Малыш продолжал корчиться, пока она его не отпустила.
И наконец показалось море, и оно было именно таким, каким оно было
всегда - огромное и сверкающее и создающее шум, как... Нет, оно смывало
все голоса войны. Как черное звездное небо, как холодная и равнодушная
Луна, море также пережило все, что было.
Они миновали длинные кирпичные душевые, оглядываясь вокруг, как это
они всегда делали. Дощатый настил между душевыми действительно исчез, как
и предсказывал Бен. От него не осталось ни щепки.
- Давай остановимся у большого душевого павильона.
- Нет, - ответил Бен. - От него лучше держаться подальше. Еще
неизвестно, кто может оказаться там, внутри. Я еще проеду малость.
Она была счастлива, так счастлива, что не возражала. Впрочем, ей и
самой показалось, что она заметила в последней душевой темную фигуру,
которая тут же спряталась за стену.
Они проехали еще милю или что-то вроде, затем съехали с дороги, и Бен
подогнал автомобиль к группке чахлых кустов и деревьев.
- Все будет прекрасно, ничто не испортит нам субботы, - сказала она,
вынося из машины вещи, приготовленные для пикника. - Ничто! Пошли, Малыш!
Она стряхнула с ног туфли и помчалась к пляжу, и корзинка качалась на
ее руке и задевала коленку. Малыш легко выскользнул из своих домашних
тапочек и припустил за ней.
- Ты можешь сбросить одежду, - сказала она ему. - Здесь же
никого-никого нет.
Когда, чуть позже, к ним присоединился Бен, который задержался, чтобы
спрятать бензин, она уже постелила одеяла и растянулась на них в своих
красных шортах, в лифчике и в том же неизменном зеленом платке, а Малыш,
голый, коричневый, плескался с ведерком на мелководье, и капли морской
воды падали с его волос и стекали по спине.
- Гляди, - сказала она, - насколько достает взгляд - никого.
Совершенно другое чувство, чем дома. Там ты знаешь, что вокруг тебя в
домах есть другие люди, а здесь такое чувство возникает, что мы тут
одни-единственные, и ничто не имеет значения. Мы, как Адам и Ева - ты, я и
наш ребенок.
Он лег на живот рядом с ней.
- Приятный бриз, - сказал он.
Они лежали плечом к плечу и наблюдали за волнами, за чайками, за
Малышом, а позже сами долго плескались в прибое и съели ленч, и снова
лениво лежали на животах и глядели на волны. Потом она перевернулась,
чтобы увидеть его лицо.
- Около моря все становится безразличным, - сказала она и положила
руку на его плечо. - И мы всего лишь часть всего этого - ветра, земли, и
моря тоже, мой Адам.
- Ева, - сказал он и улыбнулся, и поцеловал ее, и поцелуй продлился
гораздо дольше, чем обычно.
- Мира, Мира.
- Здесь никого, кроме нас.
Она села.
- Я даже не знаю, есть ли около нас хоть один доктор? Боюсь, что с
тех пор, как эти беспризорники убили Пресса Смита, никого не осталось.
- Мы найдем доктора. Кроме того, у тебя ведь в тот раз не возникло
затруднений. Черт, это было так давно.
Она ушла из его объятий.
- И потом я люблю тебя. И Малыш, ему будет уже больше четырех к тому
времени, когда у нас появится еще один.
Она встала и потянулась и бросила взгляд вдоль пляжа, а Бон обнял ее
за ноги. Она посмотрела в другую сторону.
- Кто-то идет, - сказала она, и он тоже вскочил на ноги.
Пока еще далеко от них, но направляясь к ним, по твердой мокрой
полосе у самой воды шли деловой походкой три человека.
- Ты захватила гаечный ключ? - спросил Бен. - Положи его под одеяло,
сама сядь сверху. И будь внимательна.
Он натянул свою тенниску и заткнул молоток за пояс, за спиной, так,
чтобы его прикрывала незаправленная пола тенниски. После этого они стали
ожидать приближения чужаков.
Все трое были лысые и без рубах. Двое носили обрезанные по колено
джинсы и широкие пояса, на третьем были изношенные шорты и красная кожаная
шапочка, а за поясом у него, прямо за пряжкой был заткнут пистолет. Он был
старше своих спутников. Те выглядели еще совсем пацанами и держались чуть
сзади, предоставляя ему инициативу. Старший был маленького роста, но
выглядел крепышом.
- У вас есть бензин, - сказал он невыразительно, просто констатируя
факт.
- Ровно столько, чтобы добраться до дому.
- Я не говорю, что он у вас весь здесь. Я имею в виду, что у вас дома
есть бензин.
Мира сидела в оцепенении, держа руку на одеяле, там, где под ним был
спрятан ключ. Бен стоял чуть впереди нее, и она видела его согнутые,
наклоненные вперед плечи и выпуклость от головки молотка под майкой на его
пояснице. Если бы он стоял прямо, подумала она, и держал плечи ровно, как
и положено их держать, то он бы выглядел шире и выше и показал бы этому
человечку, но у того ведь пистолет. Ее глаза все время возвращались к
темному блеску оружия.
Бен сделал шаг вперед.
- Не двигайся, - сказал человечек. Он перенес свой вес на другую
ногу, расслабился и положил руку на пояс около пистолета.
- Где ты спрятал бензин, на котором домой поедешь? Мы, пожалуй, с
тобой проедемся, и ты одолжишь нам немного горючки - той, что дома
прячешь. И говори - где спрятал запас, чтобы вернуться? Иначе я позволю
своим мальчикам немного порезвиться с вашим малышом и, боюсь, вам это не
понравится.
Малыш, она видела, был у кромки воды, вдалеке от них, а теперь он
обернулся и следил за ними широко раскрытыми глазами. Она видела
напряженные мышцы его жилистых рук и ног, и он напоминал ей гиббона,
которого она видела очень давно в зоопарке. Его несчастное маленькое лицо
выглядело старым, она подумала - слишком старым для трехлетнего ребенка.
Ее пальцы сомкнулись вокруг прикрытого одеялом ключа. Малыша он пусть
лучше не трогает.
Она услышала, как ее муж ответил:
- Я не помню.
- О, Бен, - сказала она, - Бен!
Незнакомец сделал движение, и двое молодых сорвались с места, но
Малыш рванулся первым, она это видела. Она схватила ключ, но запуталась в
одеяле и долго не могла с ним справиться, потому что глаза ее были заняты
тем, чтобы смотреть за бегущим Малышом и за теми двумя, которые его
преследовали.
Она услышала крики и рычание позади себя.
- О, Бен! - снова закричала она и обернулась. Бен боролся с
незнакомцем, и тот пытался использовать пистолет как дубинку, но он держал
его не за тот конец, а Бен успел достать молоток, и он бил сверху и
сильнее.
Все было кончено в одну минуту. Она пустыми глазами следила за всем
происходящим и сжимала в руках гаечный ключ, готовая в любую минуту
вмешаться. Костяшки ее пальцев побелели.
Потом Бон согнувшись отбежал от тела, держа в одной руке молоток, а в
другой пистолет.
- Оставайся здесь, - крикнул он ей.
Она несколько минут смотрела на море и слушала его шум. Но овладевшие
ею чувства стали сейчас гораздо более важными, чем постоянство морского
простора. Она повернулась и побежала за мужем, ориентируясь по следам в
мягком песке.
Она увидела его, бегущего вприпрыжку назад, из зарослей кустарника.
- Что случилось?
- Они убежали, когда увидели, что я гонюсь за ними с пистолетом
старика. Хотя и патронов в нем нет. Так что давай теперь искать вместе.
- Он исчез!
- Ну ты же знаешь - он никогда не откликается, когда его зовешь. Надо
просто поискать вокруг. Он не может быть далеко. Я посмотрю в той стороне,
а ты будь поблизости и гляди по сторонам. На всякий случай, если
понадобится - бензин я спрятал вон под тем кустом.
- Надо найти его, Бен. Он не найдет дороги домой на таком расстоянии.
Он подошел к ней и поцеловал, и крепко прижал к себе, обхватив рукой
за плечи. Она чувствовала на шее его вздувшийся бицепс, почти такой же
твердый, как головка молотка, которую он, не замечая этого, прижал к ее
руке. Она вспомнила время, четыре года назад, когда его объятия были
мягкими и уютными. Тогда он не был лысым, но зато у него было довольно
объемное брюшко. Теперь он был твердый и подтянутый - что-то потерял, но
что-то и выиграл.
Он отпустил ее и двинулся на поиски, временами оглядываясь, а она
улыбалась и кивала ему, чтобы показать, что ей стало лучше после его
объятий и поцелуя.
Я умру, если что-то случится, и мы потеряем Малыша, думала она, но
больше всего я боюсь потерять Бена. Тогда уж точно мир рухнет, и все будет
кончено.
Она оглядывалась по сторонам, шепотом подзывая Малыша, зная, что
нужно заглянуть под каждый куст и смотреть вперед и назад, высматривая
все, что движется. Он такой маленький, когда свертывается в клубок, и он
может сидеть так тихо и незаметно. Временами мне хочется, чтобы рядом с
нами жил еще один трехлетний ребенок, чтобы было с кем сравнивать. Я так
много забыла, и не помню, как все это было раньше. Временами он меня
просто поражает.
- Малыш, Малыш, мамочка хочет тебя видеть, - мягко звала она. - Иди
ко мне. Еще есть время поиграть в песочке, и осталось еще несколько яблок.
Она пошла вперед, раздвигая руками ветки кустов.
Бриз стал прохладнее, и на небе появились облака. Она дрожала в своих
шортах и в лифчике, но это было скорее от внутреннего холода, чем от
внешнего. Она чувствовала, что ее поиски длятся уже целый час, но часов у
нее не было, и вряд ли она могла верно судить о времени, находясь в таком
состоянии. Но солнце все же опустилось достаточно низко. Скоро им надо
будет возвращаться домой. Кроме всего прочего она смотрела, не появятся ли
силуэты людей, которые будут не Беном и не Малышом. И она уже не
осторожничала, раздвигая ветви гаечным ключом. Время от времени она
выходила назад на пляж, чтобы поглядеть на одеяла и на корзину, и на
ведерко, и на совок, лежащие одиноко, поодаль от воды, и на лежащее тело с
валяющейся рядом с ним красной кожаной шапочкой.
А затем, когда она в очередной раз вернулась посмотреть, на месте ли
ее вещи, она увидела высокого двухголового монстра, живо идущего к ней по
берегу, и одна из голов была покрыта волосами и принадлежала Малышу.
Солнце уже садилось. Розовое зарево насытилось более глубокими тонами
и изменило все цвета вокруг, когда они подошли к ней. Красная ткань шорт
Бена выглядела в этом освещении не такой поблекшей. Она побежала им
навстречу, смеясь и шлепая босыми ногами по мелкой воде, и она подбежала и
крепко обняла Бена за талию, и Малыш сказал:
- Ааа.
- Мы будем дома перед тем, как стемнеет, - сказала она. - У нас даже
есть еще время разок окунуться.
Под конец они стали упаковываться, а Малыш пытался завернуть труп в
одеяло, временами касаясь его, пока Бен не дал ему за это шлепка, и он
отошел в сторону и сел, и стал тихонько хныкать.
По пути домой он заснул у нее на коленях, положив голову ей на плечо,
как она любила. Закат был глубокий, в красных и пурпурных тонах.
Она придвинулась к Бену.
- Поездки к морю всегда утомляют, - сказала она. - Я помню, и раньше
так было. Я, кажется, смогу этой ночью уснуть.
Они в молчании ехали широкой, пустой магистралью. У автомобиля не
горели фары и другие огни, но это было все равно.
- Мы в самом деле провели неплохой день, - сказала она. - Я чувствую
себя обновленной.
- Это хорошо, - ответил он.
Уже было темно, когда они подъехали к дому. Бен заглушил мотор, и они
несколько мгновений сидели неподвижно и держались за руки перед тем, как
начать выгружать вещи.
- Это был хороший день, - повторила она. - И Малыш увидел море.
Она осторожно, чтобы не разбудить его, запустила руку Малышу в
волосы, а потом зевнула:
- Только вот что - была ли это на самом деле суббота?
