свете. Далеко внизу, под ее ногами, прыгали светящиеся волны.
Мейсон побежал по тротуару, потеряв ее из виду, когда дорога
повернула, и между ними встали дома. Наступление моря замедлялось, и он в
последний раз увидел сквозь брызги белые волосы. Прибой начал убывать и
угасать, и море стало отходить в проходы между домами, лишая ночь света и
движения.
Когда последние остатки пены исчезли с мокрого тротуара, Мейсон вновь
увидел мыс, но фигуры уже не было. Его мокрая одежда высохла, пока он шел
назад по пустым улицам. Полуночный ветер унес за изгороди последний запах
моря.
На следующее утро он сказал Мириам:
- В конце концов, это был сон. Думаю, что море теперь ушло. Как бы то
ни было, этой ночью я ничего не видел.
- Слава богу, Ричард. Ты уверен?
- Совершенно. - Мейсон обнадеживающе улыбнулся. - Спасибо, что несла
надо мной дежурство.
- Сегодня ночью я опять посижу. - Она подняла руку: - Я настаиваю.
После этой ночи я чувствую себя хорошо и покончу с этой штукой раз и
навсегда. - Она нахмурилась над кофейными чашками. - Странно, но один-два
раза мне казалось, что я тоже слышу море. Оно казалось очень древним и
слепым, как будто вновь пробуждалось через миллионы лет.
По пути в библиотеку Мейсон сделал крюк, заехав к меловому обнажению,
и припарковал машину там, где он видел освещенную фигуру беловолосой
женщины, глядевшей на море. На бледный от пыли дерн падал солнечный свет,
освещая вход в шахту, вокруг которого шла все та же, кажущаяся
бестолковой, деятельность.
Следующие пятнадцать минут Мейсон ездил по улицам, заглядывая поверх
изгородей в кухонные окна. Почти наверняка она живет в одном из домов
неподалеку, и под капотом у нее все еще то черное одеяние.
Позже, в библиотеке, он узнал машину, которую он видел на мысу.
Водитель, пожилой мужчина в твидовом костюме, изучал выставочные образцы
местных геологических находок.
- Кто это был? - спросил он Феллоуза, хранителя древностей, когда
машина уехала. - Я видел его на горе.
- Профессор Гудхарт, из экспедиции палеонтологов. Насколько я понял,
они открыли интересный костеносный слой. - Феллоуз показал на собрание
фрагментов бедер и челюстей. - Если повезет, перепадет и нам несколько
кусков.
Мейсон уставился на кости, почувствовав вдруг смутное беспокойство.
Каждую ночь, когда на темных улицах появлялось море, и волны
подбирались все ближе и ближе к дому Мейсона, он просыпался рядом со
спящей женой, выходил в наполненный шумом моря воздух, брел по глубокой
воде к мысу. На краю утеса он видел беловолосую женщину с поднятым над
ревущими брызгами лицом. Ни разу ему не удавалось приблизиться к ней до
того, как море начинало уходить, и он в изнеможении опускался на мокрый
тротуар, когда улицы вновь появлялись из-под воды.
Однажды, когда он стоял, прислонившись к столбу у каких-то ворот, его
осветили фары полицейской патрульной машины. В другую ночь он забыл
запереть переднюю дверь после возвращения. За завтраком Мириам наблюдала
за ним с прежней настороженностью, заметив тени вокруг его глаз.
- Ричард, я думаю, что тебе следует прекратить занятия в библиотеке.
Ты выглядишь усталым. Может быть, ты снова видел тот морской сон?
Мейсон покачал головой, выдавив усталую улыбку.
- Нет, с этим покончено. Наверное, я перетрудился.
Мириам взяла его руки.
- Ты падал вчера? - Она рассматривала ладони Мейсона. - Дорогой, они
еще не зажили! Ты же поцарапал их всего несколько часов назад. Ты, что не
помнишь?
Погруженный в свои мысли, Мейсон изобрел какую-то историю, чтобы
успокоить ее, затем унес кофе в кабинет и уставился на утренний туман,
скрывающий верхушки крыш, как белое непрозрачное озеро, повторяющее
контуры полуночного моря. Вскоре солнечный свет разогнал туман, и сразу же
унизительная реальность нормального мира утвердила себя, наполнив его
мучительной ностальгией.
Не думая ни о чем, он протянул руку к ископаемой раковине на книжной
полке, но рука отдернулась, не дотронувшись.
Рядом стояла Мириам.
- Отвратительная вещь, - оценила она раковину. - Скажи мне, Ричард,
как ты думаешь, что вызвало твой сон?
Мейсон пожал плечами.
- Возможно, это было своего рода воспоминание...
Он поколебался, не сказать ли Мириам, что он все еще слышит волны по
ночам, и о той беловолосой женщине на краю утеса, как будто кивавшей ему.
Но, как и все женщины, Мириам верила, что в жизни мужа есть место лишь для
нее одной. По какой-то извращенной логике он чувствовал, что его
финансовая зависимость от жены и потеря самоуважения давали ему право
утаивать от нее что-то свое.
- Ричард, что с тобой?
В его воображении брызги раскрылись, как прозрачный веер, и чародейка
волн повернулась к нему лицом.
По пояс глубиной, море водоворотом бурлило на лужайке. Мейсон стащил
с себя пиджак, швырнул его в воду и побрел по улице. Море было выше, чем
когда-либо, и волны наконец достигли его дома, врываясь через порог, но
Мейсон забыл про жену. Его внимание было приковано к мысу, у которого
бушевала буря брызг, почти скрывая фигуру, стоявшую на гребне.
Вокруг Мейсона, пробиравшегося вперед иногда по плечи в воде, кишело
множество светящихся водорослей. Пропитанный солью воздух щипал глаза. Он
почти без сил достиг подножия мыса и упал на колени.
Он слышал звук брызг высоко вверху, низкий бас валов, перекрывающий
пронзительный дискант ветра. Подхваченный музыкой, Мейсон стал взбираться
на склон, видя разбитое на тысячи частей отражение луны в море. Когда он
достиг гребня, лицо женщины было скрыто развевавшимся черным одеянием, но
он заметил ее прямую осанку и высокий рост. Неожиданно, без видимого
движения ног, она стала удаляться по кромке.
- Подожди!
Ветер заглушил его крик. Мейсон кинулся вперед, и фигура повернулась
к нему лицом. Ее белые волосы вихрем закружились вокруг лица, как
серебряная пена, и затем разошлись, явив лицо с пустыми глазницами и
безгубым ртом. Рука, похожая на связку белых палочек, протянулась к нему и
фигура поднялась в смятенную тьму, как гигантская птица.
Не зная, исходил ли пронзительный вопль из его собственного рта или
от этого призрака, Мейсон отшатнулся. Не успев опомниться, он споткнулся о
деревянное ограждение и под грохот цепей и шкивов упал спиной вниз в
шахту, в темноте которой гудели звуки моря.
Выслушав описание полицейского, профессор Гудхарт покачал головой.
- Боюсь, что нет, сержант. Мы работали со слоем всю неделю. В шахту
никто не падал. - Одна из тонких деревянных перекладин ограждения свободно
болталась в прохладном воздухе. - Но спасибо, что предупредили. Думаю, что
нам следует сделать ограждение попрочнее, если этот лунатик бродит здесь
во сне.
- Не думаю, что ему взбредет в голову забираться сюда, - сказал
сержант. - Здесь довольно круто. - Подумав, он добавил: - В библиотеке,
где он занимался, сказали, что вчера вы нашли пару скелетов в шахте. Я
понимаю, что прошло всего два дня, как он исчез, но не принадлежит ли ему
один из них? - Пожав плечами, сержант предположил: - Может, там есть
какая-нибудь природная кислота...
Профессор Гудхарт вдавил каблук в запорошенный мелом дерн.
- Чистый карбонат кальция, около мили толщиной, триасовые отложения,
скопившиеся двести миллионов лет назад, когда здесь было большое
внутреннее море. Скелеты, которые мы вчера нашли, мужской и женский,
принадлежать двум кроманьонским рыбакам, которые жили на берегу как раз
перед тем, как оно пересохло. Впору обратиться вам в полицию, чтобы
установить, как эти кроманьонские останки попали в костеносный слой. Шахта
вырыта всего тридцать лет назад. Однако это мои проблемы, не ваши.
Вернувшись к полицейской машине, сержант покачал головой. Когда они
тронулись с места, он взглянул на бесконечные ряды мирных пригородных
домов.
- Значит, здесь было когда-то древнее море. Миллион лет назад. - Он
взял с заднего сиденья смятый фланелевый пиджак Мейсона. - Кстати, понял
теперь, чем пахнет пиджак Мейсона - морской солью.
