Монументальный труд. Потрясен мужеством нашей Армии. Хотелось бы пожелать России наводить порядок у себя Дома. У нас проблем хватит еще на тысячу лет, поэтому нужно крепить нашу страну и не лезть в мировую междоусобицу. Виват, шурави. Поэт - Александр Альт.

Монументальный труд. Потрясен мужеством нашей Армии. Хотелось бы пожелать России наводить порядок у себя Дома. У нас проблем хватит еще на тысячу лет, поэтому нужно крепить нашу страну и не лезть в мировую междоусобицу. Виват, шурави. Поэт - Александр Альт.

В отношении солдат и в оценке событий 1984 года чушь полная.

НИКТО КРОМЕ НАС
Правда Афгана глазами солдата ВДВ
Постоянно дописывается и обновляется.
Дополнения и обновления вставляются кусками по всему тексту, а не только в самый конец.
Никто кроме Нас . Это девиз ВДВ.
Никто кроме нас не мог выполнить многие военные задачи.
Никто кроме нас не сможет рассказать всю правду.
Как и раньше, на войне, готов принять весь удар на себя. За всех солдат и офицеров, кого в афгане называли пушечным мясом. За реальную правду о Афганской войне.
А удары будут, в том числе и от бывших своих . Это война. Она, к сожалению, продолжается. Правды очень боятся, правду ненавидят, правда ставит всё на свои места, на то она и правда.
25 лет назад протрубили о выводе советских войск из Афганистана.
На память об этой стране у меня осталось 2 ранения, одно в руку и 14 осколков в голове, 3 грыжи на позвоночнике, 2 медали За Отвагу , голубой берет ВДВ с тельником в шкафу, несколько фотографий и сержантские погоны в коробке под кроватью.
Что . то я помню хорошо, что . то уже забыл. Прошло время. Я успел окончить специальное высшее учебное заведение, съездить ещё на одну войну в бывшую кавказскую советскую республику и опять в обнимку с автоматом.
Это воспоминания отдельного солдата из отдельного подразделения ВДВ и пишу я именно так, как всё виделось мне именно моими глазами, и слышалось моими ушами. Не примете это за истину в последней инстанции.
Очень сильно вросли в нас, ветеранов афганцев, и в общество в целом, сказки об Афганской войне Советского Союза. Настолько, что и сами ветераны и общество уже искренне в это верят и не хотят иных легенд и, наверное, не захотят никогда. Мы приукрашивали всё, что казалось нам неказистым, создавали легендарных кумиров командиров, чуть ли не иконы с них рисовали виртуальные, врали сами себе и водили за нос общество героическими рассказами, укрывая любые не состыковки и грязь.
Прощали мы тогда всех и вся, плохое быстро забывали, хорошее в сто крат умножали. Мы, изголодавшиеся по честности в коммунистическом, очковтирательском и фальшивом пионерско . комсомольском пространстве нашего детства и юнности, тогдашнего Советского Союза, насмотревшиеся патриотических фильмов о Великой Отечественной войне, хотели, что бы у нас был свой кусок великой справедливости жизни.
Наивные в своём военном юношестве, мы до седых волос несли именно это детско - юношеское и наивное восприятие реальной боевой действительности через всю свою жизнь, передавая эту лубочную картинку всем последующим поколениям.
Не далеки были от нас и наши младшие командиры. Недалеки, и по возрасту, и по сознанию, и по восприятию.
Могу сказать честно и искренне: десантники КУРКИ моего времени службы, никогда не отступали без приказа даже под страхом тотального уничтожения, это негласное правило соблюдалось свято, без ропота и угроз. Также курки десантники старались не бросать на поживу противнику убитых, раненых и оружия. Можно было лечь всей ротой из - за одного раненого или убитого. Оставить убитого или раненого сослуживца врагу, оставить врагу часть вооружения, увидеть врага и не убить его любой ценой . это считалось во время моей службы в ДРА (Демократическая Республика Афганистан) несмываемым позором. Даже невозможно было представить, чтобы ротный или взводный договаривался с моджахедами о возможности беспрепятственно пройти или о ненападении друг на друга. Это было позорищем и приравнивалось к предательству. Увидел врага, знаешь, где враг находится . уничтожь его, на то ты и десантник. С врагом никаких сделок. Так нас тогда воспитывали в 350 полку ВДВ. Воспитывали не замполиты. Воспитывали дембеля и взводные командиры.
Отступивших от этих правил ждало всеобщее презрение и в Афгане и на гражданке в Союзе. Жизни такому моральному уроду не было бы до самой смерти.
Но это только 2 постулата, неуклонно выполнявшихся, именно в ВДВ, так называемыми курками (от слова автоматный курок), солдатами срочной службы и командующими ими младшими офицерами (командирами взводов и рот), непосредственно участвующими в боевых действиях и беспрерывно, все полтора года службы, лазающим по горам в поисках банд маджахедов, вшей, подрывов, ранений и жуткой усталости.
Потом, после моей службы, с середины войны и до конца было уже часто по другому. С моджахедами советские офицеры и командиры частей уже часто вели переговоры, с ними договаривались о ненападении, и просили не трогать наших солдат при прохождении ими определённых территорий. Когда нам это рассказывали вернувшиеся из Афганистана служившие после нас офицеры и солдаты из Ограниченного Контингента Советских Войск в Афганистане (ОКСВА), мы были в шоке. Для нас это было равносильно позору. Мы встречали наших боевых ребят, хлопали их по плечу, пили за встречу водку, помогали им адаптироваться в обществе, но в душе откладывался осадок. Они не делали как мы, у ни...же было другое видение боя, которое мы, служившие ранее, внутри неосознанно осуждали как слабость и даже проявление трусости.
Даже сейчас во мне борются два противоречивых чувства. С одной стороны, конечно, хочется, чтобы как можно больше ребят остались живыми. С другой стороны, мы же присягу давали: .и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины . Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.
Именно так: .не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Ползать перед моджахедами на пузе, во время моей службы, курки десантники тоже не любили, и где возможно, старались идти в полный рост. Возможно было не везде, но с пару - тройку раз мы гордо ходили в атаку на духов именно прямо, на зависть засевшим за камнями остальным родам войск, засучив рукава и выпятив грудь в тельнике. Наверное, так и слагались легенды о никогда не склонявших перед врагом десантниках или по духовски - ПОЛОСАТЫХ .
Последний раз такая смелость демонстрировалась нами на Панджшере. Зажали там ребят крепко. Трусами они не были, но нужен был психологический перелом. А нам перебежками и нагнувшись двигаться влом было, да и устали очень. Ну и тридцати секундная речь Командира по рации, что надежда только на нас. Шли в тельняшках, сняв куртки ХэБчиков и опустив по пояс комбезы, без РД, с автоматами на перевес. На нас смотрели с надеждой и восторгом. Десантура идёт. Моджахеды драпанули словно зайцы, разве, что не верещали. А как мы . то собой упивались. ВДВ одним словом. ВДВ смерти не боится. Идём в полный рост, стреляем. Ну и ребятам помогли, и кусок Панджшера чесанули. Жара, солнце, речка горная бурлит, зелень лезет и мы, красавцы буром прём.
Когда перед лицом мне отчертили,
В далёком небе, сапогом черту,
Которые тень ужаса слепили,
Из душ, склонившихся на тщетную мечту.
Я видел ветер, я смотрел сквозь тишину.
И так хотелось мне тебя над ней увидеть.
Я выпил досыта проклятую войну.
Я научился ждать и ненавидеть.
Новорождённая воронка, дитя войны.
На дно упало, скрипя зубами, пол старшины.
И растекаясь от мяса красным, слезился снег,
Кого осколком, кого фугасным, пол роты в нет.
А я всё мчался над сапогами, а я летел.
И надрываясь на всю округу, Ура им пел.
Нам в этом Мире так много надо ещё успеть.
Мне выть хотелось, а я от боли мечтал Вам петь.
Небеса, вы мне распахнитесь,
Мне сквозь щели, зубов . облаков.
Вы сегодня там мной ощенитесь,
На бессчетное вымя веков.
Вообще о храбрейших войсках Ахмад Шаха Масуда, который и контролировал Панджшерское ущелье, у меня свои представления.
На Пагмане, в начале лета 1984 года два неполных взвода 5 Роты второго батальона 350 Воздушно Десантного Полка, нашей дивизии, прикрывая отход основных войск, сутки стояли насмерть против нескольких тысяч Масудовцев, выбитых советскими войсками с Панджшера. Они заняли горку, которая как пробка в бутылке держала моджахедов в маленьком ущелье. Ну и пошла мясорубка. Огонь артиллерии и бомбёжку вызывали на себя. У масудовцев десятки крупнокалиберных ДШК, тысячи штыков, миномёты. У мальчишек только автоматы, три выстрела гранатомёта и один пулемёт. Приказ ребята выполнили полностью, силы масудовцев сковали почти на сутки на себя, гору не сдали, оружие, раненых и убитых не бросили и потом, после выполнения приказа, ещё добрых полтора десятка километров сами, неся убитых и раненых, с масудовцами на хвосте, шли к ближайшей броне. Шли пешком, вертушки роту забрать не стали, вертолётчики прилетать отказались, сказали большая плотность обстрела. Основные войска смогли отойти без потерь, масудовцы были обездвижены суточным боем. Не особо кого и наградили. Бой был знатный, редкий бой, даже для Афгана. Победный. Но как . то забытый, и никогда особо не обсуждаемый. Я знаю ребят, бившихся на той горке. Обычные Российские пацаны. Был приказ, была задача. Смерть, не смерть, Родина сказала.
Есть в этом великом и героическом бою какая . то загадка или тайна, как хотите.
Почему 5 рота была отправлена так далеко от брони в самый последний день боевых?
Почему никто не пришёл на помощь рот.....вшейся с такой армадой моджахедов почти сутки?
Почему для огневой поддержки не прилетел ни один вертолёт? Почему рота сама тащила убитых и раненых до брони?
Почему вертушки не прилетели забрать убитых и раненых?
Почему роте несколько первых часов боя было отказано в огневой поддержке, когда рота упорно по рации вызывала огонь на себя?
Вызов огня артиллерии на себя, в то лихое время, не был чем . то из ряда вон выходящим. Десантники в Афганистане, зажатые моджахедами часто прибегали к этому виду помощи и вышестоящие командиры никогда в этом виде помощи никому не отказывали.
В этом бою такую огневую поддержку должны били оказать по первому требованию, но не оказывали несколько часов, словно кто . то хотел, чтобы роту просто уничтожили.
Только после многократных часов просьб был осуществлён небольшой удар артиллерии и авиабомбометание.
Обязательной в таких боях была и приходящая помощь. В этом случае никто на помощь роте не пришёл.
На все вопросы, по данному бою, я натыкался, либо на глухое отмалчивание, либо на бросание телефонной трубки в разговоре, либо на нежелание говорить на эту тему.
От себя лично могу дать следующие солдатские факты:
1. 5 рота уже сидела на броне, когда солдатам сказали, что моджахеды зажали первый батальон и надо срочно выйти им на помощь.
2. Когда 5 рота проходила мимо позиций первого батальона, солдаты первого батальона сказали, что их никто не зажимал, и им абсолютно не нужна была никакая помощь по прикрытию.
3. Комбат первого батальона до этого боя вылетел в Кабул с аэропорта Баграм. Боевая операция ещё не закончена, комбат оставляет батальон и улетает в Кабул. Почему? На кого был оставлен первый батальон? Кто отпустил комбата первого батальона с боевых до окончания операции?
4. Солдаты 5 роты слышали как офицеры и ротный спорили, что ротный ошибся по карте и вывел роту на несколько километров дальше, чем положено, прямо в тыл моджахедам. Когда рота шла, она проходила мимо многочисленных костров, возле которых сидели моджахеды. И действительно, выдвинуться в 19:00 5 июня 1984 года на помощь первому батальону и прийти на позицию только в 4:00 утра 6 июня 1984 года. Слишком большой переход, для простого прикрытия отхода полка и дивизии на место постоянной дислокации. Куда действительно, кем, и зачем была отправлена 5 рота? Почему ротные офицеры и командир роты не связался по рации с командиром полка и не сказал ему, что 5 рота движется в тылу большого бандформирования.
5. Почему разведка не знала, что такая многочисленная армия моджахедов по сути была почти под боком у расположения дивизии и полка? Почему разведка не знала, что такие силы Ахмад шаха не уничтожены на Панджшере, а просто скрытно вышли и тихо ждали пока основные силы русски....дут из Панджшера. Или знали, но умолчали. А может и не молчали, но никто не хотел слушать.
6. Никто не помог пятой рот.....вшейся сутки с превосходящими силами противника. Помощи артиллерии не было несколько часов, не смотря на многочисленные умоляющие просьбы. Роту моджахеды просто расстреливали из многочисленных ДШК в упор(к сведению, ДШК . это очень крупнокалиберный пулемёт, тремя пулями способный сорвать башню у танка). Роту не просто расстреливали из ДШК, били разрывными пулями в течении многих часов не переставая. Вертолётов не было. До брони топали сами. Сражались сами. Никто не выслал никакой поддержки. Помощь артиллерии и бомбардировщиков была практически символической и больше напоминала не поддержку сражающейся части, а на плановый обстрел квадрата местности в горах. Такие обстрелы велись довольно часто, когда по данным разведки на определённом квадрате числилась очередная банда моджахедов. Типа шумнули немного, авось кого и зацепит. Как из стаканчика пластмассового водичкой брызнуть на толпу дерущихся.
7. Почти никого за этот бой, кроме убитых не наградили. Комбат второго батальона, к которому и была приписана пятая рота, лично обещал всех командиров и одного из самых лучших сержантов представить к звёздам Героев Советского Союза, все...битых представить к орденам Красного Знамени , всех раненых к орденам Солдатская Слава 3 степени , всех живых к орденам Красной Звезды и лично переписывал фамилии и лично дал распоряжение писарям всё это задокументировать.
8. Когда раненые пришли на броню их только тогда переправили на вертолёте к палатке развёрнутого медсанбата. Потом после перевязки и оказания первой помощи, опять вертолётом, раненых доставили в аэропорт Кабул. Из аэропорта Кабул, раненые самостоятельно, пешком дошли почти два километра до медсанбата. В медсанбате не было ни одного врача и хирурга. Они ничего не знали о раненых. Они ничего не знали о бое. Этого не могло быть. Врачи всегда готовы были сутками ждать поступающих раненых, они никогда не подводили. На вопрос где врачи, медсёстры ответили, что полк уже давно в расположении, все отдыхают и празднуют победную Панджшерскую операцию. О бьющейся 5 роте просто не вспоминали, даже хирургию не подготовили. Может быть, надеялись, что оперировать будет некого? Или уже тогда нагло постановили вычеркнуть бой из истории Афганской войны.
Из скудных солдатских фактов пока вырисовывается только одна очень страшная версия: Роту обрекли на гибель, в надежде, что её полностью уничтожат моджахеды, или в бою, или когда рота будет идти с убитыми и ранеными долгие километры до брони.
Полная картина ситуации пока складывается следующая:
В апреле.мае 1984 года наши и афганские войска осуществляли в Панджшерском ущелье одну из крупнейших операций за всю Афганскую десятилетнюю войну. Руководил операцией лично первый заместитель министра обороны СССР Маршал Сергей Соколов.
Когда основные силы Ахмат Шаха были вытеснены из Панджшерского ущелья, Советская Армия начала прочёсывать прилегающие районы.
Комбат первого батальона к моменту окончания огромной двухмесячной войсковой операции по освобождению ущелья Панджшер от бандформирований Ахмад Шаха Масуда был уже легендарным комбатом, который прославился тем, что за время командования батальоном имел самый низкий процент потерь среди личного состава.
В 30 лет от роду, храбрый командир, имеющий ордена Красной Звезды , Красного Знамени , имеющий ранение в бою, пользующийся любовью и уважением своих солдат, и вышестоящих командиров, офицер десантник - легенда, отслужил к этому времени в Афганистане уже почти два с половиной года. На полгода положенного срока. К этому времени комбат вполне заслуженно уже был представлен к званию Героя Советского Союза.
Не дожидаясь прибытия в полк, комбат, оставив свой батальон (с разрешения командира полка? дивизии?), уезжает с Панджшера в Баграм, и оттуда самолётом АН 12, вылетает в расположение полка.
Пора лететь домой. Борта в СССР ходили крайне нерегулярно, упустишь свой самолёт, и сиди, кукуй несколько месяцев, пока снова откроются рейсы. Да и подготовить прощальную с боевыми друзьями офицерами надо.
Ахмад Шаха и его банды не было в горах Панджшера. Вся операция по освобождению ущелья была против почти никого. Благодаря предательству Шах был заранее предупреждён о наступлении Советских и Афганских войск, вывел основные силы в безопасное место и сам свинтил подальше
Дополнительная информация по этомуна сайтах:
http://militera.lib.ru/memo/russian/merimsky_va1/09.html
http://war.afgan.kz/index.php?option=com_content&view=article&id=198:-1984&catid=39:1984&Itemid=64
Панджшерская операция 1984 года, состояла из двух частей: до майских праздников и после. Между этими двумя половинками Советские подразделения, в том числе и 350 полк ВДВ, прибыли в свои места постоянной дислокации, для пополнения запасов и, чтобы забрать с собой любой оставшийся людской резерв. Сгр...ли и токарей и пекарей, лишь бы было больше силы на броне. На временную смену 350 полку, на месте постоянной дислокации, из Ферганы прилетел даже стоящий там полк ВДВ. Создавалась видимость большой и серьёзной военной заварухи. Чем больше шума, тем больше звёзд на грудь и погоны все видов полковников и генералов, имеющих хоть какое . ни будь отношение к этой шумихе, от Кабула до Москвы. Много шума из ничего . Большой обман.
Перед первой половиной Панджшерской операции случилось предательство начальника разведки 149-го мотострелкового полка, дислоцировавшегося в Кундузе. Офицер в конфликте застрелил мэра Кундуза, забрал с собой двух солдат, и ушел к моджахедам. 783-й отдельный разведывательный батальон, который должен был обеспечить качественную разведку Панджшера, был брошен на задержание изменника. Поиск не удался, предателя не взяли. Не исключено, что у офицера такого ранга были данные и о надвигающейся операции, которые он передал душманам. А 19 апреля 1984 года началась великая , заключительная Панджшерская операция против Ахмад Шаха Масуда.
30 апреля в ущелье Хазара погибает 1-й батальон 682-го мотострелкового полка: потери советских войск составили не менее 60 человек убитыми. Просто один из генералов отдал ошибочный приказ. Командир 682-го мотострелкового полка был переведён в Белоруссию и понижен в должности. Генерал-майор командир 108-й мотострелковой дивизии также был снят с поста командира дивизии. Судебный процесс шёл в Ташкенте, в Военном Суде Туркестанского Военного Округа. Были герои командиры, стали понурые обвиняемые в суде.
Так, что было чего опасаться и нашему командиру Полка, и нашему командиру Дивизии. За потери и многочасовые бойни по головке судебные органы не гладили. Если узнавали они про эти потери и бойни. А если не узнавали, то на нет и суда нет .
Перед второй половиной операции, 3 мая 1984 года 783-й отдельный разведывательный батальон попадает в засаду и теряет 13 человек . 3 офицера и 10 солдат. И опять нет полноценной разведки Панджшера.
Более того, на первой половинке теперь есть грандиозные потери, но нет большого количества пленных духов.
Командование всех видов нервничает, и боится потерять, уже такие было близкие ордена и звания.
Никому не нужны ещё одни большие потери. А если скрыть гибель пятой роты, не выручая её, то можно и спустить её гибель на тормозах. Сама, мол, рота виновата. Забралась непонятно куда и тут её и уничтожили. А сигнал, мол, подать рота не успела, так это у них видно рация полетела сразу. Роту бы списали задним или последующим числом,
А если роте помогать артиллерией и Мигами с вертолётами, выдвинуть ей на помощь большие силы, то хрен его знает, как дело пойдёт.
А вдруг счёт убитых солдат и офицеров на сотни и тысячи выйдет. Моджахедов ведь пятая рота зажала по полной и те пытались выбраться любой ценой из ущельной бутылки.
Здесь не спишешь, что духи ушли, здесь будет бой тысяч советских с тысячами душманов будет. И как карта ляжет, непонятно. А вдруг духи победят? Или не победят, но уложат несколько сот наших бойцов и командиров. Генералов и офицеров за большие потери и неверные приказы мог ждать не просто разнос, ждал военный суд и реальные сроки тюрьмы. Примеры были. Карьера в парашу, ордена в мусор, слава в ведро.
Короче летели в тар - тарары генеральские и офицерские звания, карьеры и ордена со звёздами Героев.
Надо было уже воевать по взаправдашнему, может быть впервые в Афгане можно было воевать по настоящему с огромным войском моджахедов, а не с отдельными бандами.
Схезались генералы. Лично....агополучие им ближе стало. Хрен с ней, с пятой ротой, сказали.
Именно так. Не было и не стало победной Панджшерской операции. Была туфта.
По первоначальному плану операции отход полка и дивизии должен быть обеспечивать первый батальон. План утверждался на самом вер...и задолго до начала операции. А комбат первый отсутствует. Командир полка или дивизии меняют решение на ходу. На прикрытие вместо первого батальона выдвигается второй батальон. А чтобы это выглядело правдоподобно, объявляют нам о том, что первый батальон якобы зажали духи и ему нужна помощь.
Почему? Комбат первый и командир полка хорошие друзья. К тому времени оба, как умные и грамотные офицеры они понимают, что Панджшерская операция дутая пустышка, моджахеды оттуда ушли заранее. Да и вся Анава, ещё до начала операции знала, что на Панджшере духи ушли. Анава с нашими офицерами наверняка поделилась подозрениями.
2-й Батальон 345-й отдельного гвардейского парашютно-десантного полка размещался в населенном пункте Анава. Штаб батальона находился в крепости.
Ущелье Панджшер блокировало 20 застав батальона. А остальной 345 полк ВДВ вообще стоял в Баграме, откуда вылетал комбат первого батальона. Информация среди офицеров распространялась быстро, так, что не было для комбата и комполка секретом, что силы Ахмад Шаха гуляют вольно на свободе в огромном количестве.
Комбат первый понимает, что его батальон, не дай Бог, может столкнуться с ушедшими из Панджшера бандами. А формально командует батальоном именно он. Щепетильный к личной славе комбат первый просит командира полка (или может командира дивизии) сменить его батальон на второй батальон. На всякий случай. Ведь ничего плохого не ожидается. Сменили и срочно вывели первый батальон в расположение. От греха подальше.
А тут 5 рота натыкается на духов. Ей бы выслать на подмогу первый батальон, а его рядом нет. Ей бы свой батальон на подмогу, а кто будет прикрывать отход дивизии? Ей бы вертолёты, артиллерию на помощь, а тогда всплывёт самовольство командира полка и комбата первого. И прощай карьеры, прощай звёзды Героев Советского Союза, прощай легенда о непобедимом комбате первом, прощай генеральское звание нового комдива 103 дивизии ВДВ. Прощай карьера, здравствуй военный суд, который по полной спросит за каждое нарушение офицерской воинской дисциплины, приведшее к боевым потерям личного состава. А личный состав это имущество Государственное. Маршалов обламывали, не только офицеров.
И начинается страшное. Рота бьётся, а о бое молчат. Не докладывают о бое наверх. И помощи не дают. Только лёгкий обстрел и слабая бомбардировка квадрата боя, это всё что может сделать для роты командир полка. Это всё.
Гибель 5 роты устраивала все....страивала комбата первого и командира полка, им не нужны были разбирательства произошедшего. Устроила командира дивизии и командующего армии, ведь не всплывала липа Панджшерской операции и провал этой операции. Не надо принимать многотысячный и непредсказуемый бой с моджахедами. А победные реляции уже ушли в Москву и уже дырявились большие кителя под победные ордена и звёзды. У командира дивизии, полковника, к тому времени, отслужившего в афгане всего три месяца, это была первая крупнейшая операция, впереди маячило звание генерала и хороший орден, а может и звание Героя.
От роты ждали гибели. Очень ждали. Не могло быть иначе. Практика войны показывала, что в боях и в двадцать раз с меньшим противником роты просто стирались. Да, рота обязана была сдохнуть. Потом можно было сказать, что зашла рота не туда, рацию у неё сразу накрыло, и передать рота ничего не успела. Поэтому, даже после боя роту не вытащили, а заставили идти к броне самой, в надежде, что добьют её моджахеды.
А рота выжила. Всего семь убитых. Раненых, правда много, но легко раненых, а тяжело раненых тоже мало. Рота боеспособна и может передвигаться сама. С трудом, но может.
А большие командиры сделали вид, что боя не было. Не выгодно было этот бой показывать.
Я старый оперативник с высшим образованием и хотя всё это мои домыслы, но по имеющимся у меня фактам всё выглядит именно так.
Пытался связаться с комбатом первого батальона, человек просто не стал говорить на эту тему, молчал в трубку, не ложа её, потом не поднимал. Но проговорился, что вылетел с Баграма в Кабул, оставив батальон сразу после Панджшерской операции. Но это нарушение устава. Командир оставляет батальон до его прихода в расположение. По чьему приказу и на кого оставляет.
Ещё один из фактов: Когда я улетал домой из Афгана, вместе со мной летел сержант из первого батальона, раненый в ногу. Ранение было свежайшее, во время полёта у него раскрылись швы и текла кровь. Получил он своё ранение тоже где - то в период конца Панджшерской операции.
Может нас действительно выдвигали на смену позиций первого батальона, потому, что какая - то его часть столкнулась с духами. Но какая и почему остальной первый батальон, мимо чьих позиций мы шли, ничего об этом не знал.
Один из моих командиров по роте, человек, которого я отыскал после афгана, который был в том бою, который стал для меня другом и человеком чьим мнением я очень дорожил (я много лет приезжал к нему домой в Москву, жил в его квартире, знаком с его прекрасной семьей), долгое время не хотел подымать эту тему, уходил с неё любыми путями (для меня это тогда было не совсем главным и я не настаивал, а он ссылался на нехватку фактов и оставлял всё выяснение на потом). Причём, при этом, он искренне раньше хотел, чтобы я написал историю 5 роты и написал об этом бое. По крайней мере искренне говорил мне об этом хотении. Он знал, что я неплохой писатель, представлялся на Нобелевку, имею литературные награды, читал мои произведения.
Несколько дней назад, когда я конкретно и впрямую достал его по телефону, тем, что мне срочно нужны некоторые уточняющие факты по этому бою, которые известны именно ему, как участнику боя и офицеру младшего звена, вдруг сослался на внезапную занятость и попросил перезвонить на следующий день. Я перезвонил, он поздоровался, опять сослался на занятость и сказал, что перезвонит сам. Больше я не мог до него дозвониться, и он не перезванивает.
Такого раньше с командиром никогда не было. Он серьёзный и обязательный человек, сделал для меня очень много хорошего. Может он пытается таким образом уберечь от неприятностей меня, своего бывшего солдата?
Я не хочу никого поливать грязью. Я никого не обвиняю. Это просто моя версия, сложенная мной, довольно опытным специалистом, со специальным высшим образованием, из очень скудных и не до конца освещённых фактов (мои друзья по афгану, бывшие солдаты 350 полка, тоже спецы в подобных вопросах, говорят, что и они не видят другого объяснения событий).
Больше всего на свете я хочу, чтобы она, эта страшная версия оказалась просто полным бредом моего мозга и не подтвердилась ни в одном пункте. Но мне нужно немножко фактов и ответов на простые солдатские вопросы для освещения всей истории.
Я готов все мои версии объявить просто нелепыми версиями, но хочу настоящей и честной офицерской правды.
Я и остальные бойцы 350 полка ВДВ продолжим это поганое расследование во имя убитых и раненых на этой горке наших товарищей солдат.
Вид, у возвращающейся с боёв любой курковой роты был не картинный. Усталые, грязные, серые, небритые, насквозь пропитанные пылью и потом, кто . то в бинтах, отрешённый и злой взгляд воспалённых глазниц, свисающие с рюкзаков пулемётные ленты и каски, вскинутые на плечи пулемёты и автоматы. Ротная колонна шла к своим палаткам, и никто не смел перебегать её путь. Штабных как ветром сдувало. Месяц непрерывной боевой работы в горах. Курки понимали, что вся эта война держится только на их плечах и жизнях. Всё остальное было вокруг них и для них. Всё. кроме еды, сна, нормальных бытовы...словий, достойного денежного довольствия, нормального обеспечения, человеческого отношения, необходимых медикаментов, кроме заслуженных наград и заслуженного уважения вышестоящих командиров всех видов штабов.
Очень хотелось под конец службы, чтобы весь наш взвод вдруг оказался в Москве, на Красной площади. Именно такой, какой есть на боевых. В полной боевой комплекции и с оружием. Чтобы люди глянули и прониклись. Чтобы жуткое зрелище измотанных, грязных, заросших, перевязанных бинтами парней отпечаталось у сытых и весёлых граждан на сетчатке глаз.
Говорил об этом пару лет назад с командиром. Он сейчас живёт в Москве. Хотя сам родом из маленького шахтёрского городка. И из шахтёрской семьи, с фамилией на ич . В детстве играл на скрипке. Ему тоже хотелось народу и правительству роту показать посреди Красной площади. Во всей боевой красе . Мысли совпадали. Но он был маленький командир, с двумя маленькими звёздочками на каждом погоне. Он храбр и смел. У командира за Афган Красная Звезда и За Отвагу . Я бы дал ему ещё пять раз по столько. Он это честно заработал. Каждый солдат .....е обязан ему кусочком своей жизни.
У его деда за Отечественную войну несколько орденов. У командира ещё несколько опасных военных командировок в жизни было, похож на бультерьера, сбитый мускул, костяшки кулаков в мозолях. Какая там скрипка уже. А мог великий скрипач получится.
На груди качается, в сердце бьёт, медаль.
Серебро, в крест ленточка, красная эмаль.
Танк и самолётики, маятник войны
Я вернулся, Мама, из чужой страны.
Я приехал утром, трезвым и больным,
Я теперь у Родины стал таким своим.
На всю жизнь качается рота за спиной,
Я её в подарок Вам привёз с собой.
Я на Площадь Красную приведу броню,
Я народу сонному сотворю зарю.
Ярко . ало . красную, тёплую как кровь,
Я любовью полон, я сама любовь.
Вот, они . солдатики. Строем пеший ход.
Пыльны....шлатики, выбирайте взвод.
Щёк небритых сумраки, серы....нты,
Заполняют совестью ямы пустоты.
Ай, народ мой, ласковый, на колени встань,
Дети это павшие, ты в глаза их глянь.
Верившие в лучшее пацаны Страны,
Я остался, мама, в стороне войны.
Я остался, мама, с ними и с собой,
На один остался с прерванной судьбой.
От верблюжьих лакомств вонью стелет дым,
Я в зубах с гранатой таю молодым.
Таю, улетаю облачком домой,
Я сегодня, мама, тихий и немой.
Я сегодня, мама, прибегу во сне,
Босоногий, маленький, как не на войне.
Смотрел по телевизору передачу, где впрямую рассказывали как высшие члены правительства СССР, и отдельные генералы, предавали воевавших в Афганистане солдат, передавая душманам планы наших атак и предупреждая их заранее о готовящихся боевых операциях. Подонки, они и везде подонки, хорошо, что об этом открыто говорить стали.
Особисты в Афгане говорили, что в солдатских цинковых гробах в Союз вывозили наркоту и драгоценные камни. Вывезут останки с почестями, под салют и слёзы родителей захоронят. Потом, ночью раскопают, вскроют, наркоту и камни заберут, гроб обратно закопают. По всей России тысячами хоронили. Окошечки на гробах изнутри краской белой замалёвывали. Цинки никогда не разрешали вскрывать, хоть лоб мать расшиби о гроб. Да и автоматчики из почётного караула с военкомом рядом, пойди вскрой, закон запрещяет .Копей драгоценных и маковых полей в Афгане много. Сам в рубиновый туалет ходил. Такая яма в горах, по стенкам которой рубинчики видны в породе. Это афганцы их так добывали.
Наркоты тоже в Афгане немеряно, почти у каждого солдата был кусок чарса величиной с кулак и более. Героин приобрести было легче и дешевле, чем пачку сигарет в полковом магазине.
Любой полк или дивизия в Афганистане делились на Курков, спецов и штабных.
(Ничего не могу сказать о подразделениях ГРУ и КГБ, я с ними именно в Афгане не работал).
Курки . это те, кто непосредственно воевал с автоматом в руках в боях. Спецы, это артиллеристы, постоянные караульные различных объектов, водители всех видов автомобильной и броневой техники, ремонтники, повара, кочегары, электрики, заведующие клубами, киномеханники, служащие музвзводов, банщики, санитары и врачи медбатальонов, мед частей, госпиталей и моргов, продавцы и официанты, кладовщики. то есть все те, кто обогревал, ремонтировал, возил, кормил, обслуживал и поддерживал курков в их нелёгкой военной судьбе (простите, если кого не перечислил).
Быть курком было и очень почётно и очень тяжело. Всё что могло быть самое жуткое и тяжёлое на афганской войне ежесекундно доставалось именно им. Самая заветная моя мечта была такая: я сижу в кресле и 3 минуты наслаждаюсь полным покоем. Что это за мечта, скажете Вы? А вот такая мечта, целых три минуты гарантированно знать, что с тобой ничего не случится, тебя не убьют, не отбомбят, не обстреляют, и никуда по тревоге не дёрнут. Покоя не было 24 часа в сутки. Как не было и кресел. Табуретки были. Были по молодухе службы под задницу, по голове и по рёбрам. Вместе с войной, кровью, вшами, гигантскими физическими нагрузками, голодом, издевательствами, избиениями, наплевательским отношением и всем остальным, этот психологический прессинг порой был просто невыносим. Спасением молодого солдата было только внешнее отупение и практическое замораживание любых великих эмоций, кроме животного волчьего воя по далёкому, тёплому, сытому и доброму дому.
Я вчера сумел родиться,
Мать . Афганская война
Умудрилась разрешиться
Телом раненым меня.
Страшно, Господи как страшно
Было первых триста дней.
А вторые, лишь ужасно,
И немножечко сытней
И ещё хотели, чтобы
Знали все Вы, за рекой,
Мы за Ваши огороды,
С матом жертвуем собой.
Умираем, погибаем,
А как хочется пожить.
Помяните нас под Раем,
Так, чтоб с водкою завыть.
Что . то вбилось в лоб святое,
Хвать за сердце и в Войну.
Что . то въелось в нас такое,
Срубцевалося в мозгу.
И заставило трудиться
На работе фронтовой.
И в Россию так влюбиться,
Всей оравой Полковой.
Небольшое отступление: в школе уже в 9 классе я с огромным интересом читал и Капитал Маркса, и Ницше, и Канта, и Гегеля. В первые три месяца после демобилизации из Афгана в любой сказанной мной фразе из 5 слов, три было матом. В приличных местах мат я заменял многозначительным мычанием в виду того, что не мог подобрать нужных слов. Словарный запас, дай бог, составлял слов 100-200. Это была обычная естественная защита организма и мозга. Такая же, как проваливание в кратковременный сон при вызове огня артиллерии на себя. Организм не выдерживает страха и ужаса и отключает мозг. Мне такое свойство организма очень нравилось. Сослуживцы, частью, тоже были рады. Раз я уснул, значит, всё обойдётся. Вроде приметы. Ну и за храброго меня считали, типа ни фига страха нет, кругом снаряды рвутся, а он спит спокойно. Причём просыпался ровно сразу после обстрела. Хотя однажды заснуть не удалось. Сутки пластались, еле выжили. Наверное, сон не пришёл потому, что надо было отбиваться.
Один из моих командиров офицеров до сих пор вспоминает, что даже в горы я таскал с собой толстенные книги и пытался их читать. Скорее всего, это была сила привычки, оставшаяся с гражданки. Ничего из прочитанного на войне я не помню, кроме тома Дюма про трёх мушкетёров. То ли двадцать лет спустя то ли 40 . Особо на войне не почитаешь, даже когда на горке сидишь, но просто так бездумно сидеть мне тоже не хотелось.
Солдаты умудрялись на войне даже стихи писать. Всё - таки всплески нормальной душевной жизни в нас порой пробуждались.
По приходу роты с боевых действий. Здесь я прерываю предложение, так как удивительное это словосочетание боевые действия . Наверное, надо было ввести две категории. Ветераны Боевых Действий и ветераны обеспечения Боевых Действий. Ну да всем охота вояками считаться. Вот мой старшина роты, прапорщик. Ходил с ротой на все боевые. Выполнял функции реального Боевого Командира. А в удостоверении ветеранском у него литера буквенная перед номером не та стоит. Какое . то крючкотворное чадо решило, что прапорщики должны не так обеспечиваться льготами, как другие. Старшина роты типа по званию относится к категории прапорщиков и не имеет права на санаторно . курортное лечение за счёт государства. Это хрень полная. Значит, ходить в атаки, получать пули ему можно, а в санаторий никак. У него, что, психика железней, или болезней меньше? А генерал, офицер штаба или пропагандист с советником и замполитом штаба, пожалуйста, вне очереди на курорт, вперёд многодетной матери или бабушки трудяги.
Так, вот, по приходу роты с боевых, надо было разгрузиться. То есть сдать в ружпарк (комнату хранения оружия роты) все гранаты, запалы, тротил и так далее. Счастье роты, если дежурный по роте был молодой. Всё ему скинули, и пусть всю ночь укладывает всю эту дребедень по ящикам. А если дежурный дембель. Ему и вошкаться неохота и другому не перепоручишь. А как правило дежурных .....е на время боевых оставляли именно дембелей. Этакая льгота особо уставшим . Самого один раз дежурным по роте оставили, потом в глаза сослуживцам стыдно было смотреть. Вроде не сам просился и ничего позорного не делал, всех по очереди оставляли, давали передых. Типа внутриротной награды за усердную боевую службу. Лежишь на кровати две недели, балдеешь, спишь да кушаешь. Никто и претензий не предъявлял, а всё равно стыдно.
Дневальными к дежурному, на время боевых, оставляли совсем дохлых молодых солдат из категории умирающего бухенвальда . И пихали солдатики по приходу с войны всю боевую трихомудию по тумбочкам. Откроешь иную, а оттуда вываливаются и тротил, и запалы, и гранаты, и ленты пулемётные. Иногда тумбочки открывал проверяющий со штаба полка. Крику было как от контуженой коровы. Срочно и тайком всё после такого шмона выкидывалось в солдатский сортир. Как только он не взорвался.
Кстати этот сортир, стоящий возле самой колючей проволоки вместе с мусорными контейнерами афганские пацаны всегда хотели украсть. Сделан он был из досок. Доски в Афганистане ценились. Бедная страна, даже дерева толком нет. За одну доску можно было купить джинсы с часами японскими или дублёнку. Мусорны....ки наши эта шпана афганская всегда прошаривала в поисках всякой привлекательной хрени (как бомжи у нас возле подъездов роются). Потом за колючкой на ихней стороне всё усеяно нашим мусором было. Мы по утрам всей ротой, организованно и строем, бежали к колючке, за туалет. Выстраивались в ряд и по команде все дружно ссали на афганскую территорию. Потом шли разбросанный малолетними аборигенами мусор убирать обратно. Один наш крендель там подорвался, видно моджахеды с растяжкой или миной подсуетнулись. После этого случая возле мусорки и туалета поставили часового.
И вот как . то выбегаем мы пись - пись делать, а туалета родного нет. Спёрли. Одна яма с гавном осталась. Так наш тубзик, а он был не маленький, полковой, несколько раз только за мою службу воровали. И часовой не спасал. Спал, гадёныш наверное.
Однажды и я это чудо туалетно - инженерной мысли охранял, целый час. Сидел я как . то днём в палатке. Вернее полулежал на кровати. Дежурный был молодой, я его вместо себя отослал броню мыть, а сам типа за него, роту караулю. И тут заходит комиссия со штаба дивизии. Крик, визг, почему лежишь, почему в тумбочках боеприпасы и вообще, что за тон и что за пререкания. Короче пнули меня штабные полковники туалет охранять на сутки. Я часок там покантовался, потом свалил. Полковники ушлые оказались, через 2 часа кинулись проверить, реально ли старослужащий туалет охраняет. Счас! Фамилию я - то им вымышленную сказал. Круговерть была полная. Так меня и не нашли. Комиссии любили шмонать наши солдатские тумбочки, пока нас в палатках не было, всё штабным казалось, что мы сладко живём, всё отобрать хотелось. Фотки и фотоаппараты изымали, платочек солдат мамке припрячет, не положено, хл....кусок найдут в тумбочке . орут о воровстве, мыло или лезвие бритвенное притащишь с боевых . мародёр. А конфискованное у солдат себе забирали. ........В самый конец своей службы я получил ранение в очередном бою. Добрались мы до медсанбата только через сутки. Мне повезло, наш медсанбат находился буквально метрах в семистах от моей роты, поэтому, оклемавшись, я уже во всю бегал .....у, да и вообще в полк, курнуть с сослуживцами конопли, смотреть вечернее кино для солдат на стене клуба, до отбоя и кино для офицеров, уже в самом клубе после отбоя. Молодые солдаты приносили нам из расположения роты табуретки, и даже стулья где . то добывали, и мы дембеля, важно восседали на них в первом ряду. В кино для офицеров я же теперь ходил, пользуясь офицерским бушлатом одного из офицеро.....ы. Ему было не жалко, а ХБ нового образца у солдат и офицеров, так называемая песочка , было одинаковое. Единственное о чём он меня попросил, что если я залечу с офицерскими погонами, то отвечать буду сам. Не залетел. В полку всегда было много разных офицеров из других частей ВДВ и все офицеры друг друга не знали. В медсанбате мы конечно ходили в больничном, мне песочку медсанбатный каптёр на самоволки всегда выдавал. Уважал за ранения. Правда не мою форму, а чужую, моя с боевых, вся кровищей была ухряпана. Но всё равно всегда чистую, подшитую, ушитую и выглаженную. Хороший парень каптёр медсанбата, понимающий. Респект ему по полной.
Афганские дети были ушлые, чумазые и чернявые. Возле колючей проволоки, ограждающей наш полк от афганской территории, они всегда крутились. У каждого был героин и пачка афганей (деньги местные). Все детишки предлагали меняться их героином на наши сигареты, или просили продать им оружие или боеприпасы или любую другую военную лабуду. Героин был откровенно дешёвый, цвета какао, но нам, куркам он был не нужен и без него тошно. Штабные солдаты и спецы героин брали. Мы меняли свои сигареты на чарс (наркотик из конопли), лепёшки. Курки меняли только сигареты, остальное менять считалось западло. За торговлю оружием или боеприпасами мы готовы были порвать на части любого, не взирая на звание. Потом это убивало нас и наших товарищей. Ни один курок, как бы он не был голоден никогда не менял на еду ничего из оружия или боеприпасов. Голод, голодом, а честь ВДВ была у всех курков.
Особисты (офицеры Особого отдела) часто говорили, что нас предают и делает это кто . то из высокопоставленных офицеров штаба полки или дивизии. Просили присматриваться к старшим офицерам штабов, кто из них подозрительно долго общается с солдатами и офицерами афганской армии или вообще общается с местными жителями. Обещали за выявление предателя Орден Ленина . Видимо серьёзно достал предатель особистов.
Были перебежчики на сторону моджахедов. И офицеры бежали и солдаты. Офицеры реже, солдаты чаще. Хотя перебежчиков было не очень много. Массовых предательств не было.
О нас моджахеды знали очень много. Уже позже, через 11 лет, работая в одной великой и главной во всём мире капстране я столкнулся с их спецслужбами. В том числе проходил проверку и на детекторе лжи. Мне очень чётко рассказали, где и в каком звании я служил в Афганистане, и чем занималась наша рота и даже конкретно мой взвод. Потом подобное подтверждение их подробных знаний о нас я получил от одного из офицеров нашего полка, которому тоже довелось побеседовать с представителями разведки одной великой державы. Моджахеды о нас знали многое. Тем не менее, мы их часто лупили.
На боевых мы встречали Пуштунов. Такое племя есть в афгане. Белобрысые или рыжие, глаза васильковые, кожа белая. На мальчонку пуштуна посмотришь, и кровью сердце обливается. Ванятка русский и всё тут.
Детям афганским мы иногда отдавали остатки своего и без того скудного пайка: галеты, сахар, консервы. С брони еду им кидали, когда через Кабул с боевых ездили. Дети их часто ещё голоднее нас были.
Афганцы нас бывало, в кишлаках лепёшками угощали, молоком. Сами они тоже нищие были. Штабные замполиты нас пугали, что отравленное всё может быть. Сами, падлы, ездили в город покупали афганскую еду и жрали в обе щеки. И лепёшки с фруктами, когда мы к броне спускались, у нас отобранные, жрали, не давились. Никогда не слышал, чтобы кто . то афганским хлебом или молоком траванулся. Нам афганские деньги иметь запрещалось. Солдатам вообще, по ходу всё запрещалось, кроме права погибнуть в бою.
Однажды к нам в часть привезли бывшего сержанта, торговавшего оружием и боеприпасами с афганцами. Его везли в Союз на суд. На одну ночь, пока ждали самолёт в СССР, этого торгаша оставили в караулке нашего полка. Утром тот лежал в луже собственной крови, избитый и с проломленной головой. Виновных не нашли, да и особо не искали. С предателями надо поступать именно так.
Покидать Афган мне тогда не хотелось. Я написал рапорт на имя командира полка, чтобы меня оставили на сверхсрочную службу сержантом в моей роте. Потери .....е на тот момент были огромные, и я рассчитывал, что меня оставят. Мне предложили должность на складе, но я отказался. Меня интересовали не чеки и просто служба в полку, а именно хождение с ротой на боевые.
В это время в медсанбат из соседнего полка прибыл солдат годок, который, как нам передали его сослуживцы, хотел убежать к моджахедам. По крайней мере, его в этом подозревали. Этот солдат умудрился отстать на боевых от роты и его нашли только через двое суток. Пока суть, да дело, из полка его было решено убрать. Не нашли ничего лучшего, как сунуть в медсанбат в палату для больных по бытовым причинам. Солдатское сарафанное радио сработало. Мне, в общем . то было до лампочки на него. Вызвали мы его ночью к нам, в палату для раненых, допросили. Парень в побеге не сознался. Я ему сказал, чтобы он сдал в медсанбатовскую библиотеку мои прочитанные книги и перечислил, какие надо новые принести. Сказал выполнить до обеда. Обед прошёл, книг нет. Послал за ним. Не идёт. Пошёл сам. Пришёл, дал в рыло. Тут на беду заходит сам Начальник медсанбата. Залёт. На следующий день меня вместе с бинтами выписали .....у, чему я был безумно рад. Так у меня в справке о ранении и написано: выбыл в часть за нарушение Госпитального режима . Обратной стороной моего предпоследнего нарушения воинской службы было то, что рапорт на сверхсрочку зарубили. Командир полка, правда, сослался, что у меня правая рука плохо работает теперь, но это была бюрократическая отмастка. Всё равно, по ранению мне был бы положен как сверхсрочнику отпуск домой. Пока туда, пока дома, пока обратно, всё бы зажило. Я так тогда думал. На самом деле, не долеченная рука ещё 2 года плохо работала.
Многие бывшие курки рвались обратно в Афганистан. До самого вывода войск мы скрежетали зубами и выли по войне, как когда . то выли по дому. Война манила нас обратно. Мы, писали рапорта, обивали пороги военкоматов. Тщетно.
Сейчас, когда прошло много лет и в новостях я вижу и слышу, как России угрожают, мне смешно. За рубежом забыли, что в России живёт как минимум несколько сот тысяч бывших курков с Афгана и Чечни. У этих пацанов, никогда не заржавеет встать на защиту своей Родины. Мы умеем, и воевать, и умирать за Родину, за Российский народ, за нашу землю. Более того, нам нравиться это, мы скучаем по этому, и мы не боимся смерти. Ходить в атаки, подорвать себя вместе с врагами гранатой для нас обычное дело. Говорят, что все побывавшие на войне немного шизофреничны, наверное, это так. А ещё мы любим Родину. Мы уже во многом самодостаточны, наши основные дела сделаны. Многие из нас получили дополнительную выучку и подготовку в специальны...чебных подразделениях. Мы стали гораздо сильнее, умнее и выносливее. Некоторые покрылись жирком, но жирок на войне быстро сойдёт, а мастерство боя оно у нас в крови. Так, что у России надолго есть вторая армия, взрослы...мелых и зрелых мужчин, готовая всегда постоять за Родину.
До гор, где собственно и были основные бои, обычно добирались на БМД или БТР. Бывало, добирались по нескольку суток. Спали внутри как селёдки в бочке. Теснота неимоверная. Любая мина или выстрел с гранатомёта делали такую боевую машину общим гробом. И если официально аббревиатура БМД переводилась как Боевая Машина Десанта , то мы её переводили как Братская могила десанта .
В БТР было места побольше, чем в БМД, но всё равно тесно. Зато в БТР было удобней ездить свер....Свои плюсы и минусы. Свер...могли снять снайпера, но были теплые места на моторе зимой, и легко дышалось летом. Внутри было летом душно, зимой холодрыга. Верхние люки в БТР то открывали, то закрывали. С одной стороны в люк могли закинуть с горки гранату, с другой стороны с открытым люком было легче выжить при попадании из гранатомёта.
Погибали и умирали в Афгане по разному. Кто от болезней, кто от героина, кто стрелялся или вешался, в кого стреляли, сжигали или взрывали. Кто погибал от множественных ранений или от мгновенной пули. Кто входил в болевой шок или умирал от потери крови. Погибали и от бытовых случаев.
Лето, жара. Стирал солдат своё ХБ. Повесил его на ограждение из колючей проволоки вокруг полкового умывальника. Тут срочно построение. Строили нас часто, по поводу и без. Подбежал, горемыка, схватил полусырое обмундирование и упал без дыхания. Провод дающий ток на лампочку в умывальнике старый был, перетёрся о край крыши и упал на колючку. Написали домой погиб смертью героя. Орден Красной Звезды присвоили посмертно. Неплохой был солдат, через полгода домой собирался. Почему подвиг приписали и орден. Да сидеть командиру полка и ещё нескольким ответственным офицерам не хотелось. Мы молчали. Да и кто нас услышать готов был, бессловесную скотину войны. Хотя, по мне, так правильно орден дали. Он его в предыдущих боях честно заработал.
У каждого курка при себе был оранжевый дым , это такая штука, которая похожа на маленькую ракетницу с сошками ножками. Ножки отгибали, держали в одной руке, другой дёргали за верхнее кольцо и держали. Валил густенький оранжево . коричневе-красный дым. Это означало, что мы свои, Советские. Такой дым должен был быть только у Советских солдат. Мы часто меняли ракетницы у афганских солдат на их сухпайковые консервы. Они иногда были повкуснее, но часто без этикеток. Как лотерея. Поменял и может повезёт, достанется более вкусная каша. Оранжевый дым менять было табу. Это считалось предательством. Такой дым зажигался, когда летела вертушка или МИГ или бомбардировщик. Такой дым зажигался, если случайно артиллерия или другое советское подразделение открывали или могли открыть огонь по своим. Издалека мы все были похожи на банду. Сложно определить курки это или моджахеды. За оставленный врагу оранжевый дым, даже в бою, могли и под трибунал отдать. Я не помню случаев, когда у моджахедов был бы этот дым. Оранжевый дым выручал очень часто, но он выдавал наше местонахождение, поэтому без конкретной необходимости им не пользовались.
Отец при моём возвращении с войны, особо отметил у меня стеклянный, замороженный , ничего не выражающий взгляд глаз. Ещё он часто вспоминал, как при хлопке лопнувшей лампочки на лестничной клетке я невероятно быстро уложил его на пол и вжался рядом сам. И если моё поведение при хлопке ему было понятно, он отлично, с детства, помнил фронтовиков, возвращающихся со второй мировой, то объяснить для себя мой стеклянный взгляд он не мог. Этот взгляд его пугал, как нормального человека пугает взгляд убийцы или змеи. Отчего у меня был такой взгляд, я не знаю. Был да был. До войны у меня был взгляд добрый.
Вообще солдатская жизнь курка в афгане делилась на 2 части. Жизнь в расположении и жизнь на боевых. В части было тяжело морально и муторно, холодно и голодно. Ни одной секунды не было покоя, гоняли по делу и без дела, построения были почти каждый час. Если у солдата выдавалась свободные полчаса, командиры обязательно их тут же заполняли работой или очередной чисткой оружия. Куда . то сквозануть, где . то расслабиться у молодого бойца Курка не получалось. Да и дембеля особо никуда отлучиться не могли. Нас пересчитывали как цыплят чуть ли не ежечасно. Я лично видел, как исчезнувшего пару раз, минут на десять, из поля зрения ротных командиров молодого солдата просто привязали верёвкой к другому, менее бегающему солдату. Делалось это во имя искренней заботы о солдате . На самом деле, исполнялись приказы свер....Навер...понимали, что если позволить солдату немного самостоятельности и вольности, он просто пошлёт всех с этой войной куда подальше.
Ещё одному солдату, укравшему и съевшему с голодухи из столовой курицу, предназначенную командиру полка, на шею привязали ещё одну сырую, мороженую курицу и он неделю с ней жил. Курица тухла и воняла. Снять было нельзя, грозили расстрелом или тюрьмой. Раньше я думал, что такое мерзкое наказание могут придумать только фашисты в концлагере. Голодный человек с курицей на шее, которую нельзя снять и съесть.
Кто - то не добежал ночью до туалета, расположенного на другом конце плаца от казарм и наделал прямо на плац. Командир полка приказал построить полк и заставить голыми руками дежурного по плацу убирать наделанное дерьмо. Тот отказался. Полк стоял несколько часов. Без еды, воды и отдыха. Больные дизентерией солдаты стояли и срались в штаны. Больные почками ссались. Дежурный плача убрал всё руками. Это был хороший сержант, но жизнь его уже была сломана. До самого дембеля ему уже было не подняться из чморей. Мы были жестоки в своей стае. Чем он был виноват? Ему повезло . До дембеля этот сержант не дожил. Он погиб в бою. Погиб как всегда погибали в боях, героически и с автоматом в руках, спасая своё отделение от превосходящих сил противника. Казённая фраза. Попробуйте отдать свою жизнь в девятнадцать лет, за таких же сопливых, едва оперившихся детей, как вы сами. Он смог.
Солдат ломали морально под страхом жестоких расправ. Ломали просто так. Из за личных амбиций. Ломали ежеминутно и ежечасно. Ломали командиры и братья старослужащие сослуживцы. Иногда особо приближённые к дембелям молодые солдаты издевались по и...казке и им в угоду над своим же молодым призывом. Иногда молодых солдат просто заставляли биться между собой. Причем обязательно до крови. Дембеля любили бить молодых солдат в кость ноги, спереди, ниже колена. Удар сапогом разбивал в кровь ногу почти до кости, нога начинала гнить, гнила порой и не заживала и по полгода. Били потом неоднократно уже по самой ране, чтобы кровь опять хлестанула. Шрамы оставались страшные, как от тяжёлого ранения. За что?
Офицеры роты знали об этих избиениях и лишениях пищи солдатами старшего призыва солдат молодого призыва. Не помню ни одного офицера, который бы подкармливал голодающего солдата или дал ему свободное время для приведения себя в порядок. Грязное обмундирование, чёрные неухоженные и потрескавшиеся в ранах руки, страшный бич любого молодого солдата. Особенно зимой. Летом можно было умудриться постираться и на броне. Зимой в трусах на морозе много не настираешь, да и где потом сушиться. Попасть самостоятельно в полковой умывальник было невозможно. Рядом стояли палатки разведки полка. Их молодые солдаты набрасывались стаей и били любого не из их роты, пришедшего самостоятельно, без подразделения в умывальник. Даже годкам , солдатам отслужившим год, порой доставалось. Науськивали разведчиков на солдат других рот дембеля разведки, которые так воспитывали в своих молодых солдатах стойкость. Своеобразно воспитывали.
Не помню ни одного случая, чтобы кто . то из ротных офицеров взял молодых солдат и отвёл их хотя бы в свой офицерский модуль постираться. В офицерском модуле был нормальный умывальник, где вода лилась из краников. Офицер, выдели час бойцам, выдай мыла, отведи солдат на стирку, помоги потом всё это высушить в своей офицерской комнате при обогревателе. Пока всё сушится, напои солдат самым дешёвым чаем, дай по куску сахара и по паре кусков хл.....Хрен там. Уверен, что читая эти строки, большая часть офицеров, возмущённо скажет: что я нянька, что ли. Постираться помоги, чаем напои, хл....дай, проследи, чтобы н....ли, проследи, чтобы хавчик не отбирали, проследи, чтобы солдат здоровый был.
.....е 3 взвода по 21 человеку, плюс отделение управления 7 человек. Ротный, замком роты, замполит роты, три взводных офицеров и прапорщик старшина роты. На каждого носителя погон со звёздочками от силы 4 . 5 человек солдат молодого призыва. Капец, какая трудность им на ноги встать помочь и сделать из них реальных солдат с первых дней войны, хотя бы в бытовом отношении. Не знаю, может офицер .....е только для того, чтобы зарплату получать и храбро солдат в бой водить, но не смочь при этом обеспечить человеческую жизнь вчерашним детям, которых тебе доверили матери и Родина. Маргелов так к солдатам не относился. 350 полк ВДВ был его любимым полком и солдаты в этом полку при Маргелове ходили чистые и сытые. И офицеры при Маргелове питались с солдатами в одной столовой и из одного котелка. Всё от командира зависит и от соблюдения им дисциплинарного и воинского и боевого уставов. При хорошем офицере и солдаты все чистые, сытые и счастливые.
В Афгане я не видел ни одного счастливого молодого солдата. Ни когда и ни одного. Там было всёё кроме солдатского счастья по человеческим меркам.
Командир полка знал, что больше половины его солдат больны физически и психологически, и не виноваты в своих проблеммах и болезнях. Но он жил в другой обстановке. У него была личная резиденция в коврах и ординарца.....него был личный повар и личный официант. У него была звезда Героя Советского Союза , любовница и огромная власть. Он любил солдат по своему.
Я видел молодых солдат собирающих хлебные корки в офицерской столовой. У них не было ничего. Даже их жизнь принадлежала другим. Командир полка их со своего стола не подкармливал. Наверное, самому мало было. А им хотя бы простого чёрного хл....надо было.
Хотя, справедливости ради скажу, что однажды человек 15 доходяг которы...же совсем ветром шатало, собрали со всего полка, поместили в медсанбат и 14 дней кормили усиленным пайком. Ну, типа банка сгущёнки дополнительно в день на десятерых и яйцо одно в день вроде давали, и хл....вместо одного куска два в обед давали. Всё это под присмотром офицера. Если бы не присмотр, подкормку бы у доходяг отняли. Главное, что они ели и у них еду не отбирали. .....е старослужащие иной раз или заберут половину пайки, или просто есть не дадут. Типа наказан, сегодня не ешь или ешь, но половину. Наказывали часто и за любую провинность. Когда доходягам выдали зарплату, ночью пришли дембеля и отобрали её. Всё одно вас, говорят, кормят, не сдохните. А один доходной с комендантского взвода был, так его заставляли это яйцо дополнительное прятать и ночью дембелям отдавать. Не отдаст . били.
Первые пять дней парни просто лежали им даже еду в палату носили, по немного, чтобы не померли от обилия еды - то. Потом медленно их стали выводить во двор. Они ходили как тени. Через ещё пять дней они уже смогли даже помогать в медсанбате по хозяйству. Один из них, помирающих от великой заботы партии и правительства был с моей роты, моего призыва. Как мы ему завидовали. Человек смог поесть и отдохнуть. Хотя мог и сдохнуть от истощения. Палка о двух концах. Таких доходных много было. Этим повезло . Когда его в медсанбат уводили, он уже только напоминал живого человека, так, полутруп. Все силы у него уже были войне отданы. Ещё завидывали, что у него был квадратный потолок. Наш, палаточный, треугольный, вызывал у меня рвотные спазмы и позывы. Я просто мечтал о квадратном потолке. Наверное, потому, что у нас в городке в больших треугольных палатках жили только бомжи алкаши.
Я в детстве жил в большом и длинном бараке, возле кладбища и видел эти палатки и кровати, стоящие в них. Кровати у бомжей были такие . же как у нас в Афгане. Правительство Советское по ходу с одних складов нас с бомжами обеспечивало. Говорят, бомжи до сих пор в таких палатках живут.
Он потом рассказывал, как первый раз, окрепнув, вышел на улицу. Стою, говорит, шатает меня от слабости. Апатия полная. То ли выживет организм, то ли умрёт. Вдруг говорит слышу. музыка: Пугачёва песню поёт. Миллион алых роз . Тут, говорит и понял, жить надо. Так потихоньку говорит, под музыку Аллы Пугачёвой и выжил.
Тогда какая . то умная голова часто музыку включала по громкоговорителю в полку.
А Пугачёвой солдатское спасибо. Одного из нас она реально от смерти в Афгане спасла. Парень потом окреп. Медаль За Отвагу получил. Раненый от моджахедов отбивался.
Добивали вопросы некоторых замполитов и офицеров типа как служба, жалобы есть . Кто тебе чего скажет. Будешь жаловаться, и говорить правду будешь стукач . Пробурчишь в ответ нормально и думаешь, .......шакал, чё, сам не видишь как дела. Подыхаем потихоньку, со стонами в кулак. Отец родной в сторону отвалит и потом пишет в мемуарах, что постоянно интересовался бытом солдатской службы и вообще был опорой подчинённым во всём. Сравнивать офицерскую службу и солдатскую нельзя. Это как .....с пальцем сравнивать. Я, конечно сам рвался обратно в Афган до самого вывода войск. И на сверхсрочку рапорт писал, только чтобы именно в своей роте сверчком служить. А сейчас понимаю, угробил меня Афган. И по здоровью и по психике. Лучше бы его проклятого не было. Ну а большинство героев боёв наоборот, в своих воспоминаниях считают, что это у них лучшие годы были. Воистину права русская пословица: кому война, кому мать родна . Опять же, служба у каждого своя была.
По ночам плац то и дело перебегали солдаты. Они бежали сломя голову в туалет. Энурез, больные почки, дизентирия. От холода бегали ссать несколько раз заночь. Лечение было далеко. Для многих оно было недосягаемо. Нахезать на плац было лучше, чем в штаны. Но старались добежать до туалета. Ссать и срать на плацу и у палатки было за падло . За это чморили .
В палатках зимой, снег, лежащий свер....от дыхания подтаивал и стекал на верхний ярус коек. Бушлаты и одеяла, которыми укрывались, примерзали к кроватям. Встаёшь и отдираешь одеяло от железяки. Солдаты спали в двойных кальсонах, шапках, мёрзли и расчёсывали укусы вшей. Внизу, возле ржавой самодельной буржуйки кругами стояли сапоги. Буржуйку отключали за полтора часа до подъёма. Спали часов по 5 - 6. Под звуки горна соскакивали, электричества в палатках не было, в темноте, под тусклый свет керосиновой лампы искали скрюченные от холода полусырые сапоги. Одевались скученно, толкаясь, пуская в ход кулаки, тычки и мат.
Каждый солдат утром должен был быть подшитый. Это, сложенная пополам, длинная белая тряпочка, пришиваемая на длинну воротника изнутри куртки. Подшита, она должна была быть белыми нитками. У каждого солдата за подкладкой панамы летом и за козырьком шапки зимой была иголка с чёрной и иголка с белой ниткой. Горе тебе, если нитки или иголки не было. А не было часто по молодости службы. Денег дембеля на это оставляли солдату молодому с получки, не всё иногда забирали. Но молодой солдат эти деньги норовил проесть. Вожделенная банка сгущёнки и пачка обычного печенья. Молодые солдаты спали на верхних ярусах двух этажных кроватей. Чудесным образом пронесённая мимо дембеля сгущёнка и печенье лопались очень тихо под одеялом. Главное, чтобы не поймали. Поймают, позору и избиений не оберёшься. Жрать под одеялом считалось позором. Типа крысятничество. Ага, кто . то молодому чадушке даст это съесть открыто. Хрен тёртый. Этой ж....нкой в лоб и получишь. Вот и лопали, и не признавались даже между собой. Я, мол ни в жисть не жрал. Жрали, ещё как жрали.
Короче, деньги проел, подшивы нет, ниток нет, иголки нет. Ну иголку занять можно было. На нитки же и подшивку молодые солдаты часто рвали собственную простыню. Не подшиться тоже нельзя было, чирьяками шея изойдёт. Даже на боевых старались каждое утро подшиваться. Писаря и многие спецы второго года службы (первому не пологалось) в край подшивы, торчащей над воротником, вставляли шнур капельницы. Получался толстенький красивый кантик поверх воротника. Курки так практически не делали. Не до красоты им было, даже на втором году службы. Выжить бы на боевых.
Особым шиком второго года службы считалось надвинуть шапку ушанку и берет на затылок, чтобы чуб торчал. На первом году стриглись почти под ноль. Молодым чубы не положены были.
Я волосы не расчёсывал, они красиво вились, последние полгода вообще не стригся, у меня волосы уши закрывали, я их за уши зачёсывал. Зато чуб был шикарный. Почему не стригся? Хотелось хоть что . то не по уставу иметь. Задолбал меня устав к тому времени. Ремень, свисающий на пах, длинные волосы, не застёгнутый, а запахнутый бушлат, чтобы тело красиво облегал, начёсанную и набитую шапку на затылке, десантные ботинки с высоким голенищем, зашнурованные только до середины, согнутая какарда и ...ха ремня, лишняя расстёгнутая верхняя пуговица, поля загнутые у панамы (типа рейнджер ВДВ), чего я ещё неуставного себе мог позволить.
Какарду гнули на втором году службы. Если гнутую какарду обнаруживали у молодого солдата, разгибали её ударом в лоб прямо на солдате. Ещё любили у молодых мерить грудину. Бить в грудь так, чтобы ножка пуговицы вбивалась в грудную клетку, чтобы очень больно было молодому. Потом синяк на полгруди. И сердце навсегда посаженое.
Каждую ночь в небе и над Кабулом летали вереницы трассеров. Ещё вечерами гремели реактивные снаряды, улетаемые в горы. Артиллерийская и автоматная канонада гремела и напрягала. Трассера мы заряжали в магазины через один патрон с простыми пулями. Трассеров не всегда хватало, а ночью в бою, очень удобно видеть, куда пошла твоя очередь. Правда, духи могли тебя так засечь. Для скрытного огня по душманам у нас были магазины с патронами без трассеров.
Часто моджахеды бросали в речки и родники дохлых, раздувшихся трупным смрадом коров. Пить такую воду было нельзя даже с пантацидом, отравишься. Гадили душманы нам как могли.
Я на втором году службы любил ходить впереди роты метров на 300 -700 разведдозором. Обычно в такой дозор высылали 1 . 2 бойцов, чтобы в случае засады они принимал

Я на втором году службы любил ходить впереди роты метров на 300 -700 разведдозором. Обычно в такой дозор высылали 1 . 2 бойцов, чтобы в случае засады они принимали бой на себя и этим спасали роту. Опасно, конечно очень, зато сам себе голова. Захотел быстрее пошёл, захотел . медленнее, захотел, присел и отдохнул. Когда шёл сильно быстро, командиры злились, рота отставала и растягивалась. Старался идти нормально. Бывало, сапёрам помогал обнаруживать мины Лепестки. Сапёр по любому сзади меня шёл.
По горам, ледникам и скалам мы шарахались без альпинистского снаряжения. Как мы умудрялись часто не срываться в пропасть. Такие чудеса акробатики выделывали. Иногда срывались.
Помню только вышли в новые горы, полдня не прошли, один солдат в пропасть слетел. Вытащили, стонет. Старшина взял меня и ещё трёх солдат, и мы его к броне понесли. Пять человек и один полутруп, сладкий деликатес для любой банды. Дошли, смотрим танки возле речки. А они по нам прямой наводкой. Пока дым зажгли, пока по рации связались. Косые танкисты, никого из нас не убили. Отдали им сорвавшегося чела и обратно пошли. Наши, уже возле кладбища афганского расположились, костёр разожгли. Днём костёр не страшен, главное, чтобы дыма особо не было. По кладбищам своим духи тоже редко стреляли, религия. Мы их могилы тоже не разрушали. Мертвяки нам ничего плохого не сделали. Поели, фляжки в угли поставили, с последней заваркой, а по костру пулемётная очередь. Мы в стороны. Все целы, а чаю кирдык, пробиты фляги. Окопались поближе к могилам. Ночь в жажде. Пить Охота. Утром с прапором во главе уже впятером пошли вниз искать воду. Нашли, набрали, а тут духи. Много. Мы от них, к своим. Бежим, гора лысая пули свистят. Добежали, залегли, ждём. Духи в атаку не идут, затаились. Мы по рации запрашиваем разрешения уничтожить банду. Нельзя, говорят, это н....нда, это народная милиция, они, мол, вас самих за банду приняли. Глянули мы друг на друга и впрямь, банда, кто во что одеты и рожи небритые.
Я в этой книге шибко о боях не пишу. В боях ничего интересного нет. Мы стреляем, в нас стреляют. Мертвые падают, раненые орут. Все как обычно.
Однажды на горку вышли, видим внизу дом большой одинокий, люди ящики зелёные несут. Вызвали артиллерию. Первый снаряд перед духами, второй позади. Третий в них, ещё два в дом. Спустились впятером, все мёртвые в доме. Моджахеды с ящиками разбитыми валяются. Документы там были духовские. Что . то взяли, остальное сожгли. Вдруг видим, из одной разрушенной стены тягучая желтая жидкость течёт. Мёд. Пчёл взрывной волной выбило, а мёд с сотами остался. Вкусно было. В каски набрали, несём наверх роте. Смотрим ещё один дом. Маленький, как конура собачья. Вошли. Там старик плачет, девочку к себе прижимает. Прошарили весь дом, нашли патроны. Старшина говорит, пусть живёт, не трогайте. В сундуке нашли монеты старинные и штук двадцать гранаты (фрукты такие). Старик на колени упал, бормочет, руки тянет. Переводчик наш (в каждой роте были солдаты, знающие их язык из нашей Советской средней Азии) ему говорит, мол, не ссы старый, не тронем, а старик не унимается, говорит так быстро и много. Оказалось, что это особые гранаты, на семена оставленные, уникальный сорт, таких больше в мире нет нигде. Внучку заберите, дом сожгите, только фрукты не трогайте. Есть мы хотели очень. Не оставили ему фруктов. Разделили между собой и ночью съели. И вправду, вкусные очень были. Глупые мы были, да и не поверили ему особо. Может и зря.
По приходу с боевых, на следующий день мыли Бронетехнику. Каждый взвод свою. Дембеля свер...сидят, курят, молодые моют. С мылом мыли, каждую щель, каждый каток, каждый трак, каждое колесо. Себя так в бане не мыли, как броню. Зимой холодно мыть было и не высушишься нигде. Так мокрые и ходили. На себе сохли. Броня иногда подводила и ломалась. Однажды мы два часа толкали свой БТР. Большой и шумной толпой. Было весело.
В магазине полка все продукты были дорогие. Даже здесь государство умудрялось на нас наживаться. С тоской вспоминал лимонад по 12 копеек полулитровая бутылка, дешёвое печенье по 11 копеек пачка и соевый Шоколад по 10 копеек большая плитка, в моём маленьком городке в СССР. Как их здесь не хватало. В афгане цены на подобные и иные продуктовые товары, были запредельными Конечно, эти магазины были рассчитаны, в основном на офицеров, но и они были бы рады более дешёвым продуктам. Это дорогое изобилие немудрёных вкусностей при наших в основном 7 ру...х солдатской получки, выглядело полным издевательством.
По молодухе дембеля прочухали, что я очень начитанный. Заставили писать всем характеристики на дембель. Типа ты книг много читал, опиши наши героические подвиги во всей красе. Дали кусок торта вафельного, две сигареты с фильтром и ушли на стрельбище всей ротой. Писать характеристики явно было лучше, чем месить пузом и сапогами грязь и мокрый снег на окраинах Кабула. Беда в том, что дописав половину очередной характеристики, я начисто засыпал. И ручка выводила на готовом героическом листе сплошные кругаля. Некоторые характеристики я умудрялся писать частично во сне. Какая в мою сонную голову пурга лезла, ту и писал машинально. Еле успел к приходу роты всё написать. Пурговые характеристики я не заметил. Ротный прочитав, две нормальные первые характеристики, не глядя поставил печати и подпись на все остальные. Дембеля гордо, на следующий день начали прозревать на мои сочинения, предвкушая описания подвигов, которы....дут восхищать друзей и девушек на гражданке. Подвигов не было. Вернее они были, но вперемешку с моими сонными мыслями. Что за мысли, уточнять н....ду. Мысли были о ед.....бах, гр...ном афгане и всё в основном на матах. Огрёб я за эпистолярность по полной, и всю ночь переделывал свои бредовые романы. Спасло меня от выбитой челюсти только, то, что самым грозным дембелям по счастливой случайности я всё написал правильно. Часто мы по молодухе как зомби были. Не высыпались.
Электричества в полку всегда было мало, хотя недалеко от туалета стоял большущий ангар с дизелями и генераторами. Вечно там, что то ломалось. .....была, когда в столовой свет отключали. Жрачка не готовая, всё холодное, темно. Открывали ворота столовой, столовая тоже была просто ангаром, подгоняли грузовик и он светил фарами. Полутемно, зимой ледяной ветер свищет, летом пылюка летит. Берёшь открывалку от цинка с патронами, банку рыбы в томате хрясь. От неё потом изжога на полночи, она старая, противная, её мало, на всех не хватает, и тогда кашки парашки холодной свер....А то и просто голос из темноты, что жратвы нет.
В комендантском взводе деды даже эти поганые рыбные консервы отбирали у молодых. Афганцам продавали.
20 рыл в маленькой палатке с табуретами, столом и кроватями. Развернуться было негде. Часто палатки рушились под тяжестью снега, ломалась верхняя балка. Всю ночь, матерясь, восстанавливали их. По утрам могли выгнать на плац на зарядку. Стояли полчаса на ветру, тряслись от холода. Летом просто ёжились и ждали солнышка. Часто на зарядке убирали плац от крупных камней. Плац вообще весь был из камней разной величины. Всегда убирали более крупные камни. Оставались самые мелкие. В конце моей службы плац покрыли асфальтом.
Умывались либо натаянным на буржуйке в котелках снегом, либо тем, что успевали набрать в котелок в ледяном умывальнике, когда в нём была вода. С одного котелка умудрялись помыть и шею и торс и голову и зубы почистить. Сапоги тоже чистили. Большие железны....нки, как говорили еще с Маргеловским кремом стояли в каждом взводе. Сапоги были просто пропитаны им. Ноги наши в мокрых от снега и пота сапогах тоже были синие от крема. Ещё у молодых солдат сзади от крема были чёрные штаны. Молодёжь не успевала начищать сапоги до блеска, так чтобы крема на сапогах не было. Садились на корточки и хлоп, штаны сзади чёрные. Сразу такой боец с грязными штанами определялся как чмошное чадо . Умная молодёжь мыла от грязи сапоги перед отбоем и чистила их кремом на ночь. Утром невпитавшийся крем очищался. Проблема была в том, что мыли сапоги в грязных ледяных лужа....палатки в темноте. Ничего не видно. Вроде помыл. Утром бац, а сапоги не чистые, а в грязи высохшей и размазанной вместе с кремом по ним. Короче, чтобы держать сапоги в чистоте, и не пачкать ими задницы, надо было уделить этому чуть больше времени. У молодых солдат этого чуть не было. Вечером гоняют, утром гоняют. Каждый дембель барин , его обслужить нуна. Их тоже в своё время гоняли. Они нас гоняли. Потом гоняли мы. Круговерть гоняния в природе.
Штаны были разные. У кого галифе, у кого летние штаны. Механики водители ходили в чёрных комбезах и чёрных куртках. Курки, кто в зелёных солдатских бушлатах, кто в офицерских, кто в телогреечных курточках. Обувь тоже была разная. У кого просто сапоги, у кого ботинки, у кого сапоги со шнурками, у кого полусапожки десантного образца. Молодые солдаты были затянуты ремнём так, что и дышать было трудно. Если у молодого солдата ремень был ослаблен, его били в область живота. Так иногда калечили.
Когда я отслужил полтора года, меня возили на показательный суд над одним старослужащим, старшим сержантом. Чтобы я смотрел и проникался. Нас троих из полка на этот суд возили. Мы считались самыми ярыми дембелями издевающимися над молодыми солдатами больше всех. На самом деле мы просто были в списках полит отдела как ярые дедушки . Никогда я сильно не страдал неуставными взаимоотношениями и почему попал в этот список, до сих пор удивляюсь. Взяли мы с собой оружие, гранаты, запасные магазины, сели в грузовик и повезли нас в какую . то часть в огромный клуб. Там сидело видимо, не видимо таких же гадов дембельских . Вывели на сцену старшего сержанта. Зачитали приговор: 7 лет . Ударил молодого солдата, у того лопнула селезёнка. Потом вывели ещё одного старослужащего, 11 лет за избиение двух молодых. Посидели, послушали, поохали наигранно. Приехали, рассказали остальным. Не трогало нас это тогда никак.
Усы молодые солдаты тоже отращивать не могли, как и чубы. Стрижка молодых солдат должна была быть почти под ноль.
Некоторые дембеля, когда оставалось сто дней до дембельского приказа, тоже стриглись наголо. Но уже по своему желанию. Такая была дембельская традиция. Я не стригся назло уставу. У меня под дембель волосы уже закрывали уши. Дембеля и Годки ремень носили вольготно, ...хи у некоторых свисали чуть не до яиц. Усы были почти обязательным атрибутом дембеля. Конечно, у кого росли. Чубы носили многие старослужащие. Зимние квадратно фасонные шапки (их специально набивали квадратно и расчёсывали для пушистости) дембеля носили на затылке. Молодые солдаты шапки имели захезаные и носили их обязательно не выше двух пальцев от брови. Развязывать уши шапок в полку было за падло. На боевых, кто хотел, развязывал. Мороз в горах не шутка. Полк дислоцировался под Кабулом. Зима первая была очень снежная. Вторая не такая снежная, но сильно холодная.
Курившим солдатам полагалось 20 пачек в месяц сигарет без фильтра. Отвратительные сигареты. Курить их можно было только от безысходности на войне. Их даже дембеля не отбирали. А меня табачные бесплатки устраивали. Мы с батей сибиряки, часто на охоте и не такую махру смолили.
Не курившим полагалась большая пачка сахара рафинада. Сахар в полку был дефицитом. Так просто солдатам его было не достать. Жратвы всегда не хватало, нагрузки большие. Короче подустал я, мягко говоря, на первом году службы. Ротный мне и посоветовал: ты, мол, сынок, не куревом, бери паёк, а сахаром. Сахар он глюкоза, организму пригодится. Первый ротный у нас человеком был. Нам он казался очень старым и мудрым, а ему всего 36 лет было. Для ротного он был очень старым, по возрасту ровней с командиром полка. Говорили, что у него какой . то залёт был роковой. А так, по человечности, храбрости и уму он бы любого офицера полка обошёл на сто очков.
Я не дурак был, послушался ротного, дал заявку на сахар. Ага. Сейчас. Не учёл я алчности дембелей. Короче сахар проплыл мимо моего носа как дымок от сигары на экране кинофильма. Спрятали дедушки ВДВ моё сахарное богатство возле стола дежурного по роте между стенками взводной палатки. Ночью, пока это дежурное тело носом в стол упёрлось, я справедливость восстановил. Мыкали меня по поводу внезапно исчезнувшего сахара старослужащие братья по оружию долго. Я не признался. Сахар был уже мною спрятан далеко и надёжно. Мне он действительно помог окрепнуть. Но такую дурную ошибку обмена сигаретного пайка на сахарный по молодухе я уже не совершал.
Солдат косили пули, мины, дембелизм, бытовуха, наркотики, дизентерия, дистрофия, желтуха, малярия, тиф и другие болезни. Нас постоянно кололи различными прививками. Приведут в клуб полка и одновременно с нескольких прививочных пистолетов в обе ляжки, в обе ягодицы, в обе руки и под лопатку, каак засандалят по уколу. Прививки не помогали. Думаю, на нас просто испытывали всякую медицинскую военную дрянь. Иногда одновременно ставили до 10 прививок.
Некоторые солдаты пили мочу желтушников, чтобы заболеть самому и не ходить в горы. Боялись часто не пуль. Боялись бесславно сдохнуть от физических нагрузок. В Союз можно было уехать самому придя в штаб полка, и сказать, что не хочешь больше служить в Афгане. Стрелялись и вешались от голода, издевательств и безысходности, искренне веря, что даже самоубийцам домой напишут, что погиб в бою и посмертно всё равно дадут орден Красной Звезды . Иногда это было правдой. Командирам мылили шею за большой процент самоубийств, поэтому большую часть из них, при удобном случае, списывали на боевые потери. Глупо предполагать, что солдат становился самоубийцей из за того, что боялся ходить на боевые. Типа боюсь, что убьют, убьюся сам.
Так же бредом сивой кобылы можно назвать объяснения некоторых, что дембелизма на самом деле не было, потому, что у каждого солдата было на руках боевое оружие. Мол, если обидят, можно и пулю получить. Во первы....нас основным оружием были автоматы калибра 5,45. У моджахедов был калибр 7,62. Во вторых все знали, что наше оружие отстреляно и все пули промаркированы. Особисты в два счёта могли по пуле определить из какого оружия и какой части она выпущена. Пули, выпущенные из огнестрельного оружия, все имеют особые индивидуальности, как отпечаток пальца. И это нам в полку тоже объяснили сразу. Так, что идиотов, убить сослуживца, и тут же подписать себе смертный приговор было немного. Хотя, идиоты случались. Лично я терпел дембелизм, как неизбежное, вынужденное и как мне казалось тогда, нужное и необходимое зло. Шесть месяцев издевательств можно было и потерпеть.
Самые глубокие психологические травмы наступали у солдат потом, когда ты становился взрослым уважаемым и состоявшимся человеком, увидевшим, что можно было служить и жить по другому, более порядочно. Тогда мы были просто детьми, которые не знали, как можно правильно противостоять обрушивающемуся на нас злу. Порой мне хочется найти всех обидчиков и просто завалить их. Я даже как . то выяснил, где живут некоторые из них. Будет ли только от этого успокоения душе. Наверное, нет. А кто . то также готов пристрелить меня, за моё зло. Хотя, не удивлюсь, что есть немало бывших солдат, вспоминающих полученные оплеухи с благодарностью к их наносившим. У каждого свои понятия о побоях. Сейчас, поднявших на меня руку, я просто пристрелю. Без сожаления, уговоров и раздумий. Закон и правила ношения и владения оружием, это позволяет. Потом буду замаливать грехи в церкви. Но потом.
После войны, через год, поступив в высшее специальное подразделение, проучившись в нём несколько лет и благополучно закончив его, я с удивлением увидел, что можно жить и без дембелизма.
Мы так же были в погонах, шинелях, бушлатах, также постоянно и почти ежедневно, выполняли служебные и боевые задачи и задания, связанные с реальным риском для жизни, в том числе, и на Кавказе. Но жили без унижений друг другом, руководствуясь здравым смыслом, приказами и уставом. У нас не было даже малейшего намёка на дембелизм. Первый курс, старший курс, последний курс. Все были равны. Если бы кто . то начал качать права по поводу того, что он старше курсом или больше служит, на него бы смотрели, как на идиота. Ни у кого даже мысли не возникало кичиться своим сроком службы.
Отличными отметками гордились. Спортивными достижениями гордились. Меткой стрельбой, опрятным внешним видом, красивой строевой выучкой гордились. Всё было как в армии, но только в два раза дольше, и качественнее, и без рукоприкладства. Были и залёты и нарушения дисциплины. Я однажды двадцать нарядов вне очереди отхватил дежурным по столовой за самоволку и все двадцать отработал, бегая ночами всё в те же самоволки. Вместе со мной мыл посуду и полы пацан с боевой медалью и старшинскими погонами. Не за падло было посуду и полы мыть, столы накрывать. Это называлось дежурство по столовой. И казармы, и туалеты, и писсуары мыли сами.
Мы всё мыли сами и туалеты и полы и посуду, мели плац, наглаживались. И орденоносцы, и старшины, и сержанты, и рядовые. Все мыли и убирались по очереди. Я был и курсантом и командиром отделения и командиром взвода и старшиной курса. За время учёбы получил почётную грамоту ЦК ВЛКСМ. Обо мне написали книгу.
Было у нас всякое, но обычное, то, что может случится в любом нормальном обществе. Не было унижения, не было заставляния другого делать за тебя свою работу, заставляния обслуживать тебя кого то только потому, что он младше годом службы.
Я был поражён, что может быть по другому.
Та же страна, тот же СССР. Разница между одним и другим подразделением в один год. Можем, же когда хотим.
При этом на курсе в сто с лишним человек было всего два офицера. Начальник курса и замполит курса. И они не всегда были нам приятны и уважаемы.
Все остальные командирские посты мы, курсанты занимали сами. Была самодисциплина, самоуважение и понимание ответственности.
Были и самоволки и залёты и нарушения, всякое было и хорошее и очень плохое. Дембелизма не было. Каждый отвечал за свои промахи перед уставом, как и положено по закону. Вышли все грамотными и хорошими офицерами.
Стать предателями сослуживцев, а именно так называли отказников, желающих среди солдат, было мало. Ещё распространялись слухи о том, что отказников отправляют не просто в обычную часть, а в часть, где командирами являются отслужившие в Афганистане раненые и вылечившиеся дембеля десантники, которые не могут из за тяжёлых ранений вернуться воевать в Афган. Мол, такие отказники не спят сутками, их до смерти бьют и расстреливают за любую провинность. Сейчас понимаешь, что это была обычная лживая пропаганда. Но многие ей верили. Короче три причины заставляли нас служить и умирать именно в Афгане. Кто . то понимал, что предателям н....дет жизни в Союзе, кто . то готов был сжать зубы и тянуть лямку до конца, кто .то готов был покончить с собой и получить возможность хоть частично остаться героем.
Солдат курков не хватало на любой войне, не хватало их и в Афгане. Ни разу в нашей роте не было полного состава.
Полк был интернациональным. Народ был со всех городов и республик союза. Больше всего было ребят с Украины и с города Курган. Курганских .....ах любили, эти парни всегда были крепкими солдатами.
С питьевой водой всегда была напряжёнка. На боевых спасались вонючими таблетками пантацид , кидали их во фляжки с водой. Считалось, что эта гадость обеззараживает воду из любой лужи. То, что она убивала наши почки и печени, как всегда всем было по хоботу. В полку стояли большие полковые кухни, на которых постоянно варили верблюжью колючку. Этот отвар мы разливали по своим фляжкам, и пили этот компотик находясь в полку. Говорили, что колючка обеззараживает воду. Каждый солдат в полку обязан был таскать такую фляжку с отваром. Без неё не пускали в столовую и за её отсутствие могли сильно наказать. Я с удовольствием пил это пойло, мне оно было по вкусу. Большинство солдат этот отвар пили с отвращением. Запах верблюжей колючки и Афган . это было неотделимо. Её было много везде и в любое время года. Ещё при входе в столовую проверяли чистоту рук. У многих молодых солдат руки были в гнойных язвах и еле чистые. У некоторых руки от въевшейся грязи походили на головёшки. Работали молодые солдаты много и всегда голыми руками. Грязь не то, чтобы не смывалась, она въедалась. Ну и тем более такая роскошь, как крем для смягчения рук использовалась только штабными. У курка в креме не было смысла. То в земле на плацу ковыряешься, то оружие чистишь, то боевую машину от грязи и глины моешь, то ещё чего. На боевых, мыть руки доводилось редко, когда рядом были водопады или ручей. В горах вода была не всегда и для питья. Часто её таяли в касках или фляжках на кострах. Пить такую талую воду не хотелось. Она не утоляла жажды. Часто в ледниках в горах и мылись снегом, не тая его.
Очень мучительно было на боевых идти в горах мимо чистейших горных ручьёв и горных водопадов. Пить было нельзя. Мы просто набирали чистую воду и шли дальше. Некоторые солдаты, обезумев, кидались к воде и жадно начинали пить, их силой оттаскивали. Такой солдат сам уже дальше идти не мог. За них несли их вещи и оружие, их тащили самих. На хвосте часто были моджахеды, да и срывалось задание занять ту или иную высоту для обеспечения прохождения брони внизу. Короче с такими жаждующими роте наступал писец. Если пить воду в длинных горных переходах, то идти не сможешь. Сдыхаешь физически.
Мы терпели и не пили. Тело шло и высасывало всю влагу из себя. Время от времени солдат разворачивал сахар от сухпайка и отправлял .......Сахар помогал идти и давал немного силы. Он рассыпался в сухом рту как пыль, слюны просто не было вообще. Вода, даже 2 . 3 глотка, убивала силы напрочь. Пили воду в основном, только ночью на привалах.
А иногда воды не было совсем. Терпели. Иногда если был снег, таяли его в касках и пили. Снимали с каски ремни и ставили их на костерок. Топливом служили травинки с горной земли или взятые в очередном прочёсанном кишлаке деревянные щепки. Деревьев в горах не было. Вода была после каски чуть горьковатая.
Вру, иногда в горах попадались странные деревья. Они походили на большие кусты с листьями все в иглах. Сломать с такого куста ветку было невозможно. В Афганистане всё было в колючках, любая зелень. Эвкалипты только мне нравились. Большие, высокие, вечные, сильные.
С сексом у солдат было никак. С одной стороны, говорили, что в чай нам подливают бром, чтобы стояка не было. С другой стороны его, стояка особо не было из . за огромных физических нагрузок. Женщины в полку и в частях рядом были, но они на нас как на женихов не смотрели. Да и зачем, чеков у нас не было, свободного времени не было. Рядом были красавцы обеспеченные офицеры, им женщины и доставались. Некоторые женщины отдавались за чеки, сумма начиналась от 25 чеков, может, и были солдаты их покупавшие, не слышал.
На афганок не зарились. Они все были очень грязные и страшные. Руки попрысканные, зубов нет, кожа сухая, шелудивая. Как у нас говорили: за таз пельменей в голодный год не полезу. Услышав от замполитов очередную байку, что какой . то солдат изнасиловал афганку, мы не верили. С таким же удовольствием можно было изнасиловать дырку в грязном туалете.
В кабуле я видел красивых девушек и часто без паранджи. Это были либо студентки, либо школьницы старших классов. Но то Кабул. Туда мог бегать только смертник. Зарезали бы на первой улице.
На боевых, в любом месте, где мы находились более 3 часов мы постоянно рыли окопы. Если почва была очень каменистая, мы окопы строили из горных камней. Строили кое - как, плюнь рассыпятся. Но строили. Однажды, смотрю, уютный душманский окоп. Я в него прыг, и первый занял. Сижу, плющусь, копать не надо, душки всё за меня откопали. Рядом сапёр ковыряется. Ковырялся, ковырялся и говорит, чтобы я не шевелился. На мину я уселся. Такой моджахеды сюрприз оставили. Часа два сапёр с под меня мину выкапывал. Причём, падлы, мину не простую оставили, в деревянном футляре, чтобы на миноискатель не звенела. Откопали меня благополучно, не взорвался. Для сапёра такие сюрпризы снимать обычным делом было. Они много жизней спасали.
У нашего полка и у дивизии были свои гимны. Написал их командир нашего оркестра. Хорошие гимны, душевные. Поручили этому оркестру Гим Советского Союза к смотру дивизионному подготовить. Не знаю, чего у них не так пошло. Тянули они с генеральной репетицией дней десять. Мы всё тренировались, строились без музыки. Дотянули до самого смотра. Мы стоим на плацу, проверяющий из Москвы, пузо выпятил на трибуне, а гимна нет. Какафония сплошная. Говорят, назло комдиву начальник оркестра это сделал. Обидел комдив его сильно.
Смотры нас задолбывали. Были они часто, по поводу и без. Нам бы отдохнуть в перерывах между войной, а нас по плацу гоняют. А вояки из Москвы любили к нам ездить и смотры устраивать. Туда, сюда прокатился. День в полку провёл. Водки жранул. Над нами поизмывался. И бегом в Москву обратно, орден получать за мужество и героизм . Обычное генеральское скотство.
Помню, идём по горам, устали как собаки ездовые, еле тащимся. Сядем, минуту посидим, метров 50 пройдём, опять сядем. А духи нас с миномёта обстреливают. Мы сидим и смотрим как туда, где только перед этим сидели мины ложаться. Одна, вторая, третья. Опять идём метров 50 опять сядем. Мины взрываются, осколки летят, сил прятаться, ни у кого нет. Одна, вторая, третья. Как никого не зацепило, чудо. Несколько километров так шли. Духи нам пятки отстреливали, мы спешили высоту занять. А если бы кого зацепило, мы бы так как часики идти не могли. Хронометр шага бы нарушили и кирдык роте. Вс. В клочья покрошили бы нас мины. А приказ есть приказ. В бой не вступать, занять высоту любой ценой. На иных боевых вышло три взвода роты, вернулось неполных два. Арифметика войны, мать её.
А солдат молодой упадёт и орёт, не могу, пристрелите, не могу идти. Сил не было с голодухи и от усталости. Ротный или взводный для острастки очередь поверх его головы даст. Если реально и это не помогает, тащат его другие на себе, а ведь они тоже еле держаться. Война. В некоторых частях, говорили и расстреливали таки....ставших . Труп легче нести, он не брыкается. А домой похоронка, мол, смертью героя. И орден.
На последних боевых нас так вымотали, что никогда такого не было. Шёл и думал, вот бы на мину лягушку наступить. Зелёная такая мина, а донышко серебряное. В этот раз мин много накидали против нас. Никогда так не думал, а тут жуть как от усталости охренел. Пальцы, мечтаю, оторвёт и всего . то. Зато понесут. Но видел мину и обходил. Инстинкт жизни верх брал. А мысль опять лезет и лезет. Так я уже сильный был, впереди роты шёл боевым дозором. Эти самые мины вместе с сапёром обозначал. Я ору: мина, а он вешки с красными тряпочками ставит. А как там молодые шли вообще сказка. Но ведь все пришли, ни один не сдох. Нельзя тогда было уставать, убили бы нас всех и операцию бы завалили. На любви шли. К родине и к друг другу.
Другой раз, на Джелалабаде всей ротой на красивой полянке расположились. Валуны кругом, трава нежная, ручьи хрусталиками между старинными валунами. Сапёр ходил, ходил и всех на эти валуны погнал. Сидим, смотрим, а он растяжки и мины обнаруживает. Штук двадцать поснимал с махонькой полянки. А ведь мы там до этого с полчаса располагались и ходили, и водичку в ручейках набирали. Никто не взорвался. Чудо.
Такие чудеса случались вдоль и поперёк. О Боге не задумывались. Не модно тогда было. Почти все комсомольцы или коммунисты. Мать его.
Теперь я крещёный, без Бога никуда. Молитва всегда помогает. А тогда о Боге только один раз вспомнил. Зажали нас крепко. Я уже раненый, в автомате от силы десяток патронов осталось. Гранату держу и шепчу: до свидания мама, до свидания папа, до свидания сестрёнка. Ну и просто так, для очистки совести Бога попросил простить меня за всё. Даже спасти не просил. Тогда уже чётко знал, что хана, погибну. Просто ждал, когда вражины поближе подойдут, чтобы последние патроны по ним выпустить и гранату взорвать возле них и головы своей.
Выжил я тогда и домой живым вернулся. Сейчас думаю, что это Бог спас. Кто ещё кроме него в этом аду обо мне мог позаботиться.
Едем мы как . то на броне. Впереди грузовичок тащится. Вдруг, бах, подрыв. Водилу убило, борта отлетели, ящики вывалились. А в ящиках помидоры спелые. Мы к ним. Жрём в три горла, нам бы наесться. Рядом тутовник с ягодами. Мы к нему. Помидоры лопаем, ягодами закусываем. Плевать на мины, живот бы набить. Старшина прапорщик ругался, ругался, плюнул, тоже в каску помидор набрал. Все голодали. И солдаты, и прапорщики, и взводные, и замполит роты, и ротный. Голодали, и воевали. Офицеры и прапорщики нашей роты почти все на боевых с солдатами своим сухим пайком делились. Почти все. Были такие, что и не делились. Были такие офицеры в курковых ротах, что и за скотов нас держали. Прапор у нас боевой был. Настоящий старшина. А ведь мог официально совсем на боевые не ходить. Сиди в каптёрке, считай портянки. Ему на них ходить личная совесть приказывала. Боевые прапорщики огромная редкость в Афгане были. Рэкс ВДВ.
Спали в горах на боевых по 3 . 4 часа в сутки. Час, два спишь, потом охраняешь сон других, и наоборот. Пока сидишь и охраняешь, иногда галлюцинации были. То крысы лезут, то духи идут. Сам себе по морде дашь, очнёшься и дальше сослуживцев охраняешь, чтобы ночью и тебя и их не вырезали.
Курили ночью редко и всё или в кулак или под плащ палаткой. Даже в палку курили в кулак ночью. Снайпера били точно. Окурки всегда закапывали. Говорили так надо. Я потом на гражданке долго окурки в землю ногой закапывал по привычке.
Примеры посылания солдатами советской власти и командиров, куда подальше вместе с Афганской войной были. Я видел бастующие роты и батальоны, тр...ющие нормального питания, человеческого отношения и элементарных бытовы...добств. Расправа была жёсткой.
На боевых, было тяжело физически, но можно было добыть и поесть помидоры, сахарного тростника, апельсинов, мёда, барана, курицу, шоколада из тутовника и запить всё это настоящим чёрным или зелёным чаем (такого чая я до сих пор нигде не встретил, а по разным странам я помотался вдоволь). Конечно, такую еду мы добывали далеко не каждый день и голодали на боевых, бывало, гораздо дольше и ..же чем в части, но всё таки был шанс полакомиться трофеями и поесть человеческой, не казарменной пищи. Опять же не было тупого изнуряющего полкового быта. О пулях, минах и смерти особенно не думали, это были неизбежные побочные явления любых боевых, и для большинства курков это было не самое страшное. Апельсины афганские были кислючие, гибридные с лимоном. Я потом, после них, дома в Союзе лет пять вообще цитрусовые не ел, лицо оскоминой сводило пи одном слове апельсин. Сахарный тростник пока наломаешь весь умаешься и соком сладким перепачкаешься. Потом ходишь весь липкий и сладкий. Жуёшь его, жуёшь, сладость выжуешь и жмых выплёвываешь. Шоколад из тутовника только назывался шоколадом. Пресованый тутовник и всё. Но сытный, зараза. Моджахеды так в горы и ходили. Фляга воды, килограмм такого шоколада и винтовка с прицелом. Пойди догони такого боевика с нашим грузом за плечами. У него всё рядом, в любом кишлаке. В горах как дома. А мы для всего чужие и чего с собой не несёшь, нигде больше не достанешь.
В палатках полы были из досок. Наступаешь на них, а оттуда, из под пола, между щелей, грязь фонтанчиком. Дневальные мыли эти доски до блеска и скоблили штык ножами каждый час, всё без толку. В двойных стенках палаток жили мыши. Они бегали как слоны и мешали спать.
Дембеля иногда развлекались тем, что ловили молодых солдат на кусок вафельного торта. Оставляли его на видном месте. Дневальный, голодный молодой солдат, моет пол в пустой палатке, видит, торт. Думает, отщипну кусочек, не заметят же. Только ......эти крошки тянет, а тат как тут дембеля. Ага, крыса , у своих тащишь. Хорошо, если просто день на избиении пройдёт. Могли и зачморить за такое до самого дембеля. Как желание издеваться пойдёт. Мы тогда не соображали, что не у всех голодных психика такой прессинг тортиком могла выдержать. Многие и сейчас не соображают. Не по христиански это. Батюшек тогда в войсках не было, а замполитам штабным было плевать на нашу психику.
Был у нас один молодой. Рыжий такой, как огненный. Не то, чтобы зачморёный, но нагленький и пакостливый. Проверял я как . то посты на броне. Мы тогда надвое суток к броне спустились. Рядом афганская армия стояла. Я к ним в гости сходил, они пончики пекли, целый пакет мне дали. Я и сам поел и караульны...гостил. Нельзя конечно, но я же не офицер, чего мне устав блюдить по полной. С рыжим разговорился, пончиками его накормил, приободрил, что скоро годком станет, служба легче пойдёт. Вроде проникся солдат.
Прошло время, этот хорёк бушлат мой с сержантскими лычками с вешалки взял и на работы в парк боевой техники упёр. Извазял, весь. Свой, он где . то потерял до этого. Я, говорит нечаянно, утром темно было. А, что полдня с сержантскими лычками проходил, спрашиваю, тоже темно было. Стирай, говорю, сволочь. Он н....ду, я уже говорит годок. Я ему в глаз, а он в политотдел дивизии жалобу накатал. Ах, думаю поганка, зачем я тебе пончики приносил. Жалеешь такого, жалеешь, а он на шею садиться. И дембелизм плохо и наглость некоторых поражала. А через два месяца ему в караулке кто- то из сержантов тоже в морду дал. Схватил, через десять минут, рыжий автомат, и по дембелям, сидевшим в курилке, очередь прострочил. Чудом никого не задел. Потом его в другую часть перевели, да так, чтобы мы никогда не узнали в какую.
Первый мой наряд по части в Афганистане был в столовую. Поставили меня к большой бочке с водой, находящейся на улице. Под бочкой был лоток с форсункой. Туда надо было подливать солярку, вода нагревалась и поступала в цех мойки офицерской посуды. Ещё дембеля в этой ванне для посуды свою форму стирали.
Сначала я обрадовался. Дембелей рядом нет, командиры далеко, кухня рядом. Пожрать можно стырить. День солнечный, снег хрустящий, от форсунки тепло идёт. Потом очень поплохело мне. Форсунка гаснет, соляру жрёт, каждые пять минут подливай, не отойти. Похавать в столовую отлучиться не могу, огонь погаснет. Попросил дежурного по столовой, принести мне поесть к бочке, никто ничего не принёс. Кого молодой хрящ заботит. Прибежал корефан из столовой с нашей роты, притаранил два куска хл....и то от себя оторвал. На них сутки и держался. Весь соляркой провонял. Снег вокруг бочки от тепла растаял, грязи по колено. Дым, гарь, лицу жарко, в спину вечерний ледяной ветер дует. Ад и я в аду кочегаром.
За столовой были печки, обогревающие остальные службы. Там служили солдаты кочегары. Чёрные и грязные они вызывали отвращение у остальных солдат. Мне их было жалко. Я в их шкуре был одни сутки и мне хватило по полной. Они стояли у этих печек по полтора года.
О некоторых своих однополчанах, служивших со мной в Афгане, я вспоминаю с теплотой и радостью. Где . то они сейчас. С некоторыми часто вижусь и приезжаю в гости. К некоторым хожу только на могилы.
В полку с завидной регулярностью совершались различные преступления. Большие и маленькие. Абсолютно каждый солдат всегда ходил под тремя статьями. Две уголовного кодекса, одна устава. Одна статья касалась неуставной формы одежды, две других: порчи и хищения военного имущества, а именно хищения и порчи боеприпасов и государственного имущества (медицинского оборудования), которого так не хватало даже для раненых.
Причём принуждали солдата к этому все командиры, от прапорщика до генерала. Объединял эти три статьи маленький похоронный браслет, который заставляли иметь в нашем полку каждого солдата. Штука очень необходимая для опознания солдатского трупа, учитывая, как солдат разрывало минами в клочья. Браслет одевался, как правило, на правое запястье. Делался он из куска провода капельницы, концы которого соединяла пуля от автоматного патрона. Внутрь вкладывалась бумажка с данными солдата: ФИО и номер части. Иногда для красоты использовалась пуля от трассера и ещё для красоты, с обеих сторон насыпали порох. Почему Государственный механизм не снабжал солдат нормальной похоронкой оставалось только догадываться. У офицеров был офицерский жетон.
Однажды, отслужив год с хвостиком, я нашёл подобный жетон. Висел он на связке ключей и ещё там была маленькая печать. Это был ключ ко всем дорогам . Полк располагался под Кабулом. Впритык стояло огромное количество других частей и пересылка. В каждой части должны были быть земляки и магазины. Посетить их было просто моим долгом . Свободного времени под дембель у меня было немного побольше (почему, объясню ниже). Я брал автомат, одевал офицерское ПШ, накидывал свер...офицерский бушлат без погон, и отправлялся в путешествие часа на 2 . 3. Проходя КПП и посты я демонстративно вертел на указательном пальце эту связку, чтобы все видели и печать и жетон офицера. Гулеванил я так недели две, потом сдал всё богатство своему ротному. Он разыскал несчастного офицера потеряшку и отдал мою находку ему. В вид....агодарности мне досталось 5 банок сгущёнки и большая плитка шоколада.
Почему у меня под дембель было немного больше времени. Выше я обещал об этом рассказать. Когда я отслужил полтора года, в полк приехала какая . то комиссия из Москвы, которой надо было показать отдельно стоящи....ок посты. Меня уже несколько раз, как носителя сержантских погон и опытного солдата, использовали для охраны в поездках замполита полка, поэтому на несколько дней и в этот раз, по протекции замполита, с другими бойцами отправили охранять эту комиссию. Считай, повезло. Катайся за генералами в БТР, жри сухпайки, смотри, чтобы снайпера их не сняли. По приезду из командировки нас объединили в некую сборную команду, с каждой курковой роты 1 . 2 бойца, которая в случае необходимости выезжала в подобные командировки. Однажды я даже 10 дней был старшим по охране палатки командующего всей армией. Самого командующего в ней не было, но палатку мы охраняли исправно и постоянно много спали рядом, возле неё. За все 10 дней нас так никто и не посетил, зато отоспались вдоволь. Ротный был в курсе моей приписки к таким временным командировкам и относился с пониманием. Куда против замполита полка попрёшь. Единственное его условие было, чтобы я все эти командировки делал пока полк в части, а на боевые ходил как все. Я был радёхонек и иногда мутил воду , говорил ротному, что срочно вызывают на командировку на 3 . 4 часа, сопровождать очередного проверяющего. Ротный не перепроверял, лезть к командиру полка с вопросами ему тоже не хотелось, я решал свои вопросы или просто навещал земляков. Крутились, как могли.
Голод преследовал нас по пятам всегда и везде. В полку поешь только то, что в столовой дали. Причём в столовой половина нашей и так скудной еды уже до готовки её в котлах, была разворована поварами и прапорами. В полковом магазине тоже особо на наши копейки не отоваришься. Сок в банке, печенье, сгущёнка, вафельный тортик. Всё дорогое. Посмотришь, повздыхаешь и свалишь. В основном лакомились в складчину, после года службы, когда деньги уже не отбирали. На двоих, троих покупали по банке сока, тортик или пачку печенья и банку сгущёнки. Или иногда, по молодухе службы, наплевав на дедов и их колотушки, если удавалось сразу после получки сбегать в магазин. Благо он от нашей роты в пятидесяти метрах был. Воровали так же еду в столовой. Меня посылали по первому году службы воровать в дивизионную столовую. Я считался удачливым добытчиком. На самом деле я не воровал. Я приходил в эту самую дивизионную столовую, где питались офицеры штаба дивизии, подходил к тамошним поварам таким же бедолагам молодым солдатам, как я сам и они мне давали и хл......солёные помидоры и картошки. Немного, правда, но хватало и от дембелей откупиться и мне с товарищем перепадало. Подкармливались где и как могли.
В горы особым шиком второго года службы было брать булку белого свежего хл.....Добывал я её себе сам, никого не посылая у всё тех . же друзей из дивизионной столовой. Хорошие отношения были лучше кражи. И ребята никогда не жмотились для курков.
У некоторых может сложиться впечатление, что мы могли брать еду в любое время. Нет. Дай Бог, .....е было 2 . 3 булки свежего хл....на всю роту на все боевые. И подкормиться в полку со стороны мы могли от силы раз в 2 . 3 недели . И картошку подворовывали в столовой, жарили и хлеб.
В горах можно было воевать и две недели, и три, и месяц, но с собой курок мог унести только четырёхдневный, скудный запас продуктов: 6 банок каши, 4 банки мясных консервов, пару . тройку пачек сухарей, пачки 4 галет, немного сахара и заварки. За новой едой или надо было к броне идти или иногда с вертолётов скидывали. Но к броне спускались редко, вертушки с едой были ещё реже.
Остальным на каждом солдате курке были: автомат, патроны, гранаты РГД и Ф-1, мины для миномёта, пулемётные ленты, ленты для АГС, бронежилет, сапёрная лопата, ракетницы, тротил, аптечка и бинты, две фляжки, каска, одеяло, плащ палатка, подствольный гранатомёт, одноразовый гранатомёт Муха , теплый бушлат, ватные трёхпалые рукавицы, часто валенки (в горах и ледниках было очень холодно) и многочисленная прочая военная тр...ха. Гранатомётчики ещё носили трубу гранатомёта и минимум по три выстрела к нему. Это ещё 15 килограмм плюсом. Пулемётчики носили тяжёлый ротный пулемёт и большой запас лент к нему. У нас .....е был даже пулемёт Дягтерёва. Говорили, что его добыли в первые месяцы Афганских боёв. Так он и прижился.
На боевых всегда, что то терялось. То фляжка, то сапёрная лопатка, то каска, то ещё какая шняга. Нам говорили, что за каждую утерянную или сломанную дребедень будут вычитать с наших родителей. Стоимость некоторых вещей была немаленькая. За потери рядовых отвечал, в том числе и сержант. Поэтому, после каждых боевых я писал всякие рапорта, кто чего в моём взводе утерял и каким образом. Основным искусством было написать это так, чтобы выглядело правдоподобно и ни с кого денег не содрали, или не посадили.
Первые четыре месяца войны курком я дополнительно таскал с собой НСПУ (прицел ночного видения) с запасными батареями к нему. Это была сержантская прерогатива. Доверялась только сержантам. Штука довольно тяжёлая, громоздкая, в чехле на большом ремне через плечо. В добавок, очень хрупкая и очень дорогая. Если бы я её разбил, или потерял, и мне и ротному было бы кирдык. Меня могли и под трибунал отдать. Однажды при ночном лазанье по горам, камень под моей ногой сбился, и я метров пять пролетел вниз в расщелину. Воткнулся головой, голова была в каске. Первый вопрос ротного. Цел? Я ответил, что цел, только шее очень больно. На что ротный сказал, что интересуется не моим самочувствием, а судьбой НСПУ. Услышав, что прибор цел, он успокоился. Я его уже не интересовал. Еще в НСПУ типа нельзя было смотреть на огонь, или смотреть вообще в него долго, сказали он мог посадить зрение. Но ночью эта дорогая фигня реально помогала следить за тем, чтобы душманы не подобрались к нам. Потом мне удалось откосить от него, и это чудо советской военной техники уже таскал другой сержант.
Ещё я постоянно таскал все шнуры и запалы к тротиловым шашкам. Тротил особо не использовали, на нём было класно жарить кашу с сухпайков. Поэтому тротил брали с собой без пререканий.
Каждый курок имел свой штык нож. Как нож он был дерьмом. Годился он только для вскрывания сухпайковых консервов и как прихватка для трассерной пули при прикуривании. Спичек на боевых не хватало, они и отсыревали в дождливых горах, и намокали в снегу, и при переправах в горных речках. Такую пулю вытаскивали из гильзы, зажимали штыкножовыми кусачками и били по ней камнем. Трассер воспламенялся, от него прикуривали, это было шиком солдатской жизни. В полку так не прикуривали, могли и статью навесить. На боевых же командиры просто матерились.
Консервны....нки также вскрывали крышкой ствольной коробки от автомата и ...хами от ремня. Жрать захочешь, зубами откроешь.
Автоматы были старые и часто перевязаны изолентой. Рожки от автомата мы попарно, как в кино не перевязывали. С такими рожками и автомат криво стреляет и неудобно. Вот пулемётные магазины в автоматы вставляли. Я после года службы только с такими магазинами пулемётными и ходил. В них патронов в полтора раза больше. Гранаты, патроны лежали в каждой тумбочке, ружейный парк закрывался на палочку. Оружие брали сами, кому какое надо и когда надо. Бронежилеты, зачастую только назывались бронежилетами. Многие из них были старые и изношенные до нельзя. Все пластины в ни...же давно ссыпались в район живота. Поэтому самым защищённым местом в таком изношенном бронежилете был мочевой пузырь солдата. Новых бронежилетов нам не привозили в полк никогда. Бронежилет очень выручал в ледниках. Ни один боец, спавший на бронежилете, на моей памяти не отморозил себе почки. Бронежилет трясли как перину, пластины распределялись ровно. Курок заворачивался в солдатское одеяло, накрывался плащ палаткой и засыпал. Сон в снегу или в луже от непрерывного горного дождя - это тоже обычная повседневность.
Постелил я мечту на луну и уснул,
Завернувшись в бушлатик и броник,
Запорошенный снегом во сне утонул,
Снился мне покосившийся домик.
Были в домике том, три кровати и стол,
Занавески, сервант и посуда.
Разделённый окошком и солнышком пол,
Дед с отцом, мать в платке и разлука.
И висел мой портрет, при медали и в рост,
И стоял почтальон за порогом.
С хрустом лаяла печь на сибирский мороз,
Что ещё Вам во сне том убогом?
Заберите войну и отдайте меня,
Обменяйте на крылья погоны.
Отпустите, взлетим мы, тоскою звеня,
Перекрыв журавлиные стоны.
Я, за ротным курлыча, на волю иду,
Босиком в облака...топая.
По небесному, в звёздах и солнце мосту,
Не по детски вздыхая и тая.

поделиться рассказами о войне и о собственном подвиге.
Запомни хорошо, читатель, замполиты штабов и писаря штабов, это именно замполиты штабов и писаря штабов. Не смотри восторженно на их боевые ордена. Замполиты штабов и писаря штабов - это не курки.
Лично я считаю, что наград были достойны все, но хочется, чтобы боевые награды давались за боевые подвиги, а не имели расплывчатого статуса о награждении и не выдавались за мирные дела или качественную чистку автомата под горой. Боевые награды за боевые подвиги, не боевые - за хорошую службу.
У нас с наградной системой всё смешалось. С Отечественной Войны привыкли штабные себе и ордена с медалями боевые вешать и звёзды Героев. Традиция такая была. Чем выше звание, тем важнее орден.
В афгане эту традицию ломать не стали. Благо статус даже боевых наград шибко расплывчатый. Ну да этот статус в своё время не солдаты окопники придумывали, а те же старшие офицеры и генералы. Они же хитрые, как себя без боевых орденов оставлять. А на совесть они плевать хотели.
Вдумайтесь только в словосочетание Герой Советского Союза . ГЕРОЙ!!! То есть человек, совершивший уникальный и героический подвиг. Человек ценою своей жизни спасающий Страну или Товарищей. Мужеством своим, или личным подвигом заслуживший право на уникальную награду. Герой, одним словом.
Но, получить это звание за штабную работу, какой бы уникальной она не была, это сверх наглость. Такие награды должны получать за очень огромный, личный риск своей жизнью и здоровьем именно в бою или разведке, и во имя других.
Если бы статусы и правила награждения боевыми наградами от медали за Боевые Заслуги до Героя Советского Союза писались и контролировались именно солдатами, участвующими в боях. Сильно бы тогда поредели иконостасы на грудя....многих офицеров и генералов, ибо получены многие эти награды не за личные подвиги и именно боевые ранения, а за руководство и писанину.
Я конечно готов поверить, что и штабные попадали в страшные ситуации, но это были ситуации (лично я о таких штабных ситуациях за 2 года Афгана не слышал), а у курков вся служба состояла из таких ситуаций.
Были случаи, когда курков переводили в штабные или спецы. Были случаи, когда спецы переходили к куркам. Иногда переведённые курки из штабников или спецов честно возвращались назад в свои роты. Им было стыдно и они рвались назад в боевые подразделения.
Отдельно о медальке 25 лет вывода . Деньги выброшены на ветер. В отдельных регионах к этой побрякушке дали ещё по 2 . 3 тысячи рублей. На водку, что ли? В своё время Советская Власть всем ветеранам ВОВ вручила Орден Отечественной Войны . Первой степени реально воевавшим, второй степени . всем остальным ветеранам. Это было честное признание их военных заслуг. Думаю, что современная Власть могла бы расщедриться воинам интернационалистам хотя бы на медаль За Боевые Заслуги . Пусть только солдатам. И штабным, и спецам, и куркам. Пусть только тем, у кого нет боевой награды. Пусть из железа, а не серебра. Но это было бы реальное признание реальных фронтовых пахарей. Всех и Сразу. А так, очередная юбилейная побрякушка. Да кому она нужна. Вручите куркам медали За заслуги перед Отечеством . Будет честно по отношению к ним, калеченым войной и отдававшим жизни за своё Отечество.
Заведу я рассвет, бело . нежными сердца ключами.
Он, играя лучами, мне подарит зарю.
Я приду в этот мир, поутру умываясь мечтами,
Я уйду из него, ощутив, что ребёнком умру.
Я защищал тебя, Россия,
Я с каждой шёл к тебе войны.
Я долг отдал, как ты просила.
Себя отдал для всей Страны.
Смотрись Москва в мои награды,
Ты там увидишь боль и кровь.
Там запылённые парады,
Там верят в Родины Любовь.
И между мной и грязным небом,
Растёт из павших сыновей,
Народ, что пахнет Русским хлебом,
И крики нищих матерей.
Я пью и больше не пьянею,
Я плачу и не лью слезу.
Я веры больше не имею,
Я больше правды не ищу.
Мы воевали как умели,
Мы умирали, как могли.
Мы матерясь в атаках пели,
И улыбались сквозь "Прости".
Стоял солдат у перехода,
Играло солнце в орденах.
Он пел про Власть и боль народа,
Он пел про Родину в потьмах.
Он защищал тебя, Россия,
Он шёл к тебе сквозь две войны.
Он долг отдал, где ты просила.
Там умирали пацаны.

Я не видел ни одного штабного офицера, ходившего неделями с курками в горах на боевых. По кишлакам, возле брони ходили, под горой с бронёй сидели. В горы ходить трусили. Да и чего им ходить. Им ордена и так приписывали, без боёв.
Некоторые штабные солдаты писаря ходили иногда с курками на неопасные боевые. Правда делали они это, как правило, уже под конец службы, когда никто их не обижал, за сигаретами не посылал и за пайку масла не калечил. Переносили они соответственно не по 40-50 килограмм, а в разы меньше. Ну и соответственно физически и морально им уже было гораздо проще и легче. Называлось это сходить за медалью . Лично у меня такие уважения до сих пор не вызывают. Героизмом такие вояки не страдали, в пекло не лезли. Зато все штабные офицеры и многие штабные писаря и солдаты приписывали себе боевые награды. А поход с курками за медалью , типа давал возможность усыпить свою совесть липовым наградным листком.
Спецы, те получали свои За БЗ , За Отвагу и Красная Звезда , как правило, вполне заслуженно.
Хотите узнать, действительно ли воевал по полной в боях стоящий перед вами Ветеран Афганской войны, спросите с какой он именно курковой роты или кем служил в Афгане. Если услышите гордое: я Курок , склоните головы.
Хотелось бы, конечно, чтобы в многочисленных газетных и интернет публикациях и релизах представляя очередного Воина Интернационалиста и его награды, рядом честно писали, на какой должности сей герой был в Афганистане. Ну и за какой подвиг сии награды получены.
Сейчас очень много ведомственных побрякушек. Некоторые ветераны обвешаны ими как ёлка новогодняя. Лично я ношу награды Государственные. Да и то, одевать их приходится раз в несколько лет. Да и боевые награды не всегда оденешь. Просто так их не одевают. На встречи своих братанов тоже не всегда одеваешь, только если попросят, чтобы журналистам было чего под нос сунуть. Перед своими ребятами курками чего козырять, и героичнее люди бывают и ничего не имеют. Не в количестве наград героика. Мне повезло , я свои кровью именно в бою окропил.
В Афганистане было всё. Был и страшный дембелизм, где многие старослужащие ежечасно калечили души и тела молодых солдат, отбирали у них нищенскую зарплату и любой понравившийся кусок еды. Отбирались даже более вкусные консервы из сух пайков на боевых в горах или принудительно меняли на кашу невкусную.
Забирали галеты и вместо них ржаные сухари отдавали. Мне было наплевать, я с детства к сухарям привык. Галет у нас в городке отродясь не было. Мамка всегда хлеб оставшийся в духовке насушивала, хлебом в нашей семье не швырялись.
Молодёжь с голоду и от физических нагрузок дохла, в иной боевой год до 70 % личного состава солдат срочной службы ВДВ было официально с диагназом дистрофия. Офицеров дистрофиков не было. Да и чего офицер голодать в полку будет. Зарплата есть, магазин работает, пайку не отберут.
Некоторые читатели, спрашивают, почему столько места в своей книге я уделил неуставным взаимоотношениям и так часто повторяюсь про это. Я не хочу, чтобы подобные преступления человека против человека в армии были и далее. Я сам наступил на эти грабли и сам не всегда действовал по уставу. И было это не от большого ума. Государству надо больше внимание уделять солдату, его физической и моральной подготовке, его службе, солдатскому обеспечению, а у нас как всегда, до сих пор подход во многом чисто формальный.
Прошерстил интернет. Через Афган и Кавказ прошло миллиона полтора пацанов, а в инете активности буквально на две . три тысячи человек. Из них больше половины не курковых бойцов, а офицеров или бойцов вспомогательных подразделений. Не кажут носа наши рядовые пацаны на люди, так как почти любого можно в грязь прошлым окунуть. Или сам издевался, или над тобой издевались, либо сначала над тобой, а потом ты. И официальной оценки и реабилитации этого нет. А оценить и реабилитировать наше скотство надо. И лечить надо от психологических последствий солдат. И государство должно нести ответственность за голод, вшей и избиения. И реально оплатить наши ранения и службу на войне не жалкими прежними подачками. Откуда деньги взять? Да на салюты и папахи парадные пусть меньше тратят.
Отцы командиры обычно таких, особо отощавших солдатиков не жалели. Иногда их использовали в качестве живой наживки. Типа, убьют, ну и хобот с ним. О том, что солдат пришёл в армию здоровым, что у него есть ждущая его мама, никому не было дела. Кусок пушечного мяса стал негодным. Тогда это считалось правильным. Списали на боевые потери и всё. Понимание того, что виноватыми в плохих солдатах были мы, окружавшие его сослуживцы и командиры, лично ко мне пришло только через пару десятков лет после войны.
Я видел, как командир взвода послал под пули духовских снайперов на верную смерть надерзившего ему ослабевшего в горах молодого солдата. Сказал: иди чадо, проверь, есть ли проход в ущелье. Убьют, проблем меньш....дет. Не пойдёшь, сам тебя расстреляю за неисполнение приказа. Снял автомат и передёрнул затвор.
Солдат прошёл триста метров под пулями в одну сторону до тупика, проверил, что прохода нет, и опять под пулями вернулся обратно. Шёл гордо, открыто и медленно. Качественно шёл.
Жалко не убили, сказал офицер. У него был свой критерий естественного отбора. Слабые должны умереть. Этот офицер был не одинок в своих критериях.
Я видел, как бежали прославленные дембеля мимо раненого молодого солдата при приказе об отступлении. Да было жутко и было много свинца. Но почему бы не посмотреть по сторонам, может, есть раненые. Видел, как его остались прикрывать только такие же два молодых и забитых курка. Они легли рядом и палили, палили, и кричали раненому, что они его не бросят, а им приказывали отойти, а они не отходили и посылали командира на 3 буквы. А раненый выл от боли и просил вытащить его и не бросать. И командир, видя, что может потерять трёх бойцов вместо одного, выслал к ним подмогу, с дымовыми шашками, и раненого вытащили, а этих солдат потом били. Наверно.....ли больше по привычке, таким образом, свой стыд запрятать, что мимо раненого пробежали и под пулями обратно не кинулись его вытащить. Один из этих молодых до самого дембеля из зашуганых не поднялся. И не потому, что трус был. Просто слабее других физически и не приспособленный к жестокости. Ни одного, ни другого за помощь раненому не наградили, а там ливень был из пуль, жутко там было лежать и раненого собой прикрывать.
Видел, как другой командир кричит о помощи, и помог ему тоже только молодой и забитый солдат. Этот задохлик встал там, где нельзя и головы было поднять, от свинцового ливня и поливал со своего пулемёта позиции духов, пока командир не попал в безопасное место. Когда его спросили, зачем он рисковал, он просто ответил: это же лейтенант совсем молодой, мне его жалко стало, лейтенант орёт, а никто не поможет . Тоже ничем не наградили парня.
Как ещё один вечно молодой и забитый с пулемётом 4 часа прикрывал отходивший с ранеными взвод. Прикрывал добровольно, в том числе и тех, кто его регулярно бил.
У многих забитых молодых курков реально внутри была настоящая жилка. Им просто не хватало качественной еды и нормального нашего человеческого отношения.
Беседовал со своим дембелем однополчанином, таким же курком, как я. Он рассказал, что тоже не особо уважает бывшего комдива. У них в первом батальоне был классный комбат. Человек, одним словом. Одна из БМД на марше, в Чарикаре, сломалась. Гололёд, перевал, машина скользит, наехала на камень, скинуло с трассы, гуська разулась. Ну, сломалось и сломалось. Слава Богу, в пропасть с десантом не улетела. Ну, оставили охранение, пересадили курков и пошли дальше. Обычная боевая обстановка. Как этот комдив орал на заслуженного и боевого комбата. Ну конечно, комдиву же надо доложить, что у него все БМДшки ровно шли, шли и пришли. Кого интересует, что война, что комбат не виноват и близко. Ну не комбат камни под БМД бросал и лёд в Чирикаре морозил. Надо генералу было унизить Боевого Офицера при солдатах.
Через несколько часов этот комбат смертью храбрых погиб в бою, защищая своих пацанов. Комдив, если ты человек, приди в батальон, попроси у курков прощенья за комбата. Его смерть на твоей совести. Генерал, это ты не обеспечил ему безопасность и послал на задание без развед данных. Это ты трепал ему нервы перед боем. И пока комбат брал на грудь пули, ты, генерал сидел в тепле на броне. Не любил ты генерал своих подчинённых. Да и не извинился генерал перед солдатами.
Комдив, которого мы молодые солдаты почти боготворили (непонятно за что сами себе кумира сотворили), питавшийся вкусно и сладко, с отдельным поваром и официантом, вообще считал этих, боготворивших его, забитых солдат и дистрофиков предателями родины и приравнивал к самострелам.
Мне довелось присутствовать на так называемом суде чести над такими дистрофиками. Генерал сказал просто: вы не просто дистрофики, вы самострелы и предатели. Вы сами искалечили себя истощением. А то он не знал, что у них просто отбирают жратву и убивают тяжёлой военной работой. Типа 70% были нелюди, и сами были виноваты в своей истощенности. Ну да сытому голодному не разуметь. Жрать надо давать людям, и беречь их. Эти дистрофики также принесли генералу на грудь все его боевые ордена. А с персональным поваром и официантом любой солдат служить хорошо сможет. Нет генерала тоже можно понять . А ну он признайся, что его часть насквозь прогнила, что в ней жизнь молодого солдатика ломаного гроша не стоит. Так на пенсию отправят. Легче закрыть глаза и не жалеть, и не лечить, и не быть отцом родным .
Положите цветы на могилы солдат,
Что погибли в казармах Великой и Гордой Страны.
Приколите сердца их в ряды генеральских наград,
И к знамёнам полков, где они были так не нужны.
Мне ли не знать успокоенный взгляд.
Здесь тишина и над болью восходит луна.
Не повторяйте ошибок, шагая назад.
Тесно в казённых домах, да и наши ли это дома.
Здравствуй, чужая Страна, мы с тобой,
Дети, вчера повзрослевших детей.
Каждый, из нас уходя, возвратится домой,
С мирной войны, под седины своих матерей.
Как мы верили всем, как хотели мечтать.
А теперь как один, только в том ли строю.
Мама, помнишь, я ночью учился летать,
Мама, как я тебя бесконечно люблю.
Положите цветы на могилы солдат,
Что погибли в казармах Великой и Гордой Страны.
Приколите сердца их в ряды генеральских наград,
И к знамёнам полков, где они были так не нужны.
Представляю картину: пришёл героический генерал или офицер в Афган, ему сразу же харю начистили, зарплату отобрали, баландой обделили (не манной или гречневой кашкой с курочкой, а именно баландой), нагрузили так, что ноги не можешь разогнуть и в горы. При этом, объяснили, что на ближайшие полгода он никто и звать его никак, жаловаться ему некуда и некому, к медикам ему дорога заказана, должен он получать пинки и зуботычины достойно и терпеливо, старательно выковыривать вшей из кальсон, делать самую тяжёлую и трудную работу за себя и за старослужащих, Чистить старослужащим сапоги, стирать им одежду и подшивать воротнички, зарплату и сладкие куски всегда отдавать тем, кто уже домой на дембель собирается, и два пути у него: либо быть беспрекословной ротной битой скотиной на ближайшие полгода, без права жалоб и медицинского обслуживания, или убежать в Союз и до конца дней считаться предателем. Ну, либо стреляться или вешаться, или мочу гепатитную глотать. Да зачадились бы эти герои , пока их в годки не перевели, как и остальные солдаты.
Более того, чадушки и трусы и среди офицеров были, даже без дембелизма. Как уж они умудрялись чадиться, я не представляю.
Виноваты вы господа генералы и офицеры перед солдатами в Афганской войне. Не многие из вас реально были любящими отцами . Хотя не удивлюсь, что некоторые из тех, кого вы не любили , прочитав эту статью, будут вас отчаянно защищать. Мы верим в свои созданные легенды. Сами создавали авторитеты, сами в них верили, сами им сказки слагали.
Некоторые солдаты в полку просто представляли собой обтянутый кожей мешок с костями. Такого называли бухенвальд . По аналогии с узниками концлагеря. Реально, таких отощавших солдат я видел только в школе, в кино про военнопленных в фашистских концентрационных лагерях. Эти бухенвальдились от болезней, физических нагрузок и голода. В каждом подразделении были такие, кроме штабных.
Если солдат в положении сидя или нагнувшись, имел хотя бы одну - две складки кожи в районе живота, он считался жирным. При этом переносимый груз за плечами солдата курка порой достигал 50 - ти и более килограмм. Иные солдаты весили меньше, чем несли на себе. Одевали такой РД (рюкзак десантника) лёжа, стоя его одеть физически было не возможно. Потом два других солдата брали лежащего за руки и поднимали его в вертикальное положение. Солдат стоял с полусогнутыми ногами, выпрямить их под тяжестью груза было недостижимо. С таким грузом курки шли вверх по горам, и умудрялись воевать, зарабатывая на всю жизнь позвоночные грыжи и ножные боли. Лично у меня уже через 2 месяца войны, на любых дистанциях и с любым грузом было три жгучие, постоянные боли. Одна в позвоночнике чуть ниже шеи (как гвоздь вбили), две других в обеих ногах, посередине спереди, между ступнёй и коленом (уже на гражданке врач объяснял, что там проходит какая . то жила или мышца). На гражданке у меня обнаружили несколько грыж, с которыми я живу до сих пор. Как мы переносили эти боли, и тяжести я до сих пор не знаю, но жалоб никто ни от кого не слышал. За жалобы тож....ли.
У генералов и фицеров, всех должностей и категорий, и штабных солдат дистрофии не было. Хотя дембелизм и у штабных солдат и у спецов был жуткий.
По разному в Афганистане ставили оценку трусости. Солдаты по своему, офицеры, по своему.
Солдаты одной из рот презрительно отзывались о командире роты одной из курковых рот, за то, что он весь бой сидел спрятавшись за миномётной плитой и оттуда руководил боем, не сделав ни одного выстрела в то время как бойцы сами старательно меняли позиции, отстреливаясь от наседавших моджахедов. Офицеры оправдывали такого ротного, солдаты презирали.
Помню, одного солдата ранили, может и не смертельно, но он вошёл в болевой шок и умер. Его взводный офицер назвал солдата трусом. Мол, смелый не умрёт из - за простого ранения. А то солдатик знает, как его ранило. Тяжело или нет. Кровь хлещет, боль дикая. Можно и испугаться. Мне не понять, я в болевой шок не входил, но, наверное, нельзя так о раненом и погибшем от боли солдате говорить.
Часто от болевого шока умирали. Надо было колоть прамидол (обезболивающий наркотик медицинский), а его не было. Аптечки полагались каждому солдату и офицеру на боевых, там и обезболивающие и другие нужные лекарства должны были быть. В реальности, когда получали аптечки перед боевыми, они почти все были пустыми. Там в основном только пантацид, для обеззараживания воды и был. Так эта хлорка никому не нужна была, кроме нас, курков. Остальное всё уже было разворовано офицерами и прапорами складов. Из всей медицины .....е было немного бинтов, зелёнка, булавки швейные (язык к губе раненым в грудь прикалывать, чтоб не задохнулись при ранении в лёгкие), и ещё чего в сумке по мелочи у санинструктора.
Случаи лихорадки, желтухи, других инфекционных заболеваний, на боевых лечить было просто нечем. Все ранения просто перевязывались и по возможности раненых отправляли на броню. Либо они умирали от потери крови, боли и инфекции. После одного из ранений меня просто перевязали только через 8 часов, бинтов не было, а получил я первую помощь с уколом больше чем через сутки. Да и не только я.
В это время в СССР чиновники зарубали проекты с заменителем крови. У моджахедов были капельницы и заменитель крови, лекарства всякие. У них всё было. Всё, что надо для войны. Даже отбойные молотки на батарейках, окопы в горах долбить. Иногда, мы захватывали такое богатство, и пользовались им. После боевых, по приходу в полк, это всё отбиралось у нас штабными офицерами. Нищими по имуществу и снабжению были боевые роты в Афгане. Сколько тысяч солдат элементарно от потери крови и нехватки лекарств и прамидола скончалось. Капельниц и лекарств, и в медсанбатах и госпиталях не хватало. Разворовывалось всё, частью в союзе, частью в афгане.
Иногда к нам в полк и в другие части советских войск приезжали артисты. Певцы, певицы, танцоры, ансамбли. Говорят, что они ехали к нам добровольно. Были и такие, которым предлагали поехать, выступить перед нами, а они отказывались. Когда впрямую отказывались, оно понятно, никому рисковать не охота, но некоторые на всякие простуды и мигрени ссылались. Смелый человек всегда, либо поедет, либо смело скажет нет и примет всё, что за этим нет последует. А ссыкуны отмазывались. Сейчас эти трусишки с экранов не слазят. Гавно всегда навер...плавает.
Выступали приезжающие в афган творческие специалисты хорошо и красиво. Для нас это реально была разрядка и отвлечение от войны. Эти концерты давали глоток жизни. Артистов всегда хорошо охраняли, и риска у них почти никакого не было. Не больше, чем в Союзе, по крайней мере. Потом уже узнал, что некоторым артистам за такое выступление боевые медали и даже ордена Красной Звезды давали. Господа Артисты, конечно спасибо, что выступали, но ордена и медали вы эти не заслужили. Такие награды в бою надо зарабатывать. Честн.....дет если 2 августа, на день ВДВ вы подойдёте к какому ни будь боевому ветерану десантнику курку и вручите ему свой орден или медаль, и на удостоверении напишете, что лично от такого . то артиста в знак признания подвигов и уважения солдату такому . то.
Это будет справедливей и вас украсит с самой лучшей стороны. Не ваши это награды. Солдатские это ордена и медали.
Думаю, что и иным штабным офицерам, также штабным замполитам, офицерам и генералам так же надо поступить. Чего нумизматикой на мундире заниматься. В боях не участвовали, в атаки не ходили.
Журналисты и кинооператоры приезжали. Читал воспоминания одного. Пишет с ротой десантников на боевые ходил. Не верю. Хотя, если ходил, молодец. Обычно мы для журналистов и кинооператоров делали показу...за полком. Типа в атаку идём, броня ревёт, мы с автоматами стреляем. Или показушно в вертолёты садимся и так же выскакиваем.
Не уходите журналисты мимо бойни,
Любя безумно всё, где слова власть.
И час в бою - не гордость за геройни,
Командировки как - то даже в масть.
И если с пафосом писать, ломая руки,
Всё уходя печалью вдаль и вновь,
Тогда не слышнен мат и храпа звуки,
И проституток фронтовых любовь.
Не слышно плача мужиков и вонь поноса,
И вшей в кальсонах и портянок гарь,
И "жрать то будет?", вечного вопроса,
Ну, да в казармы не заходит царь.
Вы напишите про потом, когда от боли,
Кататься будет на полу больной солдат.
Когда на памяти крюками ад из крови,
Что пролил в пыль братишка автомат.
Журналюги тоже ордена с медалями боевыми получали. Тоже не за хрен собачий, нахаляву. Тогда такая постанова правительственная была.
Молодого бойца могли забить и до смерти за не отданную пайку масла с завтрака или не принесённую старослужащему сигарету именно с фильтром (сигареты с фильтром молодой солдат должен был выпрашивать сам, где мог). Время от времени в старослужащих стреляли и кидали гранаты. Иногда молодые солдаты от безысходности сами вешались и стрелялись.
Офицерам было по фигу, или они делали вид, что по фигу. Офицеров наш естественный отбор вполне устраивал. Дембилизм помогал создавать .....е иерархию и подобие дисциплины, где слабые должны были умереть. И не доставлять проблем и мук совести.
Офицеры были разные. Были герои, были откровенные сволочи. Были трусы. Были совмещающие в себе и то и это. Кроме отличного и умелого ведения боевых действий во главе подразделения офицеры конечно должны были и неустанно заботиться о каждом солдате, и быть ему практически Родным отцом , ну или на ..дой конец заботливым старшим братом . Но, как правило, быть храбрым и умелым в бою командиром было гораздо проще, чем Родным отцом или заботливым старшим братом .
В полку и в Дивизии работали и женщины. В магазинах, медсанбатах, в парикмахерской, ещё где . то. На боевые они конечно не ходили. Говорили, что продавщица полкового магазина была любовницей командира полка, а продавщица магазинчика возле пересылки была любовница комдива. Так же говорили, что у обеих были боевые медали. За медали скажу прямо, правильно им их дали. Два года хоть и в расположении войск - это страшно. Женщины свои награды честно заслужили. Они же не мужчины, им страшнее. В частях тоже пули свистели. А своё дело они честно делали. И нам глаз радовали. Для нас они все были красавицы и недосягаемые принцессы.
Читал, что по линии ГРУ работали женщины разведчицы. Удивляюсь, почему им до сих пор звёзды героев не вручили. Они их обязаны получить. Была в интернете информация, что у вольнонаёмного состава и гражданских специалистов, и у членов семей бывших в Афгане забрали льготы. Полная несправедливость. Военные ли, гражданские ли, члены семьи или солдаты. В посольстве, в частях, в городках. Везде страшно, везде стреляют. Всем смерть угрожала. Все были там ради Родины. Одним легче было, другим труднее, но льгот все достойны. Ты уж, Родина, отдай им льготы обратно, нехорошо это льгот лишать ради тебя жизнью годами рискующих.
Морально почти все солдаты выживали в Афганском аду кто как умел. Хорошо выживать сразу, умели немногие. Остальные молодые солдаты старослужащими чадились, чморились, избивались, над ними издевались, иногда так жестоко и несправедливо, что люди вешались и стрелялись. Потом молодые становились сами старослужащими и уже сами чморили, издевались и избивали более молодое пополнение. Некоторые солдаты не могли подняться из духов до самого дембеля. Могу сказать одно, какое бы зачморёное чадо не служило в курках, по сравнению с любым генералом, штабным офицером или штабным солдатом оно было настоящим героем. И не вина забитого и униженного бойца, что он был забит и унижен. Эта вина была целиком на его генералах, командирах и сослуживцев. Мы все виноваты перед ними вдвойне, за то, что не видели в них людей.
Этим забитым и униженным было в сто раз тяжелее, но они также честно ходили в горы и воевали, и совершали чудеса храбрости и героизма. Они также умирали под пулями и подрывались на минах. Они честно и до конца тянули свою фронтовую лямку, как могли, порой заслоняя своими телами своих обидчиков от пуль и осколков. Низкий им поклон, за то, что они не бежали к штабу и не просились в Союз. Воевать . то часто было просто не кому. В боевых курковых ротах из - за потерь, порой было всего две третьих, а то и только половина личного состава. Брать на место убитых, лежавших в морге и раненых, лежавших по госпиталям и медсанбатам, было не кого. Очереди на вакантное место в курковую роту никогда не стояли. На пустых кроватях погибших лежали береты. Боевые же задачи ставились из расчёта на полную роту. Вот и воевали за себя и того парня.
Клетками мир заполняю поля.
Стоп в горизонт. Сгустки свинца
Крестят дожди. Палачёвая доля
У пулемётчика - смерти творца.
Выкуп поклонный, оправданных туш.
Мясо военного времени.
Щёткой по глотке великая сушь,
При живота ранении.
Сжальтесь, родимые. Вскиньте чугун
Потных загривков на чашу затвора.
Уравновесьте весы своих Дум,
Точку поставьте Афганского спора.
Офицеров полка и офицеров дивизии кормили в отдельных столовых, с отдельных котлов, и из тарелок. Командир полка имел отдельный кабинет для приёма пищи. Офицерам давали и манную кашу, и молочные супы, и более вкусную и усиленную еду, чем солдатам, и жили они отдельно и кормили их из тарелок. Им тоже было гораздо легче. Их не чморили, н....ли и не унижали. У них не отбирали еду, и они не выли от голода по ночам. Они могли пойти к медику и получить достойное лечение своих фронтовых и бытовых болезней.
Молодому солдату попасть в мед часть с бытовыми или боевыми проблемами было практически невозможно. В основном в медсанбат попадали только по ранению. Или когда человека уже гробили до предпоследней перед смертью стадией. В медчасть ходить молодому солдату считалось за падло . Зато старослужащие нет, нет, да прибегали к липовым справкам знакомых медиков дембелей, чтобы откосить от боевых выходов. Мол, я уже послужил, пора мне к дому готовиться.
Видел молодого солдата, который во время сна в горах на холодном камне, застудил сухожилие правое руки возле кисти. Бедняга полтора месяца не мог и ложки держать. Кисть висела как не родная. Как он при этом воевал и ходил по горам, одному Богу известно. Если бы парень лёг в госпиталь, его бы просто забили, как членовредителя , а может быть и посадили, при таком заботливом комдиве. Стрелял он, зажав автомат коленями и нажимая на курок левой рукой. Манной каши и молочного супчика солдатам не давали. Многие консервы были вообще с истекшим сроком годности, в том числе и те, которые выдавали на боевые. Часто попадались вздуты....нки. Однажды с вертушки скинули нам сухпайки, а там консервы 1956 года выпуска, почти все вздутые. Выкинули их и ели галеты с сухарями. По приезду с Афгана встретился с одним Десантником, рост выше двух метров, кулаки с арбуз, все зубы железные. Спрашиваю, чего зубов нет, неуж-то по молодухе вышибли. Сухари, отвечает. Хл....у них в части отродясь не было, одни сухари. Вот на них зубы и полетели. У нас хлеб был. Не всегда качественный, но был. По дембелю на каждые боевые всегда брал с собой булку хлеб

По дембелю на каждые боевые всегда брал с собой булку хл.....Всё лучше, чем сухари. Хлеб воровали молодые на пекарне. Сам по молодости воровал.
Торговля нашим обмундированием, оружием и едой шла в Афгане полным ходом. Все начальники и снабженцы, кто имел желание и возможность обворовать солдата, обворовывали нас со свистом и почти безнаказанно. Помню, хотели судить одного такого начальника склада. За 4 неполных месяца службы этот Вояка наторговал 3 Камаза барахла. Думали, хана прапору. Ан нет. Дело замяли, барахло штабные поделили между собой. Большие командиры продавали и нас, и наше оружие, имущество и питание моджахедам и кому попало. Всем, кто готов был платить.
Солдаты нашего полка очень трепетно относились к боевым знамёнам полка и дивизии. Очень высокой наградой считалась награда сфотографироваться рядом со знаменем. Некоторым солдатам перед отправкой домой разрешалось поцеловать знамя. Десантник становился на одно колено и искренне волнуясь, целовал знамя. Не было никакой наигранности. Любой из нас готов был пожертвовать ради знамени своей жизнью.
Это отношение к знамёнам было у нас в крови, а не от того, что нам это внушалось замполитами. Идеология КПСС вызывала у многих только усмешку. На КПСС и тогдашних лидеров нашего государства нам было плевать. Хотя подтирать портретами вождей задницу в туалете запрещалось. Но мы подтирали.
Все офицеры и прапорщики получали по две приличные зарплаты (одна шла ру...ми в Союзе, вторая чеками в Афгане). Недавно услышал, как один ветеран офицер жалился другому, что получал в Афгане всего 250 чеков в месяц. Подошёл к нему и вежливо напомнил, что то, что самый маленький офицер, на самой замухрышной должности, минимум получал в месяц, самый героический сержант или старшина курок получал за полтора года немыслимой войны. Рядовой получал в два . три раза меньше сержанта или старшины.
Читал, что в Афгане нам, солдатам, якобы давали водку. Враньё. У солдат водки не было. Был под дембель одеколон ( Саша или Наташа ), брага в огнетушителях (сами иногда делали) и редко афганская кишмишовка (местный самогон). Но за употр...ение этих напитков, как и за употр...ение наркотиков могли запросто отдать под трибунал. Скажу о себе: одеколон пил 1 раз, брагу раз пять, кишмишовку 2 раза.
Очень часто наши командиры просто ленились писать на нас наградные. Часто, по тем или иным личным причинам, не хотели. То рожей не вышел, то залетел где . то, то нагрубил, то бытовой приказ не так выполнил, то полы в палатке плохо вымыты. Офицеры тоже были люди со слабостями и странностями. Во первых, им было порой не до этого (чего из фронтовика Офицера писаря делать), во вторых почти все наградные всё равно рубились в штабах и ничего свер...из медалей не присылали. Шла обычная рутинная работа войны. Все были уставшие и измотанные. Храбрыми были многие курки и почти все наши курковые офицеры командиры. Почти все. Людьми, иногда , тоже были многие. Людьми по полной, всегда жалеющие и понимающие любого подчинённого солдата, были единицы. Многих офицеров солдаты между собой называли шакалами . Хлёсткое выражение часто оправдывало действительность.
В нашей роте первый ротный, и все командиры взводов и замполит, и старшина прапорщик были реальными храбрецами, кроме одного взводного. Этого бедолагу, несколько раз били даже свои офицеры. Лейтенант прятался на ночь от своих коллег в палатке взвода, где ему поставили койку. Конечно, по морде ему доставалось не при нас, а в офицерском модуле. Лейтенант после отбоя задувал киросиновую лампу и накрывался с головой одеялом. На стон избиваемых дембелями солдат он даже глаз не открывал. Трус он и есть трус. Конечно, от такого офицера и наградных не ожидали. Второй ротный тоже храбростью не отличался. В одном из ожесточённых боёв он просто просидел, укрывшись за миномётной плитой. Может оно так и надо, чтобы командир роты в любом случае выжил, но по моему, на то он и командир роты, чтобы ценой своей карьеры и жизни солдат беречь, а не ценой жизни солдат себя спасать. Не готов погибнуть за солдат своих, не становись офицером. Хочешь быть офицером . прими как должное, что надо беречь жизни подчинённых от глупых действий вышестоящих командиров любой ценой. Генералы и штабные, понятно дело в атаки ходить не должны, разве что в исключительных случая.....них другие функции, тоже очень важные: подготовить бой, чтобы потерь было мало, и победа была.
Со своей солдатской точки зрения, я в наших операциях в Афгане особых полководческих и штабных изюминок и талантов не видел. Сказки о талантливых оперативных разработках командирами батальонов, полков и дивизий военных операций, для получения ими званий Героев Советского Союза, были.
Статус этой награды гласит Звание Героя Советского Союза является высшей степенью отличия и присваивается за личные или коллективные заслуги перед Советским государством и обществом, связанные с совершением геройского подвига .
Не совершали комдивы и командиры полков личных геройских подвигов. Негде им их совершать было. Они не убивали больше всех моджахедов, не накрывали собой гранаты, спасая товарищей, не взрывали себя вместе с врагами, не уводили от жилых кварталов горящие самолёты и вертолёты, не вытаскивали на себе раненых бойцов, не прикрывали лично отходы частей с пулемётом в руках, н....лись с горсткой товарищей солдат, с превосходящими силами противника. Они просто получили Героев, по разнарядке и за якобы умелую штабную работу.
Стратегий войны разворачивающихся перед моими глазами было обычно четыре.
1) Массированный арт обстрел и бомбёжка зоны боевых действий (гор, кишлаков и других территорий) и потом прочёсывание этой зоны силами курковых подразделений.
2) Прочёска гор, территорий и кишлаков без предварительной авиа и арт подготовки.
3) Выдвижение курков на вер..шку горы для обеспечения прохождения какой либо части внизу.
4) Сопровождение авто колонн с грузами
Всё это сопровождалось предварительным разбором на макете местности и сдабривалось разведывательными данными. Макет представлял из себя, стол планшет метров четыре на четыре, под навесом грибком, закрытым сбоку маскировочной сеткой. Стол был с бортиками, свер...насыпали песок и из него делали горы .
Не знаю, насколько песочные горы помогали в боевой операции, но разведданные, судя по нашим потерям, оставляли желать лучшего.
Ничего умелого в том, чтобы банально затыкать нами горы не было. 15.031 погибших, 54.000 раненых, контуженных и травмированных, 416.000 заболевших, 417 попавших в плен и пропавших без вести. Это цена, заплаченная нами за Геройские звёзды наших командиров.
Иногда складывалось впечатление, что мы не уничтожаем планомерно противника, а просто лазим по горам и кишлакам с целью обозначить, что мы что . то там прочесали. Типа, под мудрым руководством генералов, взяли под временный контроль такую . то территорию, с минимальными потерями, дайте им новое звание и большой орден.
Нам, солдатам казалось, что настоящей целью войны было бы разумней реально уничтожить как можно больше моджахедов, а не пытаться скакать по Афганистану. Какая . то неправильная там война была. Не умели, наверное, наши стратеги войну настоящую вести. Или им не давали.
Душманы тупо смеялись над нашими арт ударами и авианалётами. Они просто уходили в сторону и ждали, когда всё кончится и потом возвращались обратно. Часто устраивали превосходящие засады. Колонны нашей техники, перевозящей грузы просто жгли гранатомётами.
Отдельно о храбрости. Я видел и отчаянных легендарных старослужащих, под конец срока службы своей войны прятавшихся за спины молодых солдат и остающихся в расположении полка, чтобы не идти на боевые. Видел избитых и униженных, совершавших истинные чудеса храбрости, во имя Родины и во славу тех, кто их обижал и унижал. Остались живые и. слава Богу. Были также предатели и сдававшиеся в плен.
Было, когда вызывали добровольцев штурмовать очередную горку в лоб, вперёд шагали только дембеля, а годки и молодые стояли потупив глазки.
Всякое было. Были скоты и были люди. Были простые люди со всеми своими слабостями. Был патриотизм, был эгоизм, было всё, к сожалению, не было взаимного полного уважения друг к другу всех и вся солдат, генералов и офицеров. Политика КПСС и идеология не давала той спайки и дружбы, которую было надо дать. Она . эта политика, тогда была уже просто формальным приложением и к войскам и к гражданскому населению. Мы знали, что стране глубоко до лампочки все наши подвиги, поэтому возвратившись в Союз с удовольствием громили рестораны и били морды не воевавшим. Мы мстили обществу как могли. За себя, за погибших, за то, что общество превратилось в послушное и ленивое, прогнившее стадо. В нас просыпалось огромное чувство справедливости, оголённое до нервного мяса.
Сейчас, после войны, многие из нас гораздо лучше и чище, чем были там. Понимание своей сволочной сути и мерзких ошибок к нам приходит с возрастом и образованием, с опытом жизни. Но убитым и искалеченным физически и морально от этого не лучше. Прости нас, Господи за все грехи перед ними.
Для солдата такие прелести как манная каша, молочный суп или настоящая тарелка, вообще могли появиться только во сне. Жрали мы из своих солдатских котелков сущие помои. Иногда каши были сдобрены и воняли соляркой. Нам объясняли скудность продуктов тем, что все продукты везлись из Советского Союза.
Ну, так. Чего борта самолётные зря часто гонять. Загрузили иногда парашкой и солдатикам на счастье.
Однажды пару месяцев вместо тушёнки давалили кенгурятину. Красноватое жилистое мясо, которое покрывалось слоем жира прямо на глазах, быстрее, чем баранина покрывается. Каждому доставалось грамм по 20 в день. Есть его было гадко и мерзко. До сих пор не могу понять, в каком Советском колхозе паслись стада этих кенгуру. Ещё очень любили нас лакомить просроченной килькой в томате. Каждый ужин, на четверых защитников Родины давали по банке такой красной рыбы, кусочку хл.....и по сто грамм комковой холодной перловки. Мы шли в столовую, больше по приказу распорядка дня, и во многом, именно из за куска хл.....Есть это было невозможно. Больному дистрофией молодому солдату, хотелось просто куска хл.....Если при этом был ещё и кусочек сахара . это было счастье. Праздником жизни были Сгущёнка и Печенье. Солдаты курки все поголовно постоянно недоедали и недосыпали. Молодые больше, дембеля меньше.
Один молодой, с курковой роты, умудрился подломить продуктовый склад. Время от времени курковые роты ходили в караул по части. Меня по молодости обычно ставили на сержантский пост охранять палатку командира полка и рядом булдырь (солдатский магазинчик). Командир полка жил в отдельной огромной палатке. Солдаты в такой жили по 20 . 30 человек. В нашей палатке ещё и был выделен большущий угол для ружпарка (оружейки, где хранилось оружие). После года службы я уже в караул и вообще в наряды не ходил. Буквально один раз на дембеле заступил дежурным по роте, чтобы отдохнуть.
Этого пацана поставили охранять продуктовый склад. Он отогнул ломиком ворота склада и упёр оттуда несколько кругов сыра, соленья, несколько ящиков сгущёнки, печенья, конфет и кучу всего ещё. Отрок нашёл Эльдорадо. Таскал и прятал награбленное всю ночь. Пропажи не хватились. Парень всё сделал мастерски. Через месяц!!! Его с полукилограммовым куском сыра прихватили дембеля. Чела начали пытать, откуда сыр. Чел не сознавался. На ту беду в разборки встрял командир роты. Под страхом трибунала и немедленного расстрела, солдат признался в содеянном. Что делать? Доложить по инстанции? Ротного самого так бы вздёрнули. Решили спустить на тормозах внутри роты. Собрали комсомольское собрание. Офицеры обвиняли это чудовище во всех грехах воровства, на что чудовище ответило, что виноватым себя не считает, на гражданке было честным форточником, и вообще не комсомолец, и вообще был голоден, виноват, исправлюсь. Я смотрел на этого маленького ростом, морщинистого, похожего на старичка курка и искренне ему завидовал. Да и все мы ему завидовали. Он отожрался на славу. Понятно, что питался он не один, а с такими же молодыми и голодными курками как сам. Пацан никого не выдал. Более того. Целый месяц молодые харчевались деликатесами и их не заловили. Короче, его даже н....ли. Единственное, что испортило славную картину . это зачитанное замполитом письмо этого солдата домой. В письме солдат описывал, как он славно завоёвывает Афганистан, взрывая гранатами вражеские танки и сбивая с пулемёта пакистанские самолёты и вертолёты. Апофеозом письма была сцена, где этот воин писал, как после боёв он выковыривает из бронежилета пули от ДШК. К слову сказать, три такие пули могли сорвать башню у лёгкого танка. Мы катались со сме.....Герою посоветовали больше н....доражить маму подобными опусами. Он получил пару колыбах по шее, волшебный пинок под .....и отправился тянуть свою нелёгкую молодую службу дальше. Потом, через полгода, он честно заработал медаль За Боевые Заслуги и однажды реально медики выковыривали ему из спины и ног осколки от разрывных пуль ДШК. С этими осколками в теле парень не выходил из боя часов 12. Но это уже было потом.
Мои родители первые месяцы войны считали, что я служу в ГСВГ (группа советских войск в Германии). Потом, как-то не получив от меня пару месяцев писем (отнюдь не по моей вине, писал я домой регулярно), отец сходил в военкомат и искренне попросил разыскать сына, служившего в Германии, мол два месяца вестей нет. Военком посмотрел на мой обратный адрес и сказал, что Германией не пахнет. Сын в Афганистане. После учинённого разноса в очередном письме за сладкую ложь я сознался , что из Германии меня случайно перевели в горный рай, но просил не волноваться. Я включил вторую легенду. Дескать, служу при штабе армии командиром отделения цветоводов. Помню даже в полковой библиотеке взял специальную книгу и старательно описывал все прелести посадки цветов. Родители так и не догадались до самого моего возвращения, чем я на самом деле занимался. Хотя волновались по полной. Я же подкидывал им в письмах вырезки из газет, где писали, как мы помогаем афганцам строить новую жизнь, сажаем хл.....строим дома.
По приезду дома меня выдали дырки от ранений, характеристика для военкомата от командира роты, военный билет и окровавленны....нты. Последнее ранение в бою я получил за несколько дней до Союза. Рука не поднималась ещё год. Так с плохо поднимающейся рукой и осколками в башке, я путём хитросплетений, замалчивания ранений и факта службы в Афгане, поступил в специальное оперативное высшее учебное заведение. Было бы желание и цель.
Котелки и ложки мы хранили в бочках с раствором хлорки. Зима, молодой солдат долбит прикладом автомата лёд в такой бочке (наши палатки зимой днём не отапливались) и, стуча зубами, синей от холодрыги рукой, достаёт всем по очереди алюмелевые котелки, подкотельники и ложки. Горе тому, чья ложка не найдётся. Или котелок. Или подкотельник. Или очередной дедушка ВДВ объявит, что ложка недостаточно чистая. Человек сидел голодным. Ложки воровались, их не хватало. Да и котелки воровались тоже. Нет котелка, нет пайки. После еды молодые солдаты мыли котелки и ложки холодной водой за себя и за дембеля. Жир не отмывался. На мытьё давалось 2 . 3 минуты. За грязный котелок или ложку или за якобы грязный, били. Горячей воды не было.
Баня в полку представляла собой четыре хлипкие фанерные стены и внутри навер...гнутая труба с дырками посередине. На полу хлипкий настил из под которого фонтанами брызгала жижистая грязь. Выдавалось хозяйственное вонючее мыло. Мы были рады и ему. Вода текла мало, полухолодная. Под ногтями пузырилась содранная с тела и головы шершащая грязь. Дрожащие от холода голые тощие тела бились и толкались за каждую струйку воды. Возл.....ни стояла прожарочная машина Хим роты и прожаривала наши ХэБчики и кальсоны от вшей. Потом это всё, заскорузлое и провонявшее хлоркой одевалось. Баня шла всю ночь. Полк мылся. Утром поднимали как обычно. У офицеров была своя баня. Цивильная и с кабинками. Пару раз, уже годком, я в ней смог помыться через знакомого солдата банщика. Небо и земля.
Кальсоны, тельняшки, трусы и портянки нам меняли. Судя по чистоте меняного больше это напоминала старый анекдот. .сегодня банный день и меняется нижнее бельё,. рота справа меняется с ротой слева.. . ХБ, солдатская куртка и штаны, стирали обычно сами. После года службы прожарочным машинам своё обмундирование мог доверить только полный идиот. Портянки мы старались заменить носками. Тельники тоже старались не менять, а стирать сами. Своё . то он по размеру и удобный, а на замену могли такое гэ рваное выдать.
Часто стирались в лизоле, это такая жидкость от вшей, её разводили с водой и стирались. Она очень воняла. Я по молодости любил стираться в бензине. И грязь сразу отходила и сушилась моментально и вшам капут. Потом летом стирался сам, с мылом, сохло всё на глазах. Жара. Зимой бегал в подменке к дивизионной прачечной, где знакомый полоскун стирал всё в специальной машине для стирки офицерского белья. Я приносил ему нехитрые сувениры с боевых, он помогал мне быть всегда чистым и отглаженным.
Уже на другой войне все поражались моим всегда острым как бритва стрелкам на брюках, идеальной выбритости и до зеркального блеска начищенным сапогам. Это просто была фронтовая привычка. Наверное, по этой же привычке я до сих пор ненавижу нечищенную обувь, небритые шеи и грязные воротники у рубашек. Фобия чистых рук у меня вообще в крови. В Афгане я насмотрелся как гнили грязные руки молодых солдат. Там грязные руки превращались в руки с трещинами, а любая трещина превращалась в вечный гнойник.
Гречневую кашу мы видели только на боевых, в виде консервов и иногда гречку с несколькими волокнами тушёнки давали когда мы спускались к броне. Гречка . это был солдатский праздник. Обычно кормили как помоями. Правда и гречка на броне часто была с запахом и вкусом солярки, почему не знаю. И было её очень мало, так на то, чтобы голод немного уталить. Наверное, чтобы сожрать много не могли. Хотя и за ней мы выстраивались повторно в очередь, но, как правило, вторую пайку каши получить было нельзя, если только хитростью. Смотришь на такую мизерную пайку со вкусом и запахом соляры и чуть не плачешь, сволочи, думаешь, тут и так в горах сухпайки растягиваешь, неужто им каши жалко для солдат. Гречки же в России много было, чего на нас экономили.
Так как все сух пайки взять в горы не было возможности, большая часть этой еды оставалась на броне и в полку. За бытовкой (пустая палатка) накомившись за многие месяцы, валялись десятки пустых банок, содержимое которых старослужащие солдаты ели по ночам, разогрев их на маленькой самодельной буржуйке, топившейся соляркой. Иногда на такой печке молодому бойцу разрешалось поджарить кусочек хл.....Это было особое лакомство. Дневальные в палатках ночью тянули к этой печке озябшие руки. Один из дневальных охранял палатку снаружи с автоматом в руках. Душманы могли напасть и в полку, случаи были.
Видел молодых солдат, которые от голода скрытно рылись в этих брошенных банках и ели оставшиеся там засохшие кусочки жира. Некоторым опустелым банкам было уже по году, но в них чего . то там по стенкам оставалось. Чёрные, давно не мытые тощие тела, лица и руки в гноящихся коростах, полученных побоями, грязные оборванные обноски обмундирования, засаленное полотенце вместо шарфика на шее Уставшие и вечно испуганные глаза. Это тоже были солдаты, которые постоянно шли в бой и защищали любимую Родину. Людям, олицетворявшим эту Родину, было на солдат наплевать, они их предали.
В Союзе в это время шла своя весёлая жизнь. Рации ловили переговоры таксистов о гремевших музыкой ресторанах, развесёлых дискотеках и снятых на ночь проститутках. Очень больно было ловить такие переговоры во время боевых. Газеты радостно писали, что мы строим дома и сажаем хлеб. Я вырезал такие заметки и отправлял их в письмах маме с папой, чтобы они не волновались за меня. Кроме этого в части и в дивизии выпускались такие же брехливые газеты и боевые листки. Они были почему . то под грифами секретно и для служебного пользования . Вырезать заметки из них и тем более отправлять домой считалось воинским преступлением. Письма наши в Союз и нам из Союза время от времени проверялись военной цензурой. Утверждали, что все проверяются. Нелояльные, с точки зрения особого отдела, письма часто изымались. Моим родителям приходили иногда письма с замазанными строчками.
Солдаты обожали письма от девушек, особенно с фотографией. Но такие письма приходили единицам. В основном мальчишки погибали, даже не узнав вкуса первого поцелуя с любимой девушкой. Вчерашние школьники почти все были девственниками. У многих и девушки любимой ещё не было.
Помню, умирал один мой товарищ, от потери крови. Слишком большие отверстия в нём крупнокалиберный пулемёт сделал. Жалко, говорит, что я так ни разу и не поцеловался ни с одной с девушкой.
В медсанбате пришли в бокс к раненому, накрывшему собой гранату, чтобы спасти товарищей. Весь прооперированный, в бинтах и капельницах, он тихо попросил у нас покурить сигарету. Мы подносили ему сигарету к губам, как подносили их на боевых к умирающим сослуживцам. Многие тогда воспринимали сигарету, как необходимость действия перед смертью. Вошедший врач, даже не ругался, хотя курить в больничных послеоперационных палатах, было строжайше запрещено.
Первый год службы я курил. Потом полгода не курил, противно было. Последние полгода службы курил много. Сейчас лет десять как не курю.
Население СССР, возрастом от 18 и старше, дружно и сто процентно проголосовало в своё время на собраниях трудовых коллективов за введение войск в Афганистан. Проголосовало и забыло об этой позорной странице своей жизни. Да и кто тогда вякал против. Пишут, что даже диссиденты и политические против Афгана не протестовали. Так, что когда я слышу от старшего поколения или от бывших членов КПСС фразу я тебя туда не посылал мне хочется плюнуть им в лицо. Посылали, греховные соотечественники, именно вы и посылали. Всем огромным могучим Советским совершеннолетним народом.
Я всегда виноват, перед теми, кто пал,
Ты в ответе всегда, перед нами, кто выжил,
На протезах. к земле. из атаки припал,
Или просто из общего. стада. весь вышел.
Мне девятое мая, как брат и как друг,
Я из тех, кто по горло хлебнул фронтового,
Так не надо нас брать никогда на испуг,
Всё для нас очень просто, и даже не ново.
Поднималась земля, как скакун на дыбы,
И шинель без дождя намокала от пота,
Расцветали в глазах от контузий цветы,
И рожала в крови и свинце злая рота.
Родила Вам меня и сказала, чтоб жил я,
В кабинетах про это просили забыть.
И сегодня я пальцы. грызу от бессилья,
Мне сегодня не плакать, мне хочется выть.
Я сегодня спрошу, всех идущих в колонне,
Мимо нас, удивлённо смотрящих в Ваш след,
Мне плевать на закон и на тех, кто в законе,
Мы живём раз на раз, только вместе нас нет.
Кто рожал Вас, зачем, почему и на сколько,
Отчего не дано Вам красиво летать.
Мне за Ваши убогие души так больно,
Вам в России не петь, Вам её отпевать!
Святый Боже, унылым дай гордости в страсти,
Дай прозренья закрывшим сердца и глаза.
Не пусти, осквернённых в историю власти,
И скрепи страшной клятвой все наши дела.
Дай мне, Господи сил, разбудить все...снувших,
Все...павших поднять и найти те слова,
Что заставят Страну сделать Родиной лучших,
Снимут сёдла со спин, и порвут удила.
Тельняшка и берет для любого десантника, даже уже отслужившего, считаются особо почитаемыми. Мы ревностно относимся к этим двум атрибутам нашей формы и готовы бить морду любому кто это носит, не имея на то заслуженного права.
Сейчас многие ветераны боевых действий, не десантных родов войск, на праздниках, да и в повседневной жизни, надевая куртку с медалями, норовят под неё ещё и десантную тельняшку пододеть. Оно и понятно, всем хочется грозными десантниками выглядеть. Не нужно этого делать, братишки фронтовики. Право на тельняшку и берет ВДВ надо заслужить. Это как чужой орден нацепить. Тельники наши и береты, нашей десантной кровью политы, не вашей и особой подготовкой заслужены. Мы же Ваши эмблемы и атрибуты на себя не цепляем. Уважайте и Вы наши.
2 августа, день рождения ВДВ, понятно, уже стал также общим праздником всех ветеранов БД. Мы не против. Все вместе пластались на боевых, и праздники с удовольствием вместе с боевыми соседями отпразднуем.
Были редкостные единичные случаи, когда отдельные группы боевых десантников писали коллективное разрешение отдельному, очень заслуженному, и боевому солдату не десантной части носить десантную тельняшку и даже берет. Подписывалось такое разрешение индивидуально каждым десантником .....занием его полных данных.
В нашем полку, в магазине тельняшку можно было купить. Были случаи, когда залётные не десантные офицеры покупали тельник, а наши офицеры или дембеля этот тельник заставляли в магазин вернуть. Иногда и щёчки били. Не зарься на чужую славу.
Молодость часто брала верх над патриотическими чувствами и горечью потерь. После тяжёлого боя даже рядом с трупами убитых можно было услышать весёлый анекдот и смех. После первого своего убитого врага никого не тошнило и не рвало. Убил, да убил. Трубы душман мы не хоронили, они валялись там, где им вбили пулю. Вот карманы мы им прошаривали, и часы снимали и оружие забирали.
Все наши солдатские настроения можно было охарактеризовать одной незамысловатой песней, которая в то время пелась нами для поднятия собственного морального духа:
За плечами РД, в нём боеприпасы.
Кружка ложка и нож, котелок в запасе,
А службу тащим мы, друзья, в Афганистане,
И поэтому мы мародёрами стали.
Вот раздался приказ, прочесать деревню,
Что, зачем и к чему, поняли мгновенно.
Вот впереди душман бежит, в руках ружьишко,
Стрельнул я по нему, душману крышка.
Скоро дембель придёт, дембелями станем,
Кончим службу свою в Афганистане.
Мы будем водку пить и баб ласкать в Союзе,
А армейскую жизнь завяжем в узел.
Последние две строчки каждого куплета пелись два раза. В рука....душманов было далеко не ружьишко, в их распоряжений было первоклассное наше и американское оружие. Автоматы Калашникова, часто проданное, советскими барыгами прапорщиками и офицерами предателями, великолепные и мощные винтовки БУР, миномёты, гранатомёты, пулемёты, в том числе и крупнокалиберные ДШК, чехословацкие мины (вот вам и братская социалистическая республика). Много было китайского оружия, выпущенного по нашим лицензиям (афганцы его не любили, считали полным барахлом) и американского оружия.
Песенка эта была запрещена к пению, но мы пели. Кто написал эту песню, я не знаю. Другие стихи в этой книге написаны мной, уже после Афгана.
Миги и вертушки горели и подбивались духами. Когда полк был не на боевых, каждая рота, время от времени стояла сзади части на боевом дежурстве. Машины были выстроены в боевой порядок колонны, мы сидели на броне, или внутри и даже в туалет не могли отойти от брони дальше, чем на три метра. Зато, если сбивали Миг или вертолёт мы могли быстро выехать на место падения. Для обожжённого лётчика всё решили минуты. Часто к лётчикам успевали не мы, а моджахеды.
Падало солнце на землю,
Небо врывалось к земле.
Я в тебя, милая верю,
Думаю я о тебе.
А ещё я думаю, Родная,
Уходя от очереди вниз,
Без тебя не надо даже рая,
Ты меня, пожалуйста, дождись.
Никогда уставший, не приеду.
Всё равно, дождись, дождись любя.
Никогда не прибегу к обеду,
И детей родишь ты без меня.
И ещё прости меня, Родная,
За не обретённую мечту.
Мы сегодня, с МИГом улетая,
Сядем на красивую звезду.
И болтая в космосе ногами,
Буду свер...на тебя смотреть.
Сбили нас, и больно в небе тая,
Нам сейчас отчаянно гореть.
Мы очень уважали и уважаем вертолётчиков. Сколько раз они доставляли нас на боевые в горы. Но однажды мы их материли и называли трусами. Возможно, не справедливо. Зажали нас духи. Головы не поднять. Раненых и убитых много. Вертушки, дайте вертушки, просили мы. Вертушек не было. Мы гибли. Страшной фразой прозвучало по рации: вертушки не прилетят, они боятся, что их могут сбить. Вот тогда моё уважение к вертолётчикам сильно зашаталось. Да зачем нужны вертушки, чтоб парадным строем в безопасности по горам палить, сухпайки сбрасывать, или раненых с брони в Кабул возить. Они, по нашему, солдатскому разумению, в первую очередь должны были быть огневой поддержкой в бою для погибающих солдат. Мы же вытаскивали их, горевших, ценою своих жизней, не жаловались, что нас убить могут.
Раненых и убитых после того боя мы опять на броню сами пёрли. Вертолётчики так и не появились.
Согласно законов СССР, солдаты должны были служить в армии не более двух лет. На деле, же, некоторые солдитики умудрялись переслуживать по полгода и более. Я переслужил, в связи с последними боевыми 2 месяца. Помню, были у нас .....е два орла. Один бывший замкомвзвода, другой его корешок. Ребята грозные. Задержали их дембель по залёту. С коноплёй застукали да по неуставным взаимоотношениям, молодых люто били. Семь месяцев граждане переслужили. Одного сразу зачморили наши старослужащие, припомнили все обиды. Гоняли как молодого солдата по полной, морда разбита, вечно полы моет или посуду в столовой в наряде. Второй держался до последнего (он физически здоровяк был), пока его не обвинили в краже медали За Боевые Заслуги у одного из сержантов. Реально украл или просто повод был, еле архаровец домой свинтил. Причмаривать и его начали. Так, что как аукнулось, так и откликнулось. И льготы в военном билете им зарубили и разжаловали. Вроде были на войне, а льгот по закону им больше никогда не положено было. Было такое наказание. Но воевали эти ребята, как и все. Хотя тот, который покрепче был, всё от боевых откосить стремился. Иногда ему это удавалось. А потом наши дембеля сказали, н....дешь ходить, зачморим вконец. Ходил как миленький, поддержки своего призыва у него уже не было.
Но эти хоть как . то домой слиняли. Прислали к нам .....у с соседнего полка залётчиков похреновее. Один бывший сержант, другой старший сержант. Оба бывшие замкомвзвода, оба после приказа на дембель. Этих мы не чморили, они лично нам ничего плохого не сделали. Они у себя в полку, на точке лютовали, кого . то покалечили, где . то на боевых помародёрствовали и попались. Судили их. Разжаловали их, одного медали За Отвагу лишили, второго лишили ордена Красной Звезды . Ходили они с нами на боевые, подвиги совершали. Надеялись на прощение от Советской власти. Реально надеялись. Молоды...же не трогали, пальцем ни прикасались. Самые дисциплинированные солдаты были. Не дождались они прощения. Обоим по несколько лет дисбата дали. Хотя мы им всей ротой характеристику писали искреннию и хорошую и просили не сажать. По 8 месяцев они провоевали больше чем положено. Ни наград, ни льгот. Скотство, конечно. Чего льгот да орденов лишать. Они их честно заработали. В боях не трусили.
Ещё с одним афганцем с лишёнными льготами и лишённым ордена Красной звезды я вместе в высшем учебном заведении учился. Парень развесёлый и ш...тной. Шрам во всё пузо от ранения. В спецназе ВДВ пацан служил на войне. Но ни льгот, ни ордена. Залётчик. Хорошо судимости не было. Для нас он был боевым товарищем.
Думаю, Государство наше должно реабилитировать таких ребят, вернуть им льготы и награды. Воевали же, не по штабам, да в хлеборезке отсиживались.
За все свои ранения лично я получил около 300 рублей после Афгана советскими деньгами. В Афганистане получал около 20 рублей (чеков) в месяц, рядовой получал 9-12 рублей (чеков). На эти деньги надо было купить подшивку к воротничку, нитки, иголки, зубную пасту, зубную щётку, сапожную щётку, одеколон, бритву, мыло и много чего ещё. Остальное тратилось в основном на сигареты с фильтром, печенье и сгущёнку. У молодых солдат деньги, как правило, отбирались старослужащими.
Ранения, бои, подрывы, конопля, дизентерия, энурез, понос, дистрофия, желтуха, лихорадка, вши, голод, оскорбления, побои и гниющие раны от них . это были обычны....дни советских солдат в Афганистан.....ни можно было не видеть по несколько месяцев.
Это было обычным делом и не удивляло. Мы однажды бунтанули. Выстроились возле палаток и требовали баню. Сказали не пойдём воевать, пока бани н....дет. Комполка пришёл, потом комдив. Всё зачинщиков искали, угрожали тр...налом. Мы упёрлись. Дембеля сказали, кто слабину даст, тому не жить. Но мы и так готовы были стоять за себя. Помыли нас всё же, спать отправили, через час подняли. Штык ножами окопы рыли, в полный профиль на плацу, в каменистой земле. Потом закапывали. От каждого сволочной подарок получили в отдельности. От Комдива один, от комполка второй и от комбата третий. Ротный нас не наказал, он считал, что мы правы.
Издевательство и скотское отношение к курковому пушечному мясу всех видов было само собой разумеющимся делом. Отцы командиры сыпали в наш адрес такими перлами, что грузчики в портах казались перед ними маленькими скромными гимназистками. На солдатико......ных старшин прапорщико......ных капитано......ных замполитов и взводных лейтенантов, бившихся из последних сил, в очередном бою могли и просто забыть, и плюнуть на них.
Недавно читал в интернете статью очередного расследователя про Героев Советского Союза, сержантах Мироненко и Чепике. Дескать, не сами себя подорвали, а молодые курки их пристрелили. За издевательства. Не знаю, свечку не держал. Но подорвать себя на гранате или мине вместе с моджахедами готов был всегда любой нормальный курок. Не так это для курка ВДВ и страшно было. Ну, попал в передел, ну не сдаваться же. Сам держал пару раз по несколько часов кольцо от гранаты на шомполе АКСа. И прощался с родными в мыслях без мандража. Жизнь у десантника такая. Попал по полной, умри достойно и прихвати с собой врагов побольше. Что пацаны Мироненко и Чепик скорее всего и сделали. Честно и по десантному. По мне, так они настоящие Герои. Хотя помню в солдатской столовой их огромные, на всю стену портреты были напрочь истыканы штык ножами. Развлекались предыдущие дембеля, швыряли штык ножи в портреты героев, на меткость. Не от большого ума, конечно.
Обмундирование было драное, штопанное и застиранное до дыр. На боевые, каждый искал себе одежду и обувь сам, из кучи обносок

Обмундирование было драное, штопанное и застиранное до дыр. На боевые, каждый искал себе одежду и обувь сам, из кучи обносок и хлама. Такую кучу всегда вываливали на плацу при построении курков дивизии перед боевыми. Лично я ходил в офицерском ПШ, выкинутым каким . то штабным за не надобностью. Меня часто путали из за этого на боевых с офицером (когда мы спускались с гор к броне), но мне обычно это было на руку. Конечно, понимал, что с лампасами на галифе и в офицерском кителе становился более сладким куском для моджахедов, но мне было всё равно, уж больно это ПШ было удобное и тёплое. По этой же причине я добыл себе офицерский бушлат, который был более тёплым в горах, чем солдатский. У него и воротник был меховой, а не тряпочка хэбэшная, как на солдатском. Это же ПШ и бушлат уже в полку давали мне возможность попасть после отбоя на кино для офицеров.
Наркомания процветала. Героин косил здоровье штабных солдат и солдат спецов со страшной силой. Гроб с очередным покойником ставили на плацу и вели нас в столовую на обед, заставляя смотреть наркоману в лицо. Считалось, что это отвратит нас от наркотиков. Нам было наплевать. Курки героин не употр...яли.
Штабные офицеры были очень изощрённые в своих издевательствах. Помню, целый батальон, сразу после двух месяцев беспрерывных боёв не заводя в полк, поставили в чистом поле, раздели догола, заставили наклониться и раздвинуть ягодицы. Искали, кто чего добыл на боевых. Да, что мы могли добыть. Три апельсина, кусок мыла, десяток афганей (местных денег) из кармана застреленного моджахеда, или поношенные китайские электронные часы. Скотам было до лампочки, что мы были с поля боя. Исполнялся приказ командира дивизии, по особому любившего своих солдат. Попы были грязные, кто . то пёрнул под нос очередному замполиту из штаба. Проверяли долго, часа два. Лезли в дырявые кальсоны с жирными вшами и автоматные рожки, обнюхивали каждый лист БМД и бронежилеты. Если бы хоть одна горячая голова дала в морду проверяющим, мы бы схватились за автоматы. Мы были на пределе. Мне в то время было одинаково плевать в кого стрелять: в моджахедов или в штабных сук, нас гнобивших. Для меня тогда был один авторитет, первый командир роты. Покажи он любую цель, хоть полковника, хоть генерала, хоть министра, хоть ребёнка и цель уже могла не планировать свою горемыстную жизню...дальше. После того как ротный уехал в Союз, особых авторитетов уже не было. Была внутренняя задача не быть убитым, при этом не прослыть трусом, и попасть домой живым.
Когда я улетал в Союз, вместе с нами летело 4 солдата под охраной. Их судили за мародёрство и убийства. Одного везли в дисбат, ещё одного на зону. Двоих, по слухам, везли на смертную казнь. Нас особо не интересовало, что конкретно они натворили. Самолёт сел в какой . то дыре ещё до Ташкента, но уже в Союзе. Чего . то у него там сломалось. Мы сходили уже в наш советский кишлак и купили вина, хл.....сигарет и консервов. Пришли, угостили осужденных. Они были наши. Они были такими же героями как и мы. Просто им не повезло. Они попались. Расстрелять или посадить за подобные и другие анти уставные подвиги можно было любого из нас. Караульные не мешали. Они не рискнули мешать. Они даже сняли с арестованных наручники. Рядом со мной сидящий сержант снял сапог и вылил из него кровь. У него было ранение в ногу.
По прилёту в военный аэропорт Тузель, нам в маленьком кассовом окошке одиноко стоящего дома выдали наши копейки за боевые и ранения. Кому 50, кому 100, кому 200, кому 300 рублей. Потом показали в темноту и сказали: там Ташкент . Всем было по фигу на наши награды, бинты и костыли. Чиновникам и генералам, олицетворявшим Родину в Сытом Союзе, было плевать. Мы поймали машину, заплатили по 25 рублей и поехали в аэропорт. В аэропорту было уже около 2.000 таких же уставших от войны людей. Я обменял оставшиеся от афгана чеки в ближайшей столовой на рубли один к трём. Еды практически не было, водки и пива не было. Всё было съедено и выпито. Некоторые солдаты сидели в аэропорту в ожидании бесплатных билетов по несколько недель. Офицеров не было. Они к солдатам не совались. Бесплатных билетов, по солдатскому требованию, не было. Билетов куда солдату надо не было даже за деньги. Милиция, военный комендант и патрульные, свалили на ночь из аэропорта от греха подальше. Дверь в комендатуру валялась рядом, выбитая ловким ударом сапога. Дышать в зале было нечем. Мы вышли на улицу. На скамейке сидело с десяток солдат танкистов и мотострелков. Решили отобрать у них деньги и дембельские дипломаты. Типа расступись, салярики и мабута , десантура с афгана идёт . У одного из танкистов на груди блестнула медаль за Отвагу , у двух мотострелков были ордена Красной Звезды . Драться расхотелось. Это были свои Афганцы, такие же боевые, как и мы. Нам нечего было делить. Не думаю, что им было легче умирать за нашу общую Родину. У пацанов была водка и хлеб с варёной колбасой. Выпили, закусили. Третий тост пили молча, и не чокаясь, за погибши.....тром, я поехал в город и купил билет за наличные. Мне повезло, у меня были приличные деньги. 200 рублей из них я отдал двум горемыкам, сидевшим в аэропорту уже месяц. Некоторые наши и по 2 месяца сидели. То денег нет, то билетов по солдатским требованиям. Толпа у касс, увидев наши бинты в подтёках крови, вяло расступилась. Какой . то полковник попытался качнуть права, но жена его быстро уволокла от греха подальше. Нам было плевать на любых мирных не воевавших полковников и генералов. Даже честь дембельнувшиеся десантники никому не отдавали, ни патрулю, ни офицерам. Избиение патруля было обычным делом. Билеты купил, куда пришлось, нужных мне направлений не было, но это куда-то было уже посередине дороги домой. Так, на перекладных, я добрался до родной хрущёвки, где меня ждали поседевшие от постоянных переживаний, отец и мать.
Дембеля комендантского взвода нашего полка, часто меняли на героин боеприпасы, еду и обмундирование своих молодых солдат, запчасти к боевым автомобилям. Всё, что могли украсть. Иногда это воровалось на складах, куда воровать посылали тех же молодых солдат под угрозой смерти и издевательств. Причём среди этих дембелей наркоманов были и те писаря, кто имел доступ к секретной информации о проводимых боевых операциях. Не удивлюсь, если и она менялась на наркоту и модные часы и джинсы. Тогда мы этого анализировать не могли, это понимание уже приходит сейчас. Тогда нас хватало только на сон, еду и боевые. Где уж кого . то обвинять и правду искать.
Самый торгашный у камендачей был солдат, утверждавший, что он чеченец, водитель БТР комендантского взвода. На боевые этот грозный воин в горы не ходил, продавал военное имущество направо и налево, лютовал над молодым призывом по чёрному, и наркоман был страшный. Психованный, и нервный так же он был какой . то. Ему по ходу даже медаль выхлопотали его дружки писаря из комендантского взвода. Короче позор народа, а не боец. Настоящий он был чечен или нет, я не знаю. Может, врал. Уважающий себя чечен, по моему, пошёл бы в курковую роту воевать, не стал бы с писарями в тыловом подразделении сидеть. Особым другом у него был писарь штаба, родом из Ташкента. Писарь этот месяц по молодухе служил в курковой роте, на первых же боевых показал себя полным трусом и выклянчил, чтобы его отправили служить в штаб. То, что писарь этот выхлопотал себе боевую медаль, никого не удивило. Но этот герой штабных баталий умудрился вписать себя в список наградных на офицерский орден За службу Родине в Вооружённых Силах СССР . Не дали, конечно. Наркоман конченый, героинщик, также торговал всем возможным с афганцами и в том числе тем, что по его указаниям крали молодые писаря со складов полка и дивизии. Это чмо имело также доступ ко всем оперативным картам операций полка, а через знакомых писарей штаба дивизии и к оперативным планам боевых действий дивизии.
Не было у нас тогда, ни ума, ни времени, ни сил обращать внимание на эти отдельные факты и соединять их в одно целое. Верили мы в порядочность даже таки...родов. Судя по постоянным засадам и потерям верили зря.
Курки часто употр...яли коноплю (так называемый чарс ), героин употр...ять у них не было сил. Героинщик в горах не смог бы идти и километра. Правда, коноплю старались употр...ять в полку, в горах особо не раскумаришься, воевать надо. У каждого годка или дембеля всегда был в запасе кусок чарса, иногда величиной с кулак. Помню, стоим мы с корешком по дембелю между коек во взводе косяк забиваем. Рота в это время на вечерней проверке стоит, к отбою готовится. Вдруг замполит заходит. Мы конопельку в кулаке зажали с папиросой и табаком незабитым и уже понимаем, что нам кирдык. Залёт страшенный, трибуналом пахнет. И замполит понимает, что мы с наркотой попались. Посмотрел он на нас с укоризной, чего, мол вы скоты меня подводите и сказал, чтобы мы через пять минут были тоже на проверке. Развернулся и ушёл. Мы, конечно косяк тот после отбоя курнули, но в расположении роты больше не забивали. И конопелькой стали реж....ловаться. И мы замполита подставлять не хотели и он нас пожалел дураков. Один из нас в то время уже на плацу, на огромном стенде-плакате красовался, как лучший воин части, а второй был тем самым бывшим молодым, который замполита с пулемётом в бою прикрывал. Эх, если бы все замполиты такими людьми были.
Почему курки не трогали штабных, среди которых было немало бывших курков, не выдержавших тягот и лишения службы в курках. Казалось, вот оно, устроившееся сладко чадо. Штабные могли куркам отомстить. Наградные скрысить, льготы в военный билет не проставить, настучать и ещё чего. Злить их и стыдить было не выгодно, как в дерьмо наступить. И дерьму по фигу, и сам испачкаешься.
Правда, справедливости ради стоит сказать, что не все курки, попавшие по тем или иным причинам в штабные (не всегда по доброй воле), покидали свои роты. Пока рота находилась в расположении полка, они работали в штабе, на боевые ходили вместе с ротой и становились обычными курками.
Получить боевую медаль или боевой орден для солдата курка можно было в основном только одним способом, через ранение в бою. Или посмертно. За самострел или ранение по случайности наград не давали. За лёгкое ранение или контузию в бою курок получал медаль За Отвагу , за тяжёлое ранение или смерть шёл орден Красная Звезда .
Иногда без ранения солдату удавалось получить медаль За Боевые Заслуги . И поверьте, эта медаль, если она получена солдатом курком, стоит намного больше любых орденов любого штабного офицера. Когда солдат курок без ранения получал медаль за Отвагу , можно было смело приравнять её к ордену Красного Знамени .
Офицеру и прапорщику курковой роты обычно, если он был смелый офицер, давали за службу в Афгане орден Красной Звезды . Такую Красную Звезду куркового офицера можно уверенно приравнять к Золотой Звезде Героя . В десантных войсках очень редко давали орден Красного Знамени и Орден Ленина , не припомню ни одного солдата курка, ротного или взводного курка офицера с такой наградой.
Так, что орден ордену рознь.
Наградные на солдат курков писали ротные командиры по представлению командиров взводов. Потом и...тверждал комбат, и они уходили на подпись командиру полка. От командира полка наградные уходили в штаб дивизии, оттуда в штаб армии и потом в Москву. Все эти инстанции, уже со штаба полка, контролировались штабными офицерами и писарями. Любая ошибка или помарка в тексте, любая не там поставленная запятая могли повлиять на сброс такого наградного в мусорную корзину, какой бы подвиг там не звучал. Если офицер, подавший наградной на солдата или сам солдат где . то засветился , не отдал вовремя честь, ответил грубо, косо посмотрел на штабного начальника, да любая мелочь, наградной шёл в корзину. Бывало, что писаря и офицеры штабов мстили куркам или курковым офицерам за те или иные обиды. Не секрет, что писарям и штабным некоторые курки относились весьма презрительно. Разные чудные причины могли отправить в корзину наградной курка, на награды в штабах даже существовала определённая разнарядка, какой части и сколько дать государственных наград и каких. В самых высоких сферах наградные ещё рубились за то, что подвиг неправдоподобный , за то, что сильно Героический наградной, за то, что перед иностранцами неудобно, ведь газеты пишут, что не воюем, а награды на груди солдат будут говорить совсем обратное. Не укладывалось в голова....пузатых московских полковников, генералов и чиновников, что неправдоподобные и героические подвиги действительно ежедневно совершались обычными мальчишками, вчерашними школьниками. А может кого и жаба давила, что его не служившее, сладконеженное чадо, откосившее с помощью важного папы от армии, никогда н....дет носить такой заслуженной награды.
Наверное, ещё и пугала правительство такая масса награждённых молодых фронтовиков, обученных и воевать и готовых искать правду силовыми путями, не взирая на чины и звания.
Приходившие с Афгана вчерашние повзрослевшие дети готовы были зубами рвать любую несправедливость. Беда в том, что рвали не всегда правильно и по закону. Много народу ушло в бандиты, много осело в тюрьмах. В городах пришедшими фронтовиками стали организовываться афганские клубы. По началу, они были солдатскими и их возглавляли реально боевые фронтовики. Основным отличием возглавлявшего являлся личный авторитет. Офицеров фронтовиков в таких гражданских клубах было очень мало. Офицеров ещё не пускали в такие клубы Советские воинские части, где они служили. За членство в таком диссидентском клубе могли и карьеру сломать и просто выгнать офицера или прапорщика из армии.
В нашем городе определённая поддержка была, и немалая, но не всегда мы ей правильно пользовались. Некоторые чиновники затыкали нам рты и говорили, что мы не имеем права собираться. Некоторые врывались к нам на собрания и открыто кричали, что мы становимся в конфронтацию к власти и государственной политике замалчивания Афганской войны. Крупные чиновники, руководители партийных и государственных аппаратов районов, городов, края как ни странно были нам, в общем, рады. Они не были зашторенными функционерами. Дети хрущёвской оттепели в нас видели молодых себя и через нас готовы были реализовать свои и наши интересные проекты. Нам предлагались лучшие залы, мы запросто открывали двери в любые кабинеты. Люди прерывали все свои совещания и дела, чтобы внимательно нас выслушать и помочь.
Мы провели первую в СССР панихиду по убиенным в Афганистане. У власти были ещё коммунисты. Моя фотография в форме курсанта высшего специального учебного заведения, на кладбище, в окружении друзей по афганскому оружию, священнослужителей, матерей погибших, верующих и сочувствующих граждан появилась в центральной краевой прессе. Начальник моего курса было в шоке. Меня отправили на принудительную психологическую экспертизу. Курсант комсомолец в коммунистической стране вместе с попом отпевает мёртвых. Это сейчас мы и церковь порой неотделимы прочно, а глава государства гордо говорит, что он православный. И правильно гордится. А тогда.
Эта поганая инициатива отправки меня на пси..шку была личной местью начальника моего курса. Мелкие грызуны кусали нас в бессильной злобе и зависти. Мы с ними не яшкались, называли и их и их дела своими именами. Наверное, через нас они хотели напакостить и своим вышестоящим чиновникам, которые нас поддерживали.
Короче, спас меня один бывший афганец медик. Договорился с медкомиссией, чтобы они меня не рубили, а правдиво проверяли. Оставили меня дальше доучиваться. Спасибо офицеру. Убили его потом. Голову проломили.
А панихида нужна была. Не отпетые ведь наши товарищи в цинках лежали. Не боялись мы тогда.
Нам даже удалось снять с поста первого секретаря горкома комсомола, который откровенно саботировал наш афганский клуб. Хотя при этом и второй, и третий, и четвёртый секретари были на нашей стороне и помогали всегда и от всей души, часто в тайне от первого. Потом пришёл другой первый секретарь горкома комсомола. Классный парень. Жить стало гораздо легче. А война всё ещё шла. Шли гробы, приходили раненые и калеченые. Приходили с войны солдаты и офицеры. Мы хотели чего . то большего. Мы были сильны в своей правде, Губернаторы и Мэры нам верили, на нас смотрели как на надёжных. Нам не хватало политической и кабинетной грамотёшки, мы хотели и умели воевать быстро и добывать победы быстро. Политика не фронт. В коридорах власти были совсем други....талии и манёвры. Мягко говоря, мы сами проиграли свои гражданские кабинетные бои. Хотя львиную долю квартир матерям погибших, инвалидам и пацанам ветеранам мы выбили. Мы смогли доказать своё право на существование. Мы заложили основы нашего молодого ветеранского движения. И всё. Мы не удержались на гребне даже с такой огромной поддержкой партии и власти. Я помню, на чём мы сломались. Даже пис

Даже писать об этом стыдно. Мы не выдержали испытания на прочность. Мы сами сдулись.
Стали появляться лже Афганцы, они трясли медалями, ходили на встречи, рассказывали о несуществующих своих героических буднях. Попадались такие и в нашем специальном высшем учебном заведении. Но мы их разоблачали довольно быстро, специфика учебного заведения позволяла выяснить любую подноготную любого курсанта. Обычно этих лжецов выкидывали с позором, но один такой липовый герой долго ходил с медалью За Отвагу , даже юбилейную медаль 70 лет Вооружённых Сил СССР умудрился получить, стать комсоргом курса, закончить учебное заведение, получить офицерское звание и потом стал работать в прокуратуре. Говорят до сих пор прокурором ходит. Как он смог отмазаться от позора не знаю, мы с ним уже никогда не разговаривали. Наверное, и медаль незаслуженную одевает по праздникам. До сих пор то там, то сям такие лже Афганцы всплывают, правда, уже меньше.
Потом пошли льготы налогообложения и беспошлинного ввоза для ветеранов. Возглавлять такие организации стало выгодно. Организации стали дистанцироваться от власти, превращались в попрошаек или просто рубили деньги. Организации либо беднели на глазах, либо превращались в бандитские кормушки.
Начались лихие девяностые. Кто . то скурвился на больших деньгах, кто . то не смог смотреть на расколы, комерцию и склоки, в афганских клубах. Малая часть афганских клубов продолжала двигаться по инерции, выживая на сущие копейки и что . то продолжала делать.. Расколы между солдатами и офицерами, между фронтовиками и штабными, между теми, кто научился крутиться и зарабатывать, и теми, у кого не было коммерческой жилки. Раскалывались по разному. Курки пачками покидали свои ветеранские организации и уже только числились в них. Свои умело косили из автоматов своих и взрывали друг друга на кладбищах, даже подкладывая мины в могилы погибших однополчан. Правду искать и защищать стало то скучно, то противно, то опасно, то недоходно. Рядом не стало уверенных товарищеских плеч и смелых грамотных командиров, гражданская жизнь внесла свои коррективы.
Потом девяностые закончились. Особо смелые , покоились на кладбищах. Особо коммерческие , имели свой бизнес. Места председателей в ветеранских организациях стали всё больше занимать штабные офицеры и большие замполиты. Мы позвали их сами, забыв, что они и на фронте не особо в бой ходили. Кто мы были для них? Голоштанная солдатня. Короче помощи от таких председателей было мало, говорильни много, многие клубы скатывались в очередные карманные организации для галочки. Некоторые клубы продолжали возглавлять реальные фронтовики, но таких клубов было мало. У каких - то председателей фронтовиков практически уже не осталось помощников. Какие . то ребята стали совершенно другими их покромсала лихая жизнь. Афганские организации снова часто становились скучными, серыми и нищими. Доверять новым штабным председателям вчерашние фронтовые волки уже не хотели. Они засели и ушли в глухое подполье своей личной повседневной жизни. Офицеры так же не желали подчиняться вчерашним солдатам, Боевые фронтовики не хотели подчиняться штабникам и замполитам. Мы обращались друг к другу за помощью и часто не помогали друг другу, а стыдливо отводя глаза, ссылались на загруженность другими, более важными делами. Наши клубы не жили, они выживали. Выжили и зачастую превратились в обычные, скучные и серые, полунищие ничем не примечательные общественные организации. Хотя, справедливости ради стоит сказать, что имелись и имеются и лихие наши клубы с конкретными делами, но их очень мало.
Беда в том, что сейчас своих многих различных клубах мы пытаемся выполнить всего четыре основные задачи. Первая, очень и очень скромная помощь матерям погибших. Вторая: косметический, пару раз в году, уход за могилами и памятниками павших героев локальных войн, третья: пару тройку раз в год организация всеобщей пьянки и четвёртая: походы с лекциями о патриотизме в школы и другие учебные заведения. Работа нужная, но это всего лишь малая часть. Этим должен заниматься только один из отделов таких клубов. Нужна юридическая помощь, медицинская и реабилитационная помощь, силовая поддержка, коммерческая, финансовая и материальная поддержка и много чего ещё. Жилищные вопросы стоят более чем жёстко.
Для того, чтобы организовать такую поддержку друг друга надо полностью пересмотреть и структуру, и форму работы Афганских организаций. Наши ребята есть во всех структурах и властных и силовых и депутатских и общественных. Надо и объединиться по новому и работать по - новому. И во главу угла надо поставить не личное обогащение, а реальную ежесекундную помощь друг другу. Как на войне, только без фронтовых ошибок дружбы.
Сейчас с возрастом, мы становимся мудрее. Года примерили и сравняли всех. Возможно, и наши ветеранские организации снова станут, по настоящему, боевыми, смелыми и реально фронтовыми, не для галочки , готовыми не только трясти медалями по школам и два раза в год вместе выпивать, но ежедневно драться друг за друга и за правду руками, ногами и зубами. Проблем у ветеранов Боевых Действий немеряно. Да и России так не хватает честных и смелых парней на передней линии общественной жизни.
Не для того мы войну прошли, чтобы в фонтанах с пьяными рожами водичкой друг в друга брызгать.
Да и к чести больших чиновников из больших кабинетов стоит сказать, что они всегда были готовы помогать нам и словом и делом.
Я встречал иногда на мелком уровне особые сопротивления, непонимание и неприязнь. Но это мелочь. Мы могли её поставить на место. А ведь даже эта мелочь ждала от нас совсем другого сопротивления, но не капитуляции.
Власть, как ни странно до сих пор готова к нашему всплеску. И готова реально помогать нам.
Помогать, но не работать и мыслить за нас.
В больших кабинетах от нас ждали чего . то большего, чем банального дележа брошенных со стола крох.
Большие кабинеты, руководители районов, мэры, губернаторы, во многом и часто были готовы помочь нам и поддержать нас. И сейчас готовы. Только от нас мало толку. Мы то не умели, то просто ленились и не хотели. Короче мы во многом облажались после войны. От нас ещё ждут грамотных действий и решений, нас так же готовы поддерживать власть, чиновники и кабинеты. Сможем ли мы оправдать эти готовности и надежды.
Помню, пятерых курков нашей роты, за один из боёв комбат представил к Орденам Славы . Зарубили уже в штабе дивизии. Штабные переполошились, что у солдат будут такие награды, а у них нет. Нам сказали, что в Афганистане такие ордена не положены. Уже сейчас я узнал, что ни фига подобного. Статус этого ордена и указы позволяли в то время такую награду получить.
Самые гадкие, во всей этой наградной круговерти были две вещи: первая, что повторно наградной взамен зарубленного уже, как правило, не писался, и вторая, что если наградной рубился выше штаба дивизии, то об этом уже никто ничего не знал, и человек мог годами ждать свою медаль или орден и ничего не дождаться. Вроде заслужил, а ничего не дали.
Солдаты переживали, но не сильно, в конце концов, не за награды бились. Льготы то ветеранские и то уже ввели, когда мы службу заканчивали.
Обидно ребятам стало потом, после войны. Почти по 2 года каждый курок провёл в полноценной военной жути и большинство ничего не имеет на грудь. До сих пор многие военные чиновники считают, что быть 2 года на фронте . это просто так. Страна, которая официальная, пацаны честно отдали тебе свой долг, отдай и ты им свой и желательно не юбилейными побрякушками.
Редко некоторым солдатам доставались Афганские награды именно республики Афганистан. По какому принципу их раздавали, я не знаю. Штабным они доставались очень часто. Советники, замполиты, пропагандисты полков, дивизий и армий получали их обязательно. Ещё они обязательно получали орден Красной Звезды . На рядовых курков наград не хватало . Оно и понятно, штабные были гораздо ближе к медально - орденской кормушке чем любой из нас.
Погода в Афгане была странная. В полку я пережил 2 зимы и 2 лета. Первая зима в полку (Кабул) была очень снежная и холодная. На боевых на Бараках, по молодухе, я отморозил себе левое ухо, оно гноилось и текло, часто именно в это ухо я ещё и получал затрещины, что не так уж способствовало его заживлению. Шрам остался на всю жизнь. Вторая зима была те такая снежная, но гораздо холодней. Лето было одинаковое, частые землетрясения, маленькие и побольше смерчи и смерчики, пыльно и жарко. Жару я любил. От землетрясений не прятались, к ним привыкли и нехотя выходили из помещений на улицу. На боевых, на землетрясения внимания почти не обращали. Первый раз было страшно. Вот сидишь, а вот земля напротив уже на 3 метра выше стала, а ты внизу. Кашу из банки доесть это мне не помешало.
На Джелалабаде (это Афганская провинция, мы туда часто ходили первый год зимой на боевые операции) зимой была жара. Пальмы, пески, три раза в год урожаи, тропики. Но по какой . то генеральской глупости нас заставляли на Джелалабад брать с собой и ватные штаны, и дополнительные ватники, и даже валенки. Всё это мы пёрли на себе, это мешало в бою и мы проклинали идиотов, которые это удумали.
Речки были напрочь горные и бурные. Переправляясь через одну из них, я сильно остудил себе ноги, теперь они болят на погоду. Сила течения в таких речушках ворочала огромные валуны, как картонные коробки. Однажды у нас утонул в такой речке трофейный осёл, не переправился, унесло как пушинку.
На первых месяцах службы я в горах сильно уставал. На втором году уже было гораздо легче. Поэтому на небольших привалах, на боевых, если эти привалы были рядом с речкой, за 10 минут я успевал быстро раз экипироваться, разуться, и носки потные состирнуть (всегда носил с собой запасные носки), и ноги и голову с мылом в такой речке помыть, и тело окунуть. Как ни странно, не смотря на то, что сидеть и отдыхать казалось лучше, чем скакать с ногами и головой, мне такое освежение помогало больше, чем просто раслабуха. Грязные носки и грязные ноги на боевых, доставляли жжение на ступнях.
Интернет великая штука. Сколько великих и больших офицеров и генералов, известных сейчас и занимающих немалые посты, во время Афганской компании не участвовало в войне. Не повезло, скажете Вы. Враньё. Любой офицер Советской Армии мог написать рапорт и его отправляли на войну. Не писали рапорта только трусы. Потом некоторые из этих трусов, когда стали крупными начальниками прокатились на чеченскую войну. Именно потом, когда им уже ничего не угрожало и они опять пролетели мимо войны, спрятавшись по штабам. Сколько же трусов в нашей армии.
Боевых офицеров, прошедших реальные ужасы афганской войны почти всех из армии вычистили. Кого сразу, кого чуть позже. Как вычистили и реально боевых офицеров чеченской войны.. Их вычищали трусы и тыловые шкуры. Это уже другая история и надеюсь, что кто . то и о ней напишет полно и правдиво. Настоящие фронтовики всегда не удобны и не нужны. Такова мерзкая правда общества.
Почему . то в армии бытовало мнение об изнеженных и плохих в службе москвичах. Сколько я видел в Афгане ребят из Москвы и Московской области, все они были храбрыми и выносливыми. В нашей роте был парень, гранатомётчик, Москвич. До войны работал в Останкино на телевидении. Погиб. Героический парень. И как человек исключительный. Дай Бог, всем молодым ребятам и солдатам такими быть. И погиб он как Герой. Реальный Герой, не надуманный. Редкий человек был и в быту и на войне. Такому памятник надо ставить на Красной Площади и фильмы о таком снимать. Лучше человека и героичнее солдата я в своей жизни не встречал.
Когда забирались на гору на ночлег, мы всегда были очень потные, (шли в горы долго, по многу часов) и я всегда снимал с себя одежду и проветривал её на камнях. Конечно, было очень холодно в одних трусах, перепад температур в горах очень обширный, но зато потом я надевал на себя уже всё изрядно подсохшее. Эти и другие маленькие хитрости делали жизнь на боевых если не удобнее, то, по крайней мере, помогали сохранить здоровье.
Уже под дембель приходило солдатское и офицерское пополнение частью откровенно за льготами и орденами. Спросишь такого: зачем в афган попёрся? За льготами, отвечает и за орденом. Некоторые хотели стать Героем Советского Союза . Даже спрашивали у нас, что для этого сделать надо, какой подвиг совершить.
Однажды подкравшись на боевых к посту, чтобы его проверить, услышал разговор молодых солдат, которые обсуждали, что им делать, если моджахеды будут побеждать в бою. Молодёжь откровенно решила пристрелить офицеров и старослужащих, сдаться в плен и уехать в Америку. Я был в шоке. Дождались мать его сменщиков. Оставляем Страну в надёжные руки . На этих боевых мы были готовы к двум атакам.
По приходу в полк мы эти...родов н....ли, мы просто сдали их особистам. Так рядком и привели. Слава Богу, такими откровенными любителями льгот, орденов или Америки, были далеко не все молодые.
Спецы получали свои награды вполне справедливо.
Очень много курков и спецов солдат так ничего из боевых наград и не получили. Хотя подвиги совершали все и часто. Мой товарищ последний год службы водил в Афгане бензовоз. От точки А до точки Б . Любая пуля и ты . факел. Каждый выезд это подвиг. Молодым курком он полгода ходил в горы. От горы А до горы Б . Под пулями. Каждая гора . это подвиг. Каждый день в Афгане . это был обычный рабочий подвиг. Пули летали везде. Даже пока стоишь в карауле, слышишь 2 . 3 свиста каждую

Даже пока стоишь в карауле, слышишь 2 . 3 свиста каждую смену. Космонавты за 2 . 3 месяца опасной работы получали звёзды Героев. Курки и спецы за полтора года Афгана получали по 50-100 рублей. Как правило, это были обычные парни с обычных рабочих и крестьянских семей.
Родина у них в неоплатном долгу.
Родина в огромном долгу перед теми, кто защищал её и выполнял её, Родины приказы. Курки, искренне верили, что прикрывают своими телами Страну. Хотя каждый солдат мог прийти в штаб полка или дивизии и попроситься в Союз. Никаких репрессий со стороны закона не было, его реально отправили бы домой, в Россию, дослуживать в СССР.
Мы искренн....лись рядом с трупами убитых и телами раненых сослуживцев, зная, что мы их не бросим. Курки искренне считали, что если они уйдут из афгана, и н....дут воевать, наша Родина подвергнется нападению со стороны американцев, и что банды моджахедов будут убивать мирных жителей на южных рубежах нашей Родины. Это были наши заблуждения, но мы верили и отдавали себя войне, и выли по вечерам возле курилки, слегка обдолбившись афганского чарса.
В том страшном, лживом и насквозь прогнившем советском Афгане все Курки, даже те, кто покончил с собой, не выдержав фронта, обессилев от побоев и унижений, были Героями по одной причине. В силу своей веры в Страну, которую для них олицетворяли врущие им чиновники и генералы, веры в советский народ, который послал их на убой единым голосованием, в силу политической и мировоззренческой необразованности, в силу огромного патриотизма, в силу верности присяге, они твёрдо знали, что Родина нуждается в их защите именно в Афганистане.
Они не ушли с войны. Они готовы были остаться с ней до самого конца своей жизни, пусть и очень короткой, предпочтя смерть предательству своих сослуживцев, часть из которых и доводила их до этой смерти.
Спросите у любого солдата или офицера, побывавшего в Афганистане, какое подразделение до сих пор считается самым боевым в Афганской войне. Вам ответят: Полтинник - 350 Гвардейский парашютно - десантный полк 103 воздушно - десантной дивизии. А спросите любого пацана этого полка какое боевое подразделение из реально воевавших в Афганистане, имеет больше всех ненаграждённых солдат, ответ будет таким же.
Что касается вывода войск из Афганистана. Один из моих командиров в Афгане, позже, после войны, служил, во время вывода советских войск, на границе СССР с ДРА. Уже после войны он, скрипя зубами, рассказывал мне, как ещё целый год после официального вывода Советских Войск из ДРА, с боями, на советскую территорию пробивались забытые и брошенные Генералами на произвол судьбы в Афгане, советские солдаты и офицеры. Как моджахеты отправляли на нашу сторону на плотах тела и головы убитых и не прорвавшихся домой Российских пацанов, искренне веривших, что Родина их никогда не бросит. А когда власть их бросила и забыла, они всё равно остались верны своей присяге до самого последнего конца.
Мне никогда не изменить
Мою прекрасную Страну.
Мне никогда не заклеймить,
И не послать ИХ на . луну.
Но я одену, джинсовые кеды,
Я в ухо вдену маленькую шпагу,
Дам сам себе безумную присягу,
И заплету её в смешные дрэды.
Я разобью всех ваших великанов,
И посажу цветы на ваших танках,
Я понастрою много дивных храмов,
И подтяну штаны в цветастых лямках.
Вокруг меня живёт страна,
В моей стране живёт война.
Война на улицах, в домах,
Война в полях, война в горах.
Мне никогда не изменить
Мою прекрасную Страну.
Мне никогда не заклеймить,
И не послать ИХ на . луну.
Но я одену джинсовые кеды,
Я в ухо вдену маленькую шпагу,
Дам сам себе безумную присягу,
И заплету её в смешные дрэды.
Я разобью всех ваших великанов,
И посажу цветы на ваших танках,
Я понастрою много дивных храмов,
И подтяну штаны в цветастых лямках.
P.S.
В Афганистане в Советской армии воевали не взрослые и матёрые крепкие мужики. Воевали неокрепшие и неоперившиеся, плохо и наспех обученные вчерашние дети. Солдатам было 18-20 лет. Их командирам, офицерам и прапорщикам курковых рот по 20 . 26 лет. От 600 до 750 дней каждый из этих мальчишек курков отдал настоящей войне. Каждый из них ежедневно был готов без кол...ний отдать свою жизнь и самого себя ради счастья своего народа и своей Родины. Каждый из них искренне верил, что именно для этого Родина и Народ послали их на эту бойню. Верил, что обязан и должен пройти весь этот ад, чтобы остальные продолжали мирно жить. Верил, что каждую ночь, два долгих и невыносимых года, он должен не смотря ни на что, вставать до рассвета солнца и идти на смерть.
Задайте себе вопрос. Сможете ли вы, два года подряд, в тяжелейши...словиях, недоедая и недосыпая, воевать за счастье своих соседей и просто незнакомых людей, зная о том, что они в это время живут полноценной, обеспеченной, весёлой и счастливой жизнью и им плевать на всё Ваше самопожертвование. Посмотрите вокруг, на чужих людей, проходящих мимо вас на улице. Сможете ли вы отдать свою жизнь за их благополучие.
Эти мальчишки курки смогли.
За десять лет афганской войны, через неё прошло всего около ста тысяч курков. Каждый десятый погиб. Каждый третий был ранен или стал инвалидом. Абсолютно каждый неизлечимо и серьёзно болен. Награды получили немногие.
Чистилище ждёт многих.
Всего за период с 25 декабря 1979 года по 15 февраля 1989 года в войсках, находившихся на территории ДРА, прошло военную службу 620000 чел.
из них:
в частях Советской Армии 525000 чел.
рабочих и служащих СА 21000 чел.
в пограничных и других подразделениях КГБ СССР 90000 чел.
в формированиях МВД СССР 5000 чел.
Ежегодная списочная численность войск СА составляла 80 - 104 тыс. военнослужащих и 5-7 тыс. рабочих и служащих.
Общие безвозвратные людские потери (убито, умерло от ран и болезней, погибло в катастрофах, в результате происшествий и несчастных случаев) 14453 чел.
В том числе:
Советская Армия 13833 чел..
КГБ 572 чел.
МВД 28 чел.
Госкино, Гостелерадио, Минстрой и др. 20 чел
В числе погибших и умерших:
военных советников (всех рангов) 190 чел
генералов 4 чел.
офицеров 2129 чел.
прапорщиков 632 чел.
солдат и сержантов 11549 чел.
рабочих и служащих СА 139 чел.
Пропали без вести и попали в плен: 417 чел.
Были освобождены: 119 чел.
Из них:
возвращены на родину 97 чел.
находятся в других странах 22 чел.
Санитарные потери составили 469685 чел.
В том числе:
ранено, контужено, травмировано 53753 чел.
заболело 415932 чел
В их числе: .
офицеров и прапорщиков 10287 чел.
сержантов и солдат 447498 чел.
рабочих и служащих 11905 чел.
Из 11654 чел., уволенных из армии в связи с ранениями, увечьем и тяжелыми заболеваниями стали инвалидами: 10751 чел.
В том числе:
первой группы 672 чел.
второй группы 4216 чел.
третьей группы 5863 чел.
Потери техники и вооружения составили:
самолетов 118
вертолетов 333
танков 147
БМП, БМД, БТР 1314
орудий и минометов 433
радиостанций и командно-штабных машин 1138
инженерных машин 510
автомобилей бортовых и бензовозов 11369
Краткая справка о награжденных и о национальном составе погибших
Награждено медалями и орденами СССР
200.153 человека, из них 10.955 человек . посмертно.
Звания Героя Советского Союза удостоены 71 человек, из них 25 . посмертно.
Среди награжденных . 110 тысяч солдат и сержантов, около 20 тысяч прапорщиков, более 65 тысяч офицеров и генералов, более 2,5 тысяч служащих СА, в том числе . 1350 женщин.
За 110 месяцев войны в Афганистане погибло:
Русские 6888 чел.
Украинцы 2376 чел.
Узбеки 1066 чел.
Белорусы 613 чел.
Татары 442 чел.
Казахи 362 чел.
Туркмены 263 чел.
Таджики 236 чел.
Азербайджанцы 195 чел.
Молдаване 194 чел.
Чуваши 125 чел.
Киргизы 102 чел. Народности Дагестана 101 чел.
Башкиры 98 чел.
Армяне 95 чел.
Грузины 81 чел.
Мордва 66 чел.
Литовцы 57 чел.
Марийцы 49 чел.
Чеченцы 35 чел
Осетины 30 чел.
Кабардинцы 25 чел.
Латыши 23 чел.
Калмыки 22 чел. Удмурты 22 чел.
Коми 16 чел.
Эстонцы 15 чел.
Ингуши 12 чел.
Балкарцы 9 чел.
Евреи 7 чел.
Абхазы 6 чел.
Карелы 6 чел.
Каракалпаки 5 чел
Буряты 4 чел.
Тувинцы 4 чел.
Якуты 1 чел.
Другие народы и национальности 168 чел.
Безвозвратные потери Советского Союза в Афганской войне
Данные Генштаба МО СССР (Источник: газета "Правда" от 17.08.1989 года)
Это официальные, признанные под давлением мировой общественности данные. Неофициальные данные, и неофициальные исследования и подсчёты, (сделанные независимыми историками и лицами воевавшими в Афганистане) говорят о том, что эти данные нужно увеличить как минимум в пять раз.

ЧТО ЗА ...НЯ ТУТ ПРОИСХОДИТ??? ЭТО МНЕ ВОТ ЩАС ЭТО ГОВНО ВСЁ ЧИТАТЬ ИДИ КА ТЫ НА..........ГНОЙНЫЙ .....НАЙДУ ....Ы ПОЛУЧИШЬ

ВСЕ КОМЕННТЫ ГОВНОМ СВОИМ ЗАВАЛИЛ МУДИЛА!!!

вот у тролей рот поганый, так перлы гопников и сыпятся. Не хочешь, не читай, выше только 2 хвалебных комента и было от какого - то штабника. Понюхайте, господа офицеры солдатских портянок.

раз модератор коменты не удалил, значит, счёл их нужными и полезными. Стучите и жалуйтесь модератору.