Я знал, что сейчас нужно действовать решительно.
- Что ж, молодец, - похвалил Старейший Песнопевец и
вернулся к своим обязанностям в танце.
С довольной улыбкой Глат обвил хвостом талию. Вовремя
поданная команда оказалась удачным ходом.
Теперь надо поразмыслить над тем, как бы получше
вьшолнить обряды Альгоны.
Боги возлежали на земле, кашляя и ловя ртом воздух,
словно умирающие. Младший Песнопевец решил подождать более
удобного случая.
Весь день плясали Танец Взаимовыгодного Торгового
Соглашения, и боги тоже принимали в нем участие.
Поклониться им приходили жители отдаленных селений, и боги;
задыхаясь, выражали свое милостивое расположение.
К концу танца один из богов чрезвычайно медленно поднялся
на ноги. Он упал на колени, с преувеличенным пафосом
подражая движениям смертного, который ослаб до предела.
- Он вещает, - прошептал Старейший Песнопевец, и все
смолкли.
Бог простер руки. Старейший Песнопевец кивнул.
- Он сулит нам хороший урожай, - пояснил Старейший
Песнопевец.
Бог стиснул кулаки, но тут же разжал их, охваченный
приступом кашля.
- Он сочувствует нашей жажде и бедности, - наставительно
произнес Старейший Песнопевец.
Бог снова указал себе на горло - таким горестным жестом,
что кто-то из поселян разрыдался.
- Он желает, чтобы мы повторили танцы сначала, -
разъяснил Старейший Песнопевец. - Давайте же, становитесь в
первую позицию.
- Его жест означает вовсе не то, - дерзко заявил Глат,
решив, что час настал.
Все воззрились на него, потрясенные, в гробовом молчании.
- Богу угоден Обряд Воды, - сказал Глат.
По рядам танцующих пробежал вздох. Обряд Воды составлял
часть еретического учения Альгоны, которое Старейший
Песнопевец неустанно предавал анафеме. Впрочем, с другой
стороны, Старейший Песнопевец уже в преклонных летах. Быть
может, Глат, Младший Песнопевец...
- Не допущу! - взвизгнул Старейший Песнопевец. - Обряд
Воды следует за пиршеством, которое начинается после всех
плясок. Только таким путем избавимся мы от Забвения!
- Необходимо предложить богам воды! - прогремел Младший
Песнопевец.
Оба взглянули на богов - не подадут ли те знамение, но
боги молча следили за ними усталыми, налитыми кровью
глазами.
Но вот один из богов кашлянул.
- Знамение! - вскричал Глат, прежде чем Старейший
Песнопевец успел перетолковать этот кашель в свою пользу.
Старейший Песнопевец пытался спорить, но тщетно. Ведь
поселяне слышали бога собственными ушами.
В очищенных от скверны, красиво расписанных кувшинах
принесли воду, и плясуны встали в позы, подобающие обряду.
Боги взирали на них, тихо переговариваясь на языке божием.
- Ну! - скомандовал Младший Песнопевец. На курган
внесли кувшин с водой. Один из богов потянулся к кувшину.
Другой оттолкнул его и сам схватился за кувшин.
По толпе прокатился взволнованный гул.
Первый бог слабо ударил второго и завладел водой. Второй
отнял кувшин и поднес ко рту. Тогда первый сделал выпад, и
кувшин с водой покатился по склону кургана.
- Я предостерегал тебя! - возопил Старейший Песнопевец.
- Они отвергли воду, как и следовало ожидать. Убери ее
скорее, пока мы не обречены на гибель!
Двое схватили кувшины и умчались с ними прочь. Боги
взвыли, но тут же умолкли.
По приказу Старейшего Песнопевца тотчас начался Танец
Таможенного Досмотра. Снова зажгли священные ветви и
овевали ими богов, как веерами. Боги слабо прокашляли
одобрение. Один попытался сползти с кургана, но упал
ничком. Другой лежал недвижимо.
Так лежали боги долгое время, не подавая знамений.
Младший Песнопевец стоял в хвосте цепочки танцующих.
Почему, вопрошал он себя снова и снова, почему отступились
от него боги?
Неужели Альгона заблуждается?
Но ведь боги отвергли воду.
У Альгоны черным по белому написано, что единственный
способ спять таинственное проклятие Забвения - это без
промедления принести в дар богам еду и питье. Быть может,
богам пришлось дожидаться слишком долго?
"Пути богов неисповедимы, - печально думал Глат. -
Теперь случай упущен навеки. С тем же успехом можно было
разделять веру Старейшего Песнопевца".
И он уныло поплелся в круг танцующих.
Старейший Песнопевец повелел начать пляски сначала и
продолжать их четыре дня и четыре ночи. Потом, если богам
будет угодно, в их славу будет устроено пиршество.
Боги не подавали знамений. Они лежали на священном
кургане, распростершись во весь рост, и время от времени
подергивали конечностями, изображая смертных, которых
одолевает усталость, отчаянная жажда.
Это были очень могущественные бога. Иначе разве могли бы
они столь искусно подражать смертным?
А к утру случилось следующее: невзирая даже на то, что
Старейший Песнопевец отменил Танец Хорошей Погоды, облака на
небе стали сгущаться. Громадные и черные, они заслонили
утреннее солнце.
- Пройдет стороной, - предрек Старейший Песнопевец,
отплясывая Танец Отречения от Дождя.
Однако тучи разверзлись, и полился дождь. Боги медленно
зашевелились, оборотили лица к небу.
- Тащите доски! - кричал Старейший Песнопевец. -
Принесите навес! Боги предадут дождь проклятию: ведь до
окончания обрядов ни одна капля не смеет коснуться тел
божиих!
Глат же, сообразив, что представился еще один
благоприятный случай, возразил:
- Нет! Этот дождь наслали сами боги!
- Уведите юного еретика! - пронзительно взвизгнул
Старейший Песнопевец. - Давайте сюда навес!
Плясуны оттащили Глата в сторонку и принялись сооружать
над богами шатер, чтобы укрыть их от дождя. Старейший
Песнопевец собственноручно покрывал шатер крышей, работая
споро и благоговейно.
Под внезапно хлынувшим ливнем боги не шевелились - они
лежали, широко раскрыв рты. Когда же они увидели, как
Старейший Песнопевец возводит над ними крышу, то попытались
встать.
Старейший Песнопевец торопился: он знал, что своим
недостойным присутствием оскверняет заповедный курган.
Боги переглянулись. Один из них медленно встал на
колени. Другой протянул ему обе руки и помог подняться на
нога.
Бог стоял, раскачиваясь, как пьяный, сжимая руку
возлежащего бога. И вдруг обеими руками с яростью толкнул
Старейшего Песнопевца в грудь.
Старейший Песнопевец потерял равновесие и закувыркался по
Священному Кургану, нелепо дрыгая ногами в воздухе. Бог
сорвал с навеса крышу и помог встать другому богу.
- Знамение! - вскричал Младший Песнопевец, вырываясь из
удерживающих его рук. - Знамение!
Никто не мог этого отрицать. Теперь оба бога стояли,
запрокинув головы, подставив рты под струи дождя.
- Начинайте пиршество! - рявкнул Глат. - Такова воля
богов!
Плясуны колебались. Впасть в ересь Альгоны - это
серьезный шаг, который стоило бы хорошенько обдумать.
Однако теперь, когда всем стал распоряжаться Младший
Песнопевец, приходилось рискнуть.
Оказалось, Альгона был прав. Боги выражали свое
одобрение воистину по-божески: запихивали яства в рот
огромными кусками - какое изумительное подражание смертным!
- и поглощали напитки с таки усердием, будто и впрямь
умирали от жажды.
Глат сожалел лишь о том, что не знает божьего языка, ибо
больше всего на свете ему хотелось узнать, каковы же были
истинные причины Забвения.
