цены; водоносу же и в голову не пришло торговаться. Перехиль накупил своим
малышам одежонки, игрушек и вдоволь съестного; они пустились в пляс вокруг
него, и он, счастливый, как ребенок, приплясывал с ними.
Жена водоноса соблюдала обет помалкивать с неслыханной строгостью. Целых
полтора дня она ходила с таинственным видом, сдерживалась изо всех сид и не
разболтала ничего ни одной кумушке. Правда, она немного важничала,
извинялась за свой затрапез и поговаривала, что вот-вот закажет себе новую
баскинью с пронизью и золотой оторочкой и новую кружевную мантилью.
Намекала она также, что мужу пора оставить ремесло водоноса: оно ему не по
летам и не по здоровью. И вообще они собираются на лето поехать за город,
чтоб дети подышали горным воздухом, а то в Гранаде все-таки ужасная духота.
Соседки переглядывались и думали, что бедняжка слегка спятила; все
подружки злорадно хихикали у нее за спиной над ее ужимками и жеманством.
За такую сдержанность на людях она вознаграждала себя дома: нацепив на
шею ожерелье из восточных перлов, на руки - мавританские браслеты, а на
голову-алмазную эгретку, она в своих грязных лохмотьях прохаживалась по
комнате и смотрелась в осколок зеркала. Один раз она с простодушным
кокетством даже выставилась в окошко, чтоб поразить своими уборами
какого-нибудь прохожего.
Волею судеб вездесущий Педрильо Педруго как раз в это время сидел без
дела в своей цирюльне напротив, и алмазный блеск коснулся его недреманного
ока. Он тотчас кинулся к подзорному окошечку и узрел замарашку-супругу
водоноса, разубранную, как невеста на Востоке. Он мысленно составил полную
опись ее драгоценностей и со всех ног помчался к Алькальду. Вскоре поджарый
альгвасил уже несся по следу, и бедняга Перехиль не успел оглянуться, как
был схвачен и снова предстал перед судьей.
- Ах,вот как, негодяй!-разъяренно вскричал Алькальд. - Ты мне плел,
будто покойный нечестивец оставил тебе только пустую шкатулку, а теперь я
слышу, что твоя жена красуется в отрепьях, разубранных жемчугом и
бриллиантами. Подлая тварь! А ну-ка выкладывай все, что награбил у своей
несчастной жертвы, и ступай на виселицу, она уже давно по тебе плачет.
Водонос в ужасе пал на колени и без утайки рассказал, каким чудесным
путем досталось ему богатство. Алькальд, альгвасил и проныра цирюльник
жадным ухом внимали этой повести о зачарованных сокровищах. Альгвасила
отправили за мавром. Попавший в когти блюстителей закона, мусульманин был
насмерть перепуган. По виноватому виду и потупленным глазам водоноса он
догадался обо всем.
- Скотина ты несчастная, - бросил он ему мимоходом. - Говорил же я тебе:
не болтай с женой".
Мавр рассказал точно то же, что и его сообщник, но Алькальд разыгрывал
недоверие и угрожал тюрьмою и пытками.
- Спокойно, добрый сеньор Алькальд, - сказал магометанин, к которому
варнулись рассудительность и самообладание. - Какой нам толк затевать свару
и портить все дело? Кроме нас, никто об этом ничего не знает, вот и хорошо.
Сокровищ в подвале хватит на всех с лихвою. Обещайте честный дележ - и все
наше, а нет - пусть все там и останется.
Алькальд в сторонке посовещался с альгвасилом: тот на таких делах собаку
съел.
- Обещайте им что угодно, - сказал он,-лишь бы до сокровища добраться. А
там заберете себе все, и ежели эти двое только пикнут, припугнете их
костром, как чародеев и нечестивцев.
Алькальду совет понравился. Он расправил чело и обратился к мавру.
- Повесть ваша необычайна, - сказал он,-но, может быть, и правдива: не
могу сказать, пока пе удостоверюсь воочию. Нынче же ночью вы повторите
заклинания при мне. Если сокровища и вправду существуют, мы разделим их
полюбовно, и дело с концом; если же вы меня обманули, то пощады не ждите. А
пока останетесь под стражей.
Мавр и водонос на это охотно согласились: они ведь знали, что правда на
их стороне.
К полуночи Алькальд, альгвасил и неотлучный брадобрей, все вооруженные
до зубов, тронулись в путь. Они вели под конвоем мавра и водоноса и
прихватили с собой дюжего осла, бывшего приятеля Перехиля, чтоб нагрузить
его сокровищами. Никем не замеченные, они подошли к башне, привязали осла к
смоковнице и спустились в четвертый башенный подвал.
Восковой огарок был зажжен, и мавр прочитал по свитку заклинание. Как и
в прошлый раз, содрогнулась земля, и каменный пол с грохотом разверзнулся,
открыв узкую лесенку. Алькальд, альгвасил и цирюльник замерли в страхе и
сойти вниз не отваживались. В подпол спустились мавр с водоносом; два
стража сидели там все так же безмолвно и недвижно. Они отодвинули пару
больших кубышек с золотом и драгоценностями, водонос по одной вынес их на
плечах и, хоть был крепок и привычен к тяжестям, все же пошатывался под
ношей, а навьючив ее на осла, понял, что больше тот не свезет.
- На этот раз хватит, - сказал мавр, - повезем больше-еще, пожалуй,
заметят, а здесь и так богатства хоть отбавляй.
- Там еще что-нибудь осталось?-спросил Алькальд.
- Осталось-то самое главное,-сказал мавр,- громадный кованый сундук,
полный жемчуга и других каменьев.
- Вытащить сундук во что бы то ни стало!- потребовал ненасытный
Алькальд.
- Я вниз больше не пойду,-заупрямился мазр.- Говорю же - нам хватит с
избытком, а алчность к добру не ведет.
- Этак моему бедняге ослу недолго и спину сломать,- прибавил водонос.
Приказанья, угрозы и уговоры не подействовали, и Алькальд обратился к
своим подручным.
- Помогите мне поднять сундук, - сказал он,-и мы разделим его на троих.
С этими словами он стал спускаться по лесенке, а альгвасил и цирюльник
нехотя последовали за ним.
Как только они скрылись внизу, мавр тут же задул огарок, под землею
прокатился гул, и пол сомкнулся над головами трех достойных особ.
Затем мавр поспешил наверх и перевел дыхание лишь на свежем воздухе.
Коротышка-водонос почти не отстал от него.
- Что ты наделал? - воскликнул Перехиль, когда они чуть-чуть отдышались.
- Алькальд и те двое-они же остались с маврами в подвале!
- Такова воля Аллаха,-заметил набожный магометанин.
- И ты их не выпустишь?
- Сохрани Аллах!-ответствовал мавр, поглаживая бороду. - В Книге судеб
записано, что они пребудут под заклятьем, пока до клада не доберется еще
кто-нибудь. Аллах ведает, когда это будет!
И, сказав так, он забросил огарок свечи далеко в темные заросли оврага.
Теперь уж поделать ничего было нельзя, и мавр с водоносом повели в город
тяжко нагруженного осла: Перехиль без конца обнимал и целовал своего
нежданно вызволенного длинноухого товарища. Трудно даже сказать, чему
простодушный гальего радовался больше-несметным богатствам или
новообретенному ослу.
Два добытчика разделили клад полюбовно и справедливо; правда, мавр,
пристрастный к украшеньям, отбирал себе большую часть жемчугов, самоцветов
и прочих безделушек, но взамен отдавал водоносу впятеро крупнейшие
великолепные и массивные золотые изделия, чем тот и был вполне доволен. Они
не стали дожидаться новых неприятностей и разъехались со своими богатствами
в разные стороны. Мавр вернулся в Африку, в свой родной Танжер, а водонос с
женою, детьми и ослом быстренько перебрался в Португалию. Там жена взялась
за него как следует, и он стал важною птицей, ибо она заставила его
напялить на длинное туловой камзол, а на короткие ноги - штаны до колен,
носить шляпу с пером и шпагу на боку и сменить прозванье Перехиль на
звучное имя Дон Педро Хиль. Потомство его было веселое, радушное,
приземистое и кривоногое; сеньора же Хиль, с головы до ног в оборках,
бахромках и кружевах, унизанная перстнями, завела моду на роскошное
неряшество.
Алькальд и присные его по-прежнему замурованы в подвале громадной
Семиярусной Башни. Их, наверно, хватятся, когда в Испании недостанет
пронырливых цирюльников, хищных альгвасилов и лихоимцев Алькальдов, но
покамест их здесь вдосталь, и похоже, что наша троица просидит в подвале до
второго пришествия. просидит в подвале до второго пришествия.
