новый мальчик примеряет свою новую униформу.
По всей Англии под ищущими дулами автоматов эхом раздается: "ВЗДРЮЧИМ
КОРОЛЕВУ!"
Этому кличу вторят джанки, панки, хиппи... он звучит с пластинок... с
экранов телевизоров...
"ВЗДРЮЧИМ КОРОЛЕВУ!" - несется в бледное английское небо. Целые полки
солдат орут это хором.
"ВЗДРЮЧИМ КОРОЛЕВУ!" - и сразу же убивают своих офицеров.
Отряды парней с "томми" маршируют по улице и разносят каждую витрину, в
которой есть ненавистный плакат. "Именем Ее Величества Королевы..." И
каждому, кто с ними встретится, лучше заорать погромче...
"ВЗДРЮЧИМ КОРОЛЕВУ!"
Они входят маршем в офисы, школы, на фабрики, в департаменты.
"Так, значит, вы все, высуньте головы из окон и засвидетельствуйте свое
почтение."
"ВЗДРЮЧИМ КОРОЛЕВУ!"
По всей Англии вопящие головы торчат из окон:
"ВЗДРЮЧИМ КОРОЛЕВУ!"
Расслабленные молодые офицеры на плотах из цветов идут парадом сквозь
улицы, пока озверевшее население скандирует:
"ВЗДРЮЧИМ КОРОЛЕВУ!"
"Вздрючим Королеву" теперь является национальным приветствием.
АРП занимает Букингемский Дворец, дабы защитить Королевскую Семью и дать
ей добрый совет. Лишенная психологической поддержки и имея каждого
десятого убитым, армия дезорганизуется. Королева производит акт отречения,
в то время как элитная охрана рассеянно полирует свои ногти при помощи
черепов на рукавах. А это кто такой... в такой опрятной, сшитой на заказ
униформе?
... Я думаю, в Англии остались хоть какие-нибудь ошметки
беспристрастных людей, которые прочтут всё это так, как это задумывалось:
как эмпирическое социологическое исследование. Если некий образ или символ
широко почитается группой населения, осквернение и разрушение этого
символа разрушит и социальную структуру, поскольку эта структура в основе
своей имеет этот символ. Это - очень старое правило: разбей идолы, и ты в
выигрыше. Разбей идолы, и ты разобьешь социальную структуру. Идолы не
всегда легко найти. "Вздрючим Никсона" абсолютно не подействует. Никакой
шоковой ценности.
Предтеча техники "разрезки" - движение Дадаистов, Тристан Тцара,
достававший поэму из шляпы. Как можно видеть, на самом деле это была
репетиция программы "Сожжем Лувр!" И все говорят: "Ну и кого это волнует?"
У вас нет ни одного основополагающего идола. Упомянутая тактика должна
шокировать и приводить в ярость, желательно доводить до безумия. Вот в чем
суть этой тактики:
осквернение, безумие.
"Нет, это было нетрудно - выдать эти лицензии на изнасилования и
убийства. Нет ничего более зловещего, чем трудное решение в Пентагоне. И
никто не творит больше зла, чем тот, кто мучается по этому поводу.
Грустный ядовитый милый парень, более ядовитый чем милый, рыдал, когда
смотрел на фотографии Хиросимы.
Что за нуднятина. Когда мы убиваем кого-нибудь, нам хочется делать это
весело."
Эта лицензия была продиктована одним соображением, принимавшимся во
внимание благоразумными полководцами на протяжении всей истории. Ребятам
надо чем-то заплатить. Еще благородный Брут делал это: "Этот город ваш,
парни." Тацит описывает одну типическую сцену: "Если молодая девушка или
красивый мальчик попадали к ним в руки, их разрывали на куски, борясь за
обладание ими. А тех, кто уцелели, оставляли резать друг другу глотки."
Что ж, нет нужды, чтобы всё это было столь беспорядочно - зачем зазря
тратить красивого мальчика?
Человеколюбивая американская армия, управляемая старухами, многие из
них религиозны, бог мой, они вешают американских солдат за убийства и
изнасилования мирных жителей - КАКОГО БЛЯДСКОГО ЕБАНОГО ЧЕРТА НУЖНЫ ЭТИ
МИРНЫЕ ЖИТЕЛИ?
Старый Сарж ревет отсюда через всю вечность: "Солдатская плата!"
Главнокомандующий стоит и улыбается. Впереди - американский городок
Среднего Запада населением около 200 000 человек. Симпатичный городок на
реке, много деревьев. Главнокомандующий вытягивает руку вперед. "Он весь
ваш, парни! Каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок в нем. Всё,
что в нем есть, живое и мертвое."
"А теперь, парни, одну минутку. Послушайте Старого Саржа. Зачем
устраивать привычную тупую картину - громить винные лавки, хватать всё,
что видишь. Ты просыпаешься на аллее с похмелья, твой член оторван в
результате ебли сухих пёзд и задниц, твой глаз выбит разбитой пивной
бутылкой, когда ты и твой приятель хотели одну и ту же - никакого веселья
в этом нет. Почему бы не оставить здесь всё, как есть? Они идут по своим
ежедневным делам, а мы просто берем всё, что захотим, тогда, когда
захотим, спокойно и просто, и пусть им это нравится. Вы понимаете, что я
имею в виду? Пять тысяч нас, двести тысяч их."
Молодой лейтенант в камуфляже понимает, что имеется в виду. Мальчики -
школьные душевые и плавательные бассейны полны ими...
Что ж, мы так и объявляем. "Нет причин для беспокойства, граждане,
продолжайте заниматься своими ежедневными обязанностями. Но одну вещь вам
нужно четко себе уяснить: ваши жизни, ваши тела, ваша собственность
принадлежат нам, там и тогда, где мы пожелаем их взять." Таким образом, мы
удаляем неугодных и превращаем это место в рай... укрепляя его год за
годом...
