Гитлера к власти.
Советский Союз в сентябре 1939 года предложил правительствам Эстонии,
Латвии и Литвы подписать договоры о взаимной помощи. Такие договоры были
подписаны в Москве в сентябре и октябре 1939 года. Советская сторона по
этому договору обещала названным странам в случае нападения или угрозы
нападения на них со стороны любой европейской державы оказать помощь всеми
средствами, включая и военные. Для того чтобы выполнить это обязательство,
Советский Союз получал право разместить в Прибалтийских странах свои войска
и создать на их территории- морские и воздушные базы.
Буржуазные правительства Прибалтийских республик конечно же не хотели
дальнейшей советизации своих государств и прилагали всяческие усилия к тому,
чтобы избавиться от советской опеки. Собирались секретные конференции
министров иностранных дел, генеральные штабы разрабатывали планы, как
действовать в случае военного столкновения с советскими частями,
профашистские организации устраивали провокации против советских воинов,
проживавших на территории этих- республик.
В конце февраля 1940 года литовский президент А. Сметона направил в
Берлин директора департамента государственной безопасности министерства
внутренних дел А. Повилайтиса с секретной миссией - получить согласие
Германии на то, чтобы она установила над Литвой протекторат или взяла ее под
свою политическую опеку. Германское правительство обещало сделать это осенью
1940 года, после завершения военных операций на западе. В общем, отношение
властей этих стран к советским гарнизонам, мягко говоря, было
нс-дружественным.
В то же время коммунистические партии и прогрессивные круги
Прибалтийских республик вели большую агитационную работу, что в конце концов
завершилось установлением в них Советской власти: 21 июля 1940 года вновь
избранные Народные сеймы Латвии и Литвы и Государственная дума Эстонии
провозгласили свои страны советскими социалистическими республиками и
приняли декларацию о вступлении их в в Советский Союз.
Послы бывших прибалтийских правительств искали помощи у Германии, они
обратились с нотами в министерство иностранных дел, просили защиты, выражали
свое негодование, называли происходящее незаконными действиями. Но, как мы
знаем, сговор между Гитлером и Сталиным, оформленный соответствующим
секретным протоколом, уже существовал, и Германия ничего не предприняла для
оказания помощи Прибалтийским республикам. Представитель министерства
иностранных дел Германии 24 июля 1940 года от имени МИД Германии оповестил
об этом послов. Вот как сказано в его послании:
"Сегодня я дружески вернул литовскому и латвийскому послам их ноты
относительно включения их стран в состав СССР и в свое оправдание заявил,
что мы можем принимать от посланников только те ноты, которые они
представляют от имени своих правительств...
Эстонский посланник тоже хотел вручить мне сегодня аналогичную ноту. Я
попросил его воздержаться от этого, указав вышеупомянутые причины..."
Таким образом, официальный Берлин заявил своим недавним друзьям о том,
что они уже, собственно, не представляют никаких правительств.
Союзники - Германия и СССР - продолжали за кулисами решать свои
проблемы.
МОСКВА-БЕРЛИН, 1940 ГОД
К концу 1940 года Германия, оккупировав основные страны Европы, по сути
дела, провела все подготовительные меры к своей главной большой войне -
против СССР. Последней очень весомой акцией в этом явился пакт Берлин - Рим
- Токио, который объединял антисоветские силы и ставил СССР под угрозу
нападения с Запада и с Востока.
Верный своей тактике - предварительной политической и дипломатической
подготовке,- Гитлер начинает (конечно, скрытно) новый этап действий.
Для маскировки удара ему надо было предпринять убедительные,
отвлекающие внимание Советского правительства шаги. Именно такую игру и
начал Гитлер через своего министра иностранных дел Риббентропа. 13 октября
1940 года Риббентроп послал Сталину пространное письмо. Вот выдержки из
него:
"Дорогой господин Сталин!
Более года назад по Вашему и фюрера решению были пересмотрены и
поставлены на абсолютно новую основу отношения между Германией и Советской
Россией. Я полагаю, что это решение найти общий язык принесло выгоду обеим
странам, начиная с признания того, что наши жизненные пространства могут
соседствовать без претензии друг к другу, и кончая практическим
разграничением сфер влияния, что привело к германо-советскому пакту о дружбе
и границе..."
Далее Риббентроп сделал обзор событии, происшедших за минувший год. Он
убеждал Сталина, что пакт Берлин - Рим - Токио вовсе не направлен против
Советского Союза. "Три державы в одинаковой степени придерживались того
мнения, что этот пакт ни в коем случае не нацелен против Советского Союза,
что, напротив, дружеские отношения трех держав и их договоры с СССР ни в
коем случае не должны быть этим соглашением затронуты.. "
Затем Риббентроп излагал главную мысль, ради которой было написано
такое пространное письмо:
"В заключение я хотел бы заявить в полном соответствии с мнением
фюрера, что историческая задача четырех держав заключается в том, чтобы
согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой
сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее
своих народов..."
Если говорить прямым, недипломатическим языком, Германия предлагала
Советскому Союзу вступить в союз с государствами, образовавшими треугольник
Берлин - Рим - Токио, и таким образом превратить этот треугольник в
четырехугольник, договориться о разделении сфер влияния в мировом масштабе,
или если не в мировом, то уж, во всяком случае, на континенте Европы и Азии.
Далее Риббентроп писал:
"Мы были бы рады, если бы господин Молотов нанес нам в Берлин визит для
дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших
народов и для обсуждения их в конкретной форме... Его визит, кроме того,
предоставит фюреру возможность лично высказать господину Молотову свои
взгляды на будущий характер отношений между нашими странами... Если затем,
как я с уверенностью ожидаю, мне придется поработать над согласованием нашей
общей политики, я буду счастлив снова лично прибыть в Москву, чтобы
совместно с Вами, мой дорогой господин Сталин, подвести итог обмену мнениями
и обсудить, возможно вместе с представителями Японии и Италии, основы
политики, которая сможет всем нам принести практические выгоды.
С наилучшими пожеланиями, преданный Вам
Риббентроп".
Шуленбург передал это письмо Молотову, за что получил настоящую
головомойку от Риббентропа, тот просто негодовал: почему же он отдал
Молотову письмо, адресованное лично Сталину?! Шуленбург оправдывался перед
министром, и мне кажутся любопытными некоторые его аргументы - приведу
отдельные выдержки из его телеграммы:
"Письмо, предназначенное Сталину, я вручил Молотову потому, что хорошо
знаю существующие здесь деловые и личные отношения... Предложение с моей
стороны вручить письмо непосредственно Сталину вызвало бы серьезное
раздражение господина Молотова. Мне казалось необходимым избежать этого так
как Молотов - ближайшее доверенное лицо Сталина и нам придется в будущем
иметь с ним дело по всем крупнейшим политическим вопросам...
То, что письмо не было вручено до 17 октября, объясняется тем, что я не
смог прибыть в Москву до вечера 15 октября из-за опоздания самолета. Перед
тем как вручить письмо, мы должны были сначала перевести его на русский
язык, поскольку мы знаем из опыта, что переводы, сделанные советскими
переводчиками, плохи и полны ошибок. Учитывая чрезвычайную политическую
важность письма, было необходимо передать его Сталину в безупречном
переводе, так чтобы в его содержание не вкрались бы неточности. При самых
энергичных усилиях было невозможно в более короткий срок перевести это
длинное и важное послание на русский язык и отпечатать по-русски
окончательный экземпляр".
Молотов действительно передал это письмо Сталину, как и обещал, и 22
октября вручил ответное письмо Сталина в запечатанном конверте. Но при этом
у Молотова была и копия этого письма. Вот оно:
"Дорогой господин Риббентроп!
Я получил Ваше письмо. Искренне Вас благодарю за Ваше доверие, а также
за содержащийся в Вашем письме ценный анализ недавних событий.
Я согласен с Вами в том, что, безусловно, дальнейшее улучшение
отношений между нашими странами возможно лишь на прочной основе
разграничения долгосрочных взаимных интересов. Господин Молотов согласен с
тем, что он обязан отплатить Вам ответным визитом в Берлин. Поэтому он
принимает Ваше приглашение.
Нам остается договориться о дате его прибытия в Берлин. Для господина
Молотова наиболее удобно время с 10 по 12 ноября. Если это также устраивает
и германское правительство, вопрос можно считать решенным.
Я приветствую выраженное Вами желание снова приехать в Москву, чтобы
подвести итог обмена мнениями, начавшегося в прошлом году, по вопросам,
интересующим обе страны, и я надеюсь, что это желание будет претворено в
жизнь после поездки господина Молотова в Берлин.
Что касается обсуждения ряда проблем совместно с Японией и Италией, то,
в принципе не возражая против идеи, я считаю, что этот вопрос должен будет
подвергнуться предварительному рассмотрению. С совершенным почтением,
преданный Вам.
Сталин".
Дальше я буду рассказывать о встрече с Гитлером и договоре, используя
то, что мне стало известно из бесед моих с Молотовым. Большая удача для
писателя - получить такой материал, как говорится, из первых рук от одного
из двух участников совершенно секретных переговоров. В этом деле мне
действительно очень повезло, и я могу порадоваться еще одному не менее
важному источнику информации о такой сугубо конфиденциальной встрече.
Молотова - в числе других - сопровождал и присутствовал на беседах в
качестве переводчика Валентин Михайлович Бережков, отличный дипломат и
талантливый литератор В своих книгах он подробно рассказал о многих годах
дипломатической работы, в том числе и о поездке с Молотовым в Берлин в
ноябре 1940 года Я расспросил его о деталях, которые были мне необходимы для
описания этой поездки.
Опускай обстоятельства пышной встречи Молотова на вокзале в Берлине - с
почетным караулом, со всеми почестями, которые полагаются главе
правительства,- и другие подробности Меня больше интересовала чисто
человеческая, психологическая сторона этой встречи. Ну, во первых, я
расспросил Молотова о внешности Гитлера, о манере его говорить Он сказал
следующее.
- На этих встречах, пожалуй, был не столько диалог, сколько монолог.
Гитлер уже привык, чтобы его слушали, он был вождь, он уже был приучен к
тому, чтобы изрекать. Вот и при первой встрече он очень много говорил о
своих планах и показывал широту" масштабность своего мышления, свободно
делил мир, распоряжался странами и народами.
Я спросил Молотова, какой был главный смысл этих переговоров.
- Главным было то, что Германия хотела втянуть нас в военный пакт. То
есть из того, что называлось треугольником Берлин - Рим - Токио, сделать
четырехугольник, четвертую сторону которого составлял бы Советский Союз.
Гитлер откровенно предложил поделить сферы влияния, себе он оставлял Европу,
Японии - Дальний Восток и прилегающие острова Океании, Италии -
