разливаясь широким спокойным потоком среди лугов, дальше пенилась
и бурлила в тесных берегах, пресекая горную местность, а еще
дальше на низменных равнинах разливалась бескрайным озером.
Они летели в утреннем ярком свете вдоль реки. Под ними
проплывали каменные города со шпилями и башнями, величественные
здания с медными куполами. Мощеные улицы извивались в лабиринтах
домов, построенных из белого камня и покрытых розовой, кремовой
или персиковой штукатуркой. Мелькали сады, дворики, скверы,
площади, кишащие людьми суматошные базары, оживленные утренней
торговлей.
С такой высоты дома казались игрушечными, а люди - маленькими
забавными лилипутами, оживленными веселым волшебником.
Они пролетели над Абхедом с его тенистыми деревнями и полями.
Крестьяне махали им руками, а домашние животные в панике
разбегались от призрачной стремительной тени.
Часом позже они пролетели над Ринаром, Городом Зулаев и
увидели красные башни с высеченными на них чудовищными
дьявольскими ликами и высокими мощными стенами вокруг.
Они миновали Пазоцду, чей народ поклонялся кошкам и присягал
Великой Тишине.
За ним последовали Иобашт, Помферт, Ногаз, Салинопес и
Дарингерн, где люди восхваляли львиноголовых идолов.
Ты можешь удивиться, почему костлявый маг во всем соглашался с
Амалриком, желал ли тот чего-то, или не хотел вообще. Ты можешь
допустить, что у него был все-таки небольшой шанс одержать верх
над молодым великаном, которого он считал сумасшедшим, хотя и
недюжинной силы. Но ведь он был, тем не менее, колдуном, и к тому
же у него была путающая ноги паутина, и землетрясущее семя,
зашитое в его сандалиях, и бесчисленные заклинания в толстой
черной книге по магии.
Причина его подчинения - хоть и с большим нежеланием -
Амалрику заключалась в слове КВАЗИД. Его можно перевести как
"обязательство" или "судьба". Амалрик, спасший его от гоблинов,
автоматически попадал под КВАЗИД Убенидуса, и колдун был обязан
независимо от своих желаний выполнять все его требования. И так
будет до тех пор, пока он не станет АКВАЗИД, то есть свободным от
обязательства. Никто из них об этом не говорил, все было ясно и
так. Это было одно из тех само собой разумеющихся правил, на
которых базировалась вся социальная система Зураны. КВАЗИД
являлся общественной формой вежливости, дополняя социальные
отношения, а также кодексом формальных обязательств и чести,
особой формой традиционной культуры. В этом он напоминал любое
другое общественное явление.
Убенидус был несчастен. Он находился под гнетом КВАЗИД, а
Амалрику требовался спутник для путешествия в южные края. Ему
была нужна помощь в борьбе против дьявольских хозяев Юзентиса. И
Убенидус последовал за ним, хотя и без особого энтузиазма.
Ранним вечером они достигли Оолимара. Уже почти наступило
назначенное время привала, и они все, включая глагоцита устали и
проголодались.
Оолимар, священный город всемогущих Пророков, лежал на самом
краю Безводных Земель и был удобным местом для ночлега
странников, отважившихся отправиться в путь через пустынную
необитаемую страну.
Город был обнесен широкой стеной и состоял в основном из
каменных лабиринтов или уступчатых пирамид, возвышавшихся в
центре гигантской, окруженной стенами площади или плаца с
аркопадами каменных колонн. Трудно было себе представить, как
этот город может служить пристанищем для такого гигантского
населения. Каждый дом был по величине с целый квартал. С внешней
стороны удивительные тройные стены, смотревшие на засушливые
земли, казалось, возникали прямо из воздуха. И в то же время со
всех сторон к городу примыкали разношерстные домики и лачуги. Вот
в них и ютилось основное население. Ну, а Священные Пророки жили
в лабиринтоподобных храмах, во всяком случае так казалось на
первый взгляд.
Они приземлились на одной из огороженных аркадами площадей.
Глагоцита отправили отдыхать на черно-белые кафельные плиты и он
замер там в неподвижности. Он только слегка свел свои передние
усики перед ротовым отверстием, давая понять, что ему требуется
еда. Амалрик и Убенидус отвязались и соскочили со своего двойного
седла с удовольствием разминая ноги после продолжительного
полета.
Амалрик быстро отвязал бурдюк с сиропом, распустил тесемки и
поднес его под морду глагоцита, который принялся сосать
содержимое, пуская пузыри. Занятый кормежкой глагоцита, Амалрик
не заметил появления двадцати девяти стражников, пока они не
окружили его и Убенидуса кольцом копий с бронзовыми
наконечниками. Убенидус, который задрав голову и заложив руки за
спину, довольно покачивался на каблуках и разглядывал непонятного
назначения башни, тоже ничего не подозревал о появлении
стражников, пока наконечник копья не ткнул его правую ягодицу. Он
взвизгнул, схватился рукой за оскорбленную часть тела и поспешил
привлечь внимание Амалрика к столь радушному приему.
У стражников были угрюмые лица с длинными челюстями и носами,
а в пустых глазах, казавшихся продолжением серых сумерек,
затаилась подлость. Они носили длинные мантии из вязаной шерсти,
украшенные красными и зелеными перьями, и деревянные шлемы с
гребнями-плюмажами. На шлемах были вырезаны изображения птицы
дьявольского вида, и на каждом под мантией были рубахи и плащи из
плотной дубленой кожи.
Их вооружение состояло из обоюдоострых мечей, булав, утыканных
острыми шипами и, конечно, копий с длинными наконечниками.
Похоже, противниками они были нешуточными.
Стражниками командовал маленький толстенький суетливый
человечек в удивительном одеянии самых пестрых цветов: зеленого,
персикового, лилового, красновато-коричневого, трех оттенков
кремового, бирюзового и оливкового - у этих последних были два
оттенка, уникальных для зуранского спектра и не существующих на
Земле. Его одежда вся была в бахроме, складочках, оборочках,
плиссировке, вырезах, пуговичках, ремешках, вышивках,
керамических брелках, значках, крошечных жемчужинках, маленьких
пластинках янтаря, золотых бляхах, повязках, кисточках и тому
подобных безделицах.
Развернув тяжелый свиток пергамента, он с важным видом коротко
кашлянул и открыл рот. Пергамент весь был в печатях, подписях,
восковых оттисках, золотых шнурах и выглядел очень внушительно.
Полностью завладев вниманием, человечек начал быстро читать
завывающим и визгливым голосом:
- По приказу Архиепископского Сената Направленного Против
Впавших в Ересь Безбожников, Департамент Святого Отдела
Инквизиции во Имя Очищающей Веры, Раздела Святых Верований,
Моралей, Манер и Религий, Филиал Высочайшего Конгресса
Верности...
- Надо понимать, что мы арестованы? - не выдержав, рявкнул
Амалрик.
Человечек замолчал и поднял один глаз на рассерженного
молодого гиганта.
- Не совсем. Мы будем просить Любви и Сострадания у
Благословенного Господа для тебя и твоего сообщника, целые
кварталы сядут в стороне для твоей же пользы в Священном Верхнем
Суде во имя Святого Очищения твоих грехов.
- А какие преступления мы совершили? - спросил Убенидус.
Постное официальное лицо осуждающе взглянуло на него.
- Преступление? Не преступление, вы впали в тяжкую ересь, но
из любви и сострадания мы желаем направить ваши мысли для радости
и совместному с нами восхвалению единства Братства с Верой.
Амалрик не выдержал.
- Возможно, эта штука и является для вас храмом или чем-то в
этом роде, - проворчал он, показывая толстым пальцем на лабиринт.
- И если мы что-то нарушили, приземлившись здесь, то просим
прощения. Мы немедленно уберем нашу лошадь в другое место, если
вы соблаговолите указать, куда нам следовало бы опуститься.
Чиновник, казалось, ужасно расстроился. Он покраснел, щеки его
втянулись, и он куснул нижнюю губу.
- Нет, нет, нет! Вы не поняли! Теперь вы не можете уехать. Вы
впали в одну из Высших Ересей! Вы не можете покинуть город, пока
наши чувства и братская забота не исцелит ваши заблудшие умы.
Убенидус снова попытался прервать чиновника.
- Иначе говоря, мы под арестом за совершение одного из Высших
Святотатств в вашей Религии? - воскликнул он. - Могу я попросить
объяснить, что же мы натворили? Только простыми, обычными
словами.
Чиновник с трудом придал лицу надменное выражение. Наконец он
сказал придушенным голосом:
- Вы... летели! Только Божества Высших Сфер могут нарушать
покой Святого Небесного Царства! - сказав эту скверную и
непристойную фразу, он словно получил пощечину. Побледнев, он
коснулся груди, губ и бровей, совершая священный обряд очищения,
потом, достав из-за пояса маленький пузырек, он окропил все, до
чего дотянулась его рука, святой водой.
Обыденную речь в Оолимаре, похоже, не жаловали.
Убенидус все же не оставлял попыток вразумить его.
Замечательно спокойным голосом он заметил:
- Но, досточтимый, мы даже не принадлежим к вашей религии. Я
приверженец Образманского Таинства, а мой молодой друг
поклоняется Сегастирианскому Пантеону...
Кажется, колдун сказал нечто еще более скверное и результат не
заставил себя долго ждать.
Он был поистине эффектен. Стражники все, как один, побросали
свои копья, пали ниц и закрыли уши руками. Потом они разбежались
во все стороны, стуча сандалиями по камням мостовой, да так, что
только пятки сверкали.
Что до суетливого маленького человечка, то он прижал свой
пергамент к сердцу, стал свинцово-серым, закатил глаза, явив миру
налитые кровью белки и рухнул замертво на мостовую.
Амалрик и Убенидус обменялись ничего не понимающими взглядами.
- Тем лучше, - проворчал человекобог. - Похоже, нам не стоит
особо задерживаться в священном городе Оолимаре. Наверное, стоит
сейчас же воспользоваться удобным случаем и убраться отсюда
восвояси. Мы вполне можем передохнуть сегодня вечером где-нибудь
на холмах и наверстать упущенное завтра.
- Полностью согласен, - просипел маленький колдун, беспокойно
оглядываясь, чтобы вовремя увидеть и предупредить новое нападение
стражников. - Теологические диспуты всегда были одним из самых
любимых моих занятий, но даже самый красноречивый, подготовленный
и всезнающий спорщик найдет свои способности весьма бледными
перед убедительными аргументами в виде крепких кулаков и воинов в
латах. Давай поднимемся и кончим обременять святую твердь
Оолимара своим святотатственным пребыванием.
- Смотри, что это? - воскликнул Амалрик, указывая рукой.
На гребне ближайшего заггурата толпа людей с высокими
плюмажами суетились вокруг удивительного механизма. По виду он
напоминал обыкновенную катапульту, но был так разукрашен и увешан
дьявольскими масками, ликами демонов и гоблинов, разными
священными амулетами, что нельзя было сказать ничего более
определенного. Два священника вытащили откуда-то гигантский шар
из белого стекла и осторожно положили его в чашу катапульты -
если это была катапульта.
Это была катапульта.
Поднявшийся вечерний ветер слабо донес до них сухой треск
трения канатов, скрип заводимого рычага, приказы и распоряжения.
Люди с плюмажами подались назад и их начальник с краткой
молитвой перерезал канат.
Дз-аннн. Кланц. Вз-з-ззз!
Молочно-белый шар поднялся в потемневшее и пламенеющее
рубиновыми сполохами небо, вспыхнув ярким солнечным огнем.
Прочертив в воздухе крутую дугу он со свистом грохнулся наземь.
На мостовой он разлетелся звенящими осколками чистого стекла и
из кристаллических обломков, скрывая их, вырвалось клубящееся
облако белого пара. Оказалось, что сам шар был чистым и
прозрачным, а белизну придавал ему заполнявший его газ.
- Задержи дыхание, не дыши! - крикнул Амалрик, выхватывая свой
бронзовый жезл. Но он не понадобился.
То ли пары уже достигли путников, то ли колдовской газ
действовал прямо через кожу, но оба почувствовали головокружение
и нарастающую вялость и апатию. Белый пар был каким-то
наркотиком, вызывающим сон астезиологического типа. Убенидус даже
попытался классифицировать его, и прикинуть, не этот ли
усыпляющий газ применял колдун Джазедолиндан в войне между
