раз я поставил пятьсот долларов и нажал педаль. Совет был такой:
"Немедленно нарядись во все новое, пойди на Бруклинский мост и прыгни
в Гудзон между пятой и шестой опорами". После случая на Центральном
вокзале я уже ничего не боялся. Я отыскал на Пятой авеню магазин
готового платья, купил себе все самое шикарное, оделся и отправился
прыгать в Гудзон. Когда я перегнулся через перила моста и посмотрел в
черноту, где текла грязная вода нашей прославленной реки, у меня по
спине побежали мурашки. Это было страшнее, чем лечь под поезд. Однако
я теперь безгранично верил своей машине и поэтому, крепко зажмурив
глаза, бросился вниз. И тут случилось невероятное. Сквозь зажмуренные
веки я вдруг почувствовал, как меня обдало ярким светом, а через
несколько секунд я ударился о что-то мягкое и упругое, затем
подпрыгнул, снова ударился и, наконец, повис в воздухе. Я открыл глаза
и обнаружил, что лежу на мелкой сетке, натянутой между опорами моста.
Из-под моста на меня светили яркие прожекторы, возле них были видны
силуэты людей. Затем кто-то прокричал в рупор: "Молодчина. Блестяще.
Выползай сюда".
Меня вытащили наверх и стали поздравлять. Появился какой-то тип и
протянул мне пачку денег. "Вот, - говорит, - получайте. Через неделю
приходите смотреть в кинотеатр "Гомункул" фильм с вашим участием в
качестве самоубийцы. Здесь полторы тысячи долларов. После выхода
картины на экран получите остальные пятьсот". Я ходил в течение недели
на все сеансы в "Гомункул" и смотрел на себя в качестве самоубийцы.
Пятьсот долларов мне так и недодали. Сказали, что ровно на эту сумму я
насмотрелся на себя. Вскоре после этого ко мне приехали представители
из фирмы братьев Крукс, и я с радостью расплатился за свою электронную
машину. С этого момента она стала, как говорится, "телом и душой" моя.
Следующая операция, которую я выполнил по совету электронной машины,
была женитьба на одной старой леди с Парковой авеню. Женитьба обошлась
мне в тысячу долларов. Через пять дней леди умерла, оставив мне чек на
пять тысяч.
Эту сумму я превратил в старое полуразрушенное ранчо в штате
Невада, за которое через неделю от правительства получил компенсацию в
пятнадцать тысяч: на месте моего ранчо построили атомный полигон. На
пятнадцать тысяч я закупил у одного канадца тихоокеанские крабы,
которые тут же перепродал ресторану "Ритц" за тридцать тысяч. Каким-то
чудом мои крабы оказались единственными из всего ассортимента в
стране, имеющими допустимую дозу радиоактивной зараженности. После
всех этих удачных операций я решил стать миллионером.
И вот однажды, предварительно помолившись богу, я набрал на
клавиатуре своего советчика пятизначную цифру, все, что у меня в тот
момент было. Затем я нажал педаль. Никогда не забуду того вечера.
Лента почему-то долго не появлялась. Затем показался кончик,
который тут же исчез. Внутри у машины гудело и скрежетало. А затем - я
уже было начал терять терпение - появилась лента с советом, который я
буду помнить до гробовой доски: "Все деньги, которые у тебя есть,
сожги в камине".
Я долго чесал затылок, следовать или не следовать этому совету.
Однако я слишком верил машине и поэтому после длительных размышлений
связал бечевкой все свои доллары, разжег камин и швырнул деньги в
огонь. Усевшись рядом и глядя, как обращаются в пепел мои кровные
денежки, я с приятным волнением ожидал, что вот-вот произойдет
очередное чудо, которое моя умная электронная бестия приготовила для
меня, основываясь на анализе политической и экономической обстановки.
Деньги спокойно сгорели, я даже пошевелил пепел прутом, а чуда не
было. "Будет, обязательно будет", - думал я, прохаживаясь по комнате и
нервно потирая руки.
Прошел час, прошло два, а чуда все не свершалось. Я в недоумении
стал возле своего "пианино" и сказал: "Ну?" Никакого ответа не
последовало. "Скорее же отдавай обратно деньги!" - крикнул я. Машина
продолжала хранить подозрительное молчание. Собственно, она и не умела
разговаривать. Тогда, совершенно потеряв голову, я снова на клавишах
набрал ту сумму, которой у меня уже больше не было. Когда я нажал
педаль, произошла совершенно возмутительная вещь. Поползла телеграфная
лента со сплошными нулями.
Сплошные нули и ни одного вразумительного слова. Взбешенный, я
стал стучать по машине кулаком, затем пинать ее ногами, но она не
унималась. Из нее лезли одни нули. Это привело меня в такую ярость,
что я схватил чугунную решетку, которой закрывают камин, и изо всех
сил стал колотить ею по электронному советчику. Полетели щепки
корпуса, остановилась лента, и машина замерла. А я в отчаянии
продолжал ломать электронную шарманку до тех пор, пока на полу не
оказалась груда щепок, битого стекла и бесформенного клубка проволоки.
Повалившись на диван и обхватив руками голову, я выл, как раненая
пантера, проклинал все, начиная от радиоламп и кончая изготовленными
из них электронными советчиками. Во время этого приступа горячки я
бросил взгляд на оставшийся от моей машины хлам и заметил кусок ленты
с какими-то буквами. Я чуть было не сошел с ума, когда прочитал то,
что там было написано и что не хотела сообщить мне электронная тварь.
Там было сказано: "Продай меня, доложи эти деньги к тому, что у тебя
есть, и купи у братьев Крукс и К° усовершенствованную машину "ЭС,
модель No 2"".
- А почему ты говоришь, что машина не захотела тебе сообщить об
этом? - спросил Роба лысый пьяница, который, слушая удивительный
рассказ, совершенно протрезвел. - Может быть, она просто
испортилась...
- Конечно, черт бы ее побрал, не захотела. Она нарочно дала мне
совет сжечь деньги, чтобы я ее не продал. Только она не учла моего
темперамента: о нем ни в одной газете не было написано.
- Странно, - заметил интеллигент во фраке. - Получается, ей не
хотелось с вами расставаться? Вы за ней так ухаживали.
- В том-то и дело. Она ко мне очень привыкла. Последнее время,
когда мне особенно везло, я за ней ухаживал, как за невестой. Я покрыл
ее шелковым покрывалом. Каждый день вытирал с нее пыль. Я даже купил
несколько пальм и расставил их вокруг "ЭС, модель No 1". Вместо трех
газет она у меня читала все десять. И вот результат. Когда согласно
политической и экономической ситуации я должен был ее продать и купить
новую, усовершенствованную машину "ЭС, модель No 2", эта гадина из-за
своего бездушного эгоизма меня обманула.
- Вот вам и век, в котором мы живем, - глубокомысленно произнес
парень в синей блузе. - Даже электронным машинам верить нельзя...
Глубоко вздыхая, все стали расходиться. Последним ушел Роб Дай.
