Роберт Шекли
Я и мои шпики
Перевод А. Русина
Никогда не представлял себе раньше, что на голову одного
человека может свалиться столько забот и хлопот, сколько
одолевает сейчас меня. Не так-то просто объяснить, как я
попал в эту историю, так что лучше, пожалуй, рассказать все
с самого начала.
С 1991 года по окончании профессионального училища я
работал сборщиком сфинкс- клапанов на заводе фирмы
"Космические корабли "Старлинг". Местом своим я был
доволен. Мне нравилось смотреть, как громадные космические
корабли с ревом взмывают в небо и уходят к созвездию Лебедя,
к альфе Центавра и другим мирам, о которых мы так часто
слышим по радио и читаем в газетах. Я был молод, имел
друзей, передо мной открывалось блестящее будущее, я даже
был знаком с двумя-тремя девушками. Но все это ни к чему
не вело. На заводе мной были довольны, но я мог сделать
гораздо больше, если бы не потайные кинокамеры, объективы
которых были направлены на мои руки. Не подумайте, что я
имел что-нибудь против самих кинокамер - меня лишь
раздражало и не давало сосредоточиться их жужжание.
Я ходил жаловаться в Ведомство Внутренней Безопасности.
Я говорил им: "Послушайте, почему у всех установлены новые
бесшумные кинокамеры, а у меня такое старье?" Но они ничего
не хотели для меня сделать - они были слишком заняты.
Затем мое существование стали отравлять тысячи мелочей.
Возьмите, к примеру, звукозаписывающий аппарат,
вмонтированный в мой телевизор. Сотрудники ФБР никак не
могли его отрегулировать, и он гудел всю ночь напролет. Я
жаловался сотни раз. Я говорил им: "Послушайте, ни у кого
этот аппарат так не гудит, а мой не дает мне ни минуты
покоя!" В ответ мне прочитали набившую оскомину лекцию о
необходимости добиться победы в "холодной войне" и о том.
что они нс могут на каждого угодить. Такие вещи заставляют
чувствовать себя неполноценным. Я стал подозревать, что мое
правительство нисколько во мне не заинтересовано.
Взять хотя бы моего шпика. Меня классифицировали как
Подозреваемого группы 18, то есть относили к той же
категории, что и вице-президента. Подозреваемые этой группы
подлежат лишь частичному надзору. Но приставленный ко мне
шпик считал себя, должно быть, кинозвездой - на нем всегда
была пятнистая шинель и шляпа с опущенными полями, которую
он к тому же надвигал на самые глаза. Это был худой и
нервный тип. Из страха потерять меня он буквально наступал
мне на пятки. Что ж, он делал все, что было в его силах,
чтобы справиться со своей задачей, и не его вина, что это
ему не удавалось. Мне было даже искренне жаль его - ведь в
таком деле, как слежка, конкурентов хоть отбавляй. Но меня
всегда стесняло уже одно его присутствие. Как только я
появлялся вместе с ним, - причем я чувствовал его дыхание на
своем затылке, - мои друзья хохотали до слез.
- Билл, - шумели они, - это и есть единственное, на что
ты способен?
Моя девушка говорила, что у нее мурашки по спине бегают
от одного его присутствия. Я, естественно, отправился в
Сенатскую Комиссию по Расследованию и заявил: "Послушайте,
почему вы не можете приставить ко мне квалифицированного
сыщика, чем я хуже моих друзей?"
Они ответили, что примут меры, но я понимал, что слишком
ничтожен для них.
Все эти мелочи довели меня до крайности, а спросите моего
психолога, много ли нужно, чтобы свести человека с ума. Я
устал оттого, что меня постоянно игнорировали, оттого, что
мной пренебрегали.
Именно в это время я начал думать о глубоком космосе.
Там, за пределами Земли, раскинулись миллиарды квадратных
миль пустоты, испещренной бесчисленным множеством звезд.
Там каждый мужчина, женщина или ребенок могли выбрать себе
по планете вроде Земли. Там можно было подыскать местечко и
мне. Я купил себе "Каталог светил вселенной" и потрепанный
"Галактический пилот", проштудировал от корки до корки
учебник по гравитации и атлас межзвездного пилота. Наконец
я понял, что напичкан знаниями до предела и больше ни
крупицы в меня не влезет.
Все мои сбережения пошли на покупку старого космического
корабля "Звездный клипер". Через швы этой развалины сочился
жидкий кислород, атомный реактор отличался поразительной
капризностью, но двигатели были в состоянии зашвырнуть вас
практически в любую точку бесконечного космоса. Все это
превращало мою затею в довольно опасное предприятие, но в
конце концов я рисковал только собственной жизнью. По
крайней мере так я думал в то время. Итак, я получил
паспорт, синюю визу, красную визу, номерное удостоверение,
пилюли от космической болезни и справку о дератификации. На
работе я взял расчет и попрощался с кинокамерами. Дома
уложил вещи и распрощался с звукозаписывающими аппаратами.
На улице пожал руку своему шпику и пожелал ему счастья.
Я сжег все мосты - пути к отступлению больше не было!
Мне оставалось получить лишь общую визу, и я поспешил в Бюро
Общих Виз. Там я увидел клерка, загоревшего под
искусственным горным солнцем, но с молочно белыми руками.
Он подозрительно оглядел меня.
- Куда же вы желаете отправиться?
- В космос! - ответил я.
- Это понятно. Но куда именно?
- Я еще не знаю, - сказал я. - Просто в космос. В
Глубокий Космос! В Свободный Космос!
Клерк устало вздохнул.
- Если вы хотите получить общую визу, вам надо яснее
выражать свои мысли. Вы собираетесь поселиться на планете в
Американском Космосе? А может быть, хотите эмигрировать в
Британский Космос? Или в Голландский? Или во Французский?
- Я не думал, что космос может быть чьим-то владением, -
ответил я.
- Значит, вы отстали от жизни, - сказал он с улыбкой
превосходства. - Соединенные Штаты заявили свои права на
все космическое пространство между координатами 2ХА и 2В, за
исключением небольшого и сравнительно малозначащего
сегмента, на который претендует Мексика, Советскому Союзу
принадлежит пространство между координатами 3В и 02. Есть
также районы, выделенные Китаю, Цейлону, Нигерии...
Я прервал его:
- А где же Свободный Космос?
- Такого нет.
- Совсем нет? А как далеко простираются в космосе
границы?
- В бесконечность! - гордо ответил он.
На минуту я буквально остолбенел. Я как-то никогда не
представлял себе, что вся бесконечная вселенная- может
кому-то принадлежать. Но теперь это показалось мне вполне
естественным. В конце концов кто-то должен был владеть
пространством!
- Я хочу отправиться в Американский Космос, - заявил я,
не придав этому большого значения, хотя потом оказалось, что
напрасно.
Клерк молча кивнул и стал проверять мою анкету с
пятилетнего возраста - начинать с более юного возраста,
по-видимому, не имело смысла. После этого он выдал мне
общую визу.
Когда я прибыл на космодром, мои корабль был уже
заправлен и подготовлен к старту. Мне удалось взлететь без
приключений. Однако по-настоящему я осознал свое
одиночество лишь тогда, когда Земля превратилась сначала в
маленькую точку, а затем и вовсе исчезла за кормой.
С момента старта прошло пятьдесят часов. Я производил
обычный осмотр своих запасов, как вдруг заметил, что один из
мешков с овощами отличается по форме от других мешков.
Развязав этот мешок, я вместо ста фунтов картофеля обнаружил
в нем... девушку.
Космический заяц! Я застыл с открытым ртом.
- Ну что ж, - заговорила она, - может, вы поможете мне
выбраться из мешка? Или вы предпочитаете завязать его снова
и предать забвению этот инцидент?
Я помог ей вылезти из мешка. Девушка оказалась очень
симпатичной, со стройной фигуркой, задумчивыми голубыми
глазами и рыжеватыми волосами, напоминающими струю пламени
от реактивного двигателя. Лицо ее, изрядно перепачканное,
выдавало характер бойкий и самостоятельный. На Земле я был
бы счастлив отмахать миль десять, чтобы встретиться с ней.
- Вы не могли бы дать мне чего-нибудь перекусить? -
спросила она. - От самой Земли у меня и крошки во рту не
было, если не считать сырой моркови.
Я приготовил ей бутерброд. Пока она ела, я спросил:
- Что вы здесь делаете?
- Вы все равно не поймете меня, - отвечала она с набитым
ртом.
- А уверен, что пойму, - сказал я.
Она подошла к иллюминатору и стала смотреть на панораму
звезд (в основном американских), сиявших в пустоте
Американского Космоса.
- Я стремилась к свободе, - сказала она наконец.
- То есть?
Она устало опустилась на мою койку.
- Может быть, вы назовете это романтикой, - голос ее
звучал спокойно, - но я принадлежу к тем безумцам, которые
темной ночью декламируют стихи и обливаются слезами перед
какой-нибудь нелепой статуэткой. Я прихожу в волненье при
виде желтых осенних листьев, а капли росы зеленой лужайке
кажутся мне слезами Земли. Мой психиатр говорил, что у меня
комплекс неполноценности.
Она утомленно закрыла глаза - я вполне понимал ее.
Простоять пятьдесят часов в мешке из-под картофеля - это
утомит кого угодно.
- Земля стала раздражать меня, - продолжала она. - Я
больше не могла все это выносить, - казенщину, дисциплину,
лишения, "холодную войну", "горячую войну", все на свете...
Мне хотелось смеяться вместе с ветром, бегать по зеленым
полям, бродить по тенистым лесам, петь...
- Но почему вы выбрали именно меня?
- Потому что вы хотели свободы, - ответила она. -
Впрочем, если вы настаиваете, я могу вас покинуть.
Здесь, в глубинах космоса, мысль эта была идиотской, а на
возвращение к Земле у меня не хватило бы горючего.
- Можете остаться, - сказал я.
- Благодарю вас, - кротко ответила она, - вы
действительно поняли меня.
- Конечно, - сказал я, - но давайте сначала уточним
некоторые детали. Прежде всего...
Тут я заметил, что она уснула прямо на моей койке. На
губах ее застыла доверчивая улыбка.
Я не медля ни минуты обыскал ее сумочку и обнаружил пять
губных помад, маникюрный набор, флакон духов "Венера-5",
книгу стихов в бумажном переплете и жетон с надписью
"Следователь по особым вопросам. ФБР".
Я так и думал. Девушки обычно не ведут таких разговоров,
а шпики только так и говорят.
Мне было приятно узнать, что правительство по-прежнему не
спускает с меня глаз. Теперь я не чувствовал себя таким
одиноким в космосе.
Мой космический корабль углубился в просторы
Американского Космоса. Работая по пятнадцати часов
ежедневно, мне удалось добиться того, что этот музейный
экспонат летел как одно целое, атомные реакторы не слишком
перегревались, а швы в корпусе сохраняли герметичность.
Мэйвис О'Дэй - так звали моего шпика - готовила пищу, вела
домашнее хозяйство и успела расставить по всем углам
миниатюрные кинокамеры. Эти штуки противно жужжали, но я
притворялся, что ничего не замечаю.
При всем при том, однако, мои отношения с мисс О'Дэй были
вполне сносными.
Наше путешествие протекало вполне нормально, даже
счастливо, пока не случилось одно происшествие.
Я дремал у пульта управления. Вдруг впереди по правому
борту вспыхнул яркий свет. Я отпрянул назад и сбил с ног
Мэйвис, которая в это время как раз вставляла новую кассету
с пленкой в кинокамеру N 3.
- Извините, пожалуйста, - сказал я.
- Ничего, ничего, все в порядке, - отвечала она.
Я помог ей подняться на ноги. Опасная близость ее
гибкого тела ударила мне в голову. Я чувствовал дразнящий
аромат духов "Венера-5".
- Теперь можете отпустить, - сказала она.
- Да, конечно, - отвечал я, продолжая держать ее в
объятиях.
Ее близость туманила мне мозг. Я слышал себя как бы со
стороны.
- Мэйвис, - звучал мой голос, - мы познакомились совсем
недавно, но...
- Что, Билл? - спросила она.
Все плыло перед моими глазами, и на какое-то мгновение я
забыл, что наши отношения должны быть отношениями Шпика и
Подозреваемого. Не знаю, что бы я стал говорить дальше, но
в этот момент за бортом снова вспыхнул и погас яркий свет.
Я отпустил Мэйвис и бросился к пульту управления. С трудом
удалось мне затормозить, а затем и совсем остановить мой
старый "Звездный клипер". Я оглядел пространство вокруг
корабля.
Снаружи, в космической пустоте, неподвижно висел обломок
скалы. На нем сидел мальчишка в космическом скафандре. В
одной руке он держал ящик с сигнальными ракетами, в другой -
собаку, тоже одетую в скафандр.
Мы быстро переправили его на корабль и сняли скафандр.
- А моя собака... - начал он.
- Все в порядке, сынок, - ответил я.
- Мне очень неловко, - продолжал он, - что я вторгся к
вам таким образом.
- Забудь об этом, - сказал я. - Что ты там делал на
скале?
- Сэр, - начал он тонким голосом, - мне придется начать с
самого начала. Мой отец был пилотом - испытателем
космических кораблей. Он геройски погиб, пытаясь преодолеть
световой барьер. Недавно моя мать второй раз вышла замуж.
Ее новый муж - высокий черноволосый мужчина с бегающими,
близко посаженными глазами и всегда крепко сжатыми губами.
До недавнего времени он стоял за прилавком галантерейного
отдела большого универсального магазина. С самого начала
одно мое присутствие приводило его в ярость. Наверное, мои
светлые локоны, большие глаза и веселый ирав напоминали ему
моего покойного отца. Наши отношения день ото дня
становились все хуже и хуже.
У него был дядя, и вдруг он умирает при очень странных
обстоятельствах, оставляя ему участки земли на какой-то
планете в Британском Космосе. Мы снарядили наш космический
корабль и отправились на эту планету. Как только мы
достигли пустынного района космоса, он сказал моей матери:
"Рейчл, он уже достаточно взрослый, чтобы самому о себе
позаботиться". Мать воскликнула: "Дэрк, он ведь еще так
малГ Но моя веселая мягкосердечная мать не могла, конечно,
противостоять железной воле этого человека, которого я
никогда и ни за что не назову отцом. Он запихнул меня в мой
космический скафандр, дал мне ящик с ракетами, сунул Фликера
в его собственный маленький скафандрик и сказал мне: "В
наши дни такой парень, как ты, может отлично обойтись в
космосе без посторонней помощи". - "Но, сэр, - пытался было
я протестовать, - отсюда до ближайшей планеты не меньше
двухсот световых лет!" Но он не стал меня слушать. "Там
как-нибудь разберемся", - сказал он с гнусной усмешкой и
выпихнул меня на этот обломок скалы.
Все это мальчишка выпалил единым духом. Его собака
Фликер уставилась на меня влажными овальными глазами. Я
поставил Фликеру миску молока с хлебом, а сам смотрел, как
мальчишка уплетает бутерброд с орехами. Когда седой было
покончено, Мэйвис отвела малыша в спальную каюту и заботливо
уложила в постель.
Я вернулся на свое место у пульта управления, снова
разогнал корабль и включил внутреннее переговорное
устройство.
- Да проснись же ты, идиот несчастный! - услышал я голос
Мэйвис.
- Оставьте меня, дайте поспать, - отвечал мальчишка.
- Давай просыпайся, успеешь еще выспаться, - не отставала
Мзйвис. - И зачем это Комиссия по Расследованию прислала
тебя сюда? Разве они не знают, что это дело ФБР?
- Его дело было пересмотрено, и теперь он относится к
группе десять.
- Ну хорошо, но я-то здесь зачем? - воскликнула Мэйвис.
- Вы недостаточно проявили себя на предыдущем задании, -
ответил мальчишка. - Мне очень жаль, мисс, но безопасность
прежде всего!
- И они прислали тебя,- Мэйвис всхлипывала, -
двенадцатилетнего ребенка...
- Через семь месяцев мне будет тринадцать!
- Двенадцатилетнего ребенка! А я так старалась! Я
занималась, прочла уйму книг, ходила на специальные вечерние
курсы, слушала лекции...
- Вам не повезло, - посочувствовал он. - Лично я хочу
стать пилотом - испытателем космических кораблей, и в моем
возрасте это единственный способ набрать необходимое
количество летных часов. Как вы думаете, он доверит мне
управление кораблем?
Я выключил переговорное устройство. После всего того,
что я услышал, я должен был чувствовать себя на седьмом небе
- ведь за мной следили два постоянных агента! Это могло
означать только одно - я действительно стал персоной, да еще
такой, за которой необходим круглосуточный надзор.
Но если смотреть правде в глаза, моими шпиками были всего
лишь молоденькая девушка да двенадцатилетний подросток.
Это, по всей видимости, были самые последние агенты,
которых удалось наскрести в кадрах службы безопасности.
Мое правительство еще продолжало по-своему игнорировать
меня.
Остаток пути прошел без приключений. Рой (так звали
мальчишку) принял на себя управление кораблем, а его собака
заняла сиденье второго пилота и являла собой воплощение
бдительности. Мэйвис по-прежнему кухарничала и возилась по
хозяйству. Я все время заделывал швы. Более счастливую
компанию шпиков и подозреваемых просто трудно себе
представить!
Мы нашли необитаемую планету земного типа. Мэйвис она
понравилась, так как была невелика, воздух был чист и свеж,
а кругом простирались зеленые поля и тенистые леса, похожие
на те, что описывались в ее книге стихов. Рой был в
восторге от прозрачных озер и кое-где поднимавшихся холмов
как раз такой высоты чтобы мальчишке было интересно и в то
же время безопасно по ним лазить.
Мы опустились на поверхность планеты и начали обживать
ее.
Рой сразу же проявил горячий интерес к животным, которых
я извлек из холодильной камеры и оживил. Он сам себя
назначил повелителем коров и лошадей, покровителем уток и
гусей, защитником поросят и цыплят. Он так увлекся своими
новыми заботами, что его доклады стали поступать в Сенатскую
Комиссию все реже и реже, пока совсем не прекратились.
Да и трудно было бы ожидать чего-либо другого от шпика в
его возрасте.
Построив жилища и засеяв зерном несколько акров, мы с
Мэйвис стали предпринимать долгие прогулки в соседний
тенистый и задумчивый лес. Однажды мы взяли с собой
провизию и устроили пикник у небольшого водопада. Мэйвис
распустила волосы и они рассыпались у нее по плечам. Взгляд
ее голубых глаз вдруг стал чарующе задумчив. В общем она
нисколько не походила на шпика, и мне приходилось все время
напоминать себе о наших официальных отношениях.
- Билл, - позвала она.
- Что? - спросил я.
- Так, ничего.
Она потянула к себе стебелек травы. Я не знал, что она
хотела сказать, но рука ее оказалась рядом с моей, наши
пальцы встретились, руки сомкнулись.
Мы долго молчали. Никогда в жизни я не был так счастлив!
- Билл!
- Что?
- Билл, дорогой, мог бы ты когда-нибудь...
Я никогда не узнаю, что она хотела сказать и что бы я
ответил ей. В этот самый момент тишину расколол рев
ракетных двигателей.
С высокого голубого неба опустился космический корабль.
Эд Уоллейс - пилот корабля - оказался пожилым седовласым
мужчиной в шляпе с опущенными полями и в пятнистой шинели.
Он назвался представителем фирмы "Клир- Флот", занимающейся
очисткой и дезинфекцией воды на различных планетах. Так как
в его услугах мы не нуждались, он поблагодарил меня и решил
отправиться дальше.
Но далеко улететь ему не удалось. Двигатели взревели, но
тут же смолкли с пугающей решимостью.
Я осмотрел его корабль и обнаружил, что разорвало
сфинкс-клапан. С помощью имевшихся в наличии ручных
инструментов я мог изготовить такой клапан не раньше, чем
через месяц.
- Как нехорошо получилось, - пробормотал он. - Теперь
придется сидеть здесь.
- Я тоже так думаю, - ответил я.
Он грустно посмотрел на свой корабль.
- Не могу понять, в чем здесь причина?
- Быть может, прочность вашего клапана несколько
снизилась, когда вы пилили его ножовкой, - сказал я и пошел
к себе. Я-то заметил предательские следы надпила, когда
осматривал двигатель.
Мистер Уоллейс сделал вид, что не расслышал моих слов.
Вечером того же дня я перехватил его донесение по
межзвездной радиосети, которая работала бесперебойно.
Забавно, что учреждение, в котором служил мистер Уоллейс,
называлось почему-то не "Клир-Флот", а Центральное
Разведывательное Управление.
Из мистера Уоллейса получился отличный огородник, и это
несмотря на то, что большую часть времени он шнырял вокруг,
не расставаясь с кинокамерой и блокнотом. Его присутствие
побудило юного Роя более усердно выполнять свои служебные
обязанности. Мы с Мэйвис перестали бродить по тенистому
лесу, и как-то так вышло, что у нас не осталось времени для
прогулок по желто-зеленым полям и мы не могли закончить
некий незавершенный разговор.
Но не смотря на все это, наша маленькая колония
процветала. После мистера Уоллейса у нас были и другие
визитеры. К нам прибыла супружеская пара из Районной
Разведки, которая выдавала себя за разъездных сборщиков
фруктов. За ними последовали две девушки-фотографа - тайные
агенты Разведывательно- Информационного Бюро. После этого -
молодой журналист, который на самом деле был агентом
Айдахского Совета по Космическим Нравам.
Как только наступал момент старта, у всех разрывало
сфинкс-клапан.
Я не знал гордиться мне или стыдиться. За мной одним
следило полдюжины агентов, но каждый из них был агентом
второго сорта. Пробыв на нашей планете несколько недель,
они неизменно становились отличными фермерами, а многоводные
вначале реки их донесений постепенно превращались в
слабенькие ручейки, пока в конце концов не пересыхали.
Временами меня одолевали горькие мысли. Я казался сам
себе каким-то подопытным животным, каким-то испытательным
полигоном для новичков, которые могли здесь попрактиковаться
перед серьезной работой. Шпики, приставленные ко мне, были
или слишком молоды, или слишком стары, или очень рассеяны,
или ни на что другое неспособны, или просто неудачники. Я
казался себе Подозреваемым, за которым посылали следить
агентов, уходящих в отставку с половинным окладом, каким-то
суррогатом пенсии.
Правда все это не очень меня тревожило. Я занимал
солидное положение, хотя и затруднился бы определить его.
За все годы моей жизни на Земле я никогда не был так
счастлив, как сейчас. Мои шпики оказались приятными и
дружными людьми"
Ничто не нарушало наш покой и безмятежность.
Я думал, что так будет продолжаться вечно.
Но вот в одну роковую ночь нашу колонию охватила
необычайная суматоха. Были включены все радиоприемники -
по-видимому, передавалось какое-то важное сообщение. Мне
пришлось попросить некоторых шпиков объединиться с их
коллегами, а часть приемников выключить, чтобы не сжечь
генераторы.
Наконец шпики выключили все приемники, и у них началось
совещание. До глубокой ночи слышался их шепот. На
следующее утро все собрались в гостиной. Лица их были
вытянуты и мрачны. Мэйвис выступила как представитель всей
группы.
- Случилось нечто ужасное, - сказала она, - но сперва я
должна раскрыть вам наш секрет. Билл, мы не те, за кого
себя выдавали. Все мы тайные правительственные агенты.
- Не может быть! - воскликнул я, не желая задевать ничье
самолюбие.
- Это так, Билл, - продолжала она. - Мы все шпионили за
тобой.
- Не может быть! - повторил я. - Даже вы, Мэйвис?
- Даже я. - Вид у нее в этот момент был совсем убитый.
- А теперь все кончено, - выпалил вдруг Рой. Это
потрясло меня.
- Почему?
Они переглянулись. Наконец мистер Уоллей, мозолистые
руки которого все время теребили поля шляпы, сказал:
- Билл, последняя съемка и разметка космоса обнаружила,
что этот район не принадлежит Соединенным Штатам.
- А какому же государству он принадлежит? - спросил я.
- Не волнуйтесь и постарайтесь понять суть дела, -
вмешалась Мэйвис. - Во время международного раздела космоса
весь этот сектор случайно пропустили, и поэтому сейчас на
него не может претендовать ни одно государство. По праву
первого поселенца эта планета и окружающее ее пространство
радиусом в несколько миллионов миль принадлежит вам, Билл.
Я был просто ошарашен и не мог вымолвить ни слова.
- В связи с этим, - продолжала Мэйвис, - наше пребывание
здесь лишено каких-либо законных оснований. Мы улетаем
немедленно.
- Но вы не сможете взлететь! - закричал я. - Я не успел
еще починить ваши сфинкс-клапаны!
- У любого тайного агента есть запасные сфинкс-клапаны,
мягко сказала Мэйвис...
Я смотрел как они уходят к своим кораблям, и думал об
ожидавшем меня одиночестве. У меня не будет правительства,
которое устанавливало бы за мной надзор. Не придется мне
услышать в ночи чьи-то шага за своей спиной и, обернувшись,
обнаружить сосредоточенную физиономию одного из шпиков.
Никогда больше жужжание старой кинокамеры не будет ласкать
мой слух во время работы, а гудение неисправного
звукозаписывающего аппарата убаюкивать меня по вечерам.
И все-таки больше всего мне было жалко их, этих бедных,
усердных, неуклюжих и неумелых шпиков, которым приходится
теперь возвращаться в мир бешеных темпов, зверской
конкуренции и голого чистогана. Где еще найдут они себе
такого Подозреваемого, как я, или другую такую планету?
- Прощайте, Билл, - сказала Мэйвис и протянула мне руку.
Я смотрел, как она направляется к кораблю Уоллейса, и
вдруг до меня дошло, что и она уже больше не мой шпик!
- Мэйвис! - закричал я и бросился за ней.
Она заспешила к кораблю, но я поймал ее за руку.
- Подожди. Помнишь, я что-то начал говорить тебе еще в
космосе? А потом здесь, на планете, я тоже хотел сказать
тебе...
Она попыталась вырваться, и я совсем будничным голосом
промямлил:
- Мэйвис, - я люблю тебя.
В то же мгновение она оказалась в моих объятиях. Мы
поцеловались, и я сказал ей, что ее дом здесь, на этой
планете, покрытой тенистыми лесами и желто-зелеными полями.
Здесь, вместе со мной. Она онемела от счастья.
Увидев, что Мэйвис не собирается улетать, юный Рой также
пересмотрел свое решение. Овощи мистера Уоллейса как раз
начали созревать, и он почувствовал, что обязан остаться,
чтобы присматривать за ними. И у остальных оказались
неотложные дела на этой планете.
Так я стал тем, кем остаюсь по сей день, - правителем,
королем, диктатором, президентом и кем только мне вздумается
себя назвать. Бывшие шпики теперь массами опускаются на
нашу планету. Они прибывают не только из Америки, но
практически со всех концов Земли. Для того чтобы прокормить
эту ораву, мне придется вскоре импортировать продукты
питания. Но правители других планет начали отказывать мне в
помощи. Они считают, что я подкупаю их шпиков, чтобы они
сбегали ко мне.
Клянусь, что я ничего такого не делал. Они просто
прилетают и остаются.
Я не могу подать в отставку, так как эта планета - моя
собственность. А отправить их обратно - не хватает духа. Я
дошел уже до предела.
Все мои подданные - это бывшие правительственные агенты.
Потому вы могли бы решить, что я не встречу никаких
затруднений при формировании правительства. Но в
действительности я не нашел никакой поддержки у них в этом
вопросе. Я оказался единовластным правителем планеты,
населенной фермерами, скотоводами и пастухами, так что, во
всяком случае, с голоду мы не умрем. Но в конце концов не в
этом дело. Суть в том, что я не представляю себе, черт
возьми, как мне управлять.
Ведь ни одних из них не желает быть шпиком и доносить на
своих друзей.
