тире на Грузинской улице.
Светя другим, сгораю сам.
А тараканы из щелей:
Зачем светить по всем углам?
Нам ползать в темноте милей.
Светя другим, сгораю сам,
А нетопырь под потолком:
Какая в этом польза нам?
Висел бы в темноте молчком.
Светя другим, сгораю сам.
Сверчок из теплого угла:
Сгораешь? Тоже чудеса!
Сгоришь - останется зола.
Сгорая сам, светя другим...
Так где же вы - глаза к глазам,
Та, для кого неугасим?
Светя другим, сгораю сам!
Уголовный кодекс.
----------------
Нам ни к чему сюжеты и интриги,
Про все мы знаем, все, чего ни дашь,
Я, например, на свете лучшей книгой
Считаю кодекс уголовный наш.
И если мне неймется и не спится,
Или с похмелья нет на мне лица,
Открою кодекс на любой странице,
И не могу, читаю до конца.
Я не давал товарищам советы,
Но знаю я, разбой у них в чести,
Вот только что я прочитал про это:
Не ниже трех, не свыше 10.
Вы вдумайтесь в простые эти строки,
Что нам романы всех времен и стран,
В них есть бараки, длинные, как сроки,
Скандалы, драки, карты и обман.
Сто лет бы мне не видеть этих строчек,
За каждой вижу чью-нибудь судьбу,
И радуюсь, когда статья не очень:
Ведь все же повезет кому-нибудь.
И сердце стонет раненною птицей,
Когда начну свою статью читать,
И кровь в висках так ломится, стучится,
Как мусора, когда приходят брать.
Антисемиты.
----------
Зачем мне считаться шпаной и бандитом,
Не лучше ль податься мне в антисемиты,
На их стороне, хоть и нету законов,
Поддержка и энтузиазм миллионов.
Решил я, и значит кому-то быть битым,
Но надо ж узнать, кто такие семиты,
А вдруг это очень приличные люди,
А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет.
Но друг и учитель, алкаш с бакалеи,
Сказал, что семиты - простые евреи,
Да это ж такое везение, братцы,
Теперь я спокоен, чего мне бояться.
Я долго крепился, и благоговейно
Всегда относился к Альберту Эйнштейну
Народ мне простит, но спрошу я невольно,
Куда отнести мне Абрама Линкольна.
Средь них пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.
Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
Что пьют они кровь христианских младенцев,
И как то в пивной мне ребята сказали,
Что очень давно они бога распяли.
Им кровушки надо, они без запарки
Замучили, гады, слона в зоопарке.
Украли, я знаю, они у народа
Весь хлеб урожая минувшего года.
По Курской, Казанской железной дороге
Построили дачи, живут там, как боги,
На все я готов, на разбой и насилье,
Бью я жидов, и спасаю Россию.
"Зк" Васильев и Петров "зк"
---------------------------
Сгорели мы по недоразуменью,
Он за растрату сел, а я за ксению.
У нас любовь была, но мы рассталися,
Она кричала, б...., сопротивлялася.
На нас двоих нагрянула ЧК,
И вот теперь мы оба с ним "зк",
"Зк" Васильев и Петров "зк"
А в лагерях не жизнь, а темень тьмущая,
Кругом майданщики, кругом домушники,
Кругом ужасное к нам отношение
И очень странные поползновения.
Ну, а начальству наплевать, за что и как,
Мы для начальства те же самые "зк"
"Зк" Васильев и Петров "зк".
И вот решили мы, бежать нам хочется,
Не то все это очень плохо кончится,
Нас каждый день мордуют уголовники
И главный врач зовет к себе в любовники.
И вот в бега решили мы, ну, а пока,
Мы оставалися все теми же "зк",
"Зк" Васильев и Петров "зк".
Четыре года мы побег готовили,
Харчей три тонны мы наэкономили,
И нам с собою даже дал половничек
Один ужасно милый уголовничек.
И вот ушли мы с ним в руке рука,
Рукоплескала нашей дерзости "зк",
"Зк" Петрову и Васильеву "зк".
И вот идем по тундре мы, как сиротиночки,
Не по дороге все, а по тропиночке.
Куда мы шли, в Москву или в Монголию,
Он знать не знал, паскуда, а я тем более.
Я доказал ему, что запад - где закат,
Но было поздно, нас зацапала ЧК,
"Зк" Петрова и Васильева "зк".
Потом приказ про нашего полковника,
Что он поймал двух очень крупных уголовников.
Ему за нас и деньги, и два ордена,
А он от радости все бил по морде нас.
Нам после этого прибавили срока,
И вот теперь мы те же самые "Зк"
"Зк" Васильев и Петров "Зк".
Формулировка.
------------
Вот раньше жизнь - и вверх и вниз идешь без конвоира,
Покуришь план, пойдешь на бан и щиплешь пассажира.
А на разбой берешь с собой надежную шалаву,
Потом берешь кого-нибудь и делаешь "Варшаву".
Пока следят, пока грозят, мы это дело переносим.
Наелся всласть, но вот взялась Петровка 38.
Прошел детдом, тюрьму, приют и срока не боялся,
Когда ж везли в народный суд, немного волновался.
Зачем нам врут: народный суд, - народа я не видел.
Судье простор, и прокурор тотчас меня обидел.
Ответил на вопросы я, но приговор с издевкой,
И не согласен вовсе я с такой формулировкой.
Не отрицаю я вины, не в первый раз садился,
Но написали, что с людьми я грубо обходился.
Неправда, тихо подойдешь, попросишь сторублевку,
Причем тут нож, причем грабеж, меняй формулировку...
Эх, был бы зал, я б речь сказал: "Товарищи родные,
Зачем пенять, ведь вы меня кормили и поили,
Мне каждый деньги отдавал, без слез, угроз и крови.
Огромное спасибо вам за все на добром слове".
Этот зал мне б хлопать стал, и я, прервав рыданья,
И тихим голосом сказал:" Спасибо за вниманье".
Ну, правда ведь, ну правда ведь, что я грабитель ловкий,
Как людям мне в глаза смотреть с такой формулировкой?
Рецидивист.
----------
И это был воскресный день, и я не лазил по карманам,
В воскресенье отдыхать - вот мой девиз.
Вдруг свисток, меня хватают и обзывают хулиганом,
А один узнал, кричит:"Рецидивист".
Брось, товарищ, не ершись,
Моя фамилия Сергеев,
Ну, а кто рецидивист,
Ведь я понятья не имею.
И это был воскресный день, но мусора не отдыхают,
У них тоже план давай, хоть удавись,
Ну, а если перевыполнят - так их там награждают,
На вес золота там вор-рецидивист.
С уваженьем мне:"Садись"
Угощают "Беломором"
"Значит ты рецидивист,
Распишись под протоколом".
И это был воскресный дань, светило солнце, как бездельник,
И все люди - кто с друзьями, кто с семьей,
Ну, а я сидел, скучал, как в самый грустный понедельник,
Мне майор попался очень деловой.
"Сколько раз судились вы?"
"Плохо я считать умею".
"Но все же вы рецидивист?"
"Да нет, товарищ, я - Сергеев".
И это был воскрсный день, а я потел, я лез из кожи,
Но майор был в математике горазд,
Он чего то там сложил, потом умножил, подитожил,
И сказал, что я судился 10 раз.
Подал мне начальник лист,
Расписался, как умею,
Написал:"Рецидивист
По фамилии Сергеев".
И это был воскресный день, я был усталым и побитым,
Но одно я знаю, одному я рад:
В семилетний план поимки хулиганов и бандитов
Я ведь тоже внес свой очень скромный вклад.
За тобой тащился длинный хвост.
------------------------------
О нашей встрече - что там говорить,
Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий,
Но мы с тобою сразу стали жить,
Не опасаясь пагубных последствий.
Я сразу сузил круг твоих знакомств,
Одел, обул и вытащил из грязи,
Но за тобой тащился длинный хвост,
Длиннющий хвост твоих коротких связей.
Потом я помню бил друзей твоих,
Мне с ними было как-то неприятно,
Хотя, быть может, были среди них
Наверняка отличные ребята.
О чем просила - делал мигом я
Я каждый день старался сделать ночью брачной.
Из-за тебя под поезд прыгнул я,
Но слава богу, не совсем удачно.
Если б ты меня ждала в тот год,
Когда меня отправили на дачу,
Я б для тебя украл весь небосвод,
И две звезды кремлевские впридачу.
И я клянусь, последний буду гад;
"Не ври, не пей, и я прощу измену,
И подарю тебе Большой театр,
И малую спортивную арену".
И вот теперь я к встрече не готов,
Боюсь тебя, боюсь речей интимных,
Как жители японских городов
Боятся повторенья Хиросимы.
Я был душой дурного общества.
----------------------------
Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе,
Мою фамилью, имя, отчество
Прекрасно знали в КГБ.
В меня влюблялася вся улица,
И весь Савеловский вокзал,
Я знал, что мной интересуются,
Но все равно пренебрегал.
Свой человек я был у скокарей, скокарей,
Свой человек у щипачей,
И гражданин начальник Токарев, падла Токарев
Из-за меня не спал ночей.
Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел,
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился
Шепнул, навел и я сгорел.
Начальник вел себя не въедливо,
Но на допросы вызывал,
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал.
Не брал я на душу покойников
И не испытывал судьбу,
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу.
И дело не было отложено
И огласили приговор,
И дали все, что мне положено,
Плюс пять мне сделал прокурор.
Мой адвокат хотел по совести
За мой такой веселый нрав,
А прокурор просил всей строгости
И был, по-моему, неправ.
С тех пор заглохло мое творчество,
Я стал скучающий субьект,
Зачем же быть душою общества,
Когда души в нем вовсе нет.
Спасите Мишку.
-------------
Говорят, арестован добрый парень за три слова,
Говорят, арестован мишка ларин за три слова,
Говорят, что не помог ему заступник, честно слово,
Мишка ларин, как опаснейший преступник арестован,
Ведь это ж правда несправедливо.
Говорю, невиновен, не со зла ведь, а вино ведь,
Говорю, невиновен, ну ославить - разве новость,
Говорю, что не поднял бы Мишка руку на ту суку,
Так возьмите ж вы Мишку на поруки, вот вам руку.
Говорят, что до свадьбы он придет, до женитьбы
Вот бы вас бы послать бы, вот бы вас бы погноить бы,
Вот бы вас на Камчатку, на Камчатку, нары дали б,
Пожалели бы вы нашего Мишатку, порыдали б,
А то ведь, правда, несправедливо.
Говорю, заступитесь, повторяю: на поруки.
Если ж вы поскупитесь, заявляю: ждите, суки,
Я ж такое вам устрою, я ж такое вам устрою,
Друга Мишку не забуду и вас в землю всех зарою,
А то ведь, правда, несправедливо.
Счетчик щелкает
---------------
Твердил он нам: "Она моя",
Да ты смеешься, друг, да ты смеешься,
Уйди, пацан, ты очень пьян
А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься.
А он кричал: "Теперь мне все равно,
Садись в такси, поехали кататься,
Пусть счетчик щелкает, пусть, все равно
В конце пути придется рассчитаться".
Не жалко мне таких парней,
"Ты от греха уйди", - твержу я снова,
А он ко мне и все о ней,
"А ну ни слова, гад, гляди, ни слова".
Ударила в виски мне кровь с вином
И так же, продолжая улыбаться,
Ему сказал я тихо: "Все равно,
В конце пути придется рассчитаться".
К слезам я глух и к просьбам глух,
В охоту драка мне, ох, как в охоту.
И хочешь, друг, не хочешь, друг,
Плати по счету, друг, плати по счету.
А жизнь мелькает как в цветном кино,
Мне хорошо, мне хочется смеяться.
Пусть счетчик щелкает, пусть, все равно
В конце пути придется рассчитаться.
Город уши заткнул.
-----------------
Город уши заткнул и уснуть захотел,
И все граждане спрятались в норы,
А у меня в этот час еще тысяча дел,
Задерни шторы и проверь запоры.
Только зря, не спасет тебя крепкий замок,
Ты не уснешь спокойно в своем доме,
А потому, что я вышел сегодня на скок,
А колька демин на углу на стреме.
И пускай сторожит тебя ночью лифтер,
