- Да. Это послание было оставлено последним Дерини, который охранял
это место. И он перед смертью пытался разрушить Путь Перехода. Удалось ли
ему это?
Опустившись на колени, Дункан внимательно стал изучать пол, он
вытащил кинжал и начал расчищать место от обломков. Так и есть! На полу
была видна слабая линия, ограничивающая площадку примерно три на три фута.
Как и в соборе, эта площадка была когда-то закрыта ковром, но ковер был
уничтожен много лет назад. А сам Путь Переход?
Вложив кинжал в ножны, Дункан положил руки на пол и сосредоточился.
Он ждал, не почувствует ли он легкого головокружения, которое всегда
предшествует Переходу.
Ничего.
Он снова попытался, и на этот раз ощутил волну надвигающегося мрака,
боли, первые слова послания, которые он уже слышал...
И снова ничего. Путь был мертв. Последний Дерини выполнил свою
задачу.
Со вздохом Дункан поднялся на ноги, оглядел комнату еще раз: теперь
им придется пробиваться в Ремут самим. Путь разрушен, выбора у них нет. А
может быть, им придется ехать в Кулди, так как Келсон собирался
присутствовать на свадьбе Бронвин и Кевина.
Ну что же, делать нечего. Нужно идти и будить Аларика. Пора уже было
двигаться дальше. Если им повезет и помех не будет, то уже на следующую
ночь они прибудут в Ремут, далеко опередив преследователей.
Переливчатый звон колоколов призывал епископов в собор Святого Эндрю
в Джассе. Ночь была ясная, морозная, и мелкие снежинки кружились по ветру.
Епископы собирались в собор. Два молодых священника вручали каждому
входящему длинную свечу, зажигая ее от негасимого огня. Пламя трепетало
при сильных порывах ветра, врывающегося сквозь непрерывно открывающуюся
дверь, причудливые тени, отбрасываемые входящими, плясали на стенах
собора.
Епископы проходили в собор и занимали свои места на скамьях: две
ломаные линии безликих людей со свечами в руках. Когда колокола смолкли,
секретарь сосчитал всех присутствующих и громко объявил, что собрались
все, кто обязан был присутствовать на этом ритуале. Он исчез в темноте
зала, а когда закрывал тяжелые двери, послышался скрежет засова. Затем он
и два присоединившихся к нему молодых священника со свечами в руках сели
на свои места на боковых скамьях. Наступила пауза, потом открылась боковая
дверь и появился Лорис.
Лорис был в полном облачении: черная серебряная сутана свободно
свисала с плеч, митра, усыпанная драгоценностями, венчала его голову. В
левой руке он держал серебряный крест. Он решительно прошел на возвышение
и повернулся к присутствующим. Рядом с ним были архиепископ Корриган и
епископ Толливер. Замыкал шествие епископ Кардиель. Молодой служка шел
перед ними с тяжелым распятьем в руках. Пройдя между двумя линиями
духовенства, Лорис и его свита дошли до ступеней алтаря и остановились.
Они почтительно поклонились алтарю и повернулись лицом к залу. Кардиель
подошел к монаху, взял у него четыре свечи и искоса взглянул на Корригана.
Глаза Кардиеля были угрюмы. Затем он вернулся на свое место рядом с
Толливером и раздал горящие свечи Толливеру, Корригану и Лорису. Со свечей
в руке Лорис выступил вперед и выпрямился во весь рост. В его голубых
глазах горел холодный огонь, когда он осматривал зал.
- Вот текст отлучения, - сказал он. - Слушайте со вниманием.
"Так как Аларик Энтони Морган, Дюк Корвина, господин Корота, генерал
Королевских армий, Чемпион короля и монсеньор Дункан Говард Мак Лейн,
священник, неоднократно нарушали и пренебрегали запретами Святой Церкви, и
так как Аларик и Дункан осквернили часовню Святого Торина использованием
своей проклятой магии и разрушили часовню и в прошлом неоднократно
пользовались запрещенной магией, и так как Аларик и Дункан не выразили
желания покаяться и отречься, изменив образ жизни, я, Эдмунд Лорис,
архиепископ Валорета и глава церкви Гвинеда, объявляю, что предаю анафеме
Аларика Энтони Моргана и Дункана Говарда Мак Лейна. Мы низвергнем их из
лона Святой Церкви.
Пусть гнев Небесного Судьи обрушится на их головы. Пусть они всегда
будут прокляты. Пусть ворота рая закроются перед ними и теми, кто поможет
им.
Пусть ни один богобоязненный человек не примет их, не накормит их, не
предоставит крова. Пусть ни один священнослужитель не общается с ними при
жизни и не освятит их тела после смерти. Пусть будут прокляты из жилища,
их пища, их вода, все их владения.
Мы объявляем их отлученными от церкви и брошенными во мрак к Люциферу
и прочим падшим ангелам. Они теперь будут навеки прокляты без всякой
надежды на спасение их душ. Да будет так!"
- Да будет так! - хором подхватили все присутствующие.
Вытянув горящую свечу перед собой, Лорис перевернул ее и бросил на
пол, затоптав пламя. И затем то же самое проделали собравшиеся епископы и
их помощники.
Раздались глухие звуки, издаваемые свечами, которые одна за другой
падали на пол. Постепенно в соборе воцарилась тьма, все огни умерли,
затоптанные ногами.
За исключением одной свечи, которая спокойно горела в чьих-то руках.
ее одинокое пламя мужественно боролось с наступившим мраком.
И никто не мог сказать, из чьих рук исходит это мужественное пламя.
16
- Поймай меня, если сможешь, - смеялась Бронвин.
Она шаловливо убегала по дорожке сада. Золотые волосы ее развевались
по ветру, голубая туника соблазнительно облегала ее длинные ноги. Когда
она пробегала мимо, Кевин сделал неуклюжую попытку схватить ее, но
промахнулся и пустился вслед за ней со счастливым смехом. Его меч путался
в ногах, но он не обращал на такую мелочь внимания, а придерживая меч
рукой, бежал за Бронвин по свежей зеленой траве.
День был безоблачный, солнце - нежное и теплое. Бронвин и Кевин
только что вернулись с утренней прогулки по зеленых холмам, окружавшим
Кулди. И теперь они резвились, как пара шаловливых детей, бегая по саду
между деревьями и статуями. Они играли почти четверть часа, причем Кевин
изображал охотника, а Бронвин - его добычу. Наконец Кевин загнал Бронвин в
ловушку у небольшого фонтана, где уставшая девушка, сделав несколько
кругов и увидев, что сбежать ей не удастся, сдалась. Кевин бросился на
нее, обхватил руками, увлек на землю и припал к ее губам. Бронвин обмякла
в его объятиях и, открыв губы в ответ, ответила на поцелуй. От
неописуемого блаженства Кевин едва не потерял сознание. И тут он услышал
сзади чье-то многозначительное покашливание.
Он, поняв, что они не одни, застыл, открыл глаза, и с усилием
оторвался от губ любимой. Когда он отстранился от Бронвин, то увидел, что
глаза ее расширились и она хихикнула. Кевин оглянулся и встретился
взглядом со своим отцом: Дюк Джаред, улыбаясь, глядел на них.
- Я знал, что найду вас здесь, - сказал Дюк, увидев глуповатую улыбку
сына. - Встань и приветствуй своих гостей, Кевин.
Кевин поднялся на ноги, подал Бронвин руку и тут увидел, что отец
действительно не один: с ним были управитель замка лорд Девериль и
архитектор Риммель. Девериль едва сдерживал улыбку, а Риммель как всегда
был серьезен. А кроме того, рядом с отцом стояли Келсон, Дерри,
рыжебородый дюк Эван, один из лордов королевского совета. Келсон в своей
алой дорожной одежде лукаво улыбнулся Кевину и Бронвин и отступил в
сторону, чтобы показать седьмого гостя - маленького человечка со смуглой
кожей, одетого в пышную розово-фиолетовую одежду. Это был не кто иной, как
великий трубадур Гвидон. Пузатая лютня висела на золотом шнуре через
плечо, а черные глаза трубадура внимательно изучали влюбленную пару.
Кевин посмотрел на Келсона и улыбнулся ему:
- Добро пожаловать в Кулди, сэр, - сказал он, стряхивая с себя траву,
и приветствовал остальных гостей. - Благодарю вас за оказанную мне честь.
- Ошибаешься, это Гвидон оказал мне честь, - засмеялся Келсон. - И
если ты представишь его своей молодой леди, то я уверен, что это вдохновит
его и он нам доставит большое удовольствие своим представлением.
Гвидон поклонился Келсону, а Кевин улыбнулся и взял руку Бронвин.
- Бронвин, я рад представить тебе несравненного Гвидона из Пленнета.
О его искусстве пения и игры на лютне ты уже слышала. Мистер Гвидон, это
леди Бронвин де Морган, моя невеста. Это она, зная о вашем искусстве,
настаивала, чтобы я попросил Аларика отпустить вас сюда.
- Леди, - проговорил Гвидон, снимая свою немыслимую шляпу, низко
кланяясь, а его длинные рукава коснулись травы, - перед лицом такой
редкостной красоты я готов рискнуть вызвать гнев вашего жениха. - Он снова
поклонился и поцеловал ей руку. - Простите меня, но в вашем присутствии,
прекрасная леди, я теряю дар речи.
Бронвин счастливо улыбнулась, опустила глаза, легкая краска появилась
на ее щеках.
- Мистер Гвидон, вы действительно хотите выступить перед нами? Мы так
долго ждали вашего приезда.
Гвидон вспыхнул и снова поклонился.
- Я весь в вашем распоряжении, леди. Этот сад так прекрасен, что
самим богом предназначен для прекрасных песен, а разве можно противиться
природе? Я буду петь прямо здесь и сейчас.
- Ваше Величество? - спросила Бронвин.
- Он приехал сюда петь для тебя, Бронвин, - глядя на нее с
восхищением, ответил Келсон. - Если ты хочешь, чтобы он пел здесь, он
будет петь.
- О да!
С поклоном Гвидон пригласил всех сесть на траву, снял с плеча лютню и
пристроился на краю фонтана. Кевин скинул свой плащ и расстелил его на
траве. Бронвин утроилась на плаще. Дерри, Девериль и Эван тоже начали
садиться. Кевин хотел сесть рядом с Бронвин, но заметил взгляд Келсона и
уступил место отцу. Келсон и Кевин стали медленно удаляться от группы.
Гвидон настроил лютню и стал пощипывать струны, извлекая из инструмента
божественные звуки.
Келсон оглянулся, посмотрел на восторженное лицо Бронвин, а затем
повернулся к Кевину. Лицо юного короля стало серьезным.
- Ты получал известия от своего брата в последнее время, мой лорд?
Он произнес это как бы между прочим, но Кевин почувствовал, как все
тело его напряглось, и он с трудом заставил себя подавить волнение.
- Вы говорите это так, как будто он не с вами, сэр, - ответил он
ровным тоном.
- Нет, - ответил Келсон. - Десять дней назад мы получили сведения,
что Дункана вызывают на церковный суд Ремута, чтобы лишить сана.
Относительно этого мы ничего не смогли бы сделать - это дело чисто
церковное и касается только самого Дункана и его начальства. Но мы все -
я, Дункан и Нигель решили, что ему лучше уехать из Ремута.
Келсон остановился и стал внимательно изучать носки своих черных
блестящих сапог, а затем продолжал:
- Но в это же время мы получили и другие сведения, и гораздо более
серьезные, чем лишение сана Дункана. Лорис и Корриган хотят наложить на
Корвин интердикт. Они хотят покончить с Морганом и со всеми Дерини в
Одиннадцати Королевствах. И вот Дункан поехал к Моргану, чтобы сообщить
ему о планах архиепископов, а заодно уклониться от церковного суда. Лорд
Дерри вернулся оттуда четыре для назад и сообщил, что там все нормально, а
Морган и Дункан собираются ехать в Джассу, чтобы выступить перед курией и
убедить духовенство не накладывать интердикт. С тех пор о нем ничего не
слышно.
- Лишение сана? Интердикт? Что случилось после того, как я уехал из
Ремута?
Келсон криво усмехнулся.
- На севере возникло религиозное движение фанатиков, которые начали
священную войну против Дерини. Этот интердикт будет им на пользу. И к тому
же Весит из Торента вот-вот нападет на нас и захватит Кардоссу. Если не
