Потом я пошел в камбуз и принял добрую дозу спиртного. Мало
того, что мой маяк заключен в каменную гору, я еще умудрился
разозлить существ, построивших пирамиду. Хорошенькое начало для
работы - такое заставило бы и более сильного человека, чем я,
приложиться к бутылке.
Наш брат ремонтник старается обычно держаться подальше от
местных жителей. Общаться с ними смертельно опасно.
Антропологи, возможно, ничего не имеют против принесения себя в
жертву своей науке, но ремонтнику жертвовать собой вроде бы ни
к чему. Поэтому большинство маяков строится на необитаемых
планетах. Если маяк приходится строить на обитаемой планете,
его обычно воздвигают где-нибудь в недоступном месте.
Почему этот маяк построили в пределах досягаемости местных
жителей, я еще не знал, но со временем собирался узнать. Первым
делом надо было установить контакт. А для того, чтобы
установить контакт, необходимо знать местный язык.
И на этот случай я уже давно разработал безотказную систему. У
меня было устройство для подглядывания и подслушивания, я его
сам сконструировал. По виду оно походило на камень длиной с
фут. Когда устройство лежало на земле, никто на него не обращал
внимания, но когда оно еще парило в воздухе, вид его приводил
случайных свидетелей в некоторое замешательство. Я нашел город
ящеров примерно в тысяче километров от пирамиды и ночью сбросил
туда своего "соглядатая". Он со свистом понесся вниз и
опустился на берегу большой лужи, в которой любили плескаться
местные ящеры. Утром, с прибытием первых ящеров, я включил
магнитофон.
Примерно через пять местных дней в блоке памяти
машины-переводчика было записано невероятно много всяких
разговоров, и я уже выделил некоторые выражения. Это довольно
легко сделать, если вы работаете с машинной памятью. Один из
ящеров что-то пробулькал вслед другому, и тот обернулся. Я
ассоциировал эту фразу с чем-то вроде человеческого "эй!" и
ждал случая проверить правильность своей догадки. В тот же
день, улучшив момент, когда какой-то ящер остался в
одиночестве, я крикнул ему: "Эй!" Возглас был пробулькан
репродуктором на местном языке, и ящер обернулся.
Когда в памяти накопилось достаточное число таких опорных
выражений, к делу приступил мозг машины-переводчика, начавший
заполнять пробелы. Как только машина стала переводить мне все
услышанные разговоры, я решил, что пришло время вступить с
ящерами в контакт.
Собеседника я нашел весьма легко. Он был чем-то вроде
центаврийского пастушка, так как на его попечении находились
какие-то особенно грязные низшие живот<->ные, обитавшие в
болотах за городом. Один из моих "соглядатаев" вырыл в
крутом склоне пещеру и стал ждать ящера.
На следующий день я шепнул в микрофон проходившему мимо
пастушку:
- Приветствую тебя, мой внучек! С тобой говорит из рая дух
твоего дедушки.
Это не противоречило тому, что я узнал о местной религии.
Пастушок остановился как вкопанный. Прежде, чем он пришел в
себя, я нажал кнопку, и из пещеры к его ногам выкатилась горсть
раковин, которые служили там деньгами.
- Вот тебе деньги из рая, потому что ты был хорошим мальчиком.
"Райские" деньги я предыдущей ночью изъял из местного
казначейства.
- Приходи завтра, и мы с тобой потолкуем! - крикнул я вслед
убегающему ящерку. Я с удовольствием отметил, что захватить
"монеты" с собой он не забыл.
Потом дедушка из рая не раз вел сердечные разговоры с внучком,
на которого божественные дары подействовали неотразимо. Дедушка
интересовался событиями, происшедшими после его смерти, и
пастушок охотно просвещал его.
Я получил все необходимые мне исторические сведения и выяснил
нынешнюю обстановку, которую никак нельзя было счесть
благоприятной.
Мало того, что маяк заключили в пирамиду, вокруг этой пирамиды
шла небольшая религиозная война.
Все началось с перешейка. Очевидно, когда строился маяк, ящеры
жили в далеких болотах, и строители не придавали им никакого
значения. Уровень развития ящеров был низок, и водились они на
другом континенте. Мысль о том, что туземцы могут сделать
успехи и достичь этого континента, не приходила в голову
инженерам, строившим маяк. Но именно это случилось.
В результате небольшого геологического сдвига на нужном месте
образовался болотистый перешеек, и ящеры стали забредать в
долину, где находился маяк. И обрели там религию. Блестящую
металлическую башню, из которой непрерывно изливался поток
волшебной воды (она, охлаждая реактор, лилась вниз с крыши, где
конденсировалась из атмосферы). Радиоактивность воды дурного
воздействия на туземцев не оказывала. Мутации, ею вызываемые,
оказались благоприятными.
Вокруг башни был построен город, и за много веков маяк
постепенно заключили в пирамиду. Башню обслуживали специальные
жрецы. Все шло хорошо, пока один из жрецов не проник в башню и
не погубил источник святой воды. С тех пор начались мятежи,
схватки, побоища, смута. Но святая вода так больше и не текла.
Теперь вооруженные толпы сражались вокруг башни каждый день, а
священный источник стерегла новая шайка жрецов.
А мне надо было забраться в эту самую кашу и починить маяк.
Это было бы легко сделать, если б нам разрешили хоть чуть-чуть
порезвиться. Я мог бы стереть этих ящериц в порошок, наладить
маяк и удалиться. Но "местные живые существа"
находились под надежной защитой. В мой корабль вмонтированы
электронные шпионы - я отыскал еще не все,- и они донесли бы на
меня по возвращении.
Оставалось прибегнуть к дипломатии. Я вздохнул и достал
снаряжение для изготовления пластиковой плоти.
Сверяясь с объемными снимками, сделанными с пастушка, я придал
своему лицу черты рептилии. Челюсть была немного коротковата -
рот мой мало похож на зубастую пасть. Но и так сойдет. Мне не
было нужды в точности походить на ящера - требовалось небольшое
сходство, чтобы не слишком пугать туземцев. В этом есть логика.
Если бы я был невежественным аборигеном Земли и встретился с
жителем планеты Спик, который похож на двухфунтовый комок
высушенного шеллака, то я бы задал стрекача. Но если бы на
спиканце был костюм из пластиковой плоти, в котором он хотя бы
отдаленно походил на человека, то я бы, по крайней мере,
остановился и поговорил с ним. Так что мне просто хотелось
смягчить впечатление от своего появления перед центаврийцами.
Сделав маску, я стянул ее с головы и прикрепил к красивому
хвостатому костюму из зеленого пластика. Я искренне порадовался
хвосту. Ящеры не носят одежды, а мне надо было взять с собой
много электронных приборов. Я натянул пластик хвоста на
металлический каркас, пристегнув его к поясу. Потом заполнил
каркас снаряжением, которое могло мне понадобиться, и
зашнуровал костюм.
Облачившись, я встал перед большим зеркалом. Зрелище было
страшноватое, но я остался доволен. Хвост тянул мое туловище
назад и книзу, отчего походка у меня стала утиной, вперевалку,
но это только усиливало сходство с ящером.
Ночью я посадил корабль в горах поблизости от пирамиды на
совершенно сухую площадку, куда земноводные никогда не
забирались. Перед самым рассветом "глаз" прицепился к
моим плечам, и мы взлетели. Мы парили над башней на высоте две
тысячи метров, пока не стало светло, а потом спустились.
Наверное, это было великолепное зрелище. "Глаз",
который я замаскировал под крылатого ящера, этакого картонного
птеродактиля, медленно взмахивал крыльями, что, впрочем, не
имело отношения к тем принципам, на которых основывалась его
способность летать. Но этого было достаточно, чтобы поразить
воображение туземцев. Первый же ящер, заметивший меня,
вскрикнул и опрокинулся на спину. Подбежали другие.
Сгрудившись, они толкались, влезали друг на друга, и к моменту
моего приземления на площади перед храмом появились жрецы.
Я с царственной важностью сложил руки на груди.
- Приветствую вас, о благородные служители великого бога,-
сказал я. Разумеется, я не сказал этого вслух, а лишь прошептал
в ларингофон. Радиоволны донесли мои слова до
машины-переводчика, которая, в свою очередь, вещала на местном
языке через динамик, спрятанный у меня в челюсти.
Туземцы загалдели, и тотчас над площадью разнесся перевод моих
слов. Я усилил звук так, что стала резонировать вся площадь.
Некоторые из наиболее доверчивых туземцев простерлись ниц,
другие с криками бросились прочь. Один подозрительный тип
поднял копье, но после того, как "глаз"-птеродактиль
схватил его и бросил в болото, никто уже не пытался делать
ничего подобного. Жрецы были народ прожженный - не обращая
внимания на остальных ящеров, они не трогались с места и что-то
бормотали. Мне пришлось возобновить атаку.
- Исчезни, верный конь,- сказал я "глазу" и
одновременно нажал кнопку на крохотном пульте, спрятанном у
меня в ладони.
"Глаз" рванулся кверху немного быстрее, чем я хотел; кусочки
пластика, оборванного сопротивлением воздуха, посыпались вниз.
Пока толпа упоенно наблюдала за этим вознесением, я направился
к входу в храм.
- Я хочу поговорить с вами, о благородные жрецы,- сказал я.
Прежде, чем они сообразили, что ответить мне, я уже был в
храме, небольшом здании, примыкавшем к подножию пирамиды.
Возможно, я нарушил не слишком много "табу" - и меня не
остановили, значит, все шло вроде бы хорошо. В глубине храма
виднелся грязноватый бассейн. В нем плескалось престарелое
пресмыкающееся, которое явно принадлежало к местному
руководству. Я заковылял к нему, а оно бросило на меня холодный
рыбий взгляд и что-то пробулькало.
Машина-переводчик прошептала мне на ухо:
- Во имя тринадцатого греха, скажи, кто ты и что тебе здесь
надобно?
Я изогнул свое чешуйчатое тело самым благородным образом и
показал рукой на потолок.
- Ваши предки послали меня помочь вам. Я явился, чтобы
возродить Священный источник.
Позади меня послышалось гудение голосов, но предводитель не
говорил ни слова. Он медленно погружался в воду, пока на
поверхности не остались одни глаза. Мне казалось, что я слышу,
как шевелятся мозги за его замшелым лбом. Потом он вскочил и
ткнул в меня конечностью, с которой капала вода:
- Ты лжец! Ты не наш предок! Мы...
- Стоп! - загремел я, не давая ему зайти так далеко, откуда бы
он уже не смог пойти на попятный.- Я сказал, что ваши предки
меня послали... я не принадлежу к числу ваших предков. Не
пытайся причинить мне вред, иначе гнев тех, кто ушел в иной
мир, обратится на тебя.
Сделав это, я сделал угрожающий жест в сторону других жрецов и
бросил на пол между ними и собой крохотную гранатку. В полу
образовалась порядочная воронка, грохота и дыма получилось
много.
Главный ящер решил, что доводы убедительны, и немедленно созвал
совещание шаманов. Оно, разумеется, состоялось в общественном
бассейне, и мне пришлось тоже залезть в него. Мы разевали пасти
и булькали примерно с час - за это время и были решены все
важные пункты повестки дня.
Я узнал, что эти жрецы появились здесь не очень давно; всех
предыдущих сварили в кипятке за то, что они дали иссякнуть
Священному источнику. Я объяснил, что прибыл лишь с одной целью
- помочь им возродить поток. Жрецы решили рискнуть, и все мы
выбрались из бассейна. Грязь струйками стекала с нас на пол. В
саму пирамиду вела запертая и охранявшаяся дверь. Когда ее
открыли, главный ящер обернулся ко мне.
- Ты, несомненно, знаешь закон,- сказал он.- Поскольку прежние
жрецы были излишне любопытны, теперь введено правило, которое
