таком случае я, как врач, мог бы поучиться у вас.
Снова Дургал был заметно озадачен. - Я переговорю с моими братьями.
Такой вопрос я один не могу решить. Но в любом случае ты мог бы помогать
нам.
Меня разбудил шум голосов-крики, возгласы, визги, всхлипы. Я лежал в
маленькой армейской палатке, одетый как обычно и, по-видимому, целый и
невредимый. Только спина болела-отлежал на сбившейся в складки тоге.
Около меня разметалась во сне Кассия и бормотала что-то неразборчивое.
Кажется, она тоже просыпалась. Полог палатки был прикрыт, но не застег-
нут, как обычно. Там, где полог касался земли, лежала кучка узлов и
ящичков. Я где-то видел их. Где? Все было мне чем-то странно знакомо,
как воспоминание о только что прерванном сне-сиюминутное и неуловимое.
Я сел, машинально подвигав руками и ногами, попытался вспомнить, где
мы. Какая-то вялость ощущалась во всем теле. Уж не болен ли я? Но нигде
не болело, слабости я тоже не испытывал. Пожалуй, небольшая усталость.
Как я сюда попал? Я был?.. Воспоминание молнией пронзило меня. Мы на
месте! А это одна из тех ста пятидесяти армейских палаток, которые куп-
лены по моему совету.
Мы на месте! Дургал исчез и забыт. Нет, не забыт. Никогда не будет
забыт. Но канул в вечность.
Когда я последний раз разговаривал с ним? Когда у иллюминатора он
показал мне яркую бело-голубую
точку, показал и сказал, что нам надо туда. Но как давно это было?
Должно быть, с той поры прошло несколько дней. Или только мгновение. Я
потерял чувство времени.
Сквозь сухой брезент палатки пробивались лучи солнца. Было тепло.
Шум снаружи усилился. Я подобрался к пологу палатки и откинул его.
Я догадывался, что ждет меня, но у меня перехватило дыхание.
Нигде и следов знакомых гор Испании. Наша палатка, одна из многих,
стояла на зеленом склоне. Глазам открылись лесистые холмы, спускающиеся
к безбрежному серебристому морю. То здесь, то там на морском горизонте
вырисовывались темные полоски. Острова?
Странно, чувство страха было приглушенным. Может быть, Дургал доба-
вил что-то в мое вино, поэтому я теперь почти спокоен? А может, все дело
в том, что я знаю, где мы находимся? Или успокаивающе действует присутс-
твие Кассии? Я чувствовал себя в безопасности...
Огляделся по сторонам. Луг обступали деревья своеобразного вида, на-
поминающие на первый взгляд пихты и ели. Вдали отливали серо-голубым
цветом голые, испещренные множеством трещин скалы, бросалась в глаза го-
ра-почти белая и очень высокая. Ошеломленный, я закрыл глаза, снова отк-
рыл. Это и есть обещанный мир.
Непроизвольно я поднял глаза к небу. Горячее, непривычно красно-зо-
лотое солнце стояло в зените. На дымчато-голубом небосводе - крохотные
белые облака.
Крики вернули меня к действительности. Между палаток бесцельно сно-
вали люди. Я видел растерянные лица, узнавал то того, то другого. Ну,
конечно, все шло по плану Дургала.
Я выбрался из палатки, встал. Чувствовалась слабость в коленях, как
после долгого сна.
Я улавливал десятки чужих запахов. Рядом с моим приютом рос огром-
ный, величиной с римскую колесницу, куст, усеянный бесчисленным множест-
вом темно-синих цветов. Из огромных чашечек струился нежный, приятный
запах. Листья были такие же зеленые, как у испанской сирени, но больше,
пышнее. Ветви покрывала растрескав-
шаяся коричневатая кора. Я знал этот кустарник. Откуда? На Земле та-
ких не было. Цисталла, да, он называется цисталла. Я узнал его. Мне опи-
сал его Дургал. Та же форма цветков. Ничего подобного на Земле не рас-
тет. - Руф, дружище, ты?
В голосе не было привычных командных ноток, но я все же узнал его:
Марк Вер. Он выкарабкался из соседней палатки и испуганно смотрел на ме-
ня. Трибун был в парадных доспехах, на голове-шлем с султаном. Но на
смущенном лице-страх и удивление.
- Руф, что со мной случилось? Что вообще произошло?
Во мне проснулся службист. Для начала я доложил, что случилось в
Талтезе после его кончины. О роли Дургала я умолчал.
Итак, это царство теней. Я не возражал.
- Мне оно представлялось печальней и мрачней, - пробормотал он. - А
что же дальше? Где судьи Минос и Радамант? - Этого я не знаю, трибун.
Крики в палаточном лагере усилились. Мужчины, женщины и дети сновали
вокруг суетливо и бестолково. Несмотря на все мои усилия, я не мог ниче-
го придумать, что позволяло бы мне использовать то, что я знаю. - Ну что
же, посмотрим, - сказал Вер. И тут мне пришла в голову одна идея. - А не
навести ли тебе, господин трибун, порядок? Судьи царства теней будут те-
бе благодарны. Кто знает, когда они появятся!
- А что я понимаю в царстве теней? Почти ничего. - Конечно, положе-
ние запутанное, но ведь есть указания и на случай неясных ситуаций, гос-
подин трибун... Совет упал на благодатную почву. Он распрямился, каза-
лось, и взгляд его прояснился. - Благодарю за совет, Руф. Есть же устав.
Легионеры, ко мне! Стройся! - вдруг рявкнул он.
Беспорядочно двигавшиеся люди оцепенели, как от удара грома. Воору-
женные бросились к трибуну, с отработанным автоматизмом образуя сомкну-
тый строй.
- Оптим Тавр, провести расчет и доложить! Центурионы, ко мне! - Он
поправил меч и подчеркнуто прямо прошагал на середину ряда палаток.
Я окинул взором тех, кого не коснулась команда трибуна, - жителей
Талтезы, таких, как Сириак, жителей окрестных деревень, людей совсем мне
незнакомых...
- Вы посмотрите на палатки! - как на гарнизонном плацу, метал громы
и молнии Вер. - Кто их разбивал? Все вкривь и вкось! Аул Курион, тебе ли
не знать, как их ставить! Проследи, чтобы палатки стояли как положено.
Возьми под свою команду тех, кто тебе нужен. Можно подумать, что мы у
варваров. Сразу же посмотри, где можно построить поселок для зимних
квартир. Рядом с ручьем... Ну, да ты сам знаешь.
- Слушаюсь, трибун, - ответил седовласый легионер. - Позволь лишь об
одном сказать. - Ну?
- Прежде чем выйти из палатки, я осмотрел вещи. Тут есть нечто непо-
нятное. Вот... Мои записки. Ну, их могли вложить мои родственники. Но ты
посмотри, трибун!
Он развернул папирусный свиток. На нем-аккуратно начерченная карта.
С первого взгляда можно было узнать: на ней-окружающий нас ландшафт, с
помеченными источниками воды и залежами руд. Подобные карты бывали в
библиотеке Цезаря. По таким картам разрабатывались походы римской армии
в Германию и Британию...
Оставив легионеров, я пошел в свою палатку. Как-то Дургал расспраши-
вал меня о библиотеке Цезаря. Это, наверно, его идея. И когда Курион...
Так и есть! Вот деревянный ящик: мои записи о болезнях, о методах лече-
ния, об экстрактах, эликсирах... Описания растений, которых я никогда не
видел! Способы применения трав, рисунки которых я видел впервые! Пожа-
луй, обо всем этом Дургал говорил... Это его подарок нам! Как Прометей
дал людям огонь, Дургал дал нам знания об этом новом мире.
- Сабин... Все в порядке?
Я обернулся. Кассия проснулась и смотрела на меня огромными удивлен-
ными глазами.
- Да, все хорошо. - Я поцеловал ее. Пусть теперь все рушится, в моей
жизни есть опора.
На востоке небо окрасилось розовым светом, но до восхода солнца еще
оставалось время. Легионеры крича- ли уже охрипшими голосами. Люди уста-
ли. Наступило самое опасное время. Но тукус не знает этого. Он убежал.
И семь лет спустя мои братья все еще не знают, что же произошло в
действительности.
Было бы лучше, если бы я рассказал обо всем? Для ко- го? Чтобы воск-
ресить забытое? Не надо. Думаю, хороню, что мы забыли Рим, тот старый
Рим. Забыли? По крайней мере прогнали в сны.
Создан новый Рим. Каменные дома, выстроившиеся за палисадниками,
лучше, чем постройки Талтезы. На холме возвышается храм Юпитера Победо-
носного. Наши кузнецы нашли руду, куют оружие и инструменты. Близится к
завершению строительство акведука.
Но дело движется так медленно. Не хватает людей! Наши разведчики не
нашли соседей, ни для торговли, ни для покорения. Я знаю точно, почему
Марк Вер подписал неслыханный приказ-щадить рабов. Кто тогда будет рабо-
тать, если лентяев, как обычно, распинать на кресте?
Здесь не растут ни пшеница, ни ячмень, ни яблоки, но мы нашли другие
растения, вкусные и питательные, пусть они и не похожи на фрукты и овощи
Рима. В рукописи многое описано, да и крестьяне сами хорошо разбираются.
Но неизбывна тоска по родине. Я и не знал, что она так мучительна.
Иногда мне кажется, что я должен был отклонить предложение Дургала. В
Талтезе мы спокойно дожили бы до конца своих дней. А здесь у нас работа
и еще раз работа.
Но в этом мире у нас появились Юлий и Атилия. Дургал каким-то обра-
зом победил нашу скрытую болезнь.
Разве не должен я быть ему вечно благодарен? Я благодарен-и молчу.
Мы как изгнанники на чужом берегу. Судно, на котором мы прибыли,
разбилось. Никто не знает обратной дороги. Некоторые даже не подозрева-
ют, что она есть. Если бы Дургал погасил мои воспоминания, сейчас мне
было бы легче. Он должен был учесть это. Но я знаю все. Да, себе я могу
сознаться, что солнце за горизонтом-это чужое солнце, а одна из бесчис-
ленных звезд там, наверху, - родина. Но однажды преодоленный путь никог-
да уже не сделать непреодолимым. И я верю, что наши внуки и правнуки,
правнуки наших правнуков вернутся однажды в наш великий, прекрасный,
вечный Рим. Ибо Рим вечен, и безразлично, какое солнце светит над ним.
И все же... Мы живем иначе. Мы не можем делать то, что делали наши
отцы. Мы не можем предпринять военную экспедицию-нам некого завоевывать.
Мы стали другими. И наверно, об этом говорил Дургал: разные пути ведут к
общей цели. Если бы я знал, что он понимает под целью!
Знаю: наши потомки будут, как истинные римляне, готовиться в дорогу
домой основательно, предусмотрительно, твердо; но кто укажет им эту до-
рогу, если я промолчу? Никто. Это продлится сотню поколений, сказал Дур-
гал; но я лучше знаю римское упорство: мы приедем домой или прилетим,
как он выражается, гораздо раньше.
Вернется ли он сюда? Во всяком случае, вернутся его братья. Они зна-
ют дорогу. А может быть, сыны Римаздесь или на родине-найдут ее раньше
их? Этого я никогда не узнаю, но как бы хотелось узнать!
Есть еще одна причина, заставляющая меня писать. Конечно же, он бу-
дет искать эти записки-он в первую очередь! Он должен узнать, каков мой
приговор. Возможно, он назовет меня неблагодарным глупцом, но мне его
хваленая мораль представляется уязвимой. Мы не бараны, которых можно пе-
ревозить куда угодно и как угодно. С другими, как и со мной, он должен
был бы действовать убеждением, а не принуждением, я не верю, что не наш-
лись бы колонисты-добровольцы. И об этом надо написать, об этом прежде
всего.
Переливающаяся всеми цветами радуги птица кварра затянула свою пес-
ню. Все ярче становилась светлая полоска вдоль пологих холмов на восто-
ке. Облака зависли на небе, бледнее сделалось сияние звезд. А где же
серп луны? Проглочен одним из облаков.
Все сильнее запах цисталлы. Он вытесняет мои грезы об Испании. Для
нашего поколения и для следующих самое лучшее жить не думами о прошлом,
а зорче смотреть в будущее. Мы сами все должны делать по-новому. Тогда в
нашу судьбу не вмешается Дургал. Поэтому я никому ничего не буду расска-
зывать, только опишу все, как было. Сегодня же вечером и начну. Пусть
лишь правнуки наши узнают, что же в самом деле произошло. А для нас важ-
но другое. И если наши праправнуки по-настоящему возьмутся за поиски на-
шей родины, они ее найдут. Обойдутся, если будет надо, и без Дургала. -
Тебе не спится?
Я не слышал, как подошла Кассия. Она смотрела на меня озабоченно.
Мне показалось-в ее локонах появилась седина. Да, стареем. Время переда-
вать эстафету жизни молодым.
