- Это английские гинеи, и принадлежат они вам, - сказала Элизабет. - И это лишь задаток в счет того, что будет сделано для вас в будущем.
- Мне? Почему ты отдаешь мне такую уйму денег? - проговорил Натти, серьезно посмотрев на девушку.
- Как! Разве не вы спасли мне жизнь? Разве не вы избавили меня от когтей и клыков страшного зверя? - воскликнула Элизабет и прикрыла рукой глаза, словно желая отогнать от себя ту страшную картину в лесу.
Охотник взял деньги и стал перебирать их по одной монете, продолжая говорить:
- Я слышал, в Вишневой долине продается ружье, которое попадает в цель и убивает за тысячу шагов. Я за свою жизнь много хорошего оружия повидал, но такого мне видеть еще не приходилось. И не в прицеле дело - главное, что оно бьет на тысячу шагов, вот что здорово! Да ничего, я уже стар, мне на мой век и моего ружья хватит. Вот, дочка, бери назад свое золото. Ну, время наступило. Я слышу, как он разговаривает с быками. Пора идти. Ты ведь не донесешь на нас, правда?
- Донести на вас? - воскликнула Элизабет. - Но возьмите же деньги! Даже если вы уходите в горы!
- Нет, не надо, - сказал Натти ласково и покачал головой. - Я не стану грабить тебя и ради двадцати новых ружей. Но одну услугу ты можешь мне оказать, если захочешь. Кроме тебя, сделать это сейчас некому.
- Говорите же, говорите - что именно?
- Купи банку пороха, это будет стоить два серебряных доллара. У Бенни Помпы деньги есть, но нам нельзя показываться в поселке. Хороший порох можно достать только у француза. Ну как, сделаешь ты это для меня?
- Я не только куплю - я принесу его вам, даже если мне целый день придется разыскивать вас по всему лесу. Скажите, где и как мне найти вас?
- Где? - проговорил Натти и на мгновение задумался. - Я встречу тебя завтра, на Горе Видения, на самой вершине, когда солнце будет прямо над головой. Только смотри, чтобы порох был размельчен как следует. Ты определишь это по блеску и по цене.
- Я выполню все, что надо, - твердо Произнесла Элизабет.
Тут Натти присел, уперся ногами в проломанное отверстие и с небольшим усилием выломал проход наружу. Девушки услыхали шуршание сена и теперь прекрасно поняли, почему Эдвардс вдруг оказался в роли погонщика.
- Пошли, Бенни, - сказал охотник. - Темнее сегодня уже не будет, через час взойдет луна.
- Подождите! - закричала Элизабет. - Так нельзя - пойдут слухи, что вы сбежали в присутствии дочери судьи Темпла. Вернитесь, Кожаный Чулок, дайте нам прежде уйти.
Натти хотел было что-то ответить, но приближающиеся шаги тюремщика заставили его поспешно встать. Он едва успел подняться на ноги и прикрыть одеялом дыру, возле которой тут же весьма кстати разлегся Бенджамен, как ключ в замке повернулся и дверь отворилась.
- Ну что, мисс Темпл, собираетесь вы уходить? - спросил любезный страж. - У нас к этому времени всем дверям полагается быть на запоре.
- Идите, я следую за вами, - ответила Элизабет. - Спокойной ночи. Кожаный Чулок.
- Так не забудь - бери самый мелкий порох: я думаю, он будет посылать пулю дальше, чем обыкновенный. Я старею, мне уж теперь трудно угнаться за дичью.
Мисс Темпл подала знак рукой, чтобы он замолчал, и первой вышла из комнаты. Луиза и тюремщик последовали за ней. Тюремщик повернул ключ в замке всего один раз и сказал, что еще вернется и запрет узников как следует после того, как проводит посетительниц к выходу на улицу. Там они распрощались - страж побрел обратно, а молодые девушки с замиранием сердца направились к углу дома.
- Раз уж Кожаный Чулок отказался от денег, - зашептала Луиза, - их можно отдать мистеру Эдвардсу.
- Тише! - проговорила Элизабет. - Я слышу шорох сена. Они убегают. Ах, конечно, их сразу же заметят!
Едва девушки завернули за угол, как тут же увидели, что Эдвардс и Натти протаскивают через отверстие в стене почти бесчувственное тело Бенджамена.
Быки перестали жевать сено - теперь их поставили вдоль тюремной стены, чтобы беглецам было удобнее действовать.
- Надо подобрать сено с земли и уложить его в телегу, - сказал Эдвардс, - не то стражники догадаются, как все было проделано. Скорее, нельзя, чтобы оно попалось им на глаза.
Натти едва успел выполнить распоряжение Эдвардса, как сквозь дыру в стене заблестел свет от свечи тюремщика и тут же послышался его голос, зовущий узников.
- Что же теперь делать? - сказал Эдвардс. - Из-за этого пьяницы нас обнаружат, мы не можем терять ни секунды.
- Кто это пьяница, ты, желторотый сухопутный моряк? - пробормотал стюард.
- Побег! Побег!.. - послышались голоса из тюрьмы.
- Придется бросить его здесь, - сказал Эдвардс.
Это будет нехорошо с нашей стороны, сынок, вмешался Натти. - Он сегодня по своей воле разделил со мной позорное наказание. У него доброе сердце.
Тут из "Храброго драгуна" вышло несколько человек, среди их голосов легко было различить голос Билли Керби.
- Луны уже нет, - громогласно заявил дровосек, но ночь светлая. Ну, кто домой собрался, пошли. Эй, что это там за возня в тюрьме? Надо пойти взглянуть, в чем там дело.
- Если мы не оставим этого человека здесь, мы погибли, - сказал Эдвардс.
Но тут Элизабет подошла к нему и быстро прошептала:
- Положите его в телегу и пустите быков. Никто туда и не заглянет.
- Вот пример быстроты женского ума, - сказал юноша.
Предложение мисс Темпл было немедленно осуществлено. Стюарда водрузили поверх сена и погнали быков вперед - теперь Бенджамен мог наслаждаться покоем и понукать быков кнутом, который сунули ему в руки. Быки весело побежали вперед. Как только с этим было покончено, Эдвардс и охотник, прокравшись вдоль ряда домов, скрылись в первом же проходе между ними: на улице раздались крики преследователей. Молодые девушки ускорили шаг, желая избежать встречи с констеблями и целой толпой праздных зевак, уже приближавшихся к месту происшествия. Кто ругался, а кто и добродушно посмеивался над ловкой проделкой узников. Во всем этом шуме ясно выделялся голос Керби: дровосек вопил и клялся, что поймает беглецов и притащит в одном кармане Натти, а в другом Бенджамена.
- Разбегайтесь по всему поселку, ребята! - кричал Керби. Он прошел мимо девушек, и топот от его тяжелых шагов был такой, словно это двигалось человек десять. - Расходитесь в разные стороны, бегите в горы - через четверть часа они уже будут там, и тогда берегитесь длинного ружья.
Ему вторили крики из двух десятков глоток, потому что теперь к погоне присоединились и посетители обоих кабачков. Одни принялись за дело всерьез, другие - просто желая позабавиться.
Уже входя в ворота отцовской усадьбы, Элизабет увидела, что лесоруб остановился возле телеги. Девушка решила, что Бенджамен погиб. Когда они вместе с Луизой торопливо зашагали по аллее, они вдруг заметили две фигуры, осторожно кравшиеся в тени деревьев. То были Эдвардс и старый охотник, и уже в следующее мгновение они стояли перед девушками.
- Мисс Темпл, возможно, мне никогда больше не придется увидеться с вами! - воскликнул юноша. Позвольте мне отблагодарить вас за вашу доброту. Вы не знаете, вы не можете знать мотивов моих поступков.
- Бегите, бегите! - крикнула ему Элизабет. - Весь поселок поднят на ноги. Нельзя, чтобы вас увидели в такую минуту здесь, да еще со мной.
- Нет, я должен поговорить с вами - пусть даже мне грозит опасность быть схваченным.
- Ваш путь к мосту отрезан. Прежде чем вы успеете добраться до леса, ваши преследователи будут уже там. Разве только если...
- Только если что? Говорите же! - воскликнул молодой человек. - Однажды вы уже спасли меня своим советом. Говорите - я приму ваш совет не задумываясь.
- На улице сейчас пусто и тихо, - сказала Элизабет, помолчав. - Перейдите на ту сторону. На берегу озера вы увидите лодку моего отца. В ней вам будет легко добраться до любого места в горах.
- Но судье Темплу может не понравиться такое самоуправство.
- Его дочь ответит за это, сэр.
Юноша проговорил что-то очень тихо, что услышала одна лишь Элизабет. Затем Натти подошел к девушкам и сказал:
- Вы не забудете про банку с порохом, детки? Бобров добыть надо, чего бы это ни стоило, а мы стареем, я и мои собачки. Нам теперь требуется самое хорошее снаряжение.
- Пойдем, Натти, - нетерпеливо позвал его Эдвардс.
- Иду, сынок, иду. Благослови господь вас обеих за вашу доброту к старому человеку.
Девушки подождали, пока темные фигуры беглецов не скрылись из виду, и тогда уже поспешно вошли в дом.
В то время как происходила эта сцена в аллее, Керби успел догнать бычью упряжку, которая как раз ему-то и принадлежала: Эдвардс, не спросив на то разрешения у владельца, увел ее с того места, где обычно по вечерам терпеливые быки поджидали своего хозяина, пока тот развлекался в кабачке.
- Эй, эй! Ну-ка, стой, золотко! - закричал Керби. - Как это вы ухитрились сбежать? Я ж вас привязал!
- Пошевеливайтесь, лентяи! - пробормотал Бенджамен, ударяя наугад кнутом, который опустился прямо на плечо Керби.
- Черт подери, это еще кто? - закричал Билли, с изумлением оборачиваясь. В темноте он не мог разглядеть лица, едва видневшегося над краем телеги.
- Кто я? Я рулевой на этом судне, и здорово же я им управляю! Двигаюсь по курсу на мост, и колодки остались далеко за кормой. Эй вы, лежебоки, пошевеливайтесь!
- А ну-ка положи кнут на место, Бенни Помпа, - сказал лесоруб, - не то я сейчас схвачу тебя за шиворот и надеру как следует уши. Куда это ты собрался с моей упряжкой?
- С какой еще упряжкой?
- Ну да, с моей телегой и быками.
- Ты же должен знать, Керби, что Кожаный Чулок и я, Бенни Помпа, - ты же знаешь Бенджамена Помпу? Так вот, Бенни и я....нет, я и Бенни... В общем, черт меня подери, если я знаю, как это получилось. Только кто-то из нас должен отправиться за бобровыми шкурами. Вот мы и взяли эту телегу, чтобы было куда их складывать. А знаешь, Керби, ты грести не умеешь. Ты с веслом обращаешься вроде как корова с мушкетом...
Билли понял, в каком состоянии находится стюард, и некоторое время шагал рядом с телегой, раздумывая, потом взял кнут из рук Бенджамена - тот завалился на сено и тут же уснул. Керби повел быков по улице, затем через мост и в гору, к той вырубке, где ему предстояло работать на следующий день; по дороге его ничто не задержало, только отправившиеся на розыски констебли торопливо перекинулись с ним двумя-тремя словами относительно беглецов.
Элизабет долго простояла у окна своей комнаты. Она видела, как по склону горы мелькают факелы преследователей, слышала шум голосов. Но час спустя все вернулись, усталые и разочарованные неудачей, и поселок снова затих. Все в нем было мирно и спокойно, как в начале вечера, когда Элизабет выходила из дому, направляясь в тюрьму к Натти Бампо.
Глава 36
Онейдов молвил вождь: "Хочу
Я плакать, глядя на него,
Но горем я не омрачу
Песнь смерти брата моего.
Томас Кэмпбелл,
"Гертруда из Вайоминга"
Было еще довольно рано, когда на следующее утро Элизабет и Луиза встретились, как было условлено накануне, и направились в лавку мосье Лекуа, чтобы выполнить обещание, данное Кожаному Чулку. На улицах уже вновь начиналось оживление, но в лавке в такой ранний час народу было мало, и, кроме любезного хозяина, молодые девушки застали там только Билли Керби, одну покупательницу и мальчугана, выполнявшего в лавке обязанности помощника и приказчика.
Мосье Лекуа был занят чтением писем, вызывавших в нем восторг, в то время как дровосек стоял с топором под мышкой, засунув одну руку за пазуху, а другую спрятав в карман куртки, и с добродушным сочувствием поглядывал на француза, разделяя, казалось, его радость. Свобода обращения, обычно наблюдавшаяся в новых поселениях, стирала грани между различными слоями общества и вместе с этим часто заставляла забывать и преимущества ума и образования. Когда девушки вошли в лавку, не замеченные хозяином, тот говорил, обращаясь к Керби:
