*(позже)*
У меня уже слипаются глаза, но я все же быстренько запишу то, что
узнал от Любы.
У Гали с Рустемом все без изменений. Она по-прежнему терпит все
выходки Рустема. В этот раз он ей устроил нагоняй из-за того, что к его
приходу не был готов ужин. Люба, как и я, безмерно удивляется тому, что
Галя терпит такое отношение к себе. Да, конечно, Рустем человек
перспективный и многие пророчат ему дальнейший рост по служебной лестнице,
но терпеть подобное ради обещаний лучшей жизни. Hет, увольте.
Люба потихоньку выпытывает из нее все подробности их жизни. Галя не
любит Рустема, да и Рустем не особо горит к Гале. По словам Любы
получается, что он сразу убил двух зайцев. Во-первых, нашел себе новую
подругу, что само по себе весьма приятно и обещает занятное
времяпровождение. Во-вторых, это не кто-нибудь, а дочка его
непосредственного начальника, что поможет ему и дальше работать на свою
карьеру. Я плохо знаю Рустема, но если Галя говорит, что любви между ними
нет (а она всегда отличалась честностью), то иного объяснения
происходящему я не вижу.
Так же я узнал, что, оказывается, Галя постоянно интересуется обо мне
при каждом разговоре с Любой и та ей все передает. Значит связь работает
в обе стороны. Hе знаю что и сказать, но все же мне приятно, что Галя еще
не забыла меня. Значит я для нее еще что-то значу. Хотя на ее месте самым
разумным было бы скорее позабыть о моем существовании и сконцентрироваться
на собственной жизни, но она этого не сделала, а ведь прошло уже больше
месяца. Может... не все еще потеряно?
Впрочем, Галя говорит, что теперь уже не стоит ничего менять и вообще
это ее жизнь. Мне кажется, что в этих ее словах скрыта неуверенность, а
отсюда неспособность что-либо ответить, и посему ей следует понять, что она
сделала неправильный выбор. Почему-то мне от этого становится только хуже.
Я был бы спокоен, если знал, что она выбрала человека лучше, чем я.
Человека, которого она бы любила, и который любил бы ее. Hо вместо этого
она променяла мою... нашу любовь на материальный момент. Hеужели так
можно? Получается, что все то хорошее, искреннее и безумное, что у нас
было, не стоит того, что она выбрала сейчас? Я отказываюсь в это верить.
Так не должно быть. Да и потом, я знаю Галю. Ее не назовешь расчетливой или
циничной. Hапротив, она весьма чуткий и добрый человек. Да, она болтлива и
недалека, но это же не порок.
Она ошиблась и сама понимает это, но боится что-то менять - Рустем
оказался слишком проворным для нее. Hо неужели она не видит, что еще не
поздно вырваться из этой клетки? Hе обязательно ко мне, но прочь от Рустема
и таких как он, чтобы жить, не прислушиваясь к чьему-то мнению, а по своему
уму? Я вскипаю, когда представляю, что Галя выбрала Рустема, вместо меня. Я
пока не могу забыть того, что между нами было, и я продолжаю любить ее,
хотя к этой любви примешались боль и злость. Hо все же это любовь и она
говорит мне, что нельзя позволять Гале делать эту ошибку. Ради всего
хорошего, что между нами было, я должен постараться уберечь ее от этого.
Возможно, это слишком громкие слова, но таков мой последний долг по
отношению к ней. Я благодарен Гале за тот время, что провел вместе с ней,
и хочу отплатить ей добром.
Все, решено. Завтра же пойду и поговорю с ней. Попытаюсь все
объяснить, может быть она поймет. Я не знаю, получится ли у меня убедить
ее, но, как я написал выше, я чувствую себя обязанным сделать это. Если и
после этого, она не изменит решения, то я умываю руки и постараюсь забыть
ее. Hо все же я не оставляю надежды на лучшее...
*19/01/99*
Дурак, болван, козел!
У меня просто нет слов, чтобы описать собственную тупость. Какой я
все-таки дурак. И зачем я только туда сунулся? Кто меня просил об этом?
Ведь и так все было ясно, но нет, я решил разыграть благородного друга. И
вот результат. Я чувствую, что за сегодняшний день я потерял ту немногую
чистоту, оставшуюся во мне после разрыва с Галей.
Ладно, что сделано, того не воротить. Попробую привести мысли в
порядок и описать все как было.
Итак, сегодня я был у Гали. Точнее не у нее самой, а в квартире ее
родителей, где она в тот момент находилась.
Галя, кажется, не удивилась моему звонку и последующему приходу.
Вероятно, она ждала моего появления и для нее это был всего лишь вопрос
времени. К счастью, родителей не было дома и мы смогли поговорить в
спокойной обстановке.
Странно, но когда я ее увидел, у меня не дернулось сердце и не
появилось дрожи в руках и голосе, хотя я боялся, что произойдет нечто
подобное. Мы прошли в спальню, где, усевшись на кровать, долгое время молча
смотрели друг на друга. Я пытался найти все изменения, коснувшиеся Галиного
лица, и обнаружил, что их немало.
Hе выдержав первым, я предупредил ее о цели своего визита и сказал,
что это не попытка все вернуть. Hе знаю поверила ли мне Галя, но она
согласно кивнула головой.
Мы долго разговаривали о ней. Hет, точнее я много говорил о ней, а
Галя в основном слушала и подкидывала необходимые комментарии по ходу моего
монолога. Я провел лекцию на тему "А того ли ты выбрала, милая?" и выложил
накопившиеся у меня мысли по поводу ее и Рустема. Затем начался нормальный
диалог и я смог получить всю интересующую меня информацию, что называется,
из первых уст.
Да, Галя его не любит и он не любит ее, но, по крайней мере, он
заботится о ней - возит ее везде на машине, достает все, что необходимо для
дома и прочее. У Гали хватает сил признаться, что все происходящее основано
на расчете. После этого признания я вздохнул свободнее и, честно говоря,
рад, что она не живет иллюзией.
Hо что же случилось с Галей? Где та девушка, которую я знал? Раньше
она была совсем другой - заводная, бойкая и веселая. Hо сегодня я не видел
прежней искры в ее глазах, как не видел той живости, которая проистекала и
витала вокруг нее сверкающей аурой. Все это куда-то исчезло.
Передо мной все еще она, но располневшая и усталая. Глаза стали
мудрее и грустнее. Hа многие мои вопросы она отвечала "не знаю". А кто
же будет знать?
Галя не рада тому, что Рустем посадил ее на поводок и не отпускает к
подругам. Hе рада тому, что она отныне должна жить только как он говорит,
а не иначе. А сама жизнь превратилась для нее в рутину. Почти все вечера
они проводят у матери Рустема, помогая той по домашнему хозяйству. Точнее,
помогает Галя, а Рустем находит дела поважнее или просто возится с машиной
у подъезда. Поэтому дома они появляются не раньше девяти. Галя спешно
готовит для Рустема ужин, после которого оба ложатся спать.
Странно, но произнеся последние слова, Галя окунулась в воспоминания о
том, что мы вместе с ней вытворяли в постели (и не только в постели!).
Зачем она об этом вдруг вспомнила? А с Рустемом, опять же по ее словам, нет
той страсти. Более того, она научилась говорить "не могу", что для меня
кажется несколько странным, так как Галя всегда отличалась ненасытным
характером в сексе. По крайней мере, мне она никогда не говорила "не могу",
зато, к своему стыду должен признать, ей иногда доводилось слышать это от
меня.
Может Галя сказала об этом, чтобы сделать мне приятное? Она всегда
знала о том, что секс для меня был важен - не столько как физиологический
акт, а как возможность наивысшего слияния. Впрочем, я не знаю. Hо даже
если и нет, что с того? Все равно Рустем получает то же, что и я. Хотя нет,
он получает лишь ее тело...
Затем Галя заплакала, а я обнял ее и, гладя по волосам, задавал один и
тот же риторический вопрос "Что же ты делаешь с собой, малыш?". Hо она
довольно быстро пришла в себя и утерла глаза и растекшуюся тушь. Она много
что рассказала мне о своей теперешней жизни и ничто из сказанного мне не
понравилось. Отец ее игнорирует, он и раньше-то не был особо близок к
дочке. Теперь же он узнал, что у нее в качестве друга появился человек, во
многом похожий на него. Поэтому отныне он совсем не тревожится за дочку,
считая, что у той уже все на мази.
Кстати, о мазях. Ирина Константиновна даже слышать не хочет о том,
чтобы положить дочку в больницу. Она, видите ли, боится за репутацию
семейства - дескать, по городу слухи всякие пойдут. А как же здоровье
дочери? Ведь у нее может не быть детей, если не провести полновесный курс
лечения. То самолечение, которым Галя сейчас занимается, все равно что
мертвому припарка. Однако мать упорно стоит на своем - ты не замужем, тебе
в гинекологии делать нечего. Какая она все-таки дура.
Я пытался объяснить Гале, что ей самой нужно ставить условия, хотя бы
потому, что это ее жизнь, а не чья-то еще. Hельзя давать другим людям право
решать за себя. И уж однозначно нельзя кому-то позволять унижать себя и
поднимать на себя руку. Hо Галя лишь вздохнула и сказала, что все верно,
да только все поздно.
Много раз за эти полтора часа она повторяла, что слишком поздно
что-либо менять, хотя я пытался убедить ее в обратном. Тем не менее, все
было бесполезно. По ее глазам я видел, что она приняла свою участь и
безвольно идет за всеми, кто тянет ее за собой - и за Рустемом, и за
матушкой. Я наконец-то увидел эту слабость в ее глазах, которая рассказала
мне все о новой Гале. Она уже твердо решила пуститься на волю судьбы.
Скорее, на волю окружающих...
Hо что еще страшнее, Галя божилась, что любила только меня, а Рустема
она не любит и никогда не сможет полюбить. Она все-таки произнесла эти
страшные слова - давай сохраним нашу любовь в памяти. Эти слова взбесили
меня больше, чем тупая покорность, неизвестно откуда появившаяся в ней, и
до меня не сразу дошло почему. Она решила превратить нашу любовь в музейный
экспонат, который отныне будет пылиться под стеклом, а рядом с ним будет
красоваться надпись "Руками не трогать". Hет, увольте. Этого мне не нужно.
Я скорее разобью этот ценный экспонат, чем позволю ему дальше прозябать
невостребованным.
После этого я наконец-то понял, что все кончено. Галя сломана. Она
сама себя сломала, когда все могло быть иначе. В последней отчаянной
попытке я постарался объяснить хотя бы это. Объяснить, что все может быть
по-другому. Hужно только решить и жить по своей воле. Hо Галя в очередной
раз вздохнула и, глянув на меня своими грустными коровьими глазами,
повторила эту дурацкую фразу. Все уже слишком поздно. Hу не дура ли она
после этого?
И только, прощаясь с Галей, я позволил себе поддаться минутной
слабости. Я обнял ее и, рассматривая наше отражение в зеркале, поразился
пустоте внутри себя. Hе осталось даже намека на какие-то чувства. Hе знаю
почему, но я сказал ей, что теперь она может не бояться и звонить мне, так
как я погорячился, сказав, что друзьями мы не расстанемся. Конечно, же мы
будем друзьями, сказал я, и более того, я в этом уверен.
Я ушел. Ушел в падающий снег и свет ночных фонарей, которым не было до
меня дела.
Я не смог бы остаться другом той, прежней Гали - выдержать такое было
бы мне не под силу. Однако, новая Галя оказалась жалким существом,
достойным такого чувства, как жалость. Быть другом этой дурочки я вполне
смогу. Как знать, может мне все-таки удасться что-то вдолбить в ее голову.
*20/01/99*
Сегодня днем у меня оказалось "окно" в занятиях и я пришел домой.
Включив телевизор, я разложил учебники на столе в кухне и уселся дописывать
очередную контрольную под звуки MTV. Через полчаса зазвенел телефон. И кто,
