компаний. Пустая улица, темные окна...
Подхватив сумку, я побежал следом. Рюкзак остался лежать на асфальте
-- ценности, способные пригодиться в любом мире, справочники и семена
растений, маленькая пачка фотографий. Кому-то повезет.
Проводник шел по улице -- моей собственной расхлябанной походкой, в
моей собственной одежде -- комбинезоне защитного цвета, таком нелепом
среди серого городского бетона. Я семенил за ним, как наказанный ребенок
за строгим отцом, не решаясь отвести взгляд от болтающейся на плече
Проводника спортивной сумки. Ее не было раньше. А есть ли она на самом
деле? И реален ли Проводник?
-- Вполне реален,-- ответил моим мыслям Проводник.-- Можешь
потрогать. Если хочешь, я даже дам тебе подзатыльник.
Он обернулся, улыбаясь моей улыбкой. И рассмеялся -- как неприятно
звучит собственный смех, услышанный со стороны.
-- Кто ты?
-- Проводник.
--Я не о том. Это твоя роль -- а кто ты на деле?
-- Не знаю. Я был всегда. Для тех, кто хочет уйти, для тех, кто не
может ждать. Сотни, тысячи лет. Богом, ангелом, дьяволом, магом, шаманом,
инопланетным пришельцем, существом из параллельного мира. Тем, в кого
верили. Я появлялся, когда чувствовал потребность в себе. Я провожал людей
в любой мир. Видел рай и ад, марсианские каналы и обратную сторону Луны.
Мне все равно, куда провожать. Это не просто роль, это моя сущность.
-- И ты всем это говорил?
-- Всем, кто спрашивал. Были молчаливые, незадающие вопросов,
встречались болтуны, не нуждавшиеся в ответах. Были легковерные и
дотошные. Почти все знали, что им нужно. Некоторые, как и ты, не могли
решиться на что-то одно.
-- И куда же ты меня ведешь?
-- Не веду -- провожаю. Ты решаешь сам.
Дальше мы шли молча. Я постепенно успокаивался. Медленно, словно
отогреваясь под осенним солнцем после холодной воды "бархатного сезона". С
Проводником было очень легко -- не приходилось замедлять или ускорять
шаги, подстраиваться под его ритм. Он был мной.
-- Город как мертвый, -- сказал я, когда молчание переросло в тишину.
-- Он мертв.
-- Это ты так сделал?
-- Нет. Ведешь ты, а не я. Эти улицы могли быть заполнены людьми.
Если бы ты умел их ненавидеть... или любить.
-- Я умел.
-- Знаю. Когда-то умел. Помнишь этот дом?
Я вздрогнул и остановился. Старый дом в центре, на углу улиц, столько
лет уже носящих другие названия. Третий этаж, крошечный балкон...
-- Она давно не живет здесь, -- со странной, неожиданной злостью
ответил я.
-- Неправда. Пока ты со мной -- она здесь.
Окно на третьем этаже засветилось. Слабым светом настольной лампы в
абажуре из зеленого стекла. Я посмотрел на эмалированную табличку на стене
-- номер был прежним. И название улицы прежним. А где-то неподалеку
застучал на рельсах спешащий в парк трамвай.
-- Ты можешь подняться, -- сказал Проводник. Голос был вкрадчив и
ласков, скользок и холоден, как змеиная шкура. -- Она там. И снова будет
тот год. Все можно повторить, все переиграть. Входи в подъезд...
Я сделал шаг -- как загипнотизированный, как приговоренный. Темный
провал подъезда. Выщербленные ступеньки.
Черный кот на диване, старый телефон на столе... Кофе из чайных
кружек. Коньяк за четырнадцать пятьдесят... Будет теплая осень.
И холодный декабрь.
Стук трамвая затих. Окно медленно угасло. Буквы на табличке
задергались, складываясь в чужое слово.
-- Пошли, Проводник. Ты слишком легко хочешь отделаться. Я не играю в
проигранные игры.
-- Просто ты нашел меня слишком поздно, -- неожиданно возразил
Проводник. -- Пару лет назад...
-- Значит, я не хотел тебя найти пару лет назад. Идем.
Мы шли, и улицы бесплотными тенями скользили вокруг. Проводник
повесил сумку на другое плечо. И сказал -- то ли жалуясь, то ли просто
обижаясь:
-- С тобой очень трудно. Ты никак не решишь.
-- Это твоя сущность -- провожать, -- злорадно ответил я. -- Терпи.
-- Может быть, тебе помочь? -- Проводник обернулся. И я вдруг понял
-- его лицо уже непохоже на мое. Кто-то изменился. Он или я?
-- Помоги.
-- Хочешь Верну? Счастливую Верну, где все так, как должно быть?
Очень просто -- ты отдашь мне все деньги, всю мелочь из карманов, а я
вручу билет...
-- Там слишком хорошо для меня, Проводник.
-- Понимаю. Тогда настоящий мир -- Земля лишь его тень...
-- Та самая, которую обычно зовут Отражением?
-- Да. Интересный мир, красочный и волнующий. Разнообразный...
На Проводнике теперь был плащ -- черный с серебристым, заколотый
серебряной розой. На поясе -- тяжелая шпага. Лицо осталось молодым, но
глаза оказались старыми, тускло-зелеными, пронзительными.
-- Извини, Корвин, -- сказал я. Мне действительно было жаль --
нестерпимо, до дрожи в руках -- отказываться. -- Для меня слишком реальна
Земля, твой мир окажется ее тенью.
-- Уверен?
Над городом поплыли светящиеся лиловые облака.
Асфальт под ногами превратился в утоптанную землю. В дощатую
мостовую. В полотно голубых искр.
Мимо проскакал всадник на угольно-черной лошади.
-- Уверен, -- ответил я. -- Чуть раньше -- не знаю. Уверен.
-- Жаль...
Черное с серебром упало с его плеч. Облака угасли. Вновь подступила
ночь.
Проводник словно съежился, стал меньше ростом. Теперь это был просто
мальчишка лет двенадцати. Я улыбнулся, и он опустил глаза. Но все же
спросил, виновато и с робкой надеждой:
-- Может, ты тоскуешь по детству? Хочешь, я отведу тебя? К поезду до
станции "Мост"... Или...
-- Нет. Слишком поздно. Я не нуждаюсь в защите -- и не умею защищать.
К тому же я боюсь высоты. Извини.
Проводник не стал выше ростом. Но и мальчишкой он больше не был.
Так... не взрослый, и не ребенок... полурослик.
-- Есть вещи куда страшнее высоты, -- хмуро сказал он. -- Пещеры
Мории...
Я присел перед хоббитом на колени. И ласково сказал:
-- Знаешь, я очень тебя любил. И твой мир всегда был для меня
настоящим. Проводник расслабился:
-- Пойдем, это совсем близко. Я хорошо знаю дорогу.
-- В этом-то вся и беда. Проводник. Ты уже слишком многих туда увел.
Я боюсь, что мне не хватит места... и уж точно не найдется еще одного
Кольца.
Он снова стал мной -- Проводник Отсюда. Только еще более усталый, чем
раньше.
-- Тогда думай сам. Я не стану больше перебирать варианты. Решай -- у
тебя целая ночь.
-- Она скоро кончится, -- сказал я. Мне стало страшно.
-- Не волнуйся. Со мной ночь может длиться вечно.
-- А ты не боишься провожать меня целую вечность?
-- Для меня нет времени. Оно существует для тебя -- ты устанешь и
захочешь остановиться. Захочешь спать, в конце концов.
-- Идем.
Улицы вновь кружили вокруг. Словно мы перебирали ногами, а дома
торопливо ползли мимо.
-- Мы идем к вокзалу, -- вдруг понял я. -- Все-таки хочешь усадить
меня на поезд?
-- Нет. Это ты хочешь туда прийти. Тебе нужен символ, этикетка, образ
дороги.
-- Я просто хочу выпить кофе, -- хмуро возразил я.
Буфет был пуст. Грязный пол, залитые чем-то столики. Проводник
подошел к стойке -- мне показалось, что на мгновение за ней возникла
бесформенная тень буфетчицы, -- и вернулся с двумя гранеными стаканами.
-- Я заплатил, -- мимоходом сказал он. -- Кофе натуральный, молотый.
Я недоверчиво принюхался. Кофе, настоящий. В вокзальном буфете. Хотя
чему удивляться, идя с Проводником?
-- А нормальные чашечки нельзя было взять?
Проводник пожал плечами:
-- Мы же не в ресторане... Достать через Тени?
-- Не надо. -- Я глотнул кофе, в меру горячий и слегка сладкий. Как
положено. -- Не трави душу. Проводник. Я хотел бы туда уйти, но не могу.
Будем считать, что янтарь -- не мой камень.
-- Эмбер... -- тихо прошептал Проводник. -- Я часто провожал туда...
последнее время.
Он явно не собирался пить свой кофе. Я молча забрал у него стакан,
выпил залпом, как водку, как горькое лекарство.
-- Это ненадолго тебя взбодрит, -- с жалостью сказал Проводник. --
Решай быстрее. Ищи.
-- Пойдем, Проводник. Поищем вместе.
Город давно уже кончился, а ночь все длилась. Мы шли по горной
дороге, извилистой и крутой. За спиной упавшим на землю сгустком тьмы
притаился город.
-- Я показал все, что знал, -- прошептал Проводник. Теперь он шел
следом, понурившийся и жалкий, утративший всякое сходство со мной. -- Ты
видел счастливые миры, ты видел страшные. Тебе нравилось... иногда.
Остановись, сделай выбор.
Ноги болели. Я боялся даже подумать, сколько километров мы прошли за
ночь. Боялся взглянуть на часы и узнать, сколько уже длится ночь.
-- Тебе хочется спать, -- сказал Проводник. Голос был неожиданно
тонким, и я обернулся. За мной брела девушка в потрепанных джинсах и мятой
клетчатой рубашке. Со светлыми волосами, разбросанными по плечам. С моей
сумкой в руке.
-- А это еще зачем? -- устало спросил я.
Проводник лениво махнула рукой:
-- Какая разница? Давай отдохнем.
Мы уселись прямо на дороге, на теплом шершавом бетоне. Я достал
сигареты, не спрашивая, раскурил пару, протянул одну Проводнику. И замер,
разглядывая ее лицо в тусклом свете зажигалки. Язычок пламени дрожал между
нами, бросаясь от ее лица к моему и обратно. То ли в такт дыханию, то ли в
пересечении взглядов.
-- Всегда хотел встретиться с такой девушкой, верно? -- спросила
Проводник. -- Она будет ждать тебя. Здесь или в другом городе. Где
захочешь.
Я любовался ею. Молча, сосредоточенно. Нет, не было в ее лице
идеальности. Не каждый обернулся бы вслед. Эту девушку должен был любить
я.
-- Очень надеялся, что у тебя хватит ума не предлагать это, -- сказал
я. И понял, что голос дрожит. -- Есть то, чего нельзя просить или искать.
Можно лишь ждать... Зря ты это сделал... Зачем?
Я снова сидел лицом к лицу со своим отражением. Проводник вздохнул:
-- Мне было жалко тебя... Но я предложу еще. Хочешь стать таким же,
как я? Проводником. Вечным Проводником отсюда?
-- Нет. По-моему, ты уже понял, чего я хочу.
Проводник кивнул. Положил на колени сумку. И печально сказал:
-- Да, понял. Сразу. Но тебе понадобилась ночь -- очень долгая ночь,
чтобы понять самому.
-- Да! -- Я засмеялся, понимая, как не нужен сейчас смех. -- Мне
нужна очень долгая ночь, Проводник. Вечный покой. Тишина. Ты пришел
слишком поздно, чтобы привести меня куда-то. Я способен лишь уйти.
-- Но не всем для этого нужен проводник. -- Они верят в покой и
тишину. А я боюсь, что их может не оказаться там.
-- Я помогу тебе, -- сказал он. -- Сейчас... Это несложно.
Он опять изменился. Неуловимо для глаз -- да и слишком темно было
вокруг. Но я знал, кем он теперь стал.
-- Это всего лишь оболочка, -- прошептал я, потому что теперь мне
стало совсем грустно. -- И все равно -- не смей!
-- Тебе не будет больно, -- сказал Проводник. А может -- и не он сам.
Желтая змейка скользнула с его тонкого запястья и заструилась ко мне по
асфальту. Малыш с волосами цвета спелой пшеницы смотрел на меня глазами
Проводника. -- Я знаю, все случится очень быстро. Она унесет тебя дальше,
чем смог бы увести я...
-- Какой из тебя, к чертовой матери, Маленький Принц, -- прошипел я.
И ударил каблуком по змейке, чей укус убивает в полминуты. Наверное, она
непривычно чувствовала себя на дороге. Ей нужен был мягкий песок пустыни
-- для быстрого рывка, для маскировки.
-- Мы пришли к началу конца, Проводник. Сбрасывай этот облик! Не смей
в нем оставаться!
Встав лицом друг к другу, мы положили руки на сумки. Одинаковым
движением раздернули "молнии" застежек. Сдвинули мягкую шерсть свитеров. И
взялись за теплый металл.
-- Ты знаешь, чего я хочу. Проводник. И знаешь свой долг -- вести
меня до конца.
Я рассмеялся:
-- Провожай меня в никуда, Проводник! В долгую ночь, в вечный покой.
