ровно, как бы прислушиваясь к суфлеру:
- Мы прятались там два дня кряду. И никто не ведал, где мы. Все
думали, что мы просто удрали из дому и утонули в озере или свалились в
реку. А мы прятались наверху, заливаясь слезами, жалели себя, считая, что
мы никому не нужны, слушали, как воет ветер, и жаждали умереть...
Молодой, резко повернувшись, уставился на старика не мигая, и глаза
его увлажнились.
- Значит, ты меня любишь?
- Кое-что поважнее, - сказал старик. - У тебя ведь тоже нет никого,
кроме меня...
Машина подкатила к станции. Женщина за рулем с улыбкой помахала из-за
ветрового стекла.
- Думай быстро, - скомандовал старик. - Разреши мне поехать с тобой,
чтобы наблюдать, учить и подсказывать, чтобы выяснить, что и как пошло
наперекосяк, подправить, пока не поздно, и, быть может, продлить твою
безоблачную жизнь. Разреши...
Машина загудела, притормозила, женщина высунулась из окна и крикнула:
- Добрый вечер, милый!
Джонатан Хьюз залился счастливым смехом и бросился к машине сломя
голову.
- Любимая, привет... Извини, еще секундочку...
Спохватившись, он бросил взгляд на старика, дрожащего на краю
платформы. Тот поднял руку с вопросом:
- Ты что-то забыл?
Повисло молчание. И наконец:
- Тебя, - ответил Джонатан Хьюз. - Тебя!..
Машина заложила вираж в ночи. Всех троих - женщину, старика и
молодого - сильно качнуло.
- Как, вы сказали, вас зовут? - спросила женщина, отвлекаясь на
мгновение от пейзажа, от дороги и шума мотора.
- Он тебе не представился. Извини, - поспешно сказал Джонатан Хьюз.
- Уэлдон, - произнес старик, часто-часто моргая.
- Да ну! - удивилась Алиса Хьюз. - Это же моя девичья фамилия!
Старик чуть не задохнулся от собственной оплошности, но справился с
собой.
- Неужели? - откликнулся он. - Как интересно!
- А вдруг мы родственники? Вы где...
- Он был моим учителем в Куинси, - вновь поспешил вмешаться молодой
Хьюз.
- И остаюсь им, - добавил старик. - Да, и остаюсь...
Они прибыли домой. Хьюз-старший не мог отвести глаз от всего, что
видел вокруг. За ужином он почти не притрагивался к еде, а лишь смотрел и
не мог насмотреться на милую женщину по ту сторону стола. Молодой Хьюз
беспокойно ерзал, говорил слишком громко и тоже почти не ел. А старик все
пялился на Алису, будто на его глазах беспрерывно, каждые десять секунд,
происходило чудо. Он смотрел ей в рот, как если бы оттуда фонтанами
извергались алмазы. Он заглядывал ей в глаза, словно в них таилась вся
мудрость мира, а он заметил это в первый раз. Судя по выражению лица, он
вообще запамятовал, как и зачем оказался здесь.
- У меня что, прыщ на подбородке? - не выдержала Алиса Хьюз. - Что вы
оба на меня так уставились?
И тут старик вдруг зашелся в рыданиях, повергнув ее в шок. Казалось,
он не в силах остановиться, и в конце концов она, обогнув стол, тронула
его за плечо.
- Простите меня, - всхлипнул старик. - Просто вы такая красивая!
Пожалуйста, сядьте. И простите меня...
Они справились с десертом, и Джонатан Хьюз, подчеркнуто бережно
отложив вилку и отерев рот салфеткой, воскликнул:
- Ужин был потрясающий! Дорогая жена, я люблю тебя!
Он поцеловал ее в щеку, подумал чуть-чуть и поцеловал снова, теперь
уже в губы.
- Видите, - обратился он к старику, - я очень-очень люблю свою
жену...
Старик кивнул и ответил как-то рассеянно:
- Да, да, разумеется, я помню...
- Что вы помните? - воскликнула Алиса в полном недоумении.
- У меня тост! - провозгласил Джонатан Хьюз. - За прекрасную жену, за
счастливое будущее!
Засмеявшись, Алиса подняла свой бокал. Потом осмотрелась и спросила:
- Мистер Уэлдон, а вы почему не пьете?..
На пороге гостиной старик странным образом замер. Подумав, обратился
к молодому:
- Следи за мной. - Он двинулся по комнате закрыв глаза, но совершенно
уверенно. - Здесь коллекция курительных трубок, а здесь книги. На третьей
полке сверху - "Машина времени" Герберта Уэллса. Вот уж сюжет, самый
подходящий к случаю. А здесь любимое кресло, и я сейчас в него сяду...
Он действительно сел и открыл глаза. Джонатан Хьюз спросил от двери:
- Плакать больше не будешь?
- Нет. Слезами тут не поможешь.
Из кухни доносилось звяканье посуды в раковине, затем женщина
принялась напевать что-то себе под нос. Мужчины повернулись на звук.
- Неужели, - тихо воскликнул Джонатан Хьюз, - я в один прекрасный
день возненавижу ее? И захочу убить?
- Это кажется немыслимым, не правда ли? Я наблюдал за ней целый час и
не нашел ровным счетом ничего, никаких недостатков. Ни следа, ни намека.
Хоть бы одна неудачная фраза или интонация, хоть бы вильнула бедрами или
волосы растрепались. Ничего! Я наблюдал и за тобой, мучаясь вопросом, не
ты ли сам виноват в том, что она изменилась, не мы ли с тобой...
- И что?
Молодой налил хереса себе и гостю, вручил ему бокал.
- Пьешь ты слишком много, - ответил старик, - вот, пожалуй, и все.
Джонатан Хьюз мгновенно опустил бокал, даже не пригубив.
- Что еще?
- Я, наверное, составлю для тебя памятку, чтобы ты заглядывал в нее
ежедневно. Советы старого психа молодому болвану...
- Что бы ты ни посоветовал, я запомню.
- Запомнишь? Надолго ли? На месяц, на год? А потом забудешь, как
забывается все на свете. И жизнь пойдет своим чередом. Ты начнешь
постепенно превращаться... в общем, превращаться в меня. А она - тоже
постепенно - в существо, достойное своей участи. Хоть говори ей почаще,
что любишь ее!
- Обязательно. Каждый день!
- Обещай! Чрезвычайно важно, чтобы каждый день. Может быть, именно в
этом была моя ошибка. Наша ошибка. Каждый день без исключения! - Старик
наклонился вперед, его лицо вспыхнуло, он повторял, как безумный: - Каждый
день! Каждый день!..
В дверях возникла Алиса, слегка встревоженная.
- У вас что-то случилось?
- Нет, нет, - улыбнулся Джонатан Хьюз. - Просто поспорили, никак не
могли решить, кому из нас ты нравишься больше.
Она рассмеялась и удалилась, передернув плечами.
- Думаю... - произнес молодой Хьюз. Запнулся, зажмурился, но заставил
себя выговорить: - Думаю, что тебе пора уходить.
- Да, пора, - ответил старик, но не двинулся с места. В его голосе
слышались усталость, изнеможение, печаль. - Сидя здесь, я понял, что
проиграл. Я не могу найти в ваших отношениях ничего неверного, никакого
изъяна. И не могу ничего посоветовать. Боже мой, как глупо... Зачем было
искать тебя, беспокоить, расстраивать, нарушать течение твоей жизни, если
я могу предложить тебе лишь смутные пожелания да бессмысленные сетования
на судьбу. Минуту назад, сидя здесь, я подумал: убью ее немедля,
освобожусь от нее сегодня же, возьму вину на себя, старика, и ты, молодой,
двинешься в будущее без жены. Ну не глупость ли? Да и вышло ли бы у меня
что-нибудь? Это же давным-давно известный парадокс. Осуществи я подобное,
что случилось бы с потоком времени, с Землей, со всей Вселенной? Нет, не
тревожься и не смотри на меня так. Убийства не будет. Вернее, оно уже было
- в будущем через двадцать лет. Старик, который не сумел принести никакой
пользы и ничем тебе не помог, сейчас покинет тебя, выйдет на улицу и
удалится навстречу своей судьбе, своему безумию. - Он поднялся на ноги и
опять закрыл глаза. - Посмотрим, сумею ли я найти выход из собственного
дома в темноте...
Молодой двинулся за ним, распахнул платяной шкаф в передней, достал
пальто, бережно накинул старику на плечи, сказал:
- А ведь ты помог. Ты внушил мне, чтоб я каждый день говорил ей, что
люблю ее.
- Ну хоть на это меня хватило... - Они подошли к двери, и старик
внезапно спросил с нажимом: - Как по-твоему, у нас есть надежда?..
- Есть. Уж я позабочусь, чтоб она не рухнула! - ответил Джонатан
Хьюз.
- Хорошо! Почти верю тебе... - Протянув руку, старик машинально нажал
на ручку входной двери. - Прощаться с ней я не хочу. Нет сил смотреть в ее
лицо, такое милое. Скажи ей, что старый осел ушел. Куда? Ты-то знаешь -
вперед по дороге жизни, где я буду ждать тебя. Рано или поздно ты
объявишься.
- Чтобы стать тобой? Ни за что! - воскликнул молодой Хьюз.
- Повторяй себе это неустанно. И, прости Господи, вот... - Порывшись
в карманах, старик вытащил небольшой предмет, обернутый в мятую газету. -
Лучше я оставлю его тебе. Себе я не доверяю, даже после нашей встречи. Я
могу выкинуть еще что-нибудь жуткое. На, возьми... - Старик чуть не
насильно сунул предмет младшему. - До свидания. Не лучше ли сказать: да
поможет тебе Бог? Да, лучше. Прощай...
И он торопливо исчез в ночи. По деревьям пронесся ветер. Вдали
прогрохотал поезд, то ли въезжающий на станцию, то ли отъезжающий, не
поймешь.
Джонатан Хьюз долго стоял на крыльце не шевелясь, напрягая зрение и
пытаясь убедиться, что кто-то действительно уходит от него во тьму.
- Дорогой! - позвала жена.
Он принялся разворачивать сверток, оставленный стариком. Жена
приблизилась к нему почти вплотную, но голос ее звучал глухо, как
стихающие шаги на темной улице. Он все-таки разобрал слова:
- Не стой в дверях истуканом, дует...
Он снял газету и остолбенел: в руках оказался маленький револьвер.
Далеко-далеко поезд издал прощальный крик, к тому же погашенный ветром.
- Закроешь ты дверь наконец? - осведомилась жена.
Он похолодел и даже зажмурился в испуге. В ее голосе... не проскочила
ли в ее голосе нотка каприза, пусть мельчайшая, но капелька нетерпимости?
Он повернулся на голос. Не спешил, но все-таки потерял равновесие.
Задел дверь плечом, та подалась. И тут ветер, по своему почину, с грохотом
захлопнул ее.
Last-modified: Fri, 14-Aug-98 16:21:34 GMT
