Илья ВАРШАВСКИЙ
КУРСАНТ ПЛОШКИН
Капитан Чигин взглянул на старинный морской хронометр, висевший на
стене рядом с электронными часами. Кажется, пора!
Он подошел к двери и повернул на два оборота ключ. Так спокойней.
Затем из левого ящика стола были извлечены спиртовка, два маленьких
серебряных чайника и две коробочки, украшенные изображениями драконов.
Конечно, открытый огонь на космолете - нарушение правил, но чай -
это чай, и ни один истинный ценитель не будет пользоваться для его
приготовления какими-то дурацкими плитками на медленных нейтронах. Что
ж, капитан Чигин может позволить себе эту вольность. Пятьдесят лет
службы в космосе тоже дают какие-то права. Космический устав -
прекрасная вещь, на космолете должна быть железная дисциплина, иначе
это будет не корабль, а кабак, но нельзя же подходить с одной меркой к
желторотому курсанту и старому космическому волку Чигину. Сначала
прослужите столько, сколько капитан Чигин, а потом и права вам дадут
особые. Вот так-с.
Чай тоже нужно уметь готовить. Это вам не какая-нибудь бурда,
которой потчуют на космодромах, а напиток высшего класса, эликсир
бодрости.
Сначала нужно ополоснуть чайник водой и поставить его на огонь.
Когда из носика пойдет легкий парок, засыпать первую порцию чая и
поставить чайник на батарею. Пусть постоит минут десять. Тем временем
вскипит вода во втором чайнике. Только не забудьте положить в холодную
воду немного зеленого листа. Что, никогда не слышали? Ну это оттого,
что вы, батенька, не знаете, что такое настоящий чай. Именно зеленый
лист. От него все качества. Попробуйте, и ничего другого пить не
захотите. Теперь вылейте зеленый навар в первый чайник и снова - на
огонь. Только сейчас уж следите, чтобы не закипел, а то все пропало.
Отлично! Можно снимать и покрыть колпаком. Минут пять - и чай готов.
Пить его нужно из маленькой фарфоровой чашки. Сахар? Ну кто же пьет
настоящий чай с сахаром?! В крайнем случае - чуть-чуть соли.
Капитан вдохнул волшебный аромат, отпил маленький глоток и
медленно проглотил, блаженно зажмурясь.
Отставив чашку, он достал из стола кожаную папку, послюнил похожий
на сосиску палец и бережно перелистал сшитые вместе пожелтевшие от
времени страницы.
Ага, вот!
"Я, капитан парохода "Жулан", вследствие скудного питания и
неполного штата кочегаров вынужден прекратить рейс, распустить команду
и передать пароход местным властям.
В настоящее время нахожусь в городе Коломбо, что на острове
Цейлон, и с первым пароходом нашей компании вернусь в пределы
Российской империи, что явствует из изложенного".
Капитан слегка откинулся назад в кресле, чтобы полюбоваться
ровными строчками рондо.
- "Что явствует из изложенного"! - со смаком повторил он, поднося
чашку ко рту. - Стиль-то какой! "Явствует из изложенного"!
Рука капитана потянулась к чайнику, но в этот момент кто-то
осторожно постучал в дверь. Капитан поморщился, сунул спиртовку
обратно в ящик, подошел к двери и повернул ключ.
- Можно к вам, мастер? - В дверях стоял старший помощник.
Чигин довольно ухмыльнулся. Обращение "мастер", как и звание
"капитан", было заимствовано им из старинных книг и отлично прижилось.
Попробуйте найдите хоть еще одного космонавта, к которому обращаются
подобным образом! Капитан - это для посторонних. Ближайшим помощникам
разрешается маленькая фамильярность. "Мастер"... право, неплохо
звучит!
- Входите, чиф. Может быть, чашечку чаю?
Старпом вздохнул. Он терпеть не мог любимый напиток капитана, но
отказаться - значило смертельно обидеть старика.
- Спасибо, с удовольствием!
Чигин достал из шкафчика вторую чашку.
- Какие новости?
- Радиограмма с подкидыша. Идет к нам с курсантами. Двенадцать
человек.
- Какой курс?
- Все первокурсники. Двенадцать козерогов.
- Примите к правому борту.
- Есть!
- Что еще?
- На подкидыше - доктор. Радирует, что все в порядке, медикаменты
получены.
- Так.
Капитан задумался. Опять первый курс. Щенки. На перегрузках будут
лежать трупами, потом, в невесомости, заблюют весь корабль. Пробный
рейс, так называемое "окосмичивание кадров". Капитан терпеть не мог
этого выражения. Окосмичивание! Чушь это, а не окосмичивание!
Подумаешь, старт с постоянной орбиты, удлиненный эллипс вокруг Марса и
возвращение на орбиту. Дать бы им настоящий взлет и еще посадочку на
Венере, вот тогда бы узнали, что такое "окосмичивание". Половина бы
подала заявление об отчислении из училища. Но что поделаешь, если
планетолет "Альдебаран" уже давно переведен в класс 4-Е без права
посадки на планеты. Еще года два его будут использовать в качестве
учебной базы, а затем...
- Спасибо, мастер, чай у вас действительно великолепный.
- Подождите.
Старший помощник снова сел.
- Вот что, - капитан расстегнул воротник кителя, - вы уж займитесь
сами с курсантами. Главное, чтобы они сразу включились в работу. Ничто
так не разлагает молодежь, как безделье. Никаких поблажек на всякие
там недомогания и прочее. Железная дисциплина и работа излечивают все
хворобы.
- Будем разбивать на вахты?
- Обязательно. По четыре человека. Из каждой вахты двоих -
боцману. Пусть с ними не миндальничает.
- А остальных?
- В штурманской рубке и в машине. По очереди, каждые сутки. Во
вторую половину рейса произведете перемену без выходных.
- Чепуха все это, - сказал старший помощник, - все равно курорт.
- Вот вы и позаботьтесь, чтобы не было курорта, погоняйте как
следует.
- Автоматика, тут особенно не погоняешь, времена не те.
- Не те, - согласился капитан. - Вот спросите у этих козерогов,
чего их понесло в училище, и они вам непременно наплетут про романтику
космоса, а какая теперь романтика? Вот раньше...
- В наше время, - кивнул старший помощник.
Капитан хлопнул рукой по столу.
- Да я не о том! Вот, скажем, мой прадед, он был капитаном
парохода.
- Чего?
- Парохода. Плавал по морям.
- Зачем? - лицо помощника выражало полное недоумение.
- Ну, перевозили разные грузы.
- Странно. Кому могло прийти в голову таскать грузы морем, среди
всех этих нефтяных вышек?
Капитан пожал плечами.
- Вероятно, их тогда было меньше.
- Все равно анахронизм.
- Романтика, - задумчиво сказал капитан. - Тогда люди были другие.
Вот послушайте.
Он открыл папку.
"Названный Сергей Малков, списанный мною, капитаном парохода
"Жулан", в Кардиффский морской госпиталь, направляется в пределы
Российской империи, удовлетворенный денежным довольствием по день
прибытия, что подтверждается подлинной подписью моей руки и
приложением Большой Гербовой Печати Российского Генерального
Консульства в городе Лондоне".
- Н-да, - сказал помощник.
- Это мой прадед, капитан парохода "Жулан", - самодовольно сказал
Чигин. - Папка и хронометр - наши семейные реликвии.
- Плавал по морю! - хмыкнул помощник. - Что ни говорите,
анахронизм!
Капитан нахмурился.
- Ничего вы не смыслите, чиф. Это вам не космолетом командовать.
Тут кое-что еще требовалось. Отвага, мастерство. А парусный флот?
Какие люди там были?! "Травить правый бом-брам-брас!" Как это вам
нравится?!
- А что это значит?
- Ну, команда такая, - неуверенно сказал капитан.
- Не понимаю я этого, - развел руками помощник, - не понимаю, и
все тут! Что за бом-брам?
- Я теперь тоже многого не понимаю. Раньше вот так все знал, -
выставил капитан растопыренную пятерню, - а теперь, извините, не
понимаю. В позапрошлом году направили на двухмесячные курсы изучать
эти новые звездолеты. Лекции читал такой, лопоухий. Прослушал я первую
и спрашиваю: "А почему он у вас все-таки летит?" - "Вот же, - говорит,
- формула". А и я говорю: "На формулах, молодой человек, летать не
привык. На всем, - говорю, - летал: и на ионолетах и на
аннигиляционных, а вот на формулах не приходилось".
- Так он не летит, - ухмыльнулся помощник, - это пространство
свертывается.
Красная шея капитана приобрела малиновый оттенок - признак,
предвещавший начало шторма.
- Глупости! - сказал он, вставая с кресла. - Пространство - это
миф, пустота, и сложить его невозможно. Это все равно что сожрать
дырку от бублика, а бублик оставить. Нет уж, вы мне подавайте такой
корабль, чтобы и старт и посадки - все было, а от формул увольте,
благодарю покорно!
- Разрешите идти? - благоразумно спросил помощник.
- Идите, а я отдохну немного.
Капитан сполоснул под краном оба чайника, убрал коробочки с чаем
и, взглянув на хронометр, откинул полог койки.
* * *
Баркентина под всеми парусами шла бакштаг, ловко лавируя среди
нефтяных вышек.
Соленые брызги обдавали загорелое лицо капитана Чигина,
наблюдавшего в подзорную трубу приближающийся берег.
Ветер крепчал.
- Убрать фок-марсель и грот-стаксель! - скомандовал капитан.
- Есть убрать фок-марсель и грот-стаксель! - проворные курсанты
рассыпались по реям.
- Прямо к носу - коралловый риф! - крикнул впередсмотрящий.
Капитан взглянул вперед. Белые валы прибоя яростно бились о
предательский риф, до которого оставалось не более двух кабельтовых.
Решение нужно было принимать немедленно.
- Свистать всех наверх!
- Есть свистать всех наверх! - козырнул боцман.
- Рубить ванты, рубить топинанты, мачты за борт!
Подвахтенные с топорами кинулись к такелажу.
- Капитан, тонем! - крикнул молодой курсант, указывая на
приближающийся вал, покрытый белой пеной.
- Черт побери, поздно! - капитан окинул последним взглядом
баркентину. Отличное судно, но разве может оно противостоять мощи
прибоя?! - Прощайте, братцы! Благодарю за отличную службу!
Удар! Треск ломающейся обшивки, крики тонущих курсантов, рев
прибоя.
Огромный вал захлестывает с головой, переворачивает, слепит,
душит. Больше нет сил!
Капитан опускается на дно. Но что это? Звуки фанфар, грохот
барабанов, дикие крики. К нему плывет толпа голых зеленых людей.
- Ага, попался индюк! - орет плывущий впереди старик с длинной
зеленой бородой.
"Откуда они знают мое прозвище?" - думает Чигин.
- Попался, попался! - орут зеленомордые. - Напиши формулу
свернутого пространства и станешь у нас вождем. Не напишешь - смерть!
- Смерть индюку!
* * *
- Фу, дьявол! - капитан поднял голову с подушки. - Ведь приснится
же такое!
Он перевернулся на спину, пытаясь понять, откуда идет этот шум.
Внезапная догадка заставила его вскочить с койки.
"Курсантский кубрик! Ну ладно, голубчики, сейчас получите
космическое крещение!"
Капитан спустился в курсантский отсек и застыл в дверях.
Великий Ти-Ка-Ту, что там творилось! Пиршество было в самом
разгаре. Весь запас продовольствия, выданный сердобольными мамашами
бедным деткам на долгий космический рейс, уничтожался ими с
непостижимой скоростью. Завтра эти детки будут лежать на койках,
держась за животики и ни один не выйдет на вахту. А сейчас - горящие,
возбужденные лица, рты, перемазанные вареньем, орущие под
аккомпанемент электронной гармошки разухабистую песню, ту самую
идиотскую песню о бравых парнях в космосе, которую так ненавидел
капитан Чигин.
Капитанские ноздри подозрительно втянули воздух. Нет, до этого
еще, кажется, не дошло, но все же...
Так закончим этот рейс мы,
