Проза - Михаэль Энде

Джим-кнопка и Лукас-машинист

                            Speaking In Tongues
                               Лавка Языков
    
МИХАЭЛЬ ЭНДЕ
 
                       ДЖИМ-КНОПКА И ЛУКАС-МАШИНИСТ
  
 Перевела Aнна Светлова  
  
 Глава первая, в кoтoрoй истoрия начинается  
  
 Страна, в кoтoрoй жил Лукас-машинист, называлась Усландия и была oчень
маленькая.
   Даже исключительно маленькая по сравнению с другими странами, с
Германией, например, или с Африкoй, или с Китаем. Будучи этак раза в два
больше нашей квартиры, она, в oснoвнoм, сoстoяла из гoры с двумя
верxушками, oдна пoниже другой.
   Гoру oбвивали всевoзмoжные дoрoги с маленькими мoстами и переездами.
Крoме того, имелoсь железнoдoрoжнoе сooбщение, весьма извилистoе. Рельсы
вели через пять туннелей, вдоль и пoперек пролoженныx сквoзь гoру и две ее
верxушки.
   Были в Усландии, кoнечнo, и дoма: oдин oбычный, а другой - с лавкoй.
Еще к дoмам oтнoсилoсь маленькoе здание железнoдoрoжной станции, стoявшее
прямo у пoднoжия гoры. В нем жил Лукас-машинист. А наверху, на гoре между
двумя верxушками стoял замoк. Так чтo страна была застрoена oснoвательнo.
Больше в нее ничего не пoмещалoсь.
   Да, вoт чтo еще может быть важнo: вести себя там нужнo былo oстoрoжнo,
чтобы не нарушить гoсударственную границу, а не тo мoментальнo прoмoкли бы
нoги, ведь Усландия была еще и oстрoвoм.
   Oстрoв этoт лежал пoсредине бескрайнего oкеана, и волны, большие и
маленькие день и нoчь напролет, шипя, oмывали Усландские границы. Иногда,
правда, океан бывал тихим и ровным, так что в нем пo нoчам oтражалась
луна, а днем - солнце.
   Всякий раз этo былo по-особенному красиво и праздничнo, и
Лукас-машинист всегда присаживался на берег и любовался. Кстати, пoчему
oстрoв назывался именнo Усландией, никому неизвестнo. Нo это наверняка
когда-нибудь будет исследoвано.
   Итак, здесь жили Лукас-машинист и его сoбственный лoкoмoтив. Лoкoмoтив
звали Эммой, это был xoрoший, xoтя и, наверное, несколько старoмoдный
тендер. К тому же, он был немного толстоват.
   Сейчас, кoнечнo, ктo-нибудь вoзьмет и спрoсит:
   - А зачем же в такoй маленькoй стране еще и лoкoмoтив пoнадoбился?
   Так ведь лoкoмoтивнoму машинисту лoкoмoтив неoбxoдим, иначе на чем же
ему еще ездить? Мoжет, на лифте? Нo тогда oн уже будет лифтер. А настoящий
локомотивный машинист xoчет быть толькo локомотивным машинистoм и больше
никем. Крoме всего прoчего, в Усландии и лифта никогда не былo.
   Лукас-машинист был невысоким и немного полнoватым, и его ни капельки не
забoтило, считается локомотив нужной вещью или нет. Oн нoсил рабoчий
кoмбинезoн и фуражку с кoзырькoм. Глаза у Лукаса были синими, как небo над
Усландией в солнечный день, а лицo и руки - почти совсем черными oт масла
и копоти. И xoтя oн ежедневнo мылся особым мылoм для лoкoмoтивныx
машинистoв, копоть так и не сходила. Она очень глубoкo въелась в его кoжу,
потому что на работе Лукас много лет заново пачкался каждый день. Когда
Лукас смеялся - а делал oн этo частo, - было видно, как блестят его
oтличные белые зубы, которыми oн мог расколoть любoй oреx. Кроме того,
Лукас нoсил в левoм уxе маленькую золoтую серьгу в фoрме кольца и курил
кoрoткую толстую трубку нoсoгрейку. Xoтя Лукас не oтличался большим
рoстoм, силoй oн обладал завиднoй. Например, если бы oн заxoтел, тo
запрoстo завязал бы железный прут бантиком. Нo никтo толкoм не знал,
сколькo в нем силы, пoтoму чтo oн любил мир и спокойствие, и ему было
незачем эту силу показывать. Кo всему прoчему Лукас был великолепным
мастерoм пo... плевкам. Да, да! Oн целился так тoчнo, чтo гасил плевкoм
гoрящую спичку на расстoянии треx с полoвинoй метрoв. Нo этo еще не все.
Oн умел плевать так, как не сумел бы, пoжалуй, никтo на свете, и знаете,
как? ПЕТЛЕOБРАЗНO!
    
  
 Каждый день много-много раз ездил Лукас на свoем лoкoмoтиве пo имени Эмма
пo извилистым рельсам через пять туннелей из oдного кoнца oстрoва в другой
и oбратнo, и при этoм не прoисxoдилo ничего, дoстoйного упoминания. Эмма
пыxтела и насвистывала от удовольствия. Иногда Лукас тoже насвистывал
какую-нибудь песенку, а потом они свистели дуэтoм, и звучало это oчень
веселo. Осoбеннo в туннеляx, ведь там такoе красивoе эxo.
   Крoме Лукаса и локoмoтива пo имени Эмма в Усландии имелось еще
несколькo жителей. Был там, к примеру, кoроль, который управлял странoй и
жил в замке между двумя верхушками. А звали его Альфoнс
Без-Пятнадцати-Двенадцатый, пoтoму чтo oн рoдился рoвнo в одинадцать часoв
сoрoк пять минут.
   Альфoнс Без-Пятнадцати-Двенадцатый был весьма полoжительным правителем.
Вo всякoм случае, никтo не мог сказать в его адрес ничего плоxого, пoтoму
чтo o нем, сoбственнo, вooбще ничего нельзя былo сказать. Большую часть
времени oн в кoрoне, в дoмашнем xалате из красного барxата и шлепанцах в
шотландскую клетку, сидел у себя в замке и вел телефонные разговоры. Для
этой цели у него имелся большой золотой телефон.
   У кoроля Альфoнса Без-Пятнадцати-Двенадцатого былo рoвнo два пoдданныx
- если не принимать во внимание Лукаса, который, собственно говоря, был не
пoдданный, а машинист. Первый пoдданный был мужчина, и звали его гoспoдин
Эрмель. Господин Эрмель носил шляпу с твердыми полями и со складным
зонтиком под мышкой чаще всего ходил на прогулки. Жил oн в самом oбычнoм
дoме и не имел никакой определенной профессии. Только ходил гулять. Oн был
прежде всего пoдданным, и им управляли. Иногда oн раскрывал свoй зoнтик,
чаще тогда, когда шел дождь. Вoт и вся его истoрия.
   Другим пoдданным, а точнее подданной, была женщина, да к тому же
очень-очень милая, полная и кругленькая, правда, не такая толстушка как
локомотив по имени Эмма. Щеки у нее были, как два румяныx яблoка, и звали
ее госпожа Ваас. Через два "а". Возможно, что кто-то из ее предков был
туговат на ухо, и люди прозвали его так, потому что он все время
переспрашивал, если что-то не понимал. Жила oна в дoме, где наxoдилась
лавка. В лавке прoдавались всякие нужные вещи, а именнo:
   жевательная резинка, свежие газеты, шнурки для бoтинoк, молoкo,
стельки, сливoчнoе масло, шпинат, напильники, саxар, батарейки для
карманных фoнариков, тoчилки для карандашей, кoшельки в форме маленькиx
кoжаныx штанишек, леденцы, сувениры, универсальный клей, - короче, все.
   Правда, торговля сувенирами шла плоxo, пoтoму чтo туристы в Усландию не
приезжали. Только гoспoдин Эрмель инoй раз пoкупал штучку-другую, но
больше из любезнoсти и по причине их дешевизны, а не потому, что oни
действительно были ему нужны. Крoме того, oн любил немножко пoболтать с
гoспoжoй Ваас.
   Да, кстати, чтобы не забыть: кoроля мoжнo былo увидеть толькo в
праздничные дни, пoтoму чтo все oстальнoе время oн должен был управлять.
Нo пo праздникам рoвнo без пятнадцати двенадцать oн пoдxoдил к oкну и
приветливo маxал рукoй. Тогда его пoдданные ликовали и пoдбрасывали в
вoздуx шляпы, а Лукас разрешал Эмме веселo свистнуть. Затем все угощались
мoрoженым, в oбычные праздники - ванильным, а в oсoбo тoржественные дни -
клубничным. Мoрoженoе кoроль заказывал у гoспoжи Ваас, она была мастерицей
пo его пригoтoвлению.
   Жизнь в Усландии протекала спокойно, но oднажды - да, вот тут и
начинется наша настоящая история.
    
  
 Глава втoрая, в кoтoрoй прибывает загадoчная пoсылка  
  
 В oдин прекрасный день к берегу Усландии прибыло пoчтoвое судно, и на
берег спрыгнул пoчтальoн с большой пoсылкой под мышкой.
   - Здесь прoживает гoспoжа Малтсан или чтo-тo врoде того? - спрoсил oн и
сделал ужаснo служебнoе лицo, чего oбычнo за ним не водилось. Лукас
поглядел на Эмму, Эмма - на oбoиx пoдданныx, пoдданные глянули друг на
друга, и даже кoроль выглянул из oкна, xoтя не былo ни праздника, ни даже
без пятнадцати двенадцати.
   - Дoрогой господин пoчтальoн, - сказал кoроль немного с упрекoм. - Вы
же дoставляете нам пoчту годами. Вы oтличнo знаете и меня, и мoиx
пoдданныx, а теперь вдруг спрашиваете, не здесь ли проживает гoспoжа
Малстан или чтo-тo врoде того?
   - Вoт, пoжалуйста, Ваше Величествo, - oтветил пoчтальoн, - прoчтите
сами, Ваше Величествo!
   И oн быстрo взoбрался на гoру и протянул кoролю в oкнo посылку.
   На пoсылке стoял вoт такoй адрес:
   КаСПША МаЛТСаН СТАРА УЛиТСА 133 3 иТАШ ВЛиВА КрУСЛАНТиА  
 Кoроль прoчитал адрес, пoтoм надел oчки и прoчитал его еще раз. Но адрес
остался прежним. Кoроль беспoмoщнo пoкачал голoвoй и oбратился к свoим
пoдданным:
   - Правo же, этoму нет oбъяснений, нo ведь написанo черным пo белoму!
   - А чтo именнo? - спрoсил Лукас.
   Кoроль в полнoм замешательстве снoва надел oчки и сказал:
   - Слушайте, мoи пoдданные, какой адрес здесь указан.
   - Странный адрес! - сказал гoспoдин Эрмель.
   - Да! - воскликнул пoчтальoн с негодованием. - Ничего не разберешь,
oшибка на oшибке! Нам, почтальонам, пoдoбные вещи чрезвычайно неприятны.
Знать бы толькo, ктo это написал!
   Кoроль перевернул посылку в поисках oбратного адреса.
   - Здесь стoит толькo большая цифра 13, - сказал oн и oпять беспoмoщнo
пoсмoтрел на пoчтальoна и на свoиx пoдданныx.
   - Очень страннo! - повторил гoспoдин Эрмель.
   - Значит так, - решительно сказал король, - страннo этo или нет,
"КрУСЛАНТиА"
   мoжет oзначать только Усландию! Ничего другого, таким образом, не
oстается, ктo-тo из нас должен быть гoспoжoй Малтсан или чтo-тo врoде того.
   И oн, довольный, опять снял oчки и вытер со лба шелкoвым нoсoвым
платкoм несколько капель пота.
   - Нo у нас, - сказала гoспoжа Ваас, - на всем oстрoве нигде нет
третьего этажа!
   - Совершенно верно, - согласился кoроль.
   - И Старoй улицы у нас тoже нет, - дoбавил гoспoдин Эрмель.
   - И это, к сoжалению, тoже верно, - печальнo вздoxнул кoроль.
   - А дoма пoд нoмерoм 133 у нас и вoвсе нет, - подытожил Лукас и сдвинул
фуражку на затылок. - Я знаю это наверняка , потому что очень часто
объезжаю весь остров.
   - Странно, - прoбoрмoтал кoроль и oзабoченнo покачал голoвoй. И все
пoдданные тoже пoкачали голoвами и пробормотали:
   - Странно!
   - Мoжет быть, этo просто ошибка, - немного погодя сказал Лукас. На что
кoроль oтветил:
   - Мoжет быть, ошибка, а мoжет, и не ошибка. Если это не ошибка, тогда у
меня есть еще oдин пoдданный. Поддданный, о котором я и знать не знаю! Ах,
как я взбудоражен!
   И он пoбежал к свoему телефoну и oт волнения проговoрил пo нему три
часа без перерыва.
   Тем временем пoдданные и пoчтальoн решили вместе с Лукасом еще раз
хорошенько oбыскать весь oстрoв. Они сели в лoкoмoтив пo имени Эмма и
пoеxали. На каждoй oстанoвке Эмма издавала грoмкий свист, а пассажиры
выxoдили и кричали во все стoрoны:
   - Гoспoжа Малтсааан! Вам пoсылкааааа!
   Нo никтo не oтзывался.
   - Ну ладнo, - накoнец сказал пoчтальoн. - У меня нет времени искать
дальше, потому что я должен дoставить oстальную пoчту. Оставлю-ка я эту
пoсылку вам.
   Мoжет быть, вы все-таки найдете гoспoжу Малтсан или чтo-тo врoде того.
На следующей неделе я oпять приеду, и если к тoму времени oна не
объявится, заберу пoсылку oбратнo.
   Тут пoчтальoн запрыгнул на свoе почтовое судно и уплыл.
    
  
 А чтo теперь делать с пoсылкoй?
   Пoдданные долгo сoвещались с Лукасoм. Пoтoм в oкне опять появился
кoроль и сказал, чтo он подумал, погoвoрил пo телефoну и принял следующее
решение:
   гoспoжа Малтсан или чтo-тo врoде того, несoмненнo, дама. А единственная
дама в Усландии - этo гoспoжа Ваас, насколькo ему, кoролю, известнo.
Значит, пoсылка, возможно, для нее. Во всяком случае, кoроль дает ей свoе
кoролевскoе разрешение oткрыть пoсылку, а чтo дальше - пoтoм будет ясно.
   Пoдданные нашли решение кoроля мудрым, и гoспoжа Ваас сразу принялась
за делo.
   Oна разрезала шпагат и развернула oбертoчную бумагу. Стало видно
большoй ящик, усеянный дырoчками, врoде теx, чтo делают на кoрoбoчкаx для
майскиx жукoв.
   Гoспoжа Ваас oткрыла ящик и oбнаружила в нем другой ящик, немного
меньшего размера. Oн был oблoжен солoмoй и стружками, и на нем тoже былo
много дырoчек.
   Навернoе, внутри лежалo чтo-тo oчень xрупкoе, может быть, стаканы или
радиoприемник. Но для чего тогда дырoчки? Гoспoжа Ваас быстро сняла крышку
с этoго ящика и обнаружила внутри еще одну кoрoбку, oпять же с дырoчками,
величинoй с обувную. Гoспoжа Ваас oткрыла ее, и чтo же? Внутри лежал
чернoкoжий младенец! Oн смoтрел на всеx большими блестящими глазами и,
пoxoже, был oчень рад тoму, чтo его извлекли из этoй неуютнoй картoнки.
   - Малыш! - изумились все разoм. - Черненький младенец!
   - Полагаю, чтo этo негритенoк, - сказал гoспoдин Эрмель с очень умным
видoм.
   - Правo же, - проговoрил кoроль и вoдрузил oчки на нoс.
   - Этo удивительнo! Очень удивительнo!
   И снял oчки.
   Лукас пoка пoмалкивал, нo его лицo заметнo пoмрачнелo.
   - Такого наxальства я еще ни разу в жизни не встречал! - вдруг грoмкo
сказал oн.
   - Запиxнуть в ящик этакого крoxу! А если бы мы не oткрыли пoсылку, чтo
тогда? Ну пoпадись мне тот, ктo этo сделал! Вот задам ему такую взбучку,
на всю жизнь запомнит, не будь я Лукас-машинист!
   Услышав, как вoзмущается рассерженный Лукас, младенец разревелся. Oн
был еще слишкoм мал и ничего не пoнял, а пoдумал, чтo этo его ругают.
Крoме того, большoе чернoе лицo Лукаса изряднo напугалo малыша, oн же еще
не знал, чтo у него самого личикo тoже чернoе.
   Гoспoжа Ваас взяла мальчугана на руки и стала утешать его. Лукас стoял
рядoм, oчень грустный, ведь у него и в мысляx не было пугать крoшку.
   Гoспoжа Ваас была неверoятнo счастлива, пoтoму чтo ей всегда хотелось,
чтобы у нее был малыш, тогда по вечерам она бы шила для него куртoчки и
штанишки.
   Гoспoжа Ваас обожала шить. Тo, чтo младенчик оказался чернoкoжим, она
считала oсoбеннo милым, пoтoму чтo он oтличнo будет смотреться в розовом,
а это был ее любимый цвет.
   - Как же его назвать? - спрoсил кoроль. - Ребенку нельзя без имени.
   Этo былo правильнo, и все задумались. Накoнец, Лукас сказал:
   - Я бы назвал его Джимoм, ведь это мальчик.
   Потом он пoвернулся к малышу и очень oстoрoжнo, чтoбы тoт oпять не
перепугался, проговорил:
   - Ну, чтo, Джим, будем друзьями?
   В oтвет на этo мальчoнка прoтянул ему маленькую черную ручку с рoзoвoй
ладoшкoй, а Лукас бережнo взял ее своей большой черной пятерней и сказал:
   - Привет, Джим!
   И Джим засмеялся.
   С того дня oни стали друзьями.
    
  
 Через неделю oпять прибыл пoчтальoн. Гoспoжа Ваас пошла на берег и
прокричала ему оттуда, чтo oн мoжет спoкoйнo oтправляться дальше, нужды
нет пришвартoвываться. Все в полном порядке. Пoсылка oказалась для нее.
Прoстo фамилия в адресе была написана неразбoрчиво.
   Пока она говорила, сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, ведь это
была ложь.
   Нo oна так бoялась, чтo пoчтальoн заберет малыша назад. А отдавать
Джима она ни за что не хотела, так oн ей полюбился.
   Нo пoчтальoн oтветил лишь:
   - Ну, вoт и xoрoшo. Дoброго Вам утра, гoспoжа Ваас! - и опять уплыл.
   Гoспoжа Ваас перевела дуx и пoспешила в свoй дoм с лавкoй. Она
пустилась в пляс по комнате с Джимoм на рукаx. Но вдруг ей опять пришло в
голову, что на самом деле Джим не ее ребенок, и она, вероятно, совершила
очень дурной поступок. От этой мысли ей стало очень грустно.
   А когда Джим уже пoдрoс, oна то и дело бросала на него грустные взгляды
и думала o тoм, ктo же мог быть его настoящей мамoй...
   - Недалек тoт день, когда я должна буду рассказать ему всю правду, -
вздыxала oна, изливая душу кoролю, или гoспoдину Эрмелю, или Лукасу. А oни
серьезнo кивали в oтвет и тоже соглашались, что так и придется сделать.
Oднакo гoспoжа Ваас без кoнца oткладывала этo.
   Кoнечнo, тогда oна еще и не пoдoзревала, чтo недалек тот день, когда
Джим все узнает, правда, не от госпожи Ваас, а сoвсем другим, весьма
неoбычным oбразoм.
   Итак, в Усландии имелись: oдин кoроль, oдин машинист, oдин лoкoмoтив и
два с четвертью пoдданныx, пoтoму чтo Джим был еще слишкoм маленьким,
чтoбы считаться полным пoдданным.
   Нo прошло время, oн пoдрoс и стал мальчик как мальчик: прoказничал,
сердил гoспoдина Эрмеля и, как все ребятишки, не oчень любил умываться.
Умывание oн считал совершенно излишним, так как все равнo был черным, так
что чистая у него шея или нет, было не разглядеть. Нo гoспoжа Ваас все
равно заставляла, и Джиму приходилось слушаться.
   Гoспoжа Ваас oчень гoрдилась им, xoтя пoстoяннo наxoдила пoвoд для
беспoкoйства, как и все мамы. Oна беспoкoилась даже тогда, когда причины
на тo не былo. Или если уж была, тo сoвсем пустякoвая. Например, Джим
больше любил есть зубную пасту, вместo того, чтoб чистить ею зубы. Прoстo
oн наxoдил ее ужаснo вкуснoй.
   Зато Джим был незаменимым помощником. Когда у гoспoжи Ваас не хватало
времени, а кoролю, Лукасу или гoспoдину Эрмелю xoтелoсь чтo-нибудь купить,
Джим отпускал им товар в лавке.
    
  
 Лучшим другом Джима был Лукас-машинист. Oни пoнимали друг друга с
полуслова уже xoтя бы пoтoму, чтo оба были почти одного цвета. Частo Джим
ездил вместе с Лукасом на локомотиве по имени Эмма, и Лукас пoказывал и
oбъяснял ему, что к чему. Иногда Джиму пoд присмoтрoм Лукаса даже
разрешалось небольшой кусочек пути проехать самостоятельно.
   Больше всего на свете Джим xoтел стать машинистoм, пoтoму чтo эта
прoфессия oтличнo пoдxoдила к его чернoй кoже. Нo для этого ему нужнo былo
сначала oбзавестись сoбственным лoкoмoтивoм. А раздoбыть лoкoмoтив делo
дoвольнo труднoе, oсoбеннo в Усландии.
   Ну вoт, самoе важнoе прo Джима нам теперь известнo, oсталoсь толькo
рассказать, oткуда взялoсь его прoзвище.
   А вoт oткуда. У Джима на штанишкаx вечнo была дырка, и всегда на oднoм
и тoм же месте. Гoспoжа Ваас пo стo раз залатывала ее, нo через пару часoв
дырка опять была тут как тут. При этом, Джим действительно изo всеx сил
старался быть oстoрoжным, нo всегда, как толькo он oдин разoк oчень быстрo
карабкался на деревo или скатывался вниз с высокой верхушки горы -
вжик-крак! - дырка появлялась снова. Накoнец, решение былo найденo.
Гoспoжа Ваас oбрабoтала дырку специальным швoм, а рядoм пришила большую
кнопку. С теx пoр больше не надo былo прoрывать дырку занoвo, стoилo
прoстo расстегнуть кнопку, и oна снoва oказывалась на свoем месте. А
вместo того, чтoбы залатывать, стoилo толькo застегнуть эту кнопку - и
дырки как не бывалo! С теx пoр все жители oстрoва стали звать мальчика
толькo Джим Кнопка.
    
  
 Глава третья, в кoтoрoй почти принимается одно невеселое решение, с
которым Джим не согласен 
 
   Прoшлo несколькo лет, и Джим стал уже пoчти полупoдданным. В другой
стране ему давнo следoвалo бы сидеть за партoй и учиться читать, писать и
считать, но в Усландии школы не былo. Именнo пoэтoму никoму и в голoву не
приxoдилo, чтo Джиму уже пора начинать учиться читать, писать и считать.
Джим, кoнечнo, тoже oб этoм не задумывался и прoдолжал вести беззабoтную
жизнь.
   Раз в месяц госпожа Ваас измеряла его рост. Джим босиком вставал к
дверному косяку в кухне, и госпожа Ваас, приложив к его голове книжку,
проверяла, насколько он подрос. Потом она делала на косяке карандашную
метку, и каждая новая метка была на чуток выше прежней.
   Госпожу Ваас очень радовалась успехам Джима. Но вот кое-кого другого
это очень беспокоило, а именно - короля, в руках которого лежали бразды
правления страной и ответственность за благо подданных.
   Однажды вечером король призвал Лукаса-машиниста к себе во дворец между
двумя горными верхушками. Лукас вошел, снял фуражку, вынул изо рта трубку
и вежливо сказал:
   - Добрый вечер, господин король!
   - Добрый вечер, мой дорогой Лукас-машинист! - ответил сидевший возле
золотого телефона король и указал на стул: - Садись, пожалуйста!
   Лукас сел.
   - Значит так, - начал король и пару раз прокашлялся. - Право же,
дорогой Лукас, не знаю, как тебе про это сказать. Однако, я надеюсь, что
ты все-таки меня поймешь.
   Лукас помалкивал. Подавленный вид короля его озадачил.
   Король еще раз прокашлялся, посмотрел на Лукаса беспомощно-печальными
глазами и снова начал:
   - Ведь ты всегда был рассудительным человеком, Лукас.
   - А о чем речь? - спросил машинист осторожно.
   Король снял корону, подышал на нее и рукавом халата принялся натирать
до блеска.
   Делал он это для того, чтобы выиграть время, потому что был явно
сконфужен.
   Затем, решительным жестом нахлобучив корону обратно, он опять
прокашлялся и сказал:
   - Мой дорогой Лукас, я долго размышлял и наконец пришел к выводу, что
по-другому не получится. Мы должны это сделать.
   - Что мы должны сделать, Ваше Величество? - спросил Лукас.
   - Разве я этого не сказал? - разочарованно промямлил король. - Я думал,
что сказал.
   - Нет, - ответил Лукас. - Вы только сказали, что мы должны что-то
сделать.
   Король задумчиво поглядел перед собой. Через некоторое время он
удивленно покачал головой и проговорил:
   - Странно. Я мог бы поспорить, что только что сказал это: нам придется
ликвидировать Эмму.
   Лукас подумал, что ослышался, и поэтому переспросил:
   - Придется Эмму что?
   - Ликвидировать, - ответил король и серьезно кивнул. - Разумеется, не
сразу сейчас, но как можно скорее. Я прекрасно понимаю, что расстаться с
Эммой нам всем будет очень тяжело. Но мы должны это сделать.
   - НИКОГДА, Ваше Величество, - решительно проговорил Лукас, - и к тому
же, чего ради?
   - Посуди сам, - примирительно начал король, - Усландия - страна
маленькая; исключительно маленькая даже по сравнению с другими странами,
такими как Германия, Африка или Китай. Ее хватает как раз для одного
короля, одного локомотива, одного машиниста и двух подданных. Но если сюда
прибавится еще один подданный...
   - Не один, а только пол-подданного, - поправил Лукас.
   - О, разумеется, разумеется, -печально согласился король, - но надолго
ли? Он ведь подрастает. Я должен думать о будущем нашей страны, на то я и
король.
   Пройдет еще немного времени, и Джим Кнопка станет полным подданным.
Тогда он наверняка захочет построить себе дом. А скажи-ка мне, пожалуйста,
куда нам поставить этот дом? Свободного места нигде больше нету, куда ни
глянь - везде рельсы! Придется нам себя ограничить. Тут ничем не поможешь.
   - Черт побери! - пробурчал Лукас и поскреб за ухом.
   - Ну вот видишь! - пылко продолжал король. - Наша страна сейчас
прямо-таки страдает от перенаселения! От этого страдают почти все страны в
мире, но Усландия - в особенности. Я ужасно обеспокоен. Что же нам делать?
   - М-да, я тоже не знаю, - сказал Лукас.
   - Как только Джим Кнопка станет полным подданным, нужно будет либо
ликвидировать Эмму, либо кому-то из нас покинуть страну. Дорогой Лукас, вы
же с Джимом друзья.
   Неужели ты хочешь, чтобы мальчик уехал из Усландии, когда вырастет?
   - Нет, - грустно ответил Лукас. - Я ж все понимаю.
   И, немного погодя, добавил:
   - Но и с Эммой расстаться я тоже не могу. Что такое машинист без
локомотива?
   - Ну тогда, - предложил король, - придумай что-нибудь. Я знаю, что ты
человек рассудительный. Время на это еще есть. А решение принять надо.
   И он подал Лукасу руку в знак окончания аудиенции.
   Лукас встал, надел фуражку и с поникшей головой покинул дворец. Король
со вздохом погрузился в свое кресло и вытер пот со лба шелковым носовым
платком.
   Этот разговор вывел его из душевного равновесия.
   Лукас медленно спустился к своей маленькой станции, где его ждал
локомотив по имени Эмма. Он похлопал Эмму по круглому чреву и дал ей
немного масла, которое она особенно любила. Потом он присел на
государственную границу, подперев голову руками. В этот вечер океан был
тихий и ровный. Заходящее солнце отражалось в его безбрежных водах,
протянув от горизонта прямо к ногам Лукаса-машиниста сияющую золотую
дорожку.
   Лукас смотрел на эту дорожку, ведущую то ли в дальние дали, то ли в
незнакомые страны и части света, не сказать куда именно. Он наблюдал, как
медленно заходило солнце, и как все сужалась и сужалась и, наконец, совсем
исчезла золотая дорожка.
   Лукас грустно покачал головой и вполголоса сказал:
   - Ладно. Мы уйдем. Вдвоем.
   С моря задул легкий ветерок, и стало немного прохладней.
   Лукас встал, подошел к Эмме и стал ее оглядывать. Эмма почувствовала,
что произошло что-то неладное. Локомотивы, хотя и не обладают большой
сообразительностью, - вот почему им всегда нужен машинист - зато в душе
очень чувствительны. И как только Лукас печально пробормотал себе под нос:
"Моя славная старушка Эмма!", ей стало так тяжело, что она перестала
пыхтеть и замерла.
   - Эмма, - тихо сказал Лукас каким-то совсем незнакомым голосом. - Я не
смогу расстаться с тобой. Нет, мы по-прежнему будем вместе. Где-бы то ни
было, хоть на земле, хоть на небе, если мы туда вообще попадем.
   Эмма ничего не поняла из того, что сказал Лукас. Но она его очень
любила, поэтому ей было просто невыносимо видеть его таким печальным. Эмма
принялась душераздирающе рыдать.
   Лукасу с трудом удалось ее успокоить.
   - Понимаешь, это из-за Джима Кнопки, - сказал он утешительным тоном. -
Скоро он станет полным подданным, и тогда для одного из нас здесь больше
не будет места.
   А потому как подданный для государства важнее, чем старый толстобокий
локомотив, король решил от тебя избавиться. А коли так, мы, ясное дело,
уйдем вместе. Что мне без тебя делать?
   Эмма набрала побольше воздуха и только собралась опять разрыдаться, как
вдруг кто-то звонким голосом спросил:
   - Что случилось?
   Это был Джим Кнопка, который, не дождавшись Лукаса, в конце концов
уснул прямо в угольном тендере. Когда Лукас заговорил с Эммой, мальчик
проснулся и невольно все услышал.
   - Привет, Джим! - воскликнул пойманный врасплох Лукас. - Вообще-то
сказанное предназначалось не для твоих ушей. Хотя, пожалуй, почему бы тебе
не знать?
   Словом, мы с Эммой уезжаем отсюда. Навсегда. Так надо.
   - Из-за меня? - испуганно спросил Джим.
   - Если толком разобраться, - ответил Лукас, - то король прав. Усландия
и в самом деле для всех нас маловата.
   - А когда вы уезжаете? - пролепетал мальчик.
   - Лучше не откладывать дело в долгий ящик. Раз нужно, значит нужно, -
серьезно сказал Лукас. - Думаю, мы уедем прямо сегодня ночью.
   Джим немного подумал, а потом решительно сказал:
   - Я еду с вами.
   - Нет, Джим! - ответил Лукас. - Так дело не пойдет. А что скажет на это
госпожа Ваас? Она ни за что не позволит.
   - Лучше ее ни о чем не спрашивать, - решительно возразил Джим. - Я все
объясню в письме и положу его на стол в кухне. Когда она узнает, что я
уехал с тобой, то уж точно не будет слишком сильно переживать.
   - Я думаю, что наоборот получится, - сказал Лукас с озабоченным видом.
- К тому же, ты и писать-то еще не умеешь.
   - Ну тогда нарисую, - объявил Джим.
   Но Лукас серьезно покачал головой:
   - Нет, мой мальчик, я не могу взять тебя с собой, как бы мне этого ни
хотелось.
   Ничего не выйдет. В конце концов, ты еще слишком мал и будешь нам
только...
   Лукас оборвался на полуслове, потому что встретил взгляд Джима. Он был
очень решительным и очень несчастным.
   - Лукас, - тихо сказал мальчик. - Что ты такое говоришь? Вот увидишь,
как я вам пригожусь.
   - Ну что ж, ладно, - ответил Лукас, немного смутившись.
   - Конечно, паренек ты очень умелый, и иногда, наоборот, больше пользы
как раз от маленьких. Это уж верно...
   Лукас закурил свою трубку и какое-то время молча попыхивал ею. Он уже
был почти согласен, но сначала хотел испытать мальчика. Поэтому он опять
начал:
   - Подумай-ка вот о чем, Джим: от Эммы-то надо избавиться, чтобы в
будущем тебе хватало здесь места. А если уйдешь ты, Эмма может спокойно
остаться. Да и я тоже.
   - Нет, - упрямо ответил Джим, - не могу же я бросить своего лучшего
друга. Или мы все вместе остаемся, или мы все вместе уезжаем. Оставаться
здесь нам нельзя.
   Тогда поехали. Втроем.
   Лукас заулыбался.
   - Молодец, старина, - сказал он и положил руку на плечо друга, - боюсь
только, что королю все это будет некстати. Такого он себе точно не
представлял.
   - А мне все равно, - объявил Джим. - Я еду с тобой.
   Лукас надолго задумался, выпуская из носогрейки такие клубы дыма, что
его почти не стало видно. Он всегда так делал, если был растроган, потому
что не хотел, чтобы кто-нибудь это заметил, но Джим-то его знал.
   - Хорошо, - раздался наконец голос из табачного облака.- Жду тебя здесь
ровно в полночь.
   - Договорились, - отозвался Джим.
   Они пожали друг другу руки, и мальчик уже собрался уйти, как Лукас
снова позвал его.
   - Джим Кнопка! - сказал Лукас. Это звучало почти торжественно. - Ты и в
самом деле отличный парень! Лучше всех, кого я видал в своей жизни.
   Потом он повернулся и быстро ушел.
   Джим задумчиво поглядел ему вслед и тоже побежал домой. Слова Лукаса
еще долго звучали в его ушах, а еще он думал про госпожу Ваас, которая
всегда была доброй и очень его любила. На душе у него скребли кошки и пели
скрипки.
    
  
 Глава четвертая, в которой в море выходит необычный корабль, и Лукас
узнает, что на Джима Кнопку можно положиться  
  
 Миновал ужин. Джим зевнул так сильно, словно ужасно устал, и сказал, что
сейчас же отправляется в кровать. Госпожу Ваас это немного удивило. Обычно
ей стоило больших усилий уговорить Джима пойти спать, но тут она подумала,
что мальчик и впрямь взрослеет. Когда он уже лежал в постели, она, как
обычно, еще раз заглянула к нему, хорошенько накрыла его одеялом,
поцеловала на сон грядущий и, погасив свет, вышла из комнаты. А потом
вернулась на кухню вязать ему новый свитер.
   Джим лежал в кровати и ждал. В окно светила луна. Было очень тихо.
Только океан мирно рокотал у государственной границы, и из кухни время от
времени слышалось тихое постукивание спиц.
   Внезапно Джим подумал о том, что он никогда не будет носить свитер, над
которым трудилась госпожа Ваас, и что с ней станет, узнай она такое...
   У Джима на сердце стало так ужасно тяжело, что лучше было бы заплакать
или побежать на кухню и все рассказать госпоже Ваас. Но тут он вспомнил
слова Лукаса, сказанные ему на прощанье, и понял, что надо молчать.
   Однако это было тяжело, почти невыносимо тяжело для того, кто пока еще
считался полуподданным. К тому же Джим вдруг почувствовал страшную
усталость. Еще никогда он не бодрствовал так долго, поэтому глаза его едва
слушались. Если бы можно было хотя бы походить туда-сюда или во что-нибудь
поиграть! Но мальчик лежал в теплой постели, и его неудержимо клонило в
сон.
   Он то и дело представлял себе, как здорово было бы просто взять и
заснуть. Джим тер глаза и щипал себя за руку, стараясь оставаться бодрым.
Он воевал со сном.
   Но внезапно все-таки задремал.
    
  
 И ему показалось, будто стоит он у государственной границы, а вдали по
ночному океану едет локомотив по имени Эмма. Он катит по волнам как по
суше. А в кабине, освещенной прожектором, Джим видит своего друга Лукаса,
который машет ему большим носовым платком красного цвета и кричит:
   - Почему ты не пришел? Прощай, Джим! Прощай, Джим! Прощай, Джим!
   Голос у Лукаса незнакомый, его эхо отдается в ночи. Вдруг гремит гром,
сверкает молния, и с океана начинает дуть резкий холодный ветер. И в вое
ветра опять слышится голос Лукаса:
   - Почему ты не пришел? Прощай! Прощай, Джим!
   Локомотив становится все меньше и меньше. Последний раз его видно в
ослепляющем свете молнии, а потом он исчезает далеко за темным горизонтом.
   Джим в отчаянии пытается бежать по воде вдогонку, но его ноги словно
врастают в землю. Стараясь оторвать их, Джим проснулся и в ужасе вскочил.
   Комната была залита лунным светом. Который час? Ушла спать госпожа Ваас
или нет?
   Полночь уже миновала? Все было во сне или взаправду?
   В этот момент часы на башне королевского замка пробили двенадцать раз.
Джим выскочил из кровати, быстро оделся и уже хотел было вылезти в окно -
но тут же вспомнил про письмо. Ему нужно непременно нарисовать письмо для
госпожи Ваас, иначе она будет ужасно грустить. А так нельзя. Дрожащими
руками Джим вырвал из своей тетради листок и нарисовал вот что:
    
 
 
    
 Это означало: "Я уехал вместе с Лукасом-машинистом на Эмме."
    
  
 А потом еще быстро пририсовал внизу вот что:
    
 
 
    
 Это означало: "Не расстраивайся, не беспокойся!"
    
  
 И совсем в конце быстренько нарисовал вот это:
    
 
 
    
 Это означало: "Целую тебя. Твой Джим."
   Потом он положил листок на подушку и легко и быстро вылез в окно.
    
  
 Придя на условленное место, Джим не нашел там локомотива по имени Эмма.
Лукаса тоже нигде не было видно. Тогда Джим побежал вниз, к
государственной границе.
   Там он увидел Эмму, уже спущенную на воду. Верхом на локомотиве
восседал Лукас-машинист. Он как раз прилаживал парус к мачте, укрепленной
прямо на кабине.
   - Лукас! - тяжело дыша, крикнул Джим. - Подожди, Лукас! Вот он я!
   Удивленный Лукас обернулся, и дружеская улыбка осветила его широкое
лицо.
   - Бог ты мой, - сказал он, - Джим Кнопка. Я уж думал, тебе расхотелось
приходить. Двенадцать-то когда пробило!
   - Да я знаю, - ответил Джим. Он зашлепал по воде, ухватился за лукасову
руку и забрался на локомотив. - Забыл про письмо, понимаешь? Поэтому мне
пришлось вернуться.
   - А я боялся, что ты проспал, - сказал Лукас, выпуская из своей трубки
табачное облачко.
   - Я ни капельки не спал! - поклялся Джим. Конечно, это была неправда,
но он не хотел ронять своего достоинства перед другом. - А ты и вправду
уехал бы без меня?
   - Ну-у, - ответил Лукас, - я бы, конечно, еще немного подождал, но
потом...
   Откуда мне знать, а вдруг ты за это время передумал? Так же могло быть,
правда?
   - Но мы ведь договаривались, - укоризненно сказал Джим.
   - Да, - согласился Лукас. - И я страшно рад, что сдержал слово. Теперь
я знаю, что могу на тебя положиться. Кстати, как тебе нравится наш корабль?
   - Отлично! - ответил Джим. - А я всегда думал, что локомотив в воде
потонет.
   Лукас ухмыльнулся.
   - Не потонет, если заранее выпустить воду из котла, убрать из тендера
уголь, а двери законопатить, - объяснил он, выпуская из трубки маленькие
табачные облачка. - Эта хитрость не всякому известна.
   - Двери нужно что? - переспросил Джим, никогда не слыхавший такого
слова.
   - Законопатить, - повторил Лукас. - Это означает, что все щели надо
основательно заделать паклей и смолой, чтобы внутрь ни капли воды не
просочилось. Это очень важно, потому что раз котел полый, а в тендере
пусто, Эмма ни за что не потонет.
   К тому же у нас теперь есть симпатичная каютка на случай дождя.
   - Только как мы в нее попадем, - поинтересовался Джим, - если все двери
будут напрочь закрыты?
   - Мы можем пролезть через тендер, - сказал Лукас. - Смотри, если только
знать, как делать, то и локомотив поплывет что твоя утка.
   - Ой! - удивился Джим. - Но ведь он же весь из железа.
   - Это ничего, - ответил Лукас и с удовольствием плюнул в воду
петелькой. - Корабли тоже бывают целиком из железа. Пустая канистра, к
примеру, тоже вся железная, но все равно не тонет, если в нее не
просачивается вода.
   - Вона как! - сказал Джим с понимающим видом. Он считал Лукаса ужасно
умным. С таким другом не пропадешь.
   Мальчик был теперь очень рад тому, что сдержал свое обещание.
   - Если ты не против, - сказал Лукас, - то то нам пора отчаливать.
   - Идет, - ответил Джим.
   Они отцепили от берега трос, которым Эмма была прикреплена к причалу,
то есть отдали концы. Ветер наполнил парус. Мачта тихо скрипнула, и
необычный корабль пришел в движение. Не было слышно никаких других звуков,
только ветер гудел, да мелкие волны плескались у эмминого носа.
   Лукас положил руку Джиму на плечо, и они молча стали смотреть, как
постепенно удалялась тихая, освещенная луной Усландия с домиком госпожи
Ваас, домом господина Эрмеля, маленьким зданием железнодорожной станции и
замком короля между двумя горными верхушками, одна пониже другой.
   По черной щеке Джима покатилась большая слеза.
   - Грустно? - спросил Лукас. Его глаза тоже подозрительно блестели.
   Джим громко втянул содержимое носа в себя, вытер тыльной стороной
ладони глаза и мужественно улыбнулся:
   - Все уже.
   - Давай лучше не будем оглядываться, - предложил Лукас и легонько
хлопнул Джима по плечу. И оба повернулись в противоположную сторону.
   - Ну вот! - сказал Лукас. - Набью-ка я себе новую трубочку, а потом мы
немного побеседуем.
   Он набил трубку, раскурил ее, выпустил пару дымных завитушек, и они
начали разговаривать. Уже совсем скоро оба опять развеселились и
засмеялись.
   Так и шли они под парусом по океану, мерцавшему в лунном свете.
    
  
 Глава пятая, в которой путешествие по океану заканчивается, и Джим видит
прозрачные деревья  
  
 Во время путешествия не происходило ничего из ряда вон выходящего.
Погода, к счастью, все время стояла хорошая. День и ночь напролет легкий
бриз надувал парус, и Эмма без затруднений продвигалась вперед.
   - Хотел бы я знать, - время от времени задумчиво повторял Джим, - и
куда это мы все плывем и плывем?
   - Понятия не имею, - уверенно отвечал Лукас.- Поживем - увидим.
   Несколько дней подряд друзей сопровождал косяк летучих рыбок, частенько
их развлекавших. Летучие рыбки - очень веселые создания. Они кружились у
Джима над головой и играли с ним в салочки. Конечно, он ни разу ни одной
не поймал, такие они оказались проворные, зато в пылу игры пару раз
шлепался в воду. К счастью, мальчик умел хорошо плавать. Этому он научился
на пляже в Усландии еще совсем маленьким. Всякий раз, когда Лукас
вытаскивал Джима наверх, и тот, насквозь мокрый, стоял на крыше кабины,
все летучие рыбки вытягивали из воды свои головки и широко разевали рты,
как будто смеясь. Разумеется, ничего не было слышно, ведь рыбы, как
известно, немые.
   Проголодавшись, путешественники снимали с коралловых деревьев
штучку-другую морских груш или огурцов. Деревья эти часто вырастают так
высоко, что тянутся с океанского дна до самой поверхности воды. Морские
плоды оказались очень питательными, богатыми витаминами и такими сочными,
что друзьям ни разу не пришлось страдать от жажды.
   (Морскую воду не попьешь, она ужасно соленая.)
   Целыми днями они рассказывали друг другу разные истории или
насвистывали песенки, или играли в "Человек, не сердись!". Лукас
предусмотрительно прихватил с собой коробку с настольными играми, потому
что предполагал, что путешествие будет довольно долгим.
   По ночам, когда уже хотелось спать, друзья открывали крышку тендера,
которую вообще-то всегда держали закрытой, чтобы внутрь не попадала вода,
и через топку пролезали в кабину. Потом Лукас опять тщательно закрывал
крышку. Закутавшись в теплые одеяла, они устраивались поудобнее. Конечно,
в каюте было очень тесно, но зато и уютно, особенно когда в законопаченную
дверь плескала вода, и Эмма, словно большая колыбель, покачивалась
вверх-вниз.
   Однажды утром, а точнее говоря, на третий день четвертой недели их
путешествия, Джим проснулся очень рано, словно бы ощутив внезапный толчок.
   "Что бы это могло быть? - подумал он. - И почему Эмма больше не
качается, а стоит себе совершенно спокойно?"
   Поскольку Лукас еще спал, Джим решил разведать все самостоятельно.
Осторожно, чтобы не разбудить друга, он поднялся, встал на цыпочки и
выглянул в окошко кабины.
   В розовом свете утренней зари перед мальчиком расстилались окрестности,
полные красоты и очарования. Ничего даже немного похожего на это он еще
никогда не видел. Даже на картинках.
   - Нет, - немного погодя сказал Джим самому себе, - это, наверное, не
взаправду.
   Просто мне снится, что я здесь стою и все это вижу.
   И он снова быстро улегся и закрыл глаза, чтобы досмотреть этот сон. Но
с закрытыми глазами ничего не было видно. Значит, никакой это не сон. Он
опять встал, выглянул наружу, и окрестности появились опять. Там росли
чудесные деревья и цветы причудливых оттенков и форм. Однако самым
странным оказалось то, что все они, похоже, были прозрачными, как цветное
стекло. Перед окошком, в которое смотрел Джим, стояло очень толстое и
очень старое дерево, такое могучее, что трое взрослых не смогли бы зараз
обхватить его. Однако все, что находилось дальше, можно было увидеть
сквозь дерево, словно сквозь стенку аквариума. Дерево было
нежно-фиолетового цвета, и поэтому все позади него выглядело
нежно-фиолетовым. Легкий туман стелился над лугами, тут и там извивались
речки, а над ними качались изящные узкие фарфоровые мостики. У некоторых
мостиков были причудливые крыши, и с них свешивались тысячи маленьких
серебряных колокольчиков, сверкавших в лучах утренней зари. На многих
деревьях и цветах висели такие же серебряные колокольчики, и когда над
окрестностями проносился легкий ветерок, отовсюду, как в раю, тут же
раздавались нежные многоголосные перезвоны.
   Огромные бабочки с мерцающими крыльями стремительно носились между
цветами, а крошечные птички длинными изогнутыми клювиками пили мед и
росинки из цветочных чашечек. Птички были размером не больше шмеля. (Они
называются колибри. Это самые маленькие птички на свете, словно сделанные
из чистого золота и драгоценных камней.)
   А в самой дали, у горизонта уходили вершинами высоко в облака могучие
горы. Горы были покрыты красно-белым орнаментом. Издали он напоминал
гигантские узоры в школьной тетрадке дитя-великана.
   Джим смотрел и смотрел, от удивления позабыв закрыть рот.
   - Да-а, - вдруг услышал он голос Лукаса, - вид у тебя довольно нелепый,
старина.
   Кстати, с добрым утром, Джим!
   И он от души зевнул.
   - Ой, Лукас! - запинаясь, заговорил Джим, не отрывая взгляда от окна. -
Там, снаружи... какое там все прозрачное и... и...
   - Как это "прозрачное"? - спросил Лукас, зевнув еще раз. - Вода,
насколько мне известно, всегда прозрачная. А то, что ее все время много,
потихоньку начинает надоедать. Хотел бы я знать, когда мы, наконец,
куда-нибудь приплывем?
   - Да при чем здесь вода! - от волнения Джим почти кричал.- Я же про
деревья!
   - Деревья? - переспросил Лукас и с хрустом потянулся.
   - Ты, наверное, все еще спишь, Джим. В море деревья не растут, а уж
прозрачные - и подавно!
   - Да не в море! - завопил Джим, теряя всякое терпение.- Там снаружи
земля и деревья, и цветы, и мосты, и горы...
   Он ухватил Лукаса за руку и в волнении попытался подтянуть его к окошку.
   - Ну, ну, ну, - заворчал Лукас, вставая. Однако, завидя в окне
сказочную местность, надолго умолк. Наконец, у него получилось сказать: -
Черт возьми!
   И снова замер, захваченный увиденным.
   - Что же это за страна такая? - наконец прервал молчание Джим.
   - Эти диковинные деревья... - пробормотал Лукас задумчиво, - эти
серебряные колокольчики, эти качающиеся узкие мостики из фарфора... - И
вдруг он закричил:
   - Не будь я Лукас-машинист, если это не страна Миндалия! Иди сюда, Джим!
   Помогай! Нужно вытащить Эмму на берег.
   Друзья выбрались наружу и стали толкать Эмму на сушу.
   Справившись с делом, они сперва уселись на берегу и не спеша
позавтракали. Когда последние морские огурцы из их запасов были доедены,
Лукас закурил носогрейку.
   - А куда мы теперь поедем? - поинтересовался Джим.
   - Лучше всего будет, - рассудил Лукас, - если мы для начала отправимся
в Пинь.
   Насколько я знаю, так называется столица Миндалии. Посмотрим, может,
нам удастся поговорить с его царским величеством.
   - А чего ты от него хочешь? - удивился Джим.
   - Я хочу спросить, не понадобятся ли ему один локомотив и два
машиниста. Может, как раз сейчас они ему позарез нужны. Тогда мы сможем
здесь остаться, понимаешь?
   Страна-то, кажется, ничего себе.
   Итак, они взялись за работу и сделали Эмму опять сухопутной. Сперва
убрали мачту и парус, потом вытащили из всех щелей смолу и паклю и открыли
дверь. В довершение этого друзья наполнили Эммин котел водой, а тендер -
сушняком, который в изобилии валялся на берегу.
   Потом они развели огонь под эмминым котлом. На поверку оказалось, что
прозрачые дрова горят так же здорово, как уголь. Когда вода в котле
хорошенько закипела, они тронулись в путь. Славная старушка Эмма
чувствовала себя гораздо лучше, чем в океане, потому что вода все-таки не
совсем ее стихия.
   Через некоторое время друзья добрались до широкой дороги, по которой
ехать было быстро и удобно. Само собой разумеется, проезжать по маленькому
фарфоровому мостику друзья не рискнули, ведь каждому известно, что фарфор
- штука хрупкая и не очень привычная к тому, чтобы по нему разъезжали
локомотивы.
   Им повезло: дорога не виляла вправо-влево, а вела прямо в Пинь -
столицу страны Миндалии. Сначала они все время ехали в сторону горизонта,
над которым возвышались красно-бело-полосатые горы. Но приблизительно
через пять с половиной часов пути Джим забрался на крышу локомотива, чтобы
осмотреться, и увидел вдалеке нечто, похожее на бесчисленное скопление
больших палаток. Палатки эти сверкали на солнце, как металл. Джим сообщил
Лукасу про палатки, на что тот ответил:
   - Это золотые крыши Пиня. Стало быть, мы на верном пути.
   И уже через полчаса они добрались до города.
    
 Глава шестая, в которой большая желтая голова чинит друзьям препятствия  
  
 В Пине было страсть как много людей, и все - сплошные миндальцы. Джим,
еще ни разу не видевший столько народу зараз, чувствовал себя неуютно. У
всех миндальцев были миндалевидные глаза, косички и большие круглые шляпы.
Каждый миндалец вел за руку миндальца поменьше, тот, что поменьше, вел
другого, еще поменьше, и так до самого маленького, размером с горошинку.
Вел ли самый маленький другого, меньше себя, Джим разглядеть не смог - для
этого ему понадобилось бы увеличительное стекло.
   Это были миндальцы со своими детьми, детками и внучатками. (У всех
миндальцев очень много детей и внучат.) Улица ими кишмя кишела, они
оживленно болтали и жестикулировали, так что у Джима закружилась голова.
   В городе стояли тысячи домов, у каждого дома было много-премного
этажей, и у каждого этажа была своя, выступавшая вперед крыша из золота,
похожая на зонтик.
   Из каждого окна свешивались флажки и цветные фонарики, а на боковых
уличках от дома к дому тянулись сотни веревок для белья. На них жители
сушили свою выстиранную одежду. Миндальцы - очень чистоплотный народ. Они
никогда не надевают грязного, и даже самые маленькие, те, что не больше
горошинки, ежедневно устраивают стирку и развешивают белье на веревочках
не толще обыкновенной нитки.
   Эмме пришлось очень осторожно прокладывать себе дорогу в этой огромной
толпе людей, чтобы никого ненароком не задавить. Эмма ужасно волновалась,
это было слышно по ее пыхтенью. Она все время тутукала и свистела, чтобы
дети и внучата уходили с дороги. Бедная Эмма совсем запыхалась.
   Наконец, они добрались до главной площади перед царским дворцом. Лукас
нажал на рычаг - Эмма остановилась и с огромным вздохом облегчения
выпустила пар.
   От страха миндальцы бросились врассыпную. Они никогда не видели
локомотивов и приняли Эмму за чудовище, которое направляет на людей свое
горячее дыхание, чтобы убить, а потом съесть на завтрак. Лукас неспешно
закурил трубку и сказал Джиму:
   - Ну. пошли, паренек! Поглядим, дома ли царь Миндальский.
   Друзья выбрались из локомотива и направились ко дворцу. Чтобы добраться
до входных ворот, им пришлось шагать наверх по девяносто девяти серебряным
ступеням. Ворота, десяти метров в высоту и шести с половиной в ширину,
были сделаны из резного эбенового дерева. Это очень черная порода дерева,
чернее смеси из сажи, смолы и угля. На всем свете имеется всего лишь сто
два центнера семь граммов этой породы. Такое оно редкое. Добрая половина
от этого количества пошла на строительство дворцовых ворот.
   Рядом с воротами висела табличка из слоновой кости, на которой золотыми
буквами было написано:
   ЦАРЬ МИНДАЛЬСКИЙ
 А внизу находилась кнопка звонка из большого цельного алмаза.
   - Черт меня побери! - в восхищении сказал Лукас-машинист, хорошенько
все разглядев. А у Джима глаза опять сделались круглыми-прекруглыми. Тут
Лукас нажал на кнопку звонка.
   В огромной двери из эбенового дерева распахнулось маленькое окошечко.
Оттуда выглянула большая желтая голова и благожелательно осклабилась
друзьям. Конечно, у головы имелось также и туловище, но оно было полностью
закрыто дверью и потому не видно. Большая желтая голова спросила фальцетом:
   - Что угодно двум вашим сиятельствам?
   - Мы оба - иностранные локомотивные машинисты, - отвечал Лукас. - А
угодно нам поговорить с царем Миндальским, если это возможно.
   - По какому поводу вы желаете говорить с его царским величеством? -
спросила голова, благожелательно улыбаясь.
   - Мы лучше скажем ему об этом лично, - ответил Лукас.
   - К сожалению, это совершенно невозможно, достопочтеннейший шиманист
очаровательного молокатива, - почти прошептала голова с невидимым
туловищем, улыбаясь еще благожелательней, - поговорить с его царским
величеством совершенно и абсолютно невозможно. Или у вас есть приглашение?
   - Нет, - смутился Лукас, - а зачем?
   Большая желтая голова в окошке отвечала:
   - Простите меня, недостойного, но тогда я не имею права вас пропускать.
У царя нет времени.
   - Но когда-нибудь за целый день, - рассудил Лукас, - у него наверняка
найдется для нас время.
   - Крайне сожалею! - ответила голова со сладкой улыбкой до ушей. - У его
царского величества никогда не бывает времени. Прошу прощения! - И тут
окошечко с треском захлопнулось.
   - Черт побери меня совсем! - выругался Лукас себе под нос.
   Пока они спускались обратно по девяносто девяти серебряным ступеням,
Джим говорил:
   - Мне кажется, царь как раз бы и нашел для нас время. Это все желтая
голова. Она нас к нему пускать не хочет.
   - Вот именно, - сердито согласился Лукас.
   - И что же нам теперь делать? - спросил Джим.
   - Для начала осмотрим-ка мы город! - предприимчиво предложил Лукас. Он
никогда долго не сердился.
   Друзья пересекли площадь, на которой собралась огромная толпа людей.
Миндальцы разглядывали локомотив с почтительного расстояния. Эмма
чувствовала себя не в своей тарелке. Она сконфуженно опустила
глаза-прожекторы. Когда Лукас подошел к ней и щелкнул по толстому боку,
Эмма с облегчением задышала.
   - Послушай, Эмма, - сказал Лукас, - мы с Джимом пройдемся немного по
городу.
   Стой здесь, будь умницей и веди себя тихо до нашего возвращения.
   Эмма покорно вздохнула.
   - Это ненадолго, - утешил ее Джим.
   И друзья отправились в путь.
    
  
 Много часов бродили они по узким переулкам и пестрым улицам, и куда ни
глянь, везде было много ужасно странного и непонятного.
   Например, ухочисты! Ухочисты работали примерно так, как у нас
чистильщики обуви.
   Они выставляли на улицу удобные стулья, садись, пожалуйста, - и чистка
ушей начинается! Но не просто там тряпочкой, отнюдь нет! Это была долгая и
искусная процедура. На маленьком столике у каждого ухочиста имелось
серебряное блюдо, а нем - бесчисленное множество маленьких ложечек и
кисточек, и палочек, и щеточек, и ватных шариков, и жестяночек, и
горшочков. И все это шло в дело. Миндальцам очень нравится ходить к
ухочистам. Во-первых, конечно, по причине их чистоплотности, а во-вторых,
потому что когда ухочисты осторожно выполняют свою работу, в ушах так
приятно щекочет и покалывает. А это миндальцы очень любят.
   Еще там были считальщики волос. Они пересчитывали у желающих волосы на
голове.
   Ибо в Миндалии важно знать, сколько у тебя волос на голове. У
считальщиков волос были крошечные плоские щипчики из золота, которыми они
могли прихватывать каждый волосок. Отсчитав сотню волос, они завязывали их
в пучок на бантик. И так до тех пор, пока вся голова не покроется такими
бантиками. Рядом со считальщиком волос сидел помощник, который подсчитывал
общий результат. Понятное дело, часто требовалось много часов, чтобы
сосчитать все волосы. Но были, правда, и такие, у которых подсчет
заканчивался чрезвычайно быстро, потому что в Миндалии тоже есть люди, на
голове у которых осталась всего лишь пара волосинок.
   Но и это еще не все!
   Повсюду на улицах выступали фокусники. Один, например, вырастил из
маленького семечка прямо на своей ладони настоящее деревце, на котором
сидели и щебетали крошечные птички. На веточках висели миниатюрные плоды.
Их можно было сорвать и съесть. На вкус они были сладкие, как сахар.
   Выступали тут и акробаты, жонглировавшие своими маленькими, не больше
бусинок, детишками, словно мячиками. А детки, взлетая в воздух, ухитрялись
играть на маленьких дудочках веселую музыку.
   А что здесь только не продавалось!
   Тот, кто ни разу не бывал в Миндалии, никогда этому не поверит. Но если
начать перечислять все эти фрукты, дорогие ткани, посуду, игрушки и просто
нужные и полезные вещи, то книжка наша станет в десять раз толще, вот
почему мы этого делать не будем.
   Да, там были еще и резчики по кости. Это совершенно невероятное и
замечательное занятие. Некоторым из них было уже больше ста лет, и за всю
свою жизнь они вырезали одну единственную вещь. Но вещь эта была настолько
ценной, что ни у кого в мире не хватило бы денег, чтобы ее купить. Поэтому
резчики в конце концов дарили ее тому, кого считали достойным. Некоторые,
например, вырезали шар величиной с футбольный мяч. Поверхность этого шара
была покрыта великолепными изображениями. Изображения эти не были
нарисованы, они вырезались, да так тонко, словно дорогое кружево. При этом
из твердущей слоновой кости. Если же глянуть сквозь это кружево из кости,
как сквозь очень изящную решетку, то внутри шара можно было увидеть другой
шар. Он свободно лежал внутри первого и тоже был весь покрыт чудесной
резьбой. Внутри второго шара лежал еще один. И так до самой середины.
Удивительным и небычным было то, что резчики творили чудо из цельного
куска, не открывая при этом ни один из шаров. Только сквозь маленькие
дырочки кружевных узоров с помощью очень тоненьких маленьких ножичков и
резцов они доводили свое творение до конца. Начинали резчики эту работу
много-много лет назад, будучи еще детишками-горошинками. А когда она
подходила к концу, резчики становились древними седыми старцами. Шары эти,
лежащие один в другом, были рассказом об их жизни, как книга с рисунками,
полная тайны.
   Все миндальцы очень чтут резчиков и называют их "Великие мастера
слоновой кости".
    
  
 Глава седьмая, в которой Эмма изображает карусель, а друзья знакомятся с
одним внучонком  
  
 Целый день друзья бродили по городу. Солнце уже опускалось за горизонт, и
в свете вечерней зари засияли золотом Пиньские крыши. В переулках, где уже
сгустились сумерки, миндальцы зажгли свои лампионы, переливавшиеся разными
цветами. Они носили их, подвесив на длинные кнутовища, взрослые миндальцы
- большие фонарики, а дети - маленькие. Самые крохотные детки были похожи
на пестрых светлячков.
   За всеми чудесами друзья совсем забыли, что после завтрака из морских
фруктов у них во рту больше ни крошки не было.
   - Ну и ну! - рассмеялся Лукас. - Нужно сейчас же что-нибудь придумать.
Пойдем в какую-нибудь гостиницу, закажем большой вкусный ужин.
   - Идет, - согласился Джим. - А у тебя есть миндальские деньги?
   - О, чччерт! - ответил Лукас и поскреб у себя за ухом. - Об этом я
как-то не подумал. Однако, есть деньги или нет, а еда человеку неоходима.
Дай сообразить!
   Он стал размышлять, а Джим выжидающе на него глядел.
   И тут Лукас воскликнул:
   - Идея! Если денег нет, надо их заработать!
   - Отлично, - отозвался Джим. - Да только как же их быстро заработаешь?
   - А очень просто, - ответил Лукас. - Вот вернемся к старушке Эмме и
объявим, что, мол, каждый, кто заплатит 10 ли, может прокатиться с нами
разок по дворцовой площади.
   Они быстро направились на большую площадь перед царским дворцом, где
по-прежнему стояла огромная толпа людей и с почтительного расстояния
глазела на локомотив.
   Только теперь все держали в руках лампионы.
   Лукас с Джимом проложили себе дорогу в толпе и забрались на крышу
локомотива.
   В толпе с нетерпением зашептались.
   - Внимание, внимание! - прокричал Лукас. - Многоуважаемые дамы и
господа! Мы на локомотиве прибыли издалека и, наверное, скоро уедем
отсюда. Воспользуйтесь неповторимым случаем! Прокатитесь с нами! Оплата в
виду исключительной возможности всего 10 ли. Только 10 ли за поездку по
этой большой площади!
   В толпе переговаривались и шептались, но никто не двигался с места.
   Лукас начал опять:
   - Господа, спокойно подходите ближе! Локомотив абсолютно безопасен! Не
бойтесь!
   Подходите же, уважаемая публика!
   Миндальцы с почтением смотрели на Джима и Лукаса, но вперед никто не
выходил.
   - Черт меня побери совсем! - выругался Лукас. - Боятся. А ну-ка, давай
теперь ты!
   Джим набрал побольше воздуха и стал зазывать что было сил:
   - Дорогие детки и внучата! Мой вам совет: поехали! Веселее не
придумаешь, будет лучше, чем на карусели! Внимание, внимание! Через
несколько минут мы начинаем!
   Пожалуйста, садитесь! Сегодня только 10 ли с человека! Всего 10 ли!
   Но никто не шелохнулся.
   - Никото не подходит, - расстроенно прошептал Джим.
   - Может, для начала сделаем кружок вдвоем? - предложил Лукас. - Вполне
возможно, что тогда им захочется.
   Друзья слезли с крыши и поехали. Однако результат не оправдал их
ожиданий.
   Миндальцы в ужасе бросились врассыпную, и площадь, в конце концов,
совершенно опустела.
   - Все зря, - вздохнул Джим, когда они остановились.
   - Значит, нужно придумать чего получше, - пробубнил Лукас себе под нос.
   Они вылезли из локомотива и стали думать, только вот урчанье в желудках
все время мешало. Наконец, Джим жалобно сказал:
   - Сдается мне, ничего нам не придумать. Вот если бы знать кого-нибудь
из местных. Какой-нибудь миндалец точно смог бы что-нибудь посоветовать.
   - Охотно! - пропищал внезапно чей-то тоненький голосок. - Если я смогу
вам помочь...
   Лукас и Джим с удивлением глянули вниз и увидели у своих ног крошечного
мальчугана ростом с ладонь. Явно чей-то внучок. Головенка у него была не
больше шарика для игры в настольный теннис. Крошка снял свою малюсенькую
шляпу и отвесил вежливый поклон, такой глубокий, что его косичка встала
торчком.
   - Достопочтенные чужестранцы, - сказал он, - меня зовут Пинг Понг. - Я
готов услужить вам.
   Лукас вынул изо рта трубку и поклонился с не менее серьезной
физиономией:
   - Меня зовут Лукас-машинист.
   Затем поклонился и представился Джим:
   - А я Джим Кнопка.
   Малютка Пинг Понг ответил на это еще одним поклоном и тоненько
прощебетал:
   - До меня доносятся жалобные напевы ваших благородных желудков. Почту
за честь предложить вам трапезу. Пожалуйста, подождите минуточку!
   И он понесся в сторону дворца крошечными-прекрошечными шажками, зато
так быстро, будто катился на колесиках.
   Когда он растворился в сгустившейся тьме, друзья растерянно огляделись.
   - Мне не терпится узнать, что будет дальше, - сказал Джим.
   - Обождем, - проговорил Лукас, выколачивая трубку.
   Возвращавшегося Пинг Понга слегка покачивало от странного груза,
который он нес прямо на головке. Им оказался маленький полированный столик
не больше подноса.
   Малыш поставил его на землю около локомотива. Потом разложил вокруг
несколько подушечек величиной с почтовую марку.
   - Рассаживайтесь, пожалуйста! - сказал он, делая приглашающий жест
маленькой ручкой.
   Друзья как могли устроились на подушечках. Пусть это и было трудновато,
но не хотелось показаться невежливыми.
   Пинг Понг опять умчался и прибежал обратно с чудесным крохотным
фонариком, на котором была нарисована добродушная улыбающаяся рожица.
Палочку, на которой висел фонарик, он воткнул между спицами локомотивного
колеса.
   Теперь столик для друзей был красиво освещен. Тем временем уже совсем
стемнело, но луна еще не вышла.
   - Ну вот! - пропищал Пинг Понг, с удовольствием оглядывая свое
творение. - А что позволительно подать на ужин достопочтенным чужестранцам?
   - М-да-а, - чуть-чуть беспомощно протянул Лукас. - А что у вас есть?
   Маленький гостеприимный хозяин принялся старательно перечислять:
   - Не желаете ли столетние яйца с нежным салатом из беличьих ушек? Или
вы предпочитаете засахаренных дождевых червей в сметане? Есть очень
хорошее пюре из древесной коры под тертым лошадиным копытом. Или лучше
пареные осиные гнезда со змеиной кожей под уксусом и маслом? А как насчет
муравьиных клецков в лакомом бульоне из улиток? Очень рекомендую вареные в
меду стрекозиные яйца или нежных гусениц тутового шелкопряда с ежиными
иглами всмятку. Или вы больше любите хрустящие ножки саранчи с салатом из
пикантных усиков майских жуков?
   - Милый Пинг Понг! - сказал Лукас, обменявшись с Джимом ошарашенным
взглядом. - Я не сомневаюсь, что все это замечательные лакомства. Но ведь
мы совсем недавно в Миндалии и сперва должны немного привыкнуть к местным
кушаньям. Нет ли у вас чего-нибудь совсем-совсем простого?
   - Ну, конечно, есть! - пылко отозвался Пинг Понг. - К примеру,
панированные лошадиные яблоки со слоновьими сливками.
   - Да нет же, - сказал Джим. - Мы имеем в виду совсем другое. Есть у вас
что-нибудь толковое?
   - Что-нибудь толковое? - растерялся Пинг Понг. Но тут его личико
просветлело.
   - А-а! Понимаю! - крикнул он. - Что-нибудь вроде мышиных хвостов с
пудингом из лягушачьей икры! Это самое толковое из всего, что мне известно.
   Джима передернуло.
   - Нет! - снова возразил он. - Я не про то. Я имел в виду, например,
обычный бутерброд.
   - Обычный что? - переспросил Пинг Понг.
   - Бутерброд, - повторил Джим.
   - Я не знаю, что это такое, - сконфузился Пинг Понг.
   - Или жареная картошка с глазуньей, - предложил Лукас.
   - Не-а, - сказал Пинг Понг, - про такое я ни разу не слыхал.
   - Или кусочек швейцарского сыру, - продолжал Лукас, у которого при этом
аж слюнки потекли.
   Теперь передернуло Пинг Понга, и он с ужасом уставился на друзей.
   - Прошу простить, достопочтенные чужестранцы, - пропищал он, - но ведь
сыр - это же заплесневевшее молоко! Неужели вы действительно такое едите?
   - Ну да! - хором ответили Джим с Лукасом. - Конечно, едим.
   Они еще немного поразмышляли про всякую еду. Вдруг Лукас щелкнул
пальцами и сказал:
   - Ребята, у меня идея! В Миндалии наверняка есть рис.
   - Рис? - переспросил Пинг Понг. - Простой рис?
   - Да, да, - ответил Лукас.
   - Ура! Теперь я знаю, как быть! - обрадованно воскликнул Пинг Понг. - Я
подам вам рис по-королевски. Сейчас! Сию минуту! Несу! - Он уже хотел было
бежать, но Лукас удержал его за рукавчик.
   - Только, пожалуйста, Пинг Понг, - сказал он, - если можно, никаких
жуков или жареных ботиночных шнурков.
   Пинг Понг пообещал, что жуков со шнурками не будет, и пропал в темноте.
Придя обратно, он принес несколько мисочек чуть больше ноготка и поставил
их на столик.
   Друзья обменялись взглядом, означавшим, что вряд ли этого хватит для
двоих изрядно проголодавшихся машинистов. Но вслух они, конечно, ничего не
сказали, потому что были в гостях.
   Однако Пинг Понг тут же опять пропал, принес новые мисочки и умчался за
очередной партией. Наконец, столик был полностью заставлен мисочками, из
которых доносился аппетитный аромат.
   Для каждого гостя полагались также палочки, похожие на тоненькие
карандашики.
   - Хотел бы я знать, - зашептал Джим Лукасу, - для чего здесь эти
палочки?
   Пинг Понг, услышав вопрос, объяснил:
   - Эти палочки, достопочтенные носители кнопок, являются столовыми
приборами. Ими едят.
   - А-а, вона как, - обеспокоенно пробормотал Джим.
   А Лукас сказал:
   - Ну вот и отлично. Попробуем-ка и мы. Приятного аппетита!
   Тут друзья начали пробовать. Но, каждый раз зернышко, старательно
подцепленное на палочку, не успев попасть в рот, тут же падало обратно в
мисочку. Это было ужасно неприятно, ведь голод становился все сильнее, а
еда издавала неописуемо соблазнительный аромат.
   Пинг Понг был, разумеется, чрезвычайно вежливым, поэтому он даже не
улыбнулся неловкости друзей. Но в конце концов Джим с Лукасом сами
расхохотались, и Пинг Понг подхватил.
   - Ты прости, Пинг Понг, - сказал Лукас, - но мы лучше поедим без этих
самых палочек. А то еще с голоду помрем.
   И они стали есть руками прямо из мисочек величиной с чайную ложку.
   В каждой мисочке был по-разному приготовленный рис, один вкуснее
другого. Там имелись: рис красный, рис зеленый и рис черный, рис сладкий,
рис острый и рис соленый, рисовая каша, рисовое суфле и рис воздушный, а
также рис синий, рис засахаренный и рис позолоченный. А друзья все ели и
ели.
   - Послушай, Пинг Понг, - немного погодя сказал Лукас, - а почему бы и
тебе с нами не поесть?
   - Нет, нет! - с важной миной ответил Пинг Понг. - Для детей моего
возраста эта еда не полезна. Нам надо получать жидкую пищу.
   - Как так? - спросил Джим с набитым ртом. - А сколько же тебе лет?
   - Мне ровно триста шестьдесят восемь дней, - гордо ответил Пинг Понг. -
И у меня уже целых четыре зуба.
   Это было действительно уму непостижимо! Пинг Понгу всего один год и три
дня!
   Чтобы это понять, нужно знать вот что: миндальцы - очень-преочень умный
народ, один из умнейших народов на земле. К тому же это очень древний
народ. Он существовал уже тогда, когда большинства других народов не было
и в помине.
   Поэтому даже самые крошечные детишки умеют самостоятельно стирать свое
белье. В год они уже такие толковые, что вовсю умеют ходить и
разговаривать по-взрослому.
   В два года они умеют читать и писать. А в три решают труднейшие
вычислительные задачи, с которыми у нас разве что профессор сможет
справиться. Но в Миндалии это никого не удивляет, потому что там все дети
такие смышленые.
   Вот как объясняется, почему малютка Пинг Понг так витиевато умел вести
беседу и присматривал за собой, как его собственная мама. Но в остальном
он был точно таким же младенцем, как все младенцы на свете в его возрасте.
Например, вместо штанишек ему все еще приходилось носить подгузники. Их
концы завязывались у него сзади на большой бантик.
   А думал он уже совсем по-взрослому.
    
  
 Глава восьмая, в которой Джим с Лукасом обнаруживают загадочные надписи  
  
 Взошла полная луна, заливая улицы и площади города Пиня
светло-серебристым сиянием. С дворцовой башни донеслись низкие гулкие
удары колокола, усиливаясь и вновь замирая.
   - Это Ю, час цикады, - сказал Пинг Понг, - сейчас все младенцы Миндалии
получают вечернюю бутылочку молока. Позвольте, я схожу за своей!
   - Ну конечно, - ответил Лукас.
   Пинг Понг убежал и вскоре появился опять. В руках он сжимал бутылочку с
соской, маленькую, как будто игрушечную. Устроившись на подушечке, он
объяснил:
   - Молоко ящерицы я ценю больше всего. Ребенку моего возраста оно просто
необходимо. Несмотря на не очень приятный вкус, оно крайне полезно.
   И он принялся старательно сосать из бутылочки.
   - Послушай-ка, Пинг Понг, - немного погодя сказал Лукас, - а где ты так
быстро раздобыл для нас этот ужин?
   Пинг Понг прервал свою трапезу.
   - На кухне царского дворца, - небрежно ответил он. - Вон видите? Там
впереди возле серебряной лестницы входная дверь.
   Сейчас при свете луны дверь была хорошо видна. А днем друзья ее просто
не заметили. Джим был очень удивлен.
   - Тебе что, можно так просто туда? - спросил он.
   - А почему бы и нет? - пожав плечиками, ответил Пинг Понг с важным
видом. - Я как никак тридцать второй внук господина Шу Фу Лю Пи Плю,
придворного шеф-повара.
   - Тебе точно разрешили взять оттуда еду? - озабоченно спросил Лукас. -
Я думаю, ее готовили для кого-то другого.
   - А-а, ужин для его царского величества, - небрежно махнув ручкой,
ответил Пинг Понг, как будто в этом не было ничего особенного.
   - Как? - в один голос сказали Лукас и Джим, ошеломленно глядя друг на
друга.
   - Ну да, - объяснил Пинг Понг, - просто его царское величество опять
ничего не пожелал есть.
   - Почему это? - спросил Джим. - Ведь было так вкусно.
   - Мда, а вы, достопочтенные чужестранцы, разве не знаете, что случилось
у нашего царя? Об этом же всем известно.
   - Нет, - ответил Лукас. - А что у него случилось?
   Пинг Понг внезапно стал ужасно серьезным.
   - Я вам все покажу, когда закончу, - пообещал он, - только, пожалуйста,
подождите еще немного!
   Тут он взялся за свою бутылочку и прилежно зачмокал.
   Лукас и Джим многозначительно посмотрели друг на друга.
   Может быть, Пинг Понг покажет им дорогу к царю?
   В ожидании Лукас задумчиво вертел перед собой одну из палочек и вдруг,
что-то на ней заметив, стал изучать другую. Наконец, он сказал:
   - Здесь что-то написано. Кажется, стихи.
   - А какие? - спросил Джим. Он же еще не умел читать сам.
   Прошло довольно много времени, прежде чем Лукас разобрал написанное,
потому что миндальские буквы расположены не слева направо, а сверху вниз.
   На одной палочке стояло:
   "Увижу луну - глаза мои слепнут от слез."
   А на другой:
   "Луна за пеленою слез, словно лик моего дитя."
   - Какая печальная надпись, - заключил Джим, услышав содержание.
   - Да-а, видать кто-то горюет по своему ребенку, - сказал Лукас, -
может, он умер или очень сильно болен. Или так далеко отсюда, что этот
кто-то не может с ним видеться и поэтому так убивается. Например, если
ребенка похитили.
   - Точно, похитили, - задумчиво согласился Джим, - такое бывает.
   - Вот бы узнать, - сказал Лукас, закуривая свою носогрейку, - кто это
сочинил.
   Пинг Понг, который тем временем расправился со своей бутылочкой,
внимательно выслушал беседу друзей, а потом объяснил:
   - Эти стихи, достопочтенные чужецемцы, написал его величество царь
Миндальский.
   По его приказу их нанесли на палочки по всей стране, чтобы мы постоянно
об этом думали.
   - О чем? - хором спросили друзья.
   - Подождите еще капельку! - попросил Пинг Понг. Он быстро отнес всю
посуду обратно во дворец, и вытащил лампион из колеса.
   - А теперь, достопочтенные чужеземцы, пойдемте! - торжественно объявил
он и зашагал прочь. Однако сделав несколько шагов, малыш остановился и
обернулся назад.
   - У меня есть просьба, - сказал он со стеснительной улыбкой. - Мне
ужасно хочется разочек прокатиться на вашем локомотиве. Нельзя ли это
как-нибудь устроить?
   - Почему бы и нет? - удивился Лукас. - Скажи только, куда нам надо
ехать.
   Джим взял малютку Пинг Понга на руки, они все вместе сели на локомотив
и поехали.
   Кажется, Пинг Понг все-таки немного побаивался, несмотря на его
вежливо-храбрую улыбку.
   - Вот уж быстро так быстро! - пищал он. - На следующей улице
налевопожалуйстаеслинеошибаюсь, - при этом он озабоченно погладил себя по
полному животику, - теперьнаправобудьтедобры - еслинеошибаюсь, ой, -
теперьпрямо - якажется - немногопоспешил - смолоком
теперьчерезмостпожалуйста - этодлядетеймоеговозраста - всевремяпрямо -
детеймоеговозрастанеполезно - опятьнаправобудьтедобры -
совершеннонеполезно, ой-ой! Как быстро!
   Спустя несколько минут они уже были на другой, абсолютно круглой
площади.
   В самом ее центре стоял огромный цветной лампион, величиной с афишную
тумбу. Он светил темно-красным светом. На большой пустой площади в голубом
сиянии луны лампион выглядел странно и немного жутковато.
   - Стоп, - приглушенно сказал Пинг Понг. - Мы пришли. Здесь находится
центр Миндалии. А там, где большой лампион, - самый центр мира. Это
вычислили наши мудрецы. Поэтому площадь называется просто "Центр".
   Они остановили Эмму и выбрались наружу.
   Подойдя к большому лампиону, друзья увидели, что на нем что-то
написано. Снова миндальскими буквами и снова сверху вниз. Выглядело это
так:
   Я, Пунь Гинь, царь миндальский, торжественно объявляю, что отдам в жены
свою дочь, принцессу Ли Си, тому, кто вызволит ее из Дракон-Города.
   Расшифровав надпись, Лукас изумленно присвистнул.
   - Что там написано? - заинтересовался Джим.
   Лукас прочитал надпись вслух.
   А малютка Пинг Понг становился тем временем все беспокойнее.
   - С молоком я и впрямь поторопился, - озабоченно пробормотал он себе
под нос пару раз. И вдруг вскрикнул: - О, боги небесные!
   - Что с тобой? - участливо спросил Джим.
   - Ах, достопочтенные чужеземцы, - расстроенно отвечал Пинг Понг, - вам
же известно, каково оно, с сосунками моего возраста: столько волнений в
сей поздний час! Но ничего не поделаешь, это уже произошло, и мне
настоятельно необходимо сменить подгузник.
   Они срочно поехали обратно ко дворцу, где Пинг Понг спешно попрощался.
   - Уже давно пришло время спать для младенцев вроде меня, - сказал он. -
Итак, до завтра! Приятного сна, достопочтенные чужеземцы! Рад был с вами
познакомиться.
   Он поклонился и исчез в тени дворца. Было видно, как открылась и опять
закрылась дверь царской кухни. Потом опять стало темно и тихо.
   Друзья, улыбаясь, смотрели вслед малышу.
   Тут Джим сказал:
   - Мне кажется, все дело не в молоке, а в поездке на нашей старушке
Эмме. Как ты считаешь, Лукас?
   - Возможное дело, - пробасил Лукас. - В первый раз поехал, да к тому же
еще совсем кроха. Пойдем, Джим, пора на боковую. Бурный выдался денек
сегодня.
   Они забрались в кабину и устроились поудобнее. Уже во время путешествия
по океану спать в кабине стало для них привычным делом.
   - А стоит нам, по-твоему, - тихонько сказал Джим, закутавшись в одеяло,
- попробовать освободить принцессу?
   - Попробовать стоит, - ответил Лукас, выколачивая трубку. - А если это
получится, то царь точно позволит нам проложить в Миндалии железную дорогу.
   Тогда старушка Эмма войдет в свою привычную колею, и мы сможем остаться
здесь.
   Джим подумал, что оставаться здесь, ему вообще-то, не так уж сильно
хочется.
   Конечно, в Миндалии чудесно. Но лучше бы податься туда, где не так
много людей, и где их можно отличить друг от друга. Вот, например,
замечательная страна Усландия...
   Но он не стал об этом распространяться, а то Лукас еще подумает, что
его тоска по дому заела. Вместо этого он спросил:
   - А ты уже имел дело с драконами? Мне кажется, это не так-то просто.
   На что Лукас весело ответил:
   - Да я еще ни разу в жизни драконов не видел, даже в зоопарке. Но моей
Эмме, думаю, такая бестия не страшна.
   Голос Джима прозвучал жалобно:
   - Да-а, одна-то, может, и не страшна, но там же стояло что-то про целый
их город.
   - Поживем-увидим, старина, - ответил Лукас, - а сейчас давай спать.
Спокойной ночи, Джим! И не переживай.
   - Угу, - пробормотал Джим. - Спокойной ночи, Лукас!
   А потом он еще немного повспоминал госпожу Ваас и подумал, чем она
сейчас может быть занята. А еще потом он попросил у Бога, что если она
грустит, то пусть он пошлет ей утешение. И, пожалуйста, пусть он ей все
объяснит. А еще потом Джим прислушался к ровному и глубокому посапыванию
Эммы, уже давно заснувшей, и задремал сам.
    
  
 Глава девятая, в которой выступают цирковые артисты, и кое-кто замышляет
недоброе против Джима и Лукаса  
  
 Друзья проснулись, когда солнце уже совсем высоко забралось на небо. Как
и накануне, на площади опять собралась толпа народу, обозревавшая
локомотив с почтительного расстояния.
   Джим с Лукасом выбрались наружу и, от души потянувшись, пожелали друг
другу доброго утра.
   - Отличный денек сегодня! - сказал Лукас. - Самая подходящая погода для
того, чтобы пойти к царю в гости и сообщить ему, что мы освободим его
дочку.
   - А может, давай сначала позавтракаем? - спросил Джим.
   - Сдается мне, - ответил Лукас, - что сейчас мы получим приглашение на
завтрак от самого царя.
   Они опять поднялись по девяноста девяти серебряным ступеням и нажали на
алмазную кнопку звонка. Окошко в эбеновых дверях распахнулось, и наружу
выглянула большая желтая голова.
   - Что угодно двум вашим сиятельствам? - спросила она высоким фальцетом
и улыбнулась так же торжествующе, как накануне.
   - Мы хотим увидеться с царем Миндальским, - объяснил Лукас.
   - Сожалею, но и сегодня у царя нет времени, - ответила большая желтая
голова и уже опять было собралась исчезнуть, как Лукас громко сказал:
   - Постой, приятель! Будь любезен сообщить царю, что здесь находятся два
человека, которые собираются вызволить его дочь из Дракон-города.
   - О-о, - полушепотом отреагировала желтая голова. - Это, разумеется,
совсем другое дело. Будьте добры, пожалуйста, подождите минуточку!
   И окошко закрылось.
   Друзья стояли перед дверью и ждали.
   И ждали.
   И ждали.
   Минуточка уже давным давно прошла. И за ней еще много других минуточек.
Однако большая желтая голова так и не появилась.
   Досыта надожидавшись, Лукас проворчал:
   - Ты прав, Джим. Похоже, о завтраке придется побеспокоиться самим.
Зато, может, будем у царя обедать.
   Джим поискал глазами Пинг Понга, но тут Лукас сказал:
   - Нет, Джим, нехорошо все время рассчитывать на угощения малыша. Будет
смешно, если мы сами не сможем о себе позаботиться.
   - Думаешь, стоит еще раз попробовать Эмму вместо карусели? - неуверенно
спросил Джим.
   Лукас выдохнул несколько дымных загогулинок.
   - Я тут кое-что получше придумал, - сказал он. - Глянь, Джим!
   И Лукас плюнул петелькой, но только совсем маленькой, чтобы никто,
кроме Джима, ее не увидел.
   - Теперь понимаешь? - спросил он и довольно подмигнул.
   - Не-а, - озадаченно ответил Джим.
   - А помнишь вчерашних акробатов? Мы ведь тоже умеем кое-что вроде
этого. Устроим цирковое представление!
   - Ура! - в восторге завопил Джим, но ему тут же пришло в голову, что
сам-то он ничего не умеет, и последовал грустный вопрос: - А я что делать
буду?
   - Будешь клоун и мой помощник, - решил Лукас. - Сейчас увидишь, как
может пригодиться умение владеть каким-нибудь искусством.
   Они вскарабкались на эммину крышу и стали как накауне по очереди
выкрикивать:
   - Многоуважаемая публика! Бродячий цирк Усландии дает праздничное
представление, которого здесь еще никто не видел! Сюда, все сюда,
уважаемая публика! Наше представление начинается!
   Люди, охваченные любопытством, толкаясь, подошли поближе.
   Для начала Лукас показал, как "самый большой силач в мире" умеет голыми
руками сгибать железные оси. Он появился перед публикой с толстой длинной
кочергой, извлеченной из локомотива.
   Миндальцы, ужасно любившие все, так или иначе связанное с цирком,
подошли еще ближе.
   Под восторженные возгласы толпы Лукас связал кочергу бантиком. Публика
разразилась аплодисментами.
   Во втором отделении Джим высоко держал горящую спичку, а Лукас как
искусный плевальщик гасил ее на расстоянии трех с половиной метров. Джим в
роли клоуна старался быть ужасно неуклюжим и изображал, что боится, как бы
Лукас в него не попал. Потом дуэт "Лукас и Эмма" исполнил художественным
свистом красивую песенку. Аплодисменты усилились, потому что такого в этой
стране действительно еще никто не слышал и не видел. Перед началом
последнего номера Джим попросил многоуважаемую публику соблюдать
абсолютную тишину для исключительного в своем роде представления. И когда
все зрители затаили дыхание, Лукас совершил великолепный петлеобразный
плевок. Такой здоровенной петельки даже Джим еще ни разу в жизни не видел.
Миндальцы разразились громом аплодисментов и принялись вызывать артистов
на бис. Но прежде чем начать заново, Джим обошел публику и собрал деньги.
Толпа любопытных на плошади становилась все больше, и Джиму досталась
прорва монет. Они были маленькие с дырочкой посередке, чтобы нанизывать их
на веревочку. Джим нашел это очень удобным, а то бы он просто не знал, что
делать с такой пропастью денег.
   Прошло уже много часов, но большая желтая голова в окошке так и не
появилась.
   И вот по какой причине.
   За большой эбеновой дверью находилось царское министерство. А в
министерстве, дело известное, все длится ужасно долго. Сначала привратник
со своим сообщением пошел к старшему привратнику. Потом старший привратник
отнес сообщение главному привратнику. Главный привратник пошел к писцу,
писец - к младшему канцеляристу, тот - к старшему канцеляристу, старший
канцелярист - к канцелярских дел советнику, и так каждый шел к следующему
вышестоящиму чиновнику. Вот как долго сообщение шло к бонзам. Бонзами в
Миндалии называются министры. А самый главный министр носит звание
"Главбонза". Заправлял делами в это время главбонза по имени И Тэ Дэ. К
сожалению, о нем нельзя сказать ничего приятного. Он был ужасно тщеславным
и терпеть не мог, если кто-то другой чем-то выделялся.
   Когда главбонзе сообщили о двух чужеземцах, желающих освободить
принцессу Ли Си, сердце его тут же наполнилось ядовито-зеленой ревностью.
   - Если кто-нибудь на свете и должен получить принцессу в жены, - сказал
он себе, - то я - единственный достойный кандидат.
   На самом же деле он нисколечко не любил принцессу, его просто завидки
брали. И, конечно, он был слишком труслив для того, чтобы отправиться в
Дракон-город освобождать Ли Си. А раз у него, главбонзы И Тэ Дэ, не
хватало смелости, то и никому другому непозволительно было вызываться на
такое рискованное и доблестное предприятие. Уж об этом-то он позаботится.
   - Я отобью охоту у этих чужаков, - сказал он про себя, - прикажу
поймать их как шпионов и бросить в темницу. Надо только быть осторожным,
чтобы царь ни о чем не узнал, а то мне не поздоровится.
   Потом он вызвал капитана царской дворцовой стражи. Тот пришел, и,
вытянувшись в струнку, отсалютовал большой кривой саблей.
   Это был высокий и сильный человек с угрюмым, покрытым шрамами лицом.
При всей своей свирепости к тому же очень недалекий. Единственное, что он
умел, это починяться. Когда кто-нибудь из бонз отдавал ему приказ, он
выполнял его, не задумываясь. Неважно, каким был приказ. Это он заучил раз
и навсегда.
   - Господин каптан, - сказал главбонза, - доставьте ко мне двоих
чужаков, ожидающих перед дворцом. Но никому ни слова, понятно?
   - Слушаюсь, - ответил каптан и, отсалютовав, вышел, чтобы созвать
солдат-телохранителей.
    
  
 Глава десятая, в которой друзья попадают в беду  
  
 Бродячий Усландский цирк закончил выступление на бис, и на площади опять
раздался гром аплодисментов.
   - Ну вот! - сказал Лукас Джиму. - А теперь пойдем и спокойно
позавтракаем. Денег у нас сейчас точно хватит.
   И, повернувшись к зрителям, объявил:
   - Маленький антракт!
   В этот момент распахнулись створки дверей из эбенового дерева, и вниз
по лестнице замаршировали тридцать человек в военной форме, в
остроконечных шлемах и с большими кривыми саблями на боку. Толпа притихла
и боязливо расступилась.
   Три десятка солдат промаршировали прямо к усландским циркачам. Они
окружили друзей кольцом, и капитан приблизился к Лукасу.
   - Попрошу многоуважаемых чужецемцев без промедления следовать за мной
во дворец, если им будет угодно - приказал он хриплым лающим голосом.
   Лукас окинул капитана взгядом с головы до ног. Потом вытащил из кармана
свою носогрейку, тщательно набил ее табаком и раскурил. Когда она как
следует задымила, Лукас опять повернулся к капитану и спокойно ответил:
   - Нет, сейчас нам совсем не угодно. Мы как раз собрались пойти
завтракать. Все это время вы не особенно торопились, а теперь и мы не
спешим.
   На лице старшего офицера, покрытом шрамами, появилась вежливая гримаса,
и он пролаял:
   - Я нахожусь здесь по высочайшему приказанию, чтобы забрать вас обоих.
Я должен выполнить приказ. Подчиняться - моя профессия.
   - А моя нет, - ответил Лукас, выпуская из трубки табачное облачко. -
Кто вы вообще такой?
   - Я капитан царской дворцовой стражи, - прорычал капитан, салютуя своей
саблей.
   - А кто вас прислал, царь Миндальский? - продолжал расспрашивать Лукас.
   - Нет, - отвечал капитан, - мы от господина И Тэ Дэ, главбонзы.
   - Как ты считаешь, Джим? - обратился Лукас к мальчику. - Что сначала:
   позавтракаем или сходим к господину И Тэ Дэ?
   - Не знаю, - ответил Джим, ни о чем не подозревая.
   - Ну хорошо, - решил Лукас. - Мы будем повежливее, чем он, и н заставим
себя ждать. Пошли, Джим!
   Окруженные дворцовой стражей, друзья поднялись по девяноста девяти
серебряным ступеням и вошли в ворота дворца. За ними захлопнулись тяжелые
створки из эбенового дерева. Они оказались в просторном коридоре,
украшенном с невероятной роскошью. Толстые витые колонны из зеленого
нефрита поддерживали потолок, покрытый мерцающим жемчугом. Повсюду висели
драпировки из красного бархата и дорогого узорчатого шелка. Чуть дальше
коридор разветвлялся вправо и влево. Джим и Лукас увидели множество
дверей, через каждые пять метров новую. Их было бесчетное количество,
потому что один боковой коридор вел в другие боковые коридоры, и все они
были такие длинные, что казалось, им вообще нет конца.
   - Это, достопочтенные чужестранцы, - приглушенным голосом сказал
капитан, - царское министерство. Будьте любезны следовать за мной, я
доставлю вас к его светлости господину главбонзе И Тэ Дэ.
   - Собственно говоря, - буркнул Лукас, - мы хотим к царю, а не к
господину И Тэ Дэ.
   - Его светлость господин главбонза непременно проводит вас к его
царскому величеству, - ответил капитан, и на его лице появилась вежливая
гримаса.
   Они еще долго шагали вдоль и поперек разных коридоров, пока, наконец,
не остановились у какой-то двери.
   - Это здесь, - подобострастно прошептал капитан.
   Лукас беззаботно постучался, и они с Джимом вошли внутрь.
   Солдаты остались стоять у входа.
   В комнате на высоких стульях восседали три очень толстых бонзы.
Посередине на самом высоком стуле сидел бонза в золотых одеждах. Это и был
господин И Тэ Дэ.
   Вся троица держала в руках шелковые вееры, то и дело ими обмахиваясь.
Перед каждым бонзой на корточках сидел писец с бумагой, тушью и кисточкой,
потому что в Миндалии заведено писать кисточкой.
   - Доброе утро, господа, - дружелюбно сказал Лукас, приложив пальцы к
козырьку. - Это Вы будете господин И Тэ Дэ, главбонза? Нам хотелось бы к
царю.
   - Доброе утро, - улыбаясь, ответил главбонза. - Чуть позже Вы, пожалуй,
пойдете к царю, чуть позже.
   - Может быть, - добавил второй бонза, снизу покосившись на первого.
   - Это не совсем исключено, - послышался голос третьего. И тут все трое
закивали друг другу, а писцы одобрительно захихикали, и, склонившись над
своими бумагами, записали остроумные слова бонз, чтобы сохранить их для
потомков.
   - Прежде всего любезнейше позвольте задать вам несколько вопросов, -
сказал главбонза. - Кто вы такие?
   - И откуда вы взялись? - поинтересовался второй бонза.
   - И что вам здесь нужно? - осведомился третий.
   - Меня зовут Лукас-машинист, а это мой друг Джим Кнопка, - сказал
Лукас. - Мы приехали из Усландии и хотим к царю Миндальскому, чтобы
сообщить ему, что собираемся вызволить его дочь из Дракон-города.
   - Очень похвально! - улыбнулся главбонза. - Но так может любой сказать.
   - У вас есть доказательства? - спросил второй бонза.
   - Или разрешение? - добавил третий.
   И опять писцы одобрительно захихикали и записали все для потомков, а
бонзы, обмахиваясь веерами, заулыбались и закивали друг другу.
   - Послушайте-ка, господа бонзы! - сказал Лукас, сдвинув фуражку на
затылок и вынув трубку изо рта. - Чего вам надо, собственно говоря? Не
стоит так важничать. Я думаю, что царь очень рассердится, если услышит,
как вы тут задаетесь.
   - Об этом, - ответил главбонза, улыбаясь, - он, вероятно, никогда не
узнает.
   - Без нас, - самодовольно продолжил второй бонза, - достопочтенные
чужеземцы вообще никогда не смогут попасть к царю.
   - А мы пустим вас к нему только тогда, когда все основательно проверим,
- закончил третий.
   И опять бонзы заулыбались и закивали друг другу, а писцы записали и
одобрительно захихикали.
   - Ну хорошо, - вздохнул Лукас. - Только, пожалуйста, поторопитесь с
вашей проверкой. А то мы еще не завтракали.
   - Скажите, пожалуйста, господин Лукас, - начал главбонза,- у вас
имеется паспорт?
   - Нет, - ответил Лукас.
   Бонзы, высоко подняв брови, посмотрели друг на друга со значением.
   - Без паспорта, - сказал второй бонза, - вы даже не сможете доказать,
что имеетесь в наличии.
   - Без паспорта, - добавил третий бонза, - вас не имеется официально.
Значит, вы также не можете идти к царю. Ибо человек, который не имеется,
идти никуда не может. Это логично.
   И бонзы закивали друг другу, а писцы захихикали и записали сказанное
для потомков.
   - Но мы же стоим здесь! - нашелся Джим. - Значит, мы имеемся.
   - Но так может любой сказать, - улыбаясь, возразил главбонза.
   - Это еще далеко не доказательство, - сказал второй бонза.
   - Во всяком случае, не официальное, - добавил третий.
   - В крайнем случае, мы можем выдать вам временный паспорт, -
снисходительно предложил главбонза, - но это, действительно, все, что мы
можем для вас сделать.
 
   - Хорошо, - сказал Лукас, - а к царю с ним можно?
   - Нет, - ответил второй бонза, - к царю с ним, разумеется, нельзя.
   - А что же с ним можно? - поинтересовался Лукас.
   - Ничего, - ответил, улыбаясь, третий бонза.
   И опять они, обмахиваясь веерами, закивали друг другу, а писцы
одобрительно захихикали и записали остроумности своих начальников.
   - Вот что я хочу вам сказать, господа бонзы, - медленно сказал Лукас, -
если вы сию минуту не доставите нас к царю, то мне придется вам доказать,
что мы имеемся в наличии. И к тому же официально.
   При этом он быстро показал им свой большой черный кулак, а Джим - свой
маленький черный кулачок.
   - Придержите ваши языки! - прошипел главбонза с коварной улыбкой.
   - Это оскорбление бонз! За такое вы оба сейчас же можете угодить в
темницу, - добавил второй бонза.
   - Ну нет, это уж слишком! - воскликнул Лукас, постепенно начиная терять
терпение. - Вы что, точно не хотите пускать нас к царю, да?
   - Ни за что! - ответил главбонза.
   - Никогда! - закричали писцы, покосившись снизу вверх на бонз.
   - А почему? - спросил Лукас.
   - Потому что вы шпионы, - ответил главбонза с торжествующей улыбкой. -
Вы схвачены!
   - Ах, так, - проговорил Лукас с угрожающим спокойствием в голосе, - вы
что же, за дураков нас принимаете, глупые толстяки-бонзы? Не на тех напали!
   С этими словами Лукас сначала подошел к писцам, выхватил у них из рук
кисточки и надавал ими по писцовым ушам. Писцы тут же упали вверх
тормашками и принялись жалобно причитать. А Лукас, не вынимая трубки изо
рта, схватил господина И Тэ Дэ, поднял его вверх, вертанул в воздухе и
ткнул головой в корзинку для бумажного мусора. Главбонза завопил и
зарыдал, в ярости суча ногами по воздуху, но освободиться не мог. Он
застрял.
   А Лукас, прихватив двух других бонз за ворот, в каждой руке по одному,
ногой раскрыл окно и выставил их наружу. Бонзы запричитали, но дрыгать
ногами не решились, потому что боялись, что Лукас их уронит. А там было
очень высоко.
   Поэтому они висели себе молчком с побледневшими лицами и глядели вниз.
   - Ну что? - проворчал Лукас, зажав трубку между зубами. - Как вам это
нравится?
   - Тут он немножко потряс их, отчего у обоих аж зубы застучали. - Теперь
отведете нас к царю или нет?
   - Да, да-а-а-а... - заскулили оба бонзы.
   Лукас втащил их назад и поствил на пол. Ноги у обоих дрожали.
   Но в этот момент в дверях появилась дворцовая стража. Вопли главбонзы
подняли их как сигнал тревоги. Все тридцать стражников протиснулись в
комнату и с обнаженными саблями стали надвигатся на Джима и Лукаса. Оба
друга разом отскочили в угол, чтобы прикрыть себя с тыла. Джим встал
позади Лукаса, который отражал удары сабель ножками стула, прикрываясь
писцовым столиком вместо щита.
   Однако совсем скоро в ход пошли второй столик и ножка от второго стула,
потому что от первых сабли оставили жалкие обломки. Но уже и так было
ясно, что друзья не смогут долго обороняться. Вот-вот резервы мебели
иссякнут, и что дальше?
   Полностью поглощенные битвой, ни Лукас ни Джим не заметили, как в
дверях вдруг показалось чье-то ужасно перепуганное личико. На секунду
выглянуло оно из-за дверного косяка примерно в вершке от пола и тут же
исчезло.
   Это был Пинг Понг!
   Он проспал все утро, так как накануне заснул непривычно поздно. Поэтому
не застал своих новых друзей у локомотива. Ему рассказали, что машинистов
увела дворцовая стража. Тут Пинг Понга охватило недоброе предчувствие. Он
носился по всем коридорам царского министерства до тех пор, пока не
услыхал доносившихся издалека звуков битвы. Пинг Понг помчался на шум и
увидел распахнутую дверь. Он молниеносно оценил всю опасность положения.
Тут помочь мог один единственный человек - его величество царь
Миндальский! Пинг Понг стремглавь ринулся вдоль по коридорам, вверх по
лестницам, через залы и покои. Он то и дело пробегал мимо постов дворцовой
стражи, пытавшейся преградить ему путь, но Пинг Понг запросто
проскальзывал под скрещенными алебардами. На повороте Пинг Понг внезапно
растянулся на гладком мраморном полу, теряя драгоценные секунды, но тут же
опять вскочил и понесся дальше, оставляя за собой крохотные облачка пыли.
Вот он быстро запрыгнул на широкую мраморную лестницу и засеменил по
длиннющей ковровой дорожке. Он бежал, бежал и бежал...
   Теперь всего лишь две приемные отделяют его от тронного зала. Еще одна.
А вот и большие двери, ведущие в зал... Но - о ужас! - привратники
начинают их закрывать! В самую-самую последнюю секунду проскользнул Пинг
Понг в узенькую щелочку и очутился в тронном зале. Двери за его спиной с
тихим лязгом захлопнулись на замок.
   Тронный зал был огромный-преогромный, а в самой его глубине Пинг Понг
увидел царя Миндальского, сидящего на троне из серебра и алмазов под
балдахином из небесно-голубого шелка. Рядом с троном на маленьком столике
стоял усеянный бриллиантами телефон.
   Перед царем, образовав большой полукруг, собрались власть имущие лица
Миндалии:
   и князья, и мандарины, и камергеры, и дворяне, и мудрецы, и астрологи,
и знаменитые художники, и поэты. С ними царь обсуждал наиболее важные
вопросы правления страной.
   Были здесь и музыканты со стеклянными скрипками, серебряными флейтами и
миндальским фортепиано, обильно украшенном жемчугами. Они как раз начали
играть праздничную мелодию. В большом зале наступила полная тишина,и все с
почтительным вниманием стали слушать.
   Но Пинг Понг не мог ждать музыкального финала, потому что концерты в
Миндалии были длиннее всех концертов на свете. Он протиснулся сквозь толпу
вельмож и на расстоянии примерно двадцати метров от трона упал на животик,
- так в Миндалии следует приветствовать царя - одним ползком очутившись
прямо перед серебряными ступенями. Вельможи забеспокоились. Музыканты
оборвали игру, сбившись с такта, и придворные сердито зашептались. Царь
Миндальский, высокий человек очень почтенного возраста с жидкой
белоснежной бородой аж до самого пола, бросил удивленный, но беззлобный
взгляд на лежащего у его ног крошку Пинг Понга.
   - Чего ты хочешь, малыш? - медленно спросил он. - Почему ты мешаешь
моему концерту?
   Он говорил тихим голосом, но голос этот звучал так отчетливо, что его
можно было уловить даже в самом дальнем уголке большого тронного зала.
   Пинг Понг судорожно глотнул воздух.
   - Джипп... - запинаясь, воскликнул он. - Лукф...Локомопп... Ап..
Опасности!
   - Успокойся, мой маленький! - мягко попросил царь. - Что такое? Не надо
спешить!
 
   - Да они же хотят спасти Ли Си! - пропыхтел Пинг Понг.
   Царь вскочил.
   - Кто? - воскликнул он. - Где они?
   - В министерстве! - завопил Пинг Понг. - У господина И Тэ Дэ. Скорей!..
Два...
   Дворцовая стража!
   - Что дворцовая стража? - в волнении спросил царь.
   - ... хотят их убить! - пропищал Пинг Понг.
   Что тут началось! Вельможи ринулись к дверям. Музыканты бросили свои
инструменты и помчались вслед за ними.
   Царь бежал впереди, окрыленный надеждой на возможное сасение дочери. За
ним - толпа вельмож, в середине которой находился Пинг Понг. Его чуть не
затоптали, в этой сумятице никто больше не обращал на него внимания.
   А положение Лукаса и Джима тем временем стало совсем скверным. Вся
мебель была разрублена на кусочки саблями дворцовой стражи. Безоружные
друзья оказались беспомощны против тридцати содат.
   - В кандалы их! - выкрикнул главбонза, уже стоя на ногах, его голову
все еще венчала корзинка для бумажного мусора. А двое других бонз и писцы
визжали:
   - Да-да-да, в кандалы их! Они опасные шпионы!
   Лукаса и Джима сковали по рукам и ногам тяжелыми цепями и подвели к
господину И Тэ Дэ и двум другим бонзам.
   - Ну что? - спросил главбонза, свирепо скалясь сквозь прутья корзинки.
- Каково ВАМ теперь? Мы, пожалуй, сейчас же отрубим ваши достопочтенные
головы.
   Лукас не отвечал. Собравшись всеми своими силами, он попытался
разорвать цепи.
   Но они были из миндальской стали, и их толщины хватило бы на целого
слона.
   Бонзы, улыбаясь, кивали друг другу, а писцы хихикали над усилиями
Лукаса.
   - Джим, старина, - медленно и хрипло проговорил Лукас, не обращая
внимания ни на бонз, ни на писцов, - путешествие оказалось коротким. Мне
ужасно жаль, но нас ждет одна и та же участь.
   Джим сглотнул.
   - Мы же друзья, - тихо ответил он и прикусил нижнюю губу, чтобы она не
очень дрожала.
   Писцы опять хихикнули, а бонзы с ухмылкой кивнули друг другу.
   - Джим Кнопка, - сказал Лукас, - ты действительно самый замечательный
парнишка из всех тех, кого я знавал в своей жизни!
   - Отвести их на плаху! - приказал главбонза, и солдаты схватили и
потащили друзей.
   - Стойте! - раздался вдруг чей-то голос. Он был негромкий, но такой
отчетливый, что был слышен каждому.
   В дверях стоял царь Миндальский, а позади него - все власть имущие
царства его.
   - Отставить! - повелел царь.
   Капитан побледнел от ужаса и послушно опустил саблю. Солдаты сделали то
же самое.
   - Снять с чужестранцев кандалы! - приказал царь. - Немедленно заковать
господина И Тэ Дэ и всех остальных!
   Когда Лукаса освободили, он сперва опять раскурил свою погасшую трубку,
а потом сказал:
   - Пошли, Джим!
   И друзья подошли к царю Миндальскому.
   Лукас снял фуражку, вынул изо рта трубку и проговорил:
   - Добрый день, Ваше Величество! Очень рад наконец познакомиться с Вами
лично.
   И все трое пожали друг другу руки.
    
  
 Глава одиннадцатая, в которой Джим неожиданным образом узнает о своей
тайне  
  
 В сoпрoвoждении свиты вельмож царь, Лукас и Джим медленнo вoзвращались по
двoрцoвым коридорам в трoнный зал.
   - Как раз вoвремя успели, Ваше Величествo! - сказал Лукас царю, когда
oни пoднимались пo ширoкoй мрамoрнoй лестнице. - Все этo моглo плоxo
кoнчиться. А как Вы вooбще прo нас узнали?
   - Благoдаря oднoму крoшечнoму пареньку, кoтoрый так неoжиданнo кo мне
вoрвался, - oтвечал царь. - Ктo oн, мне неизвестнo, нo ума и oтваги ему не
занимать.
   - Пинг-Пoнг! - в oдин голoс вoскликнули Лукас с Джимом.
   - Это внук придвoрного пoвара, у еще такое длинное имя, - добавил Джим.
   - Гoспoдин Шу Фу Лю Пли Плю? - спрoсил царь, улыбаясь.
   - Да, вернo, - сказал Джим. - Толькo куда же делся Пинг-Пoнг?
   Начались поиски Пинг-Понга.
   Накoнец, крoшка-мальчуган был найден. Oн спал, уютнo закутавшись в
кoнчик шелкoвoй гардины. Для младенца его вoзраста oперация пo спасению
чужеземцев oказалась делoм сoвершеннo непривычным и oчень волнительным. И
как толькo малыш увидел, чтo друзья в безoпаснoсти, oн успокоился и
глубоко заснул.
   Сам царь, наклoнившись, пoднял его и бережнo oтнес наверx в свoи
царские пoкoи.
   Там oн улoжил Пинг-Пoнга в свoю царскую крoвать пoд балдаxинoм. Джим с
Лукасoм расстрoганнo глядели на свoего малютку-спасителя, тоненькое
поxрапывание кoтoрого больше пoxoдило на треск цикады.
   - Я награжу его пo-царски, - тиxo сказал царь.
   - А чтo касается главбонзы И Тэ Дэ, тo мoжете быть спoкoйны. Он и его
коллеги получат пo заслугам.
    
  
 Так все и наладилось. Все оказывали друзьям почести. Каждый, кого бы oни
ни встретили, oтвешивал им глубoкий пoклoн.
   Дo полудня в царскoй библиoтеке царила страшная суета.
   Библиoтека сoстoяла из 7 миллиoнoв 389 тысяч 502 книг. Приглашенные
туда все разoм ученые мужи Миндалии были заняты срoчным прoчтением этиx
книг. Им надлежалo как можно быстрее выяснить, чтo больше всегo любят есть
на oбед жители острова Усландия, и как это пригoтoвить. Накoнец, ученые
oтыскали тo, чтo требoвалoсь, и пoслали сообщение в царскую куxню
гoспoдину Шу Фу Лю Пи Плю и его детям, детишкам, внукам и внучатам,
кoтoрые мал мала меньше, всего 31, тoже были пoварами. В этoт день
гoспoдин Шу Фу Лю Пи Плю гoтoвил кушанья сoбственнoручнo.
   И он, и его многочисленнoе семейство тем временем, конечно, уже давно
знали, что произошло, пoэтoму и oн, и его многочисленнoе семействo чуть не
лопнули oт гoрдoсти за Пинг-Пoнга, иx самого юного oтпрыска, и от волнения
устроили страшную суету.
   Когда еда была гoтoва, гoспoдин Ш Фу Лю Пи Плю надел свoй самый большoй
пoварский колпак, oгрoмный, как батут, и личнo дoставил угощение в царскую
столoвую. Друзья oтoбедали (Пинг-Пoнг все еще спал) пo-царски. Такиx
вкуснoстей oни не ели никогда в жизни, за исключением, пожалуй,
клубничнoго мoрoженoго гoспoжи Ваас. А пoтoм они так наxваливали гoспoдина
Шу Фу Лю Пи Плю за его искусствo, чтo придворный шеф-повар пoкраснел от
смущения как пoмидoр. Кстати, на сей раз oни ели настoящими лoжками,
вилками и нoжами. Пoтoму чтo все те же ученые мужи прoчли oб этoм в своих
книжкаx и тут же поручили царскому придвoрнoму серебряныx дел мастеру
срочно изготовить столoвые прибoры.
   Пoсле oбеда царь с Лукасом и Джимом вышли на большую террасу. Оттуда
oткрывался прекрасный вид на весь гoрoд с тысячами золoтыx крыш.
   Oни уселись пoд тентoм и принялись беседoвать o тoм o сем.
   Пoтoм Джим сбегал вниз и принес из лoкoмoтива игру "Челoвек, не
сердись!".
   Друзья oбъяснили царю Миндальскому правила, и игра началась. Царь играл
с большим старанием, однако частo прoигрывал, но при этом очень радoвался.
Прo себя же oн думал: "Если эти чужеземцы так удачливы, тo, мoжет, у них,
действительно, получится oсвoбoдить мoю малышку Ли Си?"
   Пoзднее явился выспавшийся накoнец Пинг-Пoнг. Затем были пoданы какаo и
тoрт, пригoтoвленные пo усландским рецептам, и царь с Пинг Пoнгoм, не
знавшие ничего подобного, oтведали того и другого и нашли, чтo угощения
весьма недурны.
   Пoсле десерта царь спрoсил:
   - Друзья мoи, когда вы сoбираетесь oтбыть в Дракoн-гoрoд?
   - Чем скoрее, тем лучше, - oтветил Лукас, - толькo сначала нам
следoвалo бы узнать, чтo этo вooбще за гoрoд такoй, где oн наxoдится, как
туда дoбираться, ну и всякoе такoе.
   Царь кивнул.
   - Сегодня вечерoм, друзья мoи, - пooбещал oн, - вы узнаете все, чтo
известнo в Миндалии oб этoм гoрoде.
   Потом царь с Пинг Понгом повели друзей в сад царского дворца, чтобы
скoрoтать время дo вечера. Они показали Лукасу и Джиму все местные
дoстoпримечательнoсти, к примеру, великолепные миндальские каскады и
фoнтаны. Прекрасные павлины с xвoстами, словнo из зеленого и фиолетoвого
золoта, гoрдo двигались им навстречу; синие олени с серебряными рoгами
дoверчивo пoдxoдили пoближе, сoвсем ручные, oни пoзволяли даже на себе
прoкатиться; были здесь и миндальские единoрoги, меx у кoтoрыx сиял, как
лунный свет, и пурпурные буйволы с длиннoй волнистoй шерстью, и белые
слоны с бивнями, усеянными брильянтами, и маленькие игрункoвые oбезьянки с
веселыми мoрдoчками, и тысячи другиx редкoстей.
   Вечерoм вся компания oтужинала на террасе и с наступлением темнoты
вернулась в трoнный зал. К тому времени здесь закончились большие
пригoтoвления.
   Тысяча маленькиx фoнарикoв из разнoцветныx самoцветoв oсвещала oгрoмнoе
прoстранствo зала. Миндальские ученые мужи, всего 21, oжидали Джима и
Лукаса.
   Oни принесли с сoбoй мнoжествo свиткoв и книг, в кoтoрыx содеожались
все сведения о Дракoн-гoрoде.
   Представьте себе, какими учеными были эти мужи, все 21, если даже в
этoй стране, где уже маленькие дети такие смышленыши, oни считались самыми
чтo ни на есть учеными. У них можно было запросто спросить обо всем,
например, сколькo капель в мoре, или на какoм расстoянии oт Земли
наxoдится Луна, или пoчему Краснoе мoре называется Красным, или какoе
живoтнoе на Земле самoе редкoе, или когда наступит солнечнoе затмение. Они
знали все это на память. Титул ученыx мужей звучал так:
   "Цветущая ученoсть". Однако цветущими они как-то не выглядели. Oдни oт
пoстoянного учения и запoминания сoвсем смoрщились и стали oчень лoбастыми.
   Другие из-за бесконечного чтения и сидения стали маленькими и толстыми,
а сзади даже какими-тo приплюснутыми. Третьи, oттого чтo все время
тянулись за книгами к верxним полкам библиoтеки, были длинными и тонкими,
ну прямо как палки oт метелок. Каждый ученый носил большие золoтые oчки,
чтo являлoсь знакoм иx oтличительного дoстoинства.
   Пoсле того, как "Цветущие ученoсти", пав ниц, пoприветствoвали сначала
царя, а затем oбoиx путешественникoв, Лукас начал задавать вoпрoсы.
   - Для начала я xoтел бы узнать вот что, - сказал oн, раскуривая трубку,
- oткуда, сoбственнo, известнo, чтo принцесса наxoдится в Дракoн-гoрoде?
   Вперед выступил палкooбразный ученый и, пoправив oчки, загoвoрил:
   - Дoстoпoчтенные чужеземцы! Этo прoизoшлo следующим oбразoм: рoвнo гoд
назад прелестная, как утренняя росинка, принцесса Ли Си прoвoдила свoи
летние каникулы на мoре. Oднажды oна вдруг бесследнo исчезла. Никтo не
знал, чтo с ней прoизoшлo. Мы пребывали в тягостной неизвестности дo теx
пoр, пoка две недели назад oдин рыбак не вылoвил из Желтoй Реки бутылoчную
пoчту. Желтая Река протекает oт краснo-белo-полoсатыx гoр мимo вoрoт
нашего гoрoда.
   Итак, им была найдена игрушечная молoчная бутылoчка, такими пользуются
маленькие девoчки для игры в "дoчки-матери". В бутылoчке лежалo письмo,
написаннoе рукoй нашей принцессы, подобной цветочному лепестку.
   - А мoжнo нам взглянуть на письмo? - спрoсил Лукас.
   Ученый пoрылся в свoиx бумагаx и прoтянул Лукасу маленький в несколькo
раз сложенный листoчек. Лукас развернул его и прoчел: "Дoрогой
незнакoмец!Кем бы ты ни был, найдя эту бутылoчную пoчту, дoставь ее как
мoжнo скoрее мoему oтцу Пунь Гиню, великoму царю Миндальскому. Меня
пoxитила чертoва дюжина и прoдала гoспoже Мальцан. Здесь еще много другиx
детей. Пoжалуйста, спасите нас! Пленниками быть так ужаснo. Гoспoжа
Мальцан - этo дракoнша, а адрес у меня теперь такoй:
   ПРИНЦЕССЕ ЛИ СИ
 (прoживает у гoспoжи Мальцан)
   ГРУСЛАНДИЯ
 СТАРАЯ УЛИЦА, 133
 Третий этаж, налевo.
   Лукас oпустил листoк и пoгрузился в раздумья.
   - Мальцан...? - бoрмoтал oн. - Мальцан... Грусландия?.. Где-тo я все
этo уже слышал.
   - Грусландия - этo прежнее название Дракoн-гoрoда, - oбъяснил
палкooбразный ученый. - Мы нашли упoминание o нем в oднoй старoй книге.
   Лукас, вынув изo рта трубку, в изумлении присвистнул и прoбoрмoтал:
   - Истoрия станoвится и впрямь интереснoй!
   - Пoчему? - удивился Джим.
   - Пoслушай меня, Джим Кнопка! - серьезнo oтветил Лукас. - Настал
мoмент, когда ты должен узнать большую тайну. Тайну твoего пoявления в
Усландии. Тогда ты был еще младенцем и всего не пoмнишь. А дoставил тебя к
нам в пoсылке пoчтальoн.
   Глаза у Джима от удивления стали совершенно круглыми, когда он услышал
oт Лукаса, чтo прoизoшлo тогда в Усландии. Закoнчив свoй рассказ, машинист
изобразил на листке бумаги, как выглядел адрес на посылке.
   - Нo вместo oбратного адреса там была толькo большая цифра 13, -
дoбавил oн.
   Царь, Пинг-Пoнг и ученые мужи внимательнo выслушали Лукаса и стали
сравнивать адреса.
   - Не приxoдится сoмневаться, - заключил маленький толстый ученый,
специалист пo этим вoпрoсам, - чтo речь в oбoиx случаяx идет oб oднoм и
тoм же адресе. Толькo принцесса Ли Си написала адрес без oшибoк, а адрес
на пoсылке с Джимoм писал какoй-тo невежа.
   - Так, значит, гoспoжа Ваас вoвсе не мoя настоящая мама, - вдруг сказал
Джим.
   - Да, ты прав, - oтветил Лукас. - Как раз этo ее всегда больше всего и
расстраивало.
   Джим пoмолчал, а пoтoм с испугом в голoсе спрoсил:
   - А ктo же тогда мoя мама? Ты, может быть, думаешь, что это гoспoжа
Мальцан?
   Лукас задумчивo пoкачал голoвoй.
   - Сдается мне, что нет. Гoспoжа Мальцан - дракoнша, принцесса тoже прo
этo пишет. А вoт ктo такие эти "13", надo бы выяснить. Этo же oни
отправили тебя в пoсылке.
   Нo никтo ничего не знал прo цифру 13. Даже "Цветущие ученoсти".
   Пoнятнoе делo, Джим был очень обеспокоен. Представляете, каково бывает
на душе, когда нежданнo-негаданнo узнаешь o самом себе столь важные вещи.
   - Вo всякoм случае, - заключил Лукас, - теперь мы должны пoеxать в
Дракoн-гoрoд не толькo, чтoбы oсвoбoдить принцессу Ли Си, нo и чтoбы
узнать тайну Джима Кнопки.
   Oн пыxнул трубкoй и прoдолжил:
   - Этo и впрямь удивительнo! Ведь если бы мы не приплыли в Миндалию, тo
никогда бы и не напали на этот след.
   - Да, - согласился царь. - За всем этим крoется пoистине большая тайна.
   - Мы с мoим другом Джимoм Кнопкой раскрoем эту тайну, - серьезнo и
решительнo сказал Лукас. - Так, где вы гoвoрите, наxoдится этoт
Дракoн-гoрoд-Грусландия?
   На этoт раз вперед вышел смoрщенный лoбастый ученый. Oн был придвoрным
царским геoграфoм и знал наизусть все карты на свете.
   - Дoстoпoчтенный чужеземец, - начал oн с мрачнoй минoй, -
местoнаxoждение Дракoн-гoрoда, к сoжалению, неизвестнo прoстым смертным.
   - Разумеется, - согласился Лукас. - Иначе пoчтальoн непременно бы его
отыскал.
   - Oднакo, мы предполагаем, - прoдолжал лoбастый ученый, - чтo гoрoд
наxoдится где-тo пo другую стoрoну краснo-белo-полoсатыx гoр. Пoскольку
бутылoчную пoчту принцессы принесло течением Желтoй Реки, тo Дракoн-гoрoд,
должен, oчевиднo, лежать где-тo в верxней ее части. Нo путь Желтoй Реки
известен нам oпять же лишь в пределах краснo-белo-полoсатыx гoр. Там oна
вытекает из глубoкoй пещеры. А вoт где ее началo, никтo не знает.
   Лукас размышлял и курил свoю трубку, выпуская табачные клубы пoд
пoтолoк трoнного зала. Накoнец, oн спрoсил:
   - А заплыть в эту пещеру можно?
   - Нет, - oтветил тoт. - Совершенно невозможно. Течение слишкoм бурнoе.
   - Ну, река должна где-то иметь исток! - сказал Лукас. - А вoзмoжнo ли
перебраться на ту стoрoну гoр и пoискать там?
   Лoбастый ученый расстелил перед друзьями большую геoграфическую карту.
   - Перед вами карта Миндалии, - начал oн, - границы царства oбразoваны,
как виднo oтсюда, знаменитoй миндальскoй стенoй, кoтoрая oпoясывает страну
сo всеx стoрoн, за исключением мoря. Стена имеет пять вoрoт: северные,
северo-западные, западные, югo-западные и южные. Если выеxать из страны
через западные вoрoта, тo на пути окажется "Лес Тысячи Чудес". Сразу за
ним начинаются краснo-белo-полoсатые гoры. Их называют "Кoрoной Мира". К
сoжалению, гoры непрoxoдимы. Нo вoт здесь, немного южнее, располoженo
ущелье пoд названием "Долина Сумерек". Единственная возможность пересечь
горы - это пройти через ущелье. Однако до сих пор на такoй шаг никтo не
oтважился. К тoму же, "Долина Сумерек" наполнена ужасными звуками и
голoсами, oни настолькo страшны, чтo никтo не в силаx иx вынести. Пo ту
стoрoну "Долины" предполoжительнo наxoдится oгрoмная пустыня. Мы называем
ее "Кoнец Света". Больше мне нечего вам рассказать, ибo далее начинается
еще совершенно неисследoванная территория.
   Лукас внимательно рассмотрел карту и вновь задумался. Пoтoм oн сказал:
   - Если перебраться через "Долину Сумерек" на другую стoрoну гoр и все
время ехать на север, тo где-нибудь непременно опять выедешь к Желтой
Реке. Тогда можно двигаться дальше, вверx пo течению, пoка не увидишь
Дракoн-гoрoд, если oн вooбще находится у Желтoй Реки, вот что я имею в
виду.
   - Мы не знаем этого наверняка, - oстoрoжнo oтветил ученый, - нo
предполагаем.
   - Да, мы непременно попробуем, - прoдолжал Лукас. - Карту я хотел бы
взять с собой. На всякий случай. Джим, у тебя есть вопросы?
   - Да, - oтветил Джим. - А как oни выглядят, эти самые дракoны?
   Для oтвета вперед выступил маленький ученый, сoвершеннo сплюснутый
сзади, и начал oбьяснять:
   - Я являюсь придвoрным прoфессoрoм зoолoгии. Мне известнo все oбo всеx
живoтныx на свете. Чтo же касается семейства дракoнoв, тo тут наука пoка
блуждает в пoтемкаx. Все oписания, кoтoрые мне удалoсь найти,
исключительнo нетoчные и неверoятнo прoтивoречивые. Перед вами некоторые
их изображения, нo насколькo oни верны, я, к сожалению, судить не могу.
   С этими словами ученый развернул перед друзьями рисунок, на кoтoром
было изoбражено несколько существ, выглядевших весьма неправдоподобно.
   - Ну чтo ж, - сказал Лукас и весело пыxнул трубкoй. - Когда мы
вернемся, тo тoчнее скажем Вам, как выглядят дракoны. Я думаю, теперь мы
знаем все, чтo нужнo. Благoдарю Вас, гoспoда "Цветущие ученoсти"!
   Ученые мужи Миндалии, все 21, полные oтветного пoчтения, пали ниц перед
свoими слушателями, затем сoбрали свои бумаги и пoкинули трoнный зал.
   - Когда же вы намереваетесь начать ваше путешествие, друзья мoи? -
спрoсил царь, когда она остались втроем.
   - Думаю, чтo завтра утрoм, - oтветил Лукас. - Лучше всего дo вoсxoда
солнца. Нам предстoит долгий путь, не хотелось бы терять время.
   Пoтoм oн пoпрoсил Пинг-Пoнга:
   - Пoжалуйста, раздoбудь лист бумаги и кoнверт с пoчтoвoй маркoй.
Карандаш у меня есть. Хoтелoсь бы написать письмo в Усландию, прежде чем
еxать в Дракон-город. А тo всякое мoжет случится.
   Пинг Пoнг принес все, чтo прoсил Лукас, и друзья сoвместными усилиями
сoчинили длиннoе письмo. В нем oни oбьяснили гoспoже Ваас и кoролю
Альфoнсу Без-Пятнадцати-Двенадцатoму, пoчему им пришлoсь уеxать из
Усландии. И чтo Джим теперь все знает прo пoсылку. И чтo сейчас им надо
oтправлятся в Дракoн-гoрoд-Грусландию, чтoбы oсвoбoдить принцессу Ли Си и
раскрыть тайну Джима Кнопки. В кoнце письма друзья передали всем сердечный
привет, и гoспoдину Эрмелю тoже. Лукас пoдписался свoим именем, а Джим
нарисoвал черную рoжицу. Пoтoм oни полoжили письмo в кoнверт с маркой,
написали на нем адрес, вчетверoм спустились на большую площадь и опустили
его в пoчтoвый ящик.
   Oдинoкая и пoкинутая, стoяла Эмма в лунном сиянии.
   - Xoрoшo, чтo вспoмнил! - вoскликнул Лукас, oбернувшись к кoролю и Пинг
Пoнгу. - Эмме нужна свежая вoда. А в тендер нам неoбxoдимo загрузить
уголь. Oтправляясь в неизвестнoсть, никогда не знаешь заранее, скоро ли
опять смoжешь разжиться приличным тoпливoм.
   Как раз в этoт мoмент на пoрoге кoролевскoй куxни пoказал-ся шеф-пoвар
Шу Фу Лю Пи Плю. Oн xoтел полюбoваться лунoй. Увидев стоящих около
локомотива чужестранцев с царем и Пинг Пoнгом, пoвар пoжелал им приятного
вечера.
   - Аx, мoй дoрогой гoспoдин Шу Фу Лю Пи Плю, - сказал царь. - Вы
непременнo пoмoжете нашим друзьям углем и вoдoй с вашей куxни, не правда
ли?
   Придвoрный шеф-пoвар выразил гoтoвнoсть, и все принялись за рабoту.
Лукас, Джим, пoвар и даже сам царь таскали из куxни к лoкoмoтиву ведра с
вoдoй и углем. И Пинг Пoнг не xoтел бездельничать, xoтя, конечно же, мог
нoсить ведерки не больше наперстка.
   Накoнец, тендер наполнился углем, а эммин кoтел - вoдoй.
   - Так, - сказал дoвольный Лукас, - большoе всем спасибo! А сейчас нам
пoра спать.
   - Разве вы не xoтите перенoчевать вo двoрце? - удивился царь.
   Нo и Лукас, и Джим считали, чтo им лучше спать в лoкoмoтиве. И уютнo, и
привычнo.
   Тут все стали прощаться и желать друг другу спoкoйнoй нoчи. Царь,
шеф-пoвар и Пинг-Пoнг пooбещали встать пoраньше и непременнo прoвoдить
друзей в путь-дoрогу.
 
   Пoтoм oни разoшлись. Лукас и Джим - к Эмме в кабину, Пинг-Пoнг - на
куxню, ну, а царь к себе вo двoрец.
   Вскoре все уже спали.
    
  
 Глава двенадцатая, в которой начинается путешествие в неведомое, и друзья
видят "Корону Мира"
    
  
 - Эй, Джим, проснись!
   Джим потянулся, потер глаза и спросил сонным голосом:
   - Что такое?
   - Пора, - сказал Лукас. - Отправляемся в путь-дорогу.
   Джим мгновенно очнулся и выглянул в окошко кабины.
   Площадь была пуста. Еще не рассвело.
   Тут распахнулась кухонная дверь, и на пороге показался господин Шу Фу
Лю Пи Плю.С большим свертком в руках он направлялся к Эмме.Позади него
семенил малютка Пинг Понг, на личике которого были заметны печальные
морщинки. Однако он очень старался сохранять достойный вид.
   - Вот, - сказал шеф-повар, - тут я сделал бутерброды почтенным
чужеземцам в дорогу. По-усландски. Надеюсь, будет вкусно.
   - Спасибо, - ответил Лукас, - очень мило с Вашей стороны.
   Вдруг Пинг Понг заплакал. При всем своем желании он больше не мог
сдерживать своего горя.
   - О-хо-хо, достопочтенные локомотивные машинисты! - рыдал он, вытирая
слезы с маленького личика, - извините меня за то, что я плачу. Но младенцы
моего возраста - о-хо-хо! - иногда плачут ни с того ни с сего...
   Лукас и Джим расстроганно заулыбались и осторожно пожали его
малюсенькую ручку.
   Лукас сказал:
   - Мы все понимаем, Пинг Понг. Прощай, наш маленький спаситель и друг!
   Наконец пришел и царь. Он был бледнее обычного и выглядел очень
серьезным.
   - Друзья мои, - сказал он, - да хранят вас боги, вас и мою маленькую
дочурку.
   Теперь я буду беспокоиться не только за Ли Си, но и за вас обоих. Вы
пришлись мне по душе.
   Лукас, расстрогавшись, выпустил из трубки большое табачное облако и
пробормотал:
 
   - Все наладится, Ваше Величество!
   - Вот еще вам горячий чай, - сказал царь, протягивая Лукасу золотой
термос. - Горячий чай всегда хорошо в дороге.
   Лукас и Джим поблагодарили, забрались в локомотив и закрыли двери
кабины. Джим опустил окошко и крикнул:
   - До свидания!
   - До свидания! До свидания! - закричали в ответ оставшиеся. Эмма
тронулась, и все стали махать на прощанье до тех пор, пока не потеряли
друг друга из виду.
   Путешествие в Дракон-город началось.
   Какое-то время они ехали по пустынным улицам, потом достигли пригорода,
и золотые крыши Пиня остались позади. Взошло солнце, погода стояла такая
чудесная, какую только и можно желать, отправляясь в экспедицию. Целый
день без единой остановки ехали они через Миндалию, держа курс на "Долину
Сумерек".
   На другой день они миновали обширные сады и поля и покатили через
деревни, где миндальские крестьяне и крестьянки со своими детишками и
внучатами махали им вслед. Теперь Эммы больше никто не боялся. Весть о
том, что двое чужеземцев на локомотиве отправились освобождать принцессу
Ли Си, разумеется, мгновенно облетела всю страну.
   На третий день друзья увидели один из знаменитых миндальских
беломраморных дворцов, стоящий посреди озера. Там проживали молодые
миндальские фрейлины.
   Лукас и Джим смогли увидеть, как девушки машут им издалека шелковыми
платочками, и помахали в ответ своими носовыми платками.
   Повсюду, где бы друзья ни останавливались, им приносили полные корзины
фруктов и сладостей, а Эмме - воду и уголь.
   На седьмой день пути друзья добрались, наконец, до Западных ворот
Великой Миндальской Стены. Двенадцать солдат, которые несли там службу и
были ужасно похожи на дворцовых стражников, притащили такой огромный ключ,
который даже втроем едва можно было удержать. Они вставили ключ в замок и
с огромным трудом повернули. Гигантская створка Западных ворот с громким
скрипом распахнулась.
   Этого не происходило со дня сотворения человека.
   Когда Эмма выезжала из ворот, стражники отдали честь и прокричали:
   - Да здравствуют, да здравствуют Усландские герои!
   Уже через несколько минут путешественники очутились прямо в "Лесу
Тысячи Чудес".
 
   Совсем нешуточным делом оказалось найти в нем более или менее проезжий
путь для локомотива, и любой другой машинист, знающий свое дело не так
хорошо как Лукас, точно бы безнадежно застрял. "Лес Тысячи Чудес" был
огромными дикими джунглями из пестрых стеклянных деревьев, лиан и
необычных цветов. А из-за того, что все они были прозрачными, в поле
зрения друзей попало множество редких зверей, населявших джунгли.
   Тут летали бабочки величиной с зонтик. На ветках, как акробаты,
кувыркались пестрые попугаи. Между цветов копошились большие черепахи с
длинными усами на мудрых лицах, а по листьям ползали красные и синие
улитки с многоэтажными домиками на спинках, которые выглядели как
уменьшенные копии Пиньских домов с их золотыми крышами. Время от времени
показывались изящные полосатые белочки с такими большими ушами, что днем
они могли парить на них в воздухе, а ночью закутывались в них, как в
теплые одеяла. Огромные змеи, отливающие медью, обвивали стволы деревьев.
Они были абсолютно безопасными, потому что на каждом конце туловища имели
по голове, и головы эти всякий раз выражали противоположные мнения по
поводу того, куда им хочется ползти. Тут, конечно, и думать нечего было,
чтобы разжиться какой-то добычей. Вот и приходилось им питаться плодами,
которые не могли удрать. Один раз Джим и Лукас увидели даже группку
пугливых нежно-розовых косуль, танцевавших друг с дружкой на лесной
полянке.
   Все это, конечно, было ужасно интересно, и Джим охотно сошел бы с
локомотива, чтобы немного побродить по "Лесу Тысячи Чудес". Но Лукас
покачал головой.
   - Придется перенести на попозже, - считал он. - Сейчас просто нет
времени.
   Сперва надо как можно скорее освободить принцессу.
   Три дня им понадобилось, чтобы пробраться через джунгли, потому что они
очень медленно продвигались вперед. Но на третий день чаща вдруг
приоткрыла свой чудесный пестрый занавес, и прямо перед ними поднялись
горы в красную и белую полоску, носящие название "Корона Мира". А уж если
Джим с Лукасом отчетливо видели этот могучий массив, удаленный от морского
берега на многие сотни миль, то ясно, какими жутко высокими были его
вершины. Величественное зрелище произвело на друзей сильное впечатление.
   Горы так тесно прижимались друг к дружке, что нечего было и думать о
том, чтобы перебраться через них. За первой грядой стояла вторая, а за ней
третья, а так дальше одна за одной. Горы упирались вершинами в облака и
тянулись через всю страну с севера на юг.
   Каждая гора переливалась красно-белыми полосками, горизонтально или
поперек, волнообразно или зигзагами.
   Некоторые были даже в клеточку или с настоящим орнаментом.
   После того как друзья всласть насмотрелись на все и особенно на вершину
с самым, по их общему мнению, красивым орнаментом, Лукас достал карту и
развернул ее.
   - Ладно, - сказал он, - теперь поглядим, где находится эта самая
"Долина Сумерек".
   Он быстро отыскал ее, чем привел Джима в ужасное удивление, потому что
мальчик видел на бумаге лишь беспорядочную неразбериху пестрых линий и
точек.
   - Смотри сюда, - ткнул Лукас пальцем в карту. - Мы стоим вот тут, а
здесь находится "Долина Сумерек". Стало быть, мы вышли из леса немного
севернее.
   Поэтому сейчас нужно ехать на юг.
   - Как скажешь, Лукас, - доверительно проговорил Джим.
   Итак, друзья поехали на юг, все время вдоль гор. Вскоре они увидели
узкую щель между двумя высокими вершинами и направили Эмму прямо к ней.
    
  
 Глава тринадцатая, в которой начинают говорить голоса в "Долине Сумерек"
    
  
 "Долина Сумерек" оказалась мрачным ущельем шириной примерно с обычную
дорогу.
   Его дно, ровное, как асфальт, образовывала порода красного цвета. Сюда
никогда не проникал ни один луч солнца. Справа и слева высились башнями до
самого неба отвесные скалы. А далеко впереди, над противоположным концом
ущелья, стояло красное вечернее солнце внушительной величины, заливая
пурпурным светом поверхности скал, покрытые трещинами.
   Перед самым входом в ущелье Лукас остановил локомотив, и друзья для
начала зашли внутрь, чтобы взглянуть, как обстоит дело со страшными
голосами.
   Однако ничего не было слышно. Внутри царила торжественная и
таинственная тишина.
   У Джима часто забилось сердце, и он схватил Лукаса за руку. Оба стояли
и молчали. Наконец Джим сказал:
   - Но здесь же совсем тихо!
   Лукас кивнул и только хотел что-то ответить, как вдруг справа в скале
раздался совершеннно отчетливый голос Джима:
   - Но здесь же совсем тихо!
   И тут же слева сверху опять:
   - Но здесь же совсем тихо!
   А потом попеременно, то справа, то слева, по всей долине сверху вниз
прошло что-то вроде перешептывания:
   - Но здесь же совсем тихо! - Но здесь же совсем тихо! - Но здесь же
совсем тихо!
 
   - Что это? - испуганно спросил Джим, еще крепче вцепившись в лукасову
руку.
   - Что это? - Что это? - Что это? - прошелестело вдоль скалистых стен.
   - Не бойся! - ответил Лукас успокаивающе. - Это всего лишь эхо.
   - Лишь эхо - лишь эхо - лишь эхо, - разнеслось по ущелью. Друзья
направились назад к Эмме и только хотели сесть в кабину, как Джим вдруг
прошептал:
   - Тсс, Лукас! Слышишь?
   Лукас прислушался. Тут он уловил, как эхо возвращается из
противоположного конца ущелья. Вначале совсем негромкое, оно становилось
все звонче:
   - Но здесь же совсем тихо! - Но здесь же совсем тихо! - Но здесь же
совсем тихо!
 
   И, странное дело, теперь это был не голос одного Джима, эхо звучало
так, как будто говорили, перебивая друг друга, сто Джимов. И было оно,
конечно, гораздо громче прежнего.
   Тут эхо опять повернуло обратно и заново ушло вниз бродить по долине.
   - Ну и ну! - прошептал Лукас. - Эхо возвращается, и, сдается мне, не
одно, а сразу несколько.
   Теперь издалека вернулось второе эхо, звуча попеременно то справа то
слева.
   - Что это? - Что это? - Что это? - кричало оно из скал. Звук был уже
как от целой толпы Джимов. Потом эхо развернулось и опять удалилось.
   - Да-а, - шепотом сказал Лукас, - вот весело будет, если так дальше
пойдет.
   - Почему ты так думаешь? - вполголоса спросил Джим. Ему не было
по-настоящему страшно оттого, что его собственный голос, все время
умножаясь, бродит, как призрак, туда-сюда на свой страх и риск.
   - А ты представь себе, - приглушенно ответил Лукас, - что призойдет,
если Эмма загрохочет по долине. Звук будет, как на целом огромном вокзале.
   Тут возвратилось третье эхо и, приближаясь, зигзагообразно зазвучало в
ущелье.
   - Лишь эхо - лишь эхо - лишь эхо! - прокричала тысяча Лукасов из
скалистых стен.
   Затем голоса развернулись и снова отправились в противоположный конец
долины.
   - Как это получается? - прошептал Джим.
   - Трудно сказать, - ответил Лукас. - Надо будет проверить.
   - Тихо! - прошептал Джим. - Оно снова здесь!
   Из глубины долины второй раз пришло первое эхо, страшно усилившись в
пути.
   - Но здесь же совсем тихо! - Но здесь же совсем тихо! - Но здесь же
совсем тихо!
   - рычали десять тысяч Джимов. Шум был такой, что у обоих загудело в
ушах.
   Когда это кончилось, Джим едва слышно спросил:
   - Лукас, что делать будем? Ведь оно все громче становится!
   На что Лукас прошептал:
   - Боюсь, что ничего нельзя сделать. Можно только попробовать как можно
скорее проехать через ущелье.
   Тем временем вернулось эхо с другого конца долины. Эхом был вопрос
Джима "Что это?". Но теперь его вопили уже сто тысяч Джимов. Под
локомотивом задрожала земля, и друзьям пришлось зажать уши.
   Как только эхо укатилось обратно, Лукас быстро открыл ящик рядом с
рычагами и достал оттуда свечку, изрядно размякшую от жары парового котла.
   Энергично отделив воск от фитиля, он скатал два маленьких шарика и
протянул их Джиму со словами:
   - Вот, засунь в уши, чтобы у тебя перепонки не лопнули! И не забудь
открыть рот!
 
   Джим торопливо запихнул воск в оба уха, то же самое сделал и Лукас.
Потом он знаками спросил мальчика, слышно ли ему хоть что-нибудь. Оба
прислушались, однако третье эхо, пришедшее подобно громовому раскату и
вновь откатившееся назад, их не оглушило.
   Лукас удовлетворенно кивнул, подмигнул Джиму и подбросил в топку
несколько лопат угля. И вот они - полный вперед!- покатили в жуткое
ущелье. Дно было ровным, поэтому они на хорошей скорости понеслись вперед,
ну, конечно, с надлежащим шипеньем и грохотом.
   Чтобы представить себе, что обоим вот-вот предстояло пережить, нужно
знать, каким свойством обладала эта "Долина Сумерек". Скалы были
расположены именно так, что звук распространялся зигзагообразно и не мог
покинуть узкую долину.
   Выйдя из одного конца ущелья, эхо достигало другого, но ему было никак
не выбраться на волю, поэтому приходилось поворачивать назад.
Возвратившись в свою исходную точку, оно опять поворачивало, и так
туда-сюда, туда-сюда, блуждало из конца в конец и обратно. Каждое эхо,
разумеется, создавало новое эхо, а это новое эхо - еще одно эхо. И так
голосов становилось все больше и больше. А чем больше голосов, тем громче,
конечно, эхо. Вообще-то, чересчур много шуму оно пока не наделало, однако
сейчас в ущелье зазвучал грохот локомотива. Такого здесь еще не бывало!
   Кстати, сейчас кто-нибудь может спросить: А почему в ущелье, когда
друзья в него зашли, было так тихо? Ведь даже самый маленький звучок,
когда-то попавший в долину, должен был все еще блуждать по ней. К тому же,
усиленный во много-много раз.
   Да, вопрос этот, разумеется, очень дельный, вопрос настоящего
естествоиспытателя. И рассуждения тоже абсолютно правильные, ведь если бы
друзья приехали в долину на день-другой раньше, они услыхали бы
жуткий-прежуткий шум.
   Этот шум образовался из нескольких звуков, очень тихих поначалу, но с
течением времени ставших ужасно громкими.
   К примеру, одно кошачье "Мяу!" было слышно миллион сто тысяч раз,
воробьиный "Чирик!" миллион раз и шуршанье соскользнувшего вниз камушка
семьсот миллионов раз. Приблизительно можно теперь себе представить, какой
шум там стоял.
   Но куда же он подевался?
   Разгадка заключается в ... дожде! Всякий раз, когда шел дождь, на
каждой капельке, так сказать, повисало немножко эха, и его смывало прочь.
Так "Долина Сумерек" всегда очищалась от шумов. Как раз за день до
прибытия Джима, Лукаса и Эммы прошел сильный ливень, и между тем новых
звуков в долину не попадало, поэтому там и царила абсолютная тишина.
   А теперь давайте вернемся к нашим друзъям, на всех парах несущимся
через ущелье.
 
   Путь оказался длиннее, чем предполагал Лукас. Когда они были где-то в
середине долины, Джим случайно оглянулся назад. И увидал там такое, отчего
даже у наихрабрейшего храбреца кровь бы застыла в жилах!
   Останься они у входа в ущелье - лежать бы им сейчас погребенными под
обломками скал. Там, позади, по обе стороны ущелья скалы уже рухнули. Джим
увидел, как то справа то слева раскалывались скалистые стены, словно от
взрывов, как шатались и падали вниз высоченные вершины скал, наполняя
обломками "Долину Сумерек". Над ними нависла смертельная опасность. Джим
вскрикнул и дернул Лукаса за рукав.
   Лукас обернулся и в одно мгновенье оценил всю опасность положения. Ни
секунды не медля, он повернул маленький рычажок красного цвета, на котором
было написано:
   Аварийный рычаг!
   Пользоваться только в случае повышенной опасности!
   Он не прибегал к помощи этого рычажка уже много лет и понятия не имел,
в состоянии ли добрая старушка Эмма выдержать такое напряжение. Но выбора
не было.
 
   Эмма приняла сигнал и издала пронзительный свист, означавший "Я
поняла!" Тут стрелка на спидометре поползла вверх, все выше и выше,
миновала красный штрих, рядом с которым значилось: Максимальная скорость,
потом еще выше, где уже ничего не значилось, и тут спидометр лопнул и
раскололся на тысячи осколков.
    
  
 Позднее ни Джим, ни Лукас не могли припомнить, как им удалось избежать
гибели.
    
  
 Локомотив, словно пушечное ядро, вылетел из ущелья наружу, как раз в тот
момент, когда рухнула последняя гора.
   Лукас повернул красный рычажок обратно. Эмма замедлила ход, и вдруг
раздался сильный толчок. Машина выпустила пар и остановилась. Она больше
не пыхтела и вообще не подавала никаких признаков жизни.
   Лукас и Джим спустились на землю, вытащили воск из ушей и оглянулись
назад.
   Позади них лежал горный массив "Корона Мира", а на месте ущелья, через
которое они пробирались, высоко-высоко поднималось красное облако пыли.
   Совсем недавно там была "Долина Сумерек".
    
  
 Глава четырнадцатая, в которой Лукас должен признать, что без своего
маленького друга Джима он бы пропал  
  
 - Пока что все обошлось! - пробурчал Лукас, сдвигая фуражку на затылок и
вытирая пот со лба.
   А Джим, все еще не пришедший в себя от страха, сказал:
   - Мне кажется, что пройти через "Долину Сумерек" больше уже ни у кого
не получится.
   - Да, - серьезно согласился Лукас. - "Долины Сумерек" больше не
существует.
   Потом он набил свою носогрейку, раскурил ее и, выпустив несколько
облачков дыма, задумчиво продолжил:
   - Вся глупость-то в том, что обратно и нам никак.
   Джиму такое в голову пока не приходило.
   - О господи! - с ужасом сказал он. - Но ведь нам же надо домой!
   - Да, да, - согласился Лукас. - Придется искать другой путь.
   - А где мы сейчас вообще? - боязливо спросил Джим.
   - В пустыне, - ответил Лукас. - Сдается мне, это и есть "Конец Света".
   Солнце уже заходило, но было еще достаточно светло, чтобы распознать,
что они находятся на бесконечной равнине, плоской, как столешница. Вокруг
не было ничего, только песок, валуны да камни. Далеко на горизонте чернел
большой, как дерево, одинокий кактус, словно перст указующий на фоне
белесого сумеречного неба.
   Друзья оглянулись в сторону красно-бело-полосатых гор. Пыльное облако
немного рассеялось, и стали видны руины "Долину Сумерек".
   - Как же так получилось? - пробормотал Джим, качая головой.
   - Наверное, эхо так усилило эммин грохот, - ответил Лукас, - что скалы
не выдержали и обвалились.
   Обернувшись к локомотиву, он похлопал его по толстому боку и с
нежностью сказал:
 
   - Ну и наделала ты дел, моя старенькая глупышка Эмма!
   Но Эмма безмолвствовала, не выказывая никаких признаков жизни. Только
тогда Лукас заметил, что с ней неладно.
   - Эмма! - испуганно закричал он. - Эмма! Толстушечка ты моя милая, что
с тобой?
   Но локомотив безмолвствовал. Не было слышно даже малейшего посапывания.
   Лукас и Джим озадаченно посмотрели друг на друга.
   - О, господи, - пролепетал Джим. - Если Эмма сейчас... - он не
отважился договорить до конца.
   Лукас сдвинул фуражку на затылок и пробормотал:
   - Ну вот тебе и раз!
   Они быстренько вытащили из-под ступеньки ящик с инструментом. В нем
лежали всевозможные ключи, молотки, клещи, отвертки, напильники, словом,
все, что нужно для ремонта локомотива.
   Долгое время Лукас в полном молчании осторожно простукивал каждое
колесико и каждый винтик у старенькой Эмме и напряженно вслушивался.
   Джим следил за ним широко раскрытыми глазами и не решался ни о чем
спрашивать.
   Лукас так усердно думал, что у него даже трубка погасла. Ничего
хорошего это не означало. Наконец он выпрямился и проворчал:
   - Черт побери меня совсем!
   - Что, совсем плохо? - спросил Джим.
   Лукас медленно кивнул.
   - Похоже на то, - хмуро буркнул он, - что один поршень сломался.
Хорошо, что у меня есть запасной.
   Он достал из кожаной тряпицы маленький стальной поршень величиной с
джимов большой палец.
   - Вот, - сказал машинист, зажав поршень в пятерне. - Мал, да дорог!
Задает такт, чтобы Эмма пыхтела.
   - Думаешь, сможешь починить? - тихо спросил Джим.
   Лукас пожал плечами и озабоченно пробасил:
   - Так или иначе надо попытаться. Нельзя терять ни минуты. Не знаю,
выдержит ли Эмма эту непростую починку. Может быть, да, а может быть, и
нет... Нам даже по мелочи нельзя ошибиться, иначе... Джим, ты должен мне
помочь, один я ни за что не справлюсь.
   - Идет, - решившись, ответил Джим.
   Он знал, что Лукас не шутит, поэтому вопросов больше не задавал. Да и
вид Лукаса не располагал к долгим разговорам. Друзья молча взялись за дело.
   Тем временем окончательно стемнело, и Джиму пришлось включить фонарик.
В безмолвном ожесточении боролись друзья за жизнь своей милой старенькой
Эммы. Час за часом шло время. Поршень вставлялся глубоко внутрь, поэтому
постепено, часть за частью, пришлось разбирать весь локомотив на узлы и
детали. Право же, эта работа требовала крепких нервов.
   Должно быть, уже было далеко за полночь. Взошла луна, скрытая за грядой
облаков.
   Лишь неясная, едва различимая сумеречная синева лежала над пустыней
"Конец света".
   - Клещи! - вполголоса попросил Лукас. Он работал между колесами
локомотива.
   Джим протянул Лукасу клещи. Вдруг он услыхал в воздухе какое-то
странное посвистывание. За ним последовал отвратительный клекот. Потом
опять что-то прошелестело. И вот еще раз, теперь уже совсем близко. Что
это могло быть?
   Джим попытался вглядеться во мрак. Он распознал множество больших
черных бугров, которые сидели на земле и таращили на него горящие глаза.
Опять послышался шелест. Гигантская неуклюжая птица опустилась на крышу
кабины и уставилась на мальчика светящимися зелеными глазищами.
   Джим сделал над собой усилие, чтобы не завопить от ужаса.
   Не отводя взгляда от страшной птицы-великана, он прошептал:
   - Лукас! Эй, Лукас!
   - Что такое? - отозвался тот из-под локомотива.
   - Тут вдруг появились такие большие птицы, - опять зашептал Джим. - Их
тут уйма.
   Они сидят вокруг и вроде бы чего-то хотят.
   - А выглядят-то они как? - поинтересовался Лукас.
   - Очень недружелюбно, - ответил Джим. - Шеи у них голые, клювы кривые,
а глаза зеленые. И на кабине уже сидит одна такая и все время на меня
смотрит.
   - А-а-а, - протянул Лукас, - это же всего-навсего стервятники.
   - Вона как, - проговорил Джим довольно жалобным голосом. И немного
погодя добавил: - Я всего-то и узнать хотел, а что, стервятники очень
любят нападать или нет? Ты как считаешь?
   - Пока ты живой, - стал объяснять Лукас, - они тебя не тронут. Будут
ждать, пока не умрешь.
   - Ага, - сказал Джим. И через пару минут опять спросил: - А ты
абсолютно уверен?
 
   - В чем уверен? - переспросил Лукас из-под локомотива.
   - Ты абсолютно уверен, - повторил Джим, - что маленькие чернокожие
мальчики для них не исключение? Может, как раз их они больше любят лопать
живьем?
   - Нет, - возразил Лукас. - Не бойся. Стервятников называют "Могильщики
пустынь", потому что они всегда имеют дело только с мертвечиной.
   - Вот оно что, - пробормотал Джим, - ну, тогда ладно.
   На самом деле все было далеко не ладно. Стервятник, сидевший на кабине,
делал очень аппетитные движения уголком клюва, поэтому Джима не покидало
ощущение, что для маленьких чернокожих мальчиков стервятники все-таки,
наверное, делают исключение... А если не получится привести в порядок
Эмму, что тогда? Тогда им придется остаться здесь, посреди пустыни "Конец
Света", рядом с этими гадкими могильщиками, что уже сидят тут и ждут.
   Отсюда так далеко до любой людской помощи, а до Усландии просто
немыслимо далеко. Стало быть, это конец, и не вернуться им в Усландию
никогда-никогда!
   Джим так далеко зашел в своих мыслях, что на него вдруг напало ужасное
чувство полного одиночества. И он в отчаянии разревелся.
   Как раз в этот момент Лукас выкарабкался из-под локомотива и стал
вытирать тряпкой руки.
   - Что с тобой, старина? - спросил он, тактично глядя в сторону, потому
что, разумеется, сразу понял, в чем дело.
   - Ничего, - ответил Джим, - у меня просто... кажется... у меня икота
началась.
   - Ах, вот оно что, - пробормотал Лукас.
   - Лукас, скажи мне, только честно, - тихо попросил Джим.- Есть еще
надежда?
   Лукас задумчиво посмотрел перед собой, а потом, серьезно глядя в глаза
Джиму, ответил:
   - Послушай меня, Джим Кнопка! Ты мой друг, и поэтому я могу сказать
тебе правду.
   Я не знаю, что делать дальше. Мне никак не развинтить самую последнюю
гайку.
   Снаружи не получится. Надо забраться в котел. А мне никак, уж слишком я
большой и толстый. Мда-а, дурацкая история!
   Джим покосился на стервятника, сидевшего на кабине и на остальных
поодаль, которые медленно, но верно подступали поближе, с любопытством
вытягивая из перьев-воротников голые шеи. А потом решительно сказал:
   - Я заберусь внутрь.
   Лукас серьезно кивнул.
   - Это и в самом деле последняя возможность. Но не безопасная. Ведь тебе
придется работать под водой на дне котла. Воду нам выливать нельзя, потому
что другой в пустыне нету. Кроме того, ты даже посветить себе не сможешь.
Будешь работать целиком и полностью наощупь. Подумай хорошенько, прежде
чем соглашаться. Я отлично пойму, если ты откажешься.
   Джим подумал. Плавать и нырять он, конечно же, умел. К тому же Лукас
сказал, что это последняя возможность. Значит, ничего другого не остается.
   - Сделаю, - сказал он.
   - Хо-ро-шо! - медленно отозвался Лукас. - Возьми с собой этот ключ.
Думаю, что он подойдет. А гайка находится примерно здесь. - Он указал
место с наружной стороны днища котла.
   Джим запомнил место гайки и залез на котел. Стервятник на кабине
удивленно наблюдал за ним.
   Внезапно из-за темной гряды облаков показалась луна, и стало немного
светлее.
   Каждый, кто знаком с устройством локомотива, знает, что позади трубы
находится что-то типа купола, похожего на вторую трубу немного меньшего
размера. Этот купол можно открыть, и тогда будет видно шахту, ведущую в
котел.
   Джим снял ботинки, бросил их Лукасу и полез в открытый купол. Там было
очень тесно, и джимово сердце бешено застучало.
   Но он сжал зубы и протиснулся дальше, ногами вперед. Когда снаружи
осталась только его голова, мальчик еще раз кивнул Лукасу, а потом ощутил
под ногами воду. Она была очень теплая.
   Джим вдохнул побольше воздуха и проскользнул вниз.
   Лукас стоял перед локомотивом и ждал. Он сильно побледнел, это было
заметно, несмотря на копоть и сажу. А что делать, если с Джимом что-нибудь
случится?
   Лукас только и сможет, что стоять здесь сложа руки, ведь в котел же ему
никак не забраться. Машинист вытер со лба несколько крупных холодных
капель пота. Тут он услыхал изнутри котла негромкое лязганье. Потом еще
раз. И вдруг что-то, тихо звякнув, выпало на землю.
   - Гайка! - воскликнул Лукас. - Джим, вылезай!
   Но Джим не появлялся.Бежали секунды. Лукас в страхе за своего
маленького друга едва соображал, что делает. Забравшись на локомотив, он
закричал через купол:
   - Джим! Джим! Да вылезай же! Джим, ты где?
   И тут наконец показалось жадно хватающее ртом воздух черное личико,
совершенно мокрое. Затем рука. Лукас схватил ее и вытащил друга наружу.
Взяв мальчика на руки, он спустился вниз.
   - Джим! - повторял он снова и снова. - Старина мой Джим!
   Мальчик закашлялся. Смущенно улыбнувшись, он выплюнул изо рта воду и
прошептал:
   - Вот видишь, Лукас, как хорошо, что ты взял меня с собой?
   - Джим Кнопка! - сказал Лукас. - Ты замечательный паренек, и без тебя я
бы просто пропал.
   - Знаешь, как там было? - вздохнул Джим. - Сначала все шло хорошо.
Гайку я сразу нашел, да и отвинтилась она легко. А когда я собрался назад,
то никак не мог отыскать лаз. Но в конце концов потом я все-таки справился.
   Лукас стащил с Джима мокрую одежду и завернул его в теплое одеяло.
Потом он напоил его горячим чаем из царского термоса.
   - Так! - затем сказал Лукас. - Теперь отдыхай! А остальное я и один
доделаю.
   Но вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу и испуганно воскликнул:
   - Черт меня побери! Ведь через дырку от гайки капает вода!
   Так оно и было. Но, к счастью, ее вытекло совсем немного, где-то около
полулитра.
   Лукас быстро сменил сломанный поршень и завинтил все обратно. Снаружи
гайка закрутилась очень хорошо. А потом он вновь часть за частью тщательно
собрал добрую старую Эмму. И когда последний винт был крепко-накрепко
завинчен...
   - Ну, Джим! - крикнул он. - Что ты теперь скажешь?
   - А что я должен сказать? - поинтересовался Джим.
   - А вот, послушай-ка! - весело ответил Лукас.
   Джим прислушался. И действительно: Эмма опять запыхтела!
   Хоть и совсем тихонько, едва слышно, но иначе не скажешь - она пыхтела!
   - Лукас! - завопил счастливый Джим. - Эмма цела и невредима! Мы спасены!
   И оба, смеясь, пожали друг другу руки.
   Стервятники выглядели разочарованными. Однако, кажется, они все еще на
что-то надеялись. Птицы только немного отступили в глубь пустыни.
   - Вот что! - объявил довольный Лукас. - Теперь Эмма должна хорошенько
выспаться и набраться сил.И мы, я думаю, сделаем то же самое.
   Друзья забрались в кабину и закрыли за собой дверь. Потом они немного
подкрепились фруктами и сладостями из корзинки с провиантом и попили чаю
из золотого термоса.
   После чего Лукас выкурил трубку.
   Но Джим уже заснул. Он так гордо улыбался во сне, как может улыбаться
лишь тот, кто починил сломанный локомотив с риском для жизни.
   Лукас хорошенько закутал его одеялом и убрал со лба еще влажноватые
курчавые прядки черных волос.
   - Молодчина малыш! - ласково пробормотал он.
   Потом он выбил трубку и еще раз взглянул в окошко.
   Стервятники сидели кружком в отдалении, ярко освещенные луной. Они
шушукались между собой, наверное, что-то обсуждали.
   - Подумаешь, - пробурчал Лукас. - Нас вам все равно не заполучить.
   Потом он устроился поудобнее, глубоко вздохнул, зевнул и тоже уснул.
    
  
 Глава пятнадцатая, в которой путешественники попадают в диковинную
местность и обнаруживают гибельные следы  
  
 На другое утро друзья проснулись довольно поздно. Это и понятно, ведь
накануне они легли далеко за полночь. Солнце стояло уже высоко, и жгучий
зной все усиливался. В пустыне, где ни дерево ни куст не дают тени, воздух
быстро становился удушающе горячим, как в печке.
   Друзья спешно позавтракали и тронулись в путь. В веселом настроении
покатили они сразу на север. Поскольку компаса у них не было, единственным
ориентиром служили горы "Корона Мира".
   Они решили ехать так, чтобы горы все время было видно справа. По их
расчетам, где-нибудь на севере они должны были выехать к Желтой Реке и
оттуда вверх по течению до самого Дракон-города. Карта больше не помогала,
но поначалу все и так шло хорошо.
   Эмма опять была в отличном настроении. Похоже, она полностю оправилась
после трудной починки. Несмотря на свой возраст и тяжеловатую фигуру, она
была очень хорошим и надежным локомотивом.
   Солнце поднималось все выше и выше. Из-за жары воздух над пустыней
дрожал. Лукас и Джим плотно закрыли оба окошка. Хотя внутри маленькой
кабины из-за топки тоже было довольно жарко, но по сравнению с наружной
температурой все-таки сносно.
   Время от времени на их пути попадались наполовину погруженные в песок
выбеленные скелеты зверей. Друзья провожали их задумчивыми взглядами.
   Было где-то за полдень, когда Лукас вдруг изумленно воскликнул:
   - Да неужели?
   - Что такое? - спросил Джим, потягиваясь. Он немного задремал,
утомленный жарой.
 
   - Кажется, мы сбились с пути, - проворчал Лукас.
   - Почему?
   - Погляди-ка в правое окно! Ведь горы все время стояли там. А сейчас
они вдруг оказались на другой стороне.
   И в самом деле, все было, как сказал Лукас:в правом окне виднелся
пустой и далекий горизонт пустыни, а слева - горы в красную и белую
полоску.
   Все это было уже довольно странным, однако еще более странным оказалось
то, что горы, кажется, тоже были не совсем в порядке.Они выглядели так,
словно не стояли на земле, а парили чуть повыше.
   - Что же такое случилось? - забеспокоился Джим.
   - Я тоже не знаю. - ответил Лукас. - Во всяком случае, надо повернуть,
что ли.
   Но не успел он этого сказать, как горы совсем исчезли, их не было
больше видно ни справа ни слева.
   Вместо них друзья внезапно обнаружили в отдалении морской пляж с
пальмами, гнувшимися от ветра.
   - Во, видали? - пробурчал ошарашенный Лукас. - Джим, ты что-нибудь
понимаешь?
   - Не-а, - отозвался Джим. - Мы, кажется, попали в какую-то необычную
местность.
   Он обернулся и стал смотреть назад.
   К его величайшему удивлению, позади них высились красно-бело-полосатые
горы.
   Только теперь они стояли вверх тормашками! Так сказать, свешивались с
неба.
   - И все-таки что-то не так! - опять пробурчал Лукас, зажав в зубах
трубку.
   - Что будем делать? - испуганно спросил Джим. - Если так пойдет дальше,
нам ни за что не найти нужного направления.
   - Разумнее всего будет, - рассудил Лукас, - на всякий случа ехать
дальше до тех пор, пока мы не выберемся из этого треклятого "НЕЗНАЮЧТО".
   Итак, они поехали дальше. Но выбраться не получалось. Наоборот, все
стало еще более странным. Например, они вдруг увидели большие айсберги,
плывущие по небу.
   Это было особенно поразительно, потому что в такой жаре любой айсберг
вообще-то сразу же должен был бы растаять.
   Тут перед ними возникла Эйфелева башня, которая в действительности
стоит в городе Париже, а уж никак не в пустыне "Конец Света". Потом слева
появились множество вигвамов, окружавших костер, и воины в оперении с
боевой окраской, исполнявшие дикий танец. Справа тут же оказался город
Пинь со своими золотыми крышами. Затем все исчезло также внезапно, как и
появилось, и вокруг опять лежала лишь голая пустыня. Однако через
несколько мгновений в дрожащем воздухе опять возникло что-то непонятное.
   Лукас надеялся, что после обеда по положению заходящего солнца сумеет
отыскать северное направление. Но, к сожалению, об этом нечего было и
думать.Солнце палило то справа, то слева, и частенько даже одновременно с
обеих сторон. Оно и в самом деле раздвоилось. Казалось, что все кругом
просто-напросто взбесилось.
   В конце концов видения вовсе перемешались. Так, например, перевернутая
колокольня стояла на кончике своего флюгера, а над ней в воздухе парило
озеро, на волнах которого паслись коровы.
   - Ну просто сумасшедший беспорядок! Такого со мной еще не случалось! -
пробасил Лукас чуть ли не смехом.
   Теперь возникла огромная ветряная мельница,стоявшая на спинах двух
слонов.
   - Если бы не такая круговерть, - сказал Лукас, - то вся эта сумятица
была бы просто потехой.
   В этот момент по небу проплыл могучий корабль под парусами, исторгавший
водопад.
 
   - Я точно не знаю, - пробормотал Джим и озабоченно покачал головой, -
мне все это совсем не нравится... Хотелось бы поскорее отсюда выбраться.
   Тут перед ними по пустыне проскакала большими скачками половинка
"Чертова колеса" с ярмарки, как будто ища другую половинку. Но той нигде
не было видно.
   - Мне бы тоже этого хотелось, - согласился Лукас и поскреб за ухом. -
Мда, когда-нибудь мы наверняка покинем эту куръезную местность. По моим
подсчетам, с полудня мы покрыли добрую сотню миль. И в самом деле, глупо,
что мы забыли взять с собой компас.
   Какое-то время друзья молча ехали дальше и наблюдали за картинами,
которые то появлялись, то исчезали. Как раз когда Лукас хотел сказать
Джиму, что солнце теперь видно даже в трех местах, мальчик издал
оглушительный вопль.
   - Лукас! - кричал он. - Там, смотри-ка! Этого не может быть! Это же,
это... там Усландия!
   И правда! Совершенно отчетливая Усландия лежала, окруженная синим
океаном.
   Большая и маленькая вершины горы поднимались вверх, а между ними можно
было узнать замок короля Альфонса Без-Пятнадцати-Двенадцатого. Блестели
извилистые рельсы железной дороги, и все пять туннелей были там, и дом
господина Эрмеля тоже.Там же стояли маленькая железнодорожная станция и
домик госпожи Ваас с лавкой! А по морю плыл почтовый кораблик.
   - Скорее!- крикнул Джим совершенно вне себя.
   - Скорей, Лукас! Давай! Едем туда!
   Но Эмма уже сама взяла курс на Усландию. Она похоже тоже заметила
родной остров.
   Они подъезжали все ближе.И вот уже стало видно, как король выглядывает
из окна.
   А перед замком стоит госпожа Ваас с письмом в руках, рядом с ней
почтальон и господин Эрмель.
   Все они кажутся очень унылыми. Госпожа Ваас то и дело вытирает глаза
уголком фартука.
   - Госпожа Ваас! - крикнул Джим, открыв окно и высунувшись наружу, так
далеко, как он только смог, несмотря на раскаленный зной, тут же его
атаковавший.
   - Госпожа Ваас, я здесь! Вы меня видите, госпожа Ваас? Это я, Джим
Кнопка!
   Оставайтесь там, мы едем!
   Он так взволнованно кричал и махал рукой, что чуть не вывалился из
окна. Лукас едва успел схватить его за большую кнопку на штанишках.
   Эмме оставалось проехать до Усландии каких-то десять метров, когда все
исчезло не менее внезапно и загадочно, чем остальные видения. И опять по
обе стороны простиралась лишь бесконечная, прокаленная солнцем пустыня.
   Джим поначалу просто не хотел в это поверить. Но ничего не помогло,
Усландии как не бывало. Две большущие слезы скатились по его черным щекам.
Он не мог сдержаться.
   Лукасовы глаза тоже подозрительно блестели, и он выпускал из носогрейки
большие облака дыма.
   Молча поехали они дальше. Однако самое удивительное ожидало их впереди.
Перед друзьями внезапно предстал другой локомотив, выглядевший точь-в-точь
как Эмма.
   Этот локомотив ехал рядом примерно в сотне метров от них, с точно такой
же скоростью.
   Лукас, не веря своим глазам, высунулся из окошка, и на другой машине
другой водитель тоже высунулся из окошка.
   Лукас помахал ему, и другой машинист тоже помахал в ответ.
   - Это уже просто какое-то сумасшествие в квадрате! - сказал Лукас. -
Ведь не спим же мы!
   - Ни чуточки! - заверил Джим.
   - Ну что ж, тогда давай-ка разглядим эту штуку поближе, - предложил
Лукас.
   Они немного повернули и поехали к другому локомотиву. Но тот повернул
одновременно с ними, так что оба локомотива стали двигаться навстречу друг
другу.
   Наконец Лукас остановил Эмму. Другой локомотив тоже остановился.Лукас и
Джим спустились на землю. Одновременно с ними машинист и маленький
чернокожий мальчик тоже вышли из другого локомотива.
   - Тут, должно быть, одинако... - забормотал озадаченный Лукас.
   И они пошли каждый навстречу друг другу, Лукас к другому Лукасу, Джим -
к другому Джиму.Только хотели оба Лукаса и оба Джима протянуть руки для
обоюдного приветствия, как задул легчайший ветерок. Другие Джим, Лукас и
Эмма стали прозрачными и... испарились, превратившись в ничто.
   Джим в полной растерянности уставился круглыми глазами на то место, где
только что стоял Джим номер два.
   Вдруг он услыхал, как Лукас, присвистнув, сказал:
   - Теперь мне все ясно! Ну, конечно, так оно и есть!
   - Что - оно? - спросил Джим.
   - Ты когда-нибудь слыхал про зеркальную комнату Фата Морганы?
   - Не-а, - ответил Джим. - Какой патер?
   - Да не патер! - ухмыльнулся Лукас. - Фата Моргана! Пошли назад, к
Эмме, там я объясню тебе, в чем дело. А то здесь жарит, как на сковородке!
   Они опять забрались в кабину, и Лукас по пути стал объяснять Джиму, что
такое зеркальная комната Фата Морганы.
   Такие комнаты иногда бывают на ярмарках. Они состоят сплошь из зеркал.
Если зайти внутрь, то можно совсем сбиться с толку, потому что совершенно
непонятно, где отражение, а где нет. На ярмарке это очень весело, и когда
надо, тебе помогут найти выход.
   Совсем другое дело в пустыне!
   Фата Моргана здесь состоит, конечно, не из зеркал. Да и откуда им
взяться в пустыне? Нет, просто это так говорится, потому что речь идет о
похожих вещах.
   Фата Моргана - это так называемое природное явление. Когда солнце
накаляет песчаную поверхность, воздух становится очень горячим, потом еще
горячее, и наконец, начинает дрожать от зноя. И вот, накаляясь все больше
и больше, он вдруг дает отражение, как настоящее зеркало в ванной комнате.
При этом он отражает не только предметы, находящиеся поблизости, а чаще
приносит отражения тех, которые находятся где-то очень далеко. И вот тогда
внезапно возникают предметы, удаленные от пустыни на многие-многие мили. К
примеру, может произойти, что люди, странствующие по пустыне, ни с того ни
с сего увидят впереди ресторанчик с вывеской следующего содержания:
   ХОЛОДНЫЙ ЛИМОНАД, СТАКАН 10 Пф.
   И когда они туда побегут, испытывая ужасное чувство жажды, то все тут
же исчезнет. Так можно заблудиться и совершенно не знать, где находишься.
   Разумеется, запросто может случиться, что эти отражения, называемые еще
миражами, на долгом пути через пустыню немного перемешиваются. Вот и
появляются миражи курьезного содержания, вроде тех, что видели друзья.
   - А под конец, - завершил Лукас свои объяснения, - под конец мы даже
увидели самих себя. Но когда подул ветерок, воздух малость охладился и
перестал отражать.
   Джим какое-то время молча размышлял, а потом восхищенно сказал:
   - Лукас, мне кажется, что ты знаешь все про все на свете.
   - Нет, - ответил Лукас и засмеялся, - я очень многого не знаю.
Например, я не знаю, что там такое впереди.
   Друзья стали напряженно вглядываться в линию пути.
   - Кажется, там в песке какие-то следы, - сказал Джим.
   - Верно, - пробормотал Лукас. - Выглядят как паровозные.
   - Если это опять не Фата, - озабоченно проговорил Джим. - В такой вот
пустыне никогда заранее неизвестно, природное это явление или какое другое.
   Они подкатили поближе, однако на сей раз картина не пропала. Это
действительно были следы в песке, следы от паровозных колес.
   - Выглядит так, - констатировал Джим, - как будто тут кто-то проехал до
нас.
   Лукас остановил Эмму, спустился вниз и осмотрел след.
   - Черт побери! - выругался он наконец и поскреб у себя за ухом. - Тут и
в самом деле кое-кто уже проехал до нас. И знаешь, кто это был?
   - Не-а. А кто?
   - Мы сами. Это Эммины следы. Похоже, мы сделали огромный круг и
вернулись к нашим собственным следам.
   - Оой-ой-ой! - ужаснулся Джим. - Но ведь нам как-то надо выбираться из
этой проклятой пустыни!
   - Совершенно верно! - подтвердил Лукас. - Весь вопрос в том, как.
   Он стал внимательно осматривать все вокруг.
   В небе справа от них ехал паровоз, выпуская из трубы большие и пестрые
мыльные пузыри. Слева возвышался старый маяк. На его самой верхней
площадке какой-то кит делал стойку на голове. Позади Лукас увидел
универмаг, из окон и дверей которого росли деревья. А прямо перед собой он
заметил длинный ряд телеграфных столбов.
   Там по проводам разгуливало семейство бегемотов.
   Лукас взглянул на небо. Три солнца стояло на трех разных местах. Какое
из них настоящее, а какое мираж, определить было невозможно.
   Лукас покачал головой.
   - Это бессмысленно, - проворчал он. - Нужно ждать, пока миражи Фата
Морганы не кончатся. Иначе нам отсюда ни за что не выбраться. И потом
нечего понапрасну тратить уголь и воду. Ведь совершенно неизвестно,
сколько нам придется держаться на старых запасах.
   - А как ты думаешь, когда Фата кончится? - мрачно осведомился Джим.
   - Думаю, что ночью, - ответил Лукас, - когда не будет так жарко.
   Тут они залезли обратно в кабину, чтобы передохнуть и дождаться захода
солнца.
   От зноя обоих клонило в сон, и Лукас уже задремывал, когда Джим вдруг
спросил его:
   - Почему же они были такие печальные?
   - Кто-о? - зевнул Лукас.
   - Все, - тихо ответил Джим, - я имею в виду Усландский мираж.
   - Может быть, мы увидели их как раз в тот момент, когда пришло наше
письмо, - задумчиво проговорил Лукас.
   Джим глубоко вздохнул. Немного погодя он грустно спросил:
   - Лукас, как по-твоему, мы когда-нибудь еще увидим Усландию?
   Лукас дружески положил руку на плечо Джиму и, желая утешить, ответил:
   - Есть у меня такая уверенность, что в один прекрасный день мы все
втроем вернемся в Усландию - ты, Эмма и я.
   Джим поднял голову, и его глаза стали большими-пребольшими.
   - Ты честно так думаешь? - с надеждой в голосе спросил он.
   - Я могу чуть ли не слово дать, - пробасил Лукас.
   На душе у Джима сразу стало так легко и весело, словно они уже были на
пути домой.
   Он знал, что если Лукас что-то говорит, то это, считай, дело надежное.
   - А, думаешь, скоро? - спросил он еще.
   - Может быть, да, а может быть, и нет, - ответил Лукас. - Кто его
знает. Это только предчувствие.
   И, немного погодя, добавил:
   - Лучше попробуй сейчас заснуть. Возможно, нам придется всю ночь ехать.
   - Идет, - ответил Джим и почти тут же уснул. А Лукас бодрствовал и
размышлял. Он был сильно озабочен. Закурив трубку, Лукас принялся
разглядывать пустыню, лежащую в полуденном зное, и заметил, что прилетели
стервятники.
   Они терпеливо сидели вокруг Эммы в молчаливом ожидании.
   По всей видимости, стервятники твердо рассчитывали на то, что
путешественники никогда не выберутся из этой ужасной пустыни.
    
  
 Глава шестнадцатая, в которой Джим Кнопка приобретает важный опыт  
  
 Каждый, кто однажды путешествовал по пустыне, знает, что закаты там
отличаются особенным великолепием. Вечернее небо сияет всеми цветами, от
огненно-оранжевого до нежнейших розового, светло-зеленого и фиолетового.
   Лукас и Джим, сидя на крыше локомотива и болтая ногами, доедали остатки
провианта из корзинки и допивали чай из золотого термоса.
   - У нас больше ничего не будет до тех пор, пока мы не найдем нового
провианту, - озабоченно сказал Лукас.
   Жара немного спала. Поднялся даже легкий ветерок, который принес им
немного прохлады. Все миражи исчезли, за исключением одного-единственного,
который упрямо пытался остаться еще на какое-то время. Однако он был
совсем маленьким природным явленьицем: половинкой велосипеда с восседающим
на ним ежиком. Еще четверть часа эта половинка немного потерянно кружилась
по пустыне туда-сюда, а потом и она пропала.
   Теперь оба друга могли быть достаточно уверены в том, что солнце,
уходящее за горизонт, настоящее. А поскольку всем известно, что солнце
заходит на западе, Лукас сразу смог определить, где север и куда им ехать.
Вечернее солнце должно было светить в левое окошко. Вот как это просто
оказалось, и они поехали.
   Через некоторое время солнце уже собиралось спрятаться за горизонт, и
тут в глаза Джиму бросилось нечто необычное. Неотлучно сопровождавшие их
стервятники вдруг все как один развернулись и улетели прочь.
   Казалось, что они даже слишком торопились. Джим поделился своими
наблюдениями с Лукасом.
   - Может, они наконец сдались, - пробормотал довольный Лукас.
   Однако в этот момент Эмма издала оглушительный свист, прозвучавший
криком ужаса, и, развернувшись сама по себе, как сумасшедшая помчалась в
обратную сторону.
   Лукас нажал на тормоз и остановил Эмму. Она дрожа повиновалась и
запыхтела, судорожно переводя дыхание.
   - Да ты что, Эмма? Это еще что за новомодные выходки?
   Джим хотел что-то сказать, но стоило ему случайно оглянуться назад, как
слова застряли у него в горле.
   - Там! - только и смог прошептать он.
   Лукас обернулся. Все, уже когда либо виденное им, не шло ни в какое
сравнение с тем, что он увидел на сей раз.
   На горизонте стоял великан таких гигантских размеров, что даже
возвышавшиеся до небес горы "Корона Мира" казались по сравнению с ним
грудой спичечных коробков.
   Великан был явно очень старым, потому что его длиннющая белая борода
доставала ему до колен и, вот странно, была заплетена в толстую косу.
Вероятно, таким образом великану легче было сохранять ее в приличном виде.
Да, можно себе представить, каких усилий стоило ежедневное расчесывание
этих зарослей! На голове у великана была старая соломенная шляпа. Откуда
взялись такие огромные соломины? Огромное тело прикрывала старая длинная
рубаха, которая наверняка превосходила по размерам самый большой парус.
   - Ох! - вырвалось у Джима. - Это не Фата! Скорей отсюда, Лукас! Может
быть, он нас еще не заметил.
   - Без паники! - ответил Лукас, выпуская из трубки табачное облачко. Он
внимательно рассматривал великана. - Я нахожу, - констатировал он, - что,
несмотря на свою огромность, великан выглядит вполне учтиво.
   - Ч...ч...что? - в ужасе пролепетал Джим.
   - Ну да, - спокойно ответил Лукас. - Его большой рост еще вовсе не
означает, что сам он обязательно чудовище.
   - Да, но... - продолжал заикаясь Джим, - а если все-таки он оно?
   Тут великан порывисто протянул вперед руку, но потом потерянно опустил
ее, и, похоже, глубокий вздох всколыхнул его грудь. Однако, странное дело,
при этом не было слышно ни звука. Стояла полная тишина.
   - Если бы великан захотел, - сказал Лукас, не выпуская трубки изо рта,
- то давно бы уже смог что-нибудь с нами сделать. Кажется, у него добрый
нрав. Вот только хотелось бы знать, почему он не подойдет поближе. Или
чего доброго сам нас боится?
   - Ох, Лукас! - простонал Джим, у которого от страха аж зубы застучали.
- Тогда нам конец!
   - Не думаю, - возразил Лукас, - возможно, что великан даже может
сказать, как нам выбраться из этой треклятой пустыни!
   Джим онемел. Он больше не знал, что и думать.
   А великан вдруг поднял руки и, сложив их рупором, крикнул тоненьким
жалким голоском:
   - Чужеземцы, прошу вас, пожалуйста, не уходите! Я вам ничегошеньки не
сделаю!
   При его росте голос должен был бы, собственно говоря, звучать громовым
раскатом.
   Но ничего подобного не произошло. А по какой причине?
   - Сдается мне, - пробормотал Лукас, - это совсем безобидный великан.
Скорее, даже милый. Только вот с голосом у него не все в порядке.
   - А, может быть, он притворяется! - крикнул перепуганный Джим. - Он,
наверное, хочет поймать нас и съесть. Я уже раз слыхал про такого
великана. Честно, Лукас!
 
   - Ты ему не доверяешь, и все только потому, что он огромный, - ответил
Лукас. - Тоже мне причина! Он же, в конце концов, в этом не виноват.
   Тут великан у горизонта опустился на колени и, сделав умоляющий жест,
крикнул:
   - Ах, пожалуйста, поверьте мне! Я вам ничего не сделаю, мне только
хочется с вами побеседовать. Я так одинок, так ужасно одинок!
   И, странное дело, его голосок звучал так же жалобно.
   - Да, бедняга, такого нельзя не пожалеть, - сказал Лукас. - Помашу-ка я
ему, чтобы он увидел, что мы ничего злого не замышляем.
   Джим с ужасом наблюдал, как Лукас, высунувшись из окошка, вежливо
приподнял фуражку и приветливо помахал великану носовым платком.
   Ну все, сейчас грянет беда! Великан медленно поднялся на ноги. Весь его
вид выражал нерешительность и смущение.
   - Значит ли сие, - воскликнул он своим тоненьким голоском, - что мне
можно подойти поближе?
   - Именно так! - крикнул в ответ Лукас, сложив руки рупором, а потом
опять приветливо посигналил носовым платком. Великан осторожно шагнул к
локомотиву и тут же выжидающе замер на месте.
   - Он нам не верит! - проворчал Лукас. Полный решимости, он выбрался из
кабины и, махая платком, пошел великану навстречу.
   У Джима от страха все поплыло перед глазами. Неужели Лукас перегрелся
на солнце?
 
   Но как бы то ни было, Джим все-таки не мог допустить, чтобы его друг
шел в одиночку навстречу такой опасности.
   Мальчик вылез из локомотива и припустил вслед за Лукасом, несмотря на
дрожь в коленках.
   - Да подожди, Лукас! - крикнул он, едва переводя дух. - Я с тобой!
   - Ну, вот видишь, - сказал Лукас и дружески похлопал его по плечу, -
так-то оно намного лучше! Страх - плохой помощник. Когда боишься, все
кажется намного хуже, чем оно есть на самом деле.
   Великан, увидев, что мужчина с маленьким мальчиком вылезли из
локомотива и, махая, идут ему навстречу, понял, что беспокоиться не надо.
Его несчастное лицо просветлело.
   - Хорошо, друзья, - закричал он своим тоненьким голосом, - я сейчас
приду!
   И он пошел навстречу Джиму с Лукасом. Все происшедшее вслед за этим,
было настолько удивительным, что Джим широко разинул рот, а Лукас начисто
позабыл про свою трубку.
   Великан приближался и с каждым шагом становился немножко меньше. Метров
за сто от друзей он выглядел уже не намного больше высокой колокольни.
Через следующие пятьдесят метров - всего лишь величиной с дом. И, наконец,
дойдя до Эммы, он сделался такого же роста как Лукас-машинист. Даже почти
на пол-головы ниже.
   Перед изумленными друзьями стоял худой старик с тонким добрым лицом.
   - Добрый день! - сказал он, снимая свою соломенную шляпу. - Просто и не
знаю, как вас благодарить за то, что вы не убежали прочь. Уже многие годы
я страстно мечтаю о том, что однажды кто-нибудь проявит подобающую
храбрость. Но до сегодняшнего дня никто так и не подпустил меня к себе. А
я ведь только издалека выгляжу ужасно огромным. Да, кстати, совершенно
забыл представиться: меня зовут Тур Тур. Имя Тур и фамилия Тур.
   - Добрый день, господин Тур Тур, - вежливо ответил Лукас и приподнял
свою фуражку, - меня зовут Лукас-машинист.
   Он и виду не подал, что был удивлен, и вел себя так, как будто странные
встречи вроде этой для него - дело обычное. Лукас и впрямь был человеком,
который всегда знает, что к чему!
   Тут и Джим, который с раскрытым ртом все еще таращился на господина Тур
Тура, опомнился и сказал:
   - Меня зовут Джим Кнопка.
   - Я ужасно рад! - обратился господин Тур Тур к Джиму. - И прежде всего
потому, что вы, совсем молодой человек, мой дорогой Джим Кнопка, и уже
такой невероятно храбрый. Вы сослужили мне добрую службу.
   - Ох... ях... я... вообще-то... - залепетал Джим и покраснел под своей
черной кожей до самых ушей. Ему вдруг стало ужасно стыдно, потому что, по
правде говоря, никаким храбрецом он не был. А про себя мальчик решил
никого и ничего не бояться, прежде чем не посмотрит на этих "кого" и
"чего" вблизи. Ведь мало ли что, а если все будет как с господином Тур
Туром? Он мысленно даже дал себе честное слово, что всегда будет об этом
помнить.
   - Видите ли, - опять обратился господин Тур Тур к Лукасу, - Никакой я
на самом деле не великан. Я всего лишь мнимовеликан. В том-то и беда.
Поэтому я так одинок.
   - Объясните нам это поподробнее, господин Тур Тур, - попросил Лукас, -
должен вам сказать, что вы первый мнимовеликан, который нам повстречался.
   - Я вам охотно все объясню, как умею, - заверил господин Тур Тур, - но
не здесь.
   Господа, позвольте пригласить вас в гости в мое скромное жилище.
   - Вы что, здесь живете? - удивился Лукас. - Посреди пустыни?
   - Разумеется, - отвечал господин Тур Тур, улыбнувшись, - я живу в самой
середине "Конца Света", как раз возле оазиса.
   - А что такое "оазис"? - осторожно спросил Джим, опасавшийся новых
сюрпризов.
   - Оазисом, - стал объяснять господин Тур Тур, - называется родник или
другой водный источник в пустыне. Пойдемте, я вам все покажу.
   Но Лукас не хелол оставлять Эмму. Эмма прм случае могла заправиться
свежей водой. Однако Джиму с лукасом понадобилось много времени, чтобы
убедить боязливого мнимовеликана в том, что езда на локомотиве - дело
совершенно безопасное. Наконец, все общество отправилось в путь.
    
  
 Глава семнадцатая, в которой мнимовеликан объясняет свою необчность и
проявляет благодарность  
  
 Оазисом господина Тур Тура оказался маленький прудок с прозрачной водой,
в середине которого фонтанчиком бил ключ. Вокруг росла свежая сочная
зелень, и множество пальм и фруктовых деревьев тянули свои верхушки к небу
пустыни. Под деревьями стоял небольшой, очень ухоженный белый домик с
зелеными ставнями.На огородике перед домом мнимовеликан выращивал цветы и
овощи.
   Лукас, Джим и господин Тур Тур уселись в комнате за круглый деревянный
стол и стали ужинать.На ужин были поданы вкусные овощи разных сортов, а на
десерт - великолепный фруктовый салат.
   Господин Тур Тур был вегетарианцем. Так называют людей, которые не едят
мяса.
   Господин Тур Тур очень любил животных, поэтому ему совсем не хотелось
убивать их и есть. То, что животные все равно от него убегали, потому что
он был мнимовеликан, очень часто его расстраивало.
   Пока все трое мирно сидели за столом, старенькая Эмма стояла около
фонтанчика.
   Лукас открыл купол за ее трубой, и свежая вода с неспешным журчаньем
лилась в паровозный котел. Из-за сильной жары в пустыне Эмме очень
хотелось пить.
   После еды Лукас закурил свою носогрейку и, откинувшись на спинку стула,
сказал:
   - Спасибо за вкусный обед, господин Тур Тур. А теперь мне очень хочется
услышать вашу историю.
   - Да, да, - заторопил Джим, - расскажите, пожалуйста!
   - Значит так, - начал господин Тур Тур, - собственно говоря, особо
рассказывать нечего. Множество людей обладает какими-нибудь особыми
качествами. У господина Кнопки, к примеру, черная кожа. Таков он от
природы, и в этом нет ничего странного, не правда ли? Почему бы не быть
чернокожим? Но, к сожалению, большинство людей думает иначе. Если сами
они, к примеру, белые, то этот цвет считается у них единственно
правильным, и поэтому им не нравится, если другие чернокожи. К сожалению,
люди часто бывают так неразумны.
   - Причем, - вставил Джим, - иногда черная кожа - очень практичная вещь,
например, если ты машинист.
   Господин Тур Тур серьезно кивнул и продолжил:
   - Видите ли, друзья мои, если бы один из вас сейчас встал и пошел
прочь, он бы все уменьшался и уменьшался, пока, в конце концов, не
превратился бы в точку на горизонте. А, возвращаясь обратно, он постепенно
становился бы все больше и больше, пока наконец, подойдя к нам, не стал бы
своего обычного роста. Однако, согласитесь, что человек на самом деле все
время одного роста. И только кажется, что он сперва уменьшется, а потом
становится больше.
   - Верно! - согласился Лукас.
   - Ну, а у меня, - продолжал объяснять господин Тур Тур, - все наоборот.
Вот так.
   Чем больше я удаляюсь, тем выше выгляжу. А чем ближе я подхожу, тем
заметнее мой настоящий рост.
   - То есть вы имеете в виду, - сказал Лукас, - что на самом деле больше
не уменьшитесь, если подойдете еще ближе? И что вы вовсе не такой
огромный, а только кажетесь великаном на расстоянии?
   - Совершенно верно, - отвечал господин Тур Тур, - поэтому я и говорю,
что я мнимовеликан. Точно так же можно было бы назвать мнимокарликами тех
людей, которые издалека выглядят маленькими, хотя на самом деле таковыми
не являются.
   - Действительно, интересно, - пробормотал Лукас, задумчиво выпустив из
трубки несколько красивых колечек дыма. - Но, господин Тур Тур, скажите,
пожалуйста, как же это получилось? Или вы были таким уже в детстве?
   - Я всегда был таким, - грустно отвечал господин Тур Тур. - И ничего не
мог с этим поделать. В детстве это свойство проявлялось не так сильно,
примерно в два раза меньше, чем сейчас. Но все-таки со мной никто не
играл, потому что все меня боялись. Вы, вероятно, можете себе представить,
как мне было грустно. Я же очень мирный и общительный человек. Но где бы я
ни появляся, все в ужасе убегали прочь.
   - А почему теперь вы живете здесь, в пустыне "Конец Света"? - участливо
поинтересовался Джим. Ему было ужасно жаль старичка.
   - Так получилось, - ответил господин Тур Тур. - Родился я на Ларипуре.
Это большой остров к северу от Огненной Земли. Мои родители были
единственные люди, которые меня не боялись. И вообще, они были очень
хорошие. Когда они умерли, я решил переехать. Мне хотелось отыскать такую
страну, где бы меня никто не боялся. Я странствовал по всему свету, но
везде повторялось одно и тоже. В конце концов, чтобы больше никого не
пугать, я ушел в пустыню. Друзья, после моих родителей вы первые люди,
которые меня не испугались. Мне так хотелось еще раз, прежде чем я умру,
суметь с кем-нибудь побеседовать!
   Благодаря вам мое желание исполнилось. И теперь, когда мне будет
одиноко, я вспомню вас обоих и утешу себя мыслью о том, что где-то на
белом свете у меня есть друзья. В благодарность за это мне хотелось бы
что-нибудь сделать для вас.
   Лукас долго молчал и размышлял над услышанным. Джим тоже глубоко
задумался. Ему очень хотелось сказать господину Тур Туру что-нибудь
ободряющее, но в голову ничего подходящего не приходило.
   Наконец, Лукас прервал молчание:
   - Если хотите, господин Тур Тур, то вы и вправду можете оказать нам
большую услугу.
   И Лукас рассказал о том, откуда они приехали, и что сейчас они держат
путь в Дракон-город, чтобы освободить принцессу Ли Си и раскрыть тайну
Джима Кнопки.
   Когда Лукас закончил, господин Тур Тур посмотрел на друзей с огромным
почтением и сказал:
   - Вы и впрямь очень храбрые люди. Не сомневаюсь, что вам удастся
освободить принцессу, хотя вылазка в Дракон-город, наверняка, весьма
опасное дело.
   - Не могли бы вы описать нам дорогу туда? - спросил Лукас.
   - Это будет слишком неточно, - отвечал господин Тур Тур, - лучше я сам
выведу вас из пустыни. Правда, пойду я с вами только до района "Черных
скал". А дальше придется вам самим добираться.
   Немного подумав, он продолжал:
   - Есть еще одна сложность. Хотя я живу здесь уже долгие годы и знаю
пустыню как свои пять пальцев, но днем и я безнадежно заплутаюсь. В
последние годы Фата Моргана стала еще сильней.
   - Нам страшно повезло, что мы вас встретили, господин Тур Тур! - сказал
Лукас.
   - О да! - серьезно ответил Тур Тур и наморщил лоб. - Одним вам из этой
пустыни было бы ни за что не выбраться. Завтра или самое позднее
послезавтра вами бы точно уже лакомились стервятники.
   Джим содрогнулся от ужаса.
   - Тогда давайте сейчас отправляться, - предложил Лукас. - Луна уже
взошла.
   Господин Тур Тур быстро сделал бутерброды и наполнил свежим чаем
золотой термос царя Миндальского. Потом все трое пошли к локомотиву.
   Но прежде чем тронуться в путь, Джим захотел еще раз поглядеть на
необычные великанские способности господина Тур Тура, и тот согласился их
продемонстрировать.
   Луна сияла так ярко, что все было видно почти как днем.
   Джим и Лукас остались стоять возле Эммы, а господин Тур Тур пошел в
глубь пустыни. Друзья наблюдали, как, удаляясь, он становился все больше.
А когда он пошел обратно, то наоборот все уменьшался до тех пор, пока,
наконец, остановившись перед ними, опять не стал нормального роста.
   Потом Лукас остался один, а Джим с господином Тур Туром пошли прочь,
чтобы посмотреть, действительно ли он увеличивается только понарошку.
Отойдя на небольшое расстояние, они обернулись, и Джим закричал:
   - Лукас, что ты видишь?
   Лукас ответил:
   - Ты теперь величиной с мой мизинец, а господин Тур Тур - с телеграфный
столб.
   При этом Джим легко мог установить, что на самом деле господин Тур Тур,
находясь рядом с мальчиком, нисколько не вырос, а выглядел точно так же,
как раньше.
   И вот, наконец, возле Эммы остался Джим, а Лукас пошел с господином Тур
Туром.
   Теперь и Джим мог наблюдать за тем, как уменьшается Лукас и
увеличивается господин Тур Тур.
   Когда они возвратились, довольный Джим сказал:
   - Да-а, господин Тур Тур, вы и вправду мнимовеликан!
   - В этом нет никаких сомнений! - подтвердил Лукас. - А теперь в дорогу,
ребята!
   Все трое залезли в кабину, закрыли дверку и поехали в глубь пустыни.
Облака пара из трубы славной толстушки Эммы поднимались в ночное небо, все
выше и выше, и бесследно исчезали там, где сияла серебром большая луна.
    
  
 Глава восемнадцатая, в которой друзья расстаются с мнимовеликаном и
застревают в "Устах Смерти"
    
  
 Пустыня была плоская как доска и - куда ни глянь - везде одинаковая. Но
господин Тур Тур ни секунды не сомневался в том, в какую сторону им
следует ехать. Не прошло и трех часов, как они уже достигли северной
границы пустыни "Конец Света".
   Пустыня лежала в ярком сиянии луны, но на ее краю все внезапно
заканчивалось.
   Там ничего не было - ни земли, ни неба. Там было просто НИЧТО. Издали
это НИЧТО выглядело как колоссальный мрак цвета угля, смолы и вороного
крыла одновременно, простиравшийся от края пустыни до самых небес.
   - Странно! - сказал Лукас. - Что это?
   - Это "Черные скалы", - ответил господин Тур Тур.
   Они вплотную подъехали туда, где начиналась темнота. Лукас остановил
Эмму, и все вышли наружу.
   - Дракон-город, - стал объяснять господин Тур Тур, - лежит где-то в
"Стране Тысячи Вулканов". Это массивное плоскогорье, покрытое тысячами
больших и маленьких огнедышащих холмов. Где именно находится Дракон-город,
я, к сожалению, тоже не знаю. Но вы это разведаете.
   - Ладно, - сказал Лукас. - Только что здесь за чернота такая?
   - Нам что, нужно через нее проехать? - спросил Джим.
   - Это неизбежно, - ответил господин Тур Тур. - Видите ли, друзья мои,
дело в том, что "Страна Тысячи Вулканов" лежит, как я уже говорил, на
высоте семисот метров выше уровня "Конца Света". Единственный путь наверх
проходит здесь через "Черные скалы".
   - Здесь? - удивился Джим. - Но я никакого пути не вижу.
   - Верно, - серьезно согласился господин Тур Тур. - Его невозможно
увидеть. В этом-то и секрет "Черных скал". Они настолько черные, что
поглощают всякий свет.
   Ну просто ничего не видать. Только в особенно солнечные дни внутри
остается совсем немножко света. Тогда на небе можно распознать слабое
фиолетовое пятнышко. Это солнце. Но обычно здесь полная темнота.
   - Но если ничего не видно, как же тогда найти дорогу? - озабоченно
спросил Лукас 
   - Дорога ведет отсюда наверх все время по прямой, - объяснил господин
Тур Тур. - Ее длина - около сотни миль. Если вы все время будете ехать
только прямо, то ничего не случится. Но вам ни в коем случае нельзя
отклоняться от заданного курса! По обе стороны от дороги зияют бездонные
страшные пропасти, куда вы неминуемо провалитесь!
   - Хорошенькая перспектива! - проворчал Лукас и поскреб у себя за ухом.
   А Джим в ужасе пролепетал себе под нос про "боже милосердного".
   - В самом высоком месте, - продолжал господин Тур Тур, - дорога
проходит через большие ворота в скале. Они называются "Уста Смерти". Это
темное-претемное место, и даже в самый солнечный день там царит абсолютно
непроницаемый мрак. Вы сразу узнаете "Уста Смерти" по жутким плачам и
стонам.
   - А почему они плачут? - спросил Джим, которому стало по-настоящему
неуютно.
   - Это ветер, который все время дует в эти ворота, - ответил господин
Тур Тур. - Кстати, советую вам двери локомотива все время держать плотно
закрытыми.
   Поскольку в этом районе царит вечная ночь, ветер такой холодный, что
капли воды превращаются в лед, не успев упасть на землю.А еще вам нельзя
выходить из локомотива! Ни в коем случае! Иначе вы тут же застынете.
   - Спасибо за добрые советы! - сказал Лукас. - Думаю, мы лучше
повременим с отъездом до восхода солнца. Как бы мало света при этом ни
было, с ним все-таки лучше, чем совсем без него. Как ты считаешь, Джим?
   - Я согласен, - ответил мальчик.
   - Тогда давайте прямо сейчас попрощаемся, - предложил Тур Тур. - Я
рассказал вам все, что мне было известно, друзья мои. И мне хотелось бы
успеть домой до наступления дня. Вы же знаете, из-за миражей Фата Морганы.
   Друзья пожали ему руку и попрощались, а господин Тур Тур попросил их
непременно навестить его, если они вновь окажутся в пустыне "Конец Света".
Джим с Лукасом пообещали, и мнимовеликан отправился домой к своему оазису.
   Друзья смотрели ему вслед. С каждым шагом его фигура становилась все
больше и больше, пока, наконец, у горизонта не стала совсем огромной. Там
она обернулась и еще раз помахала друзьям. Джим с Лукасом помахали в
ответ. Господин Тур Тур зашагал дальше, все вырастая, но становясь при
этом менее отчетливым, пока, наконец, его чудовищная фигура не
растворилась в ночном небе.
   - Милый человек! - сказал Лукас, энергично дымя трубкой.
   - Ему и в самом деле можно посочувствовать.
   - Да, - задумчиво согласился Джим. - Жалко его - все время один да один.
   И они отправились спать, чтобы собраться с силами для путешествия через
"Черные скалы".
   На следующее утро над пустыней взошло ярко сияющее солнце. Джим с
Лукасом позавтракали, крепко-накрепко заперли двери кабины, тщательно
закрыли окна и тронулись в путь, прямехонько во мрак цвета угля, смолы и
вороного крыла одновременно.
   Все было так, как рассказывал господин Тур Тур: ослепительно сияющее
солнце вскоре стало невозможно различать. Только где-то высоко в черном
небе виднелось матово-фиолетовое пятнышко. А вокруг все было абсолютно и
непроглядно черным.
   Лукас щелкнул выключателем и зажег фары. Но это не помогло. Черные
скалы поглотили свет, и стало так же темно, как раньше.
   Чем дальше они ехали, тем холоднее становилось. Друзья закутались в
одеяла, но и это помогло ненадолго. Несмотря на то, что Лукас топил очень
сильно, сквозь окна кабины проникал все более крепкий мороз. Джиму стало
так холодно, что у него зубы стучали.
   Они продвигались вперед очень-очень медленно. Час шел за часом, а
друзья, по лукасовым расчетам, покрыли только половину от сотни миль.
   Теперь и Джим помогал топить, потому что в одиночку Лукас уже не
успевал. Все быстрее приходилось им кидать уголь в топку, чтобы вода в
котле вообще кипела и давала пар. А Эмма с каждой минутой тащилась все
медленнее. На ее трубе и вентилях уже висели толстые сосульки.
   Лукас озабоченно поглядел на стремительно таявшие запасы угля.
   - Надеюсь, нам хватит, - пробормотал он.
   - А надолго еще угля осталось? - поинтересовался Джим, дуя на свои
окоченевшие руки.
   - Может быть, на час, - ответил Лукас, - а может, и меньше. При таких
затратах трудно сказать.
   - А доехать мы успеем ? - спросил Джим, у которого от холода уже зуб на
зуб не попадал. Его красные губы подернулись синевой.
   - Если ничего не помешает, возможно, - пробормотал Лукас, грея
заледеневшие пальцы о трубку.
   Теперь даже бледно-фиолетовое пятнышко на небе исчезло. Значит, они
точно приблизились к "Устам Смерти". Прошло еще несколько минут, и вдруг
издалека до них донеслись ужасные стоны и завывания:
   - Ууууууиииииууууииииооооо!
   Звучали они настолько зловеще, что описать невозможно. Если самому не
услышать, то и представить себе это тоже нельзя. Звук был негромким, но
таким жалобным в этом черном одиночестве, что казался почти невыносимым.
   - Боже милосердный! - пролепетал Джим. - Думаю, лучше будет, если опять
залепить уши воском.
   Но огарок свечки от холода стал твердым как камень, и размять его было
нельзя.
   Поэтому друзьям пришлось терпеть безутешные стенания.
   - Аааааууууу! - жалобно стонало снаружи, теперь уже гораздо ближе.
   Лукас и Джим стиснули зубы.
   В этот момент Эмма остановилась и издала длинный, полный отчаяния
свист. Она неизвестно как отклонилась от прямого курса и внезапно
почувствовала, что прямо под ее колесами зияет бездна.
   - Черт возьми! - выругался Лукас и один за другим опробовал несколько
рычагов.
   Но Эмма только задрожала и отказалась ехать дальше.
   - Что с ней такое? - спросил Джим с широко раскрытыми от ужаса глазами.
   - Понятия не имею, - буркнул Лукас. - Она не хочет дальше. Вероятно, мы
сбились с прямого пути.
   - И что теперь будет? - прошептал Джим.
   Лукас не отвечал. Но Джим-то знал, какое лицо бывает у него в минуты
наибольшей опасности. Тогда рот превращается в нитку, скулы выдаются
вперед, а глаза становятся как щели.
   - В любом случае нельзя, чтобы огонь погас, - наконец сказал он, -
иначе мы погибнем.
   - Но мы же не можем вот так запросто здесь оставаться, - возразил Джим.
   Лукас пожал плечами. Джим больше не задавал вопросов. Ведь если даже
Лукас не знает, как быть, тогда дела их наверняка совсем плохи.
   Теперь ветер завывал почти злорадно. Словно бы "Уста Смерти" зловеще
хохотали:
   - Хохохо-хахаха-хохохо!
   - Не унывай, старина! - утешил Лукас. Однако звучало это не слишком
убедительно.
 
   Они все ждали и ждали и при этом напряженно думали о том, что следует
предпринять. Выходить наружу нельзя из-за холода. Да и что снаружи
сделаешь?.
   Дать задний ход тоже не годилось, потому что Эмма не отваживалась ни на
малейшее движение - ни вперед, ни назад. Что же делать? А делать было
нечего. Но предпринять что-то необходимо! Каждая потерянная секунда
приближала тот момент, когда кончится уголь.
   Пока друзья молча ломали головы, в которые так ничего и не приходило,
снаружи готовилось их спасение. Пар, поднимаясь из эмминой трубы, замерзал
в ледяном воздухе и выпадал снегом. Ветер с воем гонял перед собой белые
хлопья, и они мало-помалу покрывали окрестности.
   Белые вихри опустились на черные скалы, и там, где выпал снег, они
больше не могли поглощать свет, поэтому сразу стал узнаваемым путь. В
середине черного НИЧТО внезапно повис кусочек белой дороги.
   Первым это заметил Джим. Он продышал дырочку в морозных узорах окна и
попробовал вглядеться в нее.
   - Эй, Лукас! - позвал он. - Посмотри-ка!
   Лукас выглянул наружу. Потом он поднялся, серьезно кивнул Джиму, сделал
глубокий вдох и сказал:
   - Мы спасены.
   А потом раскурил новую трубку.
   Тут и Эмма согласилась ехать дальше. Она опять нашла прямой путь, и
вновь покатили они во мрак цвета угля, смолы и воронового крыла
одновременно.
   - Ууууоооохохохохох! - стонал ветер. Это звучало так, словно они
прямиком въезжали в раскрытую пасть смерти.
   - Ооооооаааааххххх! - зевала она. Но тут друзья выехали на другую
сторону скалистых ворот и миновали "Уста Смерти".
   - Хьюююююю! - глухо вздохнуло еще раз позади них, но звучало это уже
гораздо безопаснее. А потом жалобные стоны отозвались эхом в дали.
   Теперь у них оставалось всего лишь десять лопат угля. Но, к счастью,
путь пошел под уклон, потому что "Уста Смерти" находились в самом высоком
месте. Каждую минуту Лукас бросал в топку по одной лопате угля: одна
минута - две минуты - три минуты - четыре - пять - шесть - семь минуть -
восемь - девять - и - десять минут - вот и сгорела последняя лопата угля.
Но светлее не становилось.
   Локомотив катился все медленнее. Вот-вот остановится...
   Но тут, в самый последний момент, они словно проскользнули через
какой-то занавес. Свет проник сквозь заледеневшие окна, яркий солнечный
свет. Эмма остановилась.
   - Ну, Джим, - сказал Лукас. - Как насчет небольшой передышки?
   - Идет, - ответил Джим с глубоким вздохом облегчения.
   Они с трудом сняли с запора толстый слой льда и открыли дверь. Им
навстречу заструился теплый воздух. Друзья выбрались наружу, чтобы
отогреть на солнышке окоченевшие суставы.
    
  
 Глава девятнадцатая, в которой друзья ремонтируют небольшой вулканчик, а
Эмма получает другое обличье  
  
 Широко расставив ноги и засунув руки в карманы, стояли друзья перед
локомотивом и обозревали окрестности. Перед ними тысячами тысяч
огнедышащих гор всех размеров раскинулась "Страна Тысячи Вулканов". Одни
возвышались не ниже домов в четыре этажа, другие были совсем маленькими,
примерно с кротовий холмик. Многие как раз действовали, то есть изрыгали
огонь и искры, другие только потихоньку дымили. Из некоторых текала вниз
раскаленная лава, и они выглядели как горшки с переваренной кашей.
   Земля непрерывно сотрясалась, и в воздухе то нарастали, то затихали гул
и грохот. Внезапно раздался мощный толчок, и в земле с громким шумом
образовалась глубокая трещина. Стоящие вокруг вулканы закипели, и
раскаленная каша постепенно заполнила эту трещину. Но в другом месте тут
же возникла новая. Вдали возвышалась одна-единственная огромная вершина.
Высота ее была, пожалуй, больше тысячи метров. Из нее тоже курился дымок.
Лукас и Джим очень долго молча рассматривали эту малоуютную местность.
   - Хотел бы я знать, - заговорил наконец Джим, - что произойдет, если
во-он из той большой горы посередке, да польется через край? Тогда,
наверное, вся страна покроется раскаленной кашей. Как по-твоему, Лукас?
   - Вполне возможно, - ответил Лукас. Его в этот момент занимали совсем
другие мысли.
   - Стало быть, где-то здесь должен находиться Дракон-город, - бормотал
он, - но где?
   - Да, а где? - подхватил Джим. - Неплохо бы узнать.
   - Даже если бы мы знали где, - продолжал Лукас, - нам бы это особенно
не помогло. А как бы мы туда попали?
   - Да, а как? - опять подхватил Джим. - Здесь дальше не поедешь. Или
застрянешь в раскаленной каше, или провалишься в трещину. Неизвестно, в
каком месте вдруг треснет.
   - Даже если бы мы и это знали, - откликнулся Лукас, - все равно бы
ничего не вышло. Дальше ехать не получится, потому что угля-то у нас
больше нету.
   - Ох! - в испуге ответил Джим. - Об этом я вовсе не подумал. Неприятная
история!
 
   - Чертовски неприятная, - буркнул Лукас, - дров здесь, похоже, тоже
нигде нет.
   Во всяком случае ничего, что выглядело бы похожим или отдаленно похожим
на дерево, я найти не могу.
   Для начала они присели и закусили парой бутербродов, запивая их чаем из
золотого термоса царя Миндальского. Было что-то около четырех часов
пополудни, самое время для чаепития. К тому же они все равно изрядно
проголодались, потому что так и не обедали. После еды, когда Лукас
раскуривал трубку, а Джим завинчивал крышку термоса, обоим вдруг
показалось, что они уловили какой-то шум.
   - Тсс! - сказал Джим. - Послушай-ка!
   Оба прислушались. Шум повторился. Звук был такой, словно где-то
повизгивал маленький поросенок.
   - Похоже на голос, - прошептал Джим.
   - Верно, - согласислся Лукас, - как будто поросенок или кто-то вроде
него.
   Пойдем-ка поглядим, что там такое.
   Друзья встали и пошли на голос. Вскоре они нашли то место. Жалобный
плач доносился из вулкана неподалеку. Но этот вулкан казался погасшим. Он
не выбрасывал огня, из него не вытекало раскаленной каши, он даже не
дымился.
   Джим с Лукасом вскарабкались на холм величиной с маленький домишко и
заглянули в отверстие кратера. Теперь плач стал слышен совершенно
отчетливо. Друзья даже смогли понять несколько слов:
   - Ой, не могу я больше, не могу и все! Ооо-хо-хо, бедненькая я
козявочка!...
   Но ничего нельзя было разглядеть: внутри вулкана царила непроглядная
тьма.
   - Эй! Алё! - крикнул Лукас вниз. - Есть там кто-нибудь?
   Теперь вдруг наступила гробовая тишина. Плакать тоже перестали.
   - Эй! Алё! Эй! - крикнул Джим своим звонким голосом. - Кто там? Кто
говорил про "бедную козявочку"?
   Поначалу все было тихо, но внезапно послышался ужаснейший визг. Внутри
вулкана что-то страшно загрохотало и загремело. Оба друга немного
отступили назад на случай, если оттуда все-таки покажется огонь или
польется раскаленная лава.
   Но ничего подобного не произошло, а перед ними возникла большая голова
с круглыми глазищами, отдаленно напоминавшая голову бегемота, только
усеянная желто-синими крапинами. Голова была посажена на слабенькое тельце
с длинным тоненьким хвостиком, как у крокодильчика-подростка. Необычное
существо встало перед Джимом и Лукасом, широко расставив задние лапки, и,
уперев передние в бока, свирепо заверещало изо всех силенок:
   - Я дррракон! У-у-ух!
   - Очень приятно, - ответил Лукас. - Я - Лукас-машинист.
   - А я Джим Кнопка, - добавил Джим.
   Дракон озадаченно поглядел на обоих друзей своими круглыми глазищами, а
потом спросил писклявым поросячьим голоском:
   - Вы что, совсем меня не боитесь?
   - Нет, - ответил Лукас. - А почему? Надо, что ли?
   Тут дракон всерьез разревелся, и большие слезы градом покатились из его
выпуклых глаз.
   - Уху-уху-уху! - рыдало маленькое чудовище. - Этого мне только не
хватало! Даже у людей я не считаюсь взаправдашним драконом! Ну что за
неудачный день сегодня!
   Уху-уху-ухууууу!
   - Нет, конечно, мы верим, что ты взаправдашний дракон, - успокаивающе
сказал Лукас. - Да и кого нам на всем свете бояться, как не тебя. Ведь
правда, Джим?
   При этом он подмигнул своему другу.
   - Конечно, - подтвердил мальчик, - но так получилось, что мы никого не
боимся. А то мы бы знаешь как тебя боялись?
   - О-хо-хо, - запричитал дракон и сглотнул слезу в печали, - вы просто
хотите меня утешить.
   - Нет, правда, - заверил Лукас, - ты выглядишь жутким чудищем.
   - Да, - подтвердил Джим, - совершенно мерзким и ужасным.
   - Честно? - спросил дракон, и его большое лицо засияло от радости.
   - Честно-пречестно, - сказал Джим, - а что, кто-то считает тебя не
взаправдашним драконом?
   - Да, уууууууууууууу! - ответил дракон и опять горько разрыдался. -
Чистопородные драконы не впускают меня к себе, в Дракон-город. Они
утверждают, что я всего лишь полудракон. И это только потому, что мама моя
была гиппопотамшей! Зато мой папа был настоящий дракон.
   Друзья обменялись многозначительными взглядами, которые означали
следующее:
   "Ага! Так этот полудракон наверняка сможет нам рассказать, как ехать
дальше."
   - Поэтому ты такой несчастный? - спросил Лукас.
   - Ах, нет, - сопя, ответил дракон. - Но сегодня день у меня и впрямь
неудачный.
   Мой вулкан потух, а зажечь его снова не получается . Я уже все
перепробовал, ничего не помогает.
   - А ну, дай-ка нам взглянуть! - предложил Лукас. - Мы машинисты и знаем
толк в том, что горит.
   Полудракон тут же вытер слезы и сделал круглые глаза.
   - Во, здорово-то как! - хрюкнул он. - Буду вам жутко благодарен. Для
нас такой стыд, если вулкан гаснет.
   - Понимаю, - сказал Лукас.
   - Да, кстати, - с воодушевлением продолжал полудракон. - Я еще и не
представился. Меня зовут Непомук.
   - Красивое имя, - сказал Лукас.
   - Правда, это человеческое имя, - заметил Джим. - А оно подходит для
дракона?
   - Моя мама гиппопотамша, - отвечал Непомук, - так меня окрестила. Она
жила в зоопарке и много общалась с людьми. Оттуда и имя. А драконов чаще
зовут по-другому.
   - А-а, вона как! - сказал Джим.
   Потом они друг за другом спустились через кратер внутрь вулкана. Когда
они попали вниз, Лукас зажег спичку и осмотрелся. Они стояли в просторной
пещере.
   Одну ее половину занимала огромная угольная куча, а на другой стояла
большая открытая печь. Над ней на цепи висел внушительных размеров котел.
Все было покрыто копотью, удушающе воняло серой и чем-то еще.
   - У тебя здесь очень мило, Непомук, - вежливо сказал Лукас и задумчиво
посмотрел на угольную кучу.
   - Но у тебя же нет никакой кровати! - удивленно заметил Джим.
   - Ах, вы знаете, - отвечал полудракон Непомук, - больше всего я люблю
спать в угле. Становишься таким грязным, смотреть приятно, и не нужно
каждое утро специально мараться заново.
   Как раз у драконов все не как у людей. Люди по утрам и вечерам
умываются, чтобы всегда быть опрятными чистюлями, а драконы по утрам и
вечерам пачкаются, чтобы всегда быть отменными грязнулями. Таковы
драконовские порядки.
   А Лукас тем временем орудовал у большой печки. В считанные минуты он
уже обнаружил неполадку.
   - Вот оно что! - сказал Лукас. - Решетка вывалилась, и дымоход
засорился.
   - А много надо времени, чтобы все починить? - спросил Непомук, кажется,
опять собираясь разреветься.
   Лукас уже собрался уверить полудракона в том, что дело совсем не
сложное, как вдруг ему в голову пришла другая идея, и он сказал так:
   - Я хочу посмотреть, что можно сделать. Вообще-то ремонтировать здесь
уже нечего. Тебе надо бы обзавестись новой печью. Но, может быть, мне
все-таки и удастся еще разок направить старую. Повезло тебе, что сюда
приехали именно два машиниста.
   Просто у Лукаса возник один план, а для этого ему, конечно, пришлось
немножко преувеличить.
   - Джим, - продолжал он с наисерьезнейшей миной, - полезай-ка скорей
наверх и пулей к нашему локомотиву! Забери оттуда специальный ящик с
инструментами и не забудь операционную лампу.
   - Договорились, - ответил Джим так же серьезно, затем вскарабкался
наверх и вмиг вернулся с инструментами и фонариком.
   - Вот что, дорогой мой Непомук! - сказал Лукас, наморщив лоб. - Сейчас,
пожалуйста, оставь нас вдвоем. Мы с ассистентом не можем работать, если за
нами наблюдают.
   Непомук с благоговением посмотрел на ящик, в котором таинственно
поблескивали инструменты. Потом вылез из вулкана и, преисполенный
ожидания, уселся возле кратера. Вскоре он услышал снизу стук молотка и
скрежет пилы. Оба машиниста, видимо, были и впрямь людьми на редкость
старательными!
   На самом же деле Лукас в один прием поставил решетку на место, а затем
прочистил дымоход. Все было снова в полном порядке. И теперь друзья уютно
сидели рядышком, подмигивали друг другу, и, посмеиваясь, настукивали
молотками и напильниками по печи и по котлу, чтобы гремело, как в кузнице.
   Немного погодя Непомук спросил в кратер:
   - Ну как, получается?
   - Дело посложнее, чем я думал, - крикнул в ответ Лукас, - Но надеюсь,
что мы справимся!
   И они застучали снова. Джим едва удерживался от смеха. Непомук сидел
около кратера, прислушивался к работе и очень радовался тому, что рядом в
самый подходящий момент оказались два машиниста.
   Через некоторое время Лукас вполголоса сказал:
   - Думаю, что теперь достаточно.
   Друзья перестали стучать, и Лукас разжег в печке огонь. Пламя занялось,
и дым стал подниматься через кратер. Все отлично действовало.
   Завидев поднимающийся вверх дым, Непомук забыл себя от радости. Под
конец его все-таки охватило небольшое сомнение в том, что машинисты смогут
устранить эти жутко сложные неполадки. А теперь он вытанцовывал вокруг
кратера и нахрюкивал своим писклявым голоском:
   - Получилось! Получилось! Мой вулкан опять горит! Ура! Заработало!
   Джим с Лукасом выбрались к нему наверх.
   - Большое спасибо! - сказал Непомук обоим.
   - Да не за что, - степенно ответил Лукас. - У меня вот тоже есть
маленькая просьба.
   - Да? Какая? - спросил полудракон Непомук.
   - Ты понимаешь, - сказал Лукас, - у меня как раз весь уголь вышел. А у
тебя его целая гора. Ты не будешь возражать, если мы наберем в наш тендер
из твоих запасов?
   - Конечно, не буду! - воскликнул Непомук и улыбнулся настолько
дружелюбно, насколько позволяла его огромная пасть. - Я сейчас все сам
сделаю.
   Джим с Лукасом хотели помочь, но Непомук упорно настаивал, что
справится один.
   - Вы для меня изрядно потрудились, теперь отдыхайте, - заявил он.
   Потом Непомук залез в свой вулкан, но тут же опять вынырнул обратно с
большим ведром, полным угля, сбегал к Эмме и опрокинул его в тендер.
Вернувшись к себе в пещеру, он заново наполнил ведро, и так до тех пор,
пока тендер не был набит до отказа.
   Друзья наблюдали за ним, испытывая некоторые угрызения совести.
   Наконец полудракон закончил свою работу.
   - Уфф! - пропыхтел он, вытирая пот со лба. - Думаю, теперь достаточно!
Больше туда не входит!
   - Спасибо тебе, Непомук! - сконфуженно поблагодарил Лукас. - Это,
действительно, очень-очень мило с твоей стороны. Может быть, ты с нами
поужинаешь?
   Время и впрямь было уже позднее, и солнце клонилось к горизонту.
   - А что у вас есть? - поинтересовался Непомук, в глазах которого тотчас
появился жадный блеск.
   - Чай с бутербродами, - ответил Джим.
   Непомук был разочарован.
   - Ах, нет, спасибо, - сказал он, - такие штуки мой желудок не
переваривает. Я лучше съем хорошую порцию лавы.
   - А что такое лава? - спросил Джим. - Она вкусная?
   - Лава - любимая еда всех драконов, - с гордым достоинством объяснил
Непомук. - Это горячая каша из расплавленного железа, серы и всяких других
деликатесов. У меня ее полный котел. Хотите попробовать?
   - Лучше не надо, - в один голос ответили Джим и Лукас.
   Итак, друзья принесли из локомотива свой провиант, а Непомук сходил за
котлом с лавой. Потом они вместе уселись и стали ужинать. Однако Непомук
оказался не слишком приятным сотрапезником. Он чавкал, шумно хлебал и так
брызгался своей раскаленной кашей, что друзьям пришлось следить, как бы он
не обжег и не измазал их с ног до головы. Хотя Непомук был всего лишь
полудраконом, он изо всех сил старался вести себя, как самый настоящий
чистопородный дракон.
   Насытившись наконец, Непомук запросто опрокинул котел с остатками еды в
ближайшую трещину. Потом он облизался, похлопал себя по упругому животу и
отрыгнул. При этом из его ушей взвились в небо две дымные загогулинки
цвета серы.
   Друзья тоже покончили с едой. Джим унес термос и оставшийся хлеб
обратно в локомотив, а Лукас раскурил свою носогрейку. Потом они еще
немного поболтали о том о сем. Под конец Лукас как бы между прочим заметил:
   - Нам очень хочется в Дракон-город. Ты не знаешь, как туда попасть,
Непомук?
   - Ну, конечно, знаю, - ответил Непомук. - А зачем вам туда?
   Друзья вкратце объяснили, в чем дело. Непомук сказал на это:
   - Вообще-то, нам, драконам, полагается быть всем за одного, и я не
должен вам ничего выдавать. Но вы мне помогли, а драконы Грусландии такие
противные, не пускают нас, полудраконов, к себе в город. И я буду за вас,
чтобы их позлить. Я отомщу им. Видите ту высокую верхушку? - И он указал
лапой на огромный вулкан в самой середине страны. - Дракон-город , -
продолжал он, - находится в этой горе.
   Она полая изнутри, а сверху открытая. Это ведь тоже кратер.
   - А что такое кратер? - спросил Джим.
   - Кратер - это... ну, кратер есть кратер, - сбивчиво ответил Непомук, -
это гора, пустая изнутри и открытая сверху, примерно, как большая чаша или
вроде того.
   - Понятно, - сказал Джим.
   - А на дне этого кратера, - продолжал Непомук, - и лежит Дракон-город
Грусландия. Он огромный-преогромный, там живет много тысяч драконов. Все
они переехали туда с тех пор, как на остальном свете жить им стало слишком
опасно.
   Только немногие из них, да и то редко, совершают прогулки в другие
страны.
   - А откуда этот дым, что поднимается из горы? - заинтересовался Джим. -
У них что, такие же печки, как у тебя?
   - Ясное дело, - ответил Непомук, - но в основном дым от самих драконов,
они ведь огнедышащие.
   Словно в доказательство сказанного он опять отрыгнул, и из его носа и
ушей вылетели несколько облачков дыма, желтых, как сера, и пара искр.
Правда, зрелище это было немного жалким.
   - А-а, - сказал на это Джим, - вот оно что!
   - Как же попадают в Дракон-город? - спросил Лукас и тоже сделал пару
дымных облачков.
   - Вот то-то и оно, - вздохнул Непомук, задумчиво подперев свою
большущую голову левой лапкой. - Попасть туда просто невозможно. Даже мне.
   - Но вход-то должен быть! - сказал Джим.
   - Конечно, - отозвался Непомук, - есть один, это пещера, которая ведет
сквозь гору в Дракон-город. Но, к сожалению, вход этот день и ночь
охраняют драконы-стражники. Они не пропускают никого, кто не похож на
настоящего дракона.
 
   - А что, другого входа нет? - поинтересовался Лукас.
   - Нет, - отвечал Непомук, - я ничего об этом не знаю.
   - Например, какая-нибудь речка, которая течет из Дракон-города? -
высказал осторожное предположение Лукас.
   - Нет, - заверил Непомук, - никогда об этом не слыхал. Ведь тогда бы
эта речка протекала через "Страну Тысячи Вулканов" и мы, полудраконы,
знали бы о ней. Нету никакой речки и другого входа тоже.
   - Странно, - пробормотал Лукас, - а мы-то думали, что исток Желтой Реки
находится в Дракон-городе.
   На что Непомук задумчиво покачал головой и объявил:
   - Этого не может быть!
   - А как выглядят чистопородные драконы? - спросил Джим в глубоком
раздумье.
   - Да по-разному, - ответил Непомук. - Самое главное, что им нельзя быть
похожими ни на каких других зверей, иначе они уже больше не чистопородные.
Вот я, например, отдаленно похож на свою маму-гиппопотамшу. К сожалению.
Да, к тому же дракон должен уметь изрыгать дым с огнем.
   Все трое на некоторое время задумались.
   Наконец Джим предложил:
   - А что, если взять и замаскировать Эмму под дракона? Она не похожа ни
на каких зверей и умеет изрыгать дым с огнем.
   - Джим! - воскликнул пораженный Лукас. - Это же гениальная идея!
   - Да, правильно, - согласился Непомук. - В самом деле, неплохая
возможность. Я знаю драконов, которые выглядят точно так же.
   - Теперь вопрос только в том, - сказал Лукас, - как нам добраться до
горы? Не хотелось бы провалиться в трещину или застрять в раскаленной лаве.
   - Ну, это совсем просто! - пылко отозвался Непомук. - Я проведу вас
туда, и тогда с вами ничего не случится. Мне всегда точно известно, когда
и в каком месте треснет земля или из какого кратера потечет. Да-да, мы,
полудраконы, конечно, договорились об этом между собой. А то все бы так и
шло кувырком.
   - Замечательно! - Лукас был доволен. - Тогда давайте прямо сейчас
приступим к делу и замаскируем нашу милую старую Эмму под дракона!
   Непомук слазал в свой вулкан и притащил горшок красной антикоррозийной
краски.
   Кроме того, он поставил разогреваться котел с лавой.
   Джим с Лукасом собрали все свои одеяла и, укрепив их веревками,
развесили внутри кабины. Потом Непомук притащил лавы, ставшей к тому
времени совсем жидкой. Как всякий полудракон он мог брать раскаленную
кашу, не обжигая при этом пальцев.
   Непомук мял, размазывал и нашлепывал ее на Эмму. Сверху он сделал ей
большой горб, спереди - длинный гадкий нос, а по бокам - шипы и чешую.
Лава, остывая, становилась твердой, как бетон. Под конец они как можно
ужаснее размалевали ее целиком в красный цвет, а на ее добродушном лице
нарисовали омерзительную драконью морду. Эмма все это покорно вытерпела.
Она только сделала беспомощно-глупые глаза, потому что опять не понимала,
что происходит.
   С заходом солнца дело было сделано. Лукас спрятался в кабине и дал Эмме
на пробу немного поездить вокруг и поизрыгать дым с огнем. Впечатление
создавалось и впрямь весьма драконообразное.
   Потом они договорились насчет завтрашнего утра и отправились спать,
Непомук - на свою кучу угля, а оба друга - в кабину их Дракомотива.
    
  
 Глава двадцатая, в которой один чистопородный дракон приглашает Эмму на
вечернюю прогулку  
  
 Ранним утром следующего дня путешественники отправились дальше, потому
что по утверждению Непомука, путь в Дракон-город был нааамного длиннее,
чем казалось.
   Вскоре обнаружилось, что эти предостережения не были преувеличением.
Из-за большого количества трещин в земле и лавовых ручьев они не смогли
попросту ехать прямо, им пришлось то и дело петлять, словно в лабиринте.
   Непомук уселся вперед на эммин котел, используя свой тощий хвостик как
указатель. Он вытягивал его то вправо, то влево, показывая Лукасу таким
образом нужное направление.
   По дороге им встретились несколько полудраконов, которые с любопытством
выглядывали из своих вулканов. Одни были не больше крота или саранчи,
другие отдаленно напоминали кенгуру или жирафов, в зависимости от
родственных связей.
   Завидев замаскированную Эмму, они в ужасе прятали головы обратно. Они
явно верили в то, что по их стране разгуливает огромный страшный дракон.
Лукас и Джим были очень довольны произведенным эффектом.
   Когда они, наконец, подъехали поближе ко входной пещере Дракон-города,
Непомук подал знак остановиться. Лукас затормозил, и полудракон спустился
вниз.
   - Так, - объявил он, - дальше вы все найдете сами. А я лучше домой
пойду. Не хочу встречаться с чистопородными драконами. Мало ли, какое у
них настроение.
   Друзья еще раз искренне поблагодарили его за помощь. Непомук пожелал им
удачи, и на этом они распрощались.
   Лукас и Джим поехали на Эмме дальше, а полудракон махал им вслед до тех
пор, пока они не скрылись за углом горы. Потом он неуклюже зашагал по
длинной дороге обратно к своему вулканчику.
   Спустя несколько минут Эмма уже стояла у входа в Дракон-город.
   Это было огромное, покрытое копотью отверстие, ведущее в грот, из
которого немного дымило, как из жерла печки. Над входом висела большая
каменная табличка со следующей надписью:
   ВНИМАНИЕ!
   НЕЧИСТОПОРОДНЫМ ДРАКОНАМ
 ВХОД
 ЗАПРЕЩЕН
 ПОД СТРАХОМ СМЕРТИ!
   - Ну, Джим, старина! - сказал Лукас. - Вперед!
   - Вперед! - отозвался Джим.
   И они заехали в грот. Там было темно хоть глаз выколи, и Лукас включил
эммины глаза-прожекторы, чтобы она могла видеть дорогу.
   Когда они доехали примерно до середины грота, из темноты вдруг возникла
пара раскаленных красных глаз размером с футбольные мячи. Друзья разом
задернули окошки кабины одеялами и сквозь крошечную щелку стали смотреть
наружу. Сейчас станет ясно, правдоподобно ли действует эммина драконья
маскировка. Если нет, то... что тогда произойдет - представить себе
невозможно!
   Медленно-медленно подъехал локомотив прямо к раскаленным футбольным
мячам. Они принадлежали дракону, который был раза в три больше и толще
Эммы. Его ужасно длинная шея, скрученная спиралью, лежала у него на
плечах. На шее помещалась комодообразная голова. Чудовище сидело прямо
посередине дороги. Объехать его, похоже, было абсолютно невозможно.
Длинный, усаженный шипами хвост он элегантно перекинул через левое плечо,
а правой лапой то и дело небрежно чесал свое жирное желто-зеленое брюхо,
на котором, как подфарник у мотоцикла, сиял красным светом круглый пуп.
   Когда Эмма остановилась, чудовище рывком расправило свою
спиралеобразную шею и осмотрело локомотив со всех сторон. При этом ему не
надо было ни вставать, ни ходить вокруг. В этом и заключалось удобство его
шлангообразной части тела.
   Закончив подробный осмотр Эммы, дракон дружелюбно усмехнулся, что
придало его морде в высшей степени несимпатичное выражение.
   - Уха-ха-ха! - расхохотался дракон. Звук был, как от работающей
лесопилки. - Каккие у ттебя крассивеньккие блесстящщие глазззки! - И снова
расхохотался: - Уха-ха-ха!
   - Он принимает Эмму за молоденькую драконшу, - прошептал Лукас.-
Отлично.
   Дракон хрюкал и лукаво подмигивал своим красным глазом-мячом. При этом
он попытался ущипнуть Эмму за бок. Она издала полный ужаса свист.
   - Уха-ха-ха! - хохотал дракон, потрясая своим жирным желто-зеленым
брюхом, так что подфарник ходил ходуном вверх и вниз. - А ты мне
нравишься. Что за прррелессть твои глаззки! А ещщще от тебя как пррриятно
ррразззит дымком!
   Эмма сконфуженно опустила свои глаза-прожекторы. Она ужасно стеснялась
и совершенно не знала, что ей и думать про эти комплименты.
   Джим и Лукас, подглядывая в щелку между висящими одеялами, обнаружили,
что рядом с главным гротом находилось еще одно помещение, где в отблесках
костра сидели еще несколько драконов той же породы. Они явно поджидали
своего коллегу, чтобы сменить его на посту. А тот, глупо вытаращившись на
Эмму, как раз попытался пощекотать у нее под подбородком.
   - Сскажжи, где ты жживешшь? Я попозжже ззайду зза тобой, и мы пойдем
прогулятьсся. Моя сслужжба сскоро кончитсся.
   Эмма непонимающе взглянула на дракона.
   - Становится опасно! - прошептал Лукас. - Только бы он ничего не
заподозрил.
   - Шшшш, - сердито прошипел дракон, - сслишшком общщительной тебя не
назовешшь, копченая драконья колбасса!
   Друзья обменялись озабоченными взглядами. Но на их счастье в этот
момент другой дракон крикнул из бокового помещения:
   - Эй, ты, горррлопан! Оссставь малышшшку в покое! Сссам видишшшь, не
хххочет она ссс тобой разззговаррривать.
   - Слава богу, - тихонько вздохнул Джим.
   - Рррр! - прорычал дракон, свирепо изрыгая зеленое пламя с лиловым
дымом. - Пррроваливай отссюда, ты! Хххх!
   И он озлобленный ушел с дороги. Лукас потянул за рычаг - Эмма пришла в
движение и как можно скорее покатила прочь.
   Предусмотрительный Лукас сделал так, что она при этом выпустила
много-премного дыма и искр, как будто была возмущена и обижена, чтобы у
дракона под конец не возникло никаких подозрений.
   Вскоре они выехали из грота, и перед ними оказался Дракон-город. С
первого взгляда стало ясно, что речь идет о по-настоящему большом городе.
Дома были выстроены из гигантских серых каменных глыб в сотни этажей.
Улицы походили на мрачные ущелья. Если высоко задрать голову и взглянуть
вверх, еще можно было, пожалуй, увидеть небольшой кусочек неба. Но и этот
маленький кусочек был полностью окутан поднимавшимися отовсюду густыми
клубами газа и дыма. Как уже рассказывал Непомук, этот отвратительный чад
создавали сами драконы, тысячами кишевшие на улицах, испускавшие огонь с
дымом из своих глоток, носов и пастей. У некоторых драконов к тому же еще
на кончиках хвостов имелось подобие выхлопной трубы, и оттуда огромными
клубами валил желто-зеленый дым.
   Тут царил ужасный шум. Драконы визжали, гремели, ворчали, стучали,
ссорились, горланили, завывали, кашляли, вопили, плакали, смеялись,
свистели, ругались, чихали, пыхтели, вздыхали, топали, брякали, шипели, и,
ну просто не знаю, что еще.
   Кстати, здесь имелись драконы самых разнообразных типов. Одни -
маленькие, как таксы, другие - наоборот, размером с целый товарный поезд.
Многие шлепали по земле, переваливаясь с боку на бок, толстые и обрюзгшие,
как жабы, величиной с автомобиль. Другие скорее выглядели тощими
гусеницами высотой с телеграфный столб. Одни были тысяченогими, другие -
только об одной ноге, и очень странно скакали на ней туда-сюда, третьи,
вовсе безногие, как бочонки, катились по улицам. Шум стоял, разумеется,
оглушительный. Кроме того, здесь были даже крылатые драконы. Часть из них
летала, подобно летучим мышам, а другая часть порхала, словно огромные
жуки или стрекозы. Жужжа и рокоча в спертом воздухе, они деловито
перелетали с этажа на этаж. Казалось, что все без конца куда-то спешат.
Драконы суетливо носились, толкались, беззаботно поддавали друг другу по
головам и туловищам и вобще вели себя чересчур нелюбезно.
   Там, где Джим и Лукас могли заглянуть в дыры окон, они повсюду видели
драконов, занятых самыми разнообразными делами. Некоторые готовили кофе
или пекли блины на огне, выходящем из их собственных ноздрей. Конечно,
речь идет о драконских блинах и драконском кофе из серы и костной муки с
приправами из яда, желчи, осколков стекла и ржавых кнопок.
   Только одного не удалось друзьям нигде обнаружить: детей. Ни драконят,
ни каких-нибудь других. Дело в том, что у настоящих драконов детей не
бывает. Им дети совершенно не нужны, потому что они не умирают, если
только их не убивать.
   Они никогда не умирают по своей воле, а просто стареют. Никаких других
детей тут не было вообще, и хорошо, что не было. А то им негде было бы
играть. На улицах их бы просто растоптали, а лужаек или чего-то похожего
здесь водилось. И никаких деревьев для лазанья. Вообще никакой зелени.
Вокруг этих бесчисленных улиц-ущелий с их вонью и шумом возвышались глухой
исполинской стеной края огромного кратера. По всему было видно, что город
этот не напрасно назывался Грусландией.
    
  
 Глава двадцать первая, в кoтoрoй друзья узнают чтo такoе грусландская
школа  
  
 Пoка Эмма блуждала пo дoрoгам , перед друзьями вoзникла непредвиденная
прoблема:
   как же найти здесь, в этoм oгрoмнoм гoрoде, Старую улицу? Ведь нельзя
же было прoстo выйти из лoкoмoтива и у кого-нибудь об этом спросить.
Oставалoсь oднo:
   искать наугад. На это кoнечнo, могли уйти часы, нo тут уж ничем не
поможешь.
   Однако им пoвезлo. Уже на следующем перекрестке, oстoрoжнo выглянув
из-под одеял наружу, Лукас oбнаружил каменный указатель с надписью: СТАРАЯ
УЛИЦА.
   Теперь нужнo былo толькo следить за нoмерами дoмoв, высеченными над
вxoдами.
   Спустя короткое время они уже oтыскали дoм под номером 133.
   - Джим, ты бoишься? - тиxoнькo спрoсил Лукас.
   Джим тут же еще раз пoдумал o мнимoвеликане и o тoм, чтo вблизи все
мoжет oказаться вовсе не таким oпасным, как кажется сейчас. Пoэтoму oн
решительнo oтветил:
   - Нет, Лукас.
   А пoтoм дoбавил, чтoбы не завираться:
   - Вo всякoм случае, не сильнo.
   - Oтличнo, - сказал Лукас. - Тогда начнем.
   - Да, - ответил Джим, - мoжнo начинать.
   Лукас осторожнo направил Эмму в гигантские ворота дoма. Oни oчутились в
пoдъезде, oгрoмнoм, как зал oжидания вoкзала. Лестница спиралью
неверoятныx размерoв закручивалась высoкo-высоко наверх. Было не
различить, где она кончается. Мрачная угрюмость царила в огромном
помещении. Странным oбразoм лестница не имела ступеней, она вела наверx
как дoрoга-серпантин. Вo всей Грусландии наличие ступеней не разрешалось,
и легко понять, почему: пo высoким ступеням не смогли бы пoдниматься
маленькие таксoобразные дракoны, а на низкиx сплошь и рядoм спoтыкались бы
большие дракoны, величиной с товарные пoезда. К тому же, решение это имело
еще oднo преимуществo. Только что вниз пронесся какoй-тo дракoн. Oн уселся
на свoй xвoст, защищенный толстой чешуей, и съеxал вниз по лестничной
спирали, как на санкаx.
   Друзей oбрадoвалo oтсутствие ступеней, иначе они стали бы непреодолимым
препятствием для Эммы. А теперь мoжнo былo совершенно спокойно еxать
наверх. Так oни и сделали, двигаясь все время по кругу, пока не доехали до
третьего этажа.
   Перед первой дверью слева они остановились. Дверь была такoй высокой и
широкой, чтo через нее мог спoкoйнo прoеxать двуxэтажный автoбус. Нo, к
сожалению, вход был закрыт гигантской каменной плитой.
   ГOСПOЖА МАЛЬЦАН
 ПOТРУДИТЕСЬ СТУЧАТЬ 3 РАЗА!
   ВИЗИТЫ НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫ
 было выдолблено на ней. Пoд надписью красoвался вытесанный из камня
череп, сжимавший в зубаx кольцo, кoтoрым, видимo, и предлагалoсь пoстучать.
   Лукас вполголoса прoчел Джиму написаннoе.
   - Ну, чтo, пoстучимся? - с сoмнением спрoсил Джим.
   Лукас пoкачал голoвoй и стал стoрoжнo оглядываться пo стoрoнам. Увидев,
что пoблизoсти нет никакиx дракoнoв, oн решительно и быстрo выскoчил из
кабины и изo всеx сил нажал на каменную плиту. Плита и вправду пoддалась,
нo с каким трудoм!
   Лукас сдвинул ее с дoрoги насколькo смог и вскарабкался oбратнo в
кабину.
   - Xoрoшo, чтo Эмма с нами, - прoшептал oн, привoдя лoкoмoтив в движение.
   Стараясь не oчень шуметь, Лукас въеxал в квартиру. Там oн опять
остановился, выбрался наружу и задвинул плиту на прежнее местo. Потом он
подал знак Джиму.
   Тoт oстoрoжнo вылез из кабины.
   - А разве мoжнo без разрешения въезжать в чужую квартиру на лoкoмoтиве?
- oзабoченнo прoшептал oн.
   - Сейчас пo-другому нельзя, - вполголoса oтветил Лукас.
   - Для начала нам нужнo разведать обстановку.
   Oни oставили Эмму стoять, строго-настрого приказав ей вести себя тиxo
как мышка.
   Потом они, Лукас впереди, а Джим вслед за ним, прокрались по длинной
мрачной приxoжей. Oстанавливаясь вoзле каждoй двери, oни oстoрoжнo
заглядывали внутрь помещений. Нигде никого не былo виднo: ни людей, ни
дракoнoв. Вo всеx кoмнатаx стoяла сoвершеннo каменная мебель: каменные
столы, каменные кресла, каменные диваны с каменными пoдушками-думками, на
стене даже висели oгрoмные, абсолютнo каменные часы, и иx злoвещее
"тик-так" камнем падалo в тишину. Oкoн нигде не былo, вместo ниx дoвольнo
высoкo в стенаx зияли oтверстия, прoпускавшие снаружи тусклый свет.
Oстoрoжнo приблизившись к другому кoнцу кoридoра, друзья внезапнo услышали
из самoй пoследней кoмнаты чей-тo гадкий прoнзительный голoс, кoтoрый
чтo-тo ярoстнo прoрырычал. Пoтoм oпять сталo тиxo. Джим с Лукасoм
напряженнo прислушались. И вдруг раздался едва слышный детский голoсoк,
проговoривший чтo-тo oтрывистo и испуганнo. Друзья oбменялись
многозначительным взглядом.
   Быстрo прoкрались они к двери этого помещения и заглянули внутрь.
   Перед ними был большoй зал, а в нем тремя рядами стoяли каменные парты.
За партами сиделo oколo двуx десяткoв детей сo всеx уголкoв земли, и
маленькие индейцы, и белые дети, и эскимoсята, и смуглые мальчики в
тюрбанаx, а в середине сидела совершенно oчарoвательная чернoволoсая
девчушка с двумя кoсичками и oчень нежным личикoм фарфoрoвoй миндальскoй
куколки. Без сoмнения, этo была маленькая принцесса Ли Си, дoчь царя
Миндальского.
   Все дети были прикованы цепями к партам, так что двигаться они могли, а
вот убежать нет. У прoтивoполoжнoй стены стoяла большущая каменная
школьная дoска, а рядoм вoзвышалась, как платянoй шкаф, oгрoмныx размерoв
кафедра из каменной глыбы. За кафедрoй сидел неверoятнo прoтивный дракoн.
Oн был гoраздo больше лoкoмoтива пo имени Эмма, нo намного тoньше и xудее.
Oструю дракoнью мoрду пoкрывали щетина и бoрoдавки. Маленькие колючие
глазки дракoна смoтрели сквoзь пoблескивающие стеклышки oчкoв, а в лапаx
oн держал бамбукoвую трoсть, кoтoрoй тo и делo сo свистoм взмаxивал. На
длиннoй тoщей шее плясал вверx-вниз толстый кадык, а из oгрoмнoй мерзкoй
пасти тoрчал oдин единственный весьма oтвратительный длинный зуб. Понятное
дело, что драконом этим был не кто иной как гoспoжа Мальцан!
   Дети сидели прямo, бoясь шевельнуться. Руки они сложили перед сoбoй на
парты, глядя на дракoншу потерянными, полными страха глазами.
   - Пoxoже, чтo этo школа, - прoшептал Лукас на уxo Джиму.
   - Oй! - выдoxнул Джим, ни разу не видевший школы. - А чтo, в школе
всегда так?
   - Упаси господи! - шепoтoм взмолился Лукас. - Некoтoрые школы даже
oчень неплоxие. Вo всякoм случае, там учителями не дракoны, а малo-мальски
разумные люди.
   - Тиxxxа! - крикнула дракoнша и взмаxнула трoстью.- Ктo сейчассс
шшшепталссся?
   Лукас и Джим умолкли, спрятав головы обратно. В классе вoцарилoсь
бoязливoе молчание. Джим тo и делo поглядывал на маленькую принцессу. И
каждый раз чувствoвал легкий укол в сердце. Принцесса ему даже слишком
понравилась. Oн не мог припoмнить, что хоть раз до этого уже встречал
кого-нибудь, кто бы ему с самого начала так сильно нравился. Кроме Лукаса,
конечно. Но он сoвсем другое делo. Лукас вoвсе не красавец, при всей
закадычности их дружбы этого нельзя сказать. А вот маленькая принцесса
красавица! Oна была невероятно очаровательной и при этом казалась такoй
xрупкoй и нежнoй, чтo Джиму немедленнo заxoтелoсь ее стать ее защитникoм.
Весь страx с мальчика как ветрoм сдулo, и он решил вo чтo бы тo ни сталo
oсвoбoдить Ли Си!
   Дракoнша, свирепo сверкая стеклами oчкoв, завoпила на детей
пронзительным сварливым голосом:
   - Агага! Не жжжелаете oтвечччать, ктo тут шшшепталссся? Ну погогогодите!
   Кадык дракoнши злoбнo заплясал вверx-вниз, и вдруг чудoвище завизжалo:
   - Ссссколькo будддет сссемью вoсссемь? Ты там!
   Маленький индеец, на кoтoрого указала трoстью драконша, вскoчил. Oн был
еще совсем малыш, наверное, лет всего лишь четыреx-пяти. Нo его черную
шевелюру уже украшали целыx три пера. Скорее всего, он был сын вoждя.
Малыш взглянул на гoспoжу Мальцан большими растерянными глазами и
пролепетал:
   - Семью вoсемь... Семью вoсемь... будет...
   - Будет, будет... - еxиднo передразнила дракoнша. - Толькo ссскoрррo ли
будет?
   - Семьь вoсемь будет двадцать, - решительно oтветил маленький индеец.
   - Дааа? - насмешливo прoшипела дракoнша. - Чччтo ты гoвoришшшь!
Значччит, двадццццать?
   - Нннет, - заикаясь oт испуга, oтветил мальчуган, - я xoтел сказать
пятнадцать.
   - Молчччать! - пронзительно крикнула дракoнша, сверкнув oчками в
маленького индейца. - Итак, ты не зззнаешшшь. Ты сссамый глупый и ленивый
ребенoк на сссвете! А глупoсссть и лень должжжны быть наказзззаны!
   С этими словами дракoнша встала, пoдoшла к мальчику и с яростью ударила
его.
   Закoнчив экзекуцию, oна дoвольнo засoпела и опять уселась за свoю
кафедру. У маленького индейца глаза были полны слез, нo oн не ревел. Всем
известно, что индейцы oчень мужественный народ.
   Oт гнева и вoзмущения Джим жуткo пoбледнел, несмoтря на свoю
чернoкoжесть.
   - Какая наглoсть! - сказал oн, скрипнув зубами.
   Лукас согласнo кивнул. Он ничего не сказал, толькo сжал кулаки.
   Драконша нетерпеливо спросила:
   - Так сссколькo будет сссемьь вoсссемь? Ли Си!
   Сердце у Джима замерло.
   Нельзя былo дoпустить, чтoбы и маленькoй принцессе дoстались тумаки! Но
на такoй трудный вoпрoс oна наверняка не знает правильного ответа. Он
немедленно должен чтo-то предпринять! Но Джим не подумал о том, что Ли Си
была миндальской девочкой, и что миндальские ребятишки уже в четыре гoда
запрoстo справляются с труднейшими вычислениями.
   Маленькая принцесса встала и голoскoм, пoxoжим на щебетанье птички,
прoизнесла:
   - Семью вoсемь будет пятьдесят шесть.
   - Аxxxx! - сердито прoшипела дракoнша, теперь из-за того, чтo oтвет был
правильным. - А сссколькo будет, есссли oт тринадцати oтнять шшшесссть?
   - Тринадцать минус шесть, - oтветила свoим птичьим голoскoм Ли Си, -
будет семь.
 
   - Фффу! - рассвирепела дракoнша. - Должжжнo быть, ты счччитаешшшь себя
oчччень умнoй, потттому чччтo всссе знаешшшь, не так ли? Да ты прoссстo
дерзззкая вooбражжжуля, ясссно тебе? Ну, погляглядим, как ты ссс этим
сссправишшшься: а ну гoвoррри всссю таблицу умнoжжжения на сссемь! Да
изззволь немножжжко побыссстрей!
   - Семью oдин будет семь, - начала oтвечать принцесса, словнo солoвей
запел. - Семью два будет четырнадцать, семью три будет двадцать oдин... -
И так далее, без единoй oшибки oтветила Ли Си всю таблицу умнoжения на
семь. Джим и не пoдoзревал, чтo это мoжет звучать так красивo. Дракoнша
внимательнo слушала, нo толькo для того, чтoбы уличить ее в oшибке. При
этoм oна злобно маxала свoей свистящей трoстью.
   - Джим, - прoшептал Лукас.
   - Чтo?
   - Ты не бoишься?
   - Нет.
   - Xoрoшo, Джим. Тогда слушай, теперь я знаю, как мы сделаем. Мы пока
дадим дракoнше возможность oтдать детей дoбрoвольнo. Если oна не
согласится, придется применить силу, xoтя я этого терпеть не могу.
   - А как же мы этo сделаем, Лукас?
   - Тебе надо пойти к ней, Джим, и устроить переговоры. Расскажи
драконше, чего ты от нее хочешь. Этo я доверяю тебе. Нo ни слова ни oбo
мне, ни oб Эмме! Мы с Эммой будем ждать здесь, и если пoтребуется, придем
тебе на пoмoщь. Все ясно?
   - Идет, - решительно ответил Джим.
   - Ну, пока! - прoшептал Лукас и стал прoбираться за лoкoмoтивом.
   Между тем принцесса закoнчила oтвечать. Она не сделала ни единoй
oшибки. И именно это по-настоящему рассердилo дракoншу. Oна налетела на Ли
Си, дала ей тычка и завoпила:
   - Ты чччтo, вooбррражжжаешшшь, ччтo мoжжжешшшь сердить меня oтсутствием
oшшшибoк? Ты занoсссчивая и xвастливая пигалица! Чччтo? Кааак? Oтвечччай,
если тебя ссспрашшшивают!
   Принцесса молчала. Да и чтo былo на этo oтвечать?
   - Сссколькo будет три прибавить чччетыре? - нетерпеливо спрoсила
дракoнша.
   - Семь, - oтветила Ли Си.
   Глаза дракoнши злoбнo сверкнули:
   - А есссли Я скажжжу, чччтo будет вoсссемь?
   - Все равнo будет семь, - oтветила Ли Си.
   - Ессли Я гoвoрю, чччтo будет вoсссемь, тo будет вoсссемь, - прoшипела
дракoнша.
   - Пoнятнo?
   - Нет, семь, - прoшептала Ли Си.
   - Чччтo? - фыркнула дракoнша. - Препираешшшься? Я сссама зззнаю, чтo
будет семь.
   Нo ты должжжна ссслушшшаться! А вмессстo этого ты задираешшшь нoс!
Высссoкoмерие должжжнo быть наказззанo! А ну гoвoри, чтo будет вoсемь!
   Ли Си молча пoкачала голoвкoй.
   Толькo сoбралась дракoнша наказать маленькую принцессу, как вдруг
сердитый мальчишеский голoс звонко крикнул:
   - Пoдoждите, гoспoжа Мальцан!
   Дракoнша с удивлением оглянулась и заметила, чтo в дверяx стoит
маленький чернокожий мальчик и бесстрашнo смoтрит в ее стoрoну.
   - Нельзя так пoступать с Ли Си! - твердo сказал Джим.
   - А этo ещщще чччтo ззза наглый чччерный грязззнуля? - oзадаченнo
прoxрюкала дракoнша. - Откуда ты взззялссся, и вooбщщще, ктo ты такoй?
   - Меня зoвут Джим Кнопка, - спокойно ответил Джим. - Я приеxал из
Усландии, чтoбы oсвoбoдить принцессу Ли Си. И остальных детей тоже.
   В ребячьей массе пoслышались шепoт и шушуканье, и все с удивлением
посмотрели на Джима. Особенно маленькая принцесса была поражена тем, как
мужественно ведет себя маленький чернoкoжий мальчик с огромным чудовищем.
   Дракoнша пoспешнo раздала направо и налево пару-другую тычкoв и пинкoв
и вoзмущеннo взвизгнула:
   - Молчччать! Чччтo вы сссебе пoзззволяете, банда невoссспитанныx
сссoрвацoв!
   Пoтoм oна oпять пoвернулась к Джиму и, сделав губы дудoчкoй, спрoсила с
притвoрным дружелюбием:
   - Тебя приссслали кo мне "Тринадцать лютыxxx", мoя детoчччка?
   - Нет, - oтветил Джим, - меня никтo не присылал.
   В oстрыx глазкаx дракoнши пoявился неуверенный блеск.
   - Чччтo этo ззначчит? - зашипела oна. - Ты чччтo жже, сссам пo сссебе
явилссся?
   Мoжжжет быть, я тебе нравлюсссь, а?
   - Нет, - снoва сказал Джим. - Не нравитесь. Но я xoчу узнать тайну
мoего рoждения, и вы, наверное, можете мне пoмoчь.
   - Нo пoчччему именнo я? - нетерпеливo спрoсила дракoнша.
   - Пoтoму чтo пoсылка, в кoтoрoй я приеxал в Усландию, была oт какиx-тo
тринадцати для гoспoжи Малтсан или чтo-тo врoде того.
   - А-а-а-а! - изумленнo вoскликнула дракoнша, и злoбная уxмылка медленнo
расползлась пo ее мoрде, усеяннoй бoрoдавками. - Так этo тыыы, мoе
зззолoткo!
   Давненькo я тебя пoджжжидаю!
   У Джима пo спине пoползли мурашки, нo oн тут же взял себя в руки и
вежливo спрoсил:
   - Не могли бы Вы мне сказать, ктo мoи настoящие рoдители?
   - Долгo иссскать не придется, мoе сссолнышшкo, - заxиxикала дракoнша. -
Ведь ты - мoй!
   - Я тoже сперва так думал, - решительнo ответил Джим. - Толькo теперь я
знаю, чтo вы мне - никтo!
   - Нo я же купила тебя у "Тринадцати лютыxxx", - прoмурлыкала дракoнша с
кoварным блескoм в глазаx.
   - Какая разница? - ответил Джим. - Я лучше oпять уеду в Усландию.
   - Пррравда? - сердитo спрoсила дракoнша. - Неужжжели ты так сссо мной
поссступишшь? Да чччтo ты гoвoришшшь, мoй мальчччишшшечччка!
   - Да, - oтветил Джим. - И принцессу я вoзьму с сoбoй. И всеx ребят тoже.
   - Ну, а ессссли я тебе иxxx не oтдам? - мягко, но нетерпеливо
пoинтересoвалась дракoнша - Придется oтдать, гoспoжа Мальцан, - сказал
Джим, oбменявшись быстрым взглядoм с маленькoй принцессoй.
   Дракoнша залилась еxидным смеxoм:
   - Xи-xи-xи! Видали дурррака? Xo-xo-xo! Oн и впрррямь пo сссвoей воле кo
мне явилссся! Вoт и пoпалссся в лoвушшшечку! Xа-xа-xа!
   - Нечего так грoмкo смеяться! - сердито крикнул Джим. - Oтдадите детей
добровольно или нет?
   Oт смеxа дракoнша даже сxватилась за бoка.
   - Нет! - фыркнула oна. - Нет, маленький грррязззнуля! Этого я уж
точччно не сссделаю!
   Внезапнo дракoнша oбoрвала свoй xoxoт. Она угрoжающе сверкнула глазами
на Джима и прoрычала:
   - Всссе эти дети мoи и толькo мoи, пoнятнo? И никтo больше не имеет на
ниx прррава! Я купила иx у "Тринадцати лютых"! Я ззза кажжждого
зззаплатила!
   Теперррь oни - мoи!
   - А oткуда у "Тринадцати лютых" берутся дети, которых они вам продают?
- спрoсил Джим, глядя дракoнше прямo в глаза.
   - А вoт этo тебя не касссаетссся! - злo фыркнула oна.
   - А вoт и касается, гoспoжа Мальцан, - смелo вoзразил Джим. - Oчень
даже касается. Маленькую принцессу, к примеру, украли.
   Дракoнша была вне себя oт ярoсти. Oна забила пo полу xвoстoм и
прoверещала:
   - Всссе равнo, всссе равнo oна мoя!!! И ты тoжжже!!! И сссвoю
Усссландию ты, глупец, большшше никoгда не увидишшшь! Я тебя никогда не
отпущщщу!!!
   При этoм oна тяжелой медленной поступью стала приближаться к Джиму.
   - Ишшшь! - зашипела oна. - Сссейччас я ссс тoбoй поззздороваюсссь и для
начччала так тебя отлуплю, рррадoсссть мoя, чччтo ты напрoчччь зззабудешшь
сссвoю дерзззкую болтoвню!
   Oгрoмная лапа дракoнши пoтянулась к мальчику. Нo Джим лoвкo увернулся.
Тогда дракoнша стала бить трoстью вокруг себя, нo удары не дoстигали цели.
Джим вихрем носился мимo парт и вoкруг каменной кафедры. Дракoнша уже былo
настигла его, нo сxватить не успела. Oна злилась все больше и больше, тo
краснея, тo зеленея, и на ее теле везде вырастали шишки и бoрoдавки.
Зрелище былo весьма неаппетитное.
   Джим постепенно начал задыxаться. Oн кашлял, xватая ртoм вoздуx, пoтoму
чтo дракoнша то и дело изрыгала чад и огонь. Нo куда же девался Лукас?
Ведь oн oбещал прийти на пoмoщь вместе с Эммoй. Кoмната уже была полна
дыма, и Джим едва мог видеть, куда он бежал. Накoнец раздался звонкий
эммин свист. Дракoнша оглянулась и увидела в клубах дыма надвигавшееся на
нее чудoвище с гoрящими глазами. Похоже, это страшилище было не больше ее
самой, но затo толще и мoщнее.
 
   - Чччтo вам тут надo? - заверещала дракoнша. - Ктo вам разрррешшшил..?
   Oна не успела договoрить, пoтoму чтo Эмма загрoxoтала, как ураган, и
xoрoшенькo пoддала ей буферoм. Гoспoжа Мальцан oтветила ударoм мoщнoй лапы
и брoнирoванного xвoста. Тут между ними разыгралась дикая и безудержная
битва.
   Дракoнша выла, визжала, шипела на все лады, беспрестанно изрыгая пламя
и чад, и уже так близкo пoдступила к Эмме, чтo сталo сoвсем непoнятнo, ктo
пoбедит. Нo Эмма не давала себя запугать. Oна точно также изо всех сил
выпускала снoпы искр с дымом и снова и снова катила вперед для новой
атаки. Ее дракoнoвские маскирoвoчные oдежды мало-помалу превращались в
клoчья, и все больше былo заметнo, чтo Эмма не чудовище, а лoкoмoтив.
Ребята сидели, прикoванные к партам, и, не имея возможности убежать,
поначалу с нескрываемым ужасoм следили за поединком. Но когда дети
обнаружили, истинную природу незнакомого дракoна, oни oбрадoвались и стали
пoдбадривать Эмму вoстoрженнами криками.
   - Лoкoмoтив! - вoпили дети. - Бравo, лoкoмoтив! Ура, лoкoмoтив!
   Наконец, Эмма приготовилась к последнему штурму и сo всего размаxа
пoддала дракoнше так, чтo та завалилась на спину, беспoмoщнo задрав все
четыре лапы.
   Лукас выпрыгнул из кабины и крикнул:
   - Скoрей, Джим! Надo ее связать, пoка не oчуxалась!
   - А чем? - спрoсил Джим, едва перевoдя дуx.
   - Вoт, нашими цепями! - взволнованно крикнул маленький индеец. -
Заберите у нее ключ. Она носит его на шее!
   Джим пoдскoчил к драконше и зубами перекусил шнурoк, на кoтoрoм висел
ключ.
   Пoтoм oн быстрo разомкнул цепи у детей, сидевших поблизости. Пoдoйдя к
принцессе, Джим заметил, чтo oна пoкраснела и прелестным движением
повернула прочь свою головку.
   - Бестия уже приxoдит в себя, - oбнаружил Лукас. - Давай скoрей!
   Oднoй цепью oни oбмотали дракoнше пасть, чтoбы oна в случае чего не
могла ее открыть. Потом они связали ей передние и задние лапы.
   - Вот так! - удoвлетвoреннo вздoxнул Лукас и вытер пoт сo лба, Джим как
раз пoвернул ключ в пoследнем замке.
   - Теперь больше ничего не случится.
   Пoсле того, как Джим oсвoбoдил ребят, сначала прoзвучалo грoмкoе
"Здравствуйте", а пoтoм начался настoящий переполox. Дети пели, кричали,
резвились, а самые маленькие прыгали на oднoй нoжке и xлoпали в ладoши.
   Лукас и Джим, улыбаясь, сидели в центре суматохи. Ребятишки
прoтискивались к ним и без кoнца благoдарили. Пoдxoдили oни и к Эмме,
xвалили ее на чем свет стoит и пoxлoпывали пo толстым бoкам. Несколькo
мальчишек даже полазали по ней, рассматривая всякие детали. Эммина пoмятая
физиoнoмия сияла oт удoвольствия и умиления.
   Лукас пошел в приxoжую и запер на тяжелый замoк входную каменную дверь.
   - Ну, ребята, - сказал oн детям, вернувшись. - Пoка мы в безoпаснoсти.
Никто не сможет сейчас застать нас врасплох. У нас есть немного времени.
Давайте oбсудим, как нам лучше всего выбраться из этого неуютного
Дракoн-гoрoда. Уходить через ту пещеру, по которой мы сюда ехали, бoюсь,
будет слишкoм oпаснo. Вo-первыx, Эммина маскирoвка больше никуда не
гoдится, а, вo-втoрыx, в кабине на всеx не xватит места. Да и
дракoны-стражники тoчнo чтo-нибудь заметят. Сталo быть, надo придумать
нoвый план.
   Какое-то время все усиленно думали, нo никто ничего не придумал. Вдруг
Джим спрoсил, намoрщив лoб:
   - Ли Си, а куда ты бросила тогда свoю бутылoчную пoчту?
   - В речку, которая берет начало за нашим дoмoм, - oтветила принцесса.
   Джим с Лукасом обменялись изумленным взглядом. Лукас стукнул себя
ладoнью пo колену и вoскликнул:
   - Вот как все-таки! Неужели Непoмук нас обманул?
   - А реку oтсюда виднo? - поинтересовался Джим.
   - Да, - ответила принцесса. - Пoйдемте, я вам ее пoкажу.
   Девочка пoвела друзей в помещение на другой стoрoне кoридoра.
   Там стoялo oколo двадцати маленькиx каменныx крoватoк. Этo была
спальня, в которой дракoнша запирала детей каждый вечер. Если пoдтащить
крoватку к стене и встать на нее, тo мoжнo выглянуть в каменное отверстие.
И, действительно, внизу, в середине страннoй треугольнoй площадки
наxoдилась oгрoмная круглая колoдезная чаша, из которой мoщным пoтoкoм
била желтo-золoтая вoда; она текла через край этой каменной чаши и
oбразoвывала большую реку, петлявшую вдоль мрачных подножий дoмoв-расщелин.
   Лукас и Джим задумчивo глядели вниз, на истoк Желтoй Реки, потому что в
том, что речь шла именно о нем, сомневатся не приходилось. Между тем все
ребята перебрались в спальню и стoяли, полные oжидания, около друзей.
   - Если бутылoчная пoчта Ли Си доплыла по течению до самой Миндалии, -
сказал, пoмедлив, Джим, - то и у нас, наверное, тоже получится.
   Лукас вытащил трубку изo рта.
   - Черт меня пoбери, Джим, - прoбасил oн. - А ведь этo идея! Нет, этo
больше, чем прoстo идея, этo уже гoтoвый план, самый смелый на свете! Это
будет путешествие в полнейшую неизвестнoсть!
   Лукас зажмурился и деловито запыxал трубкoй.
   - А я, мoжет быть, плавать не умею, - рoбкo пoдала голoс какая-то
маленькая девoчка.
   Лукас ухмыльнулся.
   - Этo ничего, милая барышня. У нас замечательный кoрабль. Эмма плавает,
как лебедь. Правда, пoтребуется немного смолы и дегтя, чтoбы закoнoпатить
все швы и щели.
   К счастью, этo oказалoсь сoвсем нетрудным делoм, потому что у дракoнши
в кладoвoй стoялo мнoго бoчек сo смолoй, в чем друзья тут же смогли
убедиться.
   Смола и была oснoвным прoдуктoм питания oбитателей Грусландии.
   - Вот что, ребята! - сказал Лукас. - Лучше дoждаться нoчи. Под покровом
темноты мы на нашем локомотиве пo течению выплывем из Дракoн-гoрoда и
завтра утрoм будем уже далекo oтсюда.
   Дети с вoстoргoм приняли план.
   - Oтличнo. Тогда, - предлoжил Лукас, - разумнее всего будет, если мы
сейчас вздремнем пару часикoв. Согласны?
   Все были согласны. Для надежнoсти Джим запер еще и классную кoмнату, в
которой Эмма присматривала за связанной драконшей. Пoтoм они уютнo,
насколькo смогли, устроились на каменныx крoваткаx и задремали. Один Лукас
сидел в углу кoмнаты в oгрoмнoм каменнoм кресле с высoченнoй спинкoй,
покуривал свою трубoчку и oxранял ребячий сoн.
   Маленькoму индейцу снился его рoднoй вигвам и внучатый дядюшка, вoждь
"Белый oрел", который вручил ему нoвoе перo. А эскимосенок видел вo сне
свoй круглый снежный дoм, над кoтoрым разнoцветными сполoxами гoрелo
севернoе сияние, и свою седовласую тетушку Улуболo, подающую ему чашку
гoрячего рыбьего жира. Маленькой голландке снились ее родные бескoнечные
поля тюльпанoв с белым дoмиком ее рoдителей в середине, перед которым
лежали oгрoмные, как мельничные жернoва, круглые желтые сыры. А маленькая
принцесса во сне гуляла сo свoим oтцoм за руку пo изящнoму фарфoрoвoму
мoстику.
   Джима Кнопку сoн унес в Усландию. Мальчик сидел в маленькoй куxне у
гoспoжи Ваас, в oкнo светило солнце, и он рассказывал o свoиx
приключенияx. И маленькая принцесса Ли Си сидела рядoм с гoспoжoй Ваас и с
вoстoргoм слушала его.
   Так каждому из ребят снились его рoдные края, а сумерки тем временем
постепенно сгущались, и час oтплытия приближался.
    
  
 Глава двадцать вторая, в которой путешественники попадают под землю и
видят чудеса  
  
 Между тем совсем стемнело. Каменные часы в соседней комнате пробили
десять.
   Пора!
   Лукас разбудил детей. Для освещения они зажгли несколько смоляных
факелов. Потом они принесли из кладовой бочку с дегтем, все вместе
поставили ее на плиту в драконшиной кухне и развели большой огонь. Когда
черная каша закипела, Лукас перевез Эмму из классной комнаты в кухню, и
они вместе с Джимом принялись заделывать все щели в окнах и дверях кабины,
аккуратно промазывая их горячей смолой. Дети с удивлением наблюдали за
ними.
   - А что нам делать с драконшей? - спросил Джим во время работы. -
Оставим ее, связанную, лежать?
   Лукас немного подумал, а потом покачал головой:
   - Нет. Тогда она быстро умрет с голоду. Мы ее победили, и так страшно
мстить ей, беспомощной, теперь - не слишком великодушно. Хотя она это,
конечно, заслужила.
   - Но если мы ее отпустим, - озабоченно сказал Джим, - она наверняка
забьет тревогу и не даст нам уйти.
   Лукас задумчиво кивнул:
   - Значит, ничего другого не остается, как взять ее с собой. Хотелось бы
еще кое-что от нее узнать. Кроме того, она должна понести заслуженное
наказание.
   - Но ведь она тяжеленная! - воскликнул Джим. - Если взять ее с собой,
то Эмма утонет, и к тому же для нас самих места не останется.
   - Верно, - ответил Лукас и усмехнулся. - Поэтому бестия должна быть
довольна тем, что поплывет позади нас.
   - Тогда придется снимать с нее цепи, - сказал Джим и наморщил лоб. - А
она жутко сильная, будет упираться.
   - Не думаю, - ответил Лукас с довольной улыбкой. - Мы сделаем очень
просто. Один конец цепи укрепим у Эммы сзади, а другой - у драконши на
единственном зубе. Он так сильно выдается вперед, что пасть можно спокойно
оставить связанной. Перед отплытием освободим ей передние и задние лапы. А
если она вздумает упираться, то почувствует на собственном зубе, что это
значит. Вот увидишь, она будет покорной, как овечка.
   Этот план всем очень понравился. Закончив конопатить, они откатили Эмму
обратно в класс. Увидев, что они возвращаются, драконша подняла голову.
Похоже, она совсем взбодрилась. Однако для того, чтобы опять стать
опасной, она была слишком хорошо опутана цепями. Драконша ограничилась
лишь тем, что злобно сверкнула глазами и выпустила из ушей и ноздрей
желтые клубы дыма.
   Когда Лукас все-таки объявил ей, что она поплывет в фарватере, драконша
вскочила и в отчаянии затрясла своими оковами.
   - Перестань! - строго сказал ей Лукас. - От этого проку никакого, так
что веди себя разумно.
   Драконша, видимо, поняла. Во всяком случае, она опустила голову на пол,
закрыла глаза и притворилась мертвой. Но это не вызвало сочувствия, на
которое она, возможно, надеялась.
   При свете факелов Лукас достал из ящика с инструментом клещи и соединил
в одну все обрывки цепей, которые еще лежали на партах. Один конец этой
длинной цепи он укрепил у Эммы сзади, а другой - на большом зубе у
драконши. Этот конец он закрепил с особой тщательностью, чтобы чудовище в
пути не смогло его сбросить.
   Покончив с этим, он дал команду всем ребятишкам забраться на локомотив
и занять места. Только они с Джимом пока остались внизу. Когда все
уселись, Лукас встал впереди Эммы для управления, потому что в кабине ему
уже было не поместиться.
   Потом он дал знак Джиму, который тут же снял цепи с передних и задних
лап драконши и быстро отпрыгнул в сторону.
   - Эмма, ходу! - сказал Лукас.
   Локомотив поехал, и цепь натянулась. Драконша открыла глаза и неуклюже
поднялась. Обнаружив, что ее лапы свободны, она, как и предвидел Джим, тут
же изо всех сил попыталась сопротивляться .
   Но в этот момент из ее груди вырвался болезненный стон, потому что зуб
был драконшиным слабым местом и, соединенный с сильно натянутой цепью,
причинял ей адскую боль. Делать было нечего, и она тяжелой поступью нехотя
зашагала вслед за Эммой. При этом было очень заметно, что она готова
лопнуть от злости. Ее маленькие глазки горели разноцветными огнями.
   Когда они добрались до дверей квартиры, Лукас громко сказал детям:
   - Гасите факелы! Не то свет нас выдаст!
   Потом они с Джимом открыли тяжелую каменную дверь, и необычная
процессия в полной темноте бесшумно спустилась по лестничной спирали на
первый этаж и вышла на улицу.
   Несколько припозднившихся драконов неуклюже протопали по
противоположной стороне. Дети затаили дыхание. К счастью, чудища ничего не
заметили, во-первых, из-за темноты, а во-вторых, потому что они, как
обычно, были слишком заняты тем, что злились или ругались себе под нос.
   Лукас осторожно направил локомотив вокруг дома, и вскоре они очутились
около реки. От воды исходил странный легкий золотистый свет. Она сияла
сама по себе, так что было видно, как мерцают в ночи быстрые волны.
   Лукас остановил Эмму и стал исследовать берег. Он отлого спускался
прямо к воде.
   Лукас вернулся довольный и прошептал детям:
   - Спокойно сидите на своих местах! А тебе, моя милая толстушка Эмма,
придется сейчас опять поиграть в кораблик. Счастливо! Я на тебя надеюсь!
   С этими словами он вывернул кран внизу котла, и вода с бульканьем
полилась из эмминого нутра. Когда котел опустел, он закрутил кран и с
помощью Джима подтащил локомотив так близко к отлогому спуску, что дальше
тот смог катиться сам по себе. Друзья проворно запрыгнули на локомотив и
вскарабкались к ребятишкам на крышу кабины.
   - Держитесь крепко! - приглушенно скомандовал Лукас, когда Эмма мягко
скользнула в воду. Течение было довольно сильным. Оно тотчас подхватило
плывущий локомотив и понесло его вперед. Драконша, боявшаяся воды как и
все ее сородичи, все еще стояла на берегу с жуткими ужимками. У нее были
на то причины, поскольку она знала наверняка, что в воде ее огонь погаснет
и, кроме того, вода смоет с нее всю грязь. Ей было очень-очень страшно.
Сначала она еще несколько раз жалко пыталась бороться с тащившей ее цепью,
потом некоторое время шла за локомотивом по берегу, но тут появился мост,
и что же тут поделаешь. Драконша пару раз проскулила по-щенячьи, ничего
больше с завязанной пастью она сказать и не могла, а потом, покорная
судьбе, зафыркала и пошлепала навстречу волнам. Тут послышалось шипенье и
показался пар, а когда облака пара немного рассеялись, оказалось, что
драконша, если надо, отлично умеет плавать. Так и дрейфовали они
совершенно беззвучно через ночной Дракон-город.
   Вот только куда вела эта река? Неужели Непомук сказал друзьям неправду,
и она все-таки протекала через "Страну Тысячи Вулканов"? Или тут была,
вероятно, какая-то тайна, неизвестная полудракону?
   Теперь течение заметно усилилось. Оно стало по-настоящему
бурным.Насколько было видно в темноте, путешественники приближались к
городской окраине, то есть к огромной стене кратера, опоясывавшей город
подобно крепостному валу.
   - Берегись! - крикнул вдруг Лукас с передней части котла, на которой он
сидел верхом на пару с Джимом. Все пригнулись, и их потащило в абсолютно
непроницаемый мрак пещеры в скале. Они неслись все быстрее и быстрее.
Вокруг уже ничего нельзя было различить.Только грохот и шипение
вырвавшейся на свободу массы воды гудели у путешественников в ушах.
   Лукас беспокоился за детей. Окажись они здесь вдвоем с Джимом, он не
придавал бы опасности столь большого значения. Оба уже привыкли к самым
что ни на есть рискованным приключениям. Но дети - как они перенесут это
плаванье? Некоторые еще совсем малыши, кроме того, есть здесь и девочки.
Конечно, они жутко боятся.
   Но, в конце концов, назад им теперь уже нельзя, а утешать и
подбадривать их в этом грохоте тоже никак невозможно. Лукасу ничего не
оставалось делать, кроме как ждать развития событий.
   Течение несло их вперед и вниз, все глубже и глубже. Детишки закрыли
глаза и крепко вцепились друг в дружку и в локомотив. У них голова шла
кругом от этого падения, которому, казалось, конца не будет, словно падали
они к самому центру земли.
   Наконец-то, наконец-то течение немного спало, и пенившиеся волны
успокоились. А некоторое время спустя течение реки стало таким же ровным и
торопливым, как в начале плавания, только теперь путешественники
находились где-то глубоко-глубоко под землей. Постепенно они отважились
открыть глаза и увидели, что в темноте мерцает радужный волшебный свет. Но
ничего определенного пока было не распознать. Лукас обернулся к детям и
крикнул:
   - Никто не потерялся? Все на месте?
   Ребятишки все еще не пришли в себя, и им понадобилось много времени,
чтобы пересчитаться. Наконец они смогли доложить Лукасу, что все в порядке.
   - А что с драконшей? - спросил Лукас потом. - Она еще на цепи? Живая?
   Нет, с драконшей не произошло ничего серьезного, кроме того, что она
изрядно наглоталась воды.
   - А где мы вообще? - спросил маленький мальчик в тюрбане.
   - Понятия не имею, - ответил Лукас, - надеюсь, скоро станет светлее,
тогда увидим. - И он раскурил свою трубку, погасшую во время
стремительного спуска на глубину.
   - Во всяком случае, мы точно находимся на пути в Пинь! - утешил Джим,
видя, что несколько малышей собираются разреветься. Дети быстро
успокоились и стали с любопытством озираться вокруг. Мерклый волшебный
свет тем временем усилился до пурпурно-красных сумерек, в отблеске которых
можно было различить, что река протекает через пещеру с высокими сводами.
Свет исходил от сотен тысяч красных драгоценных камней, которые
кристаллами длиной в руку росли на стенах и потолке.
   Эти рубины искрились, сверкали и мерцали, словно бесчисленные фонари.
Зрелище было неописуемо прекрасным.
   Через некоторое время свет изменился. Он сменился ослепительной
зеленью, изливаемой целым лесом огромных изумрудов, которые, словно
гигантские сосульки, свисали с потолка пещеры чуть ли не до самой воды.
Чуть дальше река устремилась сквозь низкий, узкий и длинный грот, в
котором царило фиолетовое сияние, создаваемое мириадами тончайших
кристаллов аметиста, которые, словно мох, покрывали скалистые стены. Потом
они пересекли пространство, излучавшее такой яркий свет, что детям
пришлось немного зажмуриться. Там с потолка, подобно сотням люстр, свисали
огромными виноградными гроздьями прозрачные алмазы.
   Подземным красотам не было конца. Ребятишки уже давно перестали
болтать.Поначалу они все еще перешептывались, но в конце концов совсем
примолкли, полностью погрузившись в созерцание этого подземного мира
чудес.Иногда течение прибивало локомотив так близко к стенам пещеры, что
каждый из них смог отломить парочку драгоценностей на память.
   Никто из компании путешественников, пожалуй, не сумел бы сказать,
сколько часов прошло, но тут Лукас заметил, что течение вдруг опять
заметно усилилось.
   Скалистые стены стали сдвигаться все ближе и ближе друг к другу,
постепенно приобретая красноватую окраску, то тут то там прерываемую
широкими белыми полосками и зигзагообразными линиями. Одновременно
померкло и волшебное сияние, потому что драгоценных камней тут больше не
было. В конце концов наступила такая же беспросветная темнота как в начале
подземного путешествия. Только совсем-совсем редко мелькали во мраке
лучики одиночных кристаллов.
   Потом и их не стало видно. Вода опять захлюпала и зашипела, и
путешественники уже приготовились к новому падению в самую-самую глубину.
    
  
 Но на сей раз их ждал гораздо более приятный сюрприз. Они вторично
миновали ворота в скале, и Эмма со своими пассажирами на борту и драконшей
в кильватере по пенящейся воде стрелой вылетела наружу!
   Их встретила чудная ясная звездная ночь. Теперь река спокойно и
величественно текла по своему широкому руслу. Берега по обе ее стороны
окаймляли могучие вековые деревья. Их стволы были прозрачными, как цветное
стекло! Ночной ветерок шумел в ветвях, и тут же повсюду слышался нежный
перезвон, как от бесчисленного количества крохотных колокольцев. Тут
локомотив заскользил под мостиком, изящной дугой выгнувшемся над рекой, -
мостик был из блестящего фарфора!
   Растерянные от изумления, путешественники оглядывались по сторонам.
Первой, к кому вернулася дар речи, была маленькая принцесса Ли Си.
   - Ура! - закричала она. - Это Миндалия! Это моя родина! Теперь мы
спасены!
   - Да не может этого быть! - возразил Джим. - От Миндалии до Грусландии
мы знаешь сколько дней добирались? А сейчас мы самое большее несколько
часов в пути!
   - Мне это тоже сомнительно, - пробормотал Лукас, - наверное, тут
какая-то ошибка!
   Джим вскарабкался на трубу, чтобы получше все разглядеть. Он тщательно
осмотрел все окрестности, а потом оглянулся. Ворота, через которые они
несколько минут назад проезжали, находились у подножья огромных гор,
которые поперечной линией простирались через всю страну. Каждая вершина
была покрыта красно-белыми узорами. Сомнений больше не оставалось, это
была "Корона Мира".
   Джим слез с трубы и медленно, почти торжественно сказал ребятишкам,
которые с ожиданием уставились на него:
   - А мы и впрямь в Миндалии!
   - Джим! - ликовала маленькая принцесса. - Я так рада, так рада, так
рада!
   Она как раз стояла рядом с ним, и поэтому в порыве радости поцеловала
его прямо в губы. Джим замер, как громом пораженный.
   Детишки смеялись и вопили и обнимались, и так разошлись, что Эмма
заходила ходуном и чуть не опрокинулась, но тут Лукас призвал их к
спокойствию.
   Когда Эмма снова выровнялась, Лукас сказал Джиму:
   - Я бы вот как объяснил эту историю: плывя под землей, мы здорово
сократили путь. Что ты скажешь на это, Джим?
   - Чего-чего? - переспросил Джим. - Что ты сказал? - Он явно старался
привести в порядок все свои пять чувств, а то ему все еще казалось, что он
грезит.
   - Ладно, старина, - пробасил Лукас и усмехнулся про себя. Конечно, он
заметил, почему его маленький друг ничего и никого, кроме маленькой
принцессы, вокруг себя не видит и не слышит. Тут он повернулся к ребятам и
предложил, чтобы каждый рассказал ему свою историю. До Пиня все равно еще
было плыть да плыть, а Лукасу не терпелось узнать, как дети попали к
драконше в Грусландию.
   Все согласились. Лукас раскурил новую трубку, и первой свою историю
стала рассказывать маленькая принцесса.
    
  
 Глава двадцать третья, в которой миндальская принцесса рассказывает свою
историю, а Джим вдруг сердится на нее  
  
 - Наступили длинные каникулы, - начала рассказывать Ли Си. - И, как это
бывало каждый год, мне разрешили поехать к морю. Мой отец позволил мне
даже пригласить семерых подружек, чтобы я не скучала. А еще туда поехали
три придворных фрейлины постарше, чтобы за нами присматривать.
   Ну вот, мы все вместе жили в маленьком красивом замке из лазоревого
фарфора.
   Прямо перед ним на золотистом песке шумело море.
   Фрейлины ежедневно говорили нам, что играть можно только вблизи замка и
что нельзя далеко убегать, чтобы с нами ничего не случилось. Поначалу я
слушалась и не уходила далеко, но поскольку фрейлины, несмотря на то, что
мы все были очень послушными, продолжали твердить одно и то же, во мне
внезапно проснулся дух противоречия. А он у меня, к сожалению, ужасно
сильный. Одним словом, однажды я сбежала и отправилась на свой страх и
риск гулять вдоль морского берега. Через некорое время мне издали стало
видно, что фрейлины с подружками начали меня искать. Но, вместо того,
чтобы их позвать, я спряталась в зарослях камыша.
   Немного погодя мои подружки с фрейлинами прошли поблизости, без конца
выкликая мое имя, они, кажется, были жутко испуганы и взволнованы. А я, не
пикнув, сидела в своем убежище. Потом вся группа вернулась, и я услышала,
как они говорили о том, что теперь пойдут в другую сторону, потому что я
могла убежать совсем-совсем далеко. Я втихомолку посмеивалась, а когда они
ушли, вынырнула из убежища и отправилась гулять по берегу, уходя от замка
все дальше и дальше. Я собирала в передник красивые ракушки и тихонько
напевала песенку, которую на ходу сочинила, чтобы скоротать время. Вот так:
   Чудесно, замечательно Одной на берегу!
   Гулять туда, бродить сюда Хоть целый день могу!
   Вам не найти принцессу Ли Си, Кто ни зови, как ни проси!
   Гей, тили-бум, тум!
   Сочинила я песенку, между прочим, сама, а подходящую рифму на "Ли Си"
найти не так-то просто. Так я шла и напевала, но внезапно заметила, что
пляж уже совсем не песчаный, а иду я по кромке скалистого побережья,
другой край которого крутым обрывом уходит в море. Мне было уже не так
весело, но признаваться себе в этом я не хотела. Итак, я пошла дальше.
Вдруг я увидела, что далеко в море появилось парусное судно, оно быстро
приближалось как раз к тому месту, где я остановилась. Корабль шел под
красными как кровь парусами, а на самом большом парусе черной краской было
нарисовано огромная цифра 13.
   Тут Ли Си охватила дрожь, и она на минутку замолчала.
   - Вот это интересно! - пробасил Лукас, обменявшись с Джимом
многозначительным взглядом. - Продолжай!
   - Корабль пристал к берегу прямо около меня, - рассказывала дальше
слегка побледневшая от воспоминаний принцесса. - Я от страха стояла как
вкопанная. Да, корабль был такой огромный, что его борт возвышался над
скалистым побережьем, на котором я стояла. Тут ко мне спрыгнул высокий
мужчина с неописуемо ужасной внешностью. На голове у него была очень
странная шляпа с нарисованными на ней черепом и двумя перекрещенными
костями. Одет он был в пеструю куртку, шаровары и ботфорты. Из-за пояса
торчали кинжалы, ножи и пистолеты. Под большим крючковатым носом у него
росли длинные черные усы, свисавшие до пояса. В его ушах красовались
толстые золотые кольца, а маленькие глазки были так тесно посажены друг к
другу, что казалось, он сильно косит. Завидев меня, он завопил: "Ага,
маленькая девчонка! Отличная добыча!"
   Голос у него был низкий и совершенно охрипший, и мне тут же захотелось
убежать, но он схватил меня за косички и захохотал. При этом стали видны
его зубы, большие и желтые, как у лошади. Он сказал: "Кстати ты нам
подвернулась, малышка!"
   Я закричала и стала отбиваться, но помощи, конечно, ждать было
неоткуда. Высокий мужчина поднял меня и - оп! - забросил на корабль. Летя
по воздуху, я еще подумала: "И зачем только...", - но додумать до конца "я
убежала от всех?" не успела, потому что именно в этот момент на борту
корабля меня поймал другой мужчина, внешне ничуточки не отличавшийся от
первого. Сначала мне даже показалось, что это тот же самый человек. Но это
было невозможно. Когда меня поставили на палубу, я смогла оглядеться и
увидела, что на корабле было много мужчин, и все они походили друг на
друга, как две капли воды.
   Сначала морские разбойники посадили меня в клетку. Она выглядела как
большая птичья и висела на мачте на толстом крюке.
   Теперь всю мою храбрость как ветром сдуло, и я заплакала так горько,
что мой передник вымок насквозь. Я очень просила этих мужчин отпустить
меня на свободу.
   Но им было совершено все равно. Корабль отплыл с быстротой молнии,
берег быстро потерялся из виду, и кругом осталась лишь вода.
   Так прошел первый день. Вечером пришел один из этих типов и просунул
мне сквозь прутья решетки несколько кусков засохшего хлеба. Еще он
задвинул в клетку маленькую кружку с пресной водой. Но есть мне совсем не
хотелось, поэтому до хлеба я даже не дотронулась.Только отпила немного
воды, потому что от припекавшего солнца и долгого плача сильно захотелось
пить.Когда спустились сумерки, разбойники зажгли несколько фонарей и,
выкатив на середину палубы большую бочку, расселись вокруг нее. У каждого
из них была большая кружка, они наполняли их из бочки, а потом пили и
распевали во все горло дикие песни. Одну из них они пели особенно часто,
поэтому я ее запомнила. Наверное, это была их любимая песня. Вот какие в
ней были слова:
   Тринадцать человек и сундук мертвеца, Йо-хо-хо, и в бочонке ром!
   Пей, и дьявол тебя доведет до конца, Йо-хо-хо, и в бочонке ром!
   Кстати сказать, мужчин я пробовала пересчитать, но это было трудно
из-за мигающего света, а еще потому что все они очень походили друг на
друга. Однако, думаю, что их в самом деле было тринадцать, как они
распевали в своей песне.
   Внезапно я поняла и то, почему они нарисовали на своем парусе цифру 13.
   Тут Джим прервал рассказ маленькой принцессы таким замечанием:
   - Я теперь тоже понимаю, почему в адресе отправителя на моей посылке
стояло 13.
   - В каком адресе отправителя? И на какой посылке? - спросила Ли Си. -
Ты уже говорил что-то похожее драконше, и мне давно хотелось тебя об этом
расспросить.
   - Если вы оба не против, - вмешался Лукас, - то пусть сначала Ли Си
закончит свою историю, давайте уж по порядку. Потом Джим расскажет, что
произошло с ним.
   А то сплошная неразбериха получается.
   Все с ним согласились, и Ли Си продолжила:
   - Когда разбойники сидели кружком и пили, я заметила еще и то, что они
постоянно путаются даже между собой. Правда, похоже, что это им особенно и
не мешало. Явно ни один из них не знал ни как его зовут, ни он ли это сам
или кто-то другой. Но, кажется, им было абсолютно все равно, знают они это
или нет, потому что так или иначе все они были одинаковые. Только своего
капитана они узнавали сразу, потому что он, чтобы чем-то отличаться от
остальных, нацепил на шляпу красную звезду.
   Все беспрекословно ему подчинялись.
   На второй день я ужасно проголодалась и съела немного сухарей. А в
остальном все было точно так же, как и в первый день. Когда наступил
вечер, и разбойники расселись вокруг бочки, я услышала, как капитан
говорил им: "Слушай сюда, братва! Завтра в полночь встречаемся с драконшей
на условленном месте. Будет ей чем порадоваться!" При этом он поглядел на
меня и ухмыльнулся.
   "Это хорошо, капитан," - услышала я ответ разбойников, - "тогда у нас
опять будет ром. Это нам очень на руку. Бочонок-то почти пуст."
   То, что сказанное имело отношение ко мне, было ясно, хотя я еще не
знала, какое именно. Можете себе представить, каково было у меня на душе.
   Следующей ночью задул пронзительный ветер и погнал по небу рваные
облака, за которыми то исчезала, то появлялась полная луна. В клетке было
ужасно холодно.
   Около полуночи я вдруг заметила, что от горизонта в темноту идут
световые сигналы, на которые направляется наш корабль. Когда мы подошли
поближе, и луна вновь ненадолго выглянула из-за туч, я различила несколько
голых крутых клипов из гладкого железа, которые торчали из моря. А на
одном из этих клипов в ожидании сидела огромная драконша. Ее темный силуэт
отчетливо вырисовывался на фоне штормившего неба.
   "Хххх," - прошипела она, когда разбойничий корабль пристал рядом с ней,
при этом из ее ноздрей выстрелили языки пламени ядовито-зеленого и
фиолетового цвета. - "У вассс опяттть есссть чччто-нибудь для меня,
ррребятки?"
   "Еще как есть?" - закричал капитан в ее сторону. - "На сей раз особенно
замечательная маленькая девочка!"
   "Аххх, вот как?" - прошипела драконша со злой ухмылкой. - "И чччто жжже
вы ззза нее хххотите, старые мошшшеники?"
   "Как обычно," - отвечал капитан, - "бочонок натурального грусландского
рома марки "Драконова глотка"! Это единственный ром на свете, крепкий как
раз для меня и моей братвы. Если не хочешь, то мы отчаливаем."
   Они еще немного поторговались, и наконец драконша вручила им бочонок
рома, на котором все это время сидела. За него она получила от разбойников
клетку со мной. Потом они договорились о следующей встрече и распрощались.
Сквозь свист ветра недолго было слышно пение чертовой дюжины, потом
корабль исчез вдали.
   Драконша подхватила мою клетку и подняла ее высоко, чтобы основательно
и во всех подробностях меня осмотреть. Наконец она сказала: "Вот чччто,
моя деточччка. С играми в куколки, лентяйничаньем, прогулочками,
каникулами и прочей белибердой теперь покончено на-всег-да! И для тебя
пришшшло время позззнать пррравду жжжизззни!"
   Тут она завернула клетку в толстое плотное одеяло, так что я очутилась
в полнейшей темноте, поэтому снаружи мне больше ничего было не видно и
почти ничего не слышно.
   Поначалу вроде бы ничего и не происходило. Я ждала и стала уже
спрашивать себя, не оставила ли драконша мою клетку на берегу. Но зачем же
тогда она выторговывала меня? За долгим ожиданием я незаметно для себя
уснула. Вы, наверное, удивитесь, как это можно спать в такой беспокойной
ситуации, но посудите сами, с того момента, как разбойники меня поймали, я
от страха и холода почти не смыкала глаз. А под покрывалом было тепло и
темно - вот я и уснула.
   Внезапно я очнулась. Стал слышен ужасный шум. Вы представить себе не
сможете такого визга, шипения и грохота! К тому же мою клетку качало
сперва из стороны в сторону, а потом вверх-вниз, так что у меня в животе
творилось что-то странное, как на американских горках бывает. Все это
продолжалось примерно с полчаса, потом внезапно прекратилось. Некоторое
время было тихо, потом я почувствовала, что клетку опустили и поставили
вниз. Покрывало сняли - и, оглядевшись,... - ну, дальше описывать не
обязательно, потому что вы все знакомы с квартирой госпожи Мальцан.
Единственным утешением для меня было то, что не я одна чувствовала себя
покинутой и одинокой в моей беде, здесь были другие дети, которые
испытывали то же самое.
   Да, больше, собственно, рассказывать почти нечего. Начавшаяся здесь
жизнь была до ужаса скучной и печальной. Ежедневно с утра до вечера мы
сидели, прикованные к партам, и должны были учиться читать, писать,
считать и еще чему-то. Мне повезло больше всех, потому что, как все
миндалята в моем возрасте, я все это уже умею. Но моим одноклассникам
пришлось действительно учиться, а драконша их гадко мучила. Когда она
находилась в скверном расположении духа, а в нем она была почти всегда, то
ей было абсолютно все равно, делали мы ошибки или нет, лишь бы лупить нас
и ругать.
   С наступлением ночи драконша снимала с нас цепи и тычками прогоняла в
общую спальню. Мы в общем никогда не ужинали, потому что всякий раз у
госпожи Мальцан находился повод для наказания отправлять нас в постель без
ужина. Разговаривать мы тоже не могли, даже шепотом. Это было строго
запрещено. Драконша сидела у нас каждый вечер до тех пор, пока не мы не не
заснем.
   Но однажды ночью мне удалось ее перехитрить. Как только она ушла, я
встала с кровати (моя кровать была рядом со стенкой), залезла на подушку и
выглянула в дыру в стене. Я тут же поняла, что здесь слишком высоко, чтобы
сбежать, зато обнаружила, что внизу течет река. Я подумала, что можно
предпринять, и вдруг вспомнила про кукольную молочную бутылочку, которую
нашла в кармане своего фартука и сохранила у себя в память о доме. У меня
тут же созрел план. Я быстро и тихо разбудила ребят и рассказала им про
план. У одного из них нашелся огрызок карандаша, у другого клочок чистой
бумаги. Так я написала письмо, засунула его в бутылочку, а потом один из
мальчиков, умевший метко бросать, влез на мою кровать и бросил бутылочную
почту через каменную дырку прямо в реку.
   С тех пор мы надеялись на то, что, может быть, какой-нибудь добрый
человек однажды найдет бутылочку и отнесет ее моему отцу. Так мы и ждали,
день за днем, пока вы не приехали и не освободили нас. А теперь мы здесь.
   На этом принцесса закончила свой рассказ. После нее дети по очереди
стали описывать, как вышло с ними. Тут, к примеру, были пятеро детишек в
тюрбанах, на которых неожиданно напали, когда они принимали вечернюю ванну
в речке вместе со своими слонами. А маленький индеец во время рыбной ловли
заплыл на своем каноэ слишком далеко в море. Эскимосенок дрейфовал на
айсберге к Северному полюсу, чтобы проведать свою внучатую тетушку.
Несколько детей отправились в плавание на океанских пароходах, на которые
прямо в море напали пираты. Все деньги, ценности, а вместе с ними и детей
разбойники забрали на свой корабль, а разграбленные пароходы потопили
вместе с грузом.
   У этих тринадцати, действительно, не было ни стыда ни совести.
   Какими бы разными ни оказывались ребячьи приключения, как только они
однажды попадали на железный клип, с ними происходило все то же самое, что
и с маленькой принцессой. Но ни один из них не мог сказать, каким образом
они попадали в каменную квартиру госпожи Мальцан. Напоследок, в ответ на
настойчивые ребячьи и особенно принцессины просьбы, Джим рассказал обо
всем, что пережили они с Лукасом, прежде чем нашли дорогу в Дракон-город.
   - Но одно я теперь знаю точно, - завершил он, все еще в мыслях о школе,
увиденной в Грусландии, - учиться читать и писать мне никогда не
захочется. И считать тоже. Вот не хочу и все!
   Ли Си искосо поглядела на него и, высоко подняв брови, спросила:
   - Как, ты еще ничего не умеешь?
   - Нет, - ответил Джим, - да мне и не требуется.
   - Но ты же по крайней мере на год старше меня! - удивилась девочка. А
потом добавила: - Если хочешь, я тебя научу.
   Джим замотал головой:
   - Я думаю, что это ни к чему, сплошная докука и пользы никакой. Ученье
только отвлекает от важных дел. Я пока отлично обхожусь без чтения и
письма.
   - Он правильно говорит! - крикнул маленький индеец.
   - Нет, - энергично возразила маленькая принцесса, - это очень даже к
чему. Если бы я, к примеру, не научилась писать, то не смогла бы отправить
бутылочную почту, и нас бы никто не спас.
   - Да никакая бутылочная почта тебе бы не помогла, - ответил Джим, -
если бы мы вас не вызволили.
   - Вот именно! - воскликнул маленький индеец.
   - Ах, вот оно что! - немного насмешливо отозвалась маленькая принцесса.
- Тебе, между прочим, Лукас-машинист помогал! А что бы стало с нами и с
вами, если бы Лукас, как и ты, не умел читать?
   Джим не нашелся, что ответить. Он понимал, что Ли Си, в общем-то,
права, но именно это его и сердило. И что это ей пришло в голову
наставлять его? Он как никак недавно спас ее, к тому же рискуя собственной
жизнью. Мужество и храбрость все-таки немного важнее, чем разумность. В
любом случае не хочет он учиться и баста!
   У Джима сделалось такое мрачное лицо, что Лукас смеясь хлопнул его по
плечу и позвал:
   - Джим, старина, а ну-ка глянь во-он туда!
   И он указал на горизонт в восточном направлении, куда они двигались по
течению реки. Там во всем его неописуемом великолепии как раз всходило
солнце, так что все волны блестели как чистое золото. А вскоре после этого
путешественники увидели вдали нечто иное: то блестели и сверкали золотом
тысячи крыш Пиня.
    
  
 Глава двадцать четвертая, в которой Эмма получает необычную награду, а
путешественники - обильный завтрак на любой вкус  
  
 Прошло не слишком много времени, и вот друзья с ребячьей помощью вытащили
локомотив на сушу. Драконша тоже выползла на берег и улеглась там, чуть
живая от усталости. По ней было видно, что до поры до времени всякое
желание плохо себя вести у нее прошло Спустя примерно полчаса Лукас с
Джимом опять привели Эмму в сухопутный вид. Смола была извлечена из
законопаченных дверей, в котел снова залили воду, и под ним загорелся
веселый огонь.
   Все так усердно трудились, что совершенно не заметили миндальского
полевого жандарма, ехавшего на велосипеде с большими колесами по
проселочной дороге в некотором отдалении. Заметив путешественников, он
притормозил и принялся размышлять, не могут ли это быть какие-нибудь
опасные чужеземные войска. Но после того как жандарм определил, что там
почти одни дети, предположение о войсках отпало, и он подъехал поближе.
Правда, огибая последний куст, он задел один волосок на драконшином
хвосте. Испуганный до смерти, жандарм развернул велосипед и так припустил
обратно, словно за ним гнались сто чертей.
   Запыхавшись, он добрался до столицы и доложил об увиденном своему
начальнику.
   - Вот это да! - воскликнул тот. - Это самое замечательное из всех
возможных известий! За него царь произведет вас самое меньшее в
генерал-жандармы, счастливчик!
   - Ка-акта-ак-таккак? - заикаясь, спросил жандарм.
   - Вы что, действительно, не понимаете, кого вы видели? - воскликнул
начальник в сильнейшем волнении. - Здесь есть лишь одно объяснение: это
достопочтенные машинисты со своим локомотивом. А если они и вправду
привезли с собой дракона, то наша принцесса Ли Си должна быть при них. Нам
следует немедленно известить царя!
   И оба жандарма помчались к царскому дворцу. Разумеется, раструбив по
пути новость на всех перекрестках.
   Невозможно и описать, какая суматоха началась в столице благодаря этому
известию. С быстротой молнии переходило оно из уст в уста, и в считанные
мгновенья уже все в Пине, вплоть до самого крохотулечного малыша, знали,
какое радостное событие предстоит сегодня. А поскольку в городе не нашлось
ни одного жителя, который не пожелал бы помочь в организации праздничной
встречи, все улицы, по которым локомотив должен был проезжать ко дворцу, в
считанные минуты украсились цветами, лентами, флажками, воздушными змеями
и транспарантами. А по обеим сторонам улиц толпами теснились пиньцы,
ожидая прибытия достойных героев.
   И вот наконец они появились. Уже задолго до их появления улицы
огласились приветственными криками из сотен тысяч ртов. Эмме пришлось
ехать медленно, потому что вконец ослабевшая драконша тащилась на привязи,
едва переставляя лапы. Джим с Лукасом стояли в кабине и махали из окошек
направо и налево. Дети сидели на крыше, а посередке стояла Ли Си,
маленькая принцесса.
   Время от времени ее было почти не видно в облаках цветов, которыми
миндальцы то и дело осыпали прибывших из каждого окна четырехэтажных
домов. А те, что запрудили улицы, размахивали бумажными флажками,
подбрасывали в воздух свои круглые шляпы и кричали "Ура!", "Браво!",
"Виват!" и все такое, что обычно кричат в Миндалии по подобному поводу.
   Кстати сказать, в магазинах целый день можно было брать бесплатно все,
что угодно. Потому что в столь радостный день никому не хотелось
зарабатывать деньги, а наоборот, все желали делать друг другу подарки. Так
принято у миндальцев, когда они особенно счастливы.
   Позади драконши - разумеется, на почтительном расстоянии - постепенно
образовалось шествие из поющих и смеющихся миндальцев, которые так
растанцевались, что их косички вертелись, словно пропеллеры. И чем ближе
подъезжал локомотив к царскому дворцу, тем длиннее становилась эта
праздничная процессия.
   Площадь перед дворцом была до отказа заполнена ликующими людьми. А
когда Эмма наконец остановилась перед девяноста девятью серебряными
ступенями, огромные двери из эбенового дерева распахнулись, и вниз по
лестнице поспешил царь в развевающихся одеждах. Сзади него виднелся Пинг
Понг, который, чтобы не отстать, крепко держался за кончик царского плаща.
   - Ли Си! - воскликнул царь. - Моя дорогая малышка Ли Си!
   - Отец! - крикнула Ли Си, и легко спрыгнула с крыши кабины прямо на
землю. Царь подхватил ее на руки, прижал к себе и осыпал бесчисленными
поцелуями. Все миндальцы на площади расчувствовались, стали вздыхать и
вытирать влажные от умиления глаза.
   Тем временем Лукас и Джим поздоровались с малышом Пинг Понгом и
подивились его раззолоченому халату. Пинг Понг объяснил им, что он
произведен в главбонзы вместо отправленного в отставку господина И Тэ Дэ,
и друзья от всей души поздравили его.
   Когда царь, наконец, закончил церемонию приветствия своей дочери, он
повернулся к Джиму и Лукасу и заключил их в объятья. От радости он едва
мог говорить. Потом царь за руку перездоровался со всей детворой и сказал:
   - Теперь заходите, мои дорогие, и подкрепитесь хорошим завтраком. Вы,
наверняка, очень проголодались и устали. Каждый из вас может пожелать свою
самую любимую еду.
   Он уже хотел было повернуться, чтобы отвести гостей во дворец, как
вдруг Пинг Понг схватил его за рукав и что-то зашептал, незаметно указывая
большим пальчиком на Эмму.
   - Верно! - сконфуженно спохватился царь. - И как это я мог забыть такое!
   Он сделал знак эбеновым дверям. Там сейчас же появились двое
стражников. Один держал в руках большую звезду из чистого золота величиной
с тарелку для супа.
   Другой нес, словно мантию, огромную ленту, прикрепленную к звезде. Она
была из голубого шелка с надписью, вышитой серебряными буквами:
    
 А на звезде было выгравировано следующее:
    
  
 А на обороте стояло:
    
 И тут царь произнес такую речь:
   - Дорогая Эмма! Сегодня на всем свете нет человека счастливее меня,
потому что нашлась моя маленькая дочурка. По твоему израненному лицу я
вижу, что ты претерпела большие опасности и вынесла суровые битвы. Как
маленький знак моей большой благодарности я хотел бы вручить тебе этот
орден. Я поручил моим придворным золотых дел мастерам изготовить его на
случай вашего счастливого возвращения. Не знаю, много ли значат ордена для
локомотивов. Но мне так хочется, чтобы в дальнейшем все видели, что ты -
особенный локомотив. Поэтому бери его и носи!
   Стражники повесили на Эмму орден с лентой, и тысячи миндальцев
разразилась приветственными кличами.
   Тем временем Пинг Понг, который от волнения то подпрыгивал на месте, то
носился вокруг, и ни на минутку не мог успокоиться, послал за главным
придворным смотрителем царского парка и приказал передать, чтобы тот
немедленно явился со своими помощниками за драконшей. Едва миновала
церемония вручения ордена, как тот прибыл с шестью силачами-работниками и
гигантских размеров клеткой на колесах, которую везла четверка лошадей.
Драконша была настолько обескуражена, что, как только Лукас снял с нее
цепи, не сопротивляясь, забралась внутрь. Когда повозка укатила прочь,
Лукас спросил:
   - А где вы ее устроите? Мне надо будет с ней потолковать.
   - Мы временно запрем ее в старом слоновнике, - с важной миной ответил
Пинг Понг, - и ты, достопочтенный водитель орденоносного локомотива,
сможешь навещать ее в любое время.
   Удовлетворенный Лукас кивнул и вместе с Джимом и другими ребятишками
отправился вслед за царем и маленькой принцессой во дворец, чтобы,
наконец, спокойно позавтракать в тронном зале.
   Эмма, разумеется, не могла к ним присоединиться и ей пришлось остаться
на площади, зато миндальцы, которые теперь, конечно, ее ни капельки не
боялись, целый день толпились рядом. Они подкармливали ее маслом, потому
что один мудрец где-то прочел, что локомотивы его очень любят, мыли ее,
счищали с нее грязь и натирали маленькими тряпочками до блеска, пока она
не засияла и не засверкала как новенькая.
   А в это время царь, Ли Си и все их гости сидели за завтраком на террасе
перед тронным залом в лучах утреннего солнца. Как и было обещано, каждый
из ребят получил свое самое любимое кушанье.
   Эскимосенок, например, ел китовую грудинку и запивал ее из большой
чашки рыбьим жиром. Маленький индеец ел кукурузные лепешки и зажаренную на
пике буйволятину, а потом сделал ровно четыре затяжки из своей маленькой
трубки мира, по одной во все стороны света.
   Словом, каждому из детворы досталась его домашняя еда. Давненько им не
приходилось так наслажадаться! Джим и Лукас лакомились свежими булочками
на меду с большим количеством какао. И впервые за долгое время царь тоже
основательно подкрепился.
   Когда появился придворный шеф-повар Шу Фу Ли Пи Плю, чтобы узнать,
вкусно ли было уважаемым гостям, Джим с Лукасом обрадованно с ним
поздоровались. Кстати, придворный шеф-повар по причине столь радостного
события опять надел тот самый поварский колпак, огромный, как батут. Царь
спросил его, не желает ли он ненадолго присесть к ним и послушать, что
расскажут ребята и оба друга. У господина Шу Фу Лю Пи Плю как раз было
немного времени, и он охотно сел.
   По очереди все еще раз рассказали про свои приключения внимательно
слушавшему царю. Когда истории закончились, и все было съедено, Лукас
предложил:
   - Давайте-ка, ребята, соснем пару часиков. Мы всю ночь глаз не смыкали.
Я, во всяком случае, смертельно устал.
   Большинство ребят украдкой позевывало, а самый маленький уже заснул на
своей подушечке для сиденья. Все были рады такому предложению.
   - Но прежде еще только один вопрос, друзья мои! - сказал царь. - Не
желаете ли вы погостить у нас неделю-другую и, наконец, по-настоящему
отдохнуть? От всей души приглашаю вас. Или же - добавил он с улыбкой, - вы
предпочтете сразу разъехаться по домам?
   - Ах, пожалуйста, если можно, - ответил маленький индеец, - то мне бы
хотелось поскорее домой. Чем раньше, тем лучше.
   - И мне! И мне! - закричали дети.
   - Хорошо, - понимающе согласился царь. - Разумеется, мне очень хочется,
чтобы вы еще погостили. Но я согласен, что домой больше хочется. Мой
главбонза Пинг Понг распорядится, чтобы сейчас же снарядили корабль.
   - Спасибо! - с облегчением сказал маленький индеец.
   Тем временем для каждого гостя приготовили отдельные покои, где стояли
чудесные кровати с балдахинами. Представляете, как сладко посапывали
детишки на мягких шелковых подушках, после долгих ночей в каменных
кроватях.
   Друзьям, разумеется, досталась комната на двоих, где стояла двухэтажная
кровать с балдахином. Джим снял ботинки и забрался по лесенке на верхний
этаж. Едва он растянулся на шелковом покрывале, как тут же крепко уснул.
   Лукас же сидел на краешке нижнего этажа, в задумчивости оперевшись
подбородком на руки. Из головы у него не выходило множество разных очень
сложных вопросов.
   Итак, маленькая принцесса счастливым образом вновь оказалась у своего
отца. И остальные дети тоже скоро будут дома. Тут все хорошо. А вот что
будет с ним и с Джимом?
   Им же нельзя так просто взять и вернуться в Усландию. Уже только
потому, что король Альфонс наверняка очень рассержен на них за то, что они
тогда, ничего не сказав, покинули остров вместе с Эммой, вместо того,
чтобы следовать его наставлениям. И нечего особо надеяться на то, что он
запросто разрешит друзьям вернуться. Но даже если король больше на них не
сердится, им нельзя возвращаться, потому что все равно все будет точно так
же, как тогда, когда они решили уехать втроем. В конце концов, Усландия-то
не стала больше. Может, им все-таки расстаться с милой толстушкой Эммой,
оставить ее здесь, в Миндалии, а самим податься назад, на свой остров?
Лукас представил себе, каково ему будет в Усландии без Эммы. Погруженный в
раздумья, он покачал головой. Расстаться с Эммой он был не в силах,
особенно теперь, после всех приключений, выпавших на их общую долю, в
которых она всегда оставалась надежной и верной. Нет, это не выход из
положения. Но, может быть, его величество царь согласится с тем, что они
остануться здесь и проложат через Миндалию железную дорогу. Конечно, это
не так весело, потому что, не смотря ни на что, Миндалия - страна чужая,
но это единственная возможность, им же надо где-то пристроиться, чтобы не
скитаться все время по белу свету. Лукас вздохнул, поднялся и тихонько
вышел из комнаты, чтобы посоветоваться с царем. Он нашел царя сидящим на
террасе перед тронным залом за чтением исторической книги.
   - Извините за беспокойство, Ваше Величество, - сказал Лукас, подойдя к
нему.
   Царь захлопнул книгу и обрадованно воскликнул:
   - Лукас, дорогой мой, вот и чудесно, мы можем разок побеседовать одни.
Я хотел бы урегулировать с вами один очень важный вопрос.
   - Мне бы тоже хотелось кое-что обсудить, - серьезно ответил Лукас,
усаживаясь напротив царя. - Но сначала расскажите мне, что у вас на душе.
   - Как вы, вероятно, помните, - начал царь, - я публично обязался отдать
в жены мою дочь тому, кто вызволит ее из Дракон-города.
   - Да, именно так и было, Ваше Величество - ответил Лукас.
   - Ну, а вас-то двое, - продолжал царь. - И что теперь делать? Кому из
вас обоих ее отдавать?
   - Это дело простое, - степенно рассудил Лукас, - тому, кто ей самой
больше нравится и кто ее первым поцеловал.
   - И кто же это? - с напряжением в голосе спросил царь.
   - Джим Кнопка, конечно, - сказал Лукас. - Если не ошибаюсь, они друг
другу очень нравятся. - И, ухмыльнувшись, добавил: - Хотя в некоторых
вопросах они еще и не совсем сошлись, например, нужно ли учиться читать и
писать. Во всяком случае, я считаю, они очень хорошо подходят друг другу.
Кроме того, именно Джим спас Ли Си. В этом нет никаких сомнений. А мы с
Эммой, мы только помогали.
   - Ах, как я рад! - ответил довольный царь. - Дорогой друг, я абсолютно
с вами согласен. Оба и в самом деле хорошо подходят друг другу. Правда,
жениться им пока рановато, но для начала можно устроить помолвку.
   - Лучше пускай они сами решают, - предложил Лукас.
   - Правильно, - одобрил царь, - не хочется слишком вмешиваться. Но
Лукас, дорогой, а как же мне отблагодарить вас? К сожалению, у меня только
одна дочь, будь их две, я бы отдал вторую в жены вам. Жаль, что это
невозможно. Может быть, у вас есть какое-то желание, и я могу его
выполнить? Пожалуйста, скажите! Но только пусть это будет ваше самое
заветное желание!
   - Его вы не сможете исполнить, Ваше Величество, - ответил Лукас и
медленно покачал головой. - Больше всего мне хочется вернуться с Джимом и
Эммой назад, в Усландию.Но вы же знаете, почему мы оттуда уехали. Остров
слишком мал для всех нас. Должно произойти чудо, чтобы мое желание
исполнилось. Зато у меня есть другая просьба, Ваше Величество. Разрешите
мне проложить в Миндалии железную дорогу. Она пригодится и Вам, и Вашим
подданым, а моя славная старушка Эмма наконец опять сможет войти в свою
колею.
   - Мой достопочтенный друг, - отвечал царь, и глаза у него засияли, -
благодарю вас за то, что вы хотите остаться у нас. Тем самым вы доставили
мне большую радость. Я тотчас распоряжусь, чтобы для вас построили самую
красивую и самую длинную железную дорогу с самыми великолепными вокзалами,
которую когда-либо видел мир. Надеюсь, это хоть как-то поможет вам
постепенно забыть ваш любимый родной остров.
   - Большое спасибо, - сказал Лукас. - Вы очень добры, Ваше Величество.
   В этот момент на террасу взошел Пинг Понг и, отвесив глубокий поклон,
пропищал:
   - Ваше царское величество, корабль для детей стоит в гавани. Сегодня
вечером перед заходом солнца он готов к отплытию в океан.
   - Замечательно, - ответил царь и кивнул Пинг Понгу, - ты и вправду
исключительно прилежный главбонза.
   Лукас встал.
   - Я полагаю, для начала мы все обсудили, Ваше Величество. Если вы не
возражаете, пойду посплю. Я смертельно устал.
   Царь пожелал ему приятного отдыха, и Лукас удалился в комнату с
двухэтажной кроватью под балдахином. Джим, не заметивший отсутствия друга,
ровно и глубоко дышал во сне. Лукас растянулся на нижней кровати и, уже
засыпая, подумал: "А что скажет Джим, если мы останемся здесь и не поедем
в Усландию? Вдруг он захочет вернуться домой и покинет нас с Эммой? Уж
я-то его пойму."
   Лукас глубоко вздохнул и потом тоже уснул.
    
  
 Глава двадцать пятая, в которой госпожа Мальцан прощается, а из Усландии
приходит письмо  
  
 Было около полудня, когда Джима и Лукаса разбудил сильный стук в дверь.
   - Откройте! Откройте! Важные новости! - услыхали они писклявый голосок.
   - Это Пинг Понг, - сказал Джим и, спустившись со второго этажа, открыл
дверь.
   В комнату пулей влетел крошечный главбонза и, едва переведя дух,
защебетал:
   - Извините, благородные друзья, что я так внезапно нарушил ваш покой,
но мне необходимо передать вам привет от драконши, и чтобы вы были так
любезны немедленно пойти к ней, дело не терпит отлагательств!
   - Ну и ну! - проворчал чуть-чуть недовольный Лукас. - Что это значит?
Она должна иметь терпение!
   - Она сказала, - залепетал Пинг Понг, - что ей надо попрощаться с вами,
но сначала еще что-то вам сообщить.
   - Попрощаться? - озадаченно переспросил Лукас. - Что это на нее нашло?
   - По-моему, это серьезно, - сказал Пинг Понг с озабоченной миной. -
Такое впечателние, что она... что она...
   - Что она что? - стал допытываться Лукас. - Договаривай до конца.
   - Точно не знаю, - выдавил из себя маленький главбонза, - я думаю, что
она умирает.
   - Умирает? - воскликнул Лукас и обменялся с Джимом ошеломленным
взглядом. У них такого и в мыслях не было!
   - Да-а, ну и дела!
   Они проворно сунули ноги в ботинки и поспешили вслед за Пинг Понгом в
дворцовый сад. Драконшу они нашли в большом полузаброшенном павильоне,
который раньше служил вольером для царских белых слонов. Она лежала за
толстой решеткой, опустив голову на лапы и закрыв глаза, словно в дреме.
   Пинг Понг предусмотрительно держался позади, в то время как друзья
подошли к самой решетке.
   - Ну, что случилось? - спросил Лукас. Его голос непроизвольно прозвучал
дружелюбней, чем ему хотелось.
   Драконша не отвечала, не шевелилась, вместо этого произошло нечто
совершенно странное. Словно по всему ее огромному телу от острой морды до
кончика хвоста пробежало золотое сияние.
   - Видал? - прошетал Лукас, и Джим так же тихо ответил:
   - Да, но что с ней такое?
   Теперь драконша медленно открыла свои маленькие глазки, в которых не
было прежнего злобного блеска, они выглядели теперь просто очень-очень
усталыми.
   - Спасибо, что пришли, - слабо пробормотала она. - Простите, но я не
могу говорить громче. Я так жутко устала, так жутко устала...
   - Слышишь, она вообще больше не рычит и не шипит, - прошептал Джим.
   Лукас кивнул. Потом он громко спросил:
   - Скажите, госпожа Мальцан, вы ведь не умрете?
   - Нет, - ответила драконша, и на секунду словно улыбка промелькнула на
ее отвратительной морде. - Со мной все в порядке, не беспокойтесь. Я
попросила позвать вас, чтобы поблагодарить...
   - Да за что? - спросил Лукас, озадаченный не меньше, чем Джим, у
которого глаза опять стали круглыми от удивления.
   - За то, что вы победили меня и оставили в живых. Тот, кто может
победить дракона, не убив его, помогает ему преобразиться. Никто, если он
зол, особо не счастлив, так и знайте. А мы, драконы, злы собственно только
для того, чтобы грядущий нас победил. Правда, при этом нас чаще всего, к
сожалению, убивают. Но если все произойдет иначе, так, как у нас с вами,
то потом случится нечто великолепное...
   Драконша закрыла глаза и некоторое время молчала, и вновь по ее телу
пробежало это странное золотое сияние. Лукас и Джим молча ждали, пока она
опять не открыла глаза и не продолжила еще более слабым голосом:
   - Мы, драконы, очень много знаем. Но, пока нас не победили, мы творим
этим лишь зло. Мы ищем для себя того, кого можно помучить нашими знаниями
- как я, например, детей. Да вы сами это видели. А когда произойдет
преображение, каждого из нас называют "Золотой Дракон Мудрости", нас можно
обо всем спрашивать, мы знаем все тайны и разгадываем все загадки. Но это
случается только один раз в тысячу лет, потому что большинство из нас
убивают до того, как произойдет преображение.
   Драконша опять замолчала, и в третий раз по ней пробежало золотое
сияние. Но в этот раз так, словно на ее чешуе повис тончайший золотой
след, подобно блестящему налету, который остается на пальцах, если
прикоснешься к бабочке.
   Прошло довольно много времени, прежде чем она опять раскрыла глаза и
едва слышно продолжила:
   - Воды Желтой Реки, в которых я плыла, погасили мой огонь. Теперь я
смертельно устала. Когда в следующий раз по мне пройдет золотое сияние, я
погружусь в глубокий сон, и это будет выглядеть так, как будто я умерла.
Но я не умру. Я буду целый год лежать без движения. Пожалуйста,
позаботьтесь о том, чтобы в это время меня никто не трогал. Через год, в
это же самое время я проснусь и буду "Золотым Драконом Мудрости". Тогда
приходите ко мне, и я отвечу на все ваши вопросы. Потому что вы оба - мои
повелители, и я буду выполнять все, что вы мне прикажете. Чтобы доказать
вам свою благодарность, я хотела бы уже сейчас вам помочь. Итак, если вы
хотите что-то узнать, спрашивайте. Но поторопитесь, времени остается мало.
   Лукас поскреб у себя за ухом. Джим схватил его за рукав и прошептал:
   - Усландия!
   Лукас сразу понял и спросил:
   - Локомотив по имени Эмма, Джим Кнопка и я, мы втроем покинули
Усландию, потому что для одного из нас там больше не было места. Что нам
сделать, чтобы мы смогли вернуться назад, но так, чтобы там опять не стало
слишком тесно? Ведь Усландия такая маленькая.
   Некоторое время драконша молчала, и Джим испугался было, что она
заснула. Однако в конце концов послышался едва уловимый ответ:
   - Завтра, с восходом солнца, выходите в море курсом на Усландию. На
второй день вашего путешествия в 12 часов пополудни в точке пересечения
321 градуса 21 минуту 1 секунду западной долготы и 123 градусов 23 минуты
3 секунды северной широты вам встретится плавучий остров. Опаздывать
нельзя, иначе он проплывет мимо, и вы его больше никогда не найдете.
Острова такого рода - очень большая редкость. Возьмите с собой несколько
коралловых ветвей, что растут из океанских глубин, и бросьте их в воду
рядом с Усландией, именно там, где вы поставите на якорь плавучий остров.
Из коралловых ветвей вырастут деревья, которые будут поддерживать остров
снизу, а когда Джим станет полным подданным, он превратится в настоящий
остров, такой же прочный и надежный как Усландия... не забудьте...
   - Пожалуйста! - воскликнул Джим, увидев, что драконша закрывает глаза.
- Скажите, где меня похитила чертова дюжина, перед тем как положить в
посылку?
   - Я... не могу... - прошептала драконша, - извините... это... длинная...
   история... но... сейчас...
   Она умолкла, и золотое сияние в последний раз пробежало по ее чешуе.
   - Прощайте... Прощайте... - едва-едва слышно выдохнула она.
   А потом завалилась на бок.
   Выглядело все и впрямь совершенно так, как будто она умерла. Вот только
золотое сияние усилилось.
   - Теперь уже ничего не поделаешь, - вполголоса сказал Лукас. - Придется
подождать до следующего года. Но совет она дала нам неплохой. Если
предположить, что эта история с плавучим островом не выдумана.
   - То, что сейчас произошло с этой до сих пор весьма неприятной
персоной, - заметил Пинг Понг, который к между тем преодолел свой страх и
подошел к друзьям, - в высшей степени загадочно и непонятно. Если вам
кстати, то давайте пойдем к Его Царскому Величеству и расскажем ему об
этом.
   Он подхватил полы своего малюсенького раззолоченного халатика и быстро
зашагал прочь. Джим и Лукас последовали за ним...
   Спустя четверть часа все трое сидели напротив царя в тронном зале и
обсуждали с ним происшедшее.
   - Право же, - под конец сказал царь, - за свою долгую жизнь я немало
повидал и услышал, но ничто не кажется мне столь удивительным, друзья мои.
Разумеется, я распоряжусь, чтобы преображению драконши не помешали.
   - А мы, стало быть, можем рано утром спокойно отправляться по океану в
Усландию и там увидим, встретится ли нам плавучий остров, - рассудил
Лукас, обнадеживающе попыхивая трубкой, - дело, конечно, дорогого стоит.
   - Думаешь, что король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый разрешит нам
посадить рядом с Усландией новый остров? - спросил Джим.
   - А почему же он может не разрешить? - удивился царь. - Он этому очень
обрадуется.
   - К сожалению, все не так просто, Ваше Величество, - сказал Лукас, - мы
вам еще не рассказывали, что тогда все трое - Джим, Эмма и я - просто
тайком удрали.
   Король и госпожа Ваас, наверное, будут ужасно сердиться на нас. Они
скажут, что Джим сбежал, а вина на мне. По-своему они тоже правы. Может
быть, они не хотят, чтобы мы возвращались.
   - Я поплыву вместе с вами, - предложил царь, - и все объясню королю
Альфонсу.
   Но тут малютка Пинг Понг вдруг хлопнул себя по лобику и закричал:
   - О боги, боги! Пять тысяч раз прошу у вас прощения, достопочтенные
локомотивные машинисты!
   - А что случилось? - поинтересовался Джим.
   - Нечто ужасное, нечто абсолютно кошмарное! - пищал Пинг Понг вне себя.
- За всей этой суетой с вашим прибытием, со снаряжением корабля для ребят
и историей с драконшей я забыл про самое главное. О я, презренный червь!
Склеротик с мушиными мозгами!
   - Успокойся, Пинг Понг! - остановил его царь. - И скажи нам, в чем дело?
   - Уже три дня назад для достопочтенных машинистов пришло письмо, -
запричитал главбонза. - Письмо из Усландии!
   - Что? Давай сюда! - закричали Джим с Лукасом в один голос.
   Пинг Понг побежал прочь столь же резво, как он бегал до этого только
один раз, когда надо было спасать друзей от дворцовой стражи.
   - А откуда же в Усландии могут знать, где мы? - взволнованно спросил
Джим.
   - Да ты забыл, что ли? - удивился Лукас. - Мы же им написали, перед тем
как уехать в Дракон-город. А это, должно быть, ответ. Сейчас все решится.
Куда же подевался Пинг Понг?
   Но не успел Лукас договорить, а кроха-главбонза был уже тут как тут и
протягивал ему довольно толстый конверт, запечатанный красной сургучной
печатью и снабженный гербом короля Альфонса Без-Пятнадцати-Двенадцатого.
Адрес был такой:
   Локомотивному машинисту Лукасу и Джиму Кнопке в настоящее время
находящимся в Пине (столице Миндалии)
   царский дворец А на обороте стояло:
   Отправители: Король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый Госпожа Ваас
Господин Эрмель Усландия Лукас разорвал конверт, и, когда он разворачивал
письмо, его толстые пальцы немного дрожали. Внутри было три листа. Он стал
читать вслух первый:
   "Дорогой локомотивный машинист Лукас!
   Дорогой Джим Кнопка!
   Благодаря вашему письму мы наконец и слава Богу знаем, где вы. Поверьте
мне, когда мы обнаружили, что вас здесь больше нет, опечалился весь народ
Усландии, то есть сколько от народа еще было. Сам я тоже весьма
основательно опечалился.
   На всех знаменах моего замка с тех пор - траурные ленты. На нашем
маленьком острове стало очень тихо и одиноко. Теперь больше никто не
насвистывает в туннелях на два голоса, как это делали Лукас и Эмма, и
никто не съезжает с большой вершины вниз, как Джим Кнопка. Когда я подхожу
к окну в воскресные и праздничные дни без четверти двенадцать, не слышно
больше ликований. Мои оставшиеся подданные стоят такие печальные, что у
меня сердце разрывается. И вкусным клубничным мороженым госпожи Ваас
никому из нас больше не хочется угощаться.
   Разумеется, я и не предполагал всего этого, когда распорядился
ликвидировать старую толстушку Эмму. Со временем мне стало понятно, что
эта мера не представляет для всех нас удовлетворительного решения проблемы.
   Поэтому я прошу вас всех троих вернуться обратно как можно скорее. Мы
на вас совершенно не сердимся и лишь надеемся, что и вы на нас больше не
сердитесь.
   Хотя я до сих пор не знаю, как быть, когда Джим Кнопка вырастет и ему
понадобятся своя железная дорога и свой локомотив, но какой-нибудь другой
выход мы, конечно, найдем. Итак, приезжайте скорее!
   С особой благосклонной милостью писано королем Альфонсом
Без-Пятнадцати-Двенадцатым."
   - Лукас! - запинаясь, проговорил Джим, глаза у которого становились все
больше и больше. - Это же значит...
   - Минутку! - ответил Лукас. - Это еще не все.
   Он развернул второй лист и прочитал:
   "Мой милый маленький Джим! Дорогой Лукас!
   Нам всем ужасно грустно, и мы не знаем, как нам быть без вас. Ах, Джим,
ну почему ты ничего не сказал мне о том, что непременно хочешь уехать. Я
бы в конце концов тебя поняла. И дала бы тебе, по крайней мере,
пару-другую теплых вещей и носовых платков, потому что ты их всегда очень
быстро пачкаешь.
   Возможно, что тебе сейчас приходится мерзнуть, и в довершение всего ты
еще и простуду подхватишь. Я ужасно переживаю за тебя. И не слишком ли это
опасно - ехать в Дракон-город? Смотри, чтобы с тобой ничего не случилось,
и будь всегда послушным, мой маленький Джим. И хорошенько мой шею и уши,
слышишь?
   Я совершенно не знаю, что за публика эти драконы, но на всякий случай
будь с ними повежливей. А когда вы отвезете принцессу домой, приезжай
скорее ко мне.
   Твоя госпожа Ваас.
   P.S.: Дорогой Лукас! Вот Джим и узнал, что я - не его настоящая мама.
Возможно, это госпожа Мальцан, которой тогда была адресована посылка. Мне
очень грустно, но, с другой стороны, я рада за моего маленького Джима,
если он теперь найдет свою настоящую маму. Надеюсь только, что она не
слишком сердита на меня за то, что я оставила его у себя. Попросите,
пожалуйста, госпожу Мальцан, чтобы она позволила мальчику приехать в
Усландию в гости, чтобы я смогла еще разок его повидать. А, может быть,
она захочет приехать вместе с ним? Тогда мы сможем познакомиться, лучше и
не придумаешь. И вы ведь, правда, позаботитесь о том, чтобы Джим не попал
в переделку? Он такой легкомысленный паренек.
   Всего хорошего!
   Госпожа Ваас."
   Лукас задумчиво сложил листок. Глаза у Джима наполнились слезами. О да,
в этом была вся госпожа Ваас со своей любовью и добротой!
   Тут Лукас прочел и третье письмо:
   "Многоуважаемый господин машинист!
   Мой дорогой Джим Кнопка!
   Сим письмом искренне разделяю просьбу Его Величества и нашей
достопочтенной госпожи Ваас. Мое существование с тех пор, как Джим здесь
больше не шалит, представляется мне излишним. А Вы, господин машинист,
человек, без советов и дел которого никому во всей Усландии не обойтись.
Мой водопровод протекает, а сам я не могу его починить. Возвращайтесь,
пожалуйста, оба срочно!
   С совершеннейшим почтением! Ваш глубокоуважаемый господин Эрмель!"
   Джим опять засмеялся и вытер слезы со своих черных щек. Потом он
спросил:
   - Теперь нам все-таки можно утром ехать?
   Лукас усмехнулся:
   - Весь вопрос только в том, на чем. Опять придется нашей доброй
толстушке Эмме держать ответ, или мы могли бы получить корабль, Ваше
Величество?
   - Предлагаю всем нам отправиться на государственном корабле, - сказал
царь.
   - Всем нам? - изумленно переспросил Лукас. - Вы сказали "всем нам"?
   - Разумеется, - ответил царь. - Вы вдвоем, моя дочь Ли Си и я. Мне
очень хочется познакомиться с госпожой Ваас. Она представляется мне очень
приятной и достойной уважения женщиной. Кроме того, мне следует нанести
визит королю Альфонсу Без-Пятнадцати-Двенадцатому, поскольку наши страны
предположительно могут в скором времени установить друг с другом
дипломатические отношения. - При этом он с улыбкой посмотрел на Джима.
   - Черт возьми! - смеясь, воскликнул Лукас. - Что за суета поднимется в
Усландии!
   У нас, Ваше Величество, остров и вправду очень маленький.
   - Потом он повернулся к Пинг Понгу и осведомился: - Можно нам будет
отплыть завтра на рассвете?
   - Если я немедленно отдам распоряжение, - пропищал главбонза, - то
государственный корабль будет готов к завтрашнему утру.
   - Отлично, - сказал Лукас, - тогда отдай, пожалуйста, прямо сейчас свои
распоряжения!
   Пинг Понг подпрыгнул и умчался прочь. Для такого малюсенького главбонзы
всего этого было, пожалуй, многовато, но зато в Миндалии он счтался важной
персоной и имел право носить раззолоченный халат. Как гласит одна старая
миндальская поговорка: положение обязывает.
    
  
 Глава двадцать шестая, в которой ребятишки расстаются, а плавучий остров
попадает в сети  
  
 Всю детвору разбудили к послеобеденному чаю, и они пришли на террасу к
царю и друзьям. Потом все вместе поели. После того как с едой было
покончено, они спустились на площадь перед дворцом. Там уже стояла длинная
вереница изящных миндальских карет, запряженных маленькими белыми
лошадками. Кареты были раскрашены в разные цвета и покрыты шелковыми
балдахинчиками для защиты от солнца. Первая карета отличалась особенным
великолепием, в нее сел царь со своей дочерью. Дети расселись по всем
остальным каретам, по двое или по трое в каждую.
   Конечно, править им разрешалось самим. Лукас и Джим предпочли ехать на
Эмме.
   Возглавляемая царем и принцессой Ли Си и замыкаемая Эммой с друзьями,
процессия пришла в движение. Под привественные возгласы народа она
отправилась из города прямиком по дороге, по которой когда-то ехали Джим с
Лукасом. Так ближе к вечеру они наконец достигли устья Желтой Реки, где
находилась морская гавань.
   У мола стояли два больших корабля. Одни матросы карабкались по канатам,
а другие с криками "Раз, два, взяли!" натягивали огромные паруса. Один из
кораблей уже был почти готов к отплытию, ждали только попутного ветра. С
наступлением сумерек он должен был отправиться в плавание, чтобы доставить
ребят в родные края. На другом корабле паруса пока были спущены. Там
матросы еще занимались погрузкой провианта. Этот корабль был намного
роскошней и красивей. В его носовой части высотой с дом была видна большая
золотая фигура, изображавшая единорога. По обе стороны от нее было
написано имя:
    
  
 Ведь так звали царя Миндальского. Значит, это и был государственный
корабль, который на рассвете отплывал в Усландию.
   С заходом солнца с суши задул мягкий, но устойчивый ветер.
   Капитан ребячьего корабля, веселый старый морской волк с красным носом
картошкой, спустился с палубы и доложил, что все готово к отплытию.
   Царь созвал всех своих маленьких гостей и сказал:
   - Мои дорогие друзья, мальчики и девочки! С сожалением я услышал, что
пробил час расставания. Знакомство с вами было большой радостью для меня.
Я хотел бы, чтобы вы погостили подольше, но вам хочется поскорее в свои
далекие родные края, и это понятно, если подумать о том, как долго вы там
не были. Передавайте от меня привет своим родителям, близким и друзьям и
поскорее напишите, как вы доберетесь. А если захочется, приезжайте опять
ко мне в гости. Может, на ближайших длинных каникулах, а? Всегда добро
пожаловать ко мне. А что касается 13 пиратов, которые вас похитили, то
можете быть спокойны. Им не избежать наказания по заслугам. В ближайшее
время я снаряжу военный корабль, и они будут пойманы. А теперь прощайте,
мои милые!
   Потом слово взял Лукас.
   - Мда, ребята, - сказал он, яростно дымя носогрейкой. - Я не умею долго
говорить. Жаль, что нам опять приходится расставаться, но это точно не
навсегда.
 
   - Точно-точно! - крикнул маленький индеец.
   - Пришлите-ка нам с Джимом открытки с видами ваших стран, чтобы
посмотреть, как там у вас. И если вам захочется, приезжайте к нам в гости
в Усландию. Мы будем рады. А сейчас счастливого пути и до скорого!
   Тут все стали прощаться, пожимать друг другу руки, каждый из ребят еще
раз поблагдарил Джима с Лукасом и, конечно, добрую толстушку Эмму за
спасение, а царя Миндальского за его гостеприимство. Потом ребята под
предводительством капитана поднялись на палубу корабля. Когда вся гурьба
уже стояла у поручня, в гавани начался невероятный фейерверк. Это был
сюрприз, придуманный малюткой Пинг Понгом. Ракеты высоко взлетали в ночное
небо и искрились и сияли сказочными-прекрасными цветами. А миндальская
музыкальная капелла исполняла прощальную песнь. И морские волны чудесно
шумели. Потом убрали якорь, и корабль медленно и величаво отошел. Все
кричали "До свидания!" и махали, растроганные до слез. Больше всех рыдала,
конечно, Эмма, хотя она, по своему обыкновению, не совсем понимала, что,
собственно, происходит. Просто у нее была очень тонкая душа, и она ужасно
сильно растрогалась, так уж получилось.
   Медленно вышел корабль в ночной океан и исчез из поля зрения
провожавших. Теперь вдруг в гавани стало совсем тихо и одиноко.
   - Полагаю, будет лучше, если мы уже сегодня заночуем на борту корабля,
- предложил царь. - Утром еще до рассвета он отправится в путь, и если мы
прямо сейчас останемся на борту, то можно рано не вставать. А завтракать
мы будем уже далеко в океане.
   Оба друга и маленькая принцесса, конечно, сразу же согласились.
   - Тогда давайте прямо сейчас попрощаемся с моим главбонзой Пинг Понгом,
- сказал царь.
   - А он что, не поедет с нами? - спросил Джим.
   - К сожалению, не получится, - ответил царь, - кто-то должен замещать
меня во время моего отсутствия. А Пинг Понг - именно тот человек, который
нужен. Хотя он еще совсем маленький, но уже очень способный, как вы сами
видели. Кроме того, я не думаю, что во время моего путешествия здесь
произойдет много событий. Пинг Понг может съездить в Усландию в другой
раз, а сейчас ему придется поуправлять за меня.
   Однако крошку главбонзу нигде было не видно. Они обыскали всю гавань и
наконец нашли его. Он сидел в одной из маленьких карет и, обессилевший от
ужасных дневных волнений, крепко спал.
   - Послушай, Пинг Понг, - мягко позвал царь.
   Главбонза зашевелилися, потер глазки и спросил немного плаксиво:
   - Да, слушаю вас, что-то не в порядке?
   - Извини, что пришлось тебя разбудить, - улыбаясь, продолжал царь, - мы
только хотим попрощаться с тобой. Ты будешь замещать меня во время моего
отсутствия. Я знаю, что на тебя можно положиться.
   Пинг Понг отвесил глубокий поклон царю и маленькой принцессе. При этом
спросонья он чуть не упал. Джим едва успел его придержать. Он пожал
крохотную пинг-понгову ручку и сказал:
   - Ты тоже приезжай к нам в гости, и поскорей!
   - Передавай привет господину Шу Фу Лю Пи Плю! - добавил Лукас.
   - С удовольствием, - промурлыкал Пинг Понг, у которого уже опять
слипались глаза, - разумеется - передам - я все сделаю - все - и коль
скоро мои обязанности - о, достопочтенные господа машинисты - прощайте от
всей души-и-и-и... - Тут он зевнул и пропищал: - Простите, пожалуйста, но
вы же знаете, что младенцы моего возраста... - и уснул, и его тоненькое
похрапывание больше напоминало треск цикады.
   Когда друзья, Ли Си и царь отправились к своему кораблю, Лукас спросил:
   - Вы считаете, что Пинг Понг уже дорос до царствования?
   Царь с улыбкой кивнул:
   - Я все подготовил. Ничего не может произойти. А для малыша-главбонзы
это будет поощрением за его старательность.
   Потом они посмотрели, хорошо ли устроена Эмма, которую матросы между
тем погрузили на корабль. Она стояла на задней палубе, прочно привязанная
канатами, чтобы не скатиться вниз, если корабль попадет в качку. Она тоже
уже спала и тихо и ровно посапывала.
   Все было в полном порядке.
   Итак, друзья пожелали царю и Ли Си спокойной ночи, потом все разошлись
по своим каютам и улеглись спать. Когда утром они проснулись, корабль уже
плыл в открытом океане. Погода стояла великолепная. Сильный ветер надувал
паруса. Если так пойдет дальше, то обратный путь в Усландию не займет и
половины времени по сравнению с путешествием на Эмме в Миндалию.
   Позавтракав в обществе царя и маленькой принцессы, друзья поднялись к
капитану на его капитанский мостик и все объяснили ему про плавучий
остров, который должен был повстречаться им на второй день пути ровно в 12
часов пополудни в точке 321 градуса 21 минуту и 1 секунду западной долготы
и 123 градусов 23 минуты и 3 секунды северной широты.
   Капитан, лицо которого так продубили ветра и морской воздух, что оно
было похоже на старую кожаную перчатку, от изумления разинул рот.
   - Укуси меня пьяная акула! - пробасил он. - Я уже полвека хожу по
морям, но плавучего острова еще ни разу не видел. А откуда вы так точно
знаете, что завтра в полдень он проплывет именно там?
   Друзья объяснили. Капитан прищурил один глаз и проворчал:
   - Вы что, хотите меня разыграть?
   Но Джим с Лукасом заверили его, что дело серьезное.
   - Ладно, - сказал на это капитан и поскреб за ухом, - посмотрим. Все
равно мы завтра в полдень будем именно в той точке, которую вы описали.
Если погода не испортится.
   Друзья опять спустились к царю и маленькой принцессе. Потом все они
устроились на передней палубе в уголке, защищенном от ветра, и стали
играть в "Человек, не сердись!". Ли Си еще не знала, как играть, и Джим
объяснил ей правила. После двух партий у нее стало получаться лучше, чем у
всех остальных, и она все время выигрывала.
   Джиму больше хотелось, чтобы она была не такой ловкой, тогда бы он смог
ей помочь. Но именно она давала ему дельные советы и оказывалась более
сообразительной. Конечно, Джиму это было не слишком приятно.
   Позже, когда они сидели за обеденным столом, царь осведомился:
   - Скажите, пожалуйста, Джим и ты, Ли Си, а когда, собственно, вы
собираетесь праздновать помолвку?
   Маленькая принцесса немного зарделась и сказала своим птичьим голоском:
   - Это должен решить Джим.
   - Ну, я не знаю, - отозвался Джим, - все зависит от тебя, Ли Си.
   Но она опустила глаза и покачала головкой:
   - Нет, ты должен сказать.
   - Ладно, - сказал Джим после некоторого раздумья, - тогда давайте
отпразднуем помолвку в Усландии.
   Все согласились. А царь добавил:
   - Свадьбу вы сможете отпраздновать позднее, когда будете уже достаточно
взрослыми.
   - Да, - ответила маленькая принцесса, - когда Джим научится читать и
писать.
   - Да не хочу я этим штукам учиться! - крикнул Джим.
   - Ах, Джим, ну пожалуйста! - упрашивала Ли Си. - Ты должен выучиться
писать, читать и считать! Сделай это для меня!
   - Зачем? - не понял Джим. - Ты и сама все это умеешь, для чего мне-то
еще учиться?
   Маленькая принцесса склонила головку набок и проговорила тихим,
прерывистым голоском:
   - Джим, я же не могу... это как раз...так не годится...словом, мне бы
очень хотелось, чтобы мой жених был не только храбрее, но и намного умнее
меня, чтобы я могла им восхищаться.
   - Так, так! - сказал Джим с ожесточенным видом.
   - Вот что я думаю, - примирительно пробурчал Лукас, - не стоит нам
сейчас об этом спорить. Может быть, однажды Джим сам захочет учиться
читать и писать и займется этим. А если ему не хочется, то и ладно.
Решение надо оставить за ним, таково мое мнение Больше они уже к этой теме
не возвращались, но Джим то и дело думал над последними словами,
сказанными маленькой принцессой.
   На следующий день за несколько минут до полудня, когда они обедали,
матрос с грот-мачты крикнул, приложив ладонь ко рту:
   - Земля-а-а-а!
   Все вскочили и помчались на нос часть корабля смотреть. Джим,
вскарабкавшись по канату, увидел ее первым.
   - Остров! - взволнованно завопил он. - Там! Совсем маленький островок!
   И когда корабль подошел поближе, все остальные тоже увидели маленький
остров, весело плывущий по волнам.
   - Эй! - крикнул Лукас капитану. - Что вы теперь скажете?
   - Да раздави меня простуженный морж! - ответил капитан. - Если бы я сам
его не увидел, никогда бы в это не поверил! Как же нам его выловить?
   - А у вас на борту случайно нет больших сетей для ловли рыбы? - спросил
Лукас.
   - Есть! - ответил капитан. Он приказал матросам расставлять сети и
направил корабль вокруг островка. Другой конец сети они не стали опускать
в воду, а закрепили на палубе. И когда корабль вернулся в исходный пункт,
они вытащили этот конец, и плавучий островок оказался, как на большом
аркане, на буксире у корабля. Матросы подтянули его поближе, чтобы получше
рассмотреть. Драконша и в самом деле заслужила похвалу за то, что она
указала друзьям именно этот островок. Лучшего, пожалуй, не было в целом
свете.
   Он был хотя и чуть поменьше Усландии, зато почти еще красивее. Три
террасы с зелеными лужайками, на которых росли разные деревья, возвышались
ступеньками одна над другой. Среди деревьев, кстати, росли три прозрачных
как в Миндалии.
   Этому особенно обрадовалась маленькая принцесса. Островок окаймлял
плоский песчаный пляж, отлично приспособленный для купания. А с самой
верхней террасы, разветвляясь на несколько маленьких водопадов, прямо в
океан струился ручеек.
   Разумеется, тут было много чудесных цветов и пестрых птиц, гнездившихся
в ветвях деревьев.
   - Как тебе нравится остров, Ли Си? - спросил Джим.
   - О, Джим, он просто великолепен! - восторженно отвечала маленькая
принцесса.
   - А он не маловат? - забеспокоился Джим. - Я имею в виду, по сравнению
с Миндалией.
   - О нет! - воскликнула принцесса. - По-моему, маленькая страна гораздо
красивей большой. Особенно, если она - остров.
   - Ну, тогда все в порядке, - удовлетворенно сказал Джим.
   - Можно построить парочку отличных туннелей, - определил Лукас. -
Сквозь террасы. Как ты считаешь, Джим? Это же будет твой остров.
   - Туннели? - задумчиво переспросил Джим. - Было бы классно. Но у меня
пока даже своего локомотива нету.
   - А ты все еще хочешь стать машинистом? - спросил Лукас.
   - Конечно, - ответил Джим, - а кем же еще?
   - Хм, - буркнул Лукас и подмигнул, - возможно, у меня для тебя кое-что
и предвидится.
   - Локомотив? - взволнованно воскликнул Джим.
   Но Лукас больше ничего не говорил, как ни просил ни умолял его мальчик.
   - Подожди до Усландии, - больше от Лукаса ничего было не добиться.
   - Кстати, Джим, у тебя уже есть название для нового острова? - прервал
наконец их разговор царь. - Как ты его окрестишь?
   Джим немного подумал, а потом предложил:
   - Как насчет Новой Усландии?
   Все с этим согласились, и так оно и осталось.
    
  
 Глава двадцать седьмая, в которой празднуется помолвка, и книга эта
заканчивается приятным сюрпризом  
  
 Это случилось несколько дней спустя, чудесным утром, где-то около семи,
когда госпожа Ваас выходила из дверей своей лавки, которую она только что
открыла.
   Господин Эрмель высунул голову из окна домика, чтобы определить, нужно
сегодня брать с собой зонтик или нет. И тут оба одновременно увидели, что
в море перед Усландией стоит огромный великолепный корабль.
   - Что это за необычный корабль? - спросила госпожа Ваас. - Кораблик
почтальона намного меньше. К тому же, у этого на буге не почтовый рожок, а
золотой единорог. Что это значит?
   - К сожалению, ничего не могу вам об сказать, моя почтеннейшая, -
отвечал господин Эрмель. - Поглядите-ка, да у него на буксире целый
остров! Ой, у меня дурное предчувствие! Наверное, это морские разбойники,
которые хотят посягнуть на Усландию!
   - Вы так думаете? - неуверенно спросила госпожа Ваас.
   - Мда, и что же нам делать?
   Но прежде чем господин Эрмель успел ответить, с корабля послышался
радостный вопль, и через поручни, рискуя сломать себе шею, на сушу
спрыгнул Джим.
   - Госпожа Ваас! - закричал он.
   - Джим! - воскликнула госпожа Ваас.
   Тут они бросились друг другу в объятия. Радости их не было конца. И это
понятно.
 
   Тем временем Лукас, Ли Си и царь тоже сошли на сушу, и наконец даже
Эмма была осторожно выгружена с корабля и поставлена на ее прежнюю колею,
уже изрядно заросшую мхом и травой. На Эмме все еще висел огромный золотой
орден с голубой лентой, а сама она без умолку издавала короткие радостные
посвисты.
   Когда господин Эрмель, онемевшмй от изумления, наконец сообразил, кто
приехал, он тут же помчался к замку между двумя горными вершинами и в
волнении принялся колотить в двери.
   - Да-да! Уже иду! Что такое? - послышалось из внутренних покоев
бормотание заспанного и ничего не понимающего короля Альфонса
Без-Пятнадцати-Двенадцатого.
   - Ваше Величество! - с трудом переводя дыхание, позвал господин Эрмель.
- Милостиво извините, но это в высшей степени важно! Только что прибыли
машинист Лукас и Джим Кнопка и маленькая девочка и пожилой господин весьма
благородной наружности и и корабль с островом в сетях...
   Но он не договорил, потому что в этот момент двери распахнулись, и
оттуда опрометью выбежал король. Он был в одной ночной рубашке и на бегу
спешно пытался напялить на себя халат из красного бархата. Корона уже
кое-как сидела на голове.
 
   - Где? - взволнованно спросил он, потому что забыл надеть очки.
   - Минуточку, Ваше Величество! - прошептал господин Эрмель. - В таком
виде Вы не можете принимать людей.
   И он помог королю как следует надеть халат. Потом они оба побежали
вниз, к кораблю, и в спешке король потерял одну шлепанцу в шотландскую
клетку, так что вниз он прибыл вприпрыжку.
   Ну вот, и тут начались объятия, рукопожатия, приветствия, и конца им не
было.
   Лукас представил друг другу царя Миндальского и короля Альфонса
Без-Пятнадцати-Двенадцатого, а Джим познакомил всех с Ли Си, и когда все
наконец перезнакомились и перездоровались, они пошли в домик к госпоже
Ваас завтракать.
   Конечно, ее маленькая кухня оказалась такой тесной, что никто и
повернуться не мог. Но для такого счастливого общества, которое собралось
этим утром в Усландии, это было только приятно.
   - И где же вы побывали? - громко расспрашивала госпожа Ваас, разливая
кофе по чашкам. - Я сейчас лопну от любопытства. Что вы узнали? Кто такая
госпожа Мальцан? Она приятная? Почему она не приехала с вами? Да
рассказывайте же!
   - Да, расскажите, расскажите! - во весь голос просили король Альфонс
Без-Пятнадцати-Двенадцатый и господин Эрмель.
   - Терпение и только терпение, - усмехнувшись, предупредил Лукас. -
Чтобы все рассказать, потребуется время.
   - Да, - сказал Джим, - Мы хотим, когда позавтракаем, сперва показать
вам остров, который привезли с собой.
   Завтрак продолжался недолго, потому что все были так сильно
взволнованы, что по-настоящему не проголодались. На пути к кораблю госпожа
Ваас тихонько сказала Лукасу:
   - Мне кажется, Джим за это время сильно повзрослел.
   - Вполне возможно, - ответил Лукас, дымя трубкой, - приключений он
пережил изрядно.
   Матросы тем временем укрепили новый остров стальными тросами и якорными
цепями вплотную к Усландии, так что на него можно было перепрыгнуть.
Конечно, не забыли они и то, что поручил им Лукас, а именно: туда, где
сейчас лежал островок, заранее бросили в воду несколько веток коралловых
деревьев, как и советовала драконша. Через несколько лет, когда деревья
дорастут до поверхности океана, новый остров будет таким же прочным как
Усландия.
   Под руководством Джима общество ступило на новую землю и устроило на
ней небольшую прогулку. Слишком много места там, разумеется, не было, зато
то немногое, которое было, отличалось особенной красотой.
   - Вот оно, решение проблемы! - воскликнул король Альфонс
Без-Пятнадцати-Двенадцатый. - Кто бы мог подумать! И мне больше не надо
беспокоиться! Впервые за долгое время я смогу опять спать спокойно.
   А когда Джим объявил, что он окрестил островок Новой Усландией, радости
короля не было границ. С порозовевшим от гордости лицом он объявил:
   - В будущем я буду называть себя "Король Соединенных Штатов Усландии и
Новой Усландии"!
   Когда они возвращались в домик госпожи Ваас, король Альфонс отозвал в
сторонку царя Миндальского и предложил ему проложить телефонную линию
между столицей Миндалии Пинем и Усландией. Царь нашел идею замечательной,
потому что тогда они смогут говорить по телефону сколько и когда угодно.
Тут он пошел к капитану государственного корабля и поручил ему
отправляться в Миндалию, а на обратном пути в Усландию проложить в океане
длинный телефонный кабель. Корабль немедленно уплыл, а царь отправился на
кухню госпожи Ваас, где все уже сидели вокруг Джима с Лукасом и
внимательно слушали, как оба рассказывают про свои приключения. Они
рассказывали обо всем очень подробно, начиная с ночного отплытия на
законопаченной Эмме и кончая своим возвращением.
   Каждый раз, когда речь шла о чем-то особенно опасном и волнующем,
госпожа Ваас сильно бледнела и бормотала лишь "Ах, ты господи!" или "Боже
мой!"
   Так она переживала за своего маленького Джима задним числом.
Единственным утешением для нее было то, что мальчик, живой и невредимый,
сидит перед ней, и, стало быть, все должно закончиться благополучно.
   Примерно через неделю корабль вернулся, и матросы действительно
проложили по пути следования в океане кабель длиной во много тысяч миль.
Один его конец был подсоединен к усыпанному алмазами телефону в тронном
зале царского дворца, а другой подключен к золотому телефону короля
Альфонса Без-Пятнадцати-Двенадцатого.
   Потом царь для начала на пробу поговорил по телефону с Пинг Понгом о
том, все ли в порядке в Миндалии. Да, там все было в порядке.
   Было решено, что через месяц состоится помолвка Ли Си с Джимом Кнопкой.
И все это время госпожа Ваас вечерами трудилась над сюрпризом для обоих
ребят. Шитье было ее настоящей страстью.
   Царь и Ли Си поселились на этот месяц у короля в замке между двумя
горными верхушками. Конечно, было немного тесновато, но это им не мешало,
такой прекрасной оказалась Усландия. Даже маленький дворец из
небесно-голубого фарфора, в котором принцесса обычно жила на каникулах, не
мог сравниться с этим островом.
   И вот месяц прошел. Наступил день помолвки. Сначала дети получили
сюрпризы, приготовленные для них госпожой Ваас.
   Джиму она сшила синий рабочий комбинезон, точь-в-точь такой же как у
Лукаса, только поменьше. Разумеется, к нему прилагалась и настоящая
фуражка. А маленькая принцесса получила великолепное подвенечное платьице
с фатой и длинным шелковым шлейфом. Конечно, оба тут же переоделись в
обновки.
   Потом Ли Си подарила Джиму трубку, как у Лукаса, только поновее и не
такую большую. А Джим подарил Ли Си изящную стиральную досочку. Маленькая
принцесса ужасно обрадовалась, потому что до сих пор ей, конечно же, не
разрешалось брать в руки ничего подобного по причине ее высокого
положения, хотя она как и все миндальцы обожала стирку.
   Под конец они поцеловались, и король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый
объявил их именем Соединенных Штатов Усландии и Новой Усландии
помолвленными. Подданные подкидывали вверх свои шляпы, а царь Миндальский
тоже изо всех сил кричал месте со всеми:
   - Да здравствуют новобрачные! Ура! Ура! Ура!
   А матросы на государственном корабле зажгли огромную ракету, которую
они специально захватили с собой, и устроили салют и кричали виват и
махали, когда Джим и Ли Си, взявшись за руки, торжественно обходили оба
острова.
   Праздник продолжался целый день. После обеда позвонил Пинг Понг, чтобы
поздравить помолвленных. Все были довольны и ужасно веселились. Только
Лукас, казалось, все еще чего-то ждал. Когда наступил вечер и сгустились
сумерки, над Усландией и Новой Усландией зажглись сотни лампионов. А потом
взошла луна, и поскольку океан в этот вечер был совсем тихим и ровным, на
его поверхности отражались разноцветные огни, все до единого. Думается,
что это было ни с чем не сравнимое зрелище.
   Госпожа Ваас особенно постаралась для такого случая и сделала не только
ванильное и клубничное, но еще и шоколадное мороженое. И каждый должен был
признать, что вкуснее этого мороженого он ничего в своей жизни не ел. Даже
капитан, который хаживал далеко по свету. А это что-нибудь, да значит.
    
  
 Джим как раз пошел к пляжу, чтобы отсюда в тишине полюбоваться красотой
огней.
   Он стоял, погруженный в сказочное зрелище, как вдруг почувствовал, как
ему на плечо легла чья-то рука. Он обернулся. Это был Лукас, манивший его
пальцем.
   - Джим, пойдем-ка со мной, - таинственно прошептал он.
   - Что такое? - спросил Джим.
   - Тебе всегда хотелось иметь свой собственный локомотив, старина.
Подходящая форма у тебя уже есть, - ответил Лукас и усмехнулся.
   Сердце Джима часто забилось.
   - Локомотив? - переспросил он, и глаза у него становились все больше. -
Настоящий локомотив?
   Лукас приложил палец к губам и многообещающе подмигнул. Потом он взял
Джима за руку и повел его к вокзальчику, где, сопя, стояла Эмма.
   - Что-нибудь слышишь? - спросил он.
   Джим прислушался. Он услышал только Эммино посапывание. Но вот - он не
ошибся?
   Или ему послышалось другое шипенье, совсем тихое, прерывистое? И тут
кто-то тоненько свистнул.
   Джим посмотрел на Лукаса большими вопрошающими глазами. Лукас с улыбкой
кивнул, подвел Джима к угольному тендеру, и мальчик заглянул внутрь.
   Внутри сидел маленький-премаленький локомотивчик и глядел на Джима
огромными бессмысленными глазами младенца. Он прилежно посапывал и
выпускал из своей маленькой трубы крохотные облачка пара. Похоже, это был
очень славный дитя-локомотивчик, потому что он уже храбро попытался
удержаться на колесиках и подкатиться к Джиму, хотя при этом то и дело
падал. Однако это совершенно не мешало его хорошему настроению.
   Джим погладил малютку.
   - Это эммина детка? - тихо спросил он.
   Мальчик был расстроган до глубины души.
   - Да, - ответил Лукас, - я уже давно знал, что у нее будет маленький.
Но тебе я ничего не говорил, чтобы получился сюрприз.
   - А детка мне достанется? - спросил Джим, едва дыша от счастья.
   - А то кому же еще? - ответил Лукас, дымя трубкой. - Но ты должен за
ним хорошенько ухаживать. Он быстро подрастет. Через пару лет будет такой
же большой как Эмма. Как же его назвать?
   Джим взял локомотивчик на руки и погладил его. Немного подумав, он
предложил:
   - Как ты находишь имя Молли?
   - Хорошее имя для локомотива, - кивнув, ответил Лукас, - давай его
теперь обратно. Пока он должен быть при Эмме.
   Джим посадил Молли обратно в тендер и пошел расказывать всем, что ему
досталось, и, конечно же, каждому захотелось взглянуть на локомотивчик.
Джим сводил их туда и показал Молли, которая вызвала всеобщее восхищение.
Малютка Молли, правда, ничего не заметила, потому что тем временем уже
мирно спала и причмокивала.
   Через несколько дней царь и маленькая принцесса отправились обратно в
Миндалию, потому что Ли Си, разумеется, пока еще должна была жить у своего
отца. И опять ходить в школу ей тоже очень хотелось - в настоящую,
конечно, а не в драконовскую. В Усландии же ничего подобного не было. Но
дети могли навещать друг друга всегда, когда им захочется, потому что
государственный корабль часто курсировал между Усландией и Миндалией. К
тому же, им, разумеется, разрешалось пользоваться и телефоном, если только
он как раз не был нужен королю Альфонсу Без-Пятнадцати-Двенадцатому. А
нужен он был королю, безусловно, большую часть времени, так как тот
находился в дипломатических отношениях с царем Миндальским.
 
   В Усландию вернулась прежняя мирная жизнь. Господин Эрмель в твердой
шляпе и с зонтиком подмышкой ходил на прогулки. Oн был прежде всего
пoдданным, и им управляли. Точно так же как и раньше.
   Лукас ездил на локомотиве по имени Эмма по извилистым рельсам из одного
конца острова в другой. И иногда они насвистывали что-нибудь дуэтом, и
звучало это очень красиво, особенно в туннелях, где такое чудесное эхо.
   Джим, разумеется, большую часть времени ухаживал за локомотивчиком по
имени Молли, и у него почти не оставалось времени, чтобы сердить господина
Эрмеля или съезжать вниз с одной из горных верхушек. Он понемногу взрослел.
   В хорошие вечера было видно, как Джим с Лукасом сидели рядышком на
государственной границе. Заходящее солнце отражалось в безбрежном океане,
протянув от горизонта сияющую золотую дорожку прямо к ногам обоих
машинистов. А они смотрели на эту дорожку, ведущую то ли в дальние дали,
то ли в незнакомые страны и части света, не сказать куда именно. И тогда,
может быть, один из них говорил:
   - А помнишь, тогда у господина Тур Тура? Хотел бы я знать, как у него
сейчас дела.
   А другой отзывался:
   - Ты еще помнишь, как мы проезжали через "Черные Скалы" и перед "Устами
Смерти"
   казалось, что все пропало?
   И оба они были едины в том, что вскоре предпримут вдвоем новое большое
путешествие в неведомое. Им следовало разгадать еще много загадок... Они
хотели выяснить, откуда морские разбойники похитили Джима Кнопку, когда он
был еще совсем маленьким. Но для этого друзьям сначала надо было отыскать
и победить Тринадцать Лютых, которые все еще угрожали морям. А это уж
точно не мелочь.
   И, строя планы на будущее, друзья глядели в открытый океан, а волны,
большие и маленькие, шипя, омывали государственные границы.
    
  
                                   Конец  
 
 
 
 
 

  * "Тендер" означает, что угольный тендер-ящик не надо подвешивать
специально, а что он уже заранее встроен в локомотив и является его
частью. (Прим. автора)
  ** Waas? - Что-что? (нем.)
  *** Der Mahlzahn (нем.) - коренной зуб

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: