Роберт Шекли
Похмелье
Перевод Е. Коротковой
Пирсон медленно и неохотно приходил в себя. Он лежал на
спине, крепко зажмурившись, и старался оттянуть неизбежное
пробуждение. Но соанание вернулось, и он тут же обрел
способность чувствовать. Глаза пронзили тонкие иголочки
боли, и в затылке что-то забухало, как огромное сердце. Все
суставы горели огнем, а внутренности так и выворачивало на
изнанку.
Пирсен уныло констатировал, что похмелье, которое его
скрутило, несомненно, было королем и повелителем всех
похмелий.
Он недурно разбирался в таких вещах. В свое время
изведал чуть ли не все разновидности: его мутило от
спиртного, снедала тоска после минискаретте, терзала
утроенная боль в суставах после склити. Но то, что он
испытывал сейчас, включало в себя все эти прелести в
усиленном виде и было сдобрено к тому же чувством
отрешенности, знакомым любителям героина.
Что же такое он пил вчера? И где? Пирсен попытался
вспомнить, но минувший вечер был не отличим от множества
других подобных вечеров. Что ж, придется, как обычно,
восстанавливать все по кусочкам.
Но прежде нужно взять себя в руки и сделать то, что
полагается. Открыть глаза, встать с постели и мужественно
добраться до аптечки. Там на средней полке лежит
гипосульфит дихлорала, который поможет ему очухаться.
Пирсен открыл глаза и начал слезать с кровати. Тут вдруг
он понял, что лежит не на кровати.
Вокруг была высокая трава, над ним сверкало ослепительно
светлое небо, и в воздухе пахло прелой листвой.
Пирсен со стоном закрыл глаза. Только этого ему не
хватало. Здорово же, видно, нагрузился он вчера. Даже до
дому не дошел. А возвращался, должно быть, через
Центральный парк. Похоже что придется взять такси и уж
как-нибудь доскрипеть, пока его не доставят на квартиру.
Сделав мощное усилие, Пирсен открыл глаза и поднялся.
Он стоял в высокой траве. Вокруг насколько глаз хватало
высились исполинские деревья с оранжевыми стволами,
оплетенные зелеными и пурпурными лианами, иные из которых в
поперечнике были не тоньше человеческого туловища. Под
деревьями буйно разрослись, образуя непроходимую чащобу,
папоротники, кустарник, ядовитые зеленые орхидеи, ползучие
черные стебли и множество неведомых растений зловещего вида
и цвета. В зарослях попискивала и стрекотала разная мелкая
живность, а издали доносился грозный рык какого-то большого
зверя.
- Нет, это не Центральный парк, - смекнул Пирсен.
Он огляделся, прикрыв глаза от нестерпимого блеска
солнечного неба.
- Пожалуй я даже не на Земле, - добавил он.
Пирсен был удивлен и восхищен собственным хладнокровием.
Неторопливо опустившись на траву, он попытался оценить
обстановку.
Итак, его имя Уолтер Хилл Пирсен. Возраст - 32 года,
место жительства - город Нью-Йорк. Он полномочный
избиратель, нигде не работает, ибо в этом нет необходимости,
и сравнительно недурно обеспечен. Накануне вечером в
четверть восьмого он вышел из дому, собираясь повеселиться.
Это намерение он, несомненно, осуществил.
Да, повеселился он как следует. А вот когда, в какой
момент он впал в беспамятство, этого он, хоть убей, не
помнил. Но очнулся он почему-то не дома в постели и даже не
в Центральном парке, а в густых зловонных джунглях. Мало
того, он был убежден, что находится не на Земле.
Пожалуй, все именно так. Пирсен обвел взглядом огромные
оранжевые деревья, увитые зелеными и пурпурными лианами и
залитые ослепительно белым потоком света. Истина постепенно
вырисовывалась в его затуманенном мозгу.
Вскрикнув от ужаса, он закрыл лицо руками и потерял
сознание.
Когда он очнулся вторично, он чувствовал себя гораздо
лучше, только во рту остался неприятный вкус да голова
соображала туго. Пирсен тут же окончательно решил
прекратить все пьянки; хватит - ему и так уже мерещатся
оранжевые деревья и пурпурные лианы.
Полностью протрезвившийся, он открыл глаза и снова увидел
все те же странные джунгли.
- Ну! - крикнул он. - Что за чертовня?
Немедленного ответа не последовало. Потом за деревьями
вовсю загомонили невидимые обитатели джунглей и постепенно
стихли.
Пирсон неуверенно встал и прислонился к дереву. Он
как-то сразу выдохся, даже удивляться не было сил. Значит,
он в джунглях. Ладно. А зачем он здесь?
- Совершенно непонятно. Должно быть, накануне вечером
случилось нечто необыкновенное. Но что? Пирсен старательно
стал вспоминать.
Из дома он вышел в четверть восьмого и направился...
Вдруг он резко обернулся. Кто-то тихонько двигался через
подлесок, приближаясь к нему. Пирсен замер. Сердце гулко
стучало у него в груди. Неведомое существо подкрадывалось
все ближе, сопя и чуть слышно постанывая. Но вот кусты
раздвинулись, и Пирсен увидел его.
Это было черное с синим отливом животное, очертаниями
похожее на торпеду или акулу. Его обтекаемое туловище имело
около десяти футов в длину и передвигалось на четырех рядах
коротких толстых ножек. Ни глаз, ни ушей на голове у него
не было, только длинные усики колыхались над покатым лбом.
Существо разинуло широкую пасть, где рядами торчали желтые
зубы.
Негромко подвывая, оно направлялось к Пирсону. И хотя
тому никогда и не снилось, что на свете могут быть такие
твари, он не стал раздумывать, не померещилась ли она ему.
Повернувшись, Пирсен бросился в подлесок. Минут пятнадцать
он мчался во весь дух и только вконец запыхавшись,
остановился.
Черно-синяя тварь стонала где-то далеко позади,
пробираясь в след за ним.
Пирсен двинулся дальше, теперь уже шагом. Судя по стонам
тварюга не отличалась проворством. Бежать было совсем не
обязательно. Но что произойдет, когда он остановится? Что
она там замышляет? Умеет ли она взбираться на деревья?
Пирсен решил пока не думать о таких вещах.
Прежде всего было необходимо вспомнить главное: как он
попал сюда? Что с ним произошло накануне вечером?
Он стал припоминать.
Прошвырнуться он вышел в четверть восьмого. Было
пасмурно, слегка моросил реденький дождик, разумеется
нисколько не тревоживший нью-йоркцев, которые очень любили
гулять в такую погоду и специально заказали ее на вечер
городскому климатологу.
Пирсен продефилировал по Пятой авеню, разглядывая витрины
и отмечая про себя дни бесплатных распродаж. Так, так,
значит, в универсальном магазине Бэмлера бесплатная
распродажа состоится в ближайшую среду, с шести и до девяти
пополудни. Обязательно надо взять у своего олдермена
специальный пропуск. Вставать и с пропуском придется
спозаранку, а потом торчать в очереди для пользующихся
льготами. Но все же это лучше, чем выкладывать наличные.
За полчаса он нагулял приятный аппетит. Поблизости было
несколько хороших коммерческих ресторанов, но вспомнив, что
он, кажется, не при деньгах, Пирсен свернул на Пятьдесят
четвертую к бесплатному ресторану Котрея.
У входа он предъявил карточку избирателя и специальный
пропуск, подписанный третьим секретарем-заместителем Котрея.
Пирсена впустили. Он заказал себе на обед простое
филеминьон, которое запивал слабым красным вином, ибо более
крепких напитков тут не подавали. Официант принес ему
вечернюю газету. Пирсен изучил перечень бесплатных
развлечений, но не обнаружил ничего подходящего.
Когда он выходил из зала к нему поспешно подошел
управляющий рестораном.
- Прошу прощения, сэр, - сказал он. - Вы остались
довольны, сэр?
- Обслуживают у вас медленно, - ответил Пирсен. - филе
было съедобное, но не лучшего качества. Вино - так себе.
- Да, сэр... благодарю вас, сэр,...,примите наши
извинения, сэр, - говорил управляющий, торопливо записывая в
свой блокнотик замечания Пирсена. - Мы учтем ваши
пожелания, сэр. Вас угощал обедом достопочтенный Блейк
Котрей, старший советник по водоснабжению Нью-Йорка. Мистер
Котрей вновь выдвигает свою кандидатуру на выборах двадцать
второго ноября.
Столбец Джей-три в вашей кабине для голосования. Мы
смиреннейше рассчитываем на ваш голос, сэр.
- Там видно будет, - ответил Пирсен и вышел из ресторана.
На улице он взял иачку сигарет из автомата, который
услаждал прохожих музыкой и снабжал их сигаретами в качестве
памятного подарка от Элмера Бейна, мелкого политического
деятеля из Бруклина. Выйдя на Пятую авеню, он возобновил
свою неторопливую прогулку, по пути раздумывая, есть ли
смысл голосовать за Котрея.
Как все полномочные граждане, Пирсен высоко ценил свой
голос и одарял им какого- либо кандидата только по зрелом
размышлении. Прежде чем проголосовать "за" или "против",
он, подобно каждому избирателю, тщательнейшим образом
взвешивал достоинства и недостатки того или иного кандидата.
К достоинствам Котрея относилось то, что он уже около
года содержал весьма приличный ресторан. Но что он сделал
кроме этого? Где обещанный им бесплатный развлекательный
центр, где джазовые концерты?
Ограниченность общественных фондов - всего лишь пустая
отговорка.
Не будет ли щедрее новый кандидат? Или переизбрать еще
разок Котрея? В таких делах рубить сплеча не следует. Тут
надо очень даже подумать, и, конечно, не сейчас, а в более
подходящее время. Ночи созданы для наслаждений, кутежей,
веселья.
Чем же заняться сегодня? Он пересмотрел почти все
бесплатные представления. Спорт мало его интересует.
Кое-где устраиваются вечеринки, но там едва ли будет весело.
В общедоступном доме мэра можно выбрать какую-нибудь
сговорчивую девицу, однако Пирсена в последнее время к ним
не тянет.
Самый верный способ избавиться от вечерней скуки - вино
или наркотик. Но какой? Минискаретте? Какой-нибудь
контактный возбудитель? Склити?
- Эй, Уолт!
Он обернулся. С широкой ухмылкой к нему направлялся
Билли Бенц, уже довольно тепленький. - Эй, погоди, Уолт,
дружище! - сказал Бенц. - Ты куда сегодня?
- Да никуда вообще-то, - ответил Пирсен. - А что?
- Тут одно роскошное местечко появилось. Новенькое,
шик-блеск. Зайдем?
Пирсен насупился. Он не любил Бенца. Этот высокий,
шумливый, краснолиций детина был законченным бездельником.
Совершенно никчемная личность. То, что он не работает, как
раз неважно. Теперь мало кто работает. К чему это, если
можно голосовать? Но Бенц был так ленив, что даже не ходил
на выборы. А это уже чересчур. Голосование - хлеб насущный
и святая обязанность каждого гражданина.
Однако у Бенца был прямо-таки сверхъестественный нюх на
новые злачные заведения, о которых еще никто не проведал.
Пирсен поколебался, потом спросил:
- А там бесплатно?
- Бесплатней супа, - ответил склонный к избитым
сравнениям Бенц.
- А что там делают?
- Пойдем со мной, дружище, я тебе все расскажу...
Пирсен вытер потное лицо. Стояла мертвая тишина. Стоны
черно-синего зверя уже не доносились из зарослей. Возможно,
ему надоела погоня.
Вечерний костюм Пирсона был изорван в клочья. Он сбросил
пиджак и до пояса расстегнул сорочку. Где-то за
мертвенно-белым небом пылало невидимое солнце. У Пирсона
пересохло во рту, пот ручьями струился по телу. Без воды он
долго не продержится.
Да, он, кажется, серьезно влип. Но Пирсен упорно гнал от
себя все мысли, кроме одной. Он должен выяснить, как он
здесь очутился и только после этого думать над тем, как
спастись.
Что же это был за шик блеск, которым прельстил его Билли
Бенц?
Пирсен прислонился к дереву и закрыл глаза. Воспоминания
пробуждались смутно, не сразу. Билли повел его в восточную
часть города, на Шестьдесят вторую улицу, и там...
Он вдруг услышал в кустах шорох и быстро поднял голову.
Из зарослей тихо выползла черно-синяя тварь. Ее длинные
усики затрепыхались и нацелились в его сторону. В тот же
миг эта зверюга вся подобралась и прыгнула на него,
растопырив когти.
Пирсен инстинктивно отскочил. Зверюга грохнулась на
землю, но проворно повернулась и снова ринулась к нему. На
этот раз Пирсен не успел уклониться. Он вытянул вперед
руки, и акулообразная тварь обрушилась на него.
Пирсен ударился спиной о дерево. Он отчаянно вцепился в
широченную глотку зверя и изо всех сил старался оттолкнуть
его от себя. Зверюга щелкала зубами около самого его лица.
Пирсен напрягся что есть мочи, стараясь задушить ее, но его
пальцы были слишком слабы.
Зверюга ерзала и извивалась, скребла землю. Руки Пирсона
мало-помалу слабели и начинали сгибаться в локтях. Челюсти
щелкали всего лишь в дюйме от его лица. Вот выполз длинный
испещренный черными пятнами язык...
Охваченный омерзением, Пирсен отшвырнул от себя стонущую
гадину. Не дав ей опомниться, он ухватился за лианы, влез
на дерево и вне себя от ужаса стал карабкаться по скользкому
стволу от ветки к ветке. Лишь в тридцати футах над землей
он впервые взглянул вниз.
Черно-синяя лезла следом с такой легкостью, словно всю
жизнь провела на деревьях.
Пирсен взбирался выше, дрожа всем телом от усталости.
Ствол дерева постепенно сужался, все реже попадались ветки,
достаточно крепкие, чтобы за них ухватиться. Возле самой
вершины, в пятидесяти футах над землей, дерево закачалось
под его тяжестью.
Пирсен снова взглянул вниз: упорная тварь была в десяти
футах от него и продолжала лезть выше. Пирсен вскрикнул;
ему показалось, что спасения нет. Но страх придал ему силы.
Он взобрался на последнюю большую ветку, ухватился покрепче
и поджал ноги. Когда зверюга добралась до него, он вдруг
лягнул ее обеими ногами.
Удар был точен. Когти зверя с пронзительным скрежетом
ободрали кору с дерева. Зверюга, визжа и ломая ветки,
полетела вниз и звонко плюхнулась на землю.
Стало тихо.
"Наверное, она расшиблась", - подумал Пирсен. Но
проверять свою догадку у него и в мыслях не было. Никакая
сила на Земле или любой другой планете Галактики не
принудила бы его самостоятельно слезть с дерева. Нет уж,
дудки, пока он не придет в себя да как следует не соберется
с силами, он отсюда не двинется.
Пирсон сполз немного ниже, к толстой раздвоенной ветке.
На таком насесте можно было чувствовать себя спокойно. Лишь
окончательно устроившись, Пирсон понял, как мало у него
осталось сил. Если вчерашний сабантуй иссушил его, то
сегодняшние приключения выжали досуха. Напади на него
сейчас зверек чуть-чуть побольше белки, и он погиб.
Он прислонился к стволу, вытянул отяжелевшие ноги и руки,
закрыл глаза и снова принялся восстанавливать в памяти
события минувшего вечера.
- Пойдем со мной, дружище, - сказал Билли Бенц. - Я тебе
все расскажу. А вернее - сам увидишь.
Они направились в восточную часть города, вышли на
Шестьдесят вторую улицу, а тем временем густо-синие сумерки
сменились ночной темнотой. Манхэттен зажег огни, над
горизонтом замерцали звезды, и серп месяца блеснул сквозь
прозрачный туман.
- Куда мы идем? - спросил Пирсен.
- А мы уже пришли, голуба, - ответил Бенц.
Они стояли перед невысоким особняком, сложенным из
коричневого песчаника. Скромная медная дощечка на дверях
гласила:
НАРКОТИК
- Новый бесплатный наркотический салон, - пояснил Бенц.
- Открыт сегодня вечером Томасом Мориарти, кандидатом от
реформистской партии на пост мэра. Об этом заведении еще
никто не знает.
- Отлично, - сказал Пирсен.
В городе было немало бесплатных увеселительных заведений.
Но каждый стремился разыскать что-нибудь неизвестное другим
и опробовать новинку, прежде чем к ней ринутся толпы
любителей свежих впечатлений.
Вот уже многие годы Верховный евгенический комитет,
созданный при Объединенном международном правительстве
удерживал численность населения мира в стабильных и разумных
пределах. Людям снова стало так просторно на Земле, как не
было в течение последнего тысячелетия, а внимания им уделяли
куда больше, чем когда- либо в прошлом. Благодаря успехам
подводной экологии и гидропоники, а также всестороннему
использованию земной поверхности еды и одежды хватало на
всех и даже с избытком. При автоматических методах
строительства и изобилии стройматериалов жилищная проблема
перестала существовать, тем более что человечество было
сравнительно невелико и впредь не собиралось увеличиваться.
Даже предметы роскоши ни для кого не были роскошью.
Сформировалась благополучная, устойчивая, неизменная
цивилизация. Те немногие, кто проектировал, строил и
обслуживал машины, получали щедрое вознаграждение.
Большинство же вовсе не работало. Ни нужды, ни желания у
них не было.
Находились, конечно, и честолюбцы, которые жаждали
богатств, власти, высоких постов. Эти занимались политикой.
Используя обильные общественные фонды, каждый из них кормил,
одевал, развлекал население своего округа, чтобы обеспечить
себе большинство голосов, и проклинал вероломных
избирателей, всегда готовых переметнуться на сторону того,
кто посулит больше.
Это была утопия своего рода. О нужде все позабыли, войны
давно прекратились, каждого ждала безбедная долгая жизнь.
И чем же, кроме врожденной человеческой неблагодарности,
можно было объяснить, что число самоубийств возросло до
поистине страшных размеров?
Дверь отворилась сразу же, и Беиц предъявил пропуска.
Они прошли по коридору в большую уютную гостиную. Четверо
посетителей, из них одна женщина, ранние пташки,
прослышавшие о новом заведении прежде других, полулежали на
кушетках, дымя бледио-зслскыми сигаретами. В воздухе стоял
резкий, непривычный, но в то же время приятный запах.
Подошел служитель и подвел их к свободному дивану.
- Располагайтесь как дома, джентльмены, - сказал он. -
Закурив нарколик, вы отдохнете от всех забот.
Он протянул каждому по пачке бледно-зеленых сигареток.
- Что это за штуковина? - спросил Пирсен.
- Нарколические сигареты, - ответил служитель. -
Приготовлены из отборной смеси турецкого и вирджииского
табака, в которую добавлена тщательно отмеренная доза
нарколы, хмельной травки, произрастающей в экваториальном
поясе Венеры.
- Венеры? - удивился Бенц. - А мы разве добрались до
Венеры?
- Четыре года назад, сэр, - ответил служитель. - Первой
высадилась экспедиция Йельского университета и основала там
базу.
- По-моему, я что-то такое уже читал, - заметил Пирсон.
- Или видел в киножурнале. Венера... Там вроде бы сплошные
неосвоенные джунгли, да?
- Совершенно не освоенные, сэр, - подтвердил служитель.
- А, помню, значит, - сказал Пирсен. - Трудно за всем
уследить. А что, эта наркола входит потом в привычку?
- Ни в коем случае, сэр, - успокоил его служитель. -
Наркола действует как, согласно теории, должен бы влиять
алкоголь. Вы испытываете небывалый подъем, чувство
удовлетворенности, довольства. Похмелья не бывает. Это вам
предлагает Томас Мориарти, кандидат от реформистской партии
на пост мэра. Столбец Эй-два в ваших кабинах, джентльмены.
Мы смиреннейше рассчитываем на ваши голоса.
Посетители кивнули и закурили.
Нарколик начал действовать почти сразу. Уже после первой
сигареты Пирсен ощутил раскованность, легкость, и его
захлестнуло предвкушение чего-то приятного. Вторая сигарета
усилила действие первой и кое-что добавила. Все чувства
необыкновенно обострились. Пирсену казалось теперь, что мир
восхитителен, полон неизведанных радостей и чудес. И сам он
почувствовал себя важным и незаменимым.
Бенц толкнул его локтем в бок:
- Что, недурна штучка?
- Очень здорово, - ответил Пирсен. - Этот Мориарти,
наверное, хороший человек. Миру нужны хорошие люди.
- Точно, - согласился Бенц. - Нужны толковые люди.
- Смелые, мужественные, дальновидные, - с жаром продолжал
Пирсен, - такие орлы, как мы с тобой, которые перевернут
весь мир, так что...
Он вдруг умолк.
- Чего ты? - спросил Бенц.
Пирсен не отвечал. В нем произошла неуловимая перемена,
знакомая всем наркоманам, и нарколик теперь вызывал у него
обратный эффект. Только что он казался себе богом. И вдруг
с обостренной чувствительностью одурманенного увидел себя
таким, как он есть.
Он, Уолтер Хилл Пирсен, тридцати двух лет, неженатый,
неработающий и никому не нужный. Когда ему было
восемнадцать, он поступил на службу, чтобы доставить
удовольствие родителям. Но уже через неделю бросил работу,
потому что она нагоняла на него тоску и мешала высыпаться.
Потом как-то ему вздумалось жениться, но его отпугнула
ответственность, которую накладывает семейная жизнь. Ему
скоро тридцать три, он тощий, хилый, у него дряблые мускулы
и нездоровый цвет лица. Ни разу в жизни не сделал он ничего
хоть мало-мальски важного ни для себя, ни для других и
впредь не сделает.
- Ну, давай, давай выкладывай все как есть, дружище, -
сказал Бенц.
- Ж-желаю совершить подвиг, - промямлил Пирсен, делая
новую затяжку.
- Да ну?
- Чтоб я пропал! Приключений хочу!
- Так чего же ты молчал? Я тебе мигом все устрою. -
Бенц вскочил и потащил за собой Пирсона. - Айда!
- Ты к-куда меня ведешь?
Пирсен попробовал оттолкнуть Бенца. Ему хотелось, не
вставая с дивана, упиваться своим горем. Но Бенц рывком
заставил его встать.
- Я понял, что тебе нужно, - говорил Бенц. -
Приключение... такое, чтоб дух захватывало. Пошли, голуба,
я тебя отведу. Покачиваясь, Пирсен задумчиво насупил брови.
- Пойди сюда, - обратился он к Бенцу. - Я тебе на ухо
скажу. Бенц наклонился к нему, и Пирсен прошептал:
- Хочу, чтобы было приключение, но чтобы я остался цел и
невредим. Понял?
- Само собой! - ответил Бенц. - Я же знаю, что тебе
нужно. Вали за мной. Сейчас будет приключение.
Безопасное!
Сжимая в кулаках пачки нарколика, приятели взялись за
руки и нетвердым шагом вышли из салона, основанного
кандидатом реформистов.
Поднялся ветер, и дерево, на котором сидел Пирсен,
закачалось. Порыв ветра так внезапно охладил его
разгоряченное, потное тело, что Пирсона вдруг начала бить
дрожь. Зубы громко застучали, руки до боли вцепились в
скользкую ветку. В горле нестерпимо жгло, как будто бы туда
насыпали мелкого раскаленного песку.
Нет, он не мог больше терпеть такую жажду. За глоток
воды он был готов сейчас сразиться с целым десятком
черно-синих тварей.
Пирсен принялся медленно спускаться с дерева, решив не
думать до поры до времени о том, что случилось вчера
вечером. Сперва он должен найти воду.
Под деревом, не шевелясь, лежала черно-синяя зверюга с
переломленным хребтом. Пирсен прошел мимо лее и нырнул в
заросли.
Он брел по джунглям долгие часы, а может быть, и дни, ибо
утратил представление о времени в мучительном зное, который
источало сверкающее, неизменно белое небо. Колючие ветки
рвали его одежду, какие-то птицы пронзительно вскрикивали
каждый раз, когда он раздвигал кусты. Он ничего не замечал,
он продолжал идти, с трудом передвигая одеревеневшими ногами
и устремив вперед невидящий взгляд. Он упал, но снова встал
и побрел, потом падал еще раз и еще. Так брел он, словно
робот, покуда не наткнулся на скудный, грязный ручеек.
Пирсен растянулся и припал к воде губами, совсем не думая
о том, что в ней могут оказаться болезнетворные бактерии.
Немного придя в себя, он огляделся. Вокруг сплошной
стеной стояли непроходимые, ядовито-зеленые, чужие джунгли.
Над ним сияло небо, точь-в-точь такое же белое, каким он
увидел его в первый раз. А в кустах попискивала и чирикала
невидимая мелкая живность.
"Какое глухое и жуткое место, - подумал Пирсен. -
Поскорей бы отсюда выбраться".
Но как? Он не знал, есть ли здесь города или
какие-нибудь поселения. И если даже есть, то как их
разыскать в такой пустынной, дикой местности?
Каким же образом он все-таки попал сюда?
Он потер небритый подбородок и снова попытался вспомнить.
Казалось, вчерашние события происходили миллион лет назад, в
какой-то совершенно иной жизни. Нью- Йорк представлялся ему
смутно, словно привиделся во сне. Реальностью были лишь
джунгли, голод, который вгрызался ему в желудок, и недавно
начавшееся странное гудение.
Он поглядел вокруг себя, пытаясь определить, откуда
доносится звук. Гудело со всех сторон, ниоткуда и отовсюду.
Сжав кулаки, Пирсен до боли в глазах всматривался в заросли,
пытаясь разглядеть, где же притаилась новая опасность.
Внезапно недалеко от него шевельнулся куст, покрытый
блестящими зелеными листьями. Пирсен отпрыгнул, дрожа как в
лихорадке. Куст весь затрясся, и его тонкие изогнутые
листья загудели.
И тут...
Куст посмотрел на него. Глаз у куста не было. Но Пирсен
чувствовал, что куст знает о нем, сосредоточился на нем,
что-то решил. Куст загудел громче. Его ветки потянулись к
Пирсону, коснулись земли, пустили корни, тотчас же выбросили
подвижные усики, те вытянулись, вновь пустили корни и снова
выбросили усики.
Куст разрастался в его сторону со скоростью спокойно
идущего пешехода.
Пирсен глядел как зачарованный на остренькие крючковатые
листочки, которые, поблескивая, тянулись к нему. Он не
верил собственным глазам.
И в этот миг он вспомнил, что случилось с ним в конце
минувшего вечера.
- Ну, вот мы и пришли, дружище, сказал Бенц возле входа в
ярко освещенный особняк на Мэдисон-авеню.
Он подвел Пирсена к лифту. Приятели поднялись на
двадцать четвертый этаж и вошли в просторную светлую
комнату.
Небольшая табличка на стене лаконично извещала:
НЕЛИМИТИРОВАННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
- Слышал я об этом заведении, - Пирсен сделал глубокую
затяжку. - Здесь, говорят, дорого.
- Об этом не тревожься, - успокоил его Бенц.
Блондинка секретарша записала их фамилии и повела в
кабинет доктора Шринагара Джонса, консультанта по активным
действиям.
- Добрый вечер, джентльмены, - сказал Джонс.
При виде этого очкастого заморыша Пирсен не удержался и
фыркнул. Нечего сказать, хорош консультант по активным
действиям.
- Итак, джентльмены, вам желательно испытать приключение?
- учтиво осведомился Джонс.
- Это ему хочется приключений, - сказал Бенц. - Я просто
его приятель.
- Да, да, понимаю. Так вот, сэр, - Джонс повернулся к
Пирсену, - какого рода приключение вы себе мыслите?
- Приключение на свежем воздухе, - ответил Пирсен слегка
осипшим, но твердым голосом.
- О, у нас есть нечто весьма подходящее! - воскликнул
Джонс. - Обычно мы взимаем с клиентов плату. Однако
сегодня все приключения - даровые. Счета оплачивает
президент Мэйн, столбец Си-один в вашей кабине. Пожалуйте
за мной, сэр.
- Стойте. Я ведь не хочу, чтобы меня убили. Опасное это
приключение?
- Совершенно безопасное. В наш век и в наши дни только
такие и допустимы. А теперь послушайте. Сейчас вы пройдете
в нашу Искательскую комнату, ляжете там на кровать, и вам
будет сделана безболезненная инъекция. Вы тотчас потеряете
сознание. Затем, должным образом применяя слуховые,
осязательные и прочие возбудители, мы сформируем в вашем
восприятии приключение.
- Как во сне? - спросил Пирсен.
- Это наиболее близкая из аналогий. Пригрезившееся вам
приключение по своему существу будет абсолютно реалистично.
Вы испытаете подлинные эмоции. Оно ничем не будет
отличаться от реальной действительности. Кроме, конечно,
одного: все это произойдет не наяву и, следовательно, будет
вполне безопасно.
- А что случится, если во время приключения погибну?
- В точности то же самое, что бывает с вами в таких
случаях во сне. Вы проснетесь. Однако во время вашего
ультрареалистического яркоцветового сна вы сможете
совершенно сознательно управлять своими действиями, чего во
сне не бывает.
- А я буду все это знать, пока длится приключение?
- Разумеется. Все время, пока вы спите, вы будете
полностью осведомлены о том, что находитесь в состоянии сна.
- Тогда пошли! - гаркнул Пирсен. - Даешь приключение!
Ярко-зеленый куст продолжал медленно разрастаться в его
сторону. Пирсен захохотал. Да ведь это же сон! Конечно,
сон! Ему ничто не угрожает. Зловещий куст - всего лишь
плод его воображения, точно так же, как и черно-синяя тварь.
Даже если бы она тогда перегрызла ему горло, он не умер бы.
Он сразу бы проснулся в Искательской комнате на
Мэдисон-авеню.
Сейчас ему было просто смешно. Как же он не догадался
раньше? Ведь этакая черно- синяя только во сне и может
привидеться. И разве бывают на свете ходячие кусты? Все
это, конечно, явный бред, нагромождение нелепостей.
Пирсен громко сказал:
- Хватит. Можете меня разбудить.
Никаких перемен. Вдруг Пирсен вспомнил, что он не может
проснуться по своему желанию. Приключение тогда утратило бы
всякий смысл, и исчезло бы целительное воздействие волнения
в страха на истощенную нервную систему спящего.
Да, теперь он вспомнил. Приключение окончится только
тогда, когда он, Пирсен, преодолеет все преграды. Или
погибнет.
Куст добрался почти до его ног. Пирсен во все глаза
разглядывал его, дивясь его натуральному виду.
Крючковатый листочек зацепился за ботинок. Пирсен
самодовольно усмехнулся: он был горд, что так здорово
держит себя в руках. Чего уж там бояться, когда знаешь, что
все равно останешься целехонек.
"Постой-ка, - вдруг подумал он, - а как же я могу
переживать всерьез, если мне известно, что все это
понарошку? Тут они чего-то не додумали".
И тогда ему вспомнилось окончание их разговора с Джонсом.
Пирсен лежал уже на белой кушетке, когда над ним
склонился Джонс, держа в руке шприц.
- А скажи-ка, друг любезный, - спросил Пирсен, - что мне
за прок от приключения, если я буду знать, что оно не
настоящее?
- Мы и это предусмотрели, - ответил Джонс. - Видите ли,
сэр, на долю некоторых наших клиентов выпадают вполне
реальные приключения.
- Э?
- Реальные, самые настоящие, они не снятся, а происходят
в действительности. В таких случаях (они чрезвычайно редки)
мы не даем клиенту возбудителей, а ограничиваемся вливанием
сильной дозы снотворного. Когда человек уснет, его
переносят на космический корабль и отправляют на Венеру.
Очнувшись там, он наяву переживает то, с чем другие
сталкиваются лишь в воображении. Если сумеет выйти
победителем, то останется в живых.
- А если нет?
Джонс, который терпеливо ждал, держа шприц наготове,
молча пожал плечами.
- Но это бесчеловечно! - крикнул Пирсен.
- Мы другого мнения. Представляете ли вы себе, мистер
Пирсен, как остро нуждается в приключениях современный мир?
Облегченность нашего бытия ослабила натуру человека, и
противодействовать этому может только одно: встреча с
опасностью. Наши воображаемые приключения - самый
безобидный и приятный из возможных вариантов. Но
приключение утратит всякий смысл, если клиент не будет
принимать его всерьез. Иное дело, когда остается
вероятность, пусть даже самая малейшая, что над тобой
действительно нависла смертельная угроза.
- Но те, кого увозят на Венеру...
- Их процент ничтожен, - успокоил его Джонс. - Меньше
одной десятитысячной. Мы это делаем лишь для того, чтобы
взбодрить остальных.
- Но это противозаконно, - не унимался Пирсен.
- Ничуть. Вы больше рискуете жизнью, когда пьете
мииискаретте или курите нарколик...
- Право, не знаю, - сказал Пирсен, - хочется ли мне.
Острие шприца вдруг вонзилось ему в руку.
- Все будет отлично, - ласково произнес Джонс, -
устройтесь поудобней, мистер Пирсен.
И с этой минуты он уже не помнил ничего до самого
пробуждения в джунглях.
Зеленая ветка доползла ему до щиколотки. Изогнутый
тонкий листик очень медленно и нежно ткнулся в мякоть ноги.
На миг стало щекотно, но не больно. Почти тотчас листик
сделался красноватым.
Растение-кровопийца, подумал Пирсен, ишь ты! Ему вдруг
надоело приключение. Глупая, пьяная затея. Хорошенького
понемножку. Пора кончать, да поскорей.
Ветка поднялась повыше, и еще два изогнутых листка
вонзились ему в ногу. Теперь уже весь куст стал
грязно-бурым.
Пирсона потянуло в Нью-Йорк, туда, где вечеринки, где
тебя бесплатно кормят, даром развлекают и можно спать
сколько угодно. Ну, допустим, он справится и с этой
напастью, так ведь подоспеет новая. Сколько дней - или
недель - ему еще тут мыкаться?
Самый верный способ поскорей попасть домой - не
сопротивляться. Куст убьет его, и он сразу проснется.
Пирсен почувствовал, что начинает слабеть. Он сел и
увидел, что еще несколько кустов подбираются к нему,
привлеченные запахом крови.
- Конечно, это бред, - произнес он громко. - Кто
поверит, что есть растения, пьющие кровь? Пусть даже на
Венере.
Высоко в небе парили огромные чернокрылые птицы,
терпеливо ожидая, когда наступит их пора слетаться к трупу.
Сон или явь?
Десять тысяч против одного, что это сон. Только сон.
Яркий и правдоподобный, но тем не менее всего лишь сон.
А если нет? У него начала кружиться голова, и он все
больше слабел от потери крови. Я хочу домой, думал Пирсен.
Чтобы попасть домой, я должен умереть. Правда, я могу
умереть по-настоящему, но практически это исключено...
И вдруг его осенило. Да кто же это осмелится в наши дни
рисковать жизнью избирателя? Нет, эти Нелимитированные
Приключения не могут подвергать человека настоящим
опасностям.
Джонс сказал ему об этом одном из десяти тысяч, чтобы
приключение выглядело более реальным.
Вот это больше похоже на правду. Пирсен лег, закрыл
глаза и приготовился умереть.
Он умирал, а мысли роем клубились у него в голове, давно
забытые мечты, надежды, опасения. Пирсен вспомнил свою
единственную службу и то смешанное чувство облегчения и
сожаления, с которым он оставил ее. Вспомнились ему
чудаковатые трудяги родители, которые упорно не желали
пользоваться незаслуженными, как они говорили, благами
цивилизации. Никогда в жизни Пирсону не приходилось столько
думать, и вдруг оказалось, что существует еще один Пирсен, о
котором он прежде не подозревал.
Новый Пирсен был на редкость примитивен. Он хотел жить,
и больше ничего. Жить во что бы то ни стало. Этот Пирсен
не желал умирать ни при каких обстоятельствах... пусть даже
воображаемых.
Два Пирсона - один, движимый гордостью, а другой -
стремлением выжить - вступили в единоборство. Померившись
силами, которые у обоих были на исходе, они пошли на
компромисс.
- Стервец Джонс небось думает, что я умру, - сказал
Пирсен. - Умру, для того чтобы проснуться. Так пропади я
пропадом, если он этого дождется.
Лишь в такой форме он был способен признать, что хочет
жить.
Качаясь от слабости, он кое-как встал и попробовал
освободиться от куста- кровопийцы. Тот присосался крепко.
С криком ярости Пирсен ухватился за куст и отодрал его от
себя. Выдернутые листья полоснули его по ногам, а в это
время другие вонзились в правую руку.
Но зато он освободил ноги. Отшвырнув пинками еще два
куста, Пирсен бросился в джунгли с веткой, обвившейся вокруг
руки.
Он долго брел, спотыкаясь; и только когда
растения-кровососы остались далеко позади, начал
освобождаться от последнего куста.
Тот завладел уже обеими руками. Плача от боли и злости,
Пирсен поднял руки над головой и с размаху ударил ими о
ствол дерева.
Крючочки слегка отпустили. Пирсен снова ударил руками о
дерево и зажмурился от боли. Потом еще, еще раз, и,
наконец, куст перестал цепляться за него.
Пирсен тут же побрел дальше.
Но он слишком долго мешкал, пока раздумывал, умирать ему
или не умирать. Кровь ручьями струилась из сотни ранок, и
запах крови оглашал джунгли, как набат. Что- то черное
стремительно метнулось к нему сверху. Пирсен бросился
ничком на землю и, едва успев увернуться, услышал совсем
рядом хлопанье крыльев и злобный пронзительный крик.
Он проворно вскочил и хотел спрятаться в колючем
кустарнике, но не успел. Большая чернокрылая птица с
малиновой грудью вторично ринулась на него с высоты.
Острые когти ухватили его за плечо, и он упал. Неистово
хлопая крыльями птица уселась ему на грудь. Она клюнула его
в глаз, промахнулась, опять нацелилась.
Пирсен наотмашь взмахнул рукой. Его кулак угодил птице
прямо по зобу и свалил ее.
Тогда он на четвереньках уполз в кусты. С пронзительными
криками птица кружила над ним, высматривая какую-нибудь
лазейку. Но Пирсен уползал все глубже в спасительную
колючую чащу.
Вдруг он услышал рядом тихий вой, похожий на стон. Да,
видно, напрасно он так долго колебался. Джунгли обрекли его
на смерть, вцепились в него мертвой хваткой. Похожая на
акулу, продолговатая черно-синяя тварь, чуть поменьше той, с
которой он дрался, проворно ползла к нему сквозь колючую
чащу.
Одна смерть вопила в воздухе, другая стонала на земле, и
бежать от них было некуда. Пирсен встал. С громким криком,
в котором перемешались страх, злость и вызов, он, не
колеблясь, бросился на черно-синего зверя.
Лязгнули огромные челюсти. Пирсен рухнул на землю.
Последнее, что уловило его угасающее сознание, была
разинутая над ним смертоносная пасть.
Неужели наяву? - с внезапным ужасом подумал он, и все
исчезло.
Он очнулся на белой койке, в белой, неярко освещенной
комнате. Пирсен медленно собрался с мыслями и вспомнил...
свою смерть.
Ничего себе приключеньице, подумал он. Надо ребятам
рассказать. Только сначала выпить. Сходить куда-нибудь
поразвлечься и опрокинуть рюмочку... а то и все десять.
Он повернул голову. Сидевшая на стуле возле койки
девушка в белом халате встала и наклонилась над ним.
- Как вы себя чувствуете, мистер Пирсен? - спросила
девушка.
- Нормально, - ответил он. - А где Джонс?
- О ком вы?
- Шринагар Джонс. Здешнее начальство.
- Вы, очевидно, перепутали, сэр, - сказала девушка. -
Нашей колонией руководит доктор Бейнтри.
- Чем?! - крикнул Пирсен.
В комнату вошел высокий бородатый человек.
- Вы свободны, сестра, - сказал он девушке и повернулся к
Пирсону. - Добро пожаловать на Венеру, мистер Пирсен. Я
доктор Бейнтри, директор пятой базы.
Пирсен недоверчиво на него уставился. Потом, кряхтя,
сполз с кровати и наверняка упал бы, если бы Бейнтри его не
подхватил.
Пирсен с изумлением обнаружил, что забинтован чуть ли не
с головы до пят.
- Так это было наяву? - спросил он.
Бейнтри помог ему добраться до окна. Пирсен увидел
расчищенный участок, изгороди и зеленеющую вдали опушку
джунглей.
- Один на десять тысяч, - с горечью произнес он. - Вот
уж действительно везет как утопленнику. Я ведь мог
погибнуть.
- Вы чуть было не погибли, - подтвердил Бейнтри. -
Однако в том, что вы попали на Венеру, неповинны ни
статистика, ни случай.
- Как вас понять?
- Выслушайте меня, мистер Пирсен. На Земле жить легко.
Людям больше не приходится бороться за свое существование;
однако, боюсь, они добились этого слишком дорогой ценой.
Человечество остановилось в своем развитии. Рождаемость
непрерывно падает, а количество самоубийц растет. Границы
наших владений в космосе продолжают расширяться, но туда
никого не заманишь. А их ведь нужно заселить, если мы хотим
выжить.
- Слышал я уже в точности такие слова, - сказал Пирсен.
- И в киножурнале, и по солидо, и в газете читал...
- Они, я вяжу, не произвели на вас впечатления.
- Я этому нс верю.
- Верите или нет, - твердо ответил Бейнтри, - но все
равно это правда.
- Вы фанатик, - сказал Пирсен. - Я не намерен с вами
спорить. Пусть даже это правда - мне-то что?
- Нам катастрофически не хватает людей, - сказал Бейнтри.
- Чего мы только не придумывали, как ни старались найти
желающих. Никто не хочет уезжать с Земли.
- Еще бы. Дальше что?
- Лишь один-единствениьш способ оправдал себя. Мы
основали агенство Нелимитированных Приключений. Всех
подходящих кандидатов отвозят сюда и оставляют в джунглях.
Мы наблюдаем за их поведением. Это отличный тест, полезный
и для испытуемого и для нас.
- Ну, а что бы со мной случилось, если бы я не удрал
тогда от тех кустов?
Бейнтри пожал плечами.
- Так, значит, вы меня завербовали, - сказал Пирсен. -
Сперва погоняли по кругу с препятствиями, потом увидели,
какой я молодец, и в самую последнюю секунду спасли. Я,
наверно, должен быть польщен таким вниманием. И тотчас же
осознаю, что я не какой-нибудь неженка, а крепкий,
неприхотливый парень. И конечно, я полон отваги, мечтаю о
славе первооткрывателя?
Бейнтри молча глядел на него.
- И разумеется, тут же запишусь в колонисты? Да что я,
псих, по-вашему, или кто? Неужто вы всерьез считаете, что я
брошу шикарную жизнь на Земле, чтобы вкалывать у вас тут в
джунглях или на ферме? Да провалитесь вы хоть к черту в
пекло вместе с вашими душеспасительными планами.
- Я прекрасно понимаю ваши чувства, - заметил Бейнтри. -
С вами обошлись довольно бесцеремонно, но этого требуют
обстоятельства. Когда вы успокоитесь...
- Я и так спокоен! - взвизгнул Пирсен. - Хватит с меня
проповедей о спасении мира! Я хочу домой, хочу в Дворец
развлечений.
- Мы можем отправить вас с вечерним рейсом, - сказал
Бейнтри.
- Что? Нет, вы это серьезно?
- Вполне.
- Ни черта не понимаю. Вы что, на сознательность решили
бить? Так этот номер не пройдет - я еду, и конец.
Удивляюсь, как это у вас хоть кто-то остается.
- Здесь никто не остается, - сказал Бейнтри.
- Что?!
- Почти никто, исключения очень редки. Большинство
поступает так же, как вы. Это только в романах герой вдруг
обнаруживает, что он обожает сельское хозяйство и жаждет
покорять неведомые планеты. В реальной жизни все хотят
домой. Многие, правда, соглашаются помогать нам на Земле.
- Каким образом?
- Они становятся вербовщиками, - ответил Бейнтри. - Это
и в самом деле занятно. Ты ешь, пьешь и наслаждаешься
жизнью, как обычно. Но когда встречается подходящий
кандидат, ты уговариваешь его испытать воображаемое
приключение и ведешь в агентство... Вот как Бенц привел
вас.
- Бенц? - изумился Пирсен. - Этот подонок - вербовщик?
- Конечно. А вы думали, что вербовщиками у нас служат
ясноглазые идеалисты? Все они такие же люди, как вы,
Пирсен, так же любят повеселиться, ищут легкой жизни и,
пожалуй, даже не прочь оказать помощь человечеству, если это
не очень хлопотно. Я думаю, такая работа вам понравится.
- Что ж, попробовать можно, - согласился Пирсен. -
Забавы рядом.
- Мы большего не просим.
- Но откуда же вы тогда берете новых колонистов?
- О, это любопытная история. Представьте себе, мистер
Пирсен, что многим из наших вербовщиков через несколько лет
вдруг делается интересно, что же здесь происходит? И они
возвращаются.
- Ну ладно, - сказал Пирсен. - Так и быть, я поработаю
на вас. Но только временно, пока не надоест.
- Конечно, - сказал Бейнтри. - Вам пора собираться в
дорогу.
- И назад меня не ждите. Ваш душеспасительный рэкет - на
любителя. А я человек городской. Мне нужен комфорт.
- Да, конечно. Кстати, вы отлично вели себя в джунглях.
- Правда?
Бейнтри молча кивнул.
Пирсен не отрываясь глядел на поля, постройки, изгороди;
глядел он и на дальнюю опушку джунглей, с которыми только
что сразился и едва не вышел победителем.
- Нам пора, - сказал Бейнтри.
- А? Ладно, иду, - ответил Пирсен.
Он медленно отошел от окна, чувствуя легкую досаду,
причину которой так и не смог определить.
