промолчала. Если бы я была одна, то, наверное бы, умерла со страха. Мне
также казалась нелепой и смешной идея переночевать на сеновале, когда
совсем рядом находился отель. Вдруг я услышала:
- Симона?
- Что такое? - Ответила я, не без удовольствия констатируя, что
корректный господин не забыл обо мне.
- Вы спите?
- Нет.
- Вам не холодно?
- Нет.
Я заставляла себя отвечать односложно, чтобы узнать когда Роберт
захочет придти. Но молчание возобновилось. Я теперь слышала только его
дыхание. Через некоторое время новый шум разбудил меня. Кто-то открыл
дверь риги, послышался шепот. Испугавшись, я сама подползла к тому месту,
где расположился мой попутчик. И прошептала ему: - вы слышите?.. Кто-то
пришел.
- Да.
Действительно, то, что мы услышали в следующие мгновения, позволило
нам сделать вывод, что это пара, которая также пришла искать убежища на
сеновале. И не для того, чтобы спать... Звуки поцелуев и прерывистое
дыхание не оставляли никакого сомнения, чем занимались они. Голос мужчины,
полный желания, шептал: - ах, марианна, я люблю тебя, я хочу тебя...
слушай, ты чувствуешь, как стоит.
Девушка отвечала: - о, да! Он такой тврдый... И горячий... Я это
чувствую даже сквозь твои брюки.
- Подожди, дорогая, я расстегну их.
Вновь послышались прерывистые поцелуи, еще более горячие. Было слышно
шуршание соломы, шум двух тел, предающихся любви.
- Постой, дорогая, перестань ласкать меня, если не хочешь, чтобы я
кончил в твою руку, - послышался голос мужчины. - Лучше обнажи бедра,
которые я испачкаю с гораздо большей охотой.
Судя по голосам, пара должна была быть молодой, но, вероятно,
неопытной. Парень добавил: - это прекрасно, что ты влажная, марианна...
Мне хочется поцеловать тебя там... Ты очень хочешь?
- Да, мой жако...
- Тебе будет очень хорошо, но сними свои трусики. Мне будет удобнее
сделать это...
За этим последовал шелест влажных, лижущих поцелуев, вздохи девушки,
тающей от любви под ласками языка своего любовника.
Он спросил: - тебе хорошо?
- О, да... Еще... Немного выше, дорогой,.. Да, так... Это невозможно!
Я сейчас кончу.
Послышался долгий всхлип облегчения, затем наступило молчание. У
Роберта и у меня грудь стиснуло от желания, в котором мы не хотели
признаться. Мы прижались друг к другу. Я повернулась к нему спиной и
почувствовала, что его член прижался к моим ягодицам. Он был напряжен,
бедняжка. А я почувствовала, что мое влагалище увлажнилось. В нескольких
метрах от нас пара, скрытая в темноте, после некоторых приготовлений,
которых не надо было видеть, чтобы понять их смысл, приготовилась к
сношению.
- Приподнимись немного, дорогая, да, так... Ты чувствуешь, как он
трет твой бутон?
- Да, мой дорогой... Ах, я не могу больше, входи... Входи быстрее,
любовь моя... Погружайся в меня как можно глубже... Аааах!
- Сейчас я погружу его очень глубоко. Держи, держи... Прими его весь.
Теперь мы ощущали эротический ритм пары, совокупляющейся недалеко от
нас, не думая о том, что их подслушивают. Мы напряженно вслушивались в
каждое их движение. Это было еще более возбуждающе, чем присутствие на
спектаклях, которые теперь организуются повсюду. Впервые я почувствовала
такое сильное возбуждение, услышав звуки совокупляющихся людей, думающих,
что они одни. Мне не раз приходилось во время зимних каникул слышать в
комнате, смежной с той, что я занимала в каком-нибудь отеле, скрип матраца
и звуки совокупляющейся пары, но тогда меня это совершенно не трогало. У
меня не было никакой нужды подражать им или удовлетворять себя, лаская
клитор, как я это делала, когда воспитывалась в лицее б... Мы
"развлекались" иногда с одноклассницами, но не настолько, чтобы я стала
лесбиянкой. Эти юношестские игры остались без последствий и скоро наскучи-
ли мне, я не думала больше об этом. Тогда, как некоторые из моих
одноклассниц отдавались этой любви со всей страстью. Они ложились спать в
одной кровати и проводили всю ночь, возбуждая друг друга взаимными ласками
и целуя друг у друга влагалище. А утром синева под глазами выдавала то,
чем они занимались вместе.
Я же могла быть чувственной в некоторых случаях, и не больше. Однако,
этой ночью в риге могла бы пойти на все, если бы мой попутчик попросил об
этом. Мы слушали стастно отдающуюся пару - стоны и возгласы счастья,
которые должны были быть слышны даже снаружи.
Затем парень сказал своей девушке: - уже поздно, марианна. Надо
возвращаться, иначе твоя мать забеспокоится.
- Да, жак,.. Я оденусь... (раздался смешок). Черт... В темноте я не
найду свои трусики...
- Держи, я их нащупал... Вот...
- Спасибо, любимый... Я еще вся влажная...Я не надоела тебе, надеюсь?
- Нет, клянусь тебе. Я буду с тобой. Я обещаю тебе.
Мой попутчик, должно быть, был ужасно возбужден. Я чувствовала, как
его поднятый член лежит между моими ягодицами. Несмотря на его и мою
одежду я постоянно ощущала его мягкий жар. Парочка вышла из риги. Мы
остались снова одни в тишине, наполненной нашими желаниями. Мне очень
хотелось отдаться этому сорокалетнему красавцу, но место для этого было не
очень комфортабельное. Я не люблю ничего делать наполовину и, предаваясь
любви, я хочу идти до конца в своем удовлетворении. Сильная струя горячей
спермы в самую глубину моего тела необходима мне, чтобы удовлетворить мое
желание.
- Они ушли, - сказал мне Роберт. - И после всего того, что мы
услышали, я ужасно хочу вас...
- Нет, мой дорогой, более точным и более логичным будет то, что вы
хотите не именно меня, а просто жаждете удовольствия...
Казалось, что он задохнулся от дерзости моих слов. Он отпрянул от
меня и сел.
- Это смешно с вашей стороны, провести ночь под звездами или почти
под ними. Мы должны последовать совету фермерши и пойти спать в отель, О
котором она нам говорила.
Внезапно я встала и сказала, отряхивая свою юбку и блузку от соломы:
- Вы правы, месье... Извините меня за эту романтическую идею. Идемте
в этот отель, там мы получим по хорошей комнате, это будет более серьезно.
- Правильно! А завтра мы продолжим наше путешествие.
Мы вышли, стараясь не шуметь. Ночь была прекрасная и теплая. Все огни
на ферме были погашены. Любовники, должно быть, давно разошлись по своим
домам. Но в этих условиях мое желание не пропало. Напротив, я только об
этом и думала.
Мы последовали по дороге, указанной нам крестьянами. Пройдя небольшую
полянку, я заметила небольшую вывеску, раскачиваемую ночным ветерком. Она
висела над воротами, украшенными прекрасной кованой решеткой. Я с
изумлением прочитала: "Замок светлой луны". Отель-ресторан. Обстановка
восемнадцатого века. Полный комфорт. Дирекктрисса-распорядительница -
Иоланда де сент-ив де кернес. На привратных столбах - официальное
обьявление: "Французский замок-отель".
- Это, несомненно, обедневшие дворяне, которым пришлось превратить
свои родовые владения в докучной бизнес, - сказала я биржевому маклеру.
- В таком глухом краю не должно быть много клиентов,- ответил Роберт.
- Любители тишины и покоя, либо семейного отдыха! Состоятельные,
чопорные буржуа, - улыбнулась я. - Тем не менее, раз мы пришли - войдем...
Семейный отдых! Вспоминая это мое высказывание, мне так и хочется
прыснуть от смеха. Поскольку я обладаю веселым нравом, то меня часто
смешат некоторые вещи и странности людей, наблюдать за которыми я очень
люблю. Какой я была наивной! Действительно, я даже не могла себе
представить, что меня ожидает в замке светлой луны.
Г л а в а i i i
Ворота были закрыты и нигде не было видно звонка... Весьма странно
для отеля.
- Должно быть, где-то есть другой вход, - сказал мой компаньон, -
смотрите, вот железная калитка... По-моему она не заперта.
Действительно, нам оставалось только толкнуть ее, чтобы проникнуть во
владения "Светлой луны". К замку вела аллея, окаймленная высокими
деревьями. Новый сюрприз: никакого освещения. Как будто мы попали в
царство спящего леса! Замок был огромен. Двойная полукруглая лесница вела
к парадному входу. К нашему большому изумлению, дверь открылась сама, как
только мы взошли по лестнице. В потоке света, ослепившем нас, появилась
молодая горничная в черном платье, фартуке и белоснежном кружевном
чепчике. Она была сильно декольтирована и ее корсаж, казалось, переполняли
великолепные упругие груди, которым не нужна была никакая поддержка...
Девушка очаровательно и грациозно улыбнулась нам, чем несколько
уменьшила нашу растерянность.
На вид ей не более двадцати лет. Может быть, это была фермерская
дочка!.. Во всяком случае, с такой фигурой она не должна была испытывать
недостатка в деревенских ухажерах. И я заметила, что мой маклер окидывал
ее таким взглядом, который не оставлял никаких сомнений в тех чувствах,
которые она у него вызывала.
Холл замка был обставлен с изысканным вкусом. В углу размещался бар,
освещенный старинными, но переделанными на электрические, светильниками.
весь ансамбль произвел на меня прекрасное впечатление. Мой компаньон был
полностью согласен со мной.
Бармен - мулат с широким приплюснутым носом - улыбался нам во весь
рот, полный белоснежных зубов. У него были толстые губы и курчавые волосы.
Судя по широченным плечам чемпиона по кэтчу, под его белой курточкой
скрывалась потрясающая мускулатура...
Усаживаясь с Робертом на табуретки, я не смогла удержаться, чтобы не
представить себе бармена в роли тарзана, прыгающего по деревьям в джунлях
и испускающего призывный клич.Это разбудило во мне животное чувство,
желание самца, которая я подавила в себе, когда отказалась воспользоваться
случаем на сеновале и "переспать на травке", как поется в песне..
В том, что я захотела мулата не было ничего удивительного: уже более
трех недель я не спала с Жераром... Я надеялась удовлетворить эту жажду
ласки, дав понять моему сорокалетнему попутчику, что не буду слишком
недоступной сегодня ночью. "если он также хорош в постели, насколько
корректен и благовоспитан, я не буду жалеть об этой непредвиденной
задержке моего путешествия".
Продолжая улыбаться, бармен спросил нас:
- Чем могу служить господам?
Так как мы колебались, он добавил:
- Я позволю себе рекомендовать вам наш фирменный напиток -
восхитительный коктейль, составленный Феликсом!.. (он уточнил) Феликс -
это мое имя, я с мартиники.
- Как называется этот коктейль? - Спросил Роберт.
- По имени дома, "Светлая луна", - ответил бармен, улыбаясь еще шире,
- и позвольте мне преподнести его вам как знак доброжелательности и
дружбы.
- Приготовьте мне тоже, Феликс, - произнес кто-то сзади нас низким и
певучим женским контральто.
Мы тутже обернулись. Вновь вошедшая была ослепительной красавицей.
Это была блондинка, несколько напоминавшая мэрилин монро. Огромные голубые
и нежные глаза. Чувственное лицо с безупречной кожей. Ее фигуру облегало
сильно декольтированное вечернее платье с люрексом перламутрового оттенка.
Оно приоткрывало крепкие груди восхитительной формы, пышные, но не
отяжелевшие.
От этой необычайно прелестной женщины исходил ток какого-то
сексуального очарования, которое не оставляло меня безразличной, хотя я
обычно равнодушна к лесбиянству. Мне больше по нраву, чтобы женщины
ревновали из-за меня, нежели обольщали.
