Аpтуp беpежно опустил свою пассажиpку на дно лодки и, поддеpживая на весу
свое могучее тело, в полной меpе овладел ею. Ее ноги свесились чеpез боpта,
по щиколотку погpузившись в темную pечную воду. В особо сладостные
мгновения она била ими по воде словно дикая утка кpыльями под накpывшим ее
селезнем. С пpиятным изумлением Аpтуp чувствовал под собой ее хотя и
легкое, но гибкое и сильное тело. Он слегка замедлил движения, стpемясь
пpодлить удовольствие и она, почувствовав это, подавалась ему навстpечу,
шепча на ухо гоpячими губами в полузабытьи какие-то бессвязные слова.
Очеpедная волна похоти овладела Аpтуpом. Его мощные глубокие удаpы
мгновенно подвели ее к паpоксизму стpасти: она забилась, помогая доселе ему
неизвестными ухищpениями. В момент кульминации его pычание, казалось,
pазнеслось надо всей pекой. Обмякнув, наслаждаясь удовлетвоpенностью и
покоем, они лежали некотоpое вpемя на дне лодки, ласковыми пpикосновениями
выpажая дpуг дpугу пpизнательность. Затем Аpтуp уселся на банку, натянул
бpюки и взялся за весла. Пассажиpка без тени смущения пpиводила себя в
поpядок на коpме.
- Это был аванс, не так ли? - с легкой хpипотцой в голосе безмятежно
спpосила она. - Окончательный pасчет на том беpегу. Ты согласен?
Аpтуp чуть не выpонил весла и быстpо взглянул на женщину напpотив. Она
не отвела глаза и он без тpуда убедился, что она не шутит.
- Да! - выдохнул он и яpостно налег на весла, напpавив лодку пpямиком
к густым заpослям оpешника на пpотивоположном беpегу.
Александрова М. - Раздень меня!
Ябез ума от тоски" - подумала она и ей впервые стало грустно и противно.
Так захотелось все изменить, сразу, сейчас. Забыть обо всем. Скрыться
от всех чужих глаз. И... О, как этого было много, как одновременно мало.
Всего лишь быть рядом с НИМ, сделать это возможным хотя бы на несколько
часов, опять почувствовать ЕГО загорелое и сильное тело, очутиться в ЕГО
объятиях. Но...
"Увы, теперь это невозможно", сказала она себе, сидя в маленьком
уютном ресторанчике в небольшой гостинице города, слезы накатились на глаза
и она уже не пыталась их сдерживать - бутылока хорошего, крепкого вина дала
о себе знать.
Наконец-то она смогла отбросить то, что так долго скрывалось внутри, в
ней самой. Ей стало безумно одиноко. "Я снова одна - отдалось в ее душе.
Безнадежность поднялась со дна только что выпитого бокала и
запульсировала по ее венам, проникла в самое сердце. Минуты казались
вечностью. Легкий звон бокала совсем рядом заставил ее открыть глаза. "За
тебя" - прошептал приятный мужской голос прямо у ее уха. От неожиданности
она взрогнула и это привело ее немного в себя но слезы медленно текли по ее
щекам. Она почувствовала на себе его взгляд.
Медленная чувственная музыка, под которую она танцевала с НИМ во время
их последней встречи. Да, прошло уже полгода, и только одна крупица ее
истерзанного сердца шепнула, что что-то еще произойдет, лишь жизнь говорила
обратное. После выпитого за нее бокала он долго с ней говорил, что-то
рассказывал о себе, но она не слушала и не хотела слушать, какая-то часть
ее еще противилась, но она сдалась. Он не заметил этого и продолжал.
Почувствовав его взгляд еще раз, она почти прокричала властным, не ее
голосом:
"Раздень меня!". Пауза, которой он ответил, отнюдь не обидела ее.
Вдруг, неожиданно, без слов, он подхватил ее сильными руками и понес наверх
в одну из тех больших комнат, которые любили супружеские пары или
любовников, останавливающиеся в этой тихой гостинице.
Свет он так и не включил. Повинуясь ей, он расстегнул ее шелковый
сарафан и он медленно и бесшумно упал на пол. Как ни была она одурманена,
но и он чувствовал ее страсть, тепло ее рук, проворность ее пальцев,
расстегивающих его пуговицы.
Они стояли совсем рядом и тела их словно светились. Ее хрупкая и
грациозная фигурка сводила его с ума. Длинные пышные каштановые волосы,
чувствительная шея, упругая высокая грудь... Он чувствовал ее волнующие
прикосновения и не мог больше выдержать и доли секунды еще. Ее большие и
горячие губы коснулись его носа, шеи, его глаза закрылись и он лишь ощутил,
как ее бесконечно нежные руки дотрагиваются до его груди, скользят по всему
его телу. Она почуствовала, как он проник в нее целиком и она слилась с ним
и... Ощущения каждого из них были стали совсем неземными, они были как одно
неразрывное целое.... Женственность и чувственность всегда были ее
природными качествами. Когда она кричала "Раздень меня"! - он знал, что это
значит "Люби меня и будь моим", "Делай со мной все, что хочешь!". Ей
хотелось отдаться, сразу, и этом не было требовательности, долга друг перед
другом. Сейчас ей эти слова были не понятны, как впрочем и ему.
Чуть ощущаемые пряные восточные духи, запах свежего тела так дразнили
его, как и красивые губы всего несколькими часами раньше, за столиком. Ее
нежность словно море теплого парного молока обволакивала и поглощала его и
он готов был утонуть.
Они не боялись быть нестандартными и могли делать все. Ему так
нравилось, когда она не стесняясь ласкала себя. Ничего зажигательнее таких
ласк для него просто не было. Она чувствовала это и дразнила его. После
накопившимся одиночества они выплеснули все. Раскрыли друг друга,
растворились в блаженстве. Не нужно было ничего, чтобы разжечь костер,
который лишь тлел в ней, а теперь разгорелся в невероятной силой, и он не
мог отойти от этого огня...
Они уснули перед самым рассветом, обнявшись. Огромное, безмерное
счастье объединяло их эти несколько прошедших часов и сейчас они ни за что
не хотели бы их остановить.
Первый утренний лучик пробился через листву и упал на ее глаза. "Ох,
зачем я опять пила вчера. Зачем я буду жить сегодня, завтра, я всего лишь
хочу остановить этот прекрасный сон" - подумала она. ТЫ, именно Ты, был в
нем промелькнуло в ее голове и она чуть-чуть приоткрыла глаза. Но....
Рядом с ней, под одним покрывалом, мирно спал ОН. ОН, о котором она
так долго грезила, кого не могла забыть, о ком думала, что не увидит, без
которого не представляла и минуты своей жизни и он был здесь. Внезапно, она
вспомнила все:
Как сидела за столиком вчера, как подсел ОН, рассказывал, что не у
него не получилось с той, о которой она никогда не сможет вспомнить без
содрогания.
"Господи, как она могла любить этого человека, смогла бы она забыть
его?" подумала она. "Нет".
Через минуту она уже была одета и бесшумно выходила из номера,
выходила, чтобы никогда не вернуться, унося с собой только вечную боль в
своем сердце.
Неизвестный автор - Последнее искушение
Мне нравится ходить в церковь. Раньше терпеть не могла, а теперь люблю. В
воскресенье утром встаю с постели в приподнятом настроении, не нежусь, как
обычно, лениво потягиваясь, а нагибаюсь, скрестив руки берусь за подол, и
одним движением через голову сбрасываю ночнушку на пол, и бегом в ванную.
Пи-пи, потом душ, по быстрому, не так, как обычно, без всяких игр
подмылась, освежилась и все. Расхаживая из спальни в ванную, на ходу чищу
зубы, немного больше внимания прическе и косметике (совсем скромной,
правда). Надеваю лифчик и трусики, кладу в них прокладку - ведь придется
сидеть, а я сегодня такая возбужденная, что в любой момент потеку, как
сучка. Пояс, темные, плотные чулки, блузка с длинными рукавами, длинная
ниже колен юбка. Сверху шерстяная кофта и туфли на низком каблуке - ну чем
не монашка?
В церкви я как примерная, скромная овечка, стыдливо, но без жеманства
здороваюсь со всеми нашими знакомыми, стою потупив глазки, чуть сбоку от
мужа, пока он обменивается новостями с друзьями.
- "Ах, какая у вас замечательная жена, такая молодая и такая
скромная!", восхищенно шамкает старая седая церковная активистка, льстя
моему мужу. Тот розовеет от самодовольства, улюбается старухе в ответ, и
надувается как индюк, от самодовольства.
- "Плыви, плыви, божий одуванчик", про себя шепчу я, еще больше
опуская глазки. Наконец все рассаживаются, и начинается служба. Высокий,
стройный, лет так 35-ти, с густой седой (нет, скорее крашеной под седину)
бородой пастор нашей "Первой пресвитерианской церкви", выходит и заводит
свой обычный религиозную волынку: не убий, не укради, не возжелай жены
ближнего.
В первом ряду сидит его пасторша, еще совсем не старая, но уже
измученная многочисленными родами, сухая и плоская, как стиральная доска.
Широкие рукава пасторской сутаны раскачиваются в такт его словам, и я
погружаюсь в дремотное состояние, все еще слышу его голос, но уже издалека,
и уже не понимая смысла его речей:
Днем в будни, в здании церкви почти никогда никого нет, дверь не
запирается и я иногда от скуки приезжаю сюда. Церковь старая, красивая,
внутри специфический церковный запах и прохлада. Всегда свежие цветы и
незажженые свечи в массивных подсвечниках на столе, где стоит большой
золоченый крест.
Странно выглядят пустые скамьи, пение хора не нарушает тишину и покой
- бог отдыхает от трудов своих.
Вдруг, шальная мысль приходит мне в голову. Я подхожу к столу, ложусь
на него, лицом вниз, развожу руки широко в стороны и крепко хватаюсь за
края стола. Моя грудь расплющивается на твердой, гладкой поверхности, соски
твердеют. Я закрываю глаза и предаюсь сладостным мечтам. Я представляю себя
Девой Марией, и что святой дух сейчас вот-вот овладеет мною. Я задираю юбку
до пояса, обнажая (летом трусы я не ношу) свои белые, немного полные
ягодицы и снова хватаюсь руками за кромку стола. Я представляю себе, как
святой дух входит в меня, заполняя собой все мое естество, я неимоверно
разгорячена, желание так невыносимо, что я начинаю переступать с ноги на
ногу, двигаю задом навстречу воображаемому Святому духу. Вульва распухла и
сочится, так что мокро почти до колен. Но я не могу кончить, мне чего-то не
хватает.
Но что это? Святой дух материализовался! Я слышу шорохи и дыхание у
себя за спиной, я замерла, закрыв глаза, затаилась и почти не дышу. Вот он
уже рядом со мною, вот он уже опустился на колени позади меня, я слышу его
тяжелое дыхание у себя на ягодицах. Боже, что делает он! Он молится на мой
обнаженный зад, как на икону! Я слышу молитву святой и непорочной Деве
Марии. Его губы и язык жадно погружаются в мою расплавленную, раскрытую,
как роза, промежность. О! Как жадно он лижет и сосет мне вульву и анус,
словно голоден две тысячи лет- сейчас не выдержит и вопьется зубами. Я вся
твоя, бери меня, рви зубами мою нежную, чувствительную плоть, пожирай, как
дикий голодный зверь.
Неимоверный оргазм потряс меня, он начался невыносимой щекоткой где-то
в копчике, потом перекинулся на внутреннюю и заднюю поверхности бедер,
колени.
Вагина и задний проход начали синхронно сжиматься толчками,
пульсировать в агонии, все быстрее и быстрее, по спине к затылку побежала
дрожь, ноги ослабели и подкосились. Я сдавленно вскрикнула, Если бы не
стол, то я бы упала.
Нет, это было не все, это было только начало. Он встал с колен, поднял
мне кофточку подмышки, растегнул лифчик, высвободил мне грудь. Краем глаз я
заметила, как он поднял сутану, под которой ничего не было, вытащил
огромный, с синеющей блестящей головкой, член, как у жеребца и с размаху
вошел в меня. О моя бедная крохотная, нежная пусси, как ты не разорвалась,
как смогла принять этого толстяка, с головкой, размером с мой кулак и еще
более толстым стволом.
Настоящий поросенок! Какой он был горячий! У меня самой температура
там была как в тропиках, но его член был еще горячее - он обжигал меня,
разрывал на части, двигаясь взад и вперед, как поршень, хлюпая и чмокая,
когда он входил полностью, моя матка смещалась, и в животе возникало
странное ощущение пустоты и щекотки. Мой первые оргазм был ничто, по
сравнению со вторым, наступившим тут же без всякого перерыва, анус опять
