Кони упряжь рвут, удила в крови,
Пена клочьями на боках...
В грудь ударило, в стременах повис,
По глазам текут облака.
В ковыле седом перепелки клич.
Небо осени все темней.
Пальцы мертвые горсть земли сгребли,
Васильки с полынью в ней.
- Я бы сказал тебе много хорошего В. Вихорев
Я бы сказал тебе много хорошего
В ясную лунную ночь у костра.
В зеркале озера звездное крошево
Я подарю тебе вместо венца.
Бархатом трав лесных плечи укутаю
И унесу тебя в лунную даль,
Чтоб не искала ты встречи со скукою,
Звонкою песнею гнала печаль.
Песнею теплою стужу развею я,
Чтобы оттаяли искорки глаз,
И расскажу тебе, если сумею я,
Как я люблю тебя тысячу раз.
- Мокрый клен за окном, В. Вихорев
Мокрый клен за окном,
Шум дождя на стекле,
Вы зачем о былом
Песню дарите мне?
Кто сказал, что я сдал,
Что мне рук не поднять,
Что я с песней порвал,
Что рюкзак не собрать?
Соберу я в рюкзак,
Что подарено мне
От путей и дорог,
От друзей и тревог:
Неба синего синь,
Скал слепящих оскал...
Сроки ты отодвинь,
Я свое не сказал.
- Плечи
Стал тяжелей на подъеме рюкзак,
Врезался лямками в плечи жестоко.
Это ты сделал первый шаг
К цели далекой, к цели далекой.
Пр.Эй, погодите, не нойте,
Усталые плечи...
Этих шагов еще тьма впереди.
Сам себе выбрал ты путь необычный.
Стискивай зубы и дальше иди
Шагом привычным, шагом привычным.
Знай, не увидят тебя ни на миг,
Знай, о тебе никогда не напишут.
Песню победы иль бедствия крик
Только безмолвные горы услышат.
Но повернуть и маршрут изменить
Нас не заставят ни беды, ни блага,
В сердце у каждого песня звенит
С первого шага, с первого шага.
Только тогда, когда всюду пройдешь,
Дружбу и верность храня как присягу,
Ты настоящую цену поймешь
Каждому шагу, каждому шагу.
Судеб твоих неизвестны пути,
Знать не узнаешь,где ждут тебя беды.
Можешь погибнуть, оставив один
Шаг до победы, шаг до победы.
- Распахнутые ветра
А распахнутые ветра
Снова в наши края стучатся.
К синеглазым своим горам
Не пора ли нам возвращаться.
Ну а что нас ждет впереди?
Много раз на дорогу хлынут
Непролившиеся дожди,
Притаившиеся лавины.
Снова ломится в небо день,
Колет надвое боль разлуки,
И беда неизвестно где
Потирает спросонья руки.
Ты судьбу свою не суди -
Много раз на дорогу хлынут
Непролившиеся дожди,
Притаившиеся лавины.
Звезды падают к нашим ногам.
Покидаем мы наши горы,
Унося на щеках нагар
Неразбившихся метеоров.
Так живем и несем в груди
По московским дорогам длинным
Непролившиеся дожди,
Притаившиеся лавины.
- А мы ночуем у стены, прижав друг к другу спины.
А мы ночуем у стены, прижав друг к другу спины.
Жуем без пива воблу мы, на это есть причины.
Как Прометеи у стены... На крючьях - карабины.
В святые мы занесены уже наполовину.
А утром розовый туман потянется над нами.
Стоит стена, как истукан, и шевелит бровями.
А здесь спины не разогнуть, окаменела шея...
Над головой такая жуть - прихожая Кощея.
А шлямбур дятлом по скале - для черта работенка.
Но лезут гномы по стене на паутинках тонких.
Не век же лезть, вершина есть, присядем, свесив ноги...
Пройти такую круговерть дано не так уж многим.
- Белалакая
А надо мной Белалакая
Стоит в туманной вышине...
А струйки мутные так медленно стекают
За воротник (кап-кап) и по спине.
Зачем оставил я штормовку,
Палатку Здарского не взял?
Попал я , бедненький, в холодную ночевку,
И холод косточки мои сковал.
Внизу, разбившись по палаткам,
Весь лагерь спит в сухих мешках.
Я ж на уступчике сижу довольно шатком,
Терплю холодный бивуак.
А надо мной Белалакая
Стоит в туманной вышине...
А струйки мутные уж больше не стекают:
Я навсегда примерз к скале.
- Недотрога
А что она знает, твоя недотрога,
Разве может понять она,
Как бились молнии в башни Эрцога
И с треском лопалась тишина?
Разве ползла она по карнизу,
Пробиралась в пургу среди скал,
Разве в лицо ей, словно вызов,
Ветер ледяные сосульки бросал?
Разве знает она камнепады,
Разве знакомы лавины ей,
Разве была она с тобой рядом
В самый тяжелый из трудных дней?
А ты говоришь серьезно и строго
О той, что тебе дорога и близка,
О девчонке, неженке, недотроге,
Не знающей тяжести рюкзака.
И я молча ей уступаю дорогу,
Даже словом не выдав себя,
Той девчонке, неженке, недотроге,
Ей, не знающей даже тебя.
- Да обойдут тебя лавины Юрий Визбор
Да обойдут тебя лавины
В непредугаданный тот час.
Снега со льдом наполовину
Стоят, как будто про запас
Про чью-то душу, чью-то душу,
Но я клянусь, не про твою.
Тебя и горы не задушат,
Тебя и годы обойдут.
Ты напиши мне, напиши мне,
Не поленись и напиши,
Какие новые вершины
Тебе видны среди вершин,
И что поделывают зори,
Свой старый путь переходя,
И как Домбай стоит в дозоре,
Подставив грудь косым дождям.
А мне все чудится ночами
Тепло любимого плеча.
Под четырьмя скрестясь лучами,
Горит в ночи моя свеча.
Дожди пролистывают даты,
Но видно мне и сквозь дожди:
Стоишь ты грустный, бородатый,
И говоришь: "Не осуди."
Ах пустяки, какое дело -
Ну осужу, не осужу.
Мне б только знать, что снегом белым
Еще покрыта Софруджу.
Мне б только знать, что смерть не скоро,
И что прожитого не жаль,
Что есть еще на свете горы,
Куда так просто убежать.
- Когда я был щенком (Спелеологическая)
Когда я был щенком, завидовал я с детства
Всем тем, кто под землей пол-мира обошел.
Когда я был щенком, меня стесняли средства,
Когда я стал большим, я в секцию пришел.
Припев: Ах, как хорошо, ать-два,
Застревает голова,
Камни раздвигая лбом,
Поднымая пыль столбом.
Пусть дырявый твой комбез
За тобою не пролез,
Спасотряд пройдет,
И его найдет.
Сбываются мечты, я ползаю на брюхе,
Среди больших камней всю ободрав эмаль.
Пусть морда вся в грязи, очки на левом ухе,
Но для большой мечты мне ничего не жаль!
Припев.
Я камни раздвигал широкою душою,
Я лужи промокал одеждою своей,
А после кашу ел лопатою большою
И пил вибрамом чай в кругу своих друзей.
Припев.
И пусть моя судьба веревочкою вьется,
Пусть кто-нибудь другой плюет на поезда,
Пусть сгину в бездне я бездонного колодца,
Но будет мне всегда светить моя звезда...
Припев.
---------------------------------------------------------------------------
Last-modified: Fri, 13-Dec-96 08:34:40 GMT
Владимир Туриянский
В который раз окраины России
3/4
Dm E7 Am
В который раз окраины России,
G C A7
снега, гусиный крик в который раз.
Dm E7 F A7
Мы никогда у сильных не просили,
Dm E7 F A7
не жили в долг, не пели на заказ,
Dm E7 Am E7
не жили в долг, не пели на заказ.
Мы жили от вокзала, до вокзала,
а по весне, когда растает снег,
мы уходили вверх по перевалам
и пили воду безымянных рек.
Краюху хлеба поровну делили,
не делали другим, что плохо нам
и одиночек впятером не били
по тёмным заколоченным дворам.
Не спрашивали там, где нет ответа,
молчали, где не нужно лишних слов,
расстрелянных по сталинским наветам
хранили фотографии отцов.
Им на могилу камень не поставят,
всё меньше тех, кто помнит и простит.
Нам новые учебники составят,
дела пронумеруют и - в архив.
И всё же мы смеялись и шутили,
как быстро мы успели постареть.
За право быть собою заплатили
и пели всё что нам хотелось петь.
1 куплет.
Два слона
(Колыбельная для мужского голоса с гитарой)
Am Dm
Белою лампою светит луна,
E7 Am
В ясных ночных небесах.
Am Dm
В Африке дремлют два белых слона,
G C
И птички сидят на ушах.
Птички лежат на слоновьих ушах
И разумеется спят.
Только не спят крокодилы в кустах
И тихо кого-то едят.
А за великой китайской стеной
Дяди китайцы храпят.
В речке Янцзы с голубою водой
Лодки подводные спят.
Лодки подводные с красной звездой,
Серп с молотком на боку.
Утром советских подводников строй
Скажет китайцам: "Ку - ку".
Много на свете есть разных чудес
Всех их не пересчитать.
Вышел на улицу пьяный балбес
И песенку начал опять.
Про то что
далее идет переход на первый
куплет и зацикливание.
Геофизическое танго
4/4
G7 Cm
"Во дни разлук и горестных сомнений",
B7 Eb
как нам писал из Франции Тургенев.
C7 Fm Cm
Не надо слёз и горьких сожалений,
D7 G7
она уехала с другим купаться в Крым.
Cm G7 Cm
Я в это время по тайге, как аллигатор,
Ab B7 Eb
несу громадный щелочной аккумулятор.
C7 Fm Cm
В груди молотит, словно перфоратор,
D7 G7
но я молчу и напеваю про себя:
C Dm
Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
G7 C
Кто-то другой ей наливает "Цинандали".
C7 Fm
Твёрдой рукой он бутерброд ей мажет чёрной икрой
C Dm G7 C G7 Cm
и нежно поёт ей это дивное танго.
Он был простым и скромным аллопатом,
я, впрочем, путаю, скорей - гомеопатом.
А если даже и паталогоанатом,
то всё равно у них всех денег до хрена.
А я кукую от зарплаты до аванса:
изобретаю вечно чудеса баланса.
И в состояньи гипнотического транса
я у окошка кассы напевал:
Припев: ..."Гурджаани"...
...красной икрой...
Она прелестна, ей в тени не слишком жарко.
На пляже млеют сталевары и доярки.
Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки,
тихонько кушает протезами шашлык.
Меня трясёт и зуб на зуб не попадает,
по вертолёту только челюсти летают,
а временами и сознанье пропадает,
а в животе от голода ревёт...
Припев: ...ей льёт в бокал "Вазисубани"...
...просто икрой!..
Зачем, зачем я не пошёл в гомеопаты
и не послушался ни мамы и ни папы.
А угловатые мозолистые лапы
не для её покрытых солнцем плеч.
Энцефалитные на мне резвятся клещи.
Я не скажу, чтоб я любил такие вещи.
В желудке чистая вода ритмично плещет.
И это всё. Но я не плачу, а пою:
Припев: ...ей льёт в бокал "Напареули"...
...ей мажет.
Иркутск, лето 1982-го
- Инфляция гуляет по стране,
2/4 * * *
Инфляция гуляет по стране,
родные дешевеют пети-мети,
страна по ноздри плавает в дерьме,
но плата дорожает в туалете.
Вчера пописать обходилось рупь,
сегодня пять - египетская сила!
Пришлось пойти во двор куда-нибудь,
поскольку просто денег не хватило.
Как только рухнул нерушимый строй,
сейчас же набежали демократы,
утроив силы паюсной икрой
на нас зловеще точат хасбулаты.
Вот дядя крутит ус и щурит глаз,
хурма, лимоны, яблочки поспели,
а я, словно гвинейский папуас,
маркетинг изучаю на панели.
И не поймёшь - гниём или горим:
увяли и осыпались цветочки,
гудит Москва, гуляет третий Рим.
Ларьки, бабуськи, ящички, мешочки.
Петух проснувшись гаркнул: "Nevermor!"
И всех к ядрёне-фене разбросало:
кто пиво пьёт, укрывшись за бугор,
кто в Киеве тихонько режет сало.
Кто поимённо, спит державным сном,
кто поумней - у бизнеса в приходе,
а я неподалёку, за углом,
играю на гитаре в переходе.
- Как будто в странном сне, уносится косяк
4/4 * * *
По этапу гонимый, как ссыльный,
прозвенел треугольник гусиный,
снова снег кокаиновой пылью
заметает отчизну мою.
И с откуда-то взявшейся болью,
словно сердце посыпали солью,
я смотрю, заслонившись ладонью,
как они улетают на юг...
