оперативного отдела Управления МБ.
- Выручай, Коля! Как бы нам договориться, чтобы вы один телефончик
послушали. Да и вообще одного человечка надо бы пофиксировать...
- Что за человечек? - сразу ухватился эмбэшник.
- Вначале давай решим в принципе, - уклонился от ответа Лис.
- А чего решать? Есть закон - вы теперь сами можете и слушать, и фик-
сировать...
- Закон-то есть, а аппаратуры ни хрена нет и специалистов нет. Я у
тебя не совета прошу, а содействия! Мы же должны взаимодействовать по
организованной преступности!
- Это да, - без эмоций отозвался Карнаухов. - Но надо решать по инс-
танциям. Ты пишешь рапорт своему начальству, оно связывается с моим, я
получаю указание, и мы с тобой взаимодействуем.
Лис, прикрыв телефон, выругался.
- Если бы наше с тобой начальство хотело бороться с преступностью, я
бы не звонил с такой просьбой.
- А партизанщиной заниматься я не могу. Времена-то нынче не те...
- Раньше вы здорово "занимались партизанщиной"! - Лис бросил трубку.
Когда армия держит глухую оборону, отдельный боец не способен вести
наступательные операции. Но он может ходить в разведку и остро отточен-
ной финкой резать глотки вражеским солдатам, бросать гранаты в блиндажи
и другими подобными способами успокаивать свою совесть.
Сергея из бара "Встреча" установили легко: Сихно, двадцать четыре го-
да, не работает, не судим, контролер рынка багатяновской бригады группи-
ровки Шамана.
Фотографию Сихно на бланке, в окружении других снимков, показали Фе-
дотовой, та опознала его как "парня по имени Сергей, о котором я ранее
давала показания".
Лис начал тщательную разработку нового фигуранта. "Подвел" к нему
несколько независимых друг от друга "источников", установил наружное
наблюдение и стал напитываться поступающей информацией.
Третий разряд по борьбе, окончил ПТУ, плиточник-мозаичник, год рабо-
тал в стройуправлении, потом занимался фарцовкой, короткое время переп-
родавал наркотики. Отбывал пятнадцать суток за мелкое хулиганство, был
оштрафован за неповиновение работнику милиции. Последний год - в бригаде
рэкетиров, "держащей" рынок. Замкнут. Близких друзей нет. Постоянной де-
вушки нет. Предположительно, у него проблемы по женской части. "Группо-
вуха" у этой публики - дело обычное, сколько раз во время разгульных ве-
черинок в саунах и на загородных дачах друзьяприятели пускали девочек "в
круг": то "ромашку" устроят, то "девятку", а то без затей - "паровозик",
"двустволку" или простой "очередняк". А Сихно пьет вместе со всеми, "ко-
сяки" забивает, а как до этого дела - раз, и в сторону...
Как-то раз умелая базарная бикса на спор взялась за него двумя рука-
ми: мол, у меня и мертвый кончит, заприте нас на часок - увидите! И
действительно, увидели! Вся в фингалах вышла, в покусах. "Псих", - ска-
зала, и это было единственное цензурное слово, которое произнесли разби-
тые губы. А Сихно напился до блевоты и три дня бухал не просыхая. Изред-
ка у него случались запои, последний как раз в середине июля. Тогда же
продал Генке Божкову женские серьги и перстень. Объяснил: "Одна сука по-
дарила, а у меня от них тошниловка".
Эту часть информации Коренев дважды подчеркнул.
И еще: сестра Сихно является любовницей Шамана, тот оказывает ему
покровительство и пообещал сделать бригадиром.
Последнее сообщение Лис не записал и никому не доложил. Потому что
это красный свет, сигнал "стоп". Одно дело бросить в камеру рядового
"быка", а другое - взяться за близкого боссу человека. Это уже личный
выпад, неуважение, подрыв авторитета, а значит - обязательные ответные
меры. А кто из командиров окопавшейся в обороне армии способен совершить
действия, неминуемо вызывающие прицельный огонь? Никто. Разве что голо-
ворез-одиночка, которому нечего терять...
Лис вызвал Реутова и Ерохина, отдал нужные распоряжения.
- Только смотрите, чтобы контакта между ними не было, - подчеркнул
он, а Ерохину добавил: - Сними его тихо, на улице или возле дома, чтоб
никто из дружков не видел.
Через пару часов Реутов принес дешевые сережки и тонкий золотой перс-
тенек с красным камнем. Коренев прочел протокол добровольной выдачи и
объяснение гражданина Божкова о том, что эти вещи он купил за двенадцать
тысяч у своего знакомого Сихно с целью подарить невесте. Потом он прочел
протокол опознания, в котором гражданка Павлова В.Н, опознала серьги и
перстенек как принадлежавшие ее дочери Галине.
- Как мать держалась? - неожиданно спросил Лис.
Реутов пожал плечами:
- Причитала, плакала... Она надеялась, что девка загуляла, уехала ку-
да-то, а тут поняла...
Потом Коренев стоял и смотрел в окно. За пыльным, замызганным стеклом
лежал город, в котором он родился и вырос, который когда-то любил, го-
род, миллионы жителей которого устраивали свои дела так, как это им нуж-
но, выгодно и удобно, не вспоминая о законе, потому что он, вопервых,
повсеместно не выполнялся, а во-вторых, от него не было никакого толку.
Закон не мог дать им еду и одежду, не мог защитить от грабителей, не мог
воскресить мертвых и воздать по заслугам убийцам. Сегодняшней ночью, по
среднестатистическим прикидкам, обворуют несколько квартир, дач, автома-
шин и гаражей, двух-трех человек ограбят, столько же искалечат, нес-
колько десятков изобьют или оскорбят, может быть, кого-нибудь убьют.
И он, майор Коренев по прозвищу Лис, и все его отделение УР, и все
многочисленные милицейские службы не в состоянии этого предотвратить.
Они будут идти вслед за событиями: кого-то задержат на месте, кого-то
через некоторое время, кого-то не задержат никогда. Да и задержание ни-
чего не значит, потому что в обществе, где родственники и друзья подоз-
реваемого, ничем особенно не рискуя, могут подкупать и запугивать свиде-
телей и потерпевших, а свидетели и потерпевшие тоже без всякого риска
могут изменять как хотят свои показания, где государственным чиновникам
по большому счету все равно - будет сидеть преступник в тюрьме или снова
начнет гулять среди людей, в таком обществе редкое дело кончается обви-
нительным приговором.
Ведь когда гражданку Федотову вежливо и культурно спросили о судьбе
подруги, она, не моргнув глазом, сказала, что ничего не знает. И в прин-
ципе это всех устроило, и тонкая папка розыскного дела могла пылиться в
архиве до истечения срока давности, как и сотни ей подобных.
И собранные материалы по Сихно можно уже сейчас передать следователю
прокуратуры, а тот вызовет его и спросит: "Скажите, вы убивали Галину
Павлову?" А Сихно, естественно, ответит: "Что за ерунда! Конечно, не
убивал!" - и добросовестно подпишет протокол, и все на этом закончится,
потому что косвенные улики в данном случае ничего не стоят. И следова-
тель спокойненько приостановит дело, а то и прекратит его за отсутствием
состава преступления: труп-то не обнаружен.
Вот и выходит, что, раскрывая преступление, надо действовать не по
закону, а вопреки ему, рискуя в лучшем случае служебной карьерой, а в
худшем - собственной шкурой и не получая ничего взамен. И если пораски-
нуть мозгами, то спокойней не дергаться... Что многие и предпочитают.
В кабинет стремительно вошел Ерохин:
- Привез, он в дежурке!
- Спусти его в бомбоубежище...
Лис медленно прошелся от сейфа к двери и обратно. Задержанному поло-
жен адвокат, но если вызывать адвоката, то не стоило затевать всю эту
канитель.
Через минуту Лис спускался в бомбоубежище. В кармане позвякивали се-
режки и перстенек. Он шел задать ранее не судимому и в соответствии с
принципом невиновности ни в чем не виноватому гражданину Сихно вопросы,
правдивые ответы на которые подведут преуспевающего рэкетира под
расстрельную статью. Абстрактное чувство долга и надежды вполне реальных
людей - матери Павловой и ее измятой жизнью подружки - требовали, чтобы
он добился правдивых ответов. Закон предписывал, чтобы при этом он "не
допускал насилия, угроз и иных противоправных действий по отношению к
допрашиваемому, а также не оскорблял его и не унижал его человеческое
достоинство". Если бы у Лиса спросили, каким образом он собирается сов-
местить эти требования, начальник УР смог бы ответить лишь маловразуми-
тельной нецензурной фразой.
Глава четвертая
"УАЗ" уже давно, потряхивая на ухабах, катился по левобережью вдоль
бесконечной лесополосы, а сексуальный психопат с садистскими наклоннос-
тями никаких сигналов не подавал. Вчера он "взял" один эпизод - Павлову,
но Лис был готов поспорить с кем угодно, что за ним есть еще трупы.
- Ну что, заблудился, что ли? - грубо спросил Коренев и локтем ткнул
подозреваемого в бок. Тот вздрогнул.
- Кажется, здесь...
Хотя Ерохин задержал Сихно без свидетелей, дальновидный Лис определил
подозреваемого не в милицейский изолятор, а во внутреннюю тюрьму Управ-
ления МБ - в этом пустяке Карнаухов помог ему охотно. И недаром: за ночь
дежурному милицейского изолятора трижды звонили, осведомлялись о наличии
в камерах задержанного Сихно, а ранним утром еще один интересовавшийся
приехал лично. Разыскивавшие Сихно были работниками милиции, и Лис запи-
сал их фамилии в свою тетрадку.
Вслед за "УАЗом" притормозил "воронок", в нем везли рабочую силу -
четырех пятнадцатисуточников с лопатами и набиравшихся опыта практикан-
тов.
- Вот здесь! - Сихно ковырнул носком кроссовки мягкую землю и отвер-
нулся. Заскрипели лопаты. Эксперт снимал происходящее японской видеока-
мерой с торчащим вперед остронаправленным микрофоном. Напряженно смотре-
ли в открывающуюся яму студенты.
Лис в упор разглядывал задержанного. Клоунский костюм - "Адидас" с
кожаной курткой, стрижка "горшком", стандартная наглая харя: глазки-пу-
говки, округлые щеки, нос как молодая картофелина, мощный торс, короткие
ноги.
Чуть левее стоял Бобовкин. Как всегда, в строгом официальном костюме,
крепкий, с непроницаемым мясистым лицом. Лоб почему-то вспотел, и он вы-
терся тыльной стороной ладони, не отрывая настороженного взгляда от рас-
копок.
И вдруг Лиса пронзила догадка. Если дружки ищут Сихно, то все раскла-
ды известны. А значит, Бобовкин не стал бы участвовать в выводке для то-
го, чтобы "набрать очки" по службе и примазаться к раскрытию, не такой
он смельчак. Он здесь совсем для другой цели и, скорее всего, уже достиг
ее: жестом, взглядом, сказанным шепотом словом или как-то еще. И раскоп-
ки ничего не дадут!
- Долго еще рыть? - Один из пятнадцатисуточников зло воткнул лопату в
изрядный холмик земли. - Нету тут ничего!
- В чем дело, Сережа? - почти ласково спросил Лис.
- Не знаю... - Сихно смотрел в сторону. - Может, ошибся...
Они стояли в лесополосе на небольшой прогалинке, посередине которой
зияла свежая яма.
Лис поймал взгляд, коротко брошенный подозреваемым на Бобовкина. Он
уже знал, что будет дальше. Еще две-три "ошибки", а потом истерика под
видеозапись: "Не делал я ничего, ничего не знаю!.." И все. Косвенные
улики и убедительные показания без трупа ничего не стоят.
- Возвращаемся к машинам, - скомандовал Коренев и крепко взял Сихно
за предплечье. - Мы с Сережей чуть задержимся, пусть вспоминает...
На лице Бобовкина явно отразилось несогласие, он сделал шаг вперед и
раскрыл рот... Лис ждал, криво улыбаясь.
- Правильно, а мы пока покурим...
Что бы ни собирался сделать Бобовкин, он явно передумал. Быстро изв-
лек пачку сигарет, закурил, угостил эксперта, приобнял его за плечи и
пошел сквозь деревья вслед за остальными.
Лис смотрел на выкопанную яму и ждал, пока шаги по хрустящим листьям
смолкнут вдали.
- А мы чего стоим? - нервно спросил Сихно, но Лис ничего не ответил.
Дул легкий ветер, шелестели деревья, где-то каркала ворона. Свежевы-
рытая яма была похожа на могилу.
- Ошибся, значит, - медленно произнес Лис и, повернувшись, с ног до
