Станислав Лем. Звездные дневники Ийона Тихого. Путешествие восемнадцатое
Станислав Лем. Звездные дневники Ийона Тихого.
Путешествие восемнадцатое.
Stanislaw Lem. Dzienniki gwiazdowe.
Podroz osiemnasta (1971)
___________________________________________
File from Sergey Grachyov
http://www.private.peterlink.ru/grachyov
ПУТЕШЕСТВИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Путешествие, о котором я хочу рассказать, по последствиям и масштабу
было величайшим делом моей жизни. Я хорошо понимаю, что мало кто мне
поверит. Однако, хоть это и выглядит парадоксом, недоверие читателей лишь
облегчает мою задачу. Ибо я не могу утверждать, будто исполнил задуманное
образцово. Сказать по правде, получилось довольно скверно. И хотя
напортачил не я, а завистники и невежды, совавшие мне палки в колеса, мне
от того не легче.
Так вот: путешествие, мною предпринятое, имело целью сотворение
Вселенной. И не какой-нибудь новой, особенной, которой прежде не было.
Отнюдь. Имелась в виду та самая Вселенная, в которой мы живем. Утверждение
как будто бессмысленное, даже бредовое: ну, можно ли сотворить то, что уже
существует, и притом существует так долго и безусловно? Читатель, пожалуй,
решит, что речь идет об экстравагантной гипотезе, согласно которой, кроме
Земли, до сих пор ничего не было, а все Галактики, Солнца, Звездные Тучи и
Млечные Пути были всего лишь фата-морганой. Но и это не так. Я
действительно создал все, абсолютно Все - и Землю, и всю остальную
Солнечную систему, и Метагалактику, чем, конечно, до некоторой степени мог
бы гордиться, если бы сотворенное мною не имело столько изъянов. Отчасти
речь идет о качестве исходного материала, но прежде всего - о живой
материи во главе с человеком. С ним-то и связаны мои наибольшие огорчения.
Лица, которых я еще назову поименно, вмешались в работу и запороли ее, но
это никоим образом не снимает вины с меня. Следовало тщательней все
распланировать, проконтролировать, предусмотреть. Тем более что теперь
ничего не исправишь и не усовершенствуешь. Начиная с двадцатого октября
прошлого года я принимаю на себя ответственность за все, решительно все
конструкторские недоработки Мироздания и вывихи человеческой природы. От
этого мне никуда не уйти.
Все началось три года назад, когда профессор Тарантога познакомил
меня в Бомбее с неким физиком славянского происхождения. Он гостил там в
качестве приглашенного профессора (Visiting Professor). Ученый этот, Солон
Разглыба, свыше тридцати лет занимался космогонией - отраслью астрономии,
которая исследует происхождение и обстоятельства возникновения Вселенной.
Углубившись в предмет, он пришел к математически точному выводу,
который потряс его самого. Как известно, в теории космогенеза существуют
два основных подхода. Согласно первому, Вселенная существует вечно, то
есть не имеет начала. Согласно второму, Вселенная возникла когда-то там, и
притом взрывообразно - благодаря взрыву праатома. В обоих случаях перед
теорией возникают огромные трудности. Если говорить о первом подходе, то
наука получает все больше доказательств того, что видимый Космос имеет
определенный возраст. А если что-то имеет возраст, нет ничего проще, чем
путем обратного счета дойти до момента, в котором этот возраст был равен
нулю. Вечный Космос такого "нуля", то есть Начала, иметь не может. Поэтому
под натиском новых фактов большая часть ученых склоняется к выводу, что
Вселенная возникла этак пятнадцать-восемнадцать миллиардов лет назад.
Вначале было Неведомо Что - какой-нибудь Илем, Праатом или как там его
называют, - которое взорвалось, породив материю вместе с энергией,
звездные облака, вращающиеся галактики, темные и светлые туманности,
плавающие в разреженном газе, пронизанном излучением. Все это вычисляется
очень точно и очень изящно, при условии, что никто не догадается спросить:
"А откуда, собственно, взялся этот самый Праатом?" Ибо на этот вопрос
ответа как раз и нет. Напридуманы, конечно, всякие уловки и отговорки, но
ни один уважающий себя астроном ими не удовольствуется.
Прежде чем взяться за Космогонию, профессор Разглыба изучал
теоретическую физику, в особенности феномены, связанные с так называемыми
элементарными частицами. Когда же он углубился в новую проблематику, в его
уме вскоре составилась следующая картина: Вселенная, безусловно, имела
Начало. Она, вне всякого сомнения, возникла из одного Праатома
восемнадцать с половиной миллиардов лет назад. Но вместе с тем Праатома,
из которого она вылупилась, быть не могло. И впрямь, кто бы его подбросил
туда, на совершенно пустое место? В самом начале не было ничего. Если бы
что-то было, оно, ясное дело, сразу стало бы развиваться, и Космос возник
бы гораздо раньше, а точнее - бесконечно раньше! С чего бы этому
первичному Праатому вековать, вековать и вековать неведомую пропасть лет,
безжизненно и безмолвно, даже не шелохнувшись, и что, скажите на милость,
вдруг встряхнуло и растормошило его настолько, что он вдруг разбух и
раздулся в такую громадину, как Универсум?
Ознакомившись с теорией С.Разглыбы, я начал расспрашивать его о том,
как он натолкнулся на это открытие. Такого рода вещи всегда меня увлекали,
а трудно представить себе сенсацию большую, нежели разглыбинская
космогоническая гипотеза! Профессор, человек по натуре тихий и невероятно
скромный, признался, что он просто-напросто мыслил неприличным манером -
неприличным с точки зрения ортодоксальной астрономии. Каждому астроному
известно, что на атомном зернышке, из которого мог произрасти Космос,
запросто зубы пообломаешь. И что же они с ним делают? Да ничего - просто
обходят его подальше. Обходят, потому что так им удобнее. Разглыба,
напротив, не побоялся уйти с головой именно в эту проблему. По мере того
как он накапливал факты, рылся в библиотеках, строил модели, окруженный
громадами самых шустрых компьютеров, он все отчетливей видел, что здесь
зарыта собака, да еще какая собака! Сначала профессор надеялся, что
исходное противоречие удастся как-то сгладить, а то и совсем устранить.
А оно между тем разрасталось. Все факты говорили о том, что Космос и
впрямь возник из одного атома, но они же говорили о том, что такого атома
не могло быть. Тут, разумеется, напрашивалась гипотеза Господа Бога, но ее
Разглыба из рассмотрения исключил как слишком уж крайнюю. Помню улыбку, с
которой он говорил мне: "Не стоит сваливать все на Господа Бога. И тем
более это не занятие для астрофизика..." Размышляя так месяцами, Разглыба
наконец вспомнил о прежнем предмете своих занятий. Спросите, если не
верите, любого знакомого физика, и он подтвердит вам, что некоторые
явления в микромире происходят как бы в кредит. Скажем, мезоны порой
нарушают законы сохранения, но нарушают так неслыханно быстро, что как
будто и вовсе не нарушают. То, что законами физики запрещено, они
проделывают в мгновение ока и тут же как ни в чем не бывало возвращаются в
рамки законности. И вот, гуляя как-то утром по университетскому парку,
Разглыба спросил себя: а что, если Космос повел себя так же, но в самом
большом, вселенском масштабе? Если мезонам позволено выкидывать подобные
штуки в мельчайшую долю секунды, по сравнению с которой целая секунда
кажется вечностью, Вселенная, учитывая ее габариты, будет вести себя
вышеуказанным образом соответственно дольше. Скажем, пятнадцать миллиардов
лет...
И вот она возникла, хотя не могла возникнуть, поскольку не из чего
было ей возникать. Космос есть запрещенная флуктуация. Это минутный
фортель, мгновенное отклонение от предписанного образа действий, но только
мгновение это - колоссальных размеров. Вселенная - такое же нарушение
законов физики, каким в микромире бывает мезон! Чувствуя, что разгадка
тайны близка, профессор тотчас отправился в лабораторию и проделал
необходимые вычисления, которые шаг за шагом подтвердили его гипотезу. Но,
еще не успев закончить расчеты, он начал догадываться, что решение
Космогонической Загадки таит в себе самую грозную опасность, какую только
можно вообразить.
А дело в том, что Космос существует в кредит. Вселенная, со всеми
своими созвездиями и галактиками, - чудовищная задолженность, грандиозная
закладная, долговая расписка, по которой непременно придется платить.
Вселенная - это противоправная ссуда, материально-энергетический заем;
мнимый ее актив на самом деле есть чистейший пассив. Так что Космос, этот
Беззаконный Эксцесс, в один прекрасный день лопнет как мыльный пузырь. Как
всякая аномалия, он канет в то самое Небытие, из которого вдруг появился,
и лишь тогда восстановится нормальный Порядок Вещей!
То, что Космос так громаден и что столько всего успело в нем
произойти, не должно никого удивлять: ведь, перед нами Эксцесс
Максимальнейшего Масштаба. Разглыба немедленно начал рассчитывать, когда
наступит ужасный конец, то есть когда материя, солнце, звезды, планеты, а
значит, и Земля вместе с нами исчезнут, словно сдутые ветром. Оказалось,
однако, что этого предвидеть нельзя. Да оно и понятно: как-никак речь идет
об эксцессе, то есть о нарушении нормального порядка вещей! Ужас, которым
веет от этого открытия, лишил профессора сна. После долгой душевной борьбы
Разглыба, вместо того чтобы предать гласности свои космогонические труды,
ознакомил с ними виднейщих астрофизиков. Ученые признали обоснованность
его теории и вытекающих из нее выводов, но в частных беседах указали на
то, что огласка истинного положения дел ввергнет мир в духовную анархию и
отчаяние, результатом чего может стать крушение цивилизации. Кто захочет
что-нибудь делать, хотя бы мизинцем пошевелить, если все вокруг, включая
его самого, того и гляди исчезнет?
Дело уткнулось в тупик. Разглыба, автор величайшего открытия в
истории (причем не только в истории человечества), разделял опасения своих
ученых коллег. Хотя и с тяжелым сердцем, он решил не разглашать свою
теорию, а вместо того начал искать во всем арсенале физики средства,
которые как-то поддержали бы Космос, укрепили и упрочили его
кредитообразное бытие. Но все его усилия не дали никаких результатов. Как
ни старайся, нельзя погасить космическую задолженность сегодня, коль скоро
задолженность эта коренится не в нынешнем Универсуме, а в его Начале,
когда Космос стал самым крупным - но также и самым беззащитным - Должником
Небытия.
Как раз в то время я познакомился с профессором и целыми неделями вел
с ним беседы, в которых сначала он посвящал меня в суть своего открытия, а
потом сопутствовал мне в поисках средств спасения.
Ах, думал я, возвращаясь в гостиницу с пылающей головой и сокрушенным
сердцем, если бы хоть на долю секунды попасть Туда - на двадцать
миллиардов лет назад! Достаточно было бы поместить в пустоте один-
единственный атом, и из него, как из брошенного в почву зерна, мог бы
вырасти Космос, уже совершенно легальным образом, в полном согласии с
законами физики, с принципом сохранения материи и энергии... но как же
Туда попасть?!
Профессор, которому я поведал, об этих мечтаниях, меланхолически
улыбнулся и объяснил, что из обычного атома Вселенная не могла бы
возникнуть: зародыш Космоса должен содержать в себе энергию всех тех
процессов и превращений, которые раздули бы его до метагалактической
необъятности. Поняв свою ошибку, я, однако, не переставал размышлять и как-
то пополудни, натирая бальзамом распухшие от комариных укусов ноги,
погрузился мыслями в те давние времена, когда, пробираясь сквозь шаровое
Скопление Гончих Псов, от нечего делать я штудировал курс теоретической
