без нашего напоминания, без ваших террористов двинулся бы в эту же
сторону, ясно? Потому что есть такое понятие: историческая
необходимость. Вам, конечно, как махровому идеалисту, чуждое... Так
вот - в силу этой самой необходимости не мог он быть другим. И рано
или поздно за ум взялся бы... Без нас власти нет, потому что мы -
сила. Мы, собственно, и есть только сила, такова наша сущность - сила,
и все. А власти нет без силы, а его нет без власти... Вот и цепочка. И
никаких приключений не требуется. Так что зря мы за вашим Сюжетом
пошли. Особенно Ване он понравился - стрельба... Ну, с генерала-то что
возьмешь? Но вы...
- Сила, необходимость... - Сочинитель потянулся прикурить, и
Андрей, не глядя, автоматическим жестом передал ему зажигалку. - Вот
вы-то и есть идеалисты, господа материалисты. Чепуха все это... Есть
известное человеческое качество - трусость. Никакой это не идеализм, а
натуральнейшая реальность. Струсил он... А самый страшный человек -
напуганный человек. На все пойдет, тормоза забудет...
- Поначалу вы и нас в этом убедили. - Седой пожал плечами. - А
теперь я, во всяком случае, ясно вижу, что все это не имело значения.
И если вы с вашими друзьями, - он ткнул в сторону экрана, по которому
приближалась атака, - сейчас нас перестреляете, ничего не изменится.
Логика такова, что...
- Кто кого перестреляет, сейчас решим, - раздался голос лысого.
Он вдруг оказался стоящим перед телевизором и закрывающим беззвучный
экран. В руках его был короткоствольный "калашников". Вечный желтый
огонь вспыхнул и тут же погас в остановившихся глазах. - Сам говорил,
писатель, что у нас собственная воля есть? Ну, вот и пришло время для
нее... Конец твоему Сюжету. И тебе вместе с твоими бабами...
Сочинитель встал и сделал шаг к лысому. Тут же со своего места
поднялась и подошла к нему Ольга, крепко взяла за плечо.
- Отойди, - сказал Сочинитель.
- Нет, - сказала Ольга, - я так решила.
И Любовь уже стояла, положив руку на другое его плечо.
- Красиво, но удивительно пошло, - сказал седой.
- Молчи, нежить, - сказал Сочинитель.
Лысый поднял автомат.
В стене позади него разошлись раздвижные двери, открыв кабину
большого лифта.
Там были все.
И все с оружием.
Первым поднял "кольт" Олейник. Падая вперед лицом, лысый успел
нажать спуск, но вся очередь ушла в пол, прошив частой строчкой
голубой китайский ковер.
- Ну, - сказал Сочинитель, - вот... И в конце концов все
обошлось, я же говорил. Все будет хорошо, вот увидите...
- Где? - спросила Ольга. - Где же нам будет хорошо? Где же?
Скажи...
- Там, - сказал Сочинитель и махнул рукой, - там...
- И когда? - спросила Любовь. - Когда? Доживем? Я хочу дожить!
Сделай, чтобы я дожила!.. Ну, когда?
- Тогда, - сказал Сочинитель, - точнее не знаю. Тогда... Там и
тогда. Во всяком случае, это справедливо для меня: здесь и сейчас я
всегда несчастлив, а там и тогда мне всегда хорошо. Было хорошо, будет
хорошо... Только в другом времени, только в ином месте... Там и тогда.
Там. Тогда
Самолет шел над облаками, солнце наполняло салон, и ему казалось,
что все это уже когда-то было - ощущение, часто посещающее многих... В
салоне было шумно, как бывает шумно в самолетах и автобусах,
заполненных сплошь знакомыми, но давно не видавшимися людьми, - какая-
нибудь профессиональная делегация или туристская группа...Такса с лаем
бегала по проходу, удивительно растеряв свойственную породе
солидность.
Кое-кто дремал, просыпался, опять дремал...
Пары сидели обнявшись.
Сочинитель сидел один на крайнем кресле первого ряда, прямо у
шторки, закрывающей проход к кабине.
Да, все-таки когда-то это уже было, думал он - такой самолет,
битком набитый всеми моими... Или, может, я когда-то это уже
придумывал...
Внизу должен быть остров, думал он, камни, море, пальмы и сосны,
мраморные прохладные полы в гостиных, бараны с большими колоколами,
вечером в маленьком ресторане паэлья с дюжиной разных моллюсков и
красное вино с фруктовым соком... как оно-то называется... забыл...
Из-за шторки появилась стюардесса.
- Прошу всех застегнуть ремни и не курить, - сказала она. - В
связи с тем, что место для посадки нашего самолета еще не выбрано... -
она быстро, но с явным укором покосилась на Сочинителя, - мы
приземляемся на Московской кольцевой автодороге. Прошу всех сохранять
спокойствие. Движение по трассе перекрыто службами ГАИ, посадка будет
происходить в условиях полной безопасности. В Москве плюс три,
солнечно. Благодарю за внимание.
6
Да, кино получилось, я не спорю, сказала она. Лучше, чем я
ожидала, хотя стрельбы все равно много... И эта, в роли меня... Все-
таки она играла героиню, иначе не смогла... Но все вместе вышло
ничего, особенно к концу, когда уже понятно, что мы не погибнем, и все
становится действительно интересно... И про него ты объясняешь, мне
кажется, правильно... Ты молодец, ты мой милый сочинитель и
выдумщик... Плохо только, что ты все выдумал насчет счастья... Там и
тогда... Где это там?! И когда это тогда?
Я ничего не выдумал, сказал он. Даже в газетах написано: в Москве
никогда не было такой ранней, дружной и солнечной весны.
Октябрь 1990 - март 1991
