Например, какие у тебя мысли на тот счет, что здесь командует женщина? Для
этого мне пришлось бороться всю дорогу - со времен моей службы в ВВС. Так
что если у тебя есть какие-то возражения, то лучше сказать мне напрямик.
Он всерьез удивился.
- Неужели ты приняла эту шутку всерьез? Я могу признать, что это была
шутка. Это было нарочно - как с тем стрекалом, о котором ты говорила.
Похоже было, что тебе не повредит пинок в зад.
- За это спасибо. Но ты не ответил на мой вопрос.
- Те, кто руководят, руководят, - сказал он просто. - Я буду
следовать за тобой, пока ты продолжаешь вести.
- Пока направление то, которого ты хочешь? - Она рассмеялась и ткнула
его под ребра. - Я рассматриваю тебя как своего великого визиря, человека,
который обладает тайным знанием и дает советы властителю. Думаю, мне
придется присматривать за тобой. Я тоже слегка знаю историю.
Крофорд не мог определить, насколько ее слова серьезны. Он решил не
обращать на них внимания.
- В действительности хотел с тобой поговорить вот о чем: ты сказала,
что не могла бы управлять этим кораблем. Но тогда ты не была сама собой,
ты была подавлена и ощущала себя беспомощной. Можно ли сейчас полагаться
на твои слова?
- Можно. Давай поднимемся и я покажу тебе, почему.
В кабине пилота Крофорд готов был ей поверить. Как и во всех
летательных аппаратах со времен ветровых конусов и открытых кокпитов, в
этом было нагромождение циферблатов, переключателей и сигнальных лампочек,
которое должно было внушить почтение всякому, кто был незнаком с ними. Он
уселся в кресло второго пилота и стал слушать ее.
- Разумеется, у нас был запасной пилот. Может быть, ты удивишься,
когда узнаешь, что это была не я. Это была Дороти Кэнтрелл, и она мертва.
Ну, я знаю все, что отображено на этой панели, и, в основном, могла бы
легко справиться с ней. То, чего я не знаю, я могла бы изучить. Часть
систем управляется компьютерами; если задать для них должные программы, то
он сам по себе полетит в космос. - Она с тоской посмотрела на панель, и
Крофорд понял, что, как и Вейнстейну, ей не доставило удовольствия
обменять радость полета на командование группой исследователей. Раньше она
была летчиком-испытателем, и больше всего любила летать. Она потрепала
рукой группу рукояток с правой стороны панели. Слева была такая же.
- Вот это нас бы и убило, Крофорд. Как тебя зовут по имени? Мэтт. Так
вот, Мэтт, эта игрушка первые сорок тысяч метров летит как самолет. У нее
не хватит горючего достичь орбиты лишь на реактивных двигателях. Сейчас
крылья убраны. Ты, вероятно, не видел их, когда мы спускались, но видел
модели. Эти аппараты очень легки, несложны и спроектированы для таких
атмосфер. Лу говорил, что это все равно, что летать в ванне, но они
летают. А для этого нужно умение, почти искусство. Лу три года
практиковался на лучших тренажерах, какие мы смогли создать, и все же был
вынужден полагаться на такие вещи, которым на тренажере не научишься. И
ему едва удалось посадить нас целыми и невредимыми. Мы об этом не
распространялись, но шансы были чертовски малы. Лу был молод; Кэнтрелл
тоже. Они совсем недавно были летчиками. Они летали каждый день, и у них
были навыки. Они были из лучших. - Она плюхнулась обратно в кресло. - А я
восемь лет летала лишь на тренажерах.
Крофорд не знал, не следует ли ему оставить эту тему.
- Но ты была одной их лучших. Это знают все. Ты по-прежнему не
считаешь, что могла бы это сделать?
Она воздела руки вверх.
- Как мне тебе объяснить? Этот аппарат не похож ни на что, на чем
летала я. С тем же успехом ты...
Она поискала сравнение, пытаясь вызвать его из воздуха движением рук.
- Послушай. Означает ли то, что кто-нибудь умеет летать на бипланах -
даже если это лучший пилот из когда либо летавших на них - означает ли это
что он годится для того, чтобы управлять вертолетом?
- Не знаю.
- Не годится. Поверь мне.
- Хорошо. Но факт остается фактом, что ты самый подходящий человек на
Марсе, чтобы управлять "Подкейн". Я думаю, тебе следует поразмыслить над
этим, когда ты будешь решать, что мы должны делать. - Он умолк, боясь что
будет выглядеть так, что он давит на нее.
Она прищурила глаза и уставилась в никуда.
- Я подумала об этом. - Она долго выжидала. - Я думаю, что если
попытаюсь управлять им, шансы против нас равны тысяче к одному. Но если
нам понадобится, я сделаю это. А вот твоя работа: покажи мне, что у нас
есть шанс получше этого. А если не сможешь, дай мне знать.
Через три недели каньон Тарсис превратился в детскую игровую
площадку. Крофорд не мог придумать лучшего описания. Каждый из
пластмассовых шипов расцвел в причудливую ветряную мельницу, и среди них
не было двух похожих. Были крохотные - не выше десяти сантиметров в
высоту, с лопастями, параллельными поверхности. Были вышки из паутины
пластиковых распорок - они были бы уместны на канзасской ферме. Некоторые
из них в высоту достигали пяти метров. Были они самых разных цветов и
различных форм, но лопасти у всех были покрыты прозрачной пленкой, похожей
на целлофан, и все они вращались под крепким марсианским ветром, образуя
размытые цветные пятна. Крофорд подумал об индустриальном парке,
построенном гномами. Он чуть ли не видел их, не спеша расхаживающих среди
вращающихся крыльев.
Сон, как могла, разобрала одну из них на части. Она все еще, не веря
себе, покачивала головой. Ей не удалось вырыть ее длинный, покрытый
оболочкой корень, но она могла предположить, какой он длины: он доходил до
слоя вечной мерзлоты, находившегося на глубине в двадцать метров.
Почва между ветряными мельницами была покрыта мерцающим пластиком.
Это была вторая часть хитроумного ответа растений на вопрос, как выжить на
Марсе. Ветряные мельницы использовали энергию ветра, а это пластиковое
покрытие в действительности состояло из двух слоев, в пространстве между
которыми циркулировала вода. Солнце нагревало ее, а затем она
перекачивалась к слою вечной мерзлоты, понемногу расплавляя его.
- В нашей картине все еще чего-то не хватает, - сказала Сон в
предыдущий вечер, когда она вкратце рассказала о том, что ей удалось
обнаружить. - Марти не смог найти механизм, который позволил бы этим
штукам развиваться, перерабатывая песок и камни и превращая их в нечто,
похожее на пластик. Так что мы предполагаем, что там внизу имеются запасы
чего-то вроде сырой нефти, возможно, замерзшей в смеси с водой.
- А откуда та могла бы взяться? - спросила Лэнг.
- Ты слышала о теории, что на Марсе долгие времена года? Так вот,
отчасти это больше чем теория. Сочетание угла наклона, цикла прецессии и
эксцентриситета орбиты Марса приводит к тому, что сезонные изменения
длятся примерно двенадцать тысяч лет. Мы попали в середину зимы, хотя,
говоря формально, приземлились "летом". Теоретики предполагали, что если
бы на Марсе и была жизнь, ей пришлось бы приспособиться к этим долгим
циклам. В течение холодного периода - когда на полюсах замерзает вода и
двуокись углерода, она зимует в виде спор, а затем, когда лед тает и могут
начаться биологические процессы, начинает развиваться. Мы, похоже,
обманули эти растения; когда вокруг лагеря увеличилось содержание водяного
пара, они подумали, что настало лето.
- А что это насчет сырой нефти? - спросил Рэлстон. Он не до конца
поверил в эту часть разработанной ими модели. Он был химиком-аналитиком,
специалистом по неорганике. Способ, каким растения вырабатывали пластик:
без высокой температуры, лишь с помощью катализаторов, вызывал у него
недоумение и настороженность. Он хотел бы, чтобы эти сумасшедшие ветряные
мельницы исчезли.
- Я думаю, что могу ответить на этот вопрос, - сказала Мак-Киллиан. -
Эти организмы едва способны выжить даже в лучшие времена. Те, которым это
удалось, ничего понапрасну не тратят. Резонно предположить, что если и
были древние запасы сырой нефти, они истощились бы лишь за несколько таких
циклов. Значит, то, что мы считаем сырой нефтью, в действительности
несколько иное. Должно быть, это остатки предыдущих поколений этих
растений.
- Но каким образом эти остатки попадают на такую большую глубину? -
спросил Рэлстон. - Следовало бы ожидать, что они окажутся наверху. Ветры
не могли бы похоронить их так глубоко лишь за двенадцать тысяч лет.
- Ты прав, - сказала Мак-Киллиан. - Я и в самом деле не знаю. Но у
меня есть теория на это счет. Поскольку эти растения не теряют ничего,
почему бы им не сохранить свои тела после смерти? Они вырастают из почвы;
почему бы им не спрятаться туда, когда условия снова становятся суровыми?
При этом они оставляют после себя споры, рассеянные по всему почвенному
слою. Тогда если те из спор, что находятся наверху, унесет ветер или
погубит ультрафиолетовое излучение, другие, чуть глубже, при возвращении
подходящих условий все же смогут развиваться. Когда они достигнут вечной
мерзлоты, то разложатся в органическую жижу, о которой мы говорили, и...
ну, это делается несколько сложным, не так ли?
- Мне это представляется вполне правдоподобным, - заверила ее Лэнг. -
В качестве рабочей теории подойдет. А что это насчет спор, разносимых в
воздухе?
Оказалось, что эта опасность им не угрожает. Споры в воздухе сейчас
были, но колонистам они были неопасны. Растения атаковали лишь некоторые
разновидности пластиков, и лишь на определенных стадиях своего
существования. Поскольку они все еще развивались, следовало быть начеку,
но замки шлюза и скафандры были вне опасности. Команда наслаждалась
роскошью: сном без скафандров.
А выполнить предстояло много работ. Большинство физических досталось
Крофорду и, до некоторой степени, Лэнг. Это порядком сблизило их.
Остальным троим надо было предоставить свободу проводить исследования,
поскольку было решено, что лишь изучив окружающую среду, можно получить
шанс уцелеть.
Крофорд и Лэнг сумели сохранить большую часть купола. Накладывая
заплатки и разрезая прочный материал лазерами, они смогли соорудить купол
гораздо меньших размеров. Его установили на голом скальном возвышении,
изменили систему выброса отработанного воздуха, чтобы не нижней
поверхности не собирался конденсат, и добавили другие меры безопасности.
Теперь они спали во внутреннем герметичном отсеке внутри купола и несли
круглосуточную вахту. Во время тренировок им удавалось перейти от
глубокого сна к аварийной готовности за тридцать секунд. Они не собирались
снова попасться врасплох.
Крофорд не смотрел в сторону бешено вращавшихся мельничных крыльев на
плантации ветряных мельниц. Он находился в куполе вместе со всей командой,
без шлема. Сон Сью Ли передавала по радио отчет на "Эдгара Райса
Берроуза". В руке у нее был насос, который она извлекла из
препарированного ею растения. Он состоял из полуметрового пропеллера с
восемью лопастями, свободно вращавшегося на тефлоновых подшипниках. Под
ним находились разные крохотные устройства и сам насос. Говоря в микрофон,
она бесцельно вращала его.
- Я не вполне понимаю, в чем дело, - признал Крофорд, негромко
разговаривавший с Люси Мак-Киллиан. - Что такого революционного в
маленьких ветряных мельницах?
- Это нечто совершенно новое, - прошептала та в ответ. - Подумай об
этом. На Земле природа так и не изобрела колесо. Я иногда задавала себе
вопрос, почему. Конечно, к тому есть препятствия, но ведь это такая
хорошая идея. Только подумай: для чего его используем мы. Но в природе все
