- Тебе станет только труднее, если ты будешь ее любить, - сказал
Грилл.
- Один бог знает, до чего вы глупы, - отозвался Роби.
Грилл окаменел.
- Не груби. А потом, на самом деле ты, говоря это, вовсе не имел в
виду "бога" и не имел в виду "знает". И того и другого в мире очень мало -
смотри учебник семантики, часть седьмая, страница четыреста восемнадцатая,
"означающие и означаемые".
- Вспомнил! - крикнул вдруг Роби, оглядываясь по сторонам. - Только
что здесь был песочный человек, и он сказал...
- Пошли, - прервал его мистер Грилл. - Пора обедать.
В робот-столовой пружинные руки роботов-подавальщиков протягивали
обед. Роби молча взял овальную тарелку, на которой лежал молочно-белый
шар. За пазухой у него пульсировал и бился, как сердце, красный резиновый
мяч. Удар гонга. Он быстро заглотал еду. Потом все бросились, толкаясь, к
подземке. Словно перышки, их втянуло и унесло на другой конец острова, в
класс социологии, а потом, под вечер - снова назад, теперь к играм. Час
проходил за часом.
Чтобы побыть одному, Роби ускользнул в сад. Ненависть к этому
безумному, никогда и ничем не нарушаемому распорядку, к учителям и
одноклассникам пронзила и обожгла его. Он сел на большой камень и стал
думать о матери, которая так далеко. Вспоминал, как она выглядит, чем от
нее пахнет, какой у нее голос и как она гладила его, прижимала к себе и
целовала. Он опустил голову, закрыл лицо ладонями и залился горючими
слезами.
Красный резиновый мяч выпал у него из-за пазухи.
Роби было все равно. Он думал сейчас только о матери.
По зарослям пробежала дрожь. Что-то изменилось, очень быстро.
В высокой траве бежала, удаляясь от него, женщина!
Она поскользнулась, вскрикнула и упала.
Что-то поблескивало в лучах заходящего солнца. Женщина бежала туда, к
этому серебристому и поблескивающему предмету. Бежала к шару. К
серебряному звездному кораблю! Откуда она здесь? И почему бежит к шару?
Почему упала, когда он на нее посмотрел? Кажется, она не может встать! Он
вскочил, бросился туда. Добежав, остановился над женщиной.
- Мама! - не своим голосом закричал он.
По ее лицу пробежала дрожь, и оно начало меняться, как тающий снег,
потом отвердело, черты стали четкими и красивыми.
- Я не твоя мама, - сказала женщина.
Роби не слышал. Он слышал только, как из его трясущихся губ
вырывается дыхание. От волнения он так ослабел, что едва держался на
ногах. Он протянул к ней руки.
- Неужели не понимаешь? - От ее лица веяло холодным безразличием. - Я
не твоя мать. Не называй меня никак! Почему у меня обязательно должно быть
название? Дай мне вернуться в корабль! Если не дашь, я убью тебя!
Роби точно ударили.
- Мама, ты и вправду не узнаешь меня? Я Роби, твой сын! - Ему
хотелось уткнуться в ее грудь и выплакаться, хотелось рассказать о долгих
месяцах неволи. - Прошу тебя, вспомни!
Рыдая, он шагнул вперед и к ней прижался.
Ее пальцы стиснули его горло.
Она начала его душить.
Он попытался закричать. Крик был пойман, загнан назад в его готовые
лопнуть легкие. Он забил ногами.
Пальцы сжимались все сильнее, в глазах у него потемнело, но тут в
глубинах ее холодного, жесткого, безжалостного лица он нашел об'яснение.
В глубинах ее лица он увидел песочного человека.
Песочный человек. Звезда, падающая в летнем небе. Серебристый шар
корабля, к которому бежала женщина. Исчезновение песочного человека,
появление красного мяча, а теперь - появление матери. Все стало понятным.
Матрицы. Формы. Привычные представления. Модели. Вещество. История
человека, его тела, всего, что существует во вселенной.
Он задыхался.
Он не сможет думать, и тогда она обретет свободу.
Мысли путаются. Тьма. Уже невозможно шевельнуться. Нет больше сил,
нет. Он думал, _э_т_о_ - его мать. Однако _э_т_о_ его убивает. А что, если
подумать не о матери, а о ком-нибудь другом? Попробовать хотя бы.
Попробовать. Он опять стал брыкаться. Стал думать в обступающей тьме,
думать изо всех сил.
"Мать" издала вопль и стала съеживаться.
Он сосредоточился.
Пальцы начали таять, оторвались от его горла. Четкое лицо размылось.
Тело съежилось и стало меньше.
Роби был свободен. Ловя ртом воздух, он с трудом поднялся на ноги.
Сквозь заросли он увидел сияющий на солнце серебристый шар.
Пошатываясь, Роби к нему двинулся, и тут из уст мальчика вырвался ликующий
крик - в такой восторг привел его родившийся внезапно замысел.
Он торжествующе засмеялся. Снова стал, не отрывая взгляда, смотреть
на _э_т_о_. Остатки "женщины" менялись у него на глазах как тающий воск.
Он превращал _э_т_о_ в нечто новое.
Стена сада завибрировала. По пневматической подземке, шипя, неслась
цилиндрическая кабина. Наверняка мистер Грилл! Надо спешить, не то все
сорвется.
Роби побежал к шару, заглянул внутрь. Управление простое. Он
маленький, должен поместиться в кабине - если все удастся. Должно удаться.
Удастся обязательно.
От гула приближающегося цилиндра дрожал сад. Роби рассмеялся. К черту
мистера Грилла! К черту этот остров!
Он втиснулся в корабль. Предстоит узнать столько нового, и он узнает
все - со временем. Он еще только одной ногой стал на самом краешке знания,
но эти крохи знания уже спасли ему жизнь, а теперь сделают для него даже
больше.
Сзади донесся голос. Знакомый голос. Такой знакомый, что его бросило
в дрожь. Он услышал, как крушат кустарник детские ножки. Маленькие ноги
маленького тела. А тонкий голосок умолял.
Роби взялся за рычаги управления. Бегство. Окончательное, и никто не
догадается. Совсем простое. Удивительно красивое. Гриллу никогда не
узнать.
Дверца шара захлопнулась. Теперь - в путь.
На летнем небе появилась звезда, и внутри нее был Роби.
Из круглой двери в стене вышел мистер Грилл. Он стал искать Роби. Он
быстро шагал по тропинке, и жаркое солнце било ему в лицо.
Да вон же он! Вон он, Роби. Там, на полянке. Маленький Роби Моррисон
смотрел на небо, грозил кулаком, кричал, обращаясь непонятно к кому.
Мистер Грилл, во всяком случае, больше никого не видел.
- Здорово, Роби! - окликнул Грилл.
Мальчик вздрогнул и заколыхался - точнее, колыхнулись его плотность,
цвет и форма. Грилл поморгал и решил, что это из-за солнца.
- Я не Роби! - закричал мальчик. - Роби убежал! А меня он оставил,
чтобы обмануть вас, чтобы вы за ним не погнались! Он и меня обманул! -
рыдал ребенок. - Не надо, не смотрите на меня, не смотрите! Не думайте,
что я Роби, от этого мне только хуже! Вы думали найти здесь его, а нашли
меня и превратили в Роби! Сейчас вы окончательно придаете мне его форму, и
теперь уже я никогда, никогда не стану другим! О боже!
- Ну, что ты, Роби...
- Роби никогда больше не вернется. Но я буду им всегда. Я был
женщиной, резиновым мячом, песочным человеком. А ведь на самом деле я
только пластичные атомы, и ничего больше. Отпустите меня!
Грилл медленно пятился. Его улыбка стала неестественной.
- Я нечто неозначенное! Никаких названий для меня не может быть! -
выкрикнул ребенок.
- Да-да, конечно. А теперь... теперь, Роби... Роби, ты только подожди
здесь... Здесь, а я... я... я свяжусь с психопалатой.
И вот по саду уже бегут многочисленные помощники.
- Будьте вы прокляты! - завизжал, вырываясь, мальчик. - Черт бы вас
побрал!
- Ну-ну, Роби, - негромко сказал Грилл, помогая втащить мальчика в
цилиндрическую кабину подземки. - Ты употребил слово, которому в
действительности ничего не соответствует!
Пневматическая труба всосала кабину.
В летнем небе сверкнула и исчезла звезда.
Рэй Бредбери. Песочный человек.
перевод с англ. -
Ray Bradbury. ?
