Итак, есть грязь гнилая, а есть - здоровая. А вот в вопросе истоков
такового различия ни я, ни, судя по всему, панк-ортодокс с Чернышевским
не согласятся. Признак здоровой грязи у него - дренаж, отток, а значит -
движение. "Движение есть реальность, а реальность - это жизнь"/по его
социал-демократической терминологии, движение-реальность =труд/.
Подчеркну, движение направленное, даже целеустремленное. Если же
накладывать эту "грязевую" схему на панк, то он - в любом случае - грязь
реальная, т.е. здоровая, хотя и весьма неприятная для чистых ног.
Реальная, потому как находится в движении, НО - в движении
х_а_о_т_и_ч_е_с_к_о_м /"сегодня - правый, завтра - левый"/. Не в
действии-противодействии, вперед-назад, вниз-вверх, а в движении тех
броуновских частиц, молекул или что там еще у него двигалось...
Вот оно, отличие: панк не имеет направления и цели /кроме попутного
расталкивания соседних частиц/.Его законы и принципы существования -
агрессивно-первородные - всеобщи. "Каждый из нас немножечко панк..." А
как иначе? Можно ли надеяться, что дождь сейчас закапает вот именно из
этого квадратного кусочка неба, за периметром которого - сушь да гладь?
И еще один момент. Если волна, металл, эстрада и проч., как ни
крути, паразитируют и процветают на инстинктах человеческих -
сексуальных ли, социальных, - то панк лезет глубже - в физиологию, в
естество, в такие изначально корневые вещи, как жизнь, смерть, свобода.
Панк ничего не стремится изменить, и поэтому он ближе не к
прямоходящему нигилизму, а к этносу юродивых, которые тоже были "сегодня
правыми, завтра левыми" - с той лишь разницей, что панку наплевать и на
правых, и на левых, и на корневую мораль юродивых. Речь не о продажности
- хлеб все равно важнее, он укладывается в сетку законов, нанесенную на
нас природой. Политика же - нет, во всех ее проявлениях. И социум в
современных формах вряд ли был ею задуман, поскольку ведет к вырождению
человечества с параллельным самоистреблением. Но в природе всегда
существовало нечто, обо что в случае необходимости можно вытереть ноги,
естественное и привычное до безобразия, напоминающее, что все мы,
собственно, - оттуда, снизу, и неплохо бы иногда оглядываться на
собственный хвост.
4.
Давеча один мой знакомый музыкант заявил:"Ведь что делается: либо
"коммерция" на всем буквально, либо водка + отрицание всех и вся". И
продолжил:"И то, и другое - скучно". Ответ на потенциальный вопрос: да,
он живет в городе Новосибирске. И его взгляд закономерен, и его точка
зрения более чем логична. Вот только подходят из того же Н-ска вести о
том, что ряд потенциально интересных команд решили объединиться, чтобы
играть ради игры, работать ради работы, не требуя иных денег, кроме как
за проезд. А ГО нынче стоит не менее 500 за концерт... Все смешалось, и
оттого еще больше чешутся пальцы потеоретизировать на ту или иную тему.
А если отвлечься от определения критики как "процесса соотнесения
истерики творца с потребностями общества", то становится понятным,
почему Андрей Белый в десятых годах носился с "теорией поэтики в тысячу
страниц", а Михаил Эпштейн умудряется и в наше сложное время выпускать
проэстетские книжки с названиями типа "Парадоксы новизны".
Иными словами, это не паразитизм на искусстве и не попытка найти
шестой смысл там, где его нет, а своеобразная форма осознания и
"прожития" того, что видишь и слышишь. И именно поэтому подобные
сочинения очень трудно заканчивать, но автор никогда, вопреки злым
языкам и тайным подначкам доброжелателей, не возьмется за попытку
составления эстетики постпанка. Дайте мне для этого постпанк!
