Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED
Expedition SCP-432-2
Expedition SCP-432-1

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Зарубежная фантастика - Роберт Шекли Весь текст 16.06 Kb

Предел желаний

Следующая страница
 1 2
                   Роберт Шекли

                  Предел желаний

                                     Перевод В. Баканова


Файл с книжной полки Несененко Алексея http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/
В Нью-Йорке дверной звонок раздается как раз в тот момент, когда вы удобно устроились на диване, решив насладиться давно заслуженным отдыхом. Настоящая сильная личность, человек мужественный и уверенный в себе, скажет: "Ну их всех к черту, мой дом - моя крепость, а телеграмму можно подсунуть под дверь". Но если вы похожи характером на Эдельштейна, то подумаете, что, видно, блондинка из корпуса 12С пришла одолжить баночку селитры. Или вдруг нагрянул какой-то сумасшедший кинорежиссер, желающий поставить фильм по письмам, которые вы шлете матери в Санта-Монику. (А почему бы и нет? Ведь делают фильмы на куда худших материалах?!) Однако на этот раз Эдельштейн твердо решил не реагировать на звонок. Лежа на диване с закрытыми глазами, он громко сказал: - Я никого не жду. - Да, знаю, - отозвался голос по ту сторону двери. - Мне не нужны энциклопедии, щетки и поваренные книги, - сухо сообщил Эдельштейн. - Что бы вы мне не предложили, у меня это уже есть. - Послушайте, - ответил голос. - Я ничего не продаю. Я хочу вам кое-что дать. Эдельштейн улыбнулся тонкой печальной улыбкой жителя Нью-Йорка, которому известно: если вам преподносят в дар пакет, не помеченный "Двадцать долларов", то надеются получить деньги каким-то другим способом. - Принимать что-либо бесплатно, - сказал Эдельштейн, - я тем более не могу себе поззволить. - Но это действительно бесплатно, - подчеркнул голос за дверью. - Это ровно ничего не будет вам стоить ни сейчас, ни после. - Не интересует! - заявил Эдельштейн, восхищаясь твердостью своего характера. Голос не отозвался. Эдельштейн произнес: - Если вы еще здесь, то, пожалуйста, уходите. - Дорогой мистер Эдельштейн, - мягко проговорили за дверью, - цинизм - лишь форма наивности. Мудрость есть проницательность. - Он меня еще учит, - обратился Эдельштейн к стене. - Ну, хорошо, забудьте все, оставайтесь при своем цинизме и национальных предрассудках, зачем мне это, в конце концов? - Минуточку, - всполошился Эдельштейн. - Какие предрассудки? Насколько я понимаю, вы - просто голос с другой стороны двери. Вы можете оказаться католиком, или адвентистом седьмого дня, или даже евреем. - Не имеет значения. Мне часто приходилось сталкиваться с подобным. До свиданья, мистер Эдельштейн. - Подождите, - буркнул Эдельштейн. Он ругал себя последними словами. Как часто он попадал в ловушки, оканчивающиеся, например, покупкой за 10 долларов иллюстрированного двухтомника "Сексуальная история человечества", который, как заметил его друг Манович, можно приобрести в любой лавке за 2.98! Но голос уйдет, думая: "Эти евреи считают себя лучше других!.." Затем поделится своими впечатлениями с другими при очередной встрече "Лосей" или "Рыцарей Колумба", и на черной совести евреев появится новое пятно. - У меня слабый характер, - печально прошептал Эдельштейн. А вслух сказал: - Ну, хорошо, входите! Но предупреждаю с самого начала: ничего покупать не собираюсь. Он заставил себя подняться, но замер, потому что голос ответил: "Благодарю вас", и вслед за этим возник мужчина, прошедший через закрытую, запертую на два замка дверь. - Пожалуйста, секундочку, задержитесь на одну секундочку, - взмолился Эдельштейн. Он обратил внимание, что слишком сильно сжал руки и что сердце его бьется необычайно быстро. Посетитель застыл на месте, а Эдельштейн вновь начал думать. - Простите, у меня только что была галлюцинация. - Желаете, чтобы я еще раз вам это продемонстрировал? - осведомился гость. - О Боже, конечно нет! Итак, вы прошли сквозь дверь! О Боже, Боже, кажется я попал в переплет! Эдельштейн тяжело опустился на диван. Гость сел на стул. - Что происходит? - прошептал Эдельштейн. - Я пользуюсь подобным приемом, чтобы сэкономить время, - объяснил гость. - Кроме того, это обычно убеждает недоверчевых. Мое имя Чарлз Ситвел. Я полевой агент Дьявола... Не волнуйтесь, мне не нужна ваша душа. - Как я могу вам поверить? - спросил Эдельштейн. - На слово, - ответил Ситвел. - Последние пятьдесят лет идет небывалый приток американцев, нигерийцев, арабов и израильтян. Так же мы впустили больше, чем обычно, китайцев, а совсем недавно начали крупные операции на южноамериканском рынке. Честно говоря, мистер Эдельштейн, мы перегружены душами. Боюсь, что в ближайшее время придется объявить амнистию по мелким грехам. - Так вы явились не за мной? - О Дьявол, нет! Я же вам говорю: все круги ада переполнены! - Тогда зачем вы здесь? Ситвел порывисто подался вперед. - Мистер Эдельштейн, вы должны понять, что ад в некотором роде похож на "Юнайтед стэйтс стил". У нас гигантский размах и мы более или менее монополия. И, как всякая действительно большая корпорация, мы печемся об общественном благе и хотим, чтобы о нас хорошо думали. - Разумно, - заметил Эдельштейн. - Однако нам заказано устраивать, подобно Форду, фирменные школы и мастерские - неправильно поймут. По той же причине мы не можем возводить города будущего или бороться с загрязнением окружающей среды. Мы даже не можем помочь какой-нибудь захолустной стране без того, чтобы кто-то не поинтересовался нашими мотивами. - Я понимаю ваши трудности, - признал Эдельштейн. - И все же мы хотим что-то сделать. Поэтому время от времени, но особенно сейчас, когда дела идут так хорошо, мы раздаем небольшие премии избранному числу потенциальных клиентов. - Клиент? Я? - Никто не назовет вас грешником, - успокоил Ситвел. - Я сказал "потенциальных" - это означает всех. - А... Что за премии? - Три желания, - произнес Ситвел живо. - Это традиционная форма. - Давайте разберемся, все ли я понимаю, - попросил Эдельштейн. - Вы исполните три любых моих желания? Без вознаграждения? Без всяких "если" и "но"? - Одно "но" будет, предупредил Ситвел. - Я так и знал, - вздохнул Эдельштейн. - Довольно простое условие. Что бы вы ни пожелали, ваш злейший враг получит вдвое. Эдельштейн задумался. - То есть, если я попрошу миллион долларов... - Ваш враг получит два миллиона. - А если я попрошу пневмонию? - Ваш злейший враг получит двустороннюю пневмонию. Эдельштейн поджал губы и покачал головой. - Не подумайте только, что я советую вам, как вести дела, но не искушаете ли вы этим пунктом добрую волю клиента? - Риск, мистер Эдельштейн, но он совершенно необходим по двум причинам, - ответил Ситвел. - Видите ли, это условие играет роль обратной связи, поддерживающей гомеостаз. - Простите, я не совсем... - Попробуем по-другому. Данное условие уменьшает силу трех желаний, тем самым держа происходящее в разумных пределах. Ведь желание - чрезвычайно мощное орудие. - Представляю, - кивнул Эдельштейн. - А вторая причина? - Вы бы уже могли догадаться, - сказал Ситвел, обнажая безупречно белые зубы в некоем подобии улыбки. - Подобные пункты являются нашим, если можно так выразиться, фирменным знаком. Клеймом, удостоверяющим настоящий адский продукт. - Понимаю, понимаю, - произнес Эдельштейн. - Но мне потребуется некоторое время на размышление. - Предложение действительно в течение тридцати дней, - сообщил Ситвел, вставая. - Вам стоит лишь ясно и громко произнести свое желание. Об остальном позабочусь я. Ситвел подошел к двери, но Эдельштейн остановил его. - Я бы хотел только обсудить один вопрос. - Какой? - Так случилось, что у меня нет злейшего врага. У меня вообще нет врагов. Ситвел расхохотался и лиловым платком вытер слезы. - Эдельштейн! - проговорил он. - Вы восхитительны! Ни одного врага!.. А ваш кузен Сеймур, которому вы отказались одолжить пятьсот долларов, чтобы начать бизнес по сухой чистке? Или, может быть, он ваш друг? ~ Я не подумал о Сеймуре, - признался Эдельштейн. - А миссис Абрамович, которая плюется при упоминании вашего имени, потому что вы не женились на ее Марьери? А Том Кэссиди, обладатель полного собрания речей Геббельса? Он каждую ночь мечтает перебить всех евреев, начиная с вас... Эй, что с вами? Эдельштейн сидел на диване, внезапно побелел и вновь сжал руки. - Мне и в голову не приходило... - пробормотал он. - Никому не приходит, - успокоил Ситвел. - Не огорчайтесь и не принимайте близко к сердцу. Шесть или семь врагов - пустяки. Могу вас заверить, что это ниже среднего уровня. - Имена остальных! - потребовал Эдельштейн, тяжело дыша. - Я не хочу говорить вам. Зачем лишние волнения? - Но я должен знать, кто мой злейший враг! Это Кэссиди? Может купить ружье? Ситвел покачал головой. - Кэссиди - безвредный полоумный лунатик. Он не тронет вас и пальцем, поверьте мне. Ваш злейший враг - человек по имени Эдуард Самуэль Манович. - Вы уверены? - спросил потрясенный Эдельштейн. - Абсолютно. - Но Манович мой лучший друг! - А также ваш злейший враг, - произнес Ситвел. - Иногда так бывает. До свидания, мистер Эдельштейн, желаю вам удачи со всеми тремя желаниями. - Подождите! - закричал Эдельштейн. Он хотел задать миллион вопросов, но находился в таком замешательстве, что сумел только спросить: - Как случилось, что ад переполнен? - Потому что безгрешны лишь небеса. Ситвел махнул рукой, повернулся и вышел через закрытую дверь. Эдельштейн не мог прийти в себя несколько минут. Он думал об Эдди Мановиче. Злейший враг!.. Смешно, в аду явно ошиблись. Он знал Мановича почти двадцать лет, каждый день встречался с ним, играл в шахматы. Они вместе гуляли, вместе ходили в кино, по крайней мере раз в неделю вместе обедали. Правда, конечно, Манович иногда разевал свой большой рот и переходил границы благовоспитанности. Иногда Манович бывал груб. Честно говоря, Манович часто вел себя просто оскорбительно. - Но мы друзья, - обратился к себе Эдельштейн. - Мы друзья, не так ли? Он знал, что есть простой способ проверить это - пожелать себе миллион долларов. Тогда у Мановича будет два миллиона долларов. Ну и что? Будет ли. его, богатого человека, волновать, что его лучший друг еще богаче? Да! И еще как! Ему всю жизнь не будет покоя из-за того, что Манович разбогател на его, Эдельштейна, желании. "Боже мой! - думал Эдельштейн. - Час назад я был бедным, но счастливым человеком. Теперь у меня есть три желания и враг". Он обхватил голову руками. Надо хорошенько поразмыслить. На следующей неделе Эдельштейн договорился на работе об отпуске и день и ночь сидел над блокнотом. Сперва он не мог думать ни о чем, кроме замков. Замки гармонировали с желаниями. Но, если приглядеться, это не так просто. Имея замок средней величины с каменными стенами в десять футов толщиной, землями и всем прочим, необходимо заботиться о его содержании. Надо думать об отоплении, плате прислуге и так далее. Все сводилось к деньгам. "Я могу содержать приличный замок на две тысячи в неделю, - прикидывал Эдельштейн, быстро записывая в блокнот цифры. - Но это значит; что Манович будет содержать два замка по четыре тысячи долларов в неделю!" Наконец, Эдельштейн перерос замки; мысли его стали занимать путешествия. Может, попросить кругосветное? Но что-то не хочется. А может, провести лето в Европе? Хотя бы двухнедельный отдых в Фонтенбло или в Майами-Бич, чтобы успокоить нервы? Но тогда Манович отдохнет вдвое краше! Уж лучше остаться бедным и лишить Мановича возможных благ. Лучше, но не совсем. Эдельштейн все больше отчаивался и злился. Он говорил себе: "Я идиот, откуда я знаю, что все это правда? Хорошо, Ситвел смог пройти сквозь двери; но разве он волшебник? Может, это химера". Он сам удивился, когда встал и громко и уверенно
Следующая страница
 1 2
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (3)

Реклама