Шерман Алекси
Феникс, что в Аризоне
Рассказ
Перевод И.БЕРНШТЕЙН
Виктор потерял работу в Бюро по делам индейцев и почти одновременно
узнал, что его отец умер от инфаркта в Фениксе, штат Аризона. Виктор
последние несколько лет не виделся с отцом, только пару раз разговаривал
по телефону, но все равно испытал генетическую боль, острую и реальную,
как болит перелом. Денег у него не было. У кого они есть в резервации,
кроме торговцев сигаретами и шутихами для фейерверка? После отца остался
счет в банке, но чтобы предъявить права, надо было поехать из Спокана в
Феникс. Мать Виктора была такая же неимущая, как и он, остальная родня с
ним не зналась. Поэтому Виктор обратился в совет племени.
- Вот что, - сказал Виктор, - у меня умер отец. Мне нужны деньги,
чтобы съездить в Феникс и всем распорядиться.
- Слушай, Виктор, - сказали в совете, - разве ты не знаешь, что у нас
сейчас финансовые трудности?
- Я думал, у совета есть специальный фонд для таких случаев.
- Вот что, Виктор, мы действительно имеем кое-какие средства для дос-
тавки умерших членов племени на родину. Но едва ли мы сможем тебе выде-
лить достаточно денег, чтобы привезти твоего отца из такой дали.
- Да нет, это не обойдется особенно дорого, - сказал Виктор. - Его
пришлось кремировать. Там все получилось довольно неладно. Он умер от
инфаркта в своем трейлере, и его нашли только через неделю. А стояла жа-
ра. Так что сами понимаете.
- Слушай, Виктор, мы сочувствуем твоей утрате при таких прискорбных
обстоятельствах. Но мы можем дать тебе всего сто долларов.
- Этого не хватит даже на авиабилет.
- Что, если тебе поехать в Феникс своим ходом на машине?
- У меня нет машины. К тому же на обратном пути я должен буду приг-
нать пикап отца.
- Вот что, Виктор, - сказали в совете, - наверняка кто-нибудь сможет
довезти тебя до Феникса. Или же найдется кто-то, кто одолжит тебе недос-
тающую сумму.
- А то вы не знаете, что среди наших ни у кого нет таких денег.
- Нам очень жаль, Виктор, но это все, чем мы в состоянии тебе помочь.
Виктор принял денежную помощь, предложенную советом племени. А что
ему оставалось? Расписался где требуется, получил чек и пошел на факто-
рию за наличными.
Стоя в очереди к окошку кассы, Виктор увидел Томаса Разжег Костер,
который возле журнальной стойки разговаривал сам с собой. Постоянное его
занятие. Томас - рассказчик без слушателей. Все равно как зубной врач в
городе, где у всех жителей искусственные челюсти.
Виктор и Томас Разжег Костер - одногодки, вместе росли и играли на
улице. Сколько Виктор себя помнит, у Томаса всегда было что сказать.
Раз, например, когда им было по семь лет и отец Виктора еще жил дома,
Томас закрыл глаза и рассказал Виктору вот что: "У твоего отца слабое
сердце. Он боится своей семьи. Боится тебя. Поздно ночью он сидит в тем-
ноте и смотрит телевизор до тех пор, пока на экране не останется один
только белый шум. Иногда он подумывает, не купить ли мотоцикл и не уе-
хать ли далеко-далеко. Ему хочется убежать и спрятаться. Чтобы его не
нашли".
Томас Разжег Костер знал заранее, что отец Виктора от них уйдет, знал
прежде всех. И теперь, стоя в очереди на фактории с чеком на сто долла-
ров в руке, Виктор подумал: а интересно, знает ли Томас о смерти его от-
ца, знает ли, что будет дальше?
Только он это подумал, как Томас заметил его, улыбнулся и подошел.
- Виктор, я очень сожалею о смерти твоего отца, - сказал Томас.
- Откуда ты знаешь? - спросил Виктор.
- Ветер принес. Птицы напели. Прозвучало в солнечном луче. Кроме то-
го, тут приходила твоя мать, вся в слезах.
- А-а, - сказал Виктор и огляделся. Остальные индейцы в здании факто-
рии вытаращились от удивления, что он разговаривает с Томасом. С ним уже
никто не разговаривал - осточертело слушать, как он рассказывает все од-
но и то же. Виктору стало неловко, но он подумал, что Томас мог бы ему
помочь. Он вдруг вспомнил про старинные обычаи.
- Я могу одолжить тебе недостающую сумму, - неожиданно сказал Томас.
- Но ты должен будешь взять меня с собой.
- Как же я приму от тебя деньги, - сказал Виктор, - ведь я с тобой
последние годы почти не разговаривал? Мы давно уже с тобой не дружим.
- А я и не говорю, что дружим. Я говорю, что ты должен взять меня с
собой.
- Я подумаю.
Виктор вернулся домой со своей сотней долларов и сел за стол в кухне.
Зажав голову ладонями, он сидел и думал про Томаса Разжег Костер, припо-
минал разные мелочи, слезы и царапины, велосипед, которым они одно лето
владели сообща, Томасовы бессчетные рассказы.
Томас Разжег Костер, оседлав велосипед, ждал Виктора во дворе. Тощий
десятилетний мальчишка, в волосах сор по случаю Четвертого июля.
- Виктор! - звал Томас. - Скорее собирайся, прозеваем фейерверк.
Минуты через две Виктор выбежал из дома, с разгона перелетел через
перила крыльца и лихо приземлился на дорожке.
Томас отдал ему велосипед, и они отправились туда, где уже начинался
фейерверк.
- Знаешь, - сказал Томас, - как-то это странно, что мы, индейцы,
празднуем Четвертое июля. Не за нашу ведь свободу воевали.
- Слишком ты много думаешь, - сказал ему на это Виктор. - Просто люди
веселятся, и все. Может, Младший Брат там будет.
- Какой еще младший брат? Тут, в резервации, все - младшие братья.
Фейерверк оказался жиденький - несколько бутылочных ракет и фонтан с
подсветкой. Но двум индейским мальчишкам довольно было и того. Позже,
годы спустя, им уже требовалось гораздо больше.
После фейерверка, шлепая в темноте комаров, Виктор сказал Томасу Раз-
жег Костер:
- Слушай, расскажи-ка что-нибудь.
Томас закрыл глаза и стал рассказывать.
- Жили-были двое индейских ребят, и они хотели стать воинами. Но было
уже поздно становиться воинами на старинный лад. Не осталось лошадей. И
тогда эти индейские ребята угнали автомобиль и приехали в город. Угнан-
ный автомобиль они оставили у входа в полицейский участок, а сами пешком
и на попутках возвратились в резервацию. Дома их встретили приветствия-
ми, в глазах их родителей сияла гордость. "Какие же вы молодцы! - хвали-
ли их все.
- Ну настоящие молодцы!"
- Здорово, - вздохнул Виктор. - Хороший рассказ. Хотелось бы мне
стать воином...
- И мне тоже, - сказал Томас.
Виктор сидел за кухонным столом. Он считал и пересчитывал свои сто
долларов. Чтобы съездить в Феникс и вернуться назад, этого было мало.
Так что без Томаса Разжег Костер ему не обойтись. Виктор засунул сто
долларов в бумажник и открыл наружную дверь - на крыльце сидел Томас.
- Здорово, Виктор, - сказал Томас. - Я знал, что ты меня позовешь.
Томас вошел в комнату и уселся в Викторово любимое кресло.
- Я поднакопил немного денег, - сказал Томас. - Хватит нам двоим доб-
раться до места. А обратная дорога - на тебе.
- У меня вот сто долларов. И после отца остался счет в сберегательном
банке, можно будет получить.
- А много там на счете твоего отца?
- Хватит. Несколько сотен.
- Порядок. Когда едем?
В пятнадцать лет, когда они давно уже перестали дружить, между ними
однажды произошла драка. Вернее, дрался Виктор, он напился и стал изби-
вать Томаса ни за что ни про что. Остальные индейские ребята столпились
вокруг и смотрели. Там был Младший Брат, были Лестер и Сеймур и много
кто еще.
Он так бы, наверное, и забил Томаса насмерть, если бы его не остано-
вила проезжавшая мимо Норма Много Коней.
- Эй, ребята! - заорала она и выскочила из машины. - Оставьте его не-
медленно!
Будь это кто другой, даже и мужчина, индейские ребята наплевали бы на
такую попытку вмешательства. Однако Норма - другое дело. Норма - вои-
тельница. На ее стороне сила. Она могла схватить любых двоих парней и
стукнуть головами так, что черепушки вдрызг. И хуже того - она бы отво-
локла их всех в какой-нибудь первобытный вигвам слушать россказни како-
го-нибудь занюханного старого вождя.
Индейские ребята разбежались, и Норма подошла к Томасу и подняла его
с земли.
- Эй, юнец, ты как, в порядке? - спросила она.
Томас показал большим пальцем, что да.
- Чего они всегда к тебе пристают?
Томас потряс головой, закрыл глаза, но ничего к нему не пришло - ни
музыка, ни слова. Хотелось только домой, тянуло лечь в постель, и пусть
сны нашептывают ему свои рассказы.
В самолете в туристическом классе Томас Разжег Костер и Виктор сидели
бок о бок. Третьей, у окошка, была маленькая белая женщина. Она сидела
не просто так, а все время изгибалась, кланялась и сворачивала руки-ноги
кренделем. Такая вся гибкая.
- Я должен спросить, - сказал Томас, и Виктор сразу закрыл глаза от
неловкости.
- Не надо, - попросил он.
- Извините, мисс, - заговорил Томас. - Вы, наверное, гимнастка или
наподобие того?
- Никаких "наподобие", - ответила она. - Я была первой запасной в
Олимпийской сборной 1980 года.
- Правда? - сказал Томас.
- Правда.
- То есть вы были спортсменкой мирового класса?
- И была, и есть, так, во всяком случае, считает мой муж.
Томас Разжег Костер улыбнулся. Она и в разговоре вон какая ловкая.
Гимнастика подняла вверх вытянутую ногу и прижала к туловищу - только
что не поцеловала себе коленную чашечку.
- Ух ты, - сказал Томас. - Мне бы так.
Виктор готов был от смущения выпрыгнуть из самолета. Томас, этот по-
лоумный индейский враль, со своими рассказами, крысиными косицами и щер-
батым ртом, клеил олимпийскую гимнастку ослепительной красоты.
Да в резервации никто бы не поверил!
- А что? - говорила она. - Это просто. Попробуйте.
Томас ухватил свою ногу и попытался притянуть ее к груди, как она.
Какое там. Виктор и гимнастка рассмеялись.
- Вы ведь индейцы? - спросила она.
- Чистокровные, - кивнул Виктор.
- Я - нет, - сказал Томас. - Я наполовину колдун, по материнской ли-
нии, а на другую, по отцу, - клоун.
Рассмеялись все трое.
- Вас как звать? - спросила гимнастка.
- Виктор и Томас.
- А меня Кэти. Очень приятно познакомиться.
Они проболтали весь рейс. Гимнастка Кэти ругала правительство - надо
же было устроить Олимпийской сборной такую подлянку дурацким своим бой-
котом.
- Я гляжу, у вас, спортсменов, много общего с индейцами, - сказал То-
мас.
Никто не засмеялся.
Когда приземлились в Фениксе и дотопали до зала прилета, гимнастика
Кэти улыбнулась им на прощание и помахала рукой.
- Симпатичная она, - сказал Томас.
- Да, но в самолетах все друг с другом разговаривают, - возразил Вик-
тор.
- Ты мне всегда говорил, что я слишком много думаю, - сказал Томас. -
А теперь, похоже, это ты думаешь слишком много.
- От тебя заразился.
- Точно.
Томас и Виктор на такси отправились к тому месту, где стоял трейлер,
в котором умер отец Виктора.
- Слушай, - сказал Виктор, когда они подъехали к трейлеру, - я перед
тобой до сих пор не извинился за то, что тогда избил тебя.
- Да ладно. Мы были мальчишки, и ты напился.
- Верно. Но все-таки я хочу извиниться.
- Хорошо. Проехало.
Виктор заплатил за такси, и они оказались на улице под раскаленным
солнцем Феникса. От трейлера шел запах.
- Там мало приятного будет внутри, - сказал Виктор. - Ты можешь не
входить.
- Тебе понадобится помощь.
Виктор подошел и открыл переднюю дверцу. Клубом выкатилась тошнотвор-
ная вонь. Отец Виктора неделю пролежал в этом трейлере при 100 по Фарен-
гейту. И нашли его там как раз по запаху. Для установления личности пот-
ребовалась карта из зубоврачебного кабинета. Так сказали у коронера.
- Вот черт, - сказал Виктор. - Кажется, я не смогу.
- Ну и не лезь.
- А вдруг там еще есть что-то ценное.
- Я думал, у него деньги в банке.
- Да. Но могли остаться письма, фотографии, в таком смысле.
- А-а, - сказал Томас и, зажав нос, полез следом за Виктором.
Когда Виктору было двенадцать, он один раз наступил на подземное оси-
ное гнездо. Нога провалилась в дыру и никак не вытаскивалась, сколько он
ни дергал. Осы зажалили бы его до смерти, и так бы он и погиб, если бы
мимо не проходил Томас Разжег Костер.
- Беги! - крикнул Томас, освободив ногу Виктора.
И они помчались во весь дух, быстрее, чем когда-нибудь в жизни, быст-
рее, чем Билли Милс и Джим Торп, быстрее, чем способны лететь осы.
Виктор и Томас бежали, пока совсем не задохнулись, а кругом настала
темная, холодная ночь, и они потерялись и долго-долго искали дорогу до-
мой. Бредя обратно, Виктор пересчитывал осиные укусы у себя на теле.
- Семь, - сосчитал Виктор. - Мое счастливое число.
Из трейлера Виктор не взял почти ничего. Только фотоальбом и стерео.
Все остальное пропиталось этой жуткой вонью и вообще было никому не нуж-
но.
- Вот и все, пожалуй, - сказал Виктор. - Не сказать чтоб много.
- Лучше, чем ничего, - сказал Томас.
- Ага. И еще пикап.
- Пикап в порядке.
- Отец имел подход к машинам.
- Я помню твоего отца.
- Да? - удивился Виктор. - Что же ты о нем помнишь?
Томас Разжег Костер закрыл глаза и стал рассказывать:
- Я помню, мне один раз приснилось во сне, чтобы я отправился в Спо-
кан, встал в центре города у водопада и ждал знака. Было ясно, что надо
ехать, но не на чем, у меня не было машины, не было прав. Мне только ис-
полнилось тринадцать. Ну, и я пошел пешком. Шел целый день и пришел к
водопаду. Стою там долго-долго, может, час, жду. Проезжает твой отец.
"Какого черта ты тут делаешь?" - спросил он меня. "Жду, пока мне будет
видение". Тогда твой отец сказал: "Дождешься только, что тебя поколотят
и оберут на улице". Он посадил меня к себе в машину, отвез в кафе "Дэн-
ни", накормил обедом, а потом привез домой в резервацию. Я долго не мог
успокоиться, получалось, что сон меня обманул. Но он не обманул. Твой
отец - это и было мое видение. "Заботьтесь друг о друге, - вот что ска-
зал мне мой сон. - Заботьтесь друг о друге".
Виктор долго молчал. Он рылся в памяти, выбирая, что там было об от-
це, попадались хорошие воспоминания, попадались и плохие, но хороших в
итоге оказалось больше, и он наконец улыбнулся.
- Мой отец не рассказывал, что встретил тебя в Спокане, - сказал Вик-
тор.
- Он обещал, что никому не скажет, чтобы у меня не было неприятнос-
тей. Но я зато должен присматривать за тобой, такой был уговор.
- Правда?
- Правда. Твой отец сказал, что тебе понадобится помощь. И оказался
прав.
- Так вот, значит, почему ты поехал со мной? - сказал Виктор.
- Я поехал из-за твоего отца.
Виктор и Томас забрались в пикап, съездили в банк и получили триста
долларов, лежавшие на сберегательном счете.
Томас Разжег Костер умел летать.
Однажды он прыгнул с крыши школьного здания в резервации, часто-часто
взмахивая руками, точно полоумный орел. И полетел. Завис в воздухе и
продержался секунду над всеми остальными индейскими ребятами, которые
были не так глупы или не так бесстрашны, чтобы тоже прыгнуть по его при-
меру.
- Летит! - заорал Младший Брат, а Сеймур попытался доказать, что
здесь какой-то фокус с проволокой или зеркалами. Но все было по правде.
Все было настоящее, как земля, на которую Томас, не удержавшись в выши-
не, в конце концов рухнул.
И сломал руку в двух местах.
- Перебил крыло, перебил крыло, перебил крыло! - кричали все индейс-
кие ребята и махали руками, разбегаясь, им тоже хотелось полететь. Они
не могли простить Томасу его отвагу, его краткий миг птичьего торжества.
Все грезят о полетах. А Томас полетел.
Одно его видение на секунду стало реальностью - только-только чтобы
успеть осуществиться.
Отец Виктора, в виде пепла, заполнил собой деревянный ящик, и еще
немного, что не вошло, насыпали в картонку.
- Он и был крупный мужчина, - сказал Томас.
Виктор снес большую часть отца в пикап, а Томас прихватил остальное.
Они бережно опустили его позади сидений. На крышку деревянного ящика по-
ложили ковбойскую шляпу, на картонку - спортивную кепку.
Все как следует.
- Ты готов в обратный путь? - спросил Виктор.
- Тут езды порядком.
- Ага, наверно, два дня уйдет.
- Можно будет меняться, - сказал Томас.
- Давай, - согласился Виктор. Но они не менялись. Виктор шестнадцать
часов кряду просидел за рулем, держа строго на север, к дому, и уже про-
ехал половину Невады, когда наконец съехал на обочину и встал.
- Эй, Томас, - сказал Виктор, - поведи немного ты.
- Ладно.
Томас Разжег Костер пролез на водительское место и двинулся по шоссе.
До сих пор, проезжая по Неваде, Виктор и Томас все время дивились от-
сутствию жизни вокруг, не было ни воды, ни живности.
- Куда же все подевалось? - много раз спрашивал Виктор.
И вот теперь, когда машину наконец повел Томас, показалось первое жи-
вое существо, может быть, единственное на всю Неваду, - длинноухий заяц.
- Смотри-ка! - закричал Виктор. - Живой!
Томас и Виктор радовались своей находке, а заяц вдруг метнулся на
проезжую часть и прямо под колеса пикапа.
- Тормози, черт! - заорал Виктор, и Томас остановил машину и подал
назад, туда, где лежал заяц.
- Ох, господи, он мертвый, - сказал Виктор, разглядывая раздавленного
зверька.
- Да, правда мертвый.
- Единственное живое существо во всем штате, и мы его убили.
- Не знаю, - сказал Томас. - По-моему, это самоубийство.
Виктор обвел глазами пустынный горизонт, понюхал воздух, ощутил без-
жизненность и тоску и кивнул.
- Да, - сказал он. - Должно быть, самоубийство.
- Не могу поверить, - сказал Томас. - Ты проехал тысячу миль, и даже
ни одно насекомое не разбилось о лобовое стекло. Я сажусь за руль и че-
рез десять секунд убиваю единственное живое существо во всей Неваде.
- Ага, - сказал Виктор. - Лучше, наверно, чтобы я вел машину.
- Наверно.
Томас Разжег Костер шел один по коридору школы в резервации. С ним
никого не было, потому что кому охота оказаться рядом, когда он вдруг
примется рассказывать свои бессчетные рассказы один за другим. Томас
закрыл глаза, и на него накатило:
- Каждому дается одна мерка и одна цель, чтобы мерить и направлять
свою жизнь. У меня это рассказы, которые могут или не могут изменить мир
- неважно, лишь бы я не переставал рассказывать. Мой отец погиб на Оки-
наве во второй мировой войне, погиб за страну, которая столько лет ста-
ралась его изничтожить . Моя мать умерла родами, давая мне жизнь, умер-
ла, когда я еще был внутри нее, она вытолкнула меня в мир с последним
вздохом. У меня нет братьев и сестер. А есть только мои рассказы, они
пришли ко мне, когда я еще не знал слов, которыми их рассказывать. Я
знал тысячу рассказов, еще не сделав в жизни тысячи шагов. Они - все,
что у меня есть. Все, что я умею.
Томас Разжег Костер рассказывал их всем, кто готов был остановиться и
послушать. Рассказывал даже тогда, когда все уже давно перестали слу-
шать.
Виктор и Томас приехали в резервацию на восходе солнца. На земле на-
чинался новый день, но в резервации было все то же.
- Доброе утро, - сказал Томас.
- Доброе утро.
Племя просыпалось, готовилось возобновить работу, завтракало, читало
газеты
- как все люди. Виллина Лебрет вышла в палисадник в банном халате.
Она помахала, когда Томас и Виктор проезжали мимо.
- Полоумные индейцы все-таки съездили и вернулись, - сказала она себе
и снова занялась своими розами.
Виктор остановил пикап возле стандартного дома, в котором жил Томас
Разжег Костер. Они оба зевнули, потянулись, стряхнули пыль.
- Устал я, - сказал Виктор.
- От всего, - добавил Томас.
Оба подыскивали слова для завершения поездки.
Виктору надо было поблагодарить Томаса за помощь и деньги и догово-
риться об их возврате.
- Не беспокойся насчет денег, - сказал Томас. - Все равно они ничего
не меняют.
- Да, как бы не так.
- Не меняют.
Виктор знал, что Томас все равно так и останется полоумным вралем,
который разговаривает с собаками и автомобилями и слушает ветер и сосны.
Виктор знал, что все равно не будет дружить с Томасом, даже после
всего, что было. Жестоко, но это реальность, как реален пепел его отца в
коробках позади сидений.
- Я знаю, - сказал Томас, - ты все равно будешь со мной обходиться не
лучше, чем прежде. Я знаю, что иначе твои дружки подняли бы тебя на
смех.
Виктор устыдился. Что сталось с племенными узами, с чувством общнос-
ти? Единственная общность у него с другими - это бутылка и порушенные
сны. Он в долгу перед Томасом, надо его чем-то отблагодарить.
- Слушай, - сказал Виктор и передал Томасу картонку, в которой была
половина его отца. - Возьми от меня вот это.
Томас принял пепел и улыбнулся. Он закрыл глаза и рассказал вот что:
- Я отправлюсь в последний раз на водопад в Спокан и высыплю пепел
твоего отца в воду. И твой отец взмоет вверх, как лосось, перепрыгнет
через мост, перепрыгнет через меня и найдет дорогу домой. Это будет
прекрасно. Его зубы будут блестеть, как серебро, как радуга. Он восста-
нет, Виктор, он воздвигнется.
Виктор улыбнулся.
- Я думал так же поступить со своей половиной, - сказал Виктор. - но
мне не пришло в голову, что мой отец будет похож на лосося. Мне это
представлялось вроде расчистки чердака, когда расстаешься с тем, от чего
больше нет прока.
- Так не бывает, - сказал Томас. - Прок остается.
Томас Разжег Костер вылез из пикапа и пошел к своему дому. Виктор
включил мотор и развернулся, чтобы ехать к себе.
- Постой! - вдруг крикнул Томас с крыльца. - Я хочу у тебя кое-что
попросить.
Виктор остановил пикап, высунулся и крикнул:
- Чего тебе?
- Почему бы тебе как-нибудь один раз, когда я буду рассказывать, не
остановиться да послушать?
- Только один раз?
- Только один раз.
Виктор вскинул руки в знак того, что уговор заключен. Все по-честно-
му. Ведь Томасу ничего другого и не нужно от жизни. И Виктор спокойно
поехал домой в отцовском пикапе, а Томас зашел в свой дом, закрыл за со-
бой дверь, и потом ему в тишине явился новый рассказ.
