Чтоб больше Евгений Иванычу не
оборачивать пленкою на ночь его.
112 О, время, время
А.Иващенко
Г.Васильев
Под шорох шин, под рокот ветра
послать последнее прости,
Менять часы на километры
в пропорции один к пяти,
И твердь земную переспоря,
достичь прибрежной полосы,
И утопить в пучине моря
свои японские часы.
Ах, время, время, темпо, тейко, цайт и тайм!
Мы не считаем, не считаем, не считаем!
Его транжирим так и сяк, пока источник не иссяк,
Пока манят нас фонари Парижских тайн.
Легко метать в мгновенье бисер,
безбожно нарушать режим!
И не зависеть, не зависеть
от маятников и пружин,
Швырять секунды понапрасну
на ерунду, на дребедень,
Терять минуты ежечасно,
сорить часами каждый день.
Искать любви, как ветра в поле,
день изо дня, за годом год,
Пока нас время не неволит,
пока нам не грозит цейтнот,
А колокольчик, дар Валдая,
нам не дает замедлить бег,
И мы, часов не наблюдая,
теряем головы навек.
113 Ночь
Георгий Васильев и Алексей Иващенко
Цветной настенный календарь
с портретом молодой артистки,
И кучка пепла на полу,
и полночь позади,
И впереди вся ночь,
и две зажаренных сосиски,
И таракан, и не один.
Будильник старый без стекла,
и новый с золоченой стрелкой,
И первый снег на волосах
- следы седой зимы,
И впереди рассвет,
и две невымытых тарелки,
Ах, кто бы, кто бы их помыл.
И двадцать восемь новых строк,
как стая голубей из клетки,
И тысяча ночей иных,
как смерч над головой,
И впереди вся жизнь,
и две исписанных салфетки,
И все, и больше - ничего.
114*10 Я опять намедни одичал А.Иващенко
Г.Васильев
Я опять намедни одичал, где же вы, здоровые задатки?
Раздражаться стал по мелочам, стал прощать большие недостатки,
Да неужто, снова началось? Вновь содом, дурдом, неразбериха!
То ли радость это, то ли злость, все смешалось, все сплелось,
Лихо, мое лихо!
Так жена рвет в ярости чулки, потеряв надежду их заштопать,
Так, автопилоту вопреки, самолет нырком уходит в штопор!
Так баран, с тупым упорством бьет черным лбом об изгородь кошары,
Я поплыл, я тронулся, как лед, и ночами напролет
Снятся мне кошмары.
Отгоняя прочь ночную жуть, я с утра до вечера корячусь.
Как шахтер, продукт произвожу, и в работе, как в болоте прячусь.
Исчезаю, сдав себя в наем, как в ночной туман на дне оврага,
Чтоб не видеть света даже днем! А, гори она огнем!
Вся эта шарага!
Я зажат в железные тиски, я хриплю заезженной пластинкой,
А желанья рвут меня в куски, и ревут животные инстинкты,
И топочут дикие стада, я верчусь, мечусь, впадаю в детство,
Думал, дурь мою уймут года, а, выходит, никуда
От нее не деться!
115*11 Большевики должны сдать власть А.Иващенко Г.Васильев
Низы в голодном исступленьи,
Верхам давно на все накласть,
Подобно смерти промедленье,
Большевики должны сдать власть!
Приняв для храбрости полбанки,
Былые принципы поправ,
Сперва: мосты, вокзалы, банки,
Потом сдать почту, телеграф,
Потом заводы сдать задаром,
Потом сдать землю ни за хрен,
Решительно, одним ударом,
Сдать сразу Смольный, Зимний, все!
Так повелительно и грозно
Все потерять или пропасть,
Сегодня! Завтра будет поздно,
Большевики должны сдать власть!
Это будет последней директивой Цэ Ка!
Сдать власть неформалам и слезть с броневика!
116*12 Два косяка летающих тарелок
Кончается четверг и дождик мелок, и сквозь него едва-едва видны:
Да косяка летающих тарелок идут над мокрой территорией страны.
И девушки, бегущие с работы, по лужам торопливо семенят,
Промокший двор, и в нем промокший кто-то,
Немножечко похожий на меня.
О как легка и необыкновенна та женщина, что скромный свой уют
Несет в химчистку в сумке здоровенной, немножечко похожей на твою.
А из-за облаков сквозь дождик мелкий
глядит на двор в подзорную трубу
Бортинженер летающей тарелки, немножечко похожей на судьбу.
Кончается четверг и дождик мелок,
и трудно разглядеть в промозглой мгле,
Чего-то, что на небо улетело, и то, чего осталось на земле.
И две фигуры посреди стихии, друг с друга не спускающие глаз,
Промокшие, слепые и глухие, такие непохожие на нас.
117 Дворник Степанов
Набив межзвездной пустотой оба кармана,
Тихо, как вор, в город проникнет ночь,
И одуревший от весны дворник Степанов,
Дерзкой метлой мусор погонит прочь.
И словно ночной ковбой, из-за угла выйду я,
Наступая на лужи,
И сложит оружие Непобедимая зима.
И вдруг от запаха весны, неба и хвои,
Что-то во мне произойдет внутри.
И оттолкнувшись от земли дерзкой ногою,
Я воспарю метра на два - на три.
Но и не более,
Чтоб с непривычки не стучало в ушах от давления,
Но и не менее, поскольку хочется летать.
И одуревший от весны, в дальние страны,
Я полечу сквозь небосвод ночной.
И, заглядевшись на меня, дворник Степанов
Спрячет метлу и полетит за мной.
Так отчего же весь народ ходит как пьяный,
Что нас влечет, что нас лишает сна?
Да, просто в туче воробьев дворник Степанов
В небе висит, значит пришла весна.
*14 Я плыву на катере
Я плыву на катере, крою всех по-матери,
Отчего же, отчего? Нет воды в форватере!
Но скрежещет по камням, стон стоит по пристаням,
Там, слезами умываясь, рыба требует ням ням!
Вместо корма ей везут отработанный мазут.
Рыба плавниками бьет, птица рыбу не клюет,
И от голоду немедля богу душу отдает.
Звери, птицы не поев, умирают, околев..... не поев.
У клещей и прочих блох рацион из рук вон плох,
Потому что мир животных преимущественно сдох.
Гнус, в отсутствии зверей, кровь сосет из егерей.
Сатанеют егеря и, окурками соря,
Невзирая на пожары, нервно курят, почем зря,
Дым встает под небеса, то - горят, горят леса!
Без растительных пород исчезает кислород,
А без оного без газу задыхается народ,
Задыхается народ, по колхозам - недород.
Я на палубе стою, плохо себя чувствую,
Я на палубе стою, плохо себя чувствую.
Ах, мне бы
плыть отсель на катере, ко такой-то матери,
Да видать, не суждено, нет воды в форватере.
119*15 Выступление межрегиональной группы
организованных преступников
на съезде народных депутатов
Народные избранники, пожалуйста, без паники,
Иначе, непременно быть беде,
Вам шлют письмо открытое подонки недобитые,
Как нас обозначают кое-где.
От всей души и матом - культурный ультиматум,
А копию - в ЦК и в МГД.
Сперва добавим ясности, мы стали жертвой гласности,
Как пес на нас набросилась печать.
Шьет связи с автократами, с верхами аппаратными,
А мы за них не хочем отвечать.
Они народ губили, а мы его любили,
За что ж нас от народа отлучать.
Мы б лучше нашей мафии хоть капельку потрафили,
Нам пару б депутатов, и - хорош,
ВЕдь все организации имеют депутации,
А нашу обошли, ядрена вошь!
Ведь пользы для прогресса от ВэЦээсПээСа
{ Не больше чем от нас, ну не на грош!
Теперь об экономике. Ну вы ж - не группа комиков,
Чего об ней трепаться день за днем,
Есть предложенье дельное, за плату, за отдельную,
Давайте мы ее приобретем.
Спасем ее от праха, восстановим из краха,
И хоть чуть- чуть в порядок приведем.
Есть просьба очень частная, у нас работа грязная,
Порой идем на мокрые дела,
Так с дела возвращаешься и грязь отмыть пытаешься,
А как отмыть без мыла без мыла.
Мы просим: мыла, мыла, хоть по куску на рыло,
Чтоб норма нам повышена была.
Вот наши пожелания, благодарим заранее,
Но только вы смотрите, е мое!
Нам долго ли умеючи жену Михал Сергеича
Припрятать! Мы ж - известное зверье.
Лишим его покоя, ведь горе-то какое,
Ведь что он будет делать без нее.
Вот вы на чем играете, вы ж нами всех пугаете,
Таких на нас навешали собак,
Так будьте ж осмотрительны, не спорьте, уступите нам,
Мы ж забастуем, если что не так.
А - воровать не будем, что скажете вы людям?
Откуда он, любимый наш бардак?
Товарищи избранники, не надо только паники,
Ведь это не угроза, не намек.
Вам шлют письмо открытое подонки недобитые,
В ноябрьский, всем вам памятный денек.
От всей души и матом - культурный ультиматум,
А копию - в ООН и в "Огонек".
120 Песня студента
Георгий Васильев и Алексей Иващенко
Ходишь, бродишь день-деньской,
ищешь, где бы взять долги
До котлет подать рукой,
только вот вышли деньги и
Неделя до стипендии.
Может, кто-нибудь поймет,
состраданьем тронется,
Днем - то как-нибудь сойдет,
днем организм еще живет,
А ночью вот, бессоница.
Все кошмары, хошь-не-хошь,
пляшут жирные куски,
Встанешь, тряпку пожуешь,
грустно немного от тоски,
Некалорийно все-таки.
Вспомнишь "Прагу" невзначай,
бутерброд с икоркою,
Вспомнишь, как давал на чай,
как перекушал сгоряча,
И слезы каплют горькие.
А {за полночь, просто жуть,
мысля уголовная:
Подстеречь кого-нибудь
среди долины ровныя...
Да только малокровный я.
Увы, дорогие друзья
Увы, дорогие друзья,
Что толку - страдать и влюбляться,
И горько в подушку рыдать
Безумной весенней порой!
Ведь девушкам нашей мечты -
Давно уже за восемнадцать,
И граф Монте-Кристо уже -
Не самый любимый герой.
Уж мы уж давно уж - не те,
Хоть хочется верить, что те же,
Смешно ведь с таким животом
Гулять в мушкетерском плаще!
И старым стихам, про любовь,
Мы верим все реже и реже,
А новых стихов про любовь
Уже не читаем ващще.
Надел шевалье Д'Артаньян
Кепчоночку модного кроя,
А шляпу с гусиным пером
Стыдливо засунул в нужник.
И хочешь, не хочешь,
Но факт - совершенно иные герои
Глядят на тебя со страниц
Твоих сберегательных книг.
Увы, дорогие друзья,
Все в жизни известно заране:
Сначала - мы все ого-го,
А после - весьма и весьма...
И нам остается одно:
Залечь на скрипучем диване,
И дрыхнуть, прикрывши глаза
Любимым романом Дюма.
*18 Девятый вал
Когда встряхнет и захлестнет девятый вал,
Когда в душе завоет ураганный ветер,
Ну кто из нас, хотя б на час не забывал
Про всех кукушек и все ходики на свете
Когда в душе завоет ураганный ветер,
И захлестнет девятый вал!..
Когда котел бурлит, когда костер горит,
Когда ничем нельзя унять сердцебиенья,
Ну, кто из нас, хотя бы раз не сотворит
Чего-нибудь, чтоб всем чертям на удивленье!
Когда ничем нельзя унять сердцебиенья,
Когда внутри костер горит!..
Когда ворвется свет в раскрытые глаза,
Когда ударит в ноздри запах зверобоя,
Ну, кто же счастья всем нутром не осязал,
Ну кто же не был на все сто самим собою,
Когда ударит в ноздри запах зверобоя,
Когда ворвется свет в глаза!..
123 Шипучее вино
Георгий Васильев и Алексей Иващенко
То рыдает, то хохочет, то на кухню к нам тайком
просочиться ветер хочет, притворяясь сквозняком.
Снег упал на всю округу, за лкном темным-темно,
Мы не глядя друг на друга, пьем шипучее вино.
А вина-то - кот наплакал, а цена-то - дорога,
Наши вечные заплаты, наши дикие бега,
Наши дети, наша ругань, это было так давно,
Мы не глядя друг на друга, пьем шипучее вино.
О взаимных наших болях рассуждаем мы шутя,
А во мраке что-то воет, что-то плачет, как дитя,
То ли время, то ли вьюга, впрочем, это - все равно,
Ведь со мной моя пдруга, и шипучее вино.
Все сокровища
Георгий Васильев и Алексей Иващенко
Погрузить бы в корабли, затопить бы в океане
Все песеты и рубли, все иены и юани.
Этот хлам из разных стран ни к чему и задарма нам,
Все сокровища - обман, а прожить нальзя обманом.
Все рассыпется в момент, измельчится при размене,
Лишь один эквивалент в этом мире неразменен.
Только он в потоке дней абсолютно одинаков,
Без портретов короблей, без гербов и водных знаков.
И под вечер, и чуть свет, на тебя тайком взирая,
Я с надеждой на ответ в ожиданьи замираю.
И не споря о цене, не теряя ни минуты,
Конвертируешь ты мне нашу тайную валюту.
И еще, еще, еще, я ловлю твой взгляд ответный,
