что избежала.
- Ты не права, - твердила мне Иоланда. - Усталость помешает тебе в
полной мере оценить веселый вечер, который мы подготовили с прелестными
гостями.
- Я не буду в нем участвовать, - сказала я обиженно. Я буду обедать В
своей комнате.
- О, нет! Впрочем, я просто запрещу тебя обслуживать. Будет слишком
глупо, если такая прекрасная женщина, как ты, с твоим темпераментом, будет
вести себя как монашка.
- Я не хочу...
- Надо, чтобы ты была с нами. Не пей апперетив, если ты не хочешь,
но, если ты пренебрежешь этим вечером, ты действительно много упустишь.
Эта хитрюга еще раз коснулась моего слабого места, которое, впрочем,
есть у всех женщин: любопытство...
В сущности, должно быть, интересно наблюдать за развлечениями этих
людей, - думала я. - Если я воздержусь от этого напитка, я сохраню ясность
мысли. Это поможет мне избежать быть захваченной безумием разбушевавшихся
чувств. Да, в конце концов, я могу увидеть нечто интересное. "учиться
никогда не поздно", - говорил мне внутренний голос. Итак, я приняла
предложение хозяйки замка.
- Теперь надо разбудить его, - сказала Иоланда, указывая на биржевого
маклера. Роберт все еще храпел. Должно быть, он совсем обессилел.
Бедняжка, в его-то возрасте... Горничная тотчас же поняла, что ей надо
делать: она легла верхом на спящего и начала сосать его груди,
одновременно потираясь своим влагалищем об его вялый член. Я смогла
заметить, что Марта не носила трусиков. Ничего, кроме черных чулок,
которые делали зрелище ее бедер и ягодиц возбуждающим. Ее лобок, густо
поросший рыжеватыми волосами, был поистине восхитителен. Марта просунула
свою руку под бедра Роберта, чтобы потрогать его яйца.
- Я очень люблю эту крошку, - сказала хозяйка. - Она чувственна и
преданна. Я отношусь к ней, как к приемной дочери. Она далеко пойдет, я в
этом уверена. Она знает лучшие в мире способы.
Действительно, Марта блистала, занимаясь пробуждением клиента с
огромным талантом. Но, несмотря на ее усилия, она не достигала видимых
результатов. Член Роберта не отзывался ни на какие манипуляции руками и
ртом, которые она проделывала над своим обьектом. Роберт продолжал
храпеть.
- Я думаю, мадам, что месье слишком обессилел, - сказала она
обиженно, видя, что ее усилия не увенчались успехом.
Отстранившись в сторону, Марта показала нам дряблые яйца Роберта,
которые она перебирала в руке.
- Они совершенно пустые, - сказала горничная с презрительной миной.
- У меня есть идея, как разбудить его, - сказал Феликс.
- Какая? - Спроила его хозяйка.
- А если я нанесу ему хороший удар в зад?
- Ах, нет, не сейчас, - сказала Иоланда. У нас нет времени заниматься
этими фантазиями (она внимательно посмотрела на своего бармена). Но ты В
ударе сегодня вечером, мой дорогой Феликс... Более, чем обычно. Что ты
пил?
- Ничего, - ответил Феликс, не умевший лгать.
- Ты от меня что-то скрываешь, - сказала Иоланда. - Ну-ну,
рассказывай...
Мулат признался, что ходил сегодня повидаться с деревенскими кюре и
пономарем. Они угостили его, а потом он сосал у них обоих, полностью
опорожнив запасы их спермы!
- Ну теперь все ясно! - Сказала Иоланда, смеясь.
Я также рассмеялась тому, что Феликс рассказывал с такой простотой и
без всякого смущения, что будто он ходил по землянику, об этой проделке.
Марта также улыбнулась. Она спросила:
- Ну, а что мне делать? Пососать месье еще или что?
- Укуси его, это будет более действенно, - сказала ей хозяйка.
- А что мне кусать, член или соски?
- Соски! Не надо слишком портить его инструмент, он сегодня уже
достаточно пострадал! - Сказала Иоланда.
Горничная вонзила свои маленькие зубы в сосок. Выступили капельки
крови. Мужчина вздрогнул и открыл, наконец, глаза. У него был вид боксера,
получившего нокаут.
Прежде чем он полностью пришел в сознание, Марта влила ему между губ
напиток со спермой. Роберт сделал огромный глоток, затем схватил стакан,
выпил его залпом и пришел в себя. Иоланда хлопнула в ладоши и приказала:
- А теперь все вместе в ванну. И надо одеться к обеду.
Она повернулась ко мне и добавила, улыбаясь:
- Надо же, время от времени, соблюдать приличия, не так ли, моя
дорогая?
Г л а в а v i i i
Пышный обеденный зал встретил нас шумом и блеском. Нас приветствовали
двадцать гостей, мужчин и женщин. Месье были в смокингах, дамы в роскошных
вечерних туалетах, декольтированные одна больше другой.
Из скромности я не буду называть ничьих имен, хотя, к моему большому
изумлению, я узнала в этой блестящей компании знаменитостей театра, кино,
литературы и даже политиков.
Последние были уже в почтенн0м возрасте и остальные называли их
"дедушками", на что они, впрочем, не обижались.
Моим соседом с одной стороны оказался певец. С другой стороны от меня
сидел сорокалетний банкир, очень представительный, с сединой.
Я не буду перечислять всех перепитий блестящего обеда, более чем
обильных возлияний вина, шампанского, ликеров и так далее. Во всяком
случае, к десерту многочисленные гости были уже "хороши". Обе руки Роберта
исчезли со стола. Заглянув под скатерть, чтобы узнать, что он там делает,
я увидела, что он вовсю тискает своих соседок.
Подобные игры происходили повсюду, одновременно с рассказыванием
сальных историй и разглядыванием порнографических фото, передаваемых из
рук в руки. Руки дам затерялись в брюках их соседей. Налитые кровью, со
вставшей плотью, они также тискали своих дам.
- Довольно! Довольно! - Внезапно вскричал месье недалеко от меня. -
остановитесь или я кончу... Ах, так и есть! Ты меня довела, - сказал он
своей виз-а-ви. - Ведь всему свое время... Какая досада... И мои брюки
испачканы...
Горничная Марта прибежала с чашкой теплой воды и полотенцем. Она на
коленях исчезла под столом.
Мой певец, которого звали Марио, очень усердно занимался моими
грудями. Чтобы не казаться белой вороной в этой компании, я мяла ему член
в его брюках под скатертью. Он встал лишь наполовину, но это все-таки было
обещанием...
Мне пришлось констатировать, что несмотря на то, что я не пила больше
фирменного коктейля, меня снова охватил сексуальный вихрь, влагалище мое
набухло и нейлоновые трусики увлажнились.
Общее настроение, которое царило после этой пирушки, ожидание новых
наслаждений, бесстыдно выставляемое, наконец, сладострастие каждого из
гостей, ждущих, казалось, только сигнала, чтобы сбросить с себя все оковы,
а также, несомненно, разнузданные действия моего соседа справа,
щекотавшего мой сосок и засунувшего палец под эластик моих трусиков, - все
это сильно взволновало меня.
Безо всякого страха я констатировала новый прилив порочных желаний,
выражающийся в очень сильном зуде вагины. Я думала, что если не буду пить
ликера, то смогу трезво следить за событиями. Несколько позже я поняла,
что это не так и что я волей-неволей втягивалась в коллективную оргию. Я
никогда не присутствовала и не участвовала в таких "бардаках", с
совершенно незнакомыми, случайно обьединяющимися по прихоти их желаний
мужчинами и женщинами, с анонимными совокуплениямии
Я была захвачена окружающим. Мне вспомнились слова Иоланды, когда она
мне обьясняла, что некоторая доля коктейля лишь высвободит желание,
которое воспитание и христианская мораль загнали в подсознание.
Эксперимент, который я пережила в зеркальной комнате с компаньоном по
встрече, женщиной хорошего происхождения, обретающейся в роли содержатель-
ницы борделя и мулата, очевидно не высвободили до конца комплекса,
присущего моей натуре. Но в тот момент было не до философствования на
сексуальную тему.
Либо я покидаю эту компанию, либо я остаюсь, примиряясь со всем тем,
что может здесь произойти в дальнейшем. Роберт не казался желающим
покинуть это собрание, напротив, он установил хорошие отношения с
рыженькой соседкой и целовал ее взасос, обращая на меня не больше
внимания, чем на свою первую школьную любовницу.
Я решила остаться. Марио не был мне неприятен. А из-за своего бара,
где он заннмался своими обязанностями, Феликс строил мне нежные глазки И
подавал мне незаметные сигналы о нашем порочном сообществе. Мой сосед
слева исчез. Я увидела его, валяющегося на диване в компании совсем
молоденького мужчины, который вовсю сосал его член.
Одним словом, в замке "Светлая луна" собралось общество на все вкусы:
извращенцы, педерасты, лесбиянки, а также "мастера на все руки". Мой
Биржевой маклер скользнул под стол. Его рыжеволосая пассия отки
нулась на спинку стула. Она прерывисто задышала и закатила свои глаза.
любопытная по природе, как я уже признавалась, я подняла скатерть и
наклонилась, чтобы посмотреть под стол... Как я и думала, голова Роберта
была зажата между бедер девушки. Его лицо приникло к влагалищу, которое он
пожирал ртом, лаская языком ее клитор.
Кудахтанье и истерические смешки, раздававшиеся со всех сторон,
выдавали занятия гостей. Атмосфера сгустилась от сигаретного дыма, она
была насыщена ароматом дамских духов, однако характерный запах пота и
спермы пробивался сквозь все эти запахи и страсти. Я была несколько
встревожена, но с чем мне еще не пришлось столкнуться, я не могу сказать,
что я не искала этого.
Слуги и служанки также служили обьектом похотливых вожделений как со
стороны мужчин, так и женщин. Пользуясь тем, что во время исполнения
служебных обязанностей им приходилось время от времени останавливаться,
некоторые из обедающих тайком щупали их за теплые местечки. Проворные руки
пробирались под юбки или брюки, щупая зады и члены. Обслуживающий персонал
не обращал на это никакого внимания. Должно быть, они привыкли к такому
обращению и продолжали невозмутимо обслуживать как ни в чем не бывало.
Владелица замка, Иоланда, восседала во главе, на почетном месте. Она
руководила "парадом". Позади нее стоял лакей, одетый в костюм эпохи
людовика хiv. Его звали Леон. Ширина его плеч и необычайная сила позволяли
ему исполнять роль "вышибалы", всегда готового вмешаться, если гости,
возбужденные алкоголем или похотью, затеют драку либо из-за ошибки, либо
из пьяной ревности.
Со всех сторон раздавались грубые шутки. Непристойности сыпались со
всех сторон. В качестве примера приведу одну из них, особенно мне
запомнившуюся.
Очень представительный господин с моноклем обьявил с важным видом:
- Мадам и месье! Минуточку внимания! Я хочу предложить вам небольшую
загадку: когда тридцать три мужчины совокупляют друг друга в зад, кто из
них занимает лучшее место?
- Первый, - живо ответил молодой человек.
- Почему?
- Потому, что он испытывает давление тридцати двух остальных...
- Нет, месье, это не так.
- Последний, - сказала, кудахтая, какая-то перезрелая дама, - потому,
что он совокупляет всех остальных, а его ннкто...
- Мне очень жаль, мадам, но вы ничего не понимаете. Вы получаете за
ответ ноль.
- Тогда семнадцатый, - рискнул кто-то другой. - Это наилучшее место,
потому что в этом случае давление одинаково с обеих сторон.
- Тоже ноль, месье. У вас нет воображения. Ну, хорошо. Я вам скажу
ответ: лучшее место у второго!
И поскольку аудитория, не поняв, замерла, разинув рты (не вынимая,
однако рук из-под юбок и штанов), человек с моноклем обьясниил с ученым
видом:
- И вот почему: второй ебет, его самого ебут, и у него еще остаются
