свойственно побеждать страх. Тем он и отличается от хищников.
- Если бы! - подумал Старик, бредя к скале вслед за Воином. - Если бы
человек отличался от животного лишь этим! Как просто все было бы! И как
мерзко. К счастью, ты не прав, Воин. На беду ты не прав. На беду себе, и к
счастью для людей.
Не доходя до каменной стены, Воин резко остановился, вглядываясь.
Старик подошел и стал рядом.
- Что это?! Что это такое?!
Под самой скалой, скрытые между валунами, громоздились кучей седла и
сбруи.
- Что это?!
- Я всегда отпускаю коней, - ответил Старик, - и всегда складываю
сюда седла. Вас очень много, Воин, и все-таки, никто еще не прошел...
Никто.
- Я пройду.
Вскоре над путниками нависли склоны ущелья.
Тропа теперь круто пошла вверх, и Воину часто приходилось
останавливаться, поджидая своего провожатого. Тропа петляла, поминутно
разделяясь, ложные ответвления уводили в нагромождение лавовых глыб или
терялись в буреломе. Один - Воин это прекрасно понимал - он не осилил бы
дороги и за месяц. И все же медлительность Старика раздражала его.
Вечером они подошли к старому кострищу, и Старик, повозившись
немного, развел огонь.
- Воин?
- Да.
- Приготовься.
- К чему?
В ответ Старик лишь пожал плечами. Он понятия не имел, что придумает
Гора на этот раз. Она никогда не повторяла своих шуток, и лишь Дракон в
конце пути был одним и тем же.
К воротам Дракона они вышли лишь к вечеру следующего дня. Первым их
увидел Воин - и остановился, поджидая Старика. Две скалы возвышались
впереди, перегораживая ущелье, так, что между ними оставался лишь узкий
проход. Старик тоже увидел ворота, и Воина перед ними, в измятых
обгоревших латах, сжимающего в руках зазубренный боевой топор. Дорога
изрядно потрепала его, то камнепадами, то невесть откуда возникающими
черными волками, нападавшими всегда со спины, и всегда по трое, то
сгустками огня, слетающими с краев ущелья. Но Воин прошел, и глаза его все
также твердо сверкали в прорези шлема.
- Это ворота. - Сказал Старик. - Дальше ты пойдешь один. Ты не
передумал... Насчет своих врагов? Ты ведь доказал, что можешь дойти до
вершины Горы, и повернуть сейчас - поступок столь же смелый...
- А власть? - усмехнулся Воин.
- А нужна она тебе? Власть - доказательство твердости. Придя сюда, ты
все доказал...
Воин повернулся спиной к воротам, и в упор посмотрел на Старика.
- Семейная жизнь изменила тебя, Маграв, - произнес он. - Ты забыл,
что есть власть ради Власти.
- Что же, иди.
Затем была тишина, и удар в тишине - один-единственный.
Медленно-медленно Старик поднялся с камня, на котором сидел, и пошел к
воротам. Первое, что он увидел, миновав каменную щель, был Воин. Старик
поспешно отвел взгляд и встретился глазами с драконом.
- Все растешь, - прошептал он, - ну, здравствуй...
Потрепал чудовище по броневой чешуе, терпеливо подождал, пока
раздвоенный на конце язык прошелся по нему с ног до головы, а затем
направился к крутой каменной лестнице в дальнем конце кратера. Ступени,
выбитые в скале много веков назад, вели к полукруглой площадке, с которой
открывался вид на окрестности. Здесь же, в нише, стоял меч.
Старик протянул руку и осторожно погладил голубую сталь.
- Надо же, - произнес он с горькой иронией, - сколько лет прошло, а я
все так же хочу взять его в руки... И не нужна мне эта сила, и вредна
даже, а - хочется...
Затем он пошел вниз, по тропинке на внешнем склоне Горы, и через два
часа был у подножья. Чувствовал он себя плохо - сказывалась усталость, да
и не только она.
Лита встретила его на полпути, там, где тропинка терялась, исчезая в
густой траве.
- Ну как ты?
- Неважно. - Старик пожал плечами. - Завтра надо будет отпустить его
коня. Как еще может быть? - Он помолчал, а затем с досадой произнес:
- Каждый следующий злее предыдущего... И никто не хочет добра.
- Добра! - усмехнулась Лита. - Разве добро можно делать с помощью
меча? Зачем доброму - меч?
- Верно, верно, - пробормотал Старик. - Доброму он ни к чему...
Только ведь злому - и подавно, разве не так? Пойдем, Лита, темнеет.
