В узком проходе между вешалками была полная темнота. Саша, держась за
Гошкину руку, осторожно пробиралась вперед.
Гошка сделал какое-то резкое движение и так дернул Сашину руку, что Саша
чуть не упала. Вдруг непонятный свет ударил в Сашины глаза. Она зажмурилась
и вскрикнула. Ее ослепило солнце. Сверкающее, огромное, жаркое на совершенно
чистом синем небе. А на далеком горизонте сквозь дымку виднелись синие горы
и белая шапка Эльбруса.
- Вот это да! - сказала Саша.- Сюда как будто бы вылили сто тысяч бутылок
маминых духов.
В воздухе действительно стоял сильный, но нежнейший аромат. Перед ними,
насколько хватало глаз, простиралась роща каких-то деревьев. Саша
присмотрелась и увидала, что это мандариновые деревья и на них растут
мандарины, самые настоящие и притом спелые и крупные. Но это еще не все.
Одновременно со спелыми мандаринами деревья были усыпаны белыми цветами, и
это от них исходил такой чудесный аромат.
- Вот так раз,- воскликнула Саша,- сразу и мандарины и цветы
одновременно! Вот это уж действительно чудеса!
Они прошлись немного по роще, а потом сели под одним из деревьев. В траве
под деревом лежали мандарины. Они были такие спелые, что некоторые даже
лопнули и из них тёк сок. Саша подняла мандарин и стала его чистить.
- А знаешь, до этого я видела мандарины только в обертках в ящиках. И то,
кажется, это было только два раза, а может быть, и один. К нам в Якутск их
очень редко привозят, а я их люблю больше всего на свете...
Так они сидели, спокойно разговаривая, и ели мандарины до тех пор, пока
перед ними не образовалась целая гора мандариновых корок.
Наконец Саша спохватилась:
- А мы не опоздаем на следующий урок?
И они тем же путем вернулись обратно, и как раз вовремя.
...Все это произошло давным-давно, почти два месяца назад, а после этого
Гошка с Пиратом каждый вечер ходили в гости к Саше. Гошка со стыдом
чувствовал, что сейчас даже Паша ему не нужен. Хорошо еще, что Паша в эти
дни был занят подготовкой к районной олимпиаде по физике и, казалось, совсем
не замечал, как остыл к нему его друг. У Гошки времени не было ни минуты,
чтобы встречаться с Пашей. В те недолгие часы, которые оставались от встреч
с Сашей, надо было успеть и позавтракать, и пообедать, и сделать уроки.
Поэтому-то Саша и предложила Гошке (конечно, вместе с Пиратом) переехать
к ней. По крайней мере уроки могли бы вместе делать. Гошка не был уверен,
что родители разрешат ему переехать к Саше. Они вообще не любили, чтоб он,
вместо того чтоб гулять, засиживался у кого-нибудь в гостях. И поэтому
сегодня, когда Гошкина ангина заставила папу выйти с Пиратом, Гошка не без
оснований опасался, что Пират выдаст его вечерние прогулки.
Гошка совсем не был вруном и симулянтом. Но тут само собой получилось,
что ему становилось все хуже и хуже и, когда во входной двери заскрежетал
папин ключ, Гошка лежал в постели с компрессом на лбу и еле-еле дышал. Можно
было надеяться, что объяснение отложится хотя бы на несколько дней, до
Гошкиного выздоровления. И действительно, папа ничего не сказал не только
Гошке, но и маме буркнул что-то невразумительное по поводу своего долгого
отсутствия.
Два дня Гошка страдал от ангины и неизвестности. А на третий...
Утром, часов в одиннадцать, в дверь раздался длинный-предлинный звонок.
Такой он был веселый, радостный, нетерпеливый! Уже по звонку было ясно, что
кто-то несет Гошке сногсшибательные новости и совсем не печальные.
Мама бросилась открывать дверь. И тут произошло что-то невообразимое: лай
Пирата, и ужасающий визг, и мамин крик, и Сашин голос - все смешалось. Дверь
стремительно открылась, и в комнату ракетой ворвалась огромная собака
доберман, таща на поводке Сашу. Судя по многочисленным боевым шрамам, это
был безусловно Рекс, но почему-то он сейчас совсем не выглядел победоносно.
Он жалобно скулил, пытаясь залезть под Гошкину низкую тахту и увлечь туда же
свою хозяйку, а Пират наскакивал на него то справа, то слева, не давая ему
перевести дух.
И тут Саша закричала:
- Ну, знаешь, и нахал твой Пират, Гошка! Я еще в жизни не видела таких
нахалов!
Под аккомпанемент собачьего лая Гошка пытался втолковать Саше, что дело
совсем не в нахальстве Пирата, просто он охраняет свою территорию. Это
полностью по науке.
- Но откуда взялся твой Рекс, с неба, что ли, свалился?
- Да, представь себе, с неба. Он прилетел на самолете сегодня рано утром,
и у него был настоящий билет, и ему давали таблетку аэрона, потому что его
укачало в самолете, и он запивал ее лимонадом.
- Что-то мне не верится, что собакам одним разрешают летать в самолетах!
- Почему же одним собакам! Ясно, что он прилетел с моими мамой и папой.
Это же само собой разумеется. Как только они получили мое письмо, они сразу
взяли три билета на самолет и прилетели! И знаешь, что самое потрясающее:
они оставляют мне Рекса. Вот здорово, правда? Но только, конечно, тебе уже
нельзя ко мне переезжать. Видишь, Рекс с Пиратом не уживаются. Но, надеюсь,
на улице-то они не будут драться!
ОРЕХ С ДАЛЕКОЙ АМАЗОНКИ
Всем давно известно, что Гошка Вовиков мечтает стать космонавтом, а ко
всем другим профессиям он относится о презрением. На этот счет у него даже
вышел крупный спор с Анной Константиновной, учительницей по русскому. Как-то
она задала сочинение на вольную тему: "Почему я люблю (или не люблю) научную
фантастику". И вот в этом самом сочинении Гошка очень обидно высказался о
профессии биологов и даже назвал их ерундовскими, из-за чего был долгий
разговор, на целый урок, с Анной Константиновной. Но Гошка, кажется, остался
при своем мнении.
И кто бы мог подумать, что пройдет каких-нибудь полгода и Гошка станет
таким рьяным биологом, что прямо дальше некуда! Даже, можно сказать, он
почти что свихнулся из-за этой самой биологии. В течение долгих месяцев
ребята не слышали от него ни одного путного слова, кроме как: почвенные или
климатические условия, температурный режим и все в таком роде.
А получилось это так. Один очень близкий друг Гошкиного папы ездил в
научную командировку, не куда-нибудь, а на Амазонку. Когда он вернулся, то
пригласил в гости Гошкиных родителей, а они взяли с собой Гошку. И такие
чудеса показывал этот самый ученый, вернувшийся с Амазонки, что Гошка
нисколько не жалел, что пошел к нему в гости, а не в кино на новый цветной
приключенческий фильм. Потому что этот ученый как раз показывал цветное
кино, да к тому же которое сам снял.
Такие там были чудеса, что вы просто не поверите: и огромные яркие
попугаи, и страшнющие змеи с руку толщиной, и бабочки величиной с ворону, а
по расцветке такие, что нарочно не придумаешь, и цветы красивые -
закачаешься, а на самом деле зловредные - хватают всякого, кто неосторожно
сядет рядом. Настоящие кровопийцы, так, пожалуй, и человека съесть могут!
А какие там обезьяны! Что там цирк или Уголок Дурова! Это все детские
игрушки. В лесу на Амазонке их просто миллионы! И у них самый настоящий
город в верхушках деревьев. Даже царь свой есть. Он сидит себе, развалился
на толстой ветке, а подданные подносят ему всякие угощения: не хотите ли
бананчик, или, может быть, кусочек ананаса, он очень спелый и нисколько не
кислый, или, может быть, желаете орехов, так мы вам их разгрызем, не
трудитесь, не портите свои зубки. А зубки у него - ох-хо-хо! - тигра
разгрызет, не то что орешек.
Ну, а главное, что он сам, этот ученый, понимаете, сам все снимал. Не
какой-нибудь режиссер сочинил, а было это или нет, еще бабушка надвое
сказала. А тут уж никаких сомнений, все точно, как часы, потому что
командировка у пего была от Академии наук, а ей, этой академии, не больно-то
соврешь.
Вечер прошел до того здорово! Было так интересно! А ко всему прочему,
когда Гошка и родители уходили, то этот ученый подарил Гошке совершенно
замечательный орех, всем орехам орех: величиной с кулак и скорлупа у него
как кора у дерева - шершавая, в каких-то вся чешуйках.
И ученый сказал, что это семена самого фантастического дерева на свете.
Это орех Cortex с далекой Амазонки.
Гошка, сжав драгоценный подарок в ладонях, спросил с волнением:
- А у нас здесь он может вырасти?
- Ну, если создать благоприятные почвенные я климатические условия...
- А какие почвенные и климатические условия ему благоприятны? - совсем
уже тихо, почти шепотом спросил Гошка.
- Соответствующая температура, влажность, одним словом, ботаники знают,-
чуть улыбнувшись, сказал ученый.
Гошка не в состоянии был расстаться со своим орехом даже ночью. Он
положил его под подушку, и поэтому, наверное, ему приснился такой сон.
Приснилось ему, что за одну ночь орех вырос в огромное-преогромное
дерево. В комнате он видел только его корни, проросшие в пол от могучего
ствола. Сам же ствол пробил потолок и уходил в верхнюю квартиру. В стволе
зияло огромнейшее дупло - целая пещера. Гошка заглянул в него и нашел там
прочную лестницу, по которой без всякого труда стал подниматься. Он лез и
лез по ней, пока не вылез на крышу своего дома, и тут только он наконец
увидел, что за чудо-дерево выросло из его ореха. Раскидистые ветви сплошь
заросли всякими соблазнительными вещами, которые, радуя глаз, мелькали в
густой и зеленой листве. Тут росли красные большие яблоки и спелые желтые
бананы, колючие зеленые ананасы и нежные розовые персики и даже конфеты
прямо в обертках.
"Ну, я вам доложу, и дела,-воскликнул Гошка,-такою и во сне не увидишь!"
Но тут он вспомнил, что это как раз происходит во сне.
Гошка пролез по толстой ветке и оказался над своим двором. Там стояли
тысячи желающих попробовать хоть что-нибудь с Гошкиного чудо-дерева. И Гошка
стал рвать и яблоки, и ананасы, и конфеты и кидать вниз.
Все кричали: "И мне, и мне!"
И Гошка все рвал и кидал, пока не проснулся.
Первым делом он сунул под подушку руку, проверить, существует ли вообще
орех, или ему приснилось все, не только чудо-дерево, а все вообще. Орех
Cortex с далекой Амазонки был тут, под подушкой.
И так этот сон подействовал на Гошку, что он решил хоть лопнуть, но
вырастить из своего ореха чудо-дерево. Гошка создал ореху самые
соответствующие условия, которые только мог. Он закутал его в мокрую вату и
грел часами под папиной чертежной лампой. Тепла и влажности было хоть
отбавляй, но орех упорно не хотел прорастать.
И родители и Гошкины друзья говорили, что это все ерунда, пустая затея,
орех, наверное, давным-давно высох внутри. Гошка ни с кем но спорил, но
продолжал упорно, каждый день смачивать вату, в которую был закутан орех, и
греть его под лампой.
Неизвестно даже почему, но Гошка верил, что у него обязательно вырастет
чудо-дерево.
Все уже даже перестали издеваться по поводу Гошкиного ореха, а Гошка все
продолжал колдовать над ним.
Как-то мама, лукаво улыбнувшись, сказала, что этот орех, пожалуй,
действительно чудесный, потому что он смог развить в Гошке такую черту, как
упорство.
Когда в один весенний день орех наконец лопнул и оттуда показался
толстый, с палец толщиной, крепкий лиловый росток, Гошка воспринял это, как
нормальное явление. Удивлялись все остальные, только не Гошка.
Гошкин орех рос не по дням, а по часам. Гошка мог буквально целыми днями
им любоваться. То он его поливает, то осторожно стирает кисточкой пыль с
каждого листочка. А все остальное время Гошка читает книги по тропической
флоре.
Скоро ореху стал мал самый большой глиняный горшок, который можно было
купить в цветочном магазине, и его пересадили в маленькую бочку.
Дерево выбрасывало тончайшие длинные усики, которые цеплялись за стенку,
