него!
В магазине готового платья Меллена протекает газовая труба. Возможен
взрыв. Отдайте гладить костюм в другое место.
Между Риверсайд-драйв и Сентрал-парк-вест бродит бешеная собака.
Возьмите такси.
Вскоре я большую часть дня только и делал, что чего-то не делал и
куда-то не ходил. Опасности подстерегали меня чуть ли не под каждым фонарным
столбом.
Я заподозрил, что дерг раздувает свои отчеты. Это было единственное
возможное объяснение. В конце концов, я еще до знакомства с ним достиг
зрелых лет, отлично обходясь без посторонней помощи. Почему же опасностей
стало так много? Вечером я задал ему этот вопрос.
- Все мои сообщения абсолютно правдивы, - заявил он, по-видимому,
слегка задетый. - А если не верите, включите завтра свет в вашей аудитории
при кафедре психологии...
- Зачем, собственно?
- Повреждена проводка.
- Я не сомневаюсь в ваших предсказаниях. Но только замечаю, что до
вашего появления жизнь не представляла такой опасности.
- Конечно, нет. Но должны же вы понимать, что раз вы пользуетесь
преимуществами опеки, то должны мириться и с ее отрицательными сторонами.
- Какие же это отрицательные стороны? Дерг заколебался.
- Всякая опека вызывает необходимость дальнейшей опеки. По-моему, это
азбучная истина.
- Значит, снова-здорово? - спросил я ошеломленно.
- До встречи со мной вы были как все и подвергались только риску,
вытекавшему из ваших житейских обстоятельств. С моим же появлением
изменилась окружающая вас среда, а стало быть, и ваше положение в ней.
- Изменилась? Но почему же?
- Да хотя бы потому, что в ней присутствую я. До некоторой степени вы
теперь причастны и к моей среде, как я причастен к вашей. Известно также,
что, избегая одной опасности, открываешь дверь другой.
- Вы хотите сказать, - спросил я раздельно, - что с вашей помощью
опасность возросла?
- Это было неизбежно, - вздохнул он.
Нечего и говорить, с каким удовольствием я удавил бы его в эту минуту,
не будь он невидим и неощущаем. Во мне бушевали оскорбленные чувства; с
гневом говорил я себе, что меня обвел, заманил в западню неземной мошенник.
- Отлично, - сказал я, взяв себя в руки. - Спасибо за все. Встретимся
на Марсе или где там еще ваша хижина.
- Так вы отказываетесь от дальнейшей опеки?
- Угадали! Прошу выходя не хлопать дверью.
- Но что случилось? - Дерг был, видимо, искренне озадачен. - В вашей
жизни возросли опасности - это верно, но что из того? Честь и слава тому,
кто смотрит в лицо опасности и выходит из нее победителем. Чем серьезнее
опасность, тем радостнее сознание, что вы ее избежали.
Тут только я понял, до чего он мне чужой, этот чужесветный гость!
- Только не для меня, - сказал я. - Брысь!
- Опасности увеличились, - доказывал свое дерг, - но моя способность
справляться с ними перекрывает их с лихвой. Для меня удовольствие с ними
бороться. Так что на вашу долю остается чистый барыш.
Я покачал головой:
- Я знаю, что меня ждет. Опасностей будет все больше, верно?
- Как сказать! Что до несчастных случаев, тут вы достигли потолка.
- Что это значит?
- Это значит, что количественно им уже некуда расти.
- Прекрасно! А теперь будьте добры убраться к черту!
- Но ведь я вам как раз объяснил...
- Ну конечно: расти они не будут. Как только вы оставите меня в покое,
я вернусь в свою обычную среду, не правда ли? И к своим обычным опасностям?
- Вполне возможно, - согласился дерг. - Если, конечно, вы доживете.
- Так и быть, рискну!
С минуту дерг хранил молчание. И наконец сказал:
- Сейчас вы не можете себе это позволить. Завтра... Завтра...
- Прошу вас не рассказывать. Я и сам сумею избежать несчастного случая.
- Я говорю не о несчастном случае.
- А о чем же?
- Уж и не знаю, как вам объяснить. - В тоне его чувствовалась
растерянность. - Я говорил вам, что вы можете не опасаться количественных
изменений. Но не упомянул об изменениях качественных.
- Что вы плетете? - накинулся я на него.
- Я только стараюсь довести до вас, что за вами охотится гампер.
- Это еще что за невидаль?
- Гампер - существо из моей среды. Должно быть, его привлекла ваша
возросшая способность уклоняться от опасности, которой вы обязаны моей
опеке.
- К дьяволу гампера - и вас вместе с ним!
- Если он к вам сунется, попробуйте прогнать его с помощью омелы.
Иногда помогает железо в соединении с медью. А также...
Я бросился на кровать и сунул голову под подушку. Дерг понял намек.
Спустя минуту я почувствовал, что он исчез.
Какой же я, однако, идиот! За всеми нами, обитателями Земли, водится
эта слабость: хватаем, что ни дай, независимо от того, нужно нам или не
нужно.
Вот так и наживаешь себе неприятности!
Но дерг убрался, и я избавился от величайшей неприятности. Некоторое
время тихо-скромно посижу у себя в углу, пусть все постепенно приходит в
норму. И, может быть, уже через несколько недель...
В воздухе послышалось какое-то жужжание.
Я с маху сел на кровати. В одном углу комнаты подозрительно сгустились
сумерки, и в лицо мне повеяло холодом. Жужжание между тем нарастало - и это
было не жужжание, а смех, тихий и монотонный.
К счастью, никому не пришлось чертить для меня магический круг.
- Дерг! - завопил я. - Выручай! Он оказался тут как тут.
- Омела! - крикнул он. - Гоните его омелой!
- А где, к чертям собачьим, взять теперь омелу?
- Тогда железо с медью!
Я бросился к столу, схватил медное пресс-папье и стал оглядываться в
поисках железа. Кто-то вырвал у меня пресс-папье. Я подхватил его на лету.
Потом увидел свою авторучку и поднес к пресс-папье острие пера.
Темнота рассеялась. Холод исчез.
По-видимому, я кое-как выбрался.
- Видите, вам нужна моя опека, - торжествовал дерг какой-нибудь час
спустя.
- Как будто да, - подтвердил я скучным голосом.
- Вам еще много чего потребуется, - продолжал дерг. - Цветы борца,
амаранта, чеснок, могильная плесень...
- Но ведь гампер убрался вон.
- Да, но остались грейдеры. И вам нужны средства против липпов, фиггов
и мелжрайзера.
Под его диктовку я составил список трав, отваров и прочих снадобий. Я
не стал его расспрашивать об этом звене между сверхъестественным и
сверхнормальным. Моя любознательность была полностью удовлетворена.
Привидения и лемуры? Или чужесветные твари? Одно другого стоит, сказал
он, и я уловил его мысль. Обычно им до нас дела нет. Наши восприятия, да и
самое наше существование протекают в разных плоскостях. Пока человек по
глупости не привлечет к себе их внимания.
И вот я угодил в эту игру. Одни хотели меня извести, другие защитить,
но никто не питал ко мне добрых чувств, включая самого дерга. Я интересовал
их как пешка в этой игре, если я правильно понял ее условия.
И в это положение я попал по собственной вине. К моим услугам была
мудрость расы, веками накопленная человеком, - неодолимое расовое
предубеждение против всякой чертовщины, инстинктивный страх перед нездешним
миром. Ибо приключение мое повторялось уже тысячи раз. Нам снова и снова
рассказывают, как человек наобум вторгается в неведомое и накликает на себя
духов. Он сам напрашивается на их внимание, а ничего опаснее быть не может.
Итак, я был обречен дергу, а дерг - мне. Правда, лишь до вчерашнего
дня. Сегодня я уже снова сам по себе.
На несколько дней все как будто успокоилось. С фиггами я справлялся тем
простым способом, что держал шкафы на запоре. С липпами приходилось труднее,
но жабий глаз более или менее удерживал их в узде. А что до мелжрайзера, то
его следует остерегаться только в полнолуние.
- Вам грозит опасность, - сказал мне дерг не далее как позавчера.
- Опять? - отозвался я зевком.
- Нас преследует трэнг.
- Нас?..
- Да, и меня, ибо даже дерги подвержены риску и опасности.
- И этот трэнг действительно опасен?
- Очень!
- Что же мне делать? Завесить дверь змеиной шкурой? Или начертить на
ней пятиугольник?
- Ни то ни другое, - сказал дерг. - Трэнг требует негативных мер, с ним
надо воздерживаться от некоторых действий.
На мне висело столько ограничений, что одним больше, одним меньше -
ничего уже не значило.
- Что же мне делать?
- Не политурьте, - сказал он.
- Не политурить? - Я наморщил брови. - Как это понимать?
- Ну, вы знаете. Это постоянно делается.
- Должно быть, мне это известно под другим названием. Объясните.
- Хорошо. Политурить - это значит... - Но тут он осекся.
- Что?...
- Он здесь! Это трэнг!
Я вдавился в стену. Мне показалось, что я вижу легкое кружение пыли в
комнате, но, возможно, у меня пошаливали нервы.
- Дерг! - позвал я. - Где вы? Что же мне делать?
И тут я услышал крик и щелканье смыкающихся челюстей.
- Он меня заполучил! - взвизгнул дерг.
- Что же мне делать? - снова завопил я.
А затем противный скрежет что-то перемалывающих зубов. И слабый,
задыхающийся голос дерга: "Не политурьте!"
А затем тишина.
И вот я сижу тихо-смирно. В Бирме на той неделе разобьется самолет, но
меня это не коснется здесь, в Нью-Йорке. Да и фиггам до меня не добраться, я
держу на запоре дверцы моих шкафов.
Вся загвоздка в этом "политурить". Мне нельзя политурить.
Ни под каким видом! Если я не буду политурить, все успокоится и эта свора
переберется еще куда-нибудь, в другое место. Так должно быть. Надо только
переждать.
На беду свою я не знаю, что такое политурить. Это постоянно делается,
сказал дерг. Вот я и избегаю по возможности что-либо делать.
Я кое-как поспал, и ничего не случилось - значит, это не политурить. Я
вышел на улицу, купил провизию, заплатил что следует, приготовил обед и
съел. И это тоже не политурить. Написал этот отчет. И это не политура.
Я еще выберусь из этой мути.
Попробую немножко поспать. Я, кажется, схватил простуду. Приходится
чихнуть...
