человека Диана могла бы даже... Но он слишком был занят своими мыслями,
своим странным и не всегда понятным миром. А все остальные вызывали
примерно те же чувства, что и земной мелкий дождичек или здешняя песчаная
поземка.
Неистовое желание самоутвердиться погнало Диану на самый трудный
факультет, наиболее несоответствующий ее виду. От визуальных разведчиков
требовалось пройти всю планету, обследовать и понять ее целиком,
попробовать на зуб все пейзажи, кажущиеся столь привлекательными из
иллюминатора планетарного бота.
Иных оценок, кроме отличных, Диана не получала, хотя занятия по курсу
художественного творчества она не переносила: слишком часто ее ставили
моделью для скульптур и картин. Вопреки ожиданиям, тренировки на
выживание, силовые и пластические упражнения не представляли для нее
особых трудностей, так как совершенство сложения подразумевало немалую
выносливость и силу. Своих сокурсников, этих будущих
суперменов-первопроходцев, Диана за год поставила на место, но все равно,
и здесь, в институте, ей приходилось ходить под восхищенными взглядами,
как древнему бомбардировщику под лучами прожекторов. Настоящим кошмаром
для Дианы были конкурсы красоты, от которых она скрывалась, как могла,
убегая из дома или залезая на крышу института. Когда подругам удавалось ее
отловить и представить на эти конкурсы, о проигрыше нечего было и
говорить. Поздравляющие конкурентки подходили с шипучими улыбками, как
стадо вежливо взбешенных гусынь, и найти среди них хоть одну, понимающую
ее невезучее счастье, было невозможно.
На втором, предпоследнем, курсе Диана предприняла героическую попытку
растолстеть, коротко, некрасиво постриглась и стала носить лишь самые
мешковатые, неудобные вещи. Результаты этой попытки были плачевны: стиль
"a-la Диана" захватил всех девиц института, и на этом фоне не вынесшая
такого издевательства над самой собой Диана засияла еще ярче.
При окончании института каждая кафедра прислала своих
профессиональных сердцеедов с одной и той же просьбой: остаться
аспиранткой. Но то же желание доказать всем, что кроме внешности, у
девушки может быть и индивидуальность, забросило Диану на эту планету,
значащуюся под номером 193 в двухсотенном списке новых планет.
А теперь то же желание, подогретое восторгом здешних почитателей,
забросило ее в пустынную зону. После четырех попыток зачислить ее во
внутренний штат поближе к начальству, Диана с непреклонностью
противотанковой надолбы добилась для себя работы в поле. Она нашла четыре
новых квартала Руин и выполнила их картографирование и художественную
съемку, описала формы электроопасных барханов Кусачей пустыни, с десятком
КС построила новые складские помещения, и все равно, каждый встречный при
виде нее впадал в глуповатое джентльменство, пытаясь опекать и защищать
"хрупкую девушку" от инопланетных опасностей.
Все это довело Диану до того, что сегодня утром она взяла этот
треклятый вездеход, набила его видеоловушками и голографическими камерами
и отправилась в Кусачую Пустыню добывать снимки чернопанцирного варана.
Электрозащита ходовых систем видимо, барахлила, и с пятого разряда между
барханами двигатель взорвался. Затея поймать чернопанцирника на пленку
провалилась, но перспектива перейти пустыню в одиночку, чего еще никто не
делал, возмещала все моральные потери.
Ветер переменился, и теперь гарь и жирная копоть летели в ее сторону.
Диана не хотела прокоптиться, как окорок, и волей-неволей отправилась в
путь.
Размеренность шагов так же размеренно возвращала мысли к черным
варанам. Эти звери водились во всех климатических поясах, но
немногочисленные Кусачие местности были просто набиты ими. Кусачие
местности - чаще всего пустыни - с непонятным накоплением подпочвенного
электричества, почему-то привлекали этих странных и красивых зверей.
Некоторые связывали с панцирными варанами исчезновение тех, кто построил
Руины. Вараны проявляли немалые старания подтвердить эти предположения,
стараясь подобраться поближе и к людям. Люди же к подобным встречам не
стремились, и пока все контакты сводились к дикому количеству сделанных с
телеобъективом снимков. Огромное количество этих снимков объяснялось тем,
что каждый старался украсить свою комнату изображением зверя, послать с
планеты открытку с вараном на фоне неба. Со временем он стал бы, наверное,
таким же символом-гербом планеты 193, как кенгуру в Австралии или фанзай
на Дантаке. А пока было просто престижно повесить на стену изображение
чернопанцирного варана. Звери действительно этого стоили. Сложенные с
изяществом кошки и мощью бронехода, вараны поражали гармоничностью и
красотой, напоминали застывшие струи темной воды, необычно ограненные
опалы. Хотя ничего близкого к людям в них не было, но совершенство форм...
Словно в ответ своим мыслям, Диана увидела вблизи, всего в сотне
метров, здоровенного чернопанцирника. Она пожалела, что видеоловушки и
голографические камеры сгорели в вездеходе. С такого расстояния варанов
еще никто не снимал, в бинокль, заметно было даже удивленно-радостное
выражение на его морде. Может быть, это было что-либо другое, но Диана
воспринимала линии головы варана именно так. Еще с тем же сожалением об
отсутствии видеоловушек она наблюдала, как черный зверь повернулся к ней и
трусцой сбежал с вершины бархана. Теперь выражение его морды было
довольно-целеустремленное, с оттенком предвкушения. Диана опустила
бинокль, потому что в душе у нее, где-то под ложечкой, заворочалось
здоровое чувство страха. Она неуверенно сделала шаг в сторону. Варан
припустился плавной рысью. Чувство самосохранения пересилило, и Диана
побежала. Теперь до зверя оставалось шестьдесят метров. Диана побежала
быстрее. Варан перешел на летящий галоп. Диана сбросила на ходу сумку с
НЗ, оставив только воду, карабин и одноразовый энергоразрядник.
Так продолжалось три километра. Серая пыль перекрасила пышные волосы
Дианы в мышиный цвет, облепила цементной коркой влажную кожу, после двух
падений с бархана тонкий комбинезон превратился в пыльный драный мешок.
Варан стелился по земле в сорока метрах сзади, сверкая угольными
пластинами панциря. Начиналась песчаная поземка.
Оставалось применить резервы организма. Диана впервые делала это не
на тренировках, но там учили переходить на высокий режим и так, на бегу.
Бег-полет нес ее над барханами, варан становился черной точкой на
горизонте, и наконец скрылся в мутных струях песчаной поземки. Диана
остановилась. Теперь надо найти удобное место и переждать реакцию. Бег
взял все ее силы, и через двадцать минут она свалится, если не пересидит
спокойно это время.
Над барханом в полукилометре от Дианы возник черный силуэт панцирного
варана. Зверь несся гигантскими прыжками, и Диана поняла, что через
какие-то десятки секунд он будет здесь. Бежать снова было нельзя.
Оставался один выход. Диана перекинула карабин со спины. Варан был в
трехстах метрах. Диана легла за гребень бархана, убрала волосы с лица и
сдула пыль с прицела карабина. Сухо лязгнул передергиваемый затвор, и
прорезь прицела с мушкой привычно расплылись под темным пятном зверя. До
последней секунды Диана надеялась, что выстрелы испугают варана. Очередь
разрывных пуль вспахала гребень бархана, но не успели песчаные фонтанчики
попаданий осесть, как их втоптали в поземку угольные лапы чернопанцирника.
Диане ни за что не хотелось стать первой убийцей варана на планете. Еще
две очереди. Варан в двух сотнях метров. Прицел переставлен. Может быть,
если стрелять по лапам, зверь потом залижет, выживет? Палец потянул
спусковую скобу, и пыльные пряди закачались над прицелом, сотрясаемым
отдачей. Фонтанчики заплясали между лапами зверя, послышался глухой стук и
визг отлетающих пуль. Диана сменила магазин и решительно приникла к
прицелу. В поднимающейся к вершине бархана песчаной поземке тускло
замерцали вспышки выстрелов. Струя трассеров унеслась к зверю, глухо
застучала по черным плитам панциря и с яростным визгом веером рассыпалась
по небу. Девяносто метров. Пули колотят в довольно-индифферентную морду,
лапы, корпус зверя, рассыпаясь по сторонам бенгальским огнем трассеров.
Шестьдесят метров. Последний щелчок ударника. Бежать нельзя, но остается
только бежать. Варан перемахнул через брошенный карабин и раскиданные
магазины. Невидимые в поземке гильзы звякнули под его лапами.
Диана бежала то прямо, то петляя, но зверь, спрямляя углы, несся за
ней в сорока метрах. Заметив два электроопасных бархана, она обогнула их и
оглянулась. Чернопанцирник влетел между барханами. Гром взревел, барханы и
сама Диана отбросили угольно-черные тени. Между барханами плясали жгуты
молний, подобные тем, что разнесли ее машину. Диана бессильно опустилась
на песок. Поземка текла на уровне ее груди. Переливчатое сияние
электроразряда угасало, когда из него выступила черная тень. На морде
варана было плотоядно-облизывающееся выражение.
Оставался последний способ. Диана вытянула из чехла одноразовый
энергоразрядник и сорвала пломбу. Потом вытянула руку в сторону варана,
накрепко закрыла глаза, и уткнувшись лицом в локоть, нажала кнопку. Рука
не почувствовала ничего, но казалось, что свет, возникший в эту секунду,
просвечивает насквозь кости рук, льется в мозг через череп, как через
матовый абажур. Диана оглохла непонятно отчего, отвела руку от глаз и
увидела между полуснесенными барханами вишневое пятно сплавившегося песка.
Поземка уходила над ним вертикально вверх, а в центре чернел отточенный
силуэт панцирного варана.
Диана встала, шатаясь, и пошла. Потом опять упала. Сидя, подумала:
Реакция. Сейчас я свалюсь. Нырну в серые волны. Я маленькая серая рыбка, и
черный кот не поймает меня в серой речке. Диана медленно стала валиться на
спину, уже не замечая приближающуюся черную тень. Серые волны сомкнулись
над ней.
Диана очнулась от того, что в мозгу у нее шумел фон нервных
импульсов, как при прямом подключении к другому мозгу. Сквозь веки багрово
светило солнце. Диана открыла глаза. Она лежала на склоне бархана,
раскинув руки и подогнув левую ногу. В пяти метрах от нее стоял черный
варан, по идеальным граням его панциря бежали зеркальные блики от
закатного солнца, а выражение на морде было блаженно-сосредоточенное.
Диана безразлично подумала: Если бы видеокамеру, это был бы самый лучший
снимок...
Фон в мозгу Дианы не стихал, и сквозь него пробивались какие-то
мысли, которые, как она чувствовала, принадлежали варану.
Варан чуть отошел и сощурился. Фон смолк. Потом опять подошел. Фон
усилился, и опять появились обрывки мыслей. Варан снова прищурился и
подошел поближе. Его мысли в голове Дианы стали вполне различимы, и она,
все еще не придя в себя окончательно, слушала:
Так... А теперь под другим ракурсом... Бедная девочка... я ее не могу
услышать, да и она меня, наверно, тоже, иначе чего же было так бегать. Не
мог принять ни единой четкой мысли, только страх и некоторое уважение или
жалость ко мне...
Диана покраснела от стыда под коркой пыли. Разумное существо с таким
мощным парапсихологическим аппаратом, а она его... Но тут "варан" подошел
еще ближе, и его мысли зазвучали громче:
Иначе чем объяснить такую заботливость... Все время пыталась меня
подкормить - сначала в обычной столовой между барханами, а потом чистейшей
