Сотрудники зоопарка в телогрейках высыпали на улицу. Надо было загонять
гепарда обратно.
Длинноногое животное гигантскими прыжками носилось по заснеженным дорожкам
зоопарка. Испуганные посетители шарахались в стороны и все спрашивали
пробегавших мимо сотрудников: выход из зоопарка где? Зоопарковцы с
ненавистью на них смотрели: "Зима же! А эти все равно притащились!"
Наконец гепард наткнулся на стену - внешнюю ограду зоопарка. Через нее не
перепрыгнуть.
Он сидел на задних лапах, спиной к стене и удивленно смотрел на своих
преследователей, временами тряся головой, совсем как человек, который не
верит своим глазам. Пятнистая кошка на длинных ногах.
Зоопарковцы стояли напротив и ломали головы: как же загнать гепарда обратно
в вольеру?
- А он как охотится, зубами? - встревоженно спросила одна из сотрудниц.
- Да нет, он лапой убивает, - объяснили ей.
Девушка испуганно отступила за спины мужчин. Зато другая, биохимик
зоопарка, в распахнутой телогрейке отважно пошла вперед, прямо на животное.
Гепард подался назад и уперся в стену. Он зарычал. Девушку оттащили.
- Он же на тебя сейчас кинется, ему деваться некуда, люди вокруг. Ну-ка
отойдите! - велел всем коренастый, рыжебородый мужчина.
Когда все отошли, он подкрался к гепарду сбоку и хлопнул в ладоши. В
морозном воздухе хлопок прозвучал неожиданно громко. Гепард сорвался с места
и побежал. Он боялся громких звуков.
Хлопая в ладоши, его погнали в направлении гепардятника, а когда животное
пыталось отскочить в сторону, его путь корректировали теми же хлоп-
ками.
Так они и бежали: впереди гепард, а за ним, аплодируя, зоопарковцы.
На следующий день ограду вольеры нарастили. Ведь выпрыгнул.
Манулы
- Нам сегодня манулов из Монголии присылают. Ты их привези,- сказали мне в
дирекции.
- А кто это?
- Да дикие кошки. Очень редкие. Монголы их поймали у себя в степи - и часть
нам, часть в зоологический институт передают.
- Ладно,- сказал я,- привезу.
Встречать манулов нужно было в аэропорту в пассажирском зале. Наша машина
свернула с шоссе, и вскоре впереди показался аэропорт, высокое здание
кофейного цвета, и стекло, и бетон - все кофейное. Оставив машину с
водителем на обочине дороги (к самому аэропорту грузовики не допускались), я
пошел в нижний зал прилета. Передо мной автоматически разъехались стеклянные
створки (иногда они разъезжались, иногда нет, и порой можно было набить себе
на лбу шишку), и я очутился внутри.
Тускло освещенный зал ожидания, скамейки, заполненные пассажирами. Я
пробрался к табло и нашел нужный рейс. Уже прибыл. Правое крыло.
Я подошел к дверям с правой стороны зала, там должны были выходить
пассажиры, и спросил толпившихся у дверей встречающих:
- Из Улан-Батора еще не выходили?
Откликнулась высокая девушка в очках:
- Вы из зоопарка?
- Да. А вы из зоологического института?
Она кивнула:
- Сейчас манулов вывезут. Я уже издали у таможенных стоек их видела.
- Манулов?
- Да нет, наших аспирантов из Монголии. Они с собой манулов везут как личное
имущество.
Я облегченно вздохнул, "личное имущество" означало, что мне не придется
тратить несколько часов на таможенное оформление животных. Настроение сразу
улучшилось.
В это время из дверей показались два молодых монгола, катившие перед собой
тележки, нагруженные небольшими ящиками.
Всего было восемь ящиков, в каждом по манулу. Шесть из них шли в зоопарк. Я
раздобыл еще две тележки, и мы повезли животных к машине. Монголы и девушка
были разочарованы, увидев вместо ожидаемого автобуса грузовик. Они
рассчитывали, что я подброшу их до города.
- Извините, ребята, автобус забрали под шведскую делегацию. Из
Стокгольмского зоопарка. Катают шведов по городу. Культурная программа.
Аспиранты, захватив два ящика, уныло поплелись на остановку рейсового
автобуса.
А мы с водителем ящики с манулами поставили в кузов. Одну тележку водитель
тоже закинул в грузовик: "Пригодится",- а остальные тележки мы побросали на
обочине. Кому нужно - подберут!
Мы приехали в зоопарк уже вечером. По доброй, старой традиции животных никто
не встречал. Да и не собирались встречать. Заведующий отделом, высокий лысый
мужчина, сказал мне:
- Когда привезешь манулов, ты их из ящиков в клетки пересади. Они очень
долго в пути, боюсь, как бы за ночь не подохли.
Я ничего не ответил, промолчал. Потом можно будет сказать, что не расслышал.
Как же, буду я полночи ковыряться! А завтра, с утра, снова в путь-дорогу -
обезьян в аэропорт везти. Если так любят животных, так за них беспокоятся,
пусть сами встречают манулов! Встречают и пересаживают.
Ветпункт встретил меня птичьим щебетом. Свет зажег, они и защебетали. Весь
карантин был заставлен клетками с птицами. Таможенники где-то конфисковали
контрабанду и передали зоопарку. Самим-то им держать негде. Я занес ящики
внутрь. Потом присел перед ними, заглядывая в затянутые проволочной сеткой
окошки. До этого просто не было времени посмотреть: какие они? На меня
ответно немигающими желтыми глазами смотрели кошки. Круглые мордочки с
толстыми щечками. Манулы. И там, дальше, мне рассказывали, должен быть еще
толстый хвост. Только не разглядеть.
Я заглянул в каждый ящик. Все живые, не вялые. Ничего с ними до утра не
случится. Потушил свет и запер дверь ветпункта.
У метро распили с водителем бутылку портвейна. И - до завтра!
Утром я зашел в дирекцию за документами.
- Здравствуй! - приветствовал я своего начальника отдела (мы давно вместе
работали и были на "ты").- Ну как там манулы, живы?
- Еще как живы! Драться лезут,- ответил тот, поглаживая гладко выбритый
подбородок.- Мне сейчас из секции звонили: девочке-лаборантке, которая их
пересаживала, всю руку исцарапали, до крови.
Я улыбнулся:
- А так бы мне. Кто бы сейчас с обезьянами поехал?
- Тоже верно,- ответил начальник, склоняясь над бумагами. На том мы и
расстались.
А через пару месяцев я услышал от него совсем иное.
- Манулы-то, оказывается, кошачьим СПИДом инфицированы,- сказал начальник
отдела.
- А что это такое?
- Да то же, что и человеческий. Бьет по иммунной системе. Неизлечим. Говорил
я нашим - не надо! Манулы все дикие, из природы, кто знает, какой пакости
нахватались? Так нет: "Редкие животные, украсят зоопарк". А теперь им
ничего, а мне отвечать.
- За что?
- А ты не в курсе? Девочка, которую манулы исцарапали, тоже заразилась.
- Это точно?
- Точно,- уныло кивнул начальник.- Мы для проверки в Англию образцы крови
посылали - и манулов, и девочки. Вчера факс получили: у всех кошачий СПИД.
Что делать, не знаю,- говорил он, не глядя на меня, куда-то в сторону
смотрел. В кабинет зашла его заместитель - низенькая полная женщина в очках.
Начальник, потирая лысину, повернулся ко мне: - У тебя все?
Через несколько минут, уже у вольеры с овцебыками, я вспомнил про письмо на
таможню. Надо его подписать. Я вернулся, но не стал заходить - сквозь
приоткрытую дверь кабинета донеслось мое имя. Прислушался.
- Несовершеннолетняя, семнадцать лет! - сокрушался начальник от-
дела.
- Да,- вздохнула заместитель,- такая молодая...
- Не молодая, а несовершеннолетняя!- перебил ее начальник.- И я же отвечаю!
Если бы кто-то другой! Взрослый.- И тут он назвал меня.- Даже если бы
заразился, считалось бы как производственная травма. Инвалидность бы потом
оформили. Просили же его: пересади манулов! Отказался. А за
несовершеннолетнюю меня же под суд отдадут!
Я отступил от двери. Ну и ну! Многое я повидал в зоопарке, но это было
что-то новое.
Потом были поездки с леопардами, потом поездка за змеями, а за ними еще и
еще поездки. Хмурые таможенники, крокодильчики, разбегающиеся из ящика,
который меня заставили вскрыть: "Не даешь рентгеном просвечивать? Вскрывай!"
Кладовщица, которая ни за что не хотела принимать на самолет белого медведя
- перегруз тридцать килограммов. "Ну что мне от медведя отрезать эти
тридцать килограммов!" - кричал я. И в ходе дальнейшего разговора
откровенное: "Сколько дашь?" "Ну, нет у меня денег вам заплатить - мы
бюджетная организация,- ну, нет!"
История с манулами забылась. Почти забылась. Червячок остался: как там эта
девочка? Вместо меня ведь... Давил в себе это. Я-то причем? Проскочил - и
слава богу. А червячок оставался...
Через год я не выдержал и решил зайти в секцию, где работала заболевшая
девушка.
- Она у нас не работает, уволилась.
- Давно?
- Давно, нас еще здесь не было,- отвечали мне две женщины в синих матерчатых
комбинезонах и резиновых сапогах, готовившие корма для животных.
- А остался кто-нибудь, кто с ней работал?
- Наверно, наш зоотехник, но она в декретном отпуске.
Я пошел в дирекцию, к начальнику отдела.
- Какая девочка? - удивился тот.
- Ну которая кошачьим СПИДом заразилась. Сам же мне рассказывал!
- Не помню,- отвечал он, пожимая плечами.- За этот год столько всего
приключилось, что и не упомнишь.- Начальник с недоуменной улыбкой смотрел на
меня. И взгляд у него был прямой и открытый.
Почти по Горькому: а была ли девочка?
"Наверно, не была",- решил я. И поехал в аэропорт...
Вскоре зоопарк сделал манула своей эмблемой. Теперь на всех официальных
бумагах зоопарка, на рукавах курток сотрудников можно увидеть его
изображение. Символ зоопарка.
Вахтер Роман
В воскресенье я дежурил в дирекции. Никаких особых обязанностей, только на
звонки отвечай. А звонки были дурацкими. Какой-то чудак хотел поскорее
заполучить для музея скелет недавно павшего слона. "Да подождите немного,
директор подойдет, с ним и поговорите". "Нет, я по опыту знаю: скелет ждать
не будет",- печально произнес говоривший и повесил трубку.
Бесцеремонные телевизионщики пытались вызнать у меня домашний телефон
пресс-секретаря зоопарка, утверждая, что знают ее с детства, и тут же
спрашивали: "Кстати, как ее зовут?" Наглый народ! Хотя среди журналисток
встречаются симпатичные. Как та, с телевидения, что все допытывалась у меня
(во время очередного дежурства): "А правда, что ваш директор в молодости
работал таксистом?" Девушка собирала компромат на директора зоопарка. У него
появились враги, когда он собрался баллотироваться в депутаты. "Нет,
таксистом наш директор не работал,- ответил я.- А вот швейцаром в ресторане
- да, был". Подробности заинтересовавшейся журналистке я обещал рассказать
при личной встрече. Завтра, в кафе.
Так и не узнал, пришла ли девушка на встречу, потому что я - не пришел. Из
Китая прилетели тигры, и мне пришлось ехать в аэропорт встречать их.
От воспоминаний меня оторвал новый звонок. Детские голоса, перебивая друг
друга: "Позовите Мишу". "Какого Мишу?" - не понял я. Смех: "Как какого?
Косолапого". Я: "Приходите в зоопарк. Я вам медведя покормить дам. Из
ручек".
Вышел в коридор. Подальше от телефона. Взгляду не на чем остановиться. Голые
стены. Единственное их украшение - знакомый до одури план нового, будущего
зоопарка. На нем штрихами и пунктирами нанесены вольеры и клетки, сплошным
зеленым - парковые участки. Тоска зеленая. Внизу хлопнула дверь, послышались
тяжелые шаги на лестнице, и в коридоре появился грузный пожилой мужчина,
одетый в черное потертое пальто. "Роман, работает вахтером",- вспомнил я.
Часто видел его, когда привозил животных в зоопарк. Наш грузовик
останавливался у запертых ворот, водитель гудел, и из зелененького домика у
проходной появлялся Роман, спускался по ступенькам с высокого крыльца и
открывал нам ворота. А потом закрывал их за нами.
- Здравствуй, Роман!
- Здравствуй!- ответил тот, переводя дыхание. Видно, запыхался, поднимаясь
по лестнице.- Директор у себя?
- Его пока нет, но есть заместитель.
- Пойду к нему.
- А что случилось?
- Жаловаться буду. Охранник наш лезет и лезет. Покоя нет.
- Пристает?
Роман улыбнулся:
- Думаешь, с этим?- Он сделал руками движение, будто кого-то на что-то
насаживал.
- Нет, что ты! Разве не знаешь, директор запретил нашим гомосексуалистам
этим в зоопарке заниматься. На работе - ни-ни! Слово с них взял.
- А на что жаловаться хочешь?
- Издевается он! Еду из дома принесу - спрячет ее. На табурет присяду -
столкнуть норовит. И все с подковырками. Хочу, чтобы директор ему сказал:
