Насладившись близостью ее тела, он поднялся, собрал одежду, которую
она бросила в беспорядке, и повесил на крюк у огня, чтобы просохла.
Набросив на плечи плащ, Халдор откинул полог. Он прошел к тлеющему костру
и взял уголь, чтобы разжечь жаровню. В шатре у него всегда были пища и
вино - ведь ему приходилось принимать гостей. Он нарезал мясо и стал
жарить его на углях.
Запах разбудил Бриджит. Она села на постели. Нежно-розовые груди с
темными сосками как будто разогнали полумрак. Короткая каштановая прядь
упала на лоб.
- С добрым утром! - приветствовал ее Халдор. - Ты, должно быть,
проголодалась. Позавтракай.
Она улыбнулась, а затем, когда полностью отошла от сна,
насторожилась.
- Не бойся. - Халдор положил мясо на блюдо и сел на край постели. Его
пальцы погладили щеку девушки, а затем приподняли ее голову за подбородок,
чтобы были видны глаза. - Ты хорошо служишь мне.
Она поморщилась.
- Но я мало получаю за это.
- Ты будешь свободна, я же сказал. И, если захочешь, вернешься к
отцу. И, может быть, мы заключим союз, который послужит тебе защитой. Но
если... - Халдор помолчал несколько секунд. - В противном случае тебе
лучше... - Он замолчал. - Об этом потом. Ешь.
Она увидела, что он приготовил, и крайне удивилась.
- Ты это сделал для меня?
Он кивнул.
Пища и вино ударили в голову Бриджит. Все-таки она была ужасно
голодна. Съев мясо и даже обглодав кости, она откинулась на подушки и
быстро сказала:
- Халдор, ты поклялся не причинять мне вреда. А как относительно
ребенка?
- Что? - изумился он.
Она медленно улыбнулась:
- А ты не заметил? А еще семейный человек. Я жду ребенка.
"Мой, Ранульфа или кого-нибудь из тех шестерых?" - пронеслось в
голове Халдора.
- Я... я ничего не смогу сделать для него, если ты останешься здесь.
И тут же - о, как она прекрасна! - он горячо заговорил:
- Но, Бриджит, если ты поедешь со мной в Норвегию, я признаю его
своим. И потом у нас еще будут дети - и дочери, и сыновья. По законам
нашей страны побочные дети имеют такие же права, как и законные. И жена
моя будет только рада новым доскам в стенах нашего дома.
"О, у меня голова идет кругом", - подумал он.
- Ты предлагаешь мне больше, чем Господь, - слабо отозвалась она.
Халдор сбросил плащ и приблизился к ней. Она не оцепенела в ожидании
новых страданий, но протянула к нему руки, обвила его шею. И Халдор,
вспомнив, что он ни разу не смог подарить ей высшего наслаждения, на этот
раз вошел в нее медленно и нежно, забыв о себе ради удовольствия девушки.
И когда наконец из его груди вырвался крик, она вскрикнула тоже.
10
Бриджит вскрикнула не потому, что ей было тяжело под Халдором. Она
дрожала и прижимала его к себе. Так вот это чудесное ощущение, которого
она поклялась не испытывать никогда! Теперь все ее клятвы разлетелись
вдребезги.
Он приподнялся на локтях, стараясь не причинить ей боль, а затем
медленно соскользнул с нее. Бриджит прильнула к нему, обхватив его руками.
Она боролась со сном, хотела сказать что-то, но зрение ее затуманилось, и
она не смогла вымолвить ни слова. После ночного бдения в холодной часовне
вино одурманило ее. Халдор дышал влажным теплом в лицо, и она уснула.
Проснулась... сколько же прошло времени? Халдор полусидел, рассматривая
ее. В сумраке она не могла разглядеть выражения его лица.
Значит, она нашла свою радость не в объятиях живого бога! Укоры
совести терзали ее гораздо меньше, чем она ожидала. Но о чем размышляет
Халдор? Она покраснела и спрятала лицо в мехах.
Халдор протянул руку и коснулся ее щеки ладонью - грубой и шершавой
от весел, канатов, рукояти меча. Но прикосновение было очень нежным и
ласковым.
- Бриджит, Бриджит. - Его ладонь погладила волосы. - Радость пришла к
тебе. Тебе уже никогда не быть монахиней.
Она осмелилась поднять на него глаза. Лоб его собрался морщинами. Он
наклонился к ней. Бриджит протянула к нему руки и заметила, что они
дрожат.
- Халдор...
Она забыла, что хотела сказать, - на улице поднялся шум. Кричали
по-норвежски, и Бриджит не понимала ни слова. Но Халдор выругался, вскочил
с постели, набросил плащ и выскочил из шатра.
Плохие новости, Бриджит была уверена в этом. Она медленно оделась и
вышла.
На берегу собралась группа людей. Они смотрели куда-то вдаль. В
тумане над водой виднелась голова человека. Тот плыл медленно, и течение
уносило его к морю. Наконец голова скрылась под водой, снова появилась,
снова скрылась и больше не показывалась.
Бриджит бросилась бежать. Халдор стоял. Его плащ хлопал на сыром
ветру. Два человека что-то говорили, показывая то на реку, то на часовню.
Халдор угрюмо слушал их. Они показали на один из кораблей.
- Нет, - сказал он. Потом повернулся, увидел Бриджит, подошел к ней и
положил руку ей на плечо. - Это был священник, Имон, - сказал он на ее
языке.
Имон? Бриджит вспомнила, что оставила его распростертым в отчаянии на
холодном полу часовни. Она по доброй воле покинула его, ушла в шатер
Халдора, в его теплую постель, приняла его плотскую любовь и испытала от
этого преступное наслаждение. Она должна была молиться за душу Имона. Но
может быть, теперь ее молитвы - святотатство?
- Он выбежал из часовни, крича, как сумасшедший, и бросился прямо к
реке. Мои люди не смогли остановить его. Они не думали, что он бросится в
реку. Течение здесь очень сильное, вода холодная...
Это была не попытка к бегству. Имон решил расстаться с жизнью, когда
она предавалась греху с Халдором.
Бриджит посмотрела на реку. Туман, сквозь который едва угадывалось
солнце, висел над серыми зловещими волнами - путь избавления. Имон,
конечно, был не в себе. Он не выдержал потрясений, которые выпали на его
долю. А какое будущее ждало несчастного? Бог покинул его. Весь остаток
жизни ему предстояло провести в чужой стране, среди язычников, если,
конечно, он остался бы жив.
И в этой холодной темной часовне в минуту отчаяния никто не ответил
ему. Ни его Бог, ни его сестра по вере, которая в это время нежилась в
постели язычника, упиваясь его ласками... Бриджит сбросила руку Халдора со
своего плеча и кинулась к дому Ранульфа.
Ранульф приподнялся на локте, когда она открыла дверь.
- Что за шум?
- Пленник пытался бежать. Он утонул.
- О... - Ранульф лег на спину. Бриджит готовила все для умывания. -
Он ушел... на небеса... к Христу?
- Боюсь, что нет. Он нарушил заповедь Господа.
Глаза Ранульфа блестели.
- Какую заповедь?
- Я не священник и не могу тебе рассказать. - Она с трудом сдерживала
слезы и гнев, с ожесточением разминая ему руки и ноги, так что Ранульф
чуть не кричал от боли. - Если ты всю жизнь хочешь проваляться в постели,
я могу не мучить тебя. - Эти слова заставили его замолчать.
Когда она закончила, в дверь вошел Халдор и остановился на пороге.
- Его руки и ноги уже двигаются, Бриджит. Ты хороший врач.
Она взяла таз, собрала тряпки и посмотрела в его голубые глаза. Она
прочла в них страдание.
- Бриджит... - Он протянул к ней руку. - Мне жаль, что все так
произошло.
Халдор уже полностью оделся. Плащ его был застегнут пряжкой, которую
он отобрал у ирландцев. Бриджит вспомнила пылающие дома.
- Я сочувствую твоему горю, господин. Ведь утонула твоя
собственность. - Она подождала, пока он пропустит ее, и прошла с тазом к
двери.
Рука Бриджит коснулась его плаща, и по телу прошла сладкая дрожь. Она
торопливо выскочила на улицу.
Бриджит выстирала тряпки и развесила их на кустах, хотя и
сомневалась, что они высохнут в такую погоду. Чем дольше ее руки заняты
работой, тем больше успокоится разум.
Она подняла голову, расправила плечи и заметалась по берегу.
Наступило время прилива, и воды Шеннона потекли вспять. На небольшом
каменном мысу она увидела тело, зацепившееся за корни дерева.
- Я не похороню тебя в освященной земле, брат-христианин, ведь ты
самоубийца.
Но его нужно было предать земле. Она выволокла тело на берег и
засыпала галькой, не произнеся молитв и не осенив могилу крестом.
Смятение привело ее к святому источнику. Окруженный мхом, кристально
чистый, он отражал небо с облаками. Девушка склонилась над водой. Она
смежила веки и увидела перед собой лицо Халдора. Тело вспоминало его
прикосновения. Должна ли она вернуться к нему и быть его наложницей? Но
тут ей представилось лицо утонувшего священника. За спиной Халдора
дымилась земля, его смех смешивался с воплями несчастных пленников. Рука
Бриджит стиснула камень. Он взял ее тело, убил соплеменников, разграбил их
дома. Он отравил ее душу. Будет ли она валяться в его постели? Она
швырнула камень в источник.
Брызги стекали по ее щекам, как слезы. Ногти впились в ладони так,
что выступила кровь.
- Будьте вы прокляты! - вскрикнула она. - Будь проклят Халдор! Пусть
утонут все его корабли, пусть морские чудовища утащат их на дно! - Она
всхлипнула.
С деревьев доносился вороний гвалт, издали долетали крики чаек. И
вдруг птицы умолкли. Вокруг клубился безмолвный туман.
Бриджит почувствовала на своем плече холодную руку.
- Дочь, твои проклятия искренни? - Голос прозвучал волшебной музыкой.
Бриджит подняла голову. Может, это капли воды, повисшие на ресницах,
обманывают ее? Она увидела женщину в сиянии радуги. Высокую,
светловолосую, в золотой короне. Женщину из ее снов.
- Ты искренне желаешь зла Халдору?
Бриджит отшатнулась. Она сидела у святого источника, но к ней явилась
не святая. Никакая святая не надела бы мантию цвета морской волны, все
складки которой переливались изумрудным блеском. И ни одна святая не
закуталась бы в прозрачный, как паутина, шелк.
- Да, я Бригитта, - сказала женщина.
- Не может быть. Бригитта - святая, какой и я хотела быть.
- Но сначала Бригитта была другой, совсем не святой. Я - Бригитта, и
все, что я пережила, - мое. Однако ответь мне, искренне ли ты проклинаешь
этого человека?
- Проклинаю ли я Халдора? - Голубые глаза затуманились, в мозгу
поплыли воспоминания, кровь закипела. - Халдор и его люди разграбили мою
страну, убили жителей, принесли мне позор...
- Ты называешь это позором? - Женщина, осиянная радугой, рассмеялась.
- Странные вы люди, христиане. Но ты называешь мне причины, а не отвечаешь
на вопрос. Ты действительно желаешь зла лохленнцам? Если ты этого желаешь,
зло обрушится на них.
Халдор... все еще можно предотвратить... Но она закрыла глаза и
увидела убитых монахов, мух, жужжащих над их телами... она слышала рыдания
пленников, вспомнила свои синяки и царапины, почувствовала боль в своих
грудях. Врача вел Халдор. Бриджит проглотила комок в горле и хрипло
сказала:
- Я проклинаю их. Я желаю им зла. Пусть Святой Шон...
- Отчего ты обращаешься за помощью к святым? - удивилась женщина. -
Твоя мать научила тебя поклоняться Старым Богам. Она говорила тебе правду,
Бриджит. Раздавай проклятия с осторожностью, Бриджит.
Радуга задрожала и начала таять. Женщина исчезла. Там, где она только
что стояла, серебрилась полоска нетронутого мха, снова послышалось
карканье ворон.
Старые Боги. Это было так давно, в далеком детстве. А потом аббатиса
рассказала ей о христианских праздниках. Но Бриджит помнила, как стояла с
матерью и сыпала розы на порог отцовского дома... А его жена, проходя к
себе, пнула их ногой. "Проклятые язычники!" Бриджит ахнула:
