работе машины потенциалы в ячейках совпадали по знаку с импульсами,
подаваемыми управляющим устройством, то бактерии размножались, если
нет, - погибали. В каждой ячейке у нее были помещены колонии различных
бактерий.
- Понимаю, - сказал, улыбнувшись, Космонавт, - естественный отбор
на соответствие программе. Мне кажется, знаете ли, что это не такая уж
глупая идея.
- Я и не говорил, что она глупая. Иначе бы я не стал со всем этим
связываться. Однако вы знаете, какие колоссальные трудности стоят
между остроумной догадкой и получением практически ценных результатов.
- Но вы бы могли просто...
- Конечно. Я мог поручить одной из лабораторий выяснить, стоит ли
с этим возиться. Но меня интересовало не столько само изобретение,
сколько его автор. Родителей у нее не было. Воспитывалась она у
сестры, с которой я быстро договорился, пообещав, что в течение этого
года буду сам заботиться о необходимом пополнении знаний ее питомицы.
На следующий день я велел поставить для нее стол в маленькой
комнатке под лестницей и спустя несколько часов был вынужден принять
меры восстановлению порядка в институте. Пожалуй, было ни одного
сотрудника, которого бы, как муху на мед, не влекла загадочная надпись
на двери чулана: "ЛАБОРАТОРИЯ КРОВНОГО МАШИНОВЕДЕНИЯ". Честное слово,
это звучало очень здорово, и у меня просто не хватило духа лишить свое
новое приобретение возможности поиграть в научного работника, хотя уже
спустя несколько дней я убедился, что профессия укротительницы подошла
бы ей гораздо больше. Первой была приведена в повиновение моя
секретарша. Просто удивительно, как быстро она стала ручной. Сказать
по правде, у меня вскоре создалось впечатление, что всех в институте
интересовало таинственное существо в новой лаборатории гораздо больше,
чем основная работа.
Однако прошел год, и ни о какой задаче на пропорциональное
сближение еще нельзя было и мечтать. К тому времени мы уже оба забыли
о нашем договоре. Больше того: как-то получилось само собой, что Сашка
пользовалась правом беспрепятственного входа в мой кабинет в любое
время. Иногда она появлялась, горя нетерпением посвятить меня в
какое-либо сенсационное открытие, а иногда просто, чтобы поплакать на
диване, когда все оказывалось не таким уж ослепительным. Боюсь, что в
это время мы с ней менялись ролями. Она, обливаясь слезами, требовала
немедленно отпустить ее обратно в школу, а я уговаривал закончить
очередную серию опытов. Кончалось это обычно тем, что она срывалась с
места и мчалась в лабораторию, оседлав новую сногсшибательную идею.
Наибольшие трудности возникали с проблемой размножения машин. Если
в материнской особи удавалось без особого труда выработать то, что мы
называли "безусловным рефлексом на программу", то в потомстве
происходило черт те что. Обычно не более чем один опыт из тысячи давал
более или менее точное воспроизведение расположения бактерий в
ячейках.
Наконец нам с ней удалось изобрести нехитрое устройство,
позволяющее печь машины как блины. Это было нечто вроде гектографа.
Лист пластика, смазанный желатином, накладывался на поверхность
машинной матки и прокатывался роликом. А когда мы начали вводить в
желатин токопроводящие вещества и избавились от путаной проводки
проблему можно было считать вчерне решенной.
- Бактерии на печатных схемах, - усмехнулся Космонавт.
- Что-то вроде этого. Все же не думайте, что все было так просто.
В таких делах чем больше решенных вопросов, тем больше возникает
новых. Прошло уже три года. Лаборатория кровного машиноведения давно
перебралась из чулана в новое помещение, оборудованное по последнему
слову техники, популярность Сашки росла с каждым днем, добровольных
помощников у нее было хоть пруд пруди, но я все же испытывал какую-то
тревогу. Уж слишком она разбрасывалась.
Вы не знаете, как важно для исследователя уметь вовремя обуздать
свою фантазию и сосредоточиться на одном варианте, пока его
возможности не исчерпаны до конца. К сожалению, подходил срок сдачи в
производство нового проекта корабля, и я уже не мог уделять Сашке
столько времени, как раньше. Пришлось ограничиться категорическим
распоряжением работать только над машиной, заказанной нам Управлением
по космонавтике, и ничем другим не заниматься.
В течение последующих двух лет я только изредка наведывался к ней
в лабораторию. Дела там шли неплохо. Первый вариант машины был сдан
Координационному центру, и теперь в схему нужно было внести кое-какие
изменения по замечаниям заказчика. В это время шла подготовка к
экспедиции "Метеора", и новая машина должна была обрабатывать
информацию, поступающую с корабля. В случае успеха предполагалось
использовать потомков этой машины в качестве бортовой аппаратуры на
всех кораблях такого класса.
Вы были уже в полете, когда однажды ночью мне позвонили из
Координационного центра и сообщили, что машина отдала приказ "Метеору"
вернуться на Землю. Через десять минут я вытащил Сашку за косы из
кровати, и мы помчались в Центр. Там царила полная растерянность. Хотя
все дублирующие устройства сообщали, что полет протекает нормально,
наша машина продолжала повторять команды на срочное возвращение.
Вдобавок, как всегда бывает в таких случаях, неожиданно прервалась
радиосвязь, и нам никак не удавалось выяснить, что же у вас там
произошло. К тому времени, когда нам снова удалось поймать ваши
сигналы, предпринимать что-либо было уже поздно. Слишком много
горючего было израсходовано на торможение. Я приказал выключить
машину, и мы отправились спать.
Вот, пожалуй, и все, что я вам мог рассказать.
- Значит, это был просто результат недоработки конструкции? -
спросил Космонавт.
- Нет, конструкция была отработана хорошо.
- В чем же тогда причина?
- Причину я узнал на следующее утро, когда устроил Сашке допрос с
пристрастием. Дело в том, что... Ну в общем она, как всегда,
увлеклась. Работала в нескольких направлениях, занималась выведением
гибридов с различными программами. Последний вариант был просто
ублюдком от скрещивания машины для управления космическими полетами с
машиной для экономических расчетов. В нем все время боролись два
начала: расточительность исследователя космоса и скаредность
экономиста. В результате, видно, машина просто решила, что с точки
зрения окупаемости затрат выгоднее всего прекратить полет.
Космонавт тихонько свистнул.
- Бедная Сашка! Представляю себе, что вы с ней сделали.
- Что я с ней сделал?..
Затрещал звонок видеофона.
- Простите, - сказал Конструктор и подошел к аппарату. На экране
появилось изображение красивой рыжеволосой женщины.
- Значит, так можно верить вашим обещаниям?! - спросила она,
прищуря один глаз.
Конструктор как-то странно втянул голову в плечи.
- Что вы имеете в виду, Александра Яковлевна? - спросил он.
- Сейчас эти болваны распределяют места в кормовом отсеке
"Кометы", и я вас предупреждаю, что если все наши приборы не будут
размещены, я вам такое устрою!!
- Хорошо. - Ему было явно не по себе. - Передайте, что я выезжаю.
Экран погас.
- Это директор Института космической биологии, - сконфуженно
сказал Конструктор. - Очень энергичная дама... Так о чем мы?.. Ах,
да!.. Увы, - добавил он, помолчав, - я уже больше с ней ничего не мог
сделать.
