- Очень приятно, - сказала Руткевич.
Катя Михайлова, которая к тому же и староста класса, спросила Алису:
- Ты у нас будешь учиться или просто так пришла?
- Пока поучусь.
- А тебя в журнал внесли?
- Не знаю, - сказала Алиса.
- А как твоя фамилия?
- Алиса Селезнева.
- Селезнева, - спросила Катя Михайлова, - ты каким видом спорта
заниматься будешь?
- Не знаю, - сказала Алиса.
- Отстаньте от нее, - сказала Мила Руткевич. - Человек только что из
больницы. Ты бы еще на нее и общественные нагрузки взвалила!
- Ты ничего не понимаешь, - сказала Катя. - И честь класса тебе не
дорога. Ты сама ее не защищаешь.
- Я хорошо учусь, этим и защищаю, - сказала Мила.
- Они всегда из-за этого ссорятся, - сказала Юлька.
- Ты в волейбол играть умеешь? - спросила Катя.
- В детстве немного играла.
- Эй, ребята! - раздался дикий крик Бори Мессерера, который случайно
обернулся и увидел, кто пришел. - Юлька Грибкова вернулась без
существенных частей тела!
- Остряк-самоучка, - сказала Юлька.
- Он завидует, - сказала Мила Руткевич, отбрасывая назад тяжелую
черную косу.
Катя Михайлова подозревала, что Мила потому не занимается спортом,
что боится запутаться в собственных волосах.
Все сразу забыли о божьих коровках, окружили Юльку.
- А это что за номер? - спросил Борис Мессерер, глядя на Алису. - Вы,
девушка, из Швеции по культурному обмену?
- Это Алиса Селезнева, - сказала Юлька. - Моя подруга и даже
родственница. Она пока что будет у нас учиться.
- Ребята! - воскликнул Борис. - Вы слышали? Алиса будет у нас в
гостях!
Фима Королев уже собрал своих божьих коровок в спичечный коробок,
выпрямился, узнал Алису и сказал самым спокойным голосом:
- Привет, Алиса. Я без тебя немного соскучился.
- Здравствуй, Фима, - сказала Алиса.
- Вы знакомы? - У Юльки чуть глаза на лоб не вылезли.
Остальные тоже удивились.
- Я до некоторой степени ее спаситель, - сказал Фима.
Алиса нахмурилась, чтобы он промолчал, но Фима не понял знака.
- Я ей помог бежать в одной пижаме из сумасшедшего дома. Через забор.
За нами гнались восемь санитаров со смирительной рубашкой и один
профессор.
- Эх ты! - сказала Алиса и отвернулась от него.
- Трепло! - сказала Юлька.
- Я не шучу, - возмутился Фимка. - Колька Сулима может подтвердить.
Там еще англичане были... А вот и Сулима. Сулима, ты Алису узнаешь?
Сулима стоял в дверях.
- Привет! - Он подошел к своему столу, положил портфель, потом
сказал: - Здравствуй, Алиса. Здравствуй, Юлька. Я еще позавчера додумал,
что ты к Грибковым идешь.
- Сулима, - вмешался Фима Королев, - подтверди, что Алиса из
сумасшедшего дома сбежала.
- И не подумаю, - сказал Сулима.
- Спасибо, - сказала Алиса.
- Не за что. Зачем же меня благодарить, если я сказал, что считал
нужным. Хорошо, что ты будешь у нас учиться.
Фима был так расстроен предательством друга, что его красные щеки
стали малиновыми. Благородная Катя Михайлова сказала ему:
- Ты низкий человек, Ефим, я давно это за тобой замечала.
Юлька наклонилась к Алисе и прошептала на ухо:
- Значит, ты с одним Колей уже знакома?
- Я и сама не знала, - сказала Алиса.
Она села рядом с Катей Михайловой на свободное место.
- Тебя, наверно, спрашивать не будут, - сказала Катя. - У тебя и
учебника нет.
Ребята со всех сторон смотрели на Алису. Всегда интересно, если в
классе новый человек, а тут еще странное заявление Фимы Королева,
вообще-то трепача и выдумщика, но не до такой же степени, чтобы просто так
сказать про новенькую, что она сбежала из сумасшедшего дома.
Зазвенел звонок, и сразу вошла Алла Сергеевна, англичанка, которая
была и классной руководительницей. Она положила журнал на стол и сказала:
- С сегодняшнего дня в классе будет заниматься Алиса Селезнева. Где
Алиса?
Алиса встала.
- Я надеюсь, что вы уже познакомились?
- Фима Королев с ней еще позавчера познакомился, - сказал Боря
Мессерер. - При драматических обстоятельствах.
- Выяснение этих проблем мы оставим на свободное время, а сейчас
перейдем к уроку.
На дом задавали длинный текст о Лондоне с массой новых слов, и Алла
Сергеевна сразу вызвала Фиму Королева. А у Фимы голова была занята совсем
другим, он начал читать, на второй фразе завяз, засох и завертел головой,
надеясь услышать чью-нибудь подсказку. Но подсказывать было некому. Мила
Руткевич не подсказывала принципиально. Юлька была на Фиму зла, а другие,
которые могли бы подсказать, еще не включились в урок - смотрели в окно,
где летали скворцы, раскрывали книжки, глазели на Алису, думали о своих
делах...
- Ну что же, Королев? - спросила Алла Сергеевна ангельским голосом. -
География Лондона вам мало знакома?
Сказала она это, разумеется, по-английски, и Королев, который все
внимание ухлопал на то, чтобы услышать подсказку, ничего не понял и сказал
"да". Он вообще считал, что с учителями лучше всего сразу соглашаться.
- Кто поможет Королеву? - спросила Алла Сергеевна.
Мила Руткевич, разумеется, подняла руку, потому что она всегда и все
знала. Она была из таких отличниц, про которых говорят, что они с первого
класса нацелены на золотую медаль. И учителям даже неудобно было ей
ставить четверки. Ее вызывали реже всех в классе - что вызывать, если она
и так все знает. Иногда учителя приберегали Милу на закуску: вот,
например, попадется трудная задача или формула, никто не знает, тогда
можно сказать: "Руткевич" - и Руткевич тут как тут. А если уж Руткевич не
ответила, значит, можно никого и не спрашивать. Вот и сейчас - Руткевич
подняла руку, но Алла ее вызывать не стала, а спросила:
- Ну, а еще кто-нибудь?
Алиса в это время сидела и читала текст без словаря, будто для
собственного удовольствия, хотя, как известно, тексты в учебнике ни один
человек не читает для собственного удовольствия.
- Садовский, - сказала Алла, - ты сегодня задумчивый. Может,
расскажешь нам о Лондоне?
- Нет, - сказал, поднимаясь, высокий темно-рыжий парень с белым
веснушчатым лицом.
Был он не то чтобы толстый, но и не тонкий, скорее мягкий. Его
голубые глаза были окружены рыжими густыми ресницами. И говорил он
серьезно и медленно - казалось, что он всегда секретничает, даже когда
отвечает домашнее задание.
- Нет, - повторил он печально. - Я не смогу ответить. Это совершенно
исключено.
- Постарайся выразить свою мысль по-английски, - попросила Алла,
которая давно уже знала все штучки Садовского.
- Это он? - спросила Юлька, которая сидела за Катей Михайловой.
Алиса, не оборачиваясь, отрицательно покачала головой. Такого рыжего
человека вряд ли нужно искать. Если бы он забирался в будущее, и пираты и
Алиса отыскали бы его в два счета.
- Я по-английски не смогу, - сказал еще более печально Садовский. - Я
не выспался.
- Почему?
- Я провел ночь в милиции, - сказал Садовский. - Я был арестован, и
за дело.
- Что же ты натворил?
- Как всегда, - сказал Садовский, - я заботился о людях. Этого не
поняли.
- Конкретнее, - сказала Алла. И нахмурилась.
- Я пожалел тек, кто гуляет парочками по лесу в Сокольниках. Им не на
чем посидеть. Все скамейки стоят на нашем бульваре.
- Очень похвально, - сказала Алла. - Садись.
- Сейчас, только доскажу, а то вы меня неправильно поймете. Как и
милиция. Я решил посвятить ночь заботе о людях. Я носил скамейки с
Гоголевского бульвара в ближайшие леса. Я успел перенести девяносто три
скамейки. И когда я, чтобы ускорить дело, взял сразу две скамейки, меня
остановил на Смоленской площади милиционер и отвел в милицию. Остаток ночи
я переносил скамейки обратно. Это очень трудно. Каждая скамейка весит
около ста двадцати килограммов.
Алла покорно выслушала все и сказала:
- Вот что, Садовский. Если ты мне эту трогательную историю сможешь
пересказать, хотя бы вкратце, по-английски, ты спасен. Если нет -
получаешь двойку. Подумай.
Садовский думал целую минуту. Потом вздохнул и сел.
- Отказываешься? - спросила Алла, отыскивая в журнале его фамилию.
- Я забыл, как по-английски скамейка... И еще несколько слов.
Люди, которые не знали Колю Садовского, могли бы подумать при встрече
с ним, что он лгун. Ничего подобного. Просто у Садовского было странное
воображение. Оно его уносило в фантастические дали, и он сам не знал, где
правда, а где ложь. Воображение часто ставило его в дурацкое положение, а
порой приводило к неприятностям. И учился он так себе, хотя мог учиться
неплохо. Иногда ему казалось, что он все уроки уже сделал на неделю
вперед, хотя в самом деле такого с ним ни разу не случилось.
Нет, подумала Алиса, он в будущем не был. И не только потому, что он
был рыжим. Он бы, наверно, решил, что будущее ему только приснилось, и
всем бы рассказал о нем.
Следующей своей жертвой Алла Сергеевна выбрала Катю Михайлову. Катя
хорошо учится, но на этот раз ее мысли были заняты кубком Дэвиса по
теннису, и она отвечала вяло, кое-как, а когда Алла перебила ее и
спросила, что же представляет лондонский Тауэр, Катя сказала:
- Тауэр - это башня.
- Какая башня? - спросила Алла.
Катя пожала плечами. Не все ли равно, какая там башня!
- Кто дополнит? - спросила Алла.
- Тауэр - это замок, - сказала Алиса, не поднимаясь с места.
Она сказала это по-английски, и все удивились, потому что никто не
ожидал, что новенькая станет отвечать.
- Встань, когда отвечаешь, - сказала Алла.
- Что? - Алиса не поняла.
- А разве у вас в школе не встают, когда отвечают урок? - спросила
Алла.
- Нет, - сказала Алиса, - у нас не встают.
В классе засмеялись, но Алла сделала вид, что ее это не касается, и
сказала:
- Тем не менее встань.
Алиса встала и стала рассказывать по-английски про замок Тауэр, в
котором раньше жили английские короли, и про реку Темзу, которая течет у
этого замка.
- Ой, - прошептала Юлька своей соседке Кате Михайловой, - она
по-английски лучше говорит, чем Алла!
- Очень хорошо, - сказала Алла, когда Алиса кончила говорить. -
Селезнева может служить вам примером. Ты, Алиса, изучала английский язык
вне школы?
- Да, - сказала Алиса. - Языки я изучала до школы.
- Ты знаешь и другие языки?
- Я не очень способная, - сказала Алиса. - Я знаю только восемь
языков.
- Какие? - спросила Алла.
В классе стояла гробовая тишина. Смысл разговора был ясен всем, даже
самым отстающим.
- Немецкий, финский, чешский, французский, хинди, китайский...
японский и... и еще один.
- Ух ты! - сказал Фима Королев. - Скажи нам что-нибудь по-японски.
Все зашумели, стали просить Алису... только одна Мила Руткевич была
недовольна, потому что в этот момент она перестала быть первой ученицей в
классе, а это неприятно.
- Садись, Селезнева, - сказала Алла, будто ничего не произошло.
- Проверьте ее, проверьте! - сказал Коля Садовский.
- Садовский, тебя мы сегодня уже слышали, - сказала Алла. - Теперь
дай выступить другим.
Она вызвала Милу Руткевич, а к Алисе пришли две записки.
Первая была от Бори Мессерера.
В ней было написано: "Вы бывали в Англии, мадам?"
Вторую написала Лариса Троепольская, которая к языкам была
неспособная, зато у нее были большие голубые глаза. Учителя и родители
утешали себя тем, что с такими красивыми глазами Лариса и без образования
как-нибудь не пропадет.
