де.
Он знал, что примерно в одном дне полета отсюда есть большой город,
еще пощаженный войной.
- Хорошо, что тебе снова пришла охота полетать, - сказала Катрин.
Они оставили дельных молодых людей присматривать за мельницей, им же
они доверили и ребенка. А сами улетели. Сказали, что отправляются искать
родных.
Сперва было счастье подъема и свободного парения в воздухе. Но через
несколько часов полета над выжженной землей, где одни обуглившиеся де-
ревни и пустота, ничего, кроме пустоты. Мельхиор подумал: "В этой пусты-
не даже самый быстрый полет бесцелен".
Наконец на горизонте показались городские башни. Скоро Мельхиор с
Катрин опустились в дым, в людскую толчею. Город был самый большой из
всех, какие Мельхиор видел раньше. Толпы беженцев смешались с коренными
жителями.
Они устроились на постоялом дворе. Мельхиор тотчас сообщил о своем
новом местопребывании. Но прежде чем с его звезды могли подтвердить при-
ем, Катрин увлекла его в собор. Там как раз начинали играть на необычном
серебристом инструменте, который Катрин назвала органом. Орган этот был
известен далеко окрест. В соборе шло евангелическое богослужение.
Музыка неистовствовала. Мельхиор слушал как завороженный. Пели не
только мальчики-хористы - вся община поднялась с колен и запела. Даже
Катрин, словно кто-то заколдовал маленькую ведьму неожиданными звуками,
то горестными, то радостными, тихонько вторила поющим.
Когда они вернулись на постоялый двор. Мельхиор принялся ждать отве-
та. Ответа не было. Он настойчиво взывал к своему другу и спутнику, ко-
торый последним навестил его. Друг тоже не отозвался. Как будто передача
Мельхиора не достигла цели.
На постоялом дворе он прислушивался к болтовне людей. Оказывается,
город уцелел благодаря хитрости феодала, умевшего ладить со всеми - и ни
с кем.
Мельхиор весь обратился в слух, когда при нем заговорили об одном
старом ученом, который живет в этом городе и по велению феодала изучает
движение звезд с помощью необычно сильной зрительной трубы.
Поскольку и на следующий день Мельхиор, несмотря на неоднократные
передачи, не получил ответа, он решил посетить старого ученого. У старо-
го ученого были зоркие, молодые глаза. Он привык к самым удивительным
посетителям. Он позволил Мельхиору поглядеть в подзорную трубу, но она
оказалась не сильней, чем труба Мельхиора.
После некоторых раздумий Мельхиор осмелился спросить у старика, не
заметил ли тот каких-либо изменений в определенной части неба. Старик
даже обрадовался вопросу. Значит, на сей раз к нему явился не праздный
посетитель, а человек, который разбирается в таких вещах. Не придворный,
которому хочется узнать будущее по расположению звезд, а внимательный
наблюдатель. Ученый ответил:
- Да, немного времени тому назад на небе вспыхнул неожиданно сильный
свет, словно зажглась сверхъяркая звезда. Этот свет я наблюдал и в сле-
дующую ночь. Теперь свет погас, но все это могло повлечь за собой неко-
торые перемены. Мне, однако, до сих пор не удалось их обнаружить.
Мельхиор подумал: "Вероятно, этот свет вспыхнул именно в то время,
когда я летел сюда и когда слушал орган. Быть может, он повлиял и на
судьбы моей родной звезды - вот почему я не могу ни передать донесение,
ни получить ответ". Наконец он спросил:
- А какова, по-вашему, причина? Старый ученый отвечал:
- Я при всем желании не могу ответить на ваш во-
прос. Мой повелитель наверняка решит, что то было знамение божье -
для него. Я же говорю вам открыто: я этого покамест не знаю. Мои пред-
шественники были неразумны и суеверны, однако они добросовестно отмечали
движение звезд. В их записях нет ни слова о подобных вспышках. Нам по-
нятна лишь некая часть природы. Причины и последствия этого явления вы-
яснятся позднее. После долгого молчания Мельхиор сказал:
- Возможно, на той звезде обитают живые существа, которые знают
больше, чем мы. Старик рассмеялся.
- Возможно, возможно. Ты ведь евангелической веры, не так ли? Приро-
да лишь здесь, на Земле, создала условия для жизни. Или ты веришь во
второе грехопадение? И второе пришествие? Мельхиор ответил:
- Говорить лишь здесь мы можем только сейчас. Исходя из того, что
нам известно...
- Из того, что нам известно, - спокойно повторил старик.
Выйдя от ученого. Мельхиор сказал себе, что теперь он навсегда оста-
ется на Земле, без какой-либо связи, без какой-либо надежды на ответ,
без какого-либо задания. Теперь он лишился родины.
Катрин испугалась, увидев его лицо, и тогда он признался:
- У меня так болит сердце, словно оно раскололось надвое.
Они полетели обратно над опустошенной землей. Он думал: "Ну почему,
почему земляне своими руками все уничтожили?"
Зеленая цепь холмов с лесами и лугами, с ручьем, который вращал
мельничное колесо, - здесь их ждал покой после долгих часов полета над
опустошенной землей.
Мельхиор подумал: "Возможно все. Земля зазеленеет снова. Что же, по-
том ее снова выжгут и она снова зазеленеет? А что там у меня на родине?
Впрочем, у меня нет больше родины. Связь прервана. Не навсегда ли?"
Молодой мельник с радостью принял предложение Мельхиора взять на
себя заботы о мельнице. Мельхиор, чьи силы таяли день ото дня, лишь нем-
ного подсоблял ему. Чтобы зарабатывать на жизнь, он чинил крестьянам
всякий инструмент или изобретал для них новый. Соорудил он и ткацкий
станок для Катрин. Ибо выяснилось, что она превосходно умеет ткать. По
совету Мельхиора, она впрядала в свои ткани многоцветные узоры, даже
изображения людей и животных. Скоро ее ткани прославились и полюбились
во всей округе.
Мельхиор слабел на глазах. Как ни пытался он установить связь с
друзьями на родной планете, ему ни разу не ответили. Звезда, правда, бы-
ла видна на небе, но сама она не посылала сигналов и не отвечала на сиг-
налы Мельхиора.
Они жили со своим ребенком неподалеку от мельницы, в нерушимом по-
кое. Только стук мельничного колеса да щебетанье ребенка - вот и все,
что они слышали с раннего утра до позднего вечера.
Порой Катрин украдкой поглядывала на мужа, исхудалого и бледного, и
тихо спрашивала:
- Почему ты больше не занимаешься колдовством? Не делаешь хотя бы те
маленькие фокусы, которые показывал однажды на ярмарке? Пестрые картин-
ки, умевшие плясать и кувыркаться. Мельхиор отвечал:
- Нет у меня больше охоты колдовать.
- Ах, если бы мне хоть разок еще полетать, - причитала Катрин. - Или
ты забыл заклинание, чтобы подняться в воздух?
- Забыл.
Мельхиор подумал: "Быть может, мой спутник видел вблизи, что прои-
зошло с нашей звездой. Быть может, он и сам был на ней с моими донесени-
ями. А потом произошло нечто, нарушившее нашу связь. Иначе он уже давно
дал бы мне какой-нибудь знак или побывал у меня".
Он снова и снова пытался передать им свои донесения и поймать их от-
вет с помощью маленького прибора, который постоянно носил на себе под
рубашкой. Катрин тайком поглядывала на этот прибор. Он напомнил бы Кат-
рин морскую раковину, доведись ей хоть раз в жизни увидеть такую. С уз-
кой щелью, из которой доносится глухой рокот. Порой Катрин думала, будто
это свисток, Мельхиор дует в него, и ему отвечают изнутри таким же свис-
том.
Теперь он не выпускал прибора из рук. Говорил в него какие-то слова
и тщетно ждал ответа.
Жизнерадостность и веселая проказливость давно его покинули. Хотя
Катрин нежно пеклась о нем, а мельник и кой-кто из соседей старались
подбодрить. Мельхиора снедало одиночество. И он медленно угас, когда
осознал, что его донесений никто не слышит и что ответа ему никогда не
дождаться.
Катрин, как умела, зарабатывала себе на жизнь. Красота ее увядала.
Но все женихи казались ей жалкими по сравнению с ее чародеем.
А вот дочь-та цвела. Всякий невольно улыбался, завидев ее. Даже уг-
рюмые и сонные крестьяне радовались, когда она плясала и пела. Она была
нежная, но сильная и поднимала, словно перышко, тяжелые корзины. А ткать
и вязать она вскоре выучилась лучше, чем Катрин. Если она пела в церкви,
голос ее, подобный роднику, всегда выделялся из хора.
Она была еще очень молода, когда для нее сыскался муж, здоровый
крестьянский парень. За работой он любил петь вместе с ней. Он распахал
много целины. Она народила ему много детей. Три сына помогали отцу в ра-
боте, две дочери вышли замуж. Младший сын уродился беспокойный. Он прос-
лышал, что далеко отсюда, на равнине, все выглядит совсем не так. Люди
там живут рядом, дом к дому. Его влекло туда неудержимо. Он ушел и как в
воду канул. Один из братьев решил разыскать его. Он тоже покинул дом.
Катрин чинила платьица внучат или сидела праздно, задумавшись. Или
перебирала несколько вещичек, которые берегла с прежних времен. Шнурок,
которым частень-
ко подпоясывался Мельхиор, несколько бумажек, исписанных, как ей
казалось, волшебными письменами, и тот прибор, который он всегда носил
при себе и который она в шутку называла "свисток Мельхиора". После того
полета в город он с горестным лицом прислушивался к "свистку" день и
ночь. Ответа не было. И не навещали его больше незнакомые гости. Мельхи-
ор безответно ждал на своем ложе. Он словно не мог постичь, что прибор
онемел. Это безответное ожидание, как думалось теперь Катрин, и свело
его под конец в могилу.
Катрин была уже очень стара, дождалась уже правнуков, когда дочь од-
нажды застала ее за разговором со старыми вещами. Катрин объяснила доче-
ри, что эта шкатулка, или как ее иначе назвать, должно быть, священна. В
ней, надо думать, украшение из какой-нибудь часовни или кусочек раки ка-
кого-нибудь святого. Пусть дочь хранит эту шкатулку и сыну своему нака-
жет хранить. Хоть нынче и не заведено поклоняться мощам, эта шкатулка
принесла счастье всему их роду, что видно и по здоровым детям, и по бо-
гатой усадьбе. Дочь слушала с удивлением. Она поверила матери.
Между тем люди все больше обстраивались. Одна деревня не отстояла
теперь так далеко от другой. И всюду с похвалой говорили о потомстве
Катрин. Считалось великой удачей заполучить в мужья или в жены парня или
девушку из ее рода. Крестьяне или ткачи, каменщики или маляры, а то и
учителя - все они безотказно выполняли свою работу.
Конечно, и в этой семье попадались исключения, как попадаются они
всюду, - с течением времени семья так распространилась по всему краю,
что далеко не каждый ее член знал толком о существовании других родс-
твенников. Вот почему не так уж бросалось в глаза, когда когонибудь из
них вдруг охватывало непонятное, мучительное беспокойство. Так, к приме-
ру, один спокойно и терпеливо прожил добрую половину жизни со своей
семьей и своим ремеслом. И вдруг его словно осенило, что он забыл о
чем-то очень важном и должен немедля отправиться на поиски. Он оставил
своих близких и свое ремесло и пропал на чужбине. Жена плакала, а спо-
рить у них было не заведено. Они всегда жили дружно. Она искала, без ус-
тали искала его след, но не нашла. Другой многие годы безмятежно жил в
мире и согласии с домочадцами, с соседями. Его охотно приглашали на
свадьбы, ибо в игре на скрипке, в пляске и пении он не знал себе равных.
Но вдруг он сделался молчаливым, поначалу просто хмурым, потом злобным и
ожесточенным и все смотрел в угол. Казалось, он тщетно ждал чего-то.
Но такое случалось не часто. Да и страна была вновь густо заселена.
Теперь уже потомки Мельхиора вообще ничего не знали друг о друге.
Однажды в амбар, несмотря на строгий запрет родителей, прокрался
мальчик. Здесь стояла укладка, которую никому не разрешалось открывать,
ибо в ней хранились искусно изготовленные приборы и прочее диковинное
наследство. Вдвойне соблазнясь именно потому, что ослушание грозило су-
