Василиса (значительно). А напрасно... Может, я бы и сосватала...
Пепел (подозрительно). Кого это?
Василиса. Ты знаешь... что притворяться? Василий... я - человек прямой...
(Тише.) Скрывать не буду... ты меня обидел... Ни за что, ни про что - как
плетью хлестнул... Говорил - любишь... и вдруг...
Пепел. Вовсе не вдруг... я давно... души в тебе нет баба... В женщине -
душа должна быть... Мы - звери... нам надо... надо нас - приучать... а ты
- к чему меня приучила?..
Василиса. Что было - того нет... Я знаю - человек сам в себе не волен...
Не любишь больше... ладно! Так тому и быть...
Пепел. Ну, значит, и - шабаш! Разошлись смирно, без скандала... и хорошо!
Василиса. Нет, погоди! Все-таки... когда я с тобой жила... я все
дожидалась, что ты мне поможешь из омута этого выбраться... освободишь
меня от мужа, от дяди... от всей этой жизни... И, может, я не тебя, Вася,
любила, а... надежду мою, думу эту любила в тебе... Понимаешь? Ждала я,
что вытащишь ты меня...
Пепел. Ты - не гвоздь, я - не клещи... Я сам думал, что ты, как умная...
ведь ты умная... ты - ловкая!
Василиса (близко наклоняясь к нему). Вася! давай... поможем друг другу...
Пепел. Как это?
Василиса (тихо, сильно). Сестра... тебе нравится, я знаю...
Пепел. За то ты и бьешь ее зверски! Смотри, Васка! Ее - не тронь...
Василиса. Погоди! Не горячись! Можно все сделать тихо, по-хорошему...
Хочешь - женись на ней? И я тебе еще денег дам... целковых... триста!
Больше соберу - больше дам...
Пепел (отодвигаясь). Постой... как это? За что?
Василиса. Освободи меня... от мужа! Сними с меня петлю эту...
Пепел (тихо свистит). Вон что-о! Ого-го! Это - ты ловко придумала... мужа,
значит, в гроб, любовника - на каторгу, а сама...
Василиса. Вася! Зачем - каторга? Ты - не сам... через товарищей! Да если и
сам, кто узнает? Наталья - подумай! Деньги будут... уедешь куда-нибудь...
меня навек освободишь... и что сестры около меня не будет - это хорошо для
нее. Видеть мне ее - трудно... злоблюсь я на нее за тебя... и сдержаться
не могу... мучаю девку, бью ее... так - бью... что сама плачу от жалости к
ней... А - бью. И - буду бить!
Пепел. Зверь! Хвастаешься зверством своим?
Василиса. Не хвастаюсь - правду говорю. Подумай, Вася... Ты два раза из-за
мужа моего в тюрьме сидел... из-за его жадности... Он в меня, как клоп,
впился... четыре года сосет! А какой он мне муж? Наташку теснит,
измывается над ней, нищая, говорит! И для всех он - яд...
Пепел. Хитро ты плетешь...
Василиса. В речах моих - все ясно... Только глупый не поймет, чего я
хочу...
Костылев осторожно входит и крадется вперед.
Пепел (Василисе). Ну... иди!
Василиса. Подумай! (Видит мужа.) Ты - что? За мной?
Пепел вскакивает и дико смотрит на Костылева.
Костылев. Это я... я! А вы тут... одни? А-а... Вы - разговаривали? (Вдруг
топает ногами и громко визжит.) Васка... поганая! Нищая... шкура!
(Пугается своего крика, встреченного молчанием и неподвижностью.) Прости,
господи... опять ты меня, Василиса, во грех ввела... Я тебя ищу везде...
(Взвизгивая.) Спать пора! Масла в лампады забыла налить... у, ты! Нищая...
свинья... (Дрожащими руками машет на нее.)
Василиса медленно идет к двери в сени, оглядываясь на Пепла.
Пепел (Костылеву). Ты! Уйди... пошел!..
Костылев (кричит). Я - хозяин! Сам пошел, да! Вор...
Пепел (глухо). Уйди, Мишка...
Костылев. Не смей! Я тут... я тебя...
Пепел хватает его за шиворот и встряхивает. На печи раздается громкая
возня и воющее позевыванье. Пепел выпускает Костылева, старик с криком
бежит в сени.
Пепел (вспрыгнув на нары). Кто это... ктона печи?
Лука (высовывая голову). Ась?
Пепел. Ты?!
Лука (спокойно). Я... я самый... о, господи Исусе Христе!
Пепел (затворяет дверь в сени, ищет запора и не находит). А, черти...
Старик, слезай!
Лука. Сейча-ас... лезу...
Пепел (грубо). Ты зачем на печь залез?
Лука. А куда надо было?
Пепел. Ведь... ты в сени ушел?
Лука. В сенях, браточек, мне, старику, холодно...
Пепел. Ты... слышал?
Лука. А - слышал! Как не слышать? Али я - глухой? Ах, парень, счастье тебе
идет... Вот идет счастье!
Пепел (подозрительно). Какое счастье? В чем?
Лука. А вот в том, что я на печь залез.
Пепел. А... зачем ты там возиться начал?
Лука. Затем, значит, что - жарко мне стало... на твое сиротское счастье...
И - опять же - смекнул я, как бы, мол, парень-то не ошибся... не придушил
бы старичка-то...
Пепел. Да-а... я это мог... ненавижу...
Лука. Что мудреного? Ничего нет трудного... Часто эдак-то ошибаются...
Пепел (улыбаясь). Ты - что? Сам, что ли, ошибся однажды?
Лука . Парень! Слушай-ка, что я тебе скажу: бабу эту - прочь надо! Ты ее -
ни-ни! - до себя не допускай... Мужа - она и сама со света сживет, да еще
половчее тебя, да! Ты ее, дьяволицу, не слушай... Гляди - какой я?
Лысый... А отчего? От этих вот самых разных баб... Я их, баб-то, может,
больше знал, чем волос на голове было... А эта Василиса - она... хуже
черемиса!
Пепел. Не понимаю я... спасибо тебе сказать, или ты... тоже...
Лука. Ты - не говори! Лучше моего не скажешь! Ты слушай: которая тут тебе
нравится, бери ее под руку, да отсюда - шагом марш! - уходи! Прочь уходи...
Пепел (угрюмо). Не поймешь людей! Которые - добрые, которые - злые?..
Ничего не понятно...
Лука. Чего там понимать? Всяко живет человек... как сердце налажено, так и
живет... сегодня - добрый, завтра - злой... А коли девка эта за душу тебя
задела всурьез... уйди с ней отсюда, и кончено... А то - один иди... Ты -
молодой, успеешь бабой обзавестись...
Пепел (берет его за плечо). Нет, ты скажи - зачем ты все это...
Лука. Погоди-ка, пусти... Погляжу я на Анну... чего-то она хрипела
больно... (Идет к постели Анны, открывает полог, смотрит, трогает рукой.)
Пепел задумчиво и растерянно следит за ним.
Исусе Христе, многомилостивый! Дух новопреставленной рабы твоей Анны с
миром прими...
Пепел (тихо). Умерла?.. (Не подходя, вытягивается и смотрит на кровать.)
Лука (тихо). Отмаялась!.. А где мужик-то ее?
Пепел. В трактире, наверно...
Лука. Надо сказать...
Пепел (вздрагивая). Не люблю покойников...
Лука (идет к двери). За что их любить?.. Любить - живых надо... живых...
Пепел. И я с тобой...
Лука. Боишься?
Пепел. Не люблю...
Торопливо выходят. Пустота и тишина. За дверью в сени слышен глухой
шум, неровный, непонятный. Потом - входит Актер.
Актер (останавливается, не затворяя двери, на пороге и, придерживаясь
руками за косяки, кричит). Старик, эй! Ты где? Я - вспомнил... слушай.
(Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.)
Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не умеет, -
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
Наташа является сзади Актера в двери.
Старик!..
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло,
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь...
Наташа (смеется). Чучело! Нализался...
Актер (оборачиваясь к ней). А-а, это ты? А - где старичок... милый
старикашка? Здесь, по-видимому, - никого
нет... Наташа, прощай! Прощай... да!
Наташа (входя). Не здоровался, а прощаешься...
Актер (загораживает ей дорогу). Я - уезжаю, ухожу... Настанет весна - и
меня больше нет...
Наташа. Пусти-ка... куда это ты?
Актер. Искать город... лечиться... Ты - тоже уходи... Офелия... иди в
монастырь... Понимаешь - есть лечебница для организмов... для пьяниц...
Превосходная лечебница... Мрамор... мраморный пол! Свет... чистота,
пища... всё - даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и... снова
буду... Я на пути к возрожденью... как сказал... король... Лир! Наташа...
по сцене мое имя Сверчков-Заволжский... никто этого не знает, никто! Нет у
меня здесь имени... Понимаешь ли ты, как это обидно - потерять имя? Даже
собаки имеют клички...
Наташа осторожно обходит Актера, останавливается у кровати Анны,
смотрит.
Без имени - нет человека...
Наташа. Гляди... голубчик... померла ведь...
Актер (качая головой). Не может быть...
Наташа (отступая). Ей-богу... смотри...
Бубнов (в двери). Чего смотреть?
Наташа. Анна-то... померла!
Бубнов. Кашлять перестала, значит. (Идет к постели Анны, смотрит, идет на
свое место.) Надо Клещу сказать... это - его дело...
Актер. Я иду... скажу... потеряла имя!.. (Уходит.)
Наташа (посреди комнаты). Вот и я... когда-нибудь так же... в подвале...
забитая...
Бубнов (расстилая на своих нарах какое-то тряпье). Чего? Ты чего бормочешь?
Наташа. Так... про себя...
Бубнов. Ваську ждешь? Гляди - сломит тебе голову Васька...
Наташа. А не все равно - кто сломит? Уж пускай лучше он...
Бубнов (ложится). Ну, твое дело...
Наташа. Ведь вот... хорошо, что она умерла... а жалко... Господи!.. Зачем
жил человек?
Бубнов. Все так: родятся, поживут, умирают. И я помру... и ты... Чего
жалеть?
Входят. Лука, Татарин, Кривой Зоб и Клещ. Клещ идет сзади всех,
медленно, съежившись.
Наташа. Ш-ш! Анна...
Кривой Зоб. Слышали... царство небесное, коли померла...
Татарин (Клещу). Надо вон тащить! Сени надо тащить! Здесь - мертвый -
нельзя, здесь - живой спать будет...
Клещ (негромко). Вытащим...
Все подходят к постели. Клещ смотрит на жену через плечи других.
Кривой Зоб (Татарину). Ты думаешь - дух пойдет? От нее духа не будет...
она вся еще живая высохла...
Наташа. Господи! Хоть бы пожалели... хоть бы кто слово сказал
какое-нибудь! Эх вы...
Лука. Ты, девушка, не обижайся... ничего! Где им... куда нам - мертвых
жалеть? Э, милая! Живых - не жалеем... сами себя пожалеть-то не можем...
где тут!
Бубнов (зевая). И опять же - смерть слова не боится!.. Болезнь - боится
слова, а смерть - нет!
Татарин (отходя). Полицию надо...
Кривой Зоб. Полицию - это обязательно! Клещ! Полиции заявил?
Клещ. Нет... Хоронить надо... а у меня сорок копеек всего...
Кривой Зоб. Ну, на такой случай - займи... а то мы соберем... кто пятак,
кто - сколько может... А полиции заяви... скорее! А то она подумает - убил
ты бабу... или что... (Идет к нарам и собирается лечь рядом с Татарином.)
Наташа (отходя к нарам Бубнова). Вот... будет она мне сниться теперь...
мне всегда покойники снятся... Боюсь идти одна... в сенях - темно...
Лука (следуя за ней). Ты - живых опасайся... вот что я скажу...
Наташа. Проводи меня, дедушка...
Лука. Идем... идем, провожу!
Уходят. Пауза.
Кривой Зоб. Охо-хо-о! Асан! Скоро весна, друг... тепло нам жить будет!
Теперь уж в деревнях мужики сохи, бороны чинят... пахать налаживаются...
н-да! А мы... Асан!.. Дрыхнет уж, Магомет окаянный...
Бубнов. Татары спать любят...
Клещ (стоит посредине ночлежки и тупо смотрит пред собой). Чего же мне
теперь делать?
Кривой Зоб. Ложись да спи... только и всего...
Клещ (тихо). А... она... как же?
Никто не отвечает ему. Сатин и Актер входят.
Актер (кричит). Старик! Сюда, мой верный Кент...
Сатин. Миклуха-Маклай идет... х-хо!
Актер. Кончено и решено! Старик, где город... где ты?
Сатин. Фата-моргана! Наврал тебе старик... Ничего нет! Нет городов, нет
людей... ничего нет!
Актер. Врешь!
Татарин (вскакивая). Где хозяин? Хозяину иду! Нельзя спать - нельзя деньги
брать... Мертвые... пьяные... (Быстро уходит.)
Сатин свистит вслед ему.
Бубнов (сонным голосом). Ложись, ребята, не шуми... ночью - спать надо!
Актер. Да... здесь - ага! Мертвец... "Наши сети притащили мертвеца"...
стихотворение... Б-беранжера!
Сатин (кричит). Мертвецы - не слышат! Мертвецы не чувствуют... Кричи...
реви... мертвецы не слышат!..
В двери является Лука.
Занавес
АКТ ТРЕТИЙ
"Пустырь" - засоренное разным хламом и заросшее бурьяном дворовое место. В
глубине его - высокий кирпичный брандмауер. Он закрывает небо. Около него
- кусты бузины. Направо - темная, бревенчатая стена какой-то надворной
постройки: сарая или конюшни. А налево - серая, покрытая остатками
