Детектив - Чейз Дж. Х.

В этом нет сомнения

В ЭТОМ НЕТ СОМНЕНИЯ

Джеймс Х. ЧЕЙЗ




ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.rusinfo.com


Глава 1

   Всю последнюю неделю я просидел в одиночестве  в  своей  квартирке  в
доме без лифта, глядя на стену и ожидая чуда. У меня кончились деньги  и
кредит, что было еще хуже. Со всем миром меня связывал только телефон, и
когда раздался звонок, первый за семь тоскливых  дней,  я,  чуть  ли  не
сломя голову, бросился к аппарату.
   - Говорит секретарь Лу Прентца.
   - Привет, Лиз!
   В любой ситуации я оставался актером... Вот и сейчас  в  моем  голосе
звучало искреннее удовольствие. Не отчаянный призыв о помощи...  Нет,  я
говорил ровно, свободно, без паники:
   - Вы поймали меня в самую последнюю минуту, собирался уходить.
   Я знал, что этот жизнерадостный диалог не обманет Лиз  Мартин,  но  и
она  притворится,  что  принимает  его  всерьез.  Она  достаточно  долго
работала у Лу Прентца, чтобы знать, что все его клиенты сидят без работы
и готовы взяться за любую.
   - Мистер Прентц хочет срочно вас видеть, мистер  Стивенс,  -  сказала
она. - Можем ли мы вас ждать?
   - Что значит "срочно"?
   - После ленча. В три часа.
   Было время, когда Лу Прентц разговаривал со мной о делах за роскошным
завтраком, но это было в далеком прошлом. Теперь же он хотел меня видеть
только для того, чтобы в очередной  раз  напомнить,  что  я  ему  должен
пятьсот три доллара.
   - Он волнуется из-за моего долга, Лиз? -  спросил  я  робко.  -  Ради
этого он меня и вызывает?
   - Работа, мистер Стивенс...
   - Я буду в три часа.
   Положив трубку, я глубоко вздохнул. Господи, я  готов  схватиться  за
любую работу!
   Несколько лет назад мне улыбалась фортуна! Я  играл  лихих  парней  в
вестернах. Потом перешел на "приятеля,  который  никогда  не  добивается
девушки". Второстепенная роль... После этого я уже был парнем,  которого
застрелили в самом начале фильма. Затем - тип, который появляется  всего
на минуту с угрожающим видом. И, наконец, ничего путного, мелкие роли...
Потом более крупная  роль  в  телевизионном  многосерийном  фильме...  А
теперь, как у нас принято выражаться, я "отдыхал".
   Мне   было   около   сорока.   Высокий,   интересный,   темноволосый.
Разведенный. Мой гардероб, о котором я очень заботился, начал  проявлять
признаки "заношенности". А я все ждал и ждал... Я так глубоко опустился,
что позволял себе за день проглотить только  одну  булочку  с  рубленным
бифштексом и не смел отойти от телефона. И однако,  я  надеялся  еще  на
удачу...
   Известно,  что  Лу  Прентц  был  последней  линией  отступления   для
стареющих и не пользующихся успехом актеров и актрис. Когда все крупные,
не очень крупные и  даже  малозначительные  агентства  больше  тобой  не
интересовались, Лу не отказывался попытаться. Он частенько говаривал  со
своей масленой улыбкой: "Кто знает? Какой-нибудь новичок может  на  тебя
клюнуть. А это - доллары  в  мой  карман!"  Отдавая  должное  Лу,  нужно
сказать, что последние шесть месяцев он поддерживал  меня,  когда  волки
уже завывали у меня под дверью. Вручая мне деньги в долг,  он  объяснял,
что верит в меня. Он был убежден, что вернет свои деньги назад и получит
еще  двадцать  пять  процентов  сверху.  Я  брал  деньги  и  с  радостью
соглашался с ним, но в душе чувствовал, что он рискует. Я дошел до того,
что даже продал машину.
   Но раз Лиз сказала, что есть работа, значит, так оно и было.
   Лиз Мартин была умудренной опытом молодой особой. Последние три  года
она работала на Лу. Если есть на свете люди с золотыми сердцами, то  Лиз
- одна из них. Я видел, как она плакала, когда  Лу  выставил  из  своего
офиса одну тощую старую актрису.
   Лиз печатала как ненормальная, когда я вошел в крохотную  комнатушку,
которая служила внешним  помещением  конторы.  Я  подарил  девушке  свою
широкую дружескую улыбку.
   Лиз была миниатюрной блондиночкой с большими голубыми глазами, взгляд
которых чем-то напоминал мне спаниеля. Они  были  немного  скорбные,  но
жаждущие любви.
   - Привет, Лиз! - воскликнул я, прикрывая дверь. - Аллигатор больше не
дробит кости?
   Она кивнула мне и указала на дверь Лу.
   - Входите сразу, мистер Стивенс, и желаю удачи!
   Лу Прентц сидел  за  своим  столом,  его  короткие  руки  с  толстыми
пальцами покоились на заляпанном пресс-папье, глаза были  закрыты.  Судя
по кирпично-красному  оттенку  его  физиономии,  он  ухитрился  понизить
уровень скотча в бутылке за чужой счет.
   Лу был непомерно раздобревшим коренастым коротышкой. Лысеющий и чисто
выбритый, если он  не  забывал  побриться,  он  напоминал  безалаберного
дядюшку, вернувшегося под родной кров в поисках доллара. Одет он  был  в
тот же самый лоснящийся от  времени  синий  костюм.  Предпочитал  носить
рубашки бутылочно-зеленого цвета и неописуемо яркие галстуки.
   Только после того, как он открыл глаза, я вспомнил,  что  он  был  не
только наблюдательный и проницательный, но и твердый,  как  вольфрамовая
сталь.
   - Садись, Джерри, - сказал он,  указывая  на  стул  для  клиентов.  -
Думаю, что подвернулось кое-что полезное для тебя.
   Я сел очень осторожно, зная по опыту, что  этот  стул  был  такой  же
удобный,  как  Железная  Дева,  и  поставлен   был   специально,   чтобы
отделываться от клиентов в наикратчайшее время.
   - Ну, вы прекрасно выглядите, - сказал я. - Мы давно не виделись.
   - Обойдемся без великосветской беседы,  -  сказал  он,  усмехаясь.  -
Сначала послушай...
   Его маленькие глазки придирчиво рассматривали меня.
   - Ты мне должен пятьсот три доллара...
   - Не будем заниматься прошлой историей, Лу... Что подвернулось?
   - Я напоминаю тебе об этом, потому что  если  ты  возьмешься  за  эту
работу, первое, что ты должен будешь сделать, это расплатиться со мной.
   - Что за работа? Телевидение?
   - Я не знаю, что это за работа, но  инстинктивно  чувствую,  что  она
денежная.
   Он постучал по своему крючковатому носу.
   - Деньги будут при условии, что ты получишь эту работу.
   - Вы слишком  плотно  позавтракали.  Вы  перескакиваете  с  мысли  на
мысль...
   - Перестань отнимать у  меня  время  и  внимательно  слушай!  Я  стал
слушать.
   - Утром, в десять часов, -  сказал  он,  -  в  офис  явился  человек,
назвавшийся Джозефом Дюрантом. На меня он произвел большое  впечатление.
Ему около сорока  лет,  упитанный,  смуглый  и  уравновешенный.  Он  был
безукоризненно элегантен в костюме, который можно купить лишь за большие
деньги. У него были черные лакированные ботинки и  галстук  от  Жардена.
Все вместе взятое произвело отличное впечатление. От этого человека  так
и веяло богатством.
   Мистер Дюрант сказал,  что  он  желает  нанять  актера,  находящегося
сейчас  не  у  дел.  Наведя  справки,  он  выяснил,  что  мистер  Прентц
специально занимается безработными актерами.
   Лу, одарив его своей елейной улыбкой, ответил, что у него  имеются  и
другие клиенты, которые работают в кино и  на  телевидении,  зарабатывая
большие деньги.
   Мистер Дюрант отбросил эту очевидную ложь. Есть ли у мистера  Прентца
фотографии безработных актеров, которые ищут работу?
   Лу заверил, что у него сотни  четыре  таких  фотографий,  на  которых
запечатлены  прекрасные  актеры,  оставшиеся  в   настоящее   время,   к
несчастью, не у дел.
   - Я хочу на них взглянуть, - сказал мистер Дюрант.
   - Но четыреста фотографий... Может, вы могли бы мне  сказать,  какого
рода человек вам необходим? Тогда  бы  я  пропустил  данные  через  свой
компьютер (Лиз Мартин!) и предъявил бы вам отобранные.
   Дюрант кивнул.
   - Мне нужен мужчина в возрасте от тридцати пяти до сорока  пяти  лет.
Он должен быть не ниже шести футов  ростом.  Очень  важен  его  вес.  Он
должен быть сухощавым, уметь водить машину, ездить верхом  на  лошади  и
хорошо  плавать.  У  него  должен  быть  спокойный  характер.  Меня   не
устраивают актеры из шоу, которые воображают себя греческими богами.
   У Лу на учете было всего пятеро актеров, отдаленно подходящих под это
описание. Но все они считали  себя  греческими  богами,  да  еще  самого
высокого ранга. Он весьма эффектно обставил отбор фотографий. Дюрант  их
внимательно изучил.
   Снова на лице Лу появилась елейная улыбка.
   - Он остановил  свой  выбор  на  тебе,  Джерри.  Но  он  хочет  лично
познакомиться с тобой, прежде чем нанять тебя.
   - Что это за история? Он-то кто такой? Искатель талантов?
   - Сомневаюсь... Лу пожал плечами.
   - Он скрытничал... Но  одно  совершенно  несомненно:  он  купается  в
деньгах. А именно это интересует нас с тобой обоих. Не так ли?
   - В этом нет сомнения, - произнес я с чувством.
   - О'кей. Тогда сегодня вечером, ровно в 10.30 отправляйся в вестибюль
отеля "Плаза". Там проходи к газетному киоску и  купи  "Ньюсуик".  Далее
иди в главный  бар  и  закажи  бокал  мартини.  Обменяешься  несколькими
словами с барменом, допьешь свое  вино  и  вернешься  в  холл.  Все  это
проделай без спешки. За тобой будут  наблюдать.  Твои  манеры,  походка,
манера держаться - все это  интересует  мистера  Дюранта.  Ты  сядешь  в
холле. Если ты устраиваешь мистера Дюранта, он к тебе подойдет. Если  же
нет, он не покажется, и через полчаса ты можешь ехать домой  и  позабыть
об этом случае. Вот и все. Так что все зависит от тебя...
   - Вы не имеете понятия, что ему нужно?
   - Ни малейшего!
   - О деньгах не было разговора?
   - Нет. Считай это кинопробой или прослушиванием. Все зависит от тебя,
как я уже сказал.
   Я обдумал услышанное. Все это показалось мне странным, но  это  могло
обратиться работой...
   - Он выглядел человеком с деньгами?
   - От него разит деньгами!
   - Ну что же, о'кей! Что я теряю, в конце концов? Я  буду  там.  Опять
появилась знаменитая улыбка Лу.
   - Хорошо. Теперь помни: ему нужен спокойный и невозмутимый  характер.
Этот парень имел в виду именно то, о чем говорил.
   - Спокойный, невозмутимый характер? Это означает  человека,  со  всем
соглашающегося?
   - Правильно, Джерри! Именно так!
   - Предположим, что он меня наймет, а что в  отношении  денег?  Вы  об
этом договорились?
   Маленькие глазки Лу похолодели.
   - Если он заговорит о деньгах, отошли его ко мне. Ведь я твой  агент,
верно?
   - Должно быть... Вроде, другого у меня и не было.
   Я выдал свою мальчишескую улыбку минус искренность.
   - Ну, о'кей. Я там буду! Помолчав, я продолжил:
   - Есть еще одна мелочь, Лу... Нам надо это разрешить, прежде  чем  мы
расстанемся.  Я  иду  в  "Плазу",  покупаю  "Ньюсуик",   покупаю   бокал
мартини... Правильно?
   Он недоверчиво посмотрел на меня.
   - Да, ты все это должен сделать...
   Моя мальчишеская улыбка стала еще шире.
   - Но как? Лу недоумевал.
   - Не понимаю...
   - Давайте посмотрим прямо в глаза отвратительной  действительности...
Я совершенно без денег. Даже в ваш офис мне пришлось идти пешком, потому
что я давно продал машину.
   Лу откинулся в кресле.
   - Невозможно! Я уже одолжил тебе...
   - Это было шесть месяцев назад. В настоящий момент я стою один доллар
и двадцать центов. Он закрыл глаза и тихонечко застонал. Мне было видно,
как он , борется с собой. Наконец глаза открылись, он вытащил из пухлого
бумажника двадцатидолларовую бумажку и положил ее на стол, как будто она
была из тоненького стекла.
   Когда я потянулся к деньгам, он сказал:
   - Тебе лучше получить эту работу, Джерри... Это  последнее  подаяние,
которое ты получаешь от меня.  Если  ты  не  получишь  этой  работы,  не
появляйся больше в моем офисе. Понятно?
   Я сунул бумажку в пустой бумажник.
   - Я всегда знал, что у вас золотое сердце, Лу, - сказал я. -  Я  буду
рассказывать своим внукам о  вашей  щедрости.  Малыши  будут  рыдать  от
умиления.
   Он фыркнул.
   - Теперь ты должен мне пятьсот двадцать три доллара, прибавь к  этому
двадцать пять процентов этой суммы. Ну, уходи!
   Я вышел.
   У дверей сидели двое пожилых, весьма обветшалых человека.  Они  ждали
встречи с Лу. Их вид навеял на меня уныние, но я все же ухитрился весело
улыбнуться Лиз. Потом я зашагал по улице. Приближаясь к  своему  убогому
жилищу, я был полон надежд, как ни разу еще в своей жизни.  Я  надеялся,
что сегодняшний день станет поворотным в моей судьбе.
   Когда я вошел в вестибюль отеля "Плаза", часы показывали 22.30.
   В мои лучшие времена я частенько наведывался в этот отель,  а  в  его
баре и ресторане назначал свидания с благосклонно расположенными ко  мне
куколками. В те дни швейцар непременно приподнял бы  шляпу,  приветствуя
меня, но сегодня он просто равнодушно скользнул по мне  взглядом,  спеша
вниз по лестнице к подъехавшему "кадиллаку", из которого  вылез  толстый
мужчина и еще более толстая женщина.
   Вестибюль отеля был наполнен обычной публикой, снующей взад и  вперед
и шумно приветствующей друг друга: мужчины в смокингах, женщины в боевом
оперении. Никто  не  обращал  на  меня  внимания,  когда  я  проходил  к
газетному киоску. Особа, стоявшая за прилавком, очевидно,  с  того  дня,
как был построен отель, улыбнулась мне.
   - Боже мой, хэлло, мистер Стивенс!  Я  часто  о  вас  вспоминала.  Вы
уезжали?
   Ну что же, хоть кто-то меня не забыл.
   - Во Францию, - солгал я. - Как поживаете?
   - Сносно. Никто из нас не молодеет. А вы, мистер Стивенс?
   - Прекрасно! Дайте-ка мне "Ньюсуик", детка!
   Она глупо  заулыбалась.  Нетрудно  обрадовать  людей,  необремененных
деньгами или  славой.  Она  протянула  мне  журнал,  я  заплатил.  Затем
вспомнил, что за мной  могут  наблюдать,  и  подарил  ей  свою  чарующую
улыбку, сказав, что  она  выглядит  моложе,  чем  когда  я  видел  ее  в
последний раз. Я оставил ее сияющей от радости и прошел  через  толпу  к
бару. Преодолел искушение угадать среди всех этих  бездельников  мистера
Дюранта. Я все же надеялся, что он где-то  здесь  и  наблюдает  за  моим
представлением.
   Бар был  набит  битком.  Мне  пришлось  протискиваться  между  сильно
надушенными женщинами и толстопузыми мужчинами.
   Джо-Джо, бармен-негр, был занят коктейлями. С тех пор,  как  я  видел
его в последний раз, он сильно растолстел. Он мельком посмотрел на меня,
потом присмотрелся и просиял.
   - Привет, мистер Стивенс! Через секунду обслужу вас! Я уперся локтями
в стойку. Еще один  человек,  помнящий  меня...  Когда  Джо-Джо  наконец
подошел ко мне, я спросил сухого мартини.
   - Давно вас не видел, мистер Стивенс, -  сказал  он,  потянувшись  за
шейкером. - Вы сильно изменились.
   - Да... Ты знаешь, как это бывает... Ему я не стал лгать,  что  ездил
во Францию. Джо-Джо был осведомлен обо всем, что творилось в городе.
   - Конечно... Мы приходим и уходим, но мы  непременно  возвращаемся  в
этот город...
   Показалось ли мне, что он смотрит на меня с сочувствием?
   - Так или иначе, приятно вас снова видеть.
   Он протянул мне бокал и поспешил к группе клиентов, громко  требующих
вновь наполнить их бокалы.
   Неожиданно я почувствовал себя замечательно. Прошло уже много времени
с тех пор, как мне говорили, что рады меня видеть. Большинство моих  так
называемых друзей переходили на другую  сторону  улицы,  когда  замечали
меня.
   Я  не  был  уверен,  что  моя  сцена  с   Джо-Джо   была   достаточно
продолжительной. Взяв в руки бокал, я оглянулся, но толпа была настолько
плотной, что я не мог обнаружить  кого-нибудь,  походившего  на  мистера
Дюранта, каким его описал мне Лу.
   Я тихонечко потягивал  свой  напиток  и  просматривал  журнал.  Когда
Джо-Джо освободился, я знаком подозвал его.
   - Пачку "Честерфильда", пожалуйста.
   - Да, мистер Стивенс. Он протянул сигареты.
   - Питье о'кей?
   - Замечательное. Никто лучше тебя не умеет смешивать сухой мартини.
   Он заулыбался.
   - На своем веку я немало его смешал!
   - Я  спешу,  поэтому  заплачу  сразу.  Я  положил  на  стойку  десять
долларов. Он дал сдачи, я оставил ему чаевые.
   - Надеюсь увидеть вас в скором времени снова, мистер Стивенс!
   И он отправился выполнять новые заказы.
   Я допил мартини, закурил сигарету, потом  отправился  в  холл.  Толпа
заметно поредела, часть людей прошла в  ресторан,  другие  потянулись  к
выходу.
   Теперь мое сердце  бешено  колотилось.  Появится  ли  мистер  Дюрант?
Постаравшись, чтобы по моей физиономии не было заметно,  какие  сомнения
меня обуревают, я направился к одному из мягких кресел. Усевшись, открыл
журнал и стал смотреть в него, ничего не видя. Допустим, я провалился...
Что-то никто не спешит подойти ко мне... Не горячись, сказал я  себе,  и
раздавил окурок в пепельнице, стоявшей рядом со мной.  Закинув  ногу  за
ногу, я принялся перелистывать журнал.
   Прошло двадцать длиннющих минут, и ничего  не  произошло..,  К  этому
времени вестибюль почти опустел. Я осмотрелся. На порядочном  расстоянии
от меня сидела пожилая пара. Тощий мужчина и  еще  более  тощая  женщина
разговаривали с дежурным  администратором.  Четверо  мальчишек-посыльных
сидели на скамейке, ожидая появления новых визитеров. Отдельно  от  всех
сидела маленькая старушка. Выглядела она всеми забытой и растерянной. Ее
единственным  компаньоном  был  карликовый  пудель.  Двое  мужчин,  дымя
сигаретами,  разглядывали  какие-то  бумаги.  Никто  даже  отдаленно  не
напоминал мистера Дюранта.
   Я ждал, мне  не  оставалось  ничего  другого.  Мне  казалось,  что  я
постепенно погружаюсь в черное  облако  депрессии.  А  через  пятнадцать
минут это облако вообще стало непроницаемым.
   Я провалился!
   Отложив журнал, я закурил сигарету.  Ну,  и  что  же  мне  делать?  Я
подумал о долгом, утомительном пути назад, домой.  Ехать  на  такси  мне
было не по карману. Лишившись финансовой поддержки Лу, я мог потерять  и
то немногое, что у меня еще было. Хотя бы крыши над головой...
   Насколько серьезен был Лу, запретивший мне показываться в его офисе в
случае, если меня постигнет неудача? Пораскинув умом, я  решил,  что  он
блефовал. Нет, он не выпустит меня из своих когтей,  пока  я  с  ним  не
рассчитаюсь!
   Ну что  же,  надо  возвращаться  домой  и  вновь  бесконечно  ожидать
телефонного звонка... То, что осталось от подачки  Лу,  спасет  меня  на
некоторое время от голодной смерти.
   В вестибюле было так уютно... Меня никто не  беспокоил.  Мне  так  не
хотелось отсюда уходить и пускаться в ужасно длинную дорогу!  Поэтому  я
откинулся на спинку  кресла  и  вынудил  себя  заинтересоваться  людьми,
оставшимися в вестибюле. Тощие мужчина  и  женщина  ушли.  Пожилую  пару
окликнула другая пожилая  пара,  и  они  отправились  в  ресторан.  Двое
бизнесменов все еще курили и что-то оживленно обсуждали.
   Мои глаза обратились к маленькой пожилой даме с пудельком.
   Вестибюли отелей кишат маленькими пожилыми дамами. Некоторые  из  них
худощавые, другие толстухи, но они всегда бывают в гордом одиночестве. И
эта старушка была типичным экземпляром. Я подумал,  что  она,  вероятно,
овдовела, у нее были деньги, теперь она совершала турне  по  Калифорнии,
после  которого  вернется  в  свой  собственный  дом,  где  дворецкий  и
несколько пожилых горничных бесстыдно обкрадывают ее. Она тратила деньги
только  на  себя.  На  ней  был  надет  великолепный  парик   "пепельной
блондинки", ее очки были в дорогой оправе, ее платье  изумрудного  цвета
было, скорее всего, от Палма, а на пальцах сверкали бриллианты.
   Я почувствовал, что она смотрит на меня, и моментально  отвел  глаза,
но даже после этого чувствовал на себе ее взгляд.
   Господи! Неужели же я произвел впечатление на эту старушку? Похоже на
то, потому что она  выбралась  из  своего  кресла,  подхватила  на  руки
собачонку и подошла ко мне.
   - Вы, должно быть, мистер Джерри Стивенс?! - воскликнула она, подходя
к моему креслу.
   - Боже, - подумал я, поднимаясь, - только этого мне не хватало!
   Но я подарил ей свою чарующую улыбку.
   - Мистер Стивенс, я не хочу быть назойливой,  но  чувствую,  что  мне
необходимо  вам  сказать,  как  мне  нравилась  ваша   роль   шерифа   в
"Икс-ранчо"!
   Из всех бездарных фильмов, в которых мне довелось играть,  "Шериф  из
Икс-ранчо" был самым скверным!
   Я повторил свою улыбку.
   - Вы очень любезны, мадам! Благодарю вас!
   - Я не пропустила ни одного фильма с вашим участием, мистер  Стивенс,
- продолжала она в экстазе. - У вас необычайный талант!
   Талант? Мне показалось, что где-то рядом насмешливо хохочет Лу...
   Я внимательно посмотрел на  старушку  и  испытал  подобие  шока.  Эта
женщина не была обычной одинокой старушкой из отеля.  В  ее  темно-серых
глазах чувствовалась сталь, а ее губы были необычайно тонкими.
   - Благодарю вас, - повторил я, не имея  понятия,  что  можно  сказать
еще.
   Она разглядывала меня с улыбкой.
   -  Я  собиралась  отправиться  пообедать...   Интересно   знать,   не
согласились ли бы вы составить мне компанию? После  короткой  паузы  она
продолжала:
   - Ох, мистер Стивенс, согласитесь, пожалуйста, быть моим гостем!  Это
доставит  мне  колоссальное  удовольствие!  Новая  пауза.  Видя,  что  я
колеблюсь, она добавила:
   - Я бы так хотела послушать о вашей работе... Но,  возможно,  вы  уже
пообедали?
   Пообедал? Моя последняя еда состояла из засаленной отбивной на  куске
хлеба в полдень... У меня уже давно сосало под ложечкой.
   Но все равно я не решался. Прошло уже минут сорок, у мистера Дгоранта
было сколько угодно времени, чтобы подойти ко мне.  Эта  старушка  была,
несомненно, богата. БУДЬТЕ МОИМ ГОСТЕМ.  Я  не  мог  противиться  такому
приглашению. Мысль об  огромной  сочной  отбивной  и  жареном  картофеле
наполнила мой рот слюной.
   - Это было бы очень приятно. Благодарю вас! Она потерла руки.
   - Я так рада! Я не думала... Она заулыбалась.
   - Тогда пойдемте! Я обожаю  вестерны.  Я  убеждена,  вы  сумеете  мне
объяснить, как их снимают. Наверное, имеется масса интересных трюков?
   Она двинулась к  выходу.  Я  поразился,  потому  что  решил,  что  мы
пообедаем в ресторане... Но поскольку она бодро шла вперед,  я  вынужден
был отправиться следом.
   Когда мы оказались на крыльце, швейцар приподнял перед  ней  шляпу  и
поклонился, потом громко свистнул. Почти сразу же  из  темноты  вынырнул
темно-синий "ролле". Шофер-японец в серой униформе и островерхой фуражке
распахнул дверцу.
   -  Неподалеку  есть  приятный  небольшой  ресторан,  -  заявила  она,
останавливаясь. - Вы должны его знать. "Венхау". Вы не против  пообедать
там?
   "Венхау"! Я там ни разу  не  был,  но  был  о  нем  наслышан.  Лучший
ресторан в городе. Даже в дни моего взлета я не осмеливался взглянуть на
его цены.
   Прежде чем я смог что-либо ответить, она уже влезла в машину. Немного
ошеломленный, но чувствуя, что черное облако депрессии  рассеивается,  я
сел в эту роскошную машину рядом со старушкой.
   Шофер скользнул на свое место и совершенно незаметно влился  в  общий
поток транспорта.
   - Мадам, - произнес я, улыбаясь ей,  -  я  так  и  не  слышал  вашего
имени...
   - Как глупо с моей стороны!
   Она дотронулась пальцами до моей руки. Пудель соскочил  с  ее  колен,
где он было примостился, и прыгнул ко мне на колени.  Паршивец  принялся
лизать мое лицо. Мне это было настолько неприятно,  что  я  позабыл  обо
всякой вежливости и довольно-таки бесцеремонно сбросил его  с  колен  на
пол. И в этот момент я почувствовал резкий укол в бедро.
   Собачонка, жалобно скуля, завертелась на полу.
   Я выпрямился.
   - Мадам! Ваша собака меня укусила.
   - Дорогой мистер Стивенс... Вы, должно быть, ошиблись!  Уверена,  что
Куки не способен сделать что-либо подобное! Он самое кроткое создание  и
обожает...
   Остальное я уже не слышал.

***

   Комната была просторной, красиво обставленной  и  освещенной  большим
количеством притушенных ламп. Я лежал на двуспальной кровати.  Голова  у
меня  трещала,  во  рту  пересохло.  С  большим   трудом   мне   удалось
приподняться и ошеломленно осмотреться. На стене в ногах кровати имелось
большое зеркало. Мое изображение в нем сказало  мне  о  том,  что  я  не
только ошеломлен, но и немало напуган.
   Роскошная обстановка несколько успокоила меня. Огромные  деньги  были
потрачены на то, чтобы сделать эту комнату  не  просто  удобной.  Ну,  а
деньги всегда вселяют в меня чувство уверенности. Тяжелые шторы на окнах
были задернуты.
   Я взглянул на часы. Они показывали 8.45. Утра или вечера? Как долго я
лежал на этой кровати? В "ролле" я сел ровно  в  23.00.  Я  вспомнил  об
уколе в бедро,  который  я  посчитал  укусом  собачонки...  И  сразу  же
запаниковал. Старушонка сделала мне  укол  какого-то  быстродействующего
наркотика...
   Великий боже, подумал я, меня похитили!
   Я встал с кровати, подошел к окну и откинул шторы.  Крепкие  стальные
жалюзи закрывали окно. Я схватился за переплет, но даже потрясти его  не
смог. Повернувшись, я осмотрелся и пошел к двери, но  не  дойдя  до  нее
пару  шагов,  убедился,  что  она  без  ручки.  Дверь  была   такой   же
неподдающейся, как и ставни на окнах. Тогда я прошел в ванную. Роскошное
оборудование, но без окна. Я заглянул в стенной шкафчик.  Там  были  две
зубные  щетки  в  целлофановой  обертке,  электробритва,  лосьон  "после
бритья",  губка,  тоже  в  целлофановой  обертке,  и  несколько   кусков
туалетного мыла. Я посмотрел на себя в зеркало. По щетине на  физиономии
я определил, что проспал  всего  несколько  часов.  Чтобы  справиться  с
паникой, я использовал все, что было в ванной. Это был  правильный  ход.
Помывшись и побрившись, я почувствовал себя гораздо лучше, но понял, что
очень хочу есть.
   Вернувшись в комнату, я  заметил  шнурок  звонка  возле  прикроватной
лампочки под абажуром. Поколебавшись секунду, подумав, дернул за  шнурок
пару раз.
   Усевшись в большое кресло, я стал ждать. Дверь бесшумно скользнула  в
сторону. Вошел человек, толкающий перед собой столик на колесиках. Дверь
за ним сразу же закрылась.
   Были все основания назвать этого человека гигантом. Он был  на  целую
голову  выше  меня,  а  природа  меня  ростом  не  обидела.  Его  плечам
позавидовал бы любой тяжеловес, а огромные мускулистые ручищи говорили о
колоссальной силе. Голова у него была полностью  выбрита,  а  физиономия
производила одновременно комическое  и  ужасающее  впечатление:  толстый
нос, безгубый рот и малюсенькие блестящие глазки. Снимаясь в  вестернах,
я встречался со множеством "грубиянов" и "мерзавцев"  с  соответствующей
наружностью, но в действительности они были добродушными котятами. Но не
этот тип... Его поступки наверняка были такими же непредсказуемыми,  как
у гориллы, и такими же опасными, как у тигра.
   Он докатил столик до середины комнаты, затем посмотрел на  меня.  Его
свирепые глазки привели меня в уныние. Я начал что-то говорить,  но  тут
же замолчал. Откровенно  говоря,  его  вид  напугал  меня  до  смерти...
Поэтому я сидел молча и наблюдал за тем, как он, неуклюже переваливаясь,
пошел к двери, которая перед ним раздвинулась и сразу же снова встала на
место.
   Достав из кармана носовой платок, я обтер руки и лоб, но  запах  пищи
привел меня в себя. Я подошел к  столику.  Что  за  пиршество!  Толстый,
сочный бифштекс  или  же  ростбиф,  целая  миска  французского  жареного
гарнира, блюдо оладий с ананасовым сиропом,  тосты,  масло,  мармелад  и
большой кофейник с кофе.
   Я придвинул стул и принялся насыщаться. Пища придает силу,  сказал  я
себе, разрезая мясо. О'кей, меня  похитили,  но  не  голодать  же  из-за
этого! Покончив решительно со всем, что  было  на  тарелках,  я  тут  же
обнаружил пачку "Честерфильда" и зажигалку. Закурив, я вернулся к креслу
и растянулся в Нем. Теперь я уже успокоился и  мог  думать  о  маленькой
старушке и о  событиях  вчерашнего  вечера  вполне  беспристрастно.  Мне
казалось, что она должна быть связана с мистером Дюрантом.. Только  этим
можно было объяснить мое  похищение.  Я  рассуждал  так:  мистер  Дюрант
решил, что я именно тот тип, которого он искал, и  по  известным  только
ему одному причинам он доставил меня в эту  комнату  столь  оригинальным
способом. Потом я  подумал  об  Обезьяне,  которая  доставила  мне  сюда
завтрак, и мне снова стало не по себе.
   Я сказал себе,  что  не  стану  строить  из  себя  героя  перед  ним.
Ссориться с ним было равносильно ссоре с огнем. А это не входило  в  мои
намерения.
   Поэтому я ждал продолжения не без дрожи.
   Прошло с полчаса. Я то и дело посматривал на часы,  думая,  когда  же
начнется действие, выкурил четыре сигареты и начал от нетерпения  ерзать
в кресле, когда дверь раздвинулась и появилась Обезьяна. За ним следовал
невысокий,  смуглый  человек,  в  котором  по  лакированным  ботинкам  я
немедленно узнал мистера Дюранта.
   Когда я приподнялся в  кресле,  он  произнес  твердым,  металлическим
голосом:
   - Сидите, мистер Стивенс!
   Он подошел ко второму креслу и уселся. Я изучал его. Описание Лу было
точным, но Лу  не  добавил,  что  от  этого  человека  пахло  не  только
богатством, но и несомненной опасностью.
   Я глянул на Обезьяну, застывшую у двери. Он глазел на меня точно так,
как тигр обозревает предполагаемый обед.  Я  решил  ждать  первого  шага
Дюранта.
   Он не спешил. Его суровые черные глаза изучали меня, затем его голова
склонилась, и я понадеялся, что это было знаком одобрения.
   - Мистер Стивенс, - соизволил он наконец заговорить,  -  естественно,
вас интересует, что все это значит... У вас нет  никаких  оснований  для
тревоги. Просто была необходимость доставить вас сюда  именно  так,  как
это было проделано.
   - Киднаппинг считается тяжким уголовным преступлением,  -  сказал  я,
негодуя на себя за то, что голос у меня звучал недостаточно веско.
   - Совершенно верно...
   Он взглянул на кончики своих пальцев. - Сейчас неподходящее время для
обсуждения  правовых  аспектов  вашей  доставки  сюда,  мистер  Стивенс.
Позднее, возможно, мы поговорим об этом, но не сейчас.
   Он закинул ногу  за  ногу  и  покачал  лакированным  ботинком  в  мою
сторону.
   - Мне хотелось бы перепроверить некоторые факты в отношении вас...
   Сделав многозначительную паузу, он заговорил другим тоном:
   - Вы - актер,  имевший  успех  в  фильмах  из  жизни  Дикого  Запада.
Примерно в течение последних шести месяцев вы без работы. Вы  ищете  ее,
но пока безуспешно. Все правильно?
   - Ну да, я ищу работу. Вестерны в настоящее время вышли из  моды,  но
они... Он прервал меня:
   - У вас нет денег. Фактически,  мистер  Стивенс,  вы  не  только  без
денег, но вы и в долгу, у  вас  порядочная  задолженность  за  квартиру.
Правильно?
   Я пожал плечами.
   - Правильно... Он кивнул.
   -  Полагаю,  я  могу  предложить  вам  неплохую   работу.   Жалование
достаточно высокое... Я готов платить вам по тысяче долларов в  день  на
протяжении, как минимум,  тридцати  дней,  возможно,  даже  дольше,  при
условии, что вы подчинитесь определенным обстоятельствам.
   Довольно долго я сидел в прострации.
   ПО ТЫСЯЧЕ ДОЛЛАРОВ В ДЕНЬ  НА  ПРОТЯЖЕНИИ  ТРИДЦАТИ  ДНЕЙ,  ВОЗМОЖНО,
ДОЛЬШЕ.
   Это не может быть правдой, подумал я. В чем же ловушка?
   Однако еще раз посмотрев на  этого  человека,  я  понял,  что  тысяча
долларов в день кажется ему сущим пустяком. Как выразился Лу,  от  этого
человека разило деньгами.
   Но я все же не был настолько ошеломлен, чтобы с ходу вцепиться в  его
предложение. В моем собеседнике было  что-то  такое,  что  предупреждало
меня: я могу нажить себе  крупные  неприятности...  Я  снова  глянул  на
Обезьяну, который стоял совершенно неподвижно, тараща на меня глаза.
   - Это звучит интересно, мистер  Дюрант,  -  произнес  я  безо  всяких
эмоций. - Что это за условия?
   - Я хочу  приобрести  ваше  чистосердечное  сотрудничество.  Как  мне
известно, вы человек спокойный, невозмутимый. Это так?
   - Все в мире относительно. У меня никогда  не  было  недоразумений  с
начальством. Я не...
   Он снова махнул рукой, останавливая меня.
   - Искреннее сотрудничество... Разрешите мне  это  уточнить.  Я  готов
нанять вас и платить по  тысяче  долларов  в  день,  если  вы  будете  в
точности исполнять то, что от вас потребуется,  без  лишних  вопросов  и
колебаний.  Вот  что  я   понимаю   под   чистосердечным   и   искренним
сотрудничеством. То, что я буду  просить  вас  выполнять,  не  будет  ни
опасным, ни противозаконным, ни  непосильным.  Вы  либо  оказываете  мне
искреннее сотрудничество, либо я вас не нанимаю.
   В этом должна быть какая-то ловушка, снова подумал я,  но  мои  мысли
уже были заняты таким баснословно высоким гонораром.
   - Что именно я должен буду делать? Он долго  рассматривал  меня,  так
что я почувствовал себя весьма неуютно. , - Как я  вижу,  вы  не  готовы
предоставить  мне  чистосердечное  сотрудничество   без   дополнительной
информации? Я должен это точно знать.
   Было ли в его голосе  предупреждение?  Я  почувствовал,  что  начинаю
потеть. Получать по тысяче долларов в день потрясающе, но инстинктивно я
чувствовал, что тут кроется  какая-то  ловушка...  Похищение,  Обезьяна,
такие огромные деньги и Дюрант, который выглядел так, что его можно было
заподозрить в связях с мафией, - все это  вместе  пугало  меня.  ЭТО  НЕ
БУДЕТ НИ ОПАСНЫМ, НИ ПРОТИВОЗАКОННЫМ, НИ НЕПОСИЛЬНЫМ.  Несмотря  на  то,
что мне отчаянно требовались деньги, я не хотел вслепую вваливаться черт
знает во что.
   - Нет, - совершенно искренне ответил я. - Я не готов  согласиться  на
безоговорочное сотрудничество, пока вы не скажете, что именно вы от меня
хотите...
   Я уловил  глухое  ворчание  Обезьяны.  Он  издал  звук,  напоминающий
отдаленный раскат грома.  Дюрант  потер  лоб,  нахмурился,  потом  пожал
плечами.
   - Ну что же, мистер Стивенс... Я надеялся, что предложенных вам денег
окажется достаточно для того, чтобы вы согласились на любую работу.
   - Значит, вы ошиблись... Так чего же вы от меня  хотите?  Его  тонкие
губы изогнулись в подобие улыбки.
   - Поскольку вы настаиваете, я в общих чертах обрисую вам, в чем будут
состоять ваши обязанности:
   Он неторопливо вытащил из кармана портсигар из кожи  ящерицы,  выбрал
сигару, повертел ее между  пальцами,  затем  срезал  кончик  специальным
золотым ножичком, глянул через плечо на Обезьяну.  Тот  прыгнул  вперед,
зажег спичку и угодливо держал ее, пока Дюрант прикуривал.
   Пока  все  это  происходило,  я  тоже  вытащил  сигарету   из   пачки
"Честерфильда" и закурил.
   - Мне нужно, чтобы вы исполняли роль человека, на которого вы похожи,
- сказал Дюрант, выпуская целое облако приятно пахнущего дыма.
   Признаться, я ничего подобного не ожидал.
   - Исполнять роль? Кто этот человек?
   - В данный момент вам этого знать не нужно...
   - Почему нужно играть эту роль?
   Дюрант сделал движение рукой, как бы прогоняя надоедливую муху.
   -  Человеку,  которого  вы  будете  изображать,   требуется   свобода
передвижений, - сказал он, и в голосе его звучало нетерпение. -  За  ним
постоянно наблюдает группа людей. Ему необходима свобода действий, чтобы
осуществить  весьма  важную  деловую  операцию.  Поскольку   он   сильно
ограничен, вернее говоря, ему постоянно мешают конкуренты по  бизнесу  и
пресса, мы решили нанять для него двойника, дублера,  по-моему  это  так
называется в мире искусства. Чтобы этот человек отвлекал  эту  группу  и
журналистов, которые в последнее время становятся  просто  невыносимыми.
Человек, роль которого вы  будете  играть,  сможет  уехать  за  границу,
путешествовать по Европе и закончить свое дело в  спокойной  обстановке,
не нервничая из-за того, что за ним постоянно ходят по пятам и  шпионят.
Как только с делом будет покончено, вы сможете вернуться  к  нормальному
образу жизни, имея на счету в банке примерно тридцать тысяч долларов.  Я
откинулся на спинку кресла и обдумал сказанное Дюрантом, пока он  курил,
отвернувшись от меня. Я достаточно много читал о промышленном  шпионаже.
Один раз даже изображал такого  шпиона  в  третьесортном  кинобоевике...
Махинации  крупных  акул  индустриального  мира  давно  перестали   меня
поражать.
   Если за этой крупной акулой  шпионят,  то  нанять  для  нее  дублера,
подумал я, весьма хитроумный ход. Лично меня ни  капельки  не  взволнует
никакая слежка, в особенности если мне за это будут платить по тысяче  в
день!
   - Но зачем киднаппинг? - спросил  я,  чтобы  выиграть  время.  Дюрант
преувеличенно горестно вздохнул.
   - Теперь вам сказали, чем вам придется  заниматься,  -  заговорил  он
нетерпеливо,  -  и  вы  должны  понимать,  что  требование  максимальной
секретности было необходимо. Никто не знает, что вы находитесь здесь.  А
вы сами не знаете, где вы сейчас. Если бы  вы  отказались  сотрудничать,
вас бы снова усыпили и вернули в вашу квартиру.
   Я снова подумал о ловушке и спросил:
   - Откуда мне знать, что  мне  действительно  заплатят,  когда  работа
будет закончена?
   Снова неприветливая улыбка тронула губы Дюранта. Он достал из  своего
бумажника клочок бумаги. Обезьяна двинулся вперед, взял у него из рук  и
передал мне.
   Это был кредитный чек на  Чейзовский  национальный  банк.  На  тысячу
долларов. На мое имя.
   - И каждый день, пока вы находитесь с нами и работаете  на  меня,  вы
будете получать точно такие же чеки,  -  сказал  Дюрант.  -  У  вас  нет
оснований тревожиться из-за денег. Я больше не колебался.
   ЭТО НЕ БУДЕТ ОПАСНЫМ, НЕ БУДЕТ ПРОТИВОЗАКОННЫМ, НЕ БУДЕТ НЕПОСИЛЬНЫМ.
   Так почему бы нет?
   - О'кей, мистер Дюрант, - сказал я. - Мы заключили сделку.
   - Должен ли я понимать, мистер Стивенс,  -  спросил  он,  его  черные
глазки  впились  в  мое  лицо,  -  что  я  приобретаю   ваше   искреннее
сотрудничество? Вы будете в точности выполнять все мои поручения?
   На какую-то долю секунды я заколебался, но тут же твердо заявил:
   - Повторяю: сделка заключена.

Глава 2

   Я сидел в глубоком кресле и ждал.
   Меня  наняли.  Я  сказал  Дюранту,   что   буду   ему   безоговорочно
подчиняться. В моем бумажнике лежал кредитный чек на тысячу долларов. По
его словам, завтра я получу точно такой же и на ту же сумму.
   Мне придется играть роль какой-то  Крупной  Акулы,  пока  этот  делец
отправится за границу  с  каким-то  заданием,  которое  его  конкурентам
хочется либо нарушить, либо разнюхать. И вот за эту работу у меня  через
месяц скопится в Чейзовском национальном банке тридцать тысяч  долларов.
Когда я сказал, что сделка совершена, Дюрант кивнул, поднялся на ноги  и
двинулся к выходу. На пороге он  задержался,  посмотрел  на  меня  своим
тяжелым взглядом и бросил:
   - Ждите, мистер Стивенс...
   И он удалился в сопровождении Обезьяны. Дверь за ними задвинулась.  А
я закурил сигарету и принялся ждать.
   Не подумайте, что у меня было легко на душе... Что-то страшило меня в
Дюранте и Обезьяне, но я очень нуждался в деньгах... Меня заверили,  что
никакой опасности нет, что я не буду нарушать закон. Вот  я  и  подумал,
что  если  бы  я  отказался  от  такого  заманчивого  предложения,  меня
следовало бы немедленно отправить в психиатрическую лечебницу.
   Я ждал, волнуясь, минут тридцать, затем дверь скользнула  вбок,  и  в
комнату вошла та самая старушка плюс ее  пудель.  По  всей  вероятности,
дверь контролировалась  каким-то  электронным  устройством,  потому  что
старушка успела сделать не более пары шагов вперед, как створка бесшумно
ушла по пазу на место.
   На старой даме был желтовато-коричневый  шерстяной  свитер  и  черные
брюки. Нитка натурального жемчуга завершала этот туалет.
   Она остановилась  и  дружески  улыбнулась  мне.  Пудель,  повизгивая,
вырывался у нее из рук. Ему наверняка хотелось меня облизать.
   - Мистер Стивенс, - вкрадчиво заговорила она. - Могу  ли  я  нарушить
ваше уединение?
   Я сердито посмотрел на нее, затем поднялся на ноги.
   - Так вы здесь, не так ли? - сказал я. Она прошла дальше  в  комнату,
улыбаясь, и уселась в кресло, в котором недавно сидел Дюрант.
   - Я пришла извиниться, мистер Стивенс... Я прекрасно понимаю, как  вы
себя чувствуете. Все это должно казаться вам очень странным.
   Оставаясь на ногах, я сказал:
   - Мистер Дюрант все объяснил...
   - Конечно... Но я не хочу, чтобы у вас оставались какие-то  нехорошие
чувства. Садитесь, пожалуйста! Я чувствую, что  должна  дать  дальнейшие
объяснения.
   Я сел.
   - Очень любезно с вашей стороны, - сказала она, глядя на меня  своими
недобрыми серыми глазами. - Скажите, мистер Стивенс, ваша матушка жива?
   - Она умерла пять лет назад.
   - Печально, мистер Стивенс... Я совершенно уверена, что если  бы  она
была жива, она бы сделала то же самое, что и я. Человек, в роли которого
мы вас просим выступить, мой сын. Я  подумал  о  своей  матери:  доброе,
простенькое создание, не блещущее умом, но богомольное и очень робкое.
   - Моя мама никогда не  стала  бы  похищать  человека,  предварительно
накачав его наркотиками, - сухо отрезал я. - Так что давайте оставим  ее
в покое...
   Она играла с ухом пуделя.
   - Никогда не знаешь, как  поступит  мать,  -  покачала  она  головой,
продолжая улыбаться. - В беде они способны на непредсказуемые поступки.
   Все это начало меня раздражать. Я пожал плечами и промолчал.
   - Я хочу, чтобы вы знали, мистер  Стивенс,  что  я  восхищаюсь  вашей
работой  и  вашим  талантом.  Поэтому  я  особенно  счастлива,  что   вы
согласились нам помочь. Ваша помощь будет более чем адекватно оценена.
   - Да, оплата прекрасная, - сказал я деревянным голосом.
   - Совершенно верно! Как я понимаю, деньги для вас важны...
   - Как и для большинства людей.
   - Боюсь, вы все еще немного враждебно настроены, мистер Стивенс... Вы
будете выполнять крайне важную работу, а когда  она  закончится,  у  вас
будет весьма солидная сумма денег, - последовала трогательная улыбка.  -
Я иду на это ради сына. Пожалуйста, поймите меня!
   Но я никак не мог расслабиться.  В  этой  старой  женщине  тоже  было
что-то пугающее, как и в Дюранте, но я постарался справиться с  собой  и
выдавил улыбку.
   Она кивнула.
   - Так-то лучше...
   Она похлопала по спине пуделя.
   - Когда я смотрела фильмы с вашим участием, мистер Стивенс, я  всегда
восхищалась вашей симпатичной улыбкой.
   - Благодарю вас!
   - Ну, а теперь пора перейти к делу, как частенько говорит мой  сын...
Вы любезно согласились от всего сердца сотрудничать с нами.
   На короткое мгновение ее улыбка застыла  на  губах,  превратившись  в
гримасу, а в темно-серых глазах мелькнула сталь.
   - Это верно, не так ли?
   - Откровенно признаться, эта фраза мне  уже  действует  на  нервы,  -
сказал я. - Я ясно сказал мистеру Дюранту, что согласен на его  условия.
Неужели нам нужно снова и снова повторять то же самое?
   Она тихонечко засмеялась.
   - Вы должны извинить старую женщину,  мистер  Стивенс.  Пожилые  люди
имеют  склонность  повторяться...  Кстати,   называйте   меня   Харриет.
Обойдемся без ненужных формальностей. Могу ли я называть вас Джерри?
   - Конечно.
   - Сегодня днем, Джерри, мы и  начнем...  У  меня  имеется  прекрасный
гример, который придаст вам максимально возможное сходство с моим сыном.
Пожалуйста, ведите себя с ним  спокойно.  Он  из  тех,  кто  все  делает
артистически, и, нужно сказать, несколько утомляет своей дотошностью. Мы
хотим, чтобы вы настолько напоминали моего сына, чтобы никто,  увидевший
вас с некоторого расстояния, не усомнился,  что  это  действительно  он.
Понятно?
   - О'кей.
   - Зовите меня Харриет.
   - О'кей, Харриет.
   Она приподняла ухо собачонки и  потерла  его  между  пальцев.  Пудель
завизжал от удовольствия.
   - Потом будут еще другие занятия, назовем это  так.  Вам  еще  многое
надо узнать, но я уверена, что вы  все  схватите  на  лету.  Большинство
актеров сообразительны.
   Она улыбнулась мне.
   - Буду стараться, - заверил я.
   - Конечно... Ничего сложного, но это важно. Помолчав, она продолжала:
   - Вы женаты, Джерри?
   Этот неожиданный вопрос удивил меня.
   - Разведен, - коротко ответил я.
   - Сколько людей в мире разведены... Где ваша жена?
   - Это имеет значение?
   Она покачала головой и весело улыбнулась мне.
   - Пожалуйста, Джерри, не упрямьтесь! Мне нужны ответы на все вопросы,
которые я намереваюсь задать.
   - Она в Нью-Йорке. Вторично вышла замуж.
   - Вы с ней не видитесь?
   - Не видел уже пять лет.
   - Дети?
   - Нету.
   - Ваша мать умерла. А отец?
   - Он тоже умер.
   - Ваши родственники? Братья? Сестры?
   Я почувствовал, что у меня по спине пробежали мурашки.
   - У меня нет родственников. - Как печально!
   Это было сказано отнюдь не с прискорбием...
   - Так что вы один-одинешенек?
   - Совершенно верно. Она кивнула.
   - Ну, такой привлекательный мужчина, как вы, должен обязательно иметь
подружку. Расскажите мне о ней. Она снова кивнула.
   - Кто она?
   - Актер, у которого за душой доллар и тридцать центов, не может иметь
подружки...
   Она согласилась:
   - Да, конечно... Но очень скоро, Джерри, у вас в банке будет тридцать
тысяч, и тогда  появятся  множество  подружек.  Нужно  просто  набраться
терпения!
   В этом она была права.  Когда  я  зарабатывал  хорошие  деньги,  этих
красоток было, хоть отбавляй. Если у меня на самом деле  в  банке  будет
столько денег, нужно будет только свистнуть, мигом появятся!
   - Теперь, когда мы  имеем  ваше  искреннее  желание  сотрудничать,  -
продолжала она после некоторой паузы, - я хочу рассказать вам о Маззо.
   Минута ушла на то, чтобы она приласкала собачонку.
   - Просто не представляю, что бы я делала без Маззо. У него обманчивая
наружность. Но нет ничего  такого,  чего  бы  он  не  сделал  для  меня!
Ничего...
   Я с недоумением посмотрел на нес.
   - Вы уже с ним встречались. Маззо - мой верный и преданный слуга. Это
тот, который вам принес ту вкусную еду, которую  я  заказала  специально
для вас.
   У меня округлились глаза.
   - Вы имеете в  виду  эту  человекоподобную  обезьяну?  Она  погладила
пуделя.
   - Вы не должны так плохо отзываться о внешности Маззо,  Джерри...  Он
должен стать вашим  постоянным  компаньоном.  Он  будет  вам  во  многом
помогать. Если бы его не было  рядом  с  вами,  я  сомневаюсь,  что  вам
удалось бы сыграть роль моего сына. На протяжении нескольких  лет  Маззо
был телохранителем моего сына. Так что когда его увидят  рядом  с  вами,
все поймут, что вы - мой сын.
   Только от одной мысли, что Маззо  будет  постоянно  находиться  возле
меня, мне стало тошно.
   Я собрался было запротестовать, но она продолжала:
   - Теперь  другое,  Джерри...  Вы  когда-нибудь  встречались  с  Ларри
Эдвардсом?
   - Конечно, - ответил я, удивившись.
   - А почему вы меня об этом спрашиваете?
   Разумеется, я помнил Ларри Эдвардса. Он был в таком же положении, как
и я: безработный актер. Мы частенько встречались с  ним  в  офисе  у  Лу
Прентца, оба искали работу.  Не  могу  сказать,  что  мы  были  особенно
близки, ибо видели друг в друге соперника, но мы нередко выпивали вместе
по кружке пива и плакались на тяжелые времена.
   -  Я  просто  подумала...  Он  внешне  был  похож  на  вас:  высокий,
темноволосый, - сказала с улыбкой Харриет. - Конечно,  у  него  не  было
вашей напористости. Мы подумывали о том,  чтобы  пригласить  его  на  то
место, которые вы заняли сейчас. Фактически,  мы  привезли  его  сюда  и
переговорили с ним, но он  не  пожелал  сотрудничать...  Начал  спорить,
чего-то  добиваться,  чинить  трудности...  Я  так  рада,  что   вы   не
собираетесь со мной пререкаться, Джерри... Я смотрел на  нее,  внутренне
холодея.
   - С ним что-то случилось?
   - Да.., печальная история... Она поднялась с кресла.
   - Я велю Маззо принести вам несколько книг. Пожалуйста, скажите  ему,
что бы вы хотели к ленчу. Она пошла к двери.
   - Что случилось с Ларри? - крикнул я, сжимая кулаки. Она  задержалась
у входа.
   - Разве вы не знаете? Несчастный случай. Отказали  тормоза  в  машине
или что-то в этом роде, как я слышала... Ее  темно-серые  глаза  в  упор
смотрели на меня.
   - Он умер.
   Дверь скользнула вбок, женщина вышла.

***

   Примерно через час дверь снова  раздвинулась,  вошел  Маззо  с  целой
охапкой книг в ярких бумажных обложках. Он положил их на стол.
   - Хочешь чего-нибудь почитать?
   Я впервые услышал его голос и поразился, ибо это был не медвежий рев,
которого я ожидал, а довольно мягкий баритон. " - Спасибо, - ответил я.
   Он подошел к креслу, которое до этого  занимала  Харриет,  и  уселся,
подмигнул мне, усмехнулся, продемонстрировав мелкие белые зубы,  которым
могла бы позавидовать любая крыса.
   -  Нам  жить  вместе,  приятель,  так  что   мы   можем   с   успехом
познакомиться, а?
   - Почему нет?
   Он наклонил свою бритую голову.
   - Работа у  тебя  пустяковая,  приятель,  если  только  ты  будешь  в
точности делать то,  что  я  тебе  скажу.  Легкие  денежки,  надо  прямо
сказать, только не задавай лишних вопросов. Велю  тебе  вытереть  сопли,
вытирай! Ясно? Велю поворачивать голову налево,  поворачивай  налево.  А
коли направо, значит, направо. Ясно? Я велю тебе  бежать  со  всех  ног,
беги. Ясно?
   - Все сформулировано предельно четко, - сказал я. Он нахмурился.
   - Ты хочешь сказать, что все уяснил?
   - Вполне.
   - О'кей. Другой сопляк так ничего и не понял... Улыбка вдруг исчезла,
передо мной был тигр, вынюхивающий свою добычу.
   - Тем хуже для него! У меня пересохло во рту.
   - Я слышал, что он угодил в автомобильную аварию?
   -  Точно.  Такие  как  он  сопляки  часто  попадают  в  автомобильные
аварии...
   Он мне улыбнулся.
   - Ты сообразительный, приятель! С тобой никакого  несчастного  случая
не будет.
   Я промолчал. Мне было ясно сказано, что Ларри Эдвардс  погиб  потому,
что не пожелал "сотрудничать". Разумеется,  я  не  мог  признаться,  что
понял намек.
   - Сегодня же утром, приятель, мы приступим к делу. Чтобы  поскорее  с
ним справиться, так? Я кивнул.
   - Придет один ползун и обработает тебя. Сиди смирно,  пусть  он  себе
делает то, что считает нужным. Ясно? Я снова кивнул. Он улыбнулся.
   - Знаешь, приятель, мы с тобой прекрасно поладим.  Я  видел  фильм  с
твоим участием "Шериф из Икс-ранчо". На мой взгляд, это мура...
   - Я тоже так считаю. Его улыбка стала шире.
   - Понимаешь, что я имею в виду? Мы с тобой прекрасно поладим!
   - Миссис Харриет фильм понравился.
   - Конечно.., женщина! Они любят все, что заставляет переживать.
   Он поднялся с места.
   - Что хочешь к ленчу, приятель? Скажи и получишь...  Желудок  у  меня
был переполнен. При мысли о еде меня замутило.
   - Я плотно позавтракал. Ничего не надо, благодарю. Он засмеялся, я бы
сказал, не слишком мелодично.
   - Не переживай, приятель! Тебе не о чем беспокоиться. Я принесу  тебе
что-нибудь легкое, ладно?
   Его  огромная  туша  двинулась  к  выходу.  У  двери  он  повернулся,
по-крысиному усмехнулся и вышел.
   Возможно ли, что Ларри убили?
   Я сидел, потея от ужаса.
   ОТКАЗАЛИ ТОРМОЗА В МАШИНЕ. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ.
   Нет, я не могу этому поверить... Я даже не поднялся, чтобы  взглянуть
на принесенные мне книжки. У меня не выходила из головы пугающая мысль о
том, что я сам себя приговорил  и  даже  принял  первый  чек.  Теперь  я
вынужден был делать все, что мне прикажут эти люди.
   С НИМ ПРОИЗОШЕЛ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАИ. ОТКАЗАЛИ ТОРМОЗА. ОН УМЕР.
   Мне вспомнилась крысиная ухмылка Маззо. Господи, подумал я, куда тебя
черт занес? Может ли так быть, что если ты не поладишь с  этими  людьми,
они тебя ухлопают?
   Подобными мыслями я привел себя в паническое состояние.
   Ровно в 13.00 появился Маззо со столиком на колесах.
   - Поешь чего-нибудь, приятель, - сказал он. - День будет долгим.
   Он посмотрел на меня.
   - Ты себя чувствуешь о'кей?
   - Да, но есть мне не хочется...
   - Обязательно что-нибудь съешь, понял?
   В его мягком голосе послышались рыкающие нотки:
   - Тебе нужно работать, а не прохлаждаться!
   И он вышел.
   Я не посмел ослушаться и решил попробовать суп из  омаров.  Это  было
настолько вкусно, что я подлил себе еще и еще,  пока  полностью  его  не
прикончил. Потом сел подальше от столика и стал ждать продолжения.
   Вскоре основные события начались...
   Пришел Маззо, проверил опустошенную супницу, улыбнулся мне и  выкатил
столик. Потом появилась Харрист, но без  пуделя,  зато  в  сопровождении
невысокого толстяка в халате с короткими рукавами, в руках которого было
нечто наподобие дорогой косметички. На этого типа стоило посмотреть! Его
густые длинные волосы  были  обесцвечены  до  абрикосового  цвета,  веки
подведены светло-голубым, на губы положена нежно-розовая помада.
   Он помедлил возле двери, задвинувшейся у него за спиной, и  хитровато
улыбнулся мне.
   - Джерри, дорогой, - запела Харриет. -  Это  Чарльз.  Он  знает,  что
нужно сделать. Пожалуйста, веди себя послушно! Я  должна  быть  уверена,
что ты сойдешь за моего сына.
   Она повернулась к маленькому толстяку.
   - Чарльз, это Джерри Стивенс.
   - Мой  дорогой  мальчик!  -  загудел  тот,  с  неожиданным  для  него
проворством бросаясь навстречу мне. - Не могу вам сказать,  насколько  я
взволнован этой встречей. Я видел столько картин с вашим участием! Какой
талант! "Шериф из Икс-ранчо"... Я был потрясен!
   Он схватил мою руку и пожал ее.
   - Я счастлив, я бесконечно счастлив нашему знакомству!
   - Благодарю вас! - сказал я, не  поверив  ни  одному  слову  из  этой
тирады.
   - Чарльз! Вы напрасно тратите время! Толстяк замер.
   - Да, да, конечно... - он виновато улыбнулся ей. - Мы не  должны  зря
тратить время...
   Я заметил, что у него на лбу выступили крохотные капельки пота.
   - В таком случае приступайте! Она двинулась к выходу.
   - Позвоните, когда закончите.
   Мы с Чарльзом оба наблюдали, как  она  уходила.  Потом,  когда  дверь
задвинулась, я спросил:
   - В чем должно выражаться мое "сотрудничество"?
   - Садитесь, пожалуйста, мистер  Стивенс.  Он  подошел  к  шкатулке  и
открыл ее. Там был полный набор грима. Он достал  какие-то  инструменты,
палитру и карандаш.
   -  Я  должен  измерить  ваше  лицо,  мистер  Стивенс.  Заранее  прошу
извинения за некоторые неприятности.
   Я держал  голову  совершенно  неподвижно,  пока  он  производил  свои
измерения, записывая цифры на клочке бумаги.
   Когда он наклонился, чтобы измерить у меня лоб, переносицу, брови,  я
услышал его тихий шепот. Между громкими  фразами  он  ухитрился  кое-что
прошептать:
   - Потрясающие глаза, в них  чувствуется  незаурядная  личность.  МЕНЯ
ПОХИТИЛИ. КТО ЭТИ ЛЮДИ? Мистер  Стивенс,  у  вас  необычайно  правильные
черты лица. ЭТА КОШМАРНАЯ ЖЕНЩИНА УЖАСАЕТ МЕНЯ. Я  У  НИХ  В  ПЛЕНУ  УЖЕ
БОЛЬШЕ ДВУХ МЕСЯЦЕВ. Теперь разрешите мне измерить ваши  уши.  Поверните
голову направо. КТО ОНА? ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИТЕ МНЕ! Отлично, теперь  левое
ухо...
   Я понял, что этот немолодой человек был в  таком  же  затруднительном
положении, как и я. Его похитили для того, чтобы  он  превратил  меня  в
сына Харриет.
   - Не знаю, - прошептал я, - меня  тоже  похитили.  Требуют,  чтобы  я
играл роль ее сына.
   Затем, посмотрев поверх его головы, когда он измерял мое левое ухо, я
увидел, что в комнату неслышно вошел Маззо. Этого было достаточно, чтобы
я смертельно переполошился.
   Чарльз, заметив, как изменилось выражение моего лица, оглянулся через
плечо, и я почувствовал, как задрожало его тучное тело.
   - Ах, Маззо! - воскликнул  он  тонким,  пронзительным  голосом.  -  Я
закончил... Все будет отлично!
   Маззо вошел в комнату, на  руке  у  него  висели  какие-то  вещи.  Он
посмотрел на Чарльза взглядом голодного тигра, мне же показал  в  улыбке
крысиные зубы.
   - Надень это на себя, приятель! - скомандовал он. Он швырнул на  стул
костюм.
   - Конечно, - сказал Чарльз. - Одежда.
   Чувствуя, что я весь взмок,  я  стянул  с  себя  всю  свою  одежду  и
облачился в принесенный Маззо костюм.
   Вот это был шик! Темно-серого цвета, из новомодного мохера, он должен
был стоить целое состояние. Сидел он на мне, как перчатка.
   - С одеждой не будет никаких проблем.
   Маззо улыбнулся мне.
   - Тебе повезло. Тому сопляку вещи не годились. Я быстро переоделся  в
мой собственный костюм под внимательными взглядами их обоих. В голове  у
меня была полнейшая неразбериха... Господи! Куда я  ввалился,  думал  я,
искоса поглядывая на жалкого,  дрожащего  Чарльза,  который  просительно
смотрел на Маззо, как собака в ожидании побоев. - Волосы... - сказал он,
- ими следует заняться. Я должен сделать  это  сам.  Пожалуйста,  мистер
Стивенс, садитесь.
   Он прошел в ванную и принес оттуда полотенце, которое обернул  вокруг
моих плечей.
   Из своего ящика он вынул  расческу  и  ножницы,  покачал  головой  из
стороны  в  сторону  и  приступил  к  стрижке,  в  то  время  как  Маззо
прохаживался по комнате.
   Когда  Маззо  находился  в  дальнем  конце  комнаты,  Чарльз   скорее
выдохнул, чем произнес слова, почти касаясь губами моего уха:
   - Они платят мне огромные деньги! Я  так  напуган.  Что  случилось  с
другим человеком? Я потратил много часов, чтобы загримировать его...
   Но тут к нам подошел Маззо и уже больше не отходил от  нас,  так  что
пугающий односторонний разговор должен был прекратиться.
   Наконец Чарльз отошел назад и осмотрел меня. Его  подкрашенные  глаза
выражали безумный страх.
   - Да! Превосходно! - воскликнул он. - Теперь хромота. Мистер Стивенс,
дайте мне, пожалуйста, ваш правый ботинок.
   Я снял его и протянул ему. Чарльз подошел к столу и уселся. Из своего
ящичка он достал стамеску и снял ею  часть  каблука.  В  том  же  ящичке
оказался клин, который он привинтил к каблуку.
   На все это ушло не много времени. Я просто сидел, наблюдая за ним,  а
Маззо следил за нами обоими, стоя рядом.
   - Давайте посмотрим, - сказал Чарльз. - Пожалуйста, наденьте  ботинок
и пройдитесь к окну и обратно.
   Я повиновался. Толстый клин, который был привинчен к  каблуку,  делал
мою  походку  неустойчивой.  В  итоге  я  прихрамывал,  как  человек   с
поврежденной ногой. Прихромав назад, я остановился.
   - Отлично, - сказал Чарльз.
   В этот момент дверь скользнула в сторону, и в  комнату  вошла  миссис
Харриет с пуделем на руках.
   - Ну, Чарльз?
   - Волосы... Пожалуйста, скажите  мне...  Она  долго  обозревала  меня
своими темно-серыми глазами, потом кивнула.
   - Превосходно! - сказала она. - Чарльз, вы великий художник!
   Он начал глупо улыбаться, но скоро  улыбка  сменилась  гримасой.  Мне
были ясны его страхи. Он был таким же похищенным пленником, как и я.
   - А походка? - спросила Харриет.
   - Все сделано.
   Чарльз посмотрел на меня.
   - Могу ли я просить вас, мистер Стивенс, еще  раз  дойти  до  окна  и
обратно?
   Я доковылял до закрытого ставнями окна и вернулся обратно.
   - Пожалуйста, Джерри, сделайте это еще раз. Я повторил представление.
   - Да, годится, - решила она.  -  Теперь  мы  уже  кое-чего  добились.
Проводи Чарльза в его  комнату,  Маззо.  Мы  не  можем  терять  времени.
Принимайтесь за маску!
   - Да, да, конечно...
   Он первым вышел из комнаты.
   Харриет уселась.
   - Теперь, Джерри, ты должен начать зарабатывать  деньги,  которые  мы
тебе платим. До сих пор все  шло  хорошо.  Теперь  у  тебя  будет  более
сложная задача. Ты должен научиться подделывать подпись моего сына.
   В этот момент появился  Дюрант  с  портфелем.  Он  подошел  к  столу,
уселся, расстегнул молнию на портфеле и вынул  из  него  стопку  кальки,
паркеровскую авторучку и простую бумагу.
   Харриет поднялась на ноги.
   - Я оставляю тебя с мистером  Дюрантом.  Он  объяснит,  что  от  тебя
требуется. Она ушла. Дюрант посмотрел на меня.
   - Идите сюда и садитесь, Стивенс,  -  сказал  он.  Я  подошел  и  сел
напротив него за столом. Я заметил, что я больше не был "мистером".
   - Весь вопрос в практике, Стивенс, - сказал Дюрант.  -  Вот  подпись,
которую  вы  должны  скопировать,  и  постараться   добиться   полнейшей
тождественности. Пользуйтесь калькой до тех пор, пока  не  почувствуете,
что сможете воспроизвести подпись самостоятельно.
   Он протянул мне листок бумаги, на котором  была  нацарапана  подпись.
Сверху он положил кусочек кальки.
   - Скопируйте ее и продолжайте копировать, -  распорядился  он.  -  Вы
должны научиться ставить эту подпись автоматически. Разумеется, на это у
вас уйдет несколько дней. Работайте над этим, Стивенс!
   Он пристально посмотрел на меня.
   - Никому не платят даром по тысяче долларов в день.
   Он поднялся, подошел к двери, вышел, и дверь с легким щелчком  встала
на свое место, отрезав меня от внешнего мира.
   Я посмотрел на неразборчивую подпись: Джон Меррилл Фергюсон.
   Несколько секунд я смотрел на подпись, не веря своим глазам...
   ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН.
   Если бы это была подпись Говарда Хьюза, я не был бы более потрясен...
Говард Хьюз умер, но Джон Меррилл Фергюсон, если верить газетам, был жив
и здоров. В томительные часы ожидания  телефонного  звонка  я  занимался
чтением газет, которые мне любезно оставлял мой сосед. В них то  и  дело
мелькало имя Джона Фергюсона,  который,  как  считали  репортеры,  занял
место покойного Говарда Хьюза. Пресса именовала  его  "таинственным  мил
лиардером",   который   дергал   за   веревочки,   заставляя   танцевать
политиканов, и мог одним мановением руки заставить  международную  биржу
либо расцвести, либо увянуть. Было похоже, что у него имелись финансовые
связи во всех крупных делах.
   Я сидел и  ошеломленно  смотрел  на  подпись.  Мне  в  голову  пришла
устрашающая мысль, что меня наняли играть роль именно этого человека!
   Меня! Актера-неудачника наняли изображать ТАКОГО человека! Одного  из
самых могущественных и богатых в мире!
   Только теперь я нашел ответ той загадки,  которая  меня  интриговала.
Маленькая старушка с ее "роллс-ройсом"; Дюрант,  купающийся  в  деньгах;
Маззо - скорее всего наемный убийца; эта комната  с  дверью,  оснащенной
электронным устройством и роскошной обстановкой;  смертельно  напуганный
Чарльз, которого похитили точно так же, как меня...
   Человек, обладающий властью Фергюсона, должен был лишь командовать. И
то, что случилось со мной и Чарльзом, должно было непременно случиться.
   Я подумал о Ларри Эдвардсе.
   ТАКИЕ СОПЛЯКИ, КАК ОН, ЧАСТО ПОПАДАЮТ В АВТОМОБИЛЬНЫЕ  АВАРИИ.  ТЫ  -
СООБРАЗИТЕЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ, С ТОБОЙ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НЕ БУДЕТ.
   Сейчас мне  стало  совершенно  ясно,  что  так  как  Ларри  отказался
"сотрудничать",  его  убили...  Теперь,  зная,  с  кем  я  имею  дело  и
подозревая, что планируется какая-то крупная  финансовая  операция,  при
совершении которой требуется  строжайшая  секретность,  была  понятна  и
причина того, что случилось с Ларри. Эти люди просто не могли освободить
его после того, как похитили, ведь он мог начать говорить...  Поэтому  и
произошла автомобильная авария.
   Такое ни в коем случае не должно  было  случиться  со  мной!  Я  буду
"сотрудничать"! Господи! Да я буду делать все!
   Нетвердой рукой я придвинул к себе кальку и стал отчаянно  стараться.
Я хотел не только зарабатывать тысячу долларов в день, я хотел  остаться
в живых!

***

   Через два часа я  отбросил  в  сторону  ручку  и  посмотрел  на  свою
последнюю попытку. Весь пол был усеян скомканными  кусочками  кальки.  А
последняя моя попытка подделать подпись Джона  Меррилла  Фергюсона  была
даже хуже, чем первая.
   Рука  у  меня  болела,  пальцы  онемели,  а  паника  вызвала  сильное
сердцебиение.
   Отодвинув  стул,  я  поднялся  и  принялся  расхаживать  по  комнате.
Допустим, я так и не сумею подделать подпись? Станет  ли  Дюрант  искать
кого-то другого? И не закончится ли для меня вся эта история уколом иглы
или ловко подстроенной автомобильной аварией?
   Я должен был преуспеть!
   Растерев пальцы, я отправился в ванную и пустил горячую  воду,  потом
опустил в нее болевшую руку. Когда вода стала остывать, я выпустил ее  и
заполнил раковину еще более горячей. Через некоторое время боль  прошла.
Я вернулся к столу и начал работать снова.
   Через час я все еще занимался этим, когда дверь скользнула в сторону,
и в комнату вошел Дюрант в сопровождении Маззо.
   Дюрант посмотрел на массу скомканных бумажек на полу, затем подошел к
столу, взял в руки мои последние пробы и придирчиво стал изучать их.
   С гулко стучавшим сердцем я наблюдал за ним.
   Наконец он сказал:
   - Неплохо... Вижу, Стивенс, что вы намерены сотрудничать. Эта  первая
попытка вселяет надежду!
   Я откинулся на стуле, почувствовав огромное облегчение.
   - На сегодня достаточно. Завтра вы попытаетесь заново.  Он  посмотрел
на меня своим тяжелым и безжалостным взглядом.
   - Для отработки подписи в вашем распоряжении три дня. Он повернулся к
Маззо.
   - Убери весь этот мусор, а потом займись Стивенсом,  узнай,  чего  он
хочет. После этого он ушел.
   Маззо взял корзину для использованной бумага и стал  собирать  в  нее
все мои использованные комочки. Когда комната снова приобрела аккуратный
вид, Маззо улыбнулся мне.
   - Приятель, ты выживешь!  Любой  человек,  которому  удается  угодить
этому сукиному сыну, ловкий и находчивый.
   Я ничего не сказал, но в уме отметил тот факт, что Маззо  не  выносит
Дюранта.
   - Ну, приятель, что ты скажешь в отношении того, чтобы поразмяться  в
гимнастическом зале? - спросил Маззо. - Такому большому парню,  как  ты,
не годится целый день сидеть на заднице в четырех стенах. Давай пойдем и
попрыгаем.
   Я был рад выбраться из этой тюрьмы. Мы пошли  по  коридору  к  лифту.
Кабина нырнула вниз, остановилась, дверь автоматически открылась.
   Маззо провел меня в просторный, великолепно оснащенный гимнастический
зал.
   - Я видел тебя по телевизору, приятель. Ты хороший  борец,  -  сказал
Маззо,  награждая  меня  своей  крысиной  улыбкой.  -  Давай-ка  наденем
перчатки!
   Я на самом деле считал  себя  хорошим  драчуном.  Играя  роли  крутых
парней в вестернах, я гордился тем, что мне не требовались  дублеры.  Но
взглянув на этого человека-гору, я заколебался.
   - Я должен беречь свои руки, Маззо, - сказал я, - мне предстоит  ведь
и дальше заниматься этой писаниной.
   И снова крысиная усмешка.
   - Конечно.., конечно... Это же  пустяки,  приятель!  Мы  же  будем  в
перчатках. Небольшая тренировка в боксе. Ничего серьезного!
   Он подошел к шкафчику и вытащил две пары боксерских  перчаток.  Видя,
что от него не отвертеться, я разделся. Он сделал то же самое.  Вид  его
мускулатуры привел меня в ужас. Я надел перчатки и подождал, пока он  не
наденет свои. Потом мы встали лицом к лицу.
   Я прыгал вокруг  него,  подметив,  что  он  довольно  медлителен.  Он
выбросил вперед свою левую, я без труда уклонился и ударил его  довольно
сильно по носу. Он отпрянул вбок. Я заметил удивленное выражение  в  его
маленьких глазках. Он попробовал короткий  боковой  удар  левой,  я  его
вторично парировал правой, но сила его  хука  отбросила  меня  назад.  Я
понимал, что если хоть один его удар достигнет цели, я окажусь на  полу.
Это же был не человек, а трактор!
   Мы вежливо прыгали друг около друга. Я ткнул ему в голову,  когда  он
оказался  слишком  близко,  он  недовольно  фыркнул.  Это   продолжалось
несколько минут. Потом я заметил, что  на  его  лице  промелькнула  злая
усмешка. Я инстинктивно почувствовал, что он  намеревается  нанести  мне
мощный "блок-бустер", и не дал  ему  времени  сделать  это.  Я  бросился
вперед и ударил его левой рукой в лицо, так что он потерял равновесие, а
правой нанес свой коронный удар по челюсти, вложив в него весь свой вес.
Маззо свалился на пол, как будто кости в его ногах превратились в труху.
Глаза у него закатились. Он потерял сознание.
   Я сорвал с рук перчатки и опустился подле него на колени, поднял  его
бритую голову и стал похлопывать его по щекам.
   Делая все это, я с ужасом думал, что, придя в  себя,  Маззо  разорвет
меня на клочки...
   Прошло не менее десятка секунд, пока он пришел в себя. Когда я увидел
по его глазам, что к нему возвращается сознание, я приподнял его, придав
его телу сидячее положение. Потом я отошел в сторону, как будто это  был
не человек, а усыпленный тигр, который вот-вот пробудится от сна.
   Маззо посмотрел на меня, потом улыбнулся. На этот  раз  это  была  не
крысиная, а широкая, дружеская улыбка.
   - Это было здорово, приятель! - сказал он, потряхивая головой. - Черт
подери, да ты совсем молодец!
   Он протянул мне руку, и я помог ему подняться на ноги. Он растер себе
челюсть, потом разразился громким смехом.
   - А я был таким болваном, что принял тебя за слабака! Ты и в  фильмах
сам дрался, да?
   - Да, - радостно ответил я, вздыхая с облегчением, - у меня  не  было
дублеров. - Здорово!
   - Извини меня, Маззо! Ты напугал меня. Если бы  ты  подловил  меня  с
"блок-бустером", я не смог бы больше работать для мистера  Дюранта.  Вот
мне и пришлось выдать максимум того, на что я способен.
   Он стянул с себя перчатки и снова  потер  себе  челюсть,  внимательно
глядя на меня, потом кивнул головой.
   - Ты совершенно прав, приятель... Послушай, ничего не говори об  этой
истории этому сукиному сыну. Он же спустит с меня шкуру! О'кей?
   - Конечно! А ты прекрати  эту  ерунду  с  "приятелем",  называй  меня
Джерри.
   Он довольно долго смотрел на меня, потом кивнул.
   - Да-а... Хорошо. Давай разомнемся, Джерри!
   Хотя я практически не сомневался в том,  что  Маззо  был  убийцей,  и
боялся его, но сейчас у меня было чувство, что он на  моей  стороне.  Мы
побросали мяч, потом поработали со штангой,  пока  оба  не  вспотели.  Я
почувствовал, что сделал большой шаг вперед.
   Приняв душ и одевшись, мы снова вернулись в мою комнату.
   К этому времени я проголодался.
   - Проси, что хочешь, я принесу, - сказал Маззо, когда я намекнул, что
пора бы перекусить. - Тут все можно получить. Я заказал цыпленка-табака.
Он похлопал меня по плечу.
   - Ты это любишь, Джерри? Я тоже. Он потер челюсть и широко улыбнулся.
   - Ты непременно выживешь. Говорю тебе! Он ударил себя в широкую грудь
и вышел.

***

   Следующий день был точной копией предыдущего.
   Когда Маззо появился со столиком на колесах, я нашел  на  нем  второй
чек на тысячу долларов на мое имя. Это подбадривало.
   Покончив с завтраком, я уселся за стол и начал трудиться над подписью
Джона Меррилла Фергюсона. Чувствовал я себя менее скованным и куда более
уверенным.
   Через час я отложил в сторону кальку и стал расписываться на  обычной
бумаге.
   Прошел еще час, я все еще этим  занимался,  когда  отошла  в  сторону
дверь, и в комнату вошел Дюрант. Он наклонился  надо  мной,  изучая  мои
попытки.
   - Возьмите чистый листок бумаги и поставьте подпись, - велел он.
   Я послушался. Он забрал листок и придирчиво воззрился на подпись.
   - Да... Вы делаете успехи, Стивенс. Но тренируйтесь дальше.  Я  хочу,
чтобы вы так же свободно делали эту подпись,  как  и  свою  собственную.
Добивайтесь полного автоматизма.
   Он отошел в сторону.
   - Я предпринял кое-какие шаги за вас... Расплатился за вашу квартиру.
Все ваши личные вещи были уложены и привезены сюда. Я встретился с вашим
агентом, Прентцем, и уплатил ему комиссионные,  которые  он  потребовал.
Сообщил ему, что вы в настоящее время находитесь в Европе, работаете  на
меня. Так что у вас больше нет ни долгов, ни обязательств. Он  помолчал,
глядя мне в лицо.
   - Вы полностью в моем распоряжении.
   Я почувствовал себя напуганным...  В  его  пристальном  взгляде  было
нечто такое, от чего у меня перед глазами вспыхнули красные лампочки.
   - Продолжайте тренироваться, - продолжал он. - Завтра,  если  я  буду
удовлетворен, вы переберетесь  отсюда  и  приступите  к  своей  основной
работе.
   - Куда я поеду? - не удержался я.
   - Вам скажут позднее... До сих пор,  Стивенс,  вы  не  обманули  моих
ожиданий. Не забывайте: никаких вопросов...
   Он удалился.
   Прошло несколько минут,  прежде  чем  я  смог  заставить  себя  вновь
приступить к нудной работе: десятки одинаковых подписей. Утешал  я  себя
лишь мыслью о том, что пока я их вполне устраиваю и зарабатываю  хорошие
деньги.
   Подошло время ленча. Появился Маззо со столиком. Он подал мне большое
блюдо салата из креветок с добавлением кусков мяса омара.
   - О'кей? - спросил  он,  улыбаясь  мне.  -  Подкрепись  как  следует,
Джерри, тебе предстоит сегодня серьезная работа.
   Через два часа, когда я все еще тренировался над проклятой  подписью,
отворилась дверь, и появился Чарльз в сопровождении Маззо.
   Чарльз нес свою  гримировальную  коробку.  У  Маззо  через  руку  был
переброшен костюм, а в руках он нес ботинки.
   - Мистер Стивенс! - воскликнул Чарльз, слегка задыхаясь. - Нам  нужно
приняться за работу!
   Глаза у него беспокойно бегали. Бедняга дрожал от страха, лоб у  него
блестел от пота. Он поставил коробку на стол и  извлек  из  нее  что-то,
показавшееся мне огромной резиновой перчаткой, похожей  на  ту,  которой
пользуются при операциях.
   - Это тончайший латекс, мистер Стивенс, - сказал он. -  Он  не  будет
вам мешать. Я всегда работаю на его основе.
   Он потер мою щеку резиновой маской, затем ловко  натянул  мне  ее  на
физиономию. В ней были проделаны отверстия  для  глаз,  так  что  я  все
прекрасно видел.
   - Теперь брови и усы, - приговаривал он, то  приближаясь,  то  отходя
назад. - Все очень просто, мистер Стивенс. У  вас  будет  большой  запас
усов и бровей. Я сделал три маски на случай какой-то порчи. Так  что  вы
без всякого труда будете со всем этим справляться.
   Он достал из своей коробки какую-то  фотографию,  посмотрел  на  нее,
потом на меня.
   - Отлично! Подойдите к зеркалу, посмотрите сами. Я  хотел  подняться,
но Маззо сказал:
   - Переоденься-ка, Джерри.
   Это был тот  же  самый  костюм,  который  я  уже  мерил  накануне.  Я
облачился в него.
   - Теперь обувь.
   Я надел прекрасные полуботинки.
   - Вот теперь можно пройти к зеркалу.
   Я поднялся на ноги, но поскольку один  каблук  этих  полуботинок  был
снабжен дополнительным грузом,  прихрамывая  добрался  до  зеркала  и  с
любопытством посмотрел на себя.  Долгое  время  всматривался  я  в  свое
отображение, чувствуя, что по спине меня продирает холодок. Это  был  не
я! Человек в зеркале был  мне  совершенно  незнаком.  Маска  из  латекса
изображала красивого, сильно загорелого типа  с  тонким  носом,  твердым
ртом и агрессивной челюстью. Узкие  брови  и  тоненькая  полосочка  усов
придавали этому образу несколько вульгарный вид.  Я  стоял  и  оторопело
таращил глаза в зеркало, и лишь когда отошел назад, уверил себя, что это
мое собственное отображение, а не что-то иное.
   Только тут я заметил в комнате Харриет и Дюранта.
   Я повернулся.
   - Пройдите, - сказал Дюрант.
   Я прохромал через всю комнату, повернулся, захромал назад.
   - Поразительно! - воскликнула Харриет. - Теперь никто не в  состоянии
их различить! Ваши таланты, Чарльз, вполне оправдывают вашу репутацию.
   Чарльз глуповато заулыбался.
   - Благодарю вас! Маску надо  натягивать  очень  тщательно,  чтобы  не
образовалось никаких морщин. Мистер Стивенс привыкнет  делать  это  сам,
никаких затруднений у него не будет.
   Он обеспокоенно улыбнулся.
   - Теперь, когда моя работа выполнена, я хотел бы вернуться  домой.  У
меня огромное число заказов. - Конечно!  -  сказала  Харриет  и  махнула
рукой Маззо.
   - Организуй, чтобы мистер Чарльз вернулся домой!
   - Благодарю вас, благодарю... Лицо Чарльза просветлело.
   - Вы можете не сомневаться в моей скромности, я  умею  хранить  чужие
секреты! Я рад, что все так  удачно  получилось.  Подойдя  к  двери,  он
застенчиво улыбнулся мне.
   - Мне доставило большое удовольствие  познакомиться  с  вами,  мистер
Стивенс! До свидания!
   - До свидания! - ответил я.
   А сам думал, что ему здорово повезло. Ему удалось выбраться  из  этой
заварухи. Но откуда мне знать,  что  это  действительно  "до  свидания"?
Отпустят ли они его домой?

Глава 3

   Все следующее утро  я  практиковался  в  подделывании  подписи  Джона
Меррилла Фергюсона. К этому времени я делал это уже совершенно свободно.
Мне больше не приходило в голову, что эта задача может оказаться мне  не
по силам.
   Снова на столике  с  завтраком  находился  кредитный  чек  на  тысячу
долларов. Работая после завтрака, я вспомнил, что Дюрант  сказал,  будто
бы сегодня  я  уеду  отсюда  и  примусь  за  выполнение  своей  основной
работы... Чем скорее это начнется, тем скорее я буду свободен.
   После ленча появился Дюрант и положил передо мной на  стол  какой-то,
солидного вида, документ.
   - Возьмите карандаш и подпишитесь в этом месте, - скомандовал он.
   Я быстро поставил подпись Фергюсона. Дюрант рассмотрел ее и кивнул.
   - Теперь чернилами.
   Взяв паркеровскую ручку, я расписался  чернилами  поверх  карандашной
подписи. Снова Дюрант изучил то, что я написал,  потом  обратил  ко  мне
взгляд своих темных глаз.
   - Вы сдали экзамен, Стивенс. Подойдя к стулу, он сел на него.
   - Подмена начнется сегодня вечером. Вас доставят в резиденцию мистера
Фергюсона в Парадиз-сити, штат  Флорида.  Там  вы  встретитесь  с  женою
мистера Фергюсона.  Ей  известно  о  подмене,  так  что  вам  не  о  чем
беспокоиться. У вас будут собственные покои, контактировать с  прислугой
вам не придется. Мистер Фергюсон в течение  продолжительного  времени  с
ними не сталкивался, поэтому ничего необычного в этом никто  не  увидит.
Вас будет обслуживать Маззо. Иногда вы будете  показываться  в  гриме  в
парке. С вами непременно будет  Маззо.  Три  раза  в  неделю  вас  будут
отвозить в офис корпорации. Опять-таки возле вас будет Маззо.  Никто  из
служащих к вам допущен не будет. Единственное, что от  вас  потребуется,
это подписать письма и документы. Я буду руководить операцией. Я устроил
так, что  личный  секретарь  Фергюсона  уехала  в  отпуск,  ее  заменяет
женщина, никогда не знавшая мистера Фергюсона. Так  что  и  тут  никаких
проблем. Он помолчал, глядя на меня.
   - Вы будете в точности выполнять то, что буду говорить я, подписывать
любую бумагу, которую я вам дам,  не  задавая  никаких  вопросов.  Новая
пауза и вопрос:
   - Все понятно?
   - Да, - ответил я.
   - Как видите,  Стивенс,  вам  будут  хорошо  платить  за  минимальные
затраты энергии.
   Если все  на  самом  деле  будет  так  просто,  я  готов  был  с  ним
согласиться. Но так ли это будет?
   Он поднялся на ноги.
   - Мы отбываем сегодня в семь часов. Оденьте маску. Маззо вам поможет.
Куда бы мистер Фергюсон ни  ехал,  вокруг  всегда  шпионы  и  репортеры.
Выполняйте в точности все  указания  Маззо,  и  никаких  затруднений  не
будет.
   Забрав с собой подписанный мной документ, он ушел.
   Парадиз-сити! Я  частенько  читал  про  это  сказочное  место  отдыха
миллионеров и мечтал о том, чтобы  провести  там  отпуск.  Так  вот  где
находилась  резиденция  Фергюсона!  Но  этого  мало...  Я   должен   был
познакомиться с женой Фергюсона!
   Черт побери! Ты поднимаешься по социальной лестнице, сказал  я  себе.
Когда мое задание  кончится,  пообещал  я  себе,  я  найду  какую-нибудь
куколку и по-настоящему отдохну в Парадиз-сити, истратив на это часть из
тех  тридцати  тысяч,  которые  будут  дожидаться  меня   в   Чейзовском
национальном банке.
   С помощью таких довольно приятных мыслей я скоротал время до вечера.
   В 18.00 появился Маззо с чемоданом.
   - Вот мы и уезжаем, Джерри! - радостно воскликнул он,  кладя  чемодан
на стол. - Переодевайся в эту одежду!
   Он извлек из чемодана белоснежный полотняный  костюм,  светло-голубую
рубашку    из    натурального    шелка,    темно-красный    галстук    и
желтовато-коричневые легкие туфли типа "мокасин".
   - Здорово, да? - воскликнул он.
   И не то засмеялся, не то вздохнул. Потом достал из коробочки маску из
латекса.
   - Сумеешь ее надеть?
   Кончив переодеваться, я забрал маску и отправился в  ванную.  Они  не
забыли набить клин на правый каблук этих элегантных туфель.
   Одевать самому маску оказалось довольно сложно, но я  справился  и  с
этой задачей. Больше всего я  боялся  ее  повредить,  но  все  кончилось
благополучно. Потом я подклеил брови и усики.
   Маззо стоял в дверях, наблюдая за мной.
   - Здорово! - вымолвил он свое любимое словечко. - Ей-богу,  я  бы  не
отличил тебя от хозяина!
   - Так и планировалось...
   - Вот еще шляпа и светозащитные очки, - продолжал  Маззо.  Он  достал
белую шляпу с широкими полями, которую я тут же надел. Потом он протянул
мне черные очки, которые надевают горнолыжники.
   Он смотрел на меня какими-то другими глазами.
   - Я сбегаю за мистером Дюрантом. Он захочет на тебя взглянуть, прежде
чем мы уедем. Подожди немного...
   Когда он ушел, я стал разглядывать себя в большом зеркале.
   Так вот как выглядит Джон Меррилл Фергюсон, один из самых  богатых  и
влиятельных людей в мире...
   Внезапно я почувствовал странное возбуждение. Смотревший  на  меня  в
зеркале человек был Джоном Мерриллом Фергюсоном! Я поднял правую руку, и
Джон Меррилл Фергюсон тоже поднял правую руку. Я отступил  на  два  шага
назад, и Джон Меррилл Фергюсон тоже отступил на два  шага.  Я  улыбнулся
ему, а он улыбнулся мне.
   И тут мне в голову пришла одна мысль: а  что  есть  в  этом  человеке
такого, чего нет у меня? Я имел в виду не его деньги и не  власть,  ибо,
разумеется, ни того, ни другого у меня не было... Но  у  меня  было  его
лицо, его одежда, и я мог теперь без труда подделать его подпись.
   Эта  мысль  проникла  ко  мне  в  мозг  совсем  так,  как   маленькое
зернышко... Но зерна со временем прорастают... Я забыл об этом  зернышке
на время, когда в комнату вошел Дюрант.
   Я вышел, прихрамывая, из ванной, подошел к кровати, потом  повернулся
и взглянул на него.
   Невольно я почувствовал удовлетворение, когда увидел промелькнувший в
его глазах испуг. Внимательно посмотрев на меня, он сказал:
   - Очень хорошо...
   Он повернулся к Маззо, который стоял в проеме двери.
   - Ну, мы пошли, - сказал он и вышел из комнаты.
   - Я же сказал тебе, Джерри, - заговорил Маззо, - что это здорово!
   Я не пошевелился, только посмотрел ему в глаза.
   - Это всего лишь рекомендация, Маззо, - заговорил я  конфиденциальным
тоном, - но не будет ли безопаснее, если  отныне  и  впредь  ты  станешь
называть меня мистером Фергюсоном, а не Джерри?
   Он даже подпрыгнул.
   - Что это ты себе вообразил? Послушай, приятель, ты  не  босс!  Я  не
стану называть тебя мистером Фергюсоном! Это ты будешь делать то, что  я
буду тебе говорить! Вот так!
   - Ты назовешь меня Джерри или приятелем,  Маззо,  -  сказал  я,  -  а
кто-нибудь это услышит, и мы с тобой сядем в лужу. Я - мистер  Фергюсон,
и делаю то, что  ты  мне  говоришь,  но  называть  меня  лучше  мистером
Фергюсоном.
   Он потер голову  своими  огромными  ручищами  и  задумался.  Я  почти
слышал, как скрипели от напряжения его мозги. Наконец он кивнул.
   - Да-а, ты говоришь дело. Потом он усмехнулся.
   - О'кей, мистер Фергюсон. Пошли!
   Выходя из комнаты, я еще не сознавал, что крошечное  семечко  в  моем
мозгу стало прорастать.
   Я прошел следом за  Маззо  по  широкой  лестнице  в  ярко  освещенный
вестибюль.
   Харриет Фергюсон с неизменным  пуделем  на  руках  стояла  на  пороге
центральной гостиной.
   Дюрант с портфелем в руках - возле парадной лестницы.
   Маззо отошел в сторону, - Проходите, мистер  Фергюсон,  -  сказал  он
почтительно. Я пошел мимо него по лестнице и, видя, что  старая  женщина
наблюдает за нами, задержался у последней ступеньки и прямо посмотрел на
нее.  Я  слышал,  как  она  затаила  дыхание.  Я  улыбнулся  ей.  Улыбка
получилась вымученной из-за маски, но все же это была улыбка.
   - Фантастично! - воскликнула она, посмотрев на Дюранта.
   - Да, - согласился он. - Пора выходить. Маззо незаметно мне кивнул. Я
захромал вперед и приблизился к старой даме.
   - Мадам, - сказал я, - надеюсь, что вы удовлетворены?
   - Вы могли бы быть моим сыном, - сказала она, и я заметил слезы на ее
глазах.
   - Это было бы для меня счастьем, - сказал я, припомнив сыгранную мной
сцену в каком-то душещипательном фильме тридцатых  годов,  приподнял  ее
руку и погладил своими губами.
   Отвернувшись, я захромал к Дюранту, который наблюдал за этой сценой с
таким же кислым видом, какой я  наблюдал  не  раз  у  режиссеров,  когда
пытался украсть сценку у героя.
   Снаружи, в сгущающихся сумерках,  поблескивал  "ролле".  Шофер-японец
услужливо распахнул дверцу.
   Первым сел Дюрант, я  -  следом  за  ним.  Маззо  устроился  рядом  с
шофером.
   Когда мы выехали на шоссе, Дюрант сказал:
   - Когда мы приедем в аэропорт, Стивенс,  нас  будет  ожидать  пресса.
Приблизиться к нам они не смогут, но там они, конечно, будут. Мы полетим
на самолете корпорации. Вы будете делать в  точности  все  то,  что  вам
скажет Маззо. Никаких проблем не возникнет. Не спешите.  Помните:  вы  -
Джон Меррилл Фергюсон. Вас будут надежно охранять. Поднявшись по  трапу,
вы можете повернуться и поднять руку. Понятно?
   - Да, мистер Дюрант, - сказал я.
   - В самолете, Стивенс, - продолжал он,  -  вы  кивнете  стюардессе  и
сядете. Вас никто не побеспокоит, пока мы не прилетим.  По  прибытии  на
место я вас проинструктирую.
   Зароненное в голову зерно давало о себе знать...
   - Есть одна мелочь, - сказал я, -  но  она  может  оказаться  однажды
важной... Всего лишь один совет, мистер Дюрант.  Не  безопаснее  ли  вам
прекратить называть меня Стивенсом? Я не знаю, как вы называете  мистера
Фергюсона, но разумнее называть меня именно так. Сорвется у вас с  языка
при посторонних "Стивенс", и вся операция  пропала...  Мне  не  хочется,
чтобы меня обвинили в провале.
   Я  не  смотрел  на  него,  мой  взгляд   был   прикован   к   затылку
шофера-японца.
   После долгой паузы Дюрант сказал:
   -  Да,  замечание   дельное..,   мистер   Фергюсон.   Вы   проявляете
предусмотрительность.
   - Если случится провал, мистер Дюрант, я не хочу,  чтобы  я  был  его
виновником.
   - Да...
   Он тяжело дышал.
   - В таком случае вам лучше называть меня Джо.
   - О'кей, Джо.
   Больше ничего не было сказано, пока мы  не  достигли  аэропорта.  Тут
Дюрант повторил:
   - Ничего не делайте. Ничего не говорите. Предоставьте все Маззо.
   Я не мог отказать себе в маленьком удовольствии:
   - Слышу, Джо...
   Наш "ролле" явно ожидали.
   Охрана открыла двойные дверцы и отсалютовала нам, когда  мы  вылезали
из машины. Чувствуя себя членом королевской семьи,  я  слегка  приподнял
руку, отвечая на приветствия.
   - Ничего не делайте! - прошипел Дюрант.
   Машина помчалась по периметру аэродрома.  Впереди  я  видел  слепящие
огни и огромную толпу, собравшуюся поблизости от  освещенного  самолета.
Господи, каким же я пользовался успехом!
   "Ролле"  проехал  сквозь  приподнятое  заграждение,  которое  тут  же
опустили. Человек пятнадцать стояло у подножия  трапа  самолета.  По  их
виду сразу можно было сказать, что это сильные и надежные телохранители.
   Маззо выскользнул из машины. Дюрант кивнул мне, я вышел, он следом за
мной.
   - Пошевеливайтесь! - буркнул Дюрант.
   В слепящем свете прожекторов я двинулся к трапу.
   Немедленно раздались крики:
   - Мистер Фергюсон, посмотрите сюда!
   - Мистер Фергюсон, всего несколько слов!
   - Мистер Фергюсон, минуточку, пожалуйста!
   Это неистовствовала пресса. Вспышки кинокамер  не  прекращались.  Это
был самый потрясающий момент в моей жизни! То, о чем я так часто мечтал,
когда еще  надеялся  стать  знаменитой  кинозвездой,  за  которой  будут
охотиться репортеры, а  фотографы  сражаться  за  право  быть  рядом  со
мной...
   Я двинулся вверх по трапу. Дюрант шел за мной по пятам. Сердце у меня
стучало.
   - Мистер Фергюсон!
   Имя повторялось снова и снова, волны человеческих голосов  плескались
вокруг меня.
   Господи, каким великим человеком я себя чувствовал!
   На самой верхушке трапа я задержался, повернулся и посмотрел на целое
море человеческих лиц. Телохранители, телекамеры,  неистово  толкающиеся
репортеры... Чувствуя  себя  по  меньшей  мере  Президентом  Соединенных
Штатов, я поднял руку величественным жестом. Но тут  же  стоявший  рядом
Дюрант втолкнул меня в самолет.
   Дверь закрылась.
   Представление было окончено.
   Я часто читал о самолетах, принадлежащих сильным мира сего. Но  когда
я прошел мимо  двух  улыбающихся  девушек  в  темно-зеленой  форме  и  в
кокетливо сдвинутых пилотках и увидел внутренность лайнера, я  внутренне
ахнул.
   Обычные  пассажирские  кресла  были  заменены   небольшими   кожаными
шезлонгами. В салоне стоял изящный  письменный  стол  с  высоким  черным
стулом перед ним, большой коктейль-бар, широкий  стол  для  совещаний  с
десятью стульями. Весь пол устлан толстенным темно-красным ковром...
   У стены находился кожаный не то стул, не то кресло с  приставкой  для
ног, в котором было очень уютно вздремнуть.
   - Садитесь здесь, - сказал Дюрант, указывая на этот стул.
   Я уселся, снял шляпу и положил ее на ковер рядом с собой.
   Подскочил Маззо, схватил ее и куда-то унес. Дюрант прошел вперед, где
его не было видно.
   Сквозь  задвинутые  занавески  на   иллюминаторах   пробивался   свет
телевизионных установок, и я  ухитрился  немного  отодвинуть  в  сторону
ближайшую занавеску, чтобы посмотреть на оставшихся внизу представителей
прессы, но было уже поздно.
   Ожил реактивный двигатель лайнера, и через  несколько  минут  самолет
уже покатился к взлетной полосе.
   Возвратился Дюрант и сел за письменный стол,  открыл  свой  портфель,
достал из него кипу бумаг и начал их читать.
   Я отдыхал в кресле, глаза у меня были закрыты, думал я  об  оказанном
мне приеме... Что значит иметь на  счету  миллиарды!  Думал  я  о  своих
тоскливых годах, о бесплодных попытках пробиться в кинозвезды...  И  вот
теперь, совершенно неожиданно, ко мне относились, как к одному из  самых
богатых людей в мире... И мне это безумно нравилось!
   Так я пролежал минут двадцать, потом мне пришло в голову, что раз я -
Джон Меррилл Фергюсон, мне должны уделять соответствующее внимание.
   Дюрант все еще был занят чтением.
   Я осмотрелся и заметил Маззо, который дремал в кресле позади меня.
   - Маззо! - громко крикнул я.
   Они с Дюрантом одновременно подняли головы.
   Поколебавшись, Маззо поднялся на ноги и подошел ко мне.
   - Двойной скотч со льдом. И потом мне хочется чем-нибудь  перекусить,
- сказал я.
   Маззо заморгал глазами, посмотрел на Дюранта, тот сердито  глянул  на
меня, помедлил, потом кивнул.
   - О'кей, мистер Фергюсон, - сказал  Маззо  и  вышел.  Довольно  долго
разглядывая меня, Дюрант  покачал  головой  и  снова  вернулся  к  своим
бумагам.
   Одна из стюардесс принесла виски, я ей кивнул в благодарность.
   А к тому времени,  как  бокал  был  опорожнен,  прибыл  и  столик  на
колесиках: прекрасные закусочки, филе какой-то рыбы и набор сыров.  Меня
обслуживали обе стюардессы. Я не сомневался, что Дюрант  подобрал  таких
девушек, которые никогда не видели настоящего Фергюсона. Они  вели  себя
так, как и подобает вести себя девушкам, обслуживающим одного  из  самых
богатых и влиятельных людей в мире. Одна из них, миловидная блондиночка,
одаривала меня многообещающими улыбками. Я был уверен,  что  если  бы  я
провел рукой вверх под ее коротенькой юбочкой, она бы не вскрикнула.
   Далее последовала сигара и бренди.
   Господи, подумал я, вот это жизнь!
   - Не  хотели  бы  вы  что-нибудь  почитать?  -  спросила  сексуальная
блондиночка.
   Я вспомнил, что вот уже три дня живу вне общественной жизни.
   - Принесите мне газету, пожалуйста! - попросил я.
   Она  качнула  бедрами  и  удалилась,  а  через  минуту  появилась   с
"Калифорния Тайме".
   Я уселся удобнее и развернул газету.
   В ней не было  ничего  нового,  обычная,  всем  надоевшая  депрессия,
обнадеживающие  обещания  Президента,  нападки  на  Россию.  Я  полистал
страницы в поисках чего-нибудь интересного для меня,  например,  новости
Голливуда... В газете две страницы были отведены  миру  кино.  Кто  кого
привлекает к судебной ответственности, кто сейчас в  зените  славы,  кто
может получить Оскара...
   На второй странице была  помещена  фотография  того  самого  Чарльза,
который изготовил маску, украшающую в данный момент мою физиономию.
   Я рассмотрел фотографию, потом обратился к подписи под ней.
   "ЧАРЛЬЗ ДЮВАЙН. Мастер грима Голливуда. САМОУБИЙСТВО." Чарльз Дювайн,
писал репортер, отсутствовал два месяца. Считали, что он уехал  отдыхать
на Мартинику.  Он  вернулся  в  свою  фешенебельную  квартиру  на  крыше
небоскреба в Санта-Барбара два дня назад. Начальник охраны  сказал,  что
как ему показалось, мистер Дювайн был в  подавленном  состоянии,  сильно
нервничал. На следующее утро начальник охраны, совершая  обычный  обход,
обнаружил  тело  мистера  Дювайна,  который  выбросился  из  окна  своей
террасы. Полиция установила, что это было самоубийство.
   Я закрыл  глаза,  газета  выпала  из  моих  дрожащих  пальцев.  Ларри
Эдвардс, который мог заговорить, погиб из-за неисправности  тормозов.  А
теперь Чарльз Дювайн, который превратил меня в Джона Меррилла  Фергюсона
и который тоже мог заговорить, покончил с собой.
   Холодный, какой-то влажный страх вцепился в меня. Даже не влажный,  а
липкий...
   И тут я понял жуткую правду о своем собственном положении:
   КОГДА Я ВЫПОЛНЮ СВОЮ ЗАДАЧУ, Я ТОЖЕ ПЕРЕСТАНУ ЖИТЬ.
   Совершенно ясно,  что  Фергюсон  и  Дюрант  не  могут  разрешить  мне
остаться  в  живых,  опасаясь  разоблачения.  И   они   отдадут   приказ
ликвидировать меня, как это уже сделали с  Ларри  Эдвардсом  и  Чарльзом
Дювайном.
   Я так перепугался, что меня затошнило.  Холодный  пот  заструился  по
моей спине, лицо взмокло под маской.
   - Еще немножко бренди?
   Сексуальная стюардесса стояла возле меня.
   Из-за маски она не могла заметить, как я был напуган.
   Бренди? Да, он мне был нужен...
   - Да, благодарю вас.
   Она  поставила  возле  меня  высокий  бокал,  сужающийся   кверху   и
наполовину наполненный бренди.
   - Если бы вы захотели поспать, сэр, - сказала  она,  -  ваша  комната
готова. Мы приземлимся только через пять часов. - Пожалуй,  мне  это  не
помешает,  -  сказал  я,  поднимаясь.  Маска  стала   невыносимой,   мне
необходимо было ее скинуть. Девушка взяла бокал и прошла мимо Дюранта  к
двери.
   - Пойду подремлю, Джо, - сказал я мрачно, когда Дюрант поднял голову.
   Я видел, что Маззо вскочил с места,  но  Дюрант  покачал  головой,  и
Маззо снова сел.
   Я прошел следом  за  девушкой  в  небольшое  помещение,  где  имелась
кровать и встроенный шкафчик. Из него дверь вела в ванную.
   Блондинка поставила бокал на ночной столик и улыбнулась мне.
   - Желаете еще что-нибудь, мистер Фергюсон? Еще пару часов я свободна,
- сообщила она проникновенным голосом.
   Если бы я не был так напуган и не мечтал сорвать проклятую маску, она
бы меня соблазнила.
   - Сейчас больше ничего, благодарю вас!
   - Зовите меня Фебой, мистер Фергюсон, - сказала она. - Я полностью  к
вашим услугам.
   Немного помешкав, она разочарованно улыбнулась и вышла из комнатушки,
прикрыв за собой дверь.
   Я закрыл дверь на задвижку, прошел в ванную и осторожно стянул маску.
Положив ее в карман, я принялся разглядывать свою физиономию в зеркале.
   Казался ли я развалиной? Да,  несомненно.  Это  был  Джерри  Стивенс,
опустошенный и перепуганный недоумок с белым от  страха  лицом,  на  лбу
капли пота, уголки рта подергивались. Полная противоположность тому, что
я видел совсем недавно: самоуверенный, всесильный Джон Меррилл Фергюсон,
который все же обладал чем-то таким, чего не было у меня.
   Я умыл лицо и руки, вернулся в комнатушку, выпил почти  весь  бренди,
после чего сел на кровать,  пытаясь  унять  дрожь  в  трясущихся  руках.
Подумав, я допил до конца все, что было в бокале.
   Через несколько минут бренди начал давать о себе  знать.  Мое  сердце
перестало болезненно сжиматься, я закурил.
   Думал я о Чарльзе Дювайне. По всей вероятности, пара  негодяев,  если
не один Маззо, ожидали его на террасе квартиры. Укол иглой и вниз...
   Я задрожал.
   Такое вполне могло случиться и со мной и обязательно случится,  когда
я буду больше не нужен Дюранту. Ну что же, во всяком случае, я знаю, что
меня ждет!
   Дюрант сказал, что мне нужно будет играть роль  Фергюсона  в  течение
месяца,  возможно,  чуть  дольше.   Таким   образом,   я   находился   в
безопасности, как минимум, еще тридцать дней. Ну, а за тридцать  дней  я
непременно отыщу возможность выбраться из этого кошмара.
   Я начал справляться со своим страхом.
   Тридцать дней!
   Многое может случиться  за  такое  время...  Я  предупрежден.  Должен
наступить момент, когда мне удастся улизнуть. Я пойду в  полицию  и  они
обеспечат мне защиту. У меня же множество доказательств. Я предъявлю  им
маску. Я заставлю их проверить Чейзовский национальный банк в  отношении
тех  денег,  которые  платили  мне.  Пускай  спросят  Лу   Прентца.   Он
подтвердит, что меня нанял Дюрант.
   Мне стало легче. Возможно, это две большие порции  бренди  вселили  в
меня некоторую уверенность.
   И тут я услышал слабый звук, от которого  снова  екнуло  мое  сердце.
Посмотрев на дверь, я увидел, что ручка поворачивается, но  задвижка  не
позволила двери отвориться.
   - Все о'кей, мистер Фергюсон? - прошептал Маззо. Бренди заставил меня
воскликнуть:
   - Вали отсюда! Я хочу спать!
   - О'кей, мистер Фергюсон.
   Я сидел, окаменев и не сводя глаз с дверной ручки. Она еще  пару  раз
подвигалась вверх и вниз, затем замерла.
   Сидя на кровати и глядя на дверную  ручку,  я  понял,  что  чувствует
кролик, попавший в ловушку.

***

   Меня разбудил осторожный стук в дверь.
   - Мистер Фергюсон, пожалуйста... Мы прилетаем через час.
   - Благодарю вас, - сказал я и посмотрел на часы. Было 23.30.
   Я не помнил, как заснул, зато ясно представлял, как недавно  терзался
своими страхами. Бренди все же оказался чудодейственным средством!
   Я помылся и побрился, глядя в зеркало на  свое  бледное  лицо,  затем
натянул маску, прикрепил брови и усы.
   Отступив назад, я оглядел  себя  в  зеркале.  На  меня  смотрел  Джон
Меррилл Фергюсон. При виде его стали исчезать мои страхи.
   Никто не может убить Джона Меррилла Фергюсона! Это сам он мог убивать
таких людей, как Ларри Эдвардс  и  Чарльз  Дювайн,  но  он  был  слишком
могущественен, чтобы кто-то поднял руку на него.
   Эти  детские  рассуждения  помогли  мне   восстановить   уверенность.
Одевшись, я уверил себя, что смог бы справиться  с  подобной  ситуацией,
пока на мне будет маска Джона Меррилла Фергюсона.
   Я отворил дверь и вышел в главный салон.
   Дюрант все еще сидел за письменным столом, продолжая  читать  газеты.
Маззо пил кофе.
   - Все еще работаете, Джо, - сказал я самым сердечным тоном и  хлопнул
его по плечу. - Вы переутомляетесь!
   Не посмотрев на его реакцию, я подошел к шезлонгу и уселся в него, не
сомневаясь, что Маззо с изумлением смотрит на меня.
   Ко мне подошла Феба.
   - Кофе, мистер Фергюсон? - спросила она.
   - Точно... Благодарю!
   К тому времени, как я допил кофе и выкурил  сигарету,  самолет  начал
описывать круги над аэропортом Майами. Дюрант подошел ко мне.
   - Мы полетим прямиком в резиденцию на вертолете, - сказал он.  -  Там
снова  будет  пресса,  но  им  не  разрешат  приблизиться  к  вам.   Вас
экскортируют до вертолета.
   Он промолчал и бросил на меня яростный взгляд.
   - Я не хочу никаких театральных номеров от вас, ясно?
   - Конечно, Джо... Все, что вы прикажете...
   Красные  пятна,  выступившие  у  него  на  лице,  показали,  что  ему
ненавистно имя "Джо", которое произношу я, но он понимает, что ничего не
может поделать.
   Вошла Феба в своей пилотке и попросила нас пристегнуть ремни, так как
мы начинаем снижаться.
   А через пять минут мы сели в каком-то  неприметном  уголке  аэродрома
Майами.
   Нас ожидали.  Выглянув  в  иллюминатор,  я  увидел  пятнадцать  дюжих
телохранителей,  которые  устроили  внушительное  оцепление  у  подножия
трапа. На почтительном расстоянии, под светом  фонарей  грудилась  толпа
репортеров, удерживаемая  барьером.  Я  снова  почувствовал  невероятное
возбуждение. Все эти люди жаждали увидеть МЕНЯ, надеялись услышать  хоть
пару слов ОТ МЕНЯ, ДЖОНА МЕРРИЛЛА ФЕРГЮСОНА.
   Вновь я слышал возбужденные вопли репортеров. Их крики  казались  мне
музыкой Вагнера...
   Пятнадцать телохранителей приблизились ко мне, образовав клин, и меня
чуть ли не бегом доставили к вертолету. Мне очень хотелось  остановиться
и помахать рукой прессе, но меня торопили. Нас с  Дюрантом,  который  не
отставал от меня ни на шаг, практически  подняли  в  вертолет.  Дверь  с
грохотом захлопнулась.
   Летчик повернулся на своем месте.
   - Здравствуйте, мистер Фергюсон! - сказал он с почтительной улыбкой.
   Маззо, сидевший позади меня, прошептал:
   - Лейси...
   - Привет, Лейси, - сказал я голосом человека, повстречавшего  доброго
знакомого. - Рад вас видеть.
   Очевидно,  мне  не  следовало  этого  говорить,  потому  что   летчик
вытаращил глаза от изумления, но меня это не обеспокоило.  Я  снова  был
"бессмертным"...
   Вертолет взмыл вверх.
   - Заткнитесь вы наконец! - злобно,  но  достаточно  тихо,  воскликнул
Дюрант.
   - Конечно, Джо... Никаких проблем!
   Я  смотрел  вниз  на  толпу  представителей  прессы,   фотографов   и
операторов телевидения, хорошо видных в свете прожекторов, до  тех  пор,
пока они не скрылись из виду.
   Минут через двадцать я впервые увидел Парадиз-сити. Что за  город!  В
ярком свете луны я мог различить пляжи, все еще заполненные отдыхающими,
хотя было далеко за полночь, широкие бульвары со сплошным потоком машин,
экзотические   деревья,   замысловатые   здания...    Картина    пышного
благосостояния...
   Пролетая над  большими  роскошными  виллами,  утопающими  в  огромных
садах, вертолет пересек водное пространство, забитое катерами и  яхтами,
направляясь к чему-то, напоминающему остров. Позднее я  узнал,  что  это
был Парадиз-Ларго, где жили сверхбогачи. Сделав петлю над деревьями,  мы
добрались до дома Джона Меррилла Фергюсона, строения  в  стиле  барокко,
такие можно было видеть в фильмах  конца  пятидесятых  годов.  Огромное,
импозантное сооружение с многочисленными арками  и  башнями,  окруженное
зелеными лужайками и цветочными клумбами самых  разнообразных  оттенков.
Вертолет опустился на лужайке.
   Я не мог удержаться и сказал летчику:
   - Спасибо за путешествие, Лейси!
   - Мне это доставило  удовольствие,  мистер  Фергюсон,  -  ответил  он
потрясение.
   Нас ожидала машина. Дюрант со злобным видом указал  мне  на  переднее
сидение, сам сел сзади, Маззо скользнул за руль, и мы тронулись к дому.
   Был ли я потрясен? Не спрашивайте...
   - Послушайте меня, Стивенс, - прошипел Дюрант, наклоняясь ко мне, - я
велел вам не распускать ваш проклятый язык! Мистер Фергюсон  никогда  не
разговаривает со своими работниками.
   - Сожалею, Джо... Откуда мне было знать, что он такой  невоспитанный?
Вы же этого не сказали... Теперь буду знать. Все, что вы прикажете...
   Мы остановились перед парадным входом в дом. На  террасе  горели  все
огни. Двойные двери были широко распахнуты.  Мы  вылезли  из  машины,  я
следом за Маззо поднялся на  двадцать  мраморных  ступеней,  задержался,
чтобы бросить взгляд  на  огромную  террасу,  уставленную  шезлонгами  и
столиками, между которыми пестрели вазоны с многоцветными бегониями.
   Мы вошли в просторный холл  и  прошли  дальше  по  широкому  длинному
коридору. По его стенам были развешаны картины  современных  художников.
Мы подошли к лифту.
   - Отведи его на  его  половину,  -  бросил  Дюрант  Маззо.  -  Миссис
Фергюсон встретится с ним завтра утром. И он ушел. Маззо подмигнул  мне,
открывая дверь лифта.
   - Вы слышали, что сказал мистер Большой, мистер Фергюсон? Когда  лифт
полез наверх, я сказал:
   - Могу поспорить, его ненавидит даже собственная мать...
   - Если нет, то се котелок нуждается в ремонте, - заявил  Маззо.  Лифт
доставил нас в холл. Перед нами были две двери.
   - Вот здесь вы и живете, мистер Фергюсон, -  сказал  Маззо,  открывая
одну из дверей.
   Щелкнув выключателем, он прошел  в  колоссальную  комнату,  настолько
роскошно обставленную, что я замер на пороге.
   Тут было решительно все, что  мог  бы  пожелать  миллионер:  огромный
письменный  стол  с   многочисленными   телефонами   и   регистрирующими
самопишущими приборами,  комфортабельное  кресло,  два  больших  дивана,
телевизор,   шикарный   бар,   большой   камин,   не   говоря   уже    о
светло-коричневом ковре во всю комнату.  На  стенах  висели  современные
картины. Я узнал не менее трех Пикассо.  Одну  стену  занимало  огромное
окно-витраж и такие же двери, ведущие на заставленную цветами террасу.
   - А вот здесь вы спите, мистер Фергюсон, - сказал  Маззо,  распахивая
дверь огромной комнаты.
   Такой же золотисто-коричневый ковер, еще один  телевизор,  гигантская
кровать, в которой с удобствами могли спать не менее  шести  человек.  И
тут на стенах - картины  современных  художников.  -  Симпатично,  а?  -
спросил Маззо.
   Я только ахнул. Это был предел роскоши.
   - Ну что же, надо немного поспать. У вас завтра будет  рабочий  день.
Ванная вон там.
   Маззо подошел к одному из встроенных шкафов  и  достал  оттуда  серую
шелковую пижаму и тапочки от Гуччи. Это он положил мне на кровать.  ,  -
Увидимся утром!
   И он оставил меня.
   Я стоял, осматриваясь, и тут услышал негромкий щелчок.
   Маззо запер меня на ключ.

***

   Я проснулся от эротического сна, в котором я преследовал Фебу, одетую
только в одну пилотку. Я бы уже догнал ее, но тут  почувствовал  тяжелую
руку на моем плече.
   Я открыл глаза и увидел перед собой Маззо.
   - Неужели нельзя было немного  подождать?  -  спросил  я,  садясь  на
кровати. - Ведь я бы ее непременно взял. Он разразился  своим  особенным
смехом.
   - Завтрак, мистер Фергюсон, а потом бизнес.
   Он подошел к шкафу и извлек оттуда пышный халат. - Поторапливайтесь!
   Притворно застонав, я вылез из кровати и  побежал  в  ванную,  принял
душ, побрился, надел роскошный халат и вышел в спальню  как  раз  в  тот
момент, когда Маззо вкатил туда столик,  на  котором  стоял  кофейник  и
блюдо жареных почек с пряностями и специями.
   Когда с едой было покончено, Маззо сказал:
   - У вас имеется гардероб на все случаи жизни, мистер Фергюсон.
   Он распахнул двери стенных шкафов. - Выбирайте на свой вкус.
   Я подошел и проверил содержимое этих шкафов. Однажды меня  пригласили
в дом одного из известнейших киноактеров, который отличался  необычайной
хвастливостью. Он с садистским наслаждением продемонстрировал  мне  свои
туалеты, и я буквально заболел от зависти. То, что я тогда  видел,  было
сущей ерундой по сравнению с  гардеробом  Джона  Меррилла  Фергюсона.  В
шкафах ВИСЕЛИ сотни две костюмов, рубашек, рядами стояла обувь.
   - Прежде чем одеваться, мистер Фергюсон, - сказал Маззо, -  покончите
с маской. Вы сегодня будете участвовать в шоу.
   Я пошел в ванную, натянул маску и закончил  грим,  потом  вернулся  в
спальню.
   Мне потребовалось  минут  двадцать,  чтобы  остановиться  на  костюме
кремового цвета в  тоненькую  синюю  полосочку,  который  сидел  на  мне
превосходно. Переодеваясь, я вспоминал слова  Дюранта  о  том,  что  мне
предстоит встретиться с женой Джона Меррилла Фергюсона.
   - Что собой представляет  супруга,  Маззо?  -  спросил  я,  завязывая
темно-синий жардановский галстук. Он тихонечко свистнул.
   -  Вы  узнаете  это  так  же,  как  узнал  и  я.  Будьте   осторожны.
Предупреждаю вас, тут можно обжечься...
   Он почесал свою бритую голову, глядя на меня.
   - Линия вашего  поведения  с  Дюрантом  о'кей.  Он  ничего  не  может
поделать, ему приходится с этим мириться,  но  с  миссис  Фергюсон  надо
поостеречься. Для нее вы - Джерри Стивенс На актеров она смотрит свысока
Хорошо, если взглянет в их сторону,  переходя  через  улицу.  Даже  босс
относится к ней осторожно, а мистер Дюрант ее явно побаивается. Па  меня
она смотрит кик на  поддельный  чек  трехмесячной  давности,  засиженный
мухами. Так что следите за каждым своим шагом!
   На какое-то время эта информация обескуражила, но, взглянув в зеркало
и увидев там Джона  Меррилла  Фергюсона,  который  смотрел  на  меня,  я
приободрился.
   - О'кей, Маззо! Я отнесусь к ней с осторожностью. В  салоне  раздался
зуммер. Маззо вышел, поднял трубку и сказал:
   - Да, мистер Дюрант, он готов. Я тоже прошел в салон.
   - Сюда идет миссис  Фергюсон,  -  сказал  Маззо,  -  так  что  будьте
осторожны, не испортите хорошую игру.
   Почувствовав себя внезапно точно так, как я чувствовал, когда впервые
переступил порог киностудии, я прошел к письменному столу и сел на него.
Чтобы  что-то   делать,   я   взял   в   руки   переплетенный   в   кожу
календарь-еженедельник  с  внесенными  в   него   для   памяти   всякими
замечаниями, и стал просматривать эти записи. Каждые полчаса любого  дня
были расписаны: какие-то неизвестные мне имена,  совещания,  свидания...
Джон Меррилл Фергюсон действительно был крайне занятым человеком. В июне
записей стало заметно меньше. Это было три месяца назад.  За  весь  июль
было записано всего три имени, в августе - одно... Сентябрь  был  вообще
чистым.
   Я не слышал, как открылась  дверь,  настолько  меня  поразили  пустые
сентябрьские листочки.  Маззо  тихонечко  кашлянул,  и  тогда  я  поднял
голову.
   Она стояла в проеме двери и рассматривала меня.
   Уверен, что до  конца  своих  дней  буду  помнить  первую  встречу  с
Лореттой Меррилл Фергюсон. Есть  женщины  и  женщины...  По  роду  своей
профессии я видел самых лучших и самых худших, несговорчивых и не  таких
уж  несговорчивых,  больших  звезд  и  звездочек,  хитрых,  отчаявшихся,
дегенераток,  сексуально  озабоченных,  нимфоманок  и...  Но  для   чего
продолжать? Я всех их перевидал, но я никогда не встречал такой женщины,
как миссис Джон Меррилл Фергюсон...
   Она принадлежала к тем  женщинам,  при  виде  которых  любой  мужчина
затаивал дыхание. Я не берусь подробно описать ее, могу только  сказать,
что она была  высокой,  стройной,  длинноногой.  Всем  этим  обладают  и
кинозвезды. Но меня-то потрясло се лицо... Окаймленное черными как смоль
волосами, оно сразу заставило меня подумать о Клеопатре. Оно было  цвета
слоновой кости, и все его  черты  были  безукоризненны:  точеный  носик,
широкий рот и большие глаза цвета фиалки.
   Она была не только самой красивой, но и самой  чувственной  женщиной,
которую я когда-либо встречал.
   При виде ее у меня пересохло во рту, а сердце бешено заколотилось.
   Я сидел за столом, глядя на нее.
   В комнату вошел Дюрант.
   - Встаньте! - рявкнул он.
   Я поднялся, продолжая смотреть на эту сказочную женщину.
   - Пройдитесь по комнате!
   Я прошел, хромая, до стены, повернулся и подождал, чувствуя, что  она
рассматривает меня, как пса на собачьей  выставке.  Дюрант  обратился  к
ней:
   - Мадам, я думаю, что он приемлем...
   - Велите ему что-нибудь произнести. У нес  был  грудной,  чувственный
голос. Говорила она так, будто меня не существовало.
   - Что-нибудь произнесите!
   Внезапно я увидел свое отражение в  зеркале.  Увидел  Джона  Меррилла
Фергюсона, одного из самых могущественных людей в мире. Никто  не  смеет
диктовать ему, что делать!
   Я указал на дверь.
   - Выйдите к черту отсюда, Джо! И вы,  Маззо!  Я  хочу  поговорить  со
своей женой!

Глава 4

   Я стоял возле письменного стола и смотрел на Лоретту Фергюсон.
   Мы были одни.
   После моего взрыва Дюрант с покрасневшей  от  возмущения  физиономией
начал неистовствовать, но Лоретта  Фергюсон  утихомирила  его  движением
одного пальца.
   - Уходите! - сказала она голосом, напоминавшим удар хлыста.
   Дюрант и Маззо вышли из комнаты, затворив ее за собой так  осторожно,
как если бы она была из яичной скорлупы.
   Таким образом мы и остались одни.
   Она довольно долго изучала меня, потом подошла к одному из диванов  и
села.
   - Снимите маску, я хочу посмотреть, как вы выглядите на самом деле.
   Я прошел в ванную, осторожно убрал усы и брови, потом  стянул  маску,
ополоснул водой вспотевшее лицо и вернулся в салон.
   Я стоял у стола и глядел на нее, она же  рассматривала  меня  глазами
мясника, оценивающего новую тушу, но  я  привык  к  агентам,  директорам
картин, операторам, которые точно так же рассматривали меня, поэтому  ее
взгляд не смутил меня. Я ждал, не спуская с нее глаз, и это привело ее в
замешательство,  потому  что  после  неудачной  попытки  заставить  меня
отвести глаза она сама отвела их. Это была моя маленькая победа!
   - Садитесь!
   Снова удар хлыста в ее голосе.
   Не спеша я прошел к большому  окну  и  посмотрел  вниз  на  огромную,
безукоризненно  ровно  подстриженную  лужайку,  моя  спина  была  слегка
повернута к миссис Фергюсон.
   - Я сказала, чтобы вы сели!
   - Какое прекрасное у вас имение, миссис Фергюсон, но вес же оно менее
прекрасно, чем вы сами, - сказал я.
   Затем достал пачку  "Честерфильда"  из  кармана,  вытряс  сигарету  и
закурил ее.  Я  не  повернулся,  продолжая  рассматривать  сад,  большой
плавательный бассейн и трех садовников-китайцев, приводивших  в  порядок
цветочные клумбы.
   - Когда я велю вам что-то сделать, извольте выполнять! Садитесь!
   Я повернулся и улыбнулся ей. Маззо предупредил меня в отношении  этой
женщины. Я твердо решил, что она не будет мной помыкать.
   - Мне платят тысячу долларов в день за то, что я  играю  роль  вашего
мужа, миссис Фергюсон. За эти деньги я согласился сотрудничать,  но  это
не значит, что  все  кругом  будут  мне  отдавать  приказы,  даже  самая
прекрасная женщина, которую я когда-либо видел, у которой, к  сожалению,
настолько дурные манеры, что она не говорит "пожалуйста"...
   Она  долго  сидела,  испепеляя   меня   глазами,   затем   неожиданно
успокоилась, став поразительно женственной. Перемена была  удивительной.
Ее надменное, недоброе лицо смягчилось, фиалковые  глаза  засияли,  губы
заулыбались.
   - Наконец-то мужчина! - произнесла она, обращаясь скорее к себе.
   Потом похлопала по дивану.
   - Пожалуйста, подойдите и сядьте здесь.
   Хотя я был всего лишь  безработным  актером,  эта  перемена  меня  ни
капельки не обманула. Я слишком часто имел дело с суками, которые в один
момент устраивали ад, а  в  следующий  становились  сладкими,  как  мед.
Женщины, которые были слишком богаты, слишком красивы, но имели манеры и
привычки уличных торговок, не были для меня в новинку, но я их опасался,
понимая, что с ними все мои старания напрасны.
   Я подошел к стулу и сел на него так, чтобы она  хорошо  видела  меня,
решив не садиться с ней рядом.
   - Я в вашем распоряжении, миссис Фергюсон, - сказал я.
   - Вы могли бы хорошенько подумать, мистер Стивенс... -  сказала  она,
продолжая улыбаться. - А я могла бы кликнуть этого  человека-обезьяну  и
приказать ему испортить ваше красивое лицо...
   Я улыбнулся ей  той  улыбкой,  которая  у  меня  предназначалась  для
избалованных, капризных детей.
   - Что же, кликните его... Мы  с  ним  уже  разобрались,  кто  из  нас
мужчина, а кто - мальчик. Он приземлился на пол.
   Она  откинулась  назад  и  засмеялась,  нацелившись  на  меня  своими
грудями. Это был настолько  заразительный  смех,  что  и  я  не  мог  не
рассмеяться. Потом она сказала:
   - Вы великолепны! Что за находка! Новая смена настроения?  Порой  мне
хотелось,  чтобы  я  меньше  знал  о  женщинах!  Как  часто   они   меня
разочаровывали... Если они не  добивались  своего  одним  способом,  они
прибегали к другому, потом - еще к одному.
   - Миссис Фергюсон, - сказал я, - если у вас есть  какие-то  указания,
пожалуйста, сообщите мне.
   Ее улыбка слиняла, в глазах появилось усталое выражение.
   - Вы настроены враждебно,  -  сказала  она,  -  и  это  понятно.  Моя
свекровь считает себя диктатором.  Уверяю  вас,  это  не  я  решила  вас
похитить.
   Я почувствовал некоторое удовлетворение. Она уже защищалась...
   - Похищение считается федеральным преступлением, но не станем на этом
останавливаться, - сказал я. -  Мне  хорошо  платят.  Я  не  жалуюсь.  Я
согласился играть роль вашего мужа. Вас устраивает мой грим?
   - Он  великолепен!  Но  не  голос...  Вам  придется  разговаривать  с
некоторыми людьми по телефону. Смогли  бы  вы  имитировать  голос  моего
мужа?
   - Я не могу сказать этого, пока не услышу его голос, - ответил  я.  -
Не думаю, что это будет проблемой. Недавно я работал в одном клубе,  где
имитировал голоса хорошо известных людей: Ли Марвина, Ричарда Никсона  и
даже сэра Уинстона Черчилля.
   Она выпрямилась, глядя на меня.
   - Вы - потрясающий человек! - произнесла она таким голосом, что я  не
почувствовал фальши в ее восклицании. Поднявшись на ноги, она добавила:
   - У меня есть  лента  с  записью  речи  моего  мужа,  вы  сможете  ее
прослушать. Когда вы решите, что в состоянии имитировать голос, мы снова
встретимся, мистер Стивенс.
   - Я хочу сказать вам еще об одном, - сказал я, поднимаясь с места.  -
Это всего лишь деловое предложение... Я не знаю, как вы называете своего
мужа, но не будет ли безопаснее, если вы будете называть меня  так,  как
вы называете его?
   Она смотрела на меня, ее фиалковые глаза неожиданно стали далекими.
   - Я называю его Джоном, а он меня - Эттой...
   - Итак, я жду, Этта.
   Из моего долгого и, зачастую,  грустного  знакомства  с  женщинами  я
вынес умение чувствовать, когда женщина "сложила  оружие".  Я  видел  по
тому, как смягчается выражение лица, появляется легкий румянец, в глазах
появляется призыв. Все это сейчас было налицо. Я  был  уверен,  что  мне
стоит только перешагнуть разделяющую нас границу, заключить  ее  в  свои
объятия,   и   она   мне   отдастся.   Это   было   соблазнительно,   но
несвоевременно...
   Поэтому я только улыбнулся и отошел к  окну.  Постоял  там  несколько
минут, глядя в сад, потом обернулся.
   Она ушла.
   Я почувствовал, что мне необходимо выпить, подошел  к  бару  и  налил
себе полстаканчика скотча. Забрав его,  я  прошел  к  креслу  и  уселся.
Почему-то мне казалось, что Лоретта Фергюсон не намеревалась  стать  для
меня проблемой.
   Через полчаса, когда я все еще сидел и думал, явился Маззо.
   - Вы действуете отлично, мистер Фергюсон, - сказал он, подмигивая.  -
Как мне кажется, вы понравились миссис Фергюсон.
   Он  подошел  к  письменному  столу  и  снял  крышку  с  превосходного
магнитофона.
   - Она сказала, что вам нужно  вот  это.  Запись  деловых  переговоров
босса. Что вы хотите к ленчу?  Шеф-повар  готовит  вкусную  похлебку  из
рыбы, моллюсков, свинины, овощей и специй. Устраивает?
   - Вполне, - ответил я, поднимаясь и подходя к письменному столу.
   - Вы знаете, как действует  эта  машина?  Просто  нажмите  на  кнопку
обратного хода.
   - Знаю...
   Он кивнул и вышел из комнаты.
   Я сел за стол, нажал кнопку и стал внимательно вслушиваться  в  голос
человека, роль которого я играл. Голос был четкий, хорошо  поставленный,
авторитетный. Он явно что-то диктовал своему маклеру. Я не вслушивался в
слова, не интересовался содержанием речи. Я сосредоточил  свое  внимание
на интонациях, паузах, на качестве его  голоса.  Я  не  сомневался,  что
легко смогу сымитировать этот голос.  Прокрутив  ленту  четыре  раза,  я
решил использовать чистый отрезок  ленты  на  катушке,  переключился  на
запись и голосом Фергюсона  продиктовал  ряд  распоряжений  по  купле  и
продаже  каких-то  несуществующих  акций.  Затем  перемотал   пленку   и
прослушал се от начала до конца, отойдя к окну и глядя в сад.  Я  узнал,
где началась моя запись, по именам Бонда и Шера, придуманным мной.
   Когда я нажал кнопку "стоп", появился Маззо с неизменным столиком  на
колесах.
   - Пахнет очень  вкусно,  Маззо,  -  сказал  я  голосом  Фергюсона.  -
Надеюсь, что запах меня не обманет.
   Маззо в это время  накрывал  на  стол.  Он  так  резко  повернулся  и
уставился на меня, что у него из рук выпала салфетка.
   -  Господи!  -  воскликнул  он.  -  Вы  меня  напугали!  Я   мог   бы
поклясться...
   - Поторопись, Маззо, - сказал  я  все  еще  голосом  Фергюсона.  -  Я
голоден!
   Он продолжал таращить глаза.
   - Вы говорите точно так, как босс, - пожаловался он.
   - Я этого и добивался.
   Я уселся за стол. Возле моей тарелки лежал еще  один  чек  на  тысячу
долларов. Пряча его в бумажник, я заговорил уже своим голосом:
   - Ну же, Маззо, пошевелитесь! Не глядите на меня быком. Я голоден.
   Днем, не снимая маски, я играл в теннис с Маззо. За домом было четыре
теннисных корта, огороженных высокими  живыми  изгородями.  Маззо  играл
неплохо, но мне удалось обыграть  его  дважды.  При  подаче  я  случайно
поднял глаза и заметил Лоретту, которая стояла на балконе и наблюдала за
игрой. Я помахал ей рукой, но она не ответила, а когда мне удалось снова
взглянуть туда, ее уже не было.
   Закончив игру, мы с Маззо вернулись в дом.
   -  Если  мы  столкнемся  с  дворецким,   -   сказал   Маззо,   -   не
останавливайтесь. Его зовут Джонасом. Он близорукий и уже очень старый.
   Действительно, когда мы вошли в просторный холл, я  увидел  высокого,
важного негра со снежно-белыми волосами, который направлялся к  главному
салону.
   - Добрый день, мистер Фергюсон, - сказал он, останавливаясь.  -  Могу
ли я сказать, как рад вас снова видеть...
   Я махнул в его  направлении  и  прошел  к  лестнице.  Оттуда  голосом
Фергюсона я сказал:
   - Я рад возвратиться, Джонас.
   Когда мы добрались до верхней площадки, Маззо похвалил меня.
   - Очень мило. Вы делаете успехи!
   Он оставил меня в моих апартаментах, где я первым делом стянул  маску
и  принял  душ.  Затем,  облачившись  в  короткую  куртку  из  махры,  я
растянулся на огромной кровати. А чтобы время скорее шло, думал.
   И незаметно задремал.
   В 19.00 раздался звук зуммера, он доносился  из  салона.  Соскочив  с
кровати, я побежал  туда  и  увидел,  что  мигает  сигнальная  лампочка.
Схватив трубку, я спросил голосом Фергюсона:
   - В чем дело?
   Затем, решив, что это Лоретта, продолжал:
   - Это вы, Этта? Я ждал весточки от вас.  Я  услышал,  как  она  шумно
вздохнула.
   - Потрясающе! Сегодня мы будем обедать  в  девять  часов  с  мистером
Дюрантом в столовой. Оденьте маску. Маззо говорит, что Джонас  полностью
одурачен. Это серьезное испытание... Джон.
   Она замолчала.
   Это требовало очень сухого мартини... Я подошел к  коктейль-бару,  но
там не  было  льда.  Чуточку  поколебавшись,  я  подошел  к  внутреннему
селектору,  прочитал  надписи  над  различными  кнопками,  увидел  слово
"дворецкий" и нажал кнопку. Через секунду Джонас ответил.
   - У меня нет льда, Джонас, - сказал я голосом Фергюсона.
   - Лед находится в нижнем  отделении  шкафчика,  сэр,  -  взволнованно
сказал он. - Я сейчас же приду. Я обругал себя за глупость.
   - Нет, не приходите. Я занят. Все в порядке.
   Я отключился.
   Вот, что может получиться из-за излишней  самонадеянности,  сказал  я
себе, открывая дверцу нижней половины коктейль-бара. Действительно,  там
находился плотно набитый холодильник.
   - Что он, теперь подумает? - беспокоился я. Пока я смешивал коктейль,
раздался осторожный стук в дверь. Поспешно отойдя  к  окну,  я  крикнул,
чтобы входили.
   - Сэр, могу я приготовить вам питье? - спросил Джонас. Все еще стоя к
нему спиной, так как на мне не было маски, я покачал головой.
   - Все в порядке. Благодарю. Оставьте меня. Я занят.
   - Да, мистер Фергюсон... Дверь закрылась.
   Я отпил половину мартини, опустил бокал, обтер вспотевшее  от  страха
лицо и допил остальное.
   Маззо появился в 20.00. Я успел разделаться с тремя мартини.
   - Большое дело, мистер Фергюсон, - сказал он, подмигивая. Он прошел к
одному из стенных шкафов и достал оттуда фрак.
   - Одевайтесь.
   Потом появилась украшенная оборками белая рубашка  и  черный  галстук
бабочкой.
   - Сначала сделайте свое лицо...
   Я отправился в ванную и надел маску. Теперь  это  у  меня  получалось
довольно быстро. Когда я  закончил  с  гримом,  я  не  без  удовольствия
посмотрел на физиономию Джона Меррилла  Фергюсона,  и  это  придало  мне
уверенности.
   Вернувшись в спальню,  я  переоделся  во  фрак.  Когда  я  прикреплял
галстук, заговорил Маззо:
   - За  столом  будет  прислуживать  Джонас.  Ему  будут  помогать  две
женщины. Вам нечего беспокоиться в отношении любой из них. Это настоящие
коровы. Джонас - полуслепой. Вам нужно запомнить две вещи. Босс много не
ест, так что не набрасывайтесь на еду. И босс много не говорит. Отложите
болтовню на будущее. Понятно?
   - Конечно.
   - Да... Босс не пьет и не курит.
   - Он, должно быть, образец добродетели, черт бы его побрал! Что же он
делает в свободное время? Маззо залился смехом.
   - Имеется миссис Фергюсон...
   Да, имелась Лоретта... Стоило мне ее мысленно представить, как у меня
забурлила кровь... Чертовски опасная и манящая женщина!
   Без нескольких минут девять Маззо проводил меня вниз  по  лестнице  в
огромную столовую, в которой  без  толкотни  могли  сесть  за  стол  сто
человек.
   Лоретта,  выглядевшая  сногсшибательно  в   сильно   декольтированном
вечернем платье красного цвета, сидела в кресле. Ее плечи и  грудь  были
украшены бриллиантами. Дюрант, облаченный во фрак, стоял  возле  пустого
камина и курил сигару. Джонас находился поблизости.
   В центре комнаты был сервирован стол.
   Увидев меня, Лоретта поднялась, подошла ко мне и подставила  щеку.  Я
потерся о нее губами, вдыхая запах ее  ненавязчивых  духов.  -  Надеюсь,
сегодня у вас будет аппетит, Джон? Шеф приготовил новое блюдо.
   Помня наставления Маззо, я устало пожал плечами.
   - Вы должны постараться поесть, - сказала Лоретта, улыбаясь мне.
   Не сомневаясь, что все это говорилось  для  Джонаса,  я  снова  пожал
плечами.
   Мы уселись за стол. Передо мной поставили  мусс  из  омаров,  у  меня
сразу же стал выделяться желудочный сок. Но  проклятый  Маззо,  стоявший
позади меня, предостерегающе кашлянул.
   Я неохотно пробурчал:
   - Я этого не могу есть.
   Как будто ожидая от меня именно этих слов, Джонас тут же убрал  прочь
блюдо и заменил его каким-то невразумительным салатиком. Я безо  всякого
энтузиазма поковырял его вилкой, жадными глазами наблюдая  за  тем,  как
Лоретта и Дюрант поедают мусс.
   Лоретта   поддерживала   разговор,   который   не   требовал    моего
вмешательства. Иногда Дюрант вставлял  деловые  замечания,  и  я  кивал,
показывая, что слушаю его.
   Тут  мне  сунули  под  нос  блюдо  с  таким  потрясающим  запахом!  Я
вгляделся. Что же это такое? Цыпленок с трюфелями  под  каким-то  особым
соусом...
   - Маленький кусочек, мистер Фергюсон, - запричитал Джонас, как добрая
мамаша над капризным малышом. МАЛЕНЬКИЙ  кусочек?  К  черту!  Я  мог  бы
проглотить все!
   - Выглядит неплохо, - произнес я, ясно слыша кашель Маззо.  Наплевать
на него, подумал я. - Да, полагаю, я могу попробовать это блюдо...
   Джонас положил мне на тарелку ломтик от грудинки.
   - Смелее, Джонас, - сказал я, - не надо жадничать.  Я  видел,  какими
глазами на меня смотрят Лоретта и Дюрант.
   Что же касается Маззо, то на него напал такой кашель, будто он сбежал
из туберкулезной клиники.
   Джонас просиял и добавил мне еще кусочек.
   - Достаточно, Джонас, - сказал я, когда на тарелке  появилось  что-то
весомое.
   Затем  Джонас  обслужил  Лоретту  и  Дюранта.  Они  оба  сидели,  как
безмолвные истуканы.
   Прожевав первую порцию, я решил их успокоить. Повернувшись к Лоретте,
я сказал:
   - Похоже, эти новые пилюли повлияли на мой аппетит...
   - Очень рада, - пробормотала Лоретта, выжимая улыбку.
   - Мои поздравления шефу, Джонас, - сказал я, активно работая ножом  и
вилкой. Потом, повернувшись к Дюранту,  заметил:  -  Примечательно,  как
далеко шагнула современная фармакология.
   - Я это вижу, - пробурчал Дюрант.
   Наконец, в конце трапезы, когда я уничтожил двойную порцию  яблочного
пирога,  которым  Дюрант,  поглядывая  на  меня,  давился,  а   Лоретта,
посмеиваясь, не стала есть, "чтобы не испортить фигуру", мы вышли  из-за
стола.
   Дюрант отправился в салон.
   Чувствуя себя совершенно спокойным и очень сытым, я проводил  Лоретту
до дверей этого салона, затем остановился, увидев,  что  Дюрант  закурил
сигару и устроился в кресле.
   У меня не было ни малейшего желания провести  остаток  вечера  в  его
обществе.
   - Думаю, я отправлюсь спать, - сказал я и посмотрел Лоретте в глаза.
   Она улыбнулась.
   - Ты все проделал прекрасно, Джон, - сказала она. - Спокойной ночи!
   И она прошла мимо меня, чтобы присоединиться к  Дюранту.  С  Маззо  у
меня за спиной я возвратился в свою комнату.
   - Послушай, приятель, - заговорил Маззо, как только за нами закрылась
дверь, - я же говорил тебе...
   - Черт побери, что ты воображаешь? С кем  ты  так  разговариваешь?  -
спросил я требовательно, поворачиваясь к нему. - Заткнись  немедленно  и
убирайся отсюда вон!
   Я прошмыгнул в ванную и захлопнул за собой дверь.
   Там я замер, ожидая, не вздумает ли он войти сюда и поднять  шум.  Но
нет... Все было спокойно. Я подошел к зеркалу и снял маску. Принял душ и
переоделся в пижаму.
   Я выключил все лампы в спальне за исключением малюсенького ночника  в
изголовье кровати, растянулся на подушках и стал обдумывать события дня.
   Мне казалось, что день прошел удачно. Я выдержал экзамен с  Джонасом,
а это было немаловажно. Теперь у меня в банке  было  уже  четыре  тысячи
долларов. Я контролировал Маззо. Я даже кое-где  имел  преимущество  над
Дюрантом. Да, день был удачный...
   Закрыв глаза, я перекинулся мыслями на Лоретту.  И  с  этими  мыслями
стал засыпать. Проспав несколько часов, я проснулся.
   В комнате была полнейшая темнота.
   Я почувствовал тепло нагого тела, жавшегося ко мне.  Нежные  пальчики
ласкали меня.
   Еще в полудреме я потянулся к ней,  перекатился,  позволив  се  рукам
направить меня в нее.
   - Нет, не двигайся... Лежи тихо...
   Она шептала мне, ее лицо было  прижато  к  моему.  Она  держала  меня
крепко в себе, я приподнялся па локтях, чтобы ей не было так тяжело меня
держать.
   - Нет, не делан этого... Наоборот, раздави меня! - прошептала она.
   И я погрузился в эротический сон, чувствуя себя бесконечно усталым  и
выжатым, как лимон.
   Позднее, гораздо позднее, когда уже сквозь ставни  начал  пробиваться
рассвет, я вернулся. Теперь я лежал рядом с ней и мне  было  видно,  что
она тоже проснулась и улыбкой приглашает меня начать все сначала.
   - Привет, Джерри! - сказала она.
   Я обнял ее обеими руками и притянул к себе.
   На этот  раз  мы  не  спешили,  и  это  было  что-то  восхитительное,
бесподобное. Потом мы снова заснули.
   Яркое солнце струилось сквозь ставни, когда я вновь открыл глаза.
   Она разговаривала с Джонасом, который вкатил столик с утренним  кофе.
На ней был надет турецкий халат, а ее черные  волосы  уже  были  красиво
уложены.
   Наблюдая за ней из-под простыни, которой я прикрыл лицо,  я  думал  о
том, что она выглядит самой восхитительной женщиной в мире.
   Джонас поставил две чашки, наполнил их кофе, поклонился и, не глядя в
мою сторону, вышел.
   Я встал с постели.
   Она теперь сидела возле столика, маленькими глоточками  пила  кофе  и
улыбалась мне. Я присоединился к ней.
   - Хорошо спал, Джерри? Выпив кофе, я закурил.
   - Потрясающая женщина! Потрясающая ночь! Она рассмеялась.
   - Джону даже в голову не пришло бы сказать нечто подобное. Но Джон не
романтический любовник. Я посмотрел ей в глаза.
   - Где ваш муж?
   - Да, тебе пора это узнать... Дай-ка мне одну из твоих сигарет.
   Я раскурил сигарету и протянул ей.
   После непродолжительного молчания она сказала:
   - Джерри, ситуация очень сложная и трудная... Вообще-то я  не  должна
была бы говорить тебе, кто такой мой муж и каково его положение...
   - Не должна, согласен...
   - Все, что я тебе сообщу, строго конфиденциально , - продолжала  она,
не сводя глаз с моего лица. - Ты понял?
   - Конечно.
   - У Джона какая-то непонятная, неизлечимая болезнь мозга. Заболел  он
два  года  назад.  Заболевание  начинается  с  потери  памяти,   апатии,
головокружения. Прогрессирует оно довольно медленно.  Он  начал  ощущать
первые признаки этого заболевания, когда мы с ним впервые познакомились.
Я все это заметила, но решила, что это просто  результат  переутомления,
уж слишком много сил отдавал он  своим  делам.  И  когда  мы  оставались
наедине, я снисходительно относилась к его долгому молчанию,  воображая,
что он обдумывает какие-то  новые  финансовые  операции.  Шесть  месяцев
назад  наступило  резкое  ухудшение.  Его  мать  гораздо   раньше   меня
заподозрила, что  у  Джона  какое-то  психическое  заболевание.  В  Вене
работает  крупный  специалист,  умеющий  держать  язык  за  зубами.   Он
обследовал Джона и сказал его матери и мне, что через несколько  месяцев
Джон превратится в самого настоящего дурачка. Конечно, он выразился куда
деликатнее, но суть его диагноза  сводилась  к  этому.  Причем  никакого
противоядия не существует...
   - Какой кошмар! - совершенно искренне воскликнул я. -  Такому  трудно
поверить!
   - Да... Сразу же возникли затруднения. Совершенно необходимо  держать
его болезнь в тайне. Именно это является причиной того, что тебя  наняли
играть роль Джона. Нам  необходимо  время,  чтобы  восстановить  империю
Фергюсона. Это фантастическая империя, построенная Джоном. Он всегда был
и остался импсраюром, но его правой рукой был и остался  Дюрант.  Однако
даже Дюрант не был в курсе ряда секретов и крупных  сделок,  проведенных
лично Джоном. Теперь Джон  полностью  вышел  из  игры.  Дюрант  пытается
собрать воедино  разбросанные  звенья  головоломки,  которые  составляют
царство Джона. Но он убедился, что без Джона на коне, без его подписи на
различных документах царство может рухнуть...
   Я слушал внимательно, глядя на нее.
   - С какой стати оно рухнет?
   - Джон слишком много тратил. Он одалживал колоссальные суммы в банках
и у частных лиц. У него такая репутация, его имя  -  золото...  Но  если
станет известно, что он  психически  болен,  его  кредиторы  моментально
потребуют вернуть деньги. Есть несколько  важных  дел,  которые  следует
закончить в течение этого месяца. Необходима подпись Джона. Как только с
этими делами будет покончено, тогда может медленно просочиться известие,
что Джон болен... А потом, что он больше не ведет дела  корпорации...  К
этому моменту Дюрант подберет совет  директоров  во  главе  с  собой,  и
царство Фергюсона будет процветать и здравствовать.
   - Дюранту повезло, - воскликнул я, лихорадочно соображая.
   - Да.
   Она внимательно посмотрела на меня.
   - Ты - потрясающий любовник, Джерри!
   - Ты - тоже, - сказал я, пораженный таким резким переходом.
   - Я наблюдала за тобой. Ты замечательно вошел в  роль  миллионера.  Я
уверена, что временами ты чувствовал, что ты  на  самом  деле  являешься
Джоном Мерриллом Фергюсоном...
   Я ей подмигнул.
   - У нас, актеров, это называется  "вживаться  в  роль".  Она  изучала
меня.
   - Маска замечательная, голос - тоже... Ты мог бы быть Джоном...
   - Но я не Джон.
   - Я сказала: МОГ БЫ БЫТЬ.
   Я смотрел на нее. Наступило долгое молчание. Внезапно я  почувствовал
страшное возбуждение.
   - Да, возможно и мог бы...
   Мы снова посмотрели друг на друга. Потом я продолжал:
   - Я должен знать еще кое-что. Где твой муж?
   - В левом крыле. У него там  свои  собственные  апартаменты.  За  ним
смотрит медсестра. Ей хорошо платят. На нее можно положиться.
   Я подумал о Ларри Эдвардсе и Чарльзе Дювайне. Интересно знать,  когда
подойдет время и начнут распространяться слухи о болезни  Фергюсона,  не
произойдет ли с этой медсестрой фатальный несчастный случай?
   Эта  прекрасная,  чувственная  женщина,  сидевшая   против   меня   и
раскрывавшая мне семейные тайны, не внушала мне доверия. Я  инстинктивно
чувствовал, что когда я выполню все то, чего они от меня  ждут,  я  тоже
буду ликвидирован...
   Она посмотрела на часы над камином.
   - Я должна идти. Сегодня утром ты с Дюрантом поедешь в офис.
   Она поднялась, улыбнулась и подошла  вплотную  ко  мне.  Я  обвил  ее
обеими руками.
   - Мне сегодня прийти к тебе вечером? Ее поцелуй был мягким и манящим.
   - Конечно! Маззо знает, что происходит?
   - Не беспокойся о нем... Она оторвалась от меня.
   - Помни, Джерри, ты мог бы быть Джоном...
   И она ушла от меня.
   Я глубоко вздохнул. Что она имела в виду, говоря, что я мог  бы  быть
Джоном? Она что-то  задумала,  это  безусловно.  Но  что?  У  меня  было
время... Мне нужна была информация, которую я сумею вытянуть из нее.  Но
я прекрасно понимал, что хожу по смертельно опасному, натянутому канату.
Теперь мне было известно, что Фергюсон находится  в  левом  крыле  этого
колоссального дома на попечении сестры и что он  быстро  превращается  в
безмозглое существо. Я также узнал, что его обширное  царство  построено
на одолженные деньги, что если только просочится известие о его болезни,
все это царство рухнет, как карточный домик.
   В этот момент явился Маззо.
   - Сегодня офис, мистер Фергюсон, - сказал он. - Надевайте маску.
   Двадцатью минутами позднее облаченный в черный деловой костюм, темные
очки и шляпу я спустился вниз по лестнице следом за Маззо  к  ожидающему
внизу "роллсу".
   В машине сидел Дюрант, просматривая документы. Я сел рядом с ним.
   Маззо устроился рядом с шофером-японцем.
   Спрятав бумаги в свой портфель, Дюрант сказал:
   - Возле здания всегда дежурят репортеры. Когда вы выйдете из  машины,
проходите вместе с Маззо. Ваши телохранители  не  подпустят  газетчиков.
Вам надо будет подписать бумаги. Ваша новая секретарша -  Соня  Мелколм.
Она не видела мистера Фергюсона. Никаких проблем не возникнет. Никого из
других сотрудников вы не встретите.
   - Все, что скажете, Джо... Он повернулся ко мне.
   - Я велел называть меня мистером Дюрантом, когда  мы  одни!  Чувствуя
полную уверенность за маской, я улыбнулся ему.
   - Не говорите со мной в таком тоне, Джо. Я босс, не забывайте!
   У него был такой вид, как будто его сейчас хватит удар.  Он  произнес
придушенным голосом:
   - Послушай меня, проклятый актеришка... Я прервал его:
   - Закройте рот! - рявкнул я голосом  Фергюсона.  -  Послушайте  меня.
Пресса ждет... Все, что от меня  требуется,  это  сдернуть  маску!  И  в
хорошенькое положение вы угодите, верно? Так что перестаньте  давить  на
меня, иначе я надавлю на вас. И кто из нас больше потеряет?
   Он смотрел на меня точно так, как, вероятно, Франкенштейн смотрел  на
созданное им чудовище. Он открыл и закрыл рот, но не произнес ни  слова.
Мы "поели" друг друга глазами, потом Дюрант отвернулся и стал смотреть в
окно.
   Господи, до чего же я был доволен собой!
   ПОМНИ, ДЖЕРРИ, ТЫ МОГ БЫ БЫТЬ ДЖОНОМ.
   Ну, что же, я уже попытался.
   Утро оказалось насыщенным. Я выступал в роли миллиардера, и  мне  это
нравилось.
   Во-первых, у входа в здание "Фергюсоновской  Электроники  и  Нефтяной
корпорации" ожидало четыре  фотокорреспондента,  но  пятеро  здоровенных
телохранителей оттеснили их прочь, когда я вошел в  огромный  вестибюль.
Дюрант, выглядевший настоящим демоном, я  и  Маззо  вошли  в  скоростной
лифт. Нас в одно мгновение подняли на двадцать четвертый этаж.
   Офис Джона Меррилла Фергюсона представлял собой нечто такое, что  все
видели в кинофильмах: огромное, роскошное помещение с  окнами-витражами,
выходящими на гавань и пляжи, колоссальный письменный стол и так далее.
   Лифт доставил нас прямо в это помещение. Дюрант подошел к столу.
   - Садитесь. Вам придется подписать множество бумаг. Теперь он  держал
себя в руках.
   - Лучше вам сначала поупражняться в подписи. Эти бумаги очень важные.
   Я отдал Маззо шляпу, потом подошел к изящному креслу и уселся в него.
Стол был таким большим, что на нем можно было играть в билльярд.
   Дюрант посмотрел на меня так,  как  смотрит  директор  фильма,  когда
устанавливает угол камеры.
   - Опусти шторы, - приказал он Маззо.
   Когда в комнате воцарился полусвет, он удовлетворенно кивнул и вышел.
   Довольно долго я  покрывал  своей  подписью  длинный  листок  бумаги.
Затем, убедившись, что делаю это совершенно автоматически, порвал его на
мелкие клочки и выбросил  в  корзину  для  мусора,  после  этого  достал
сигарету из толстого портсигара.
   - Босс не курит, - сказал Маззо.
   - Новая секретарша этого не знает. Дай отдохнуть своему языку, Маззо,
- сказал я.
   Послышался стук в дверь, и в комнату вошла девушка  с  целой  стопкой
папок.
   - Доброе утро, мистер Фергюсон, - сказала она, подходя к столу. - Вот
это все вам надо подписать, пожалуйста...
   Я откинулся в кресле и посмотрел на нее. Она была настоящей женщиной:
высокая,  хорошо  сложенная,  с  огненно-рыжими  волосами,  закрученными
большим узлом на затылке, с привлекательными чертами  лица,  хотя  и  не
красавица, с большими зелеными глазами. На ней  было  голубое  платье  с
белым воротничком и манжетами.
   - Вы - мисс Мелколм? - спросил я.
   - Да, мистер Фергюсон.
   Она спокойно смотрела на меня.
   - Надеюсь, вам здесь понравится, мисс Мелколм.
   - Благодарю вас.
   Она сложила папки на стол.
   Вошел Дюрант.
   - О'кей, мисс Мелколм, - вежливо заговорил он. -  Напечатайте  срочно
этот договор.
   - Да, сэр.
   Я наблюдал, как она пересекла комнату. Мне понравилась ее  грациозная
походка, тонкая талия и прямая спина. Когда она ушла, Дюрант потребовал:
   - Покажите вашу подпись.
   Я расписался за  Фергюсона  и  толкнул  листок  ему  через  стол.  Он
придирчиво рассматривал ее несколько минут, потом кивнул.
   - Подпишите все эти документы и письма,  -  сказал  он,  указывая  на
папки.
   Затем, повернувшись к Маззо, добавил:
   - Сиди возле  него!  Он  не  должен  читать  того,  что  подписывает.
Понятно?
   - Конечно, мистер Дюрант, - сказал Маззо и придвинул стул, чтобы быть
совсем рядом со мной.
   - Подписывайте бумаги внимательней, - Дюрант снова обращался ко  мне.
- Не спешите, чтобы не получилось ляпсусов. - О'кей, Джо, - сказал  я  и
потянулся к первой папке.
   Дюрант с минуту понаблюдал за мной, потом вышел.
   Эта нудная работа  продолжалась  целых  два  часа.  Правда,  я  делал
длинные перерывы, чтобы выкурить сигарету и дать отдых руке.
   Полагаю, что я  подписал  не  менее  сотни  писем  и  штук  пятьдесят
юридических документов. Когда с этим делом было покончено,  Маззо  нажал
на кнопку селектора и сказал:
   - Заберите папки, пожалуйста.
   Вошла мисс Мелколм и забрала все папки.
   - Не хотите ли кофе, мистер Фергюсон? - спросила она, задерживаясь  у
выхода, чтобы слегка улыбнуться.
   - Это было бы неплохо, спасибо, - ответил я. Когда  она  ушла,  Маззо
неодобрительно сказал:
   - Босс не пьет кофе...
   - Ох, помолчи! Она такой же новичок, как и я.
   Маззо пожал плечами  и  отодвинулся  от  письменного  стола,  потирая
бритую голову. Вид у него был скучающий.
   Я изучил все приспособления на столе и панель с кнопками. Я  не  имел
понятия, для чего они служили, но они меня заинтриговали.
   Вошла мисс Мелколм с кофе.
   - Сливки или черный, мистер Фергюсон?
   - Черный, пожалуйста, и без сахара.
   Я наблюдал, как она наливает  кофе.  Чем  больше  я  смотрел  на  эту
женщину, тем больше она мне нравилась. Я пытался догадаться, сколько  ей
лет. Тридцать, тридцать пять, пожалуй... Я перевел  глаза  на  ее  руку.
Обручального кольца не было.
   Она поставила передо мной чашку.
   - Что-нибудь еще, мистер Фергюсон?
   Я ей  улыбнулся.  Я  бы  с  удовольствием  предложил  ей  присесть  и
рассказать о себе, но поскольку Маззо нетерпеливо ерзал на стуле  рядом,
обстановка была неподходящей.
   - Благодарю, больше ничего не надо.
   Она ушла.
   Когда я допил кофе, появился Дюрант.
   - Я хочу, чтобы вы поговорили по телефону, - сказал он. - Вот то, что
вам надо сказать, и больше ничего. Вы поняли? Говорить, конечно,  будете
голосом Фергюсона.
   - Конечно, Джо.
   Он поднял телефонную трубку и сказал:
   - Соедините меня с мистером Уолтером Берном.
   Он подождал, потом кивнул мне и протянул трубку, сам же  взял  трубку
от параллельного аппарата.
   Читая по бумажке, которую он мне дал, я произнес:
   - Это Фергюсон. Как поживаете, Болли?
   - Иссусе, Джон? Я пытаюсь дозвониться до тебя уже несколько дней!
   Это был чуть задыхающийся голос тучного человека.
   - Джон, моя группа не находит себе места из-за займа. Они наседают на
меня. Твердят, что я не должен был давать так много. Да, да...  Тридцать
миллионов долларов. Послушай, Джон, очень сожалею, но они недовольны!
   Я ответил по бумажке:
   - Потолкуй с Джо. Он имеет дело с  займами.  И,  Болли,  у  тебя  нет
причин для волнений! Если твоей группе так хочется  потерять  пятнадцать
процентов с тридцати миллионов, я обращусь в другое место.
   И опять-таки в соответствии с бумажкой, я повесил трубку.
   Дюрант кивнул.
   - Это было хорошо, - сказал он. - Теперь  вы  можете  возвратиться  в
резиденцию.
   Имея рядом  с  собой  Маззо  и  пятерых  телохранителей,  которые  не
подпускали ко мне газетчиков, я уселся в "ролле", и меня отвезли  назад,
в дом Фергюсона.
   Да, утро было очень интересным... Я познакомился с  Соней  Мелколм...
Пока мы ехали по бульвару, я думал об этой женщине. Впервые  в  жизни  я
почувствовал к женщине какое-то  странное,  родственное  чувство.  Иначе
выразиться не могу. Это была женщина, которую я бы хотел  узнать  совсем
не так, как всех остальных женщин. В ней было что-то такое,  что  влекло
меня.
   Уже потом я узнал, что корпорация Фергюсона  взяла  в  долг  тридцать
миллионов долларов, а кредиторы волновались.
   Сидя за огромным письменным столом  и  глядя  на  роскошный  офис,  я
вдыхал аромат могущества, власти... И потом я показал  Дюранту,  что  не
позволю ему мной помыкать.
   Да, интересное утро...
   Потом я вспомнил о человеке, запертом  в  изолированном  помещении  с
медсестрой, который быстро деградирует.
   ДЖЕРРИ, ТЫ МОГ БЫ БЫТЬ ДЖОНОМ.
   Да, сказал я себе, когда "ролле" остановился у  входа  в  резиденцию,
играй без  ошибок,  и  ты,  возможно,  сумеешь  стать  Джоном  Мерриллом
Фергюсоном.

Глава 5

   Мы лежали  рядышком  в  огромной  кровати.  Часы  на  ночном  столике
показывали 3.15. Ночник в изголовье бросал слабый свет. Я мог любоваться
наготой Лоретты. Природа не могла создать более прекрасного тела.
   Она неслышно вошла в комнату  минут  тридцать  назад.  Наша  любовная
схватка была яростной, но неожиданно я подумал,  что  никакой  любви  на
самом деле не было. Утоленное вожделение... Казалось, она с  охотой  шла
навстречу всем моим желаниям, была искренней в своем порыве, но инстинкт
упорно твердил мне, что ей нельзя доверять.
   Теперь мы отдыхали. Тикали часы. Мы молчали, пока  не  восстановилось
дыхание. Я потянулся за сигаретам"!.
   - Закуришь?
   - Да.
   Я закурил две сигареты,  одну  дал  ей.  Откровенно  говоря,  мне  не
терпелось, чтобы она ушла. Мне хотелось гнать ее  после  такого  бурного
развлечения.
   - Ты потрясающий любовник, Джерри..
   - Ты тоже...
   Зачем повторяться, я это уже слышал. Что будет дальше?
   После долгой паузы она скачала:
   - Дюрант тобой очень доволен. Он сказал, что ты прекрасно справился с
телефонным разговором.
   - За это мне и платят, - скачал я,  закрывая  глаза.  Почему  она  не
уходит? А она продолжала:
   - Джону гораздо хуже... Я видела его сегодня. Он меня не узнал.
   - Кошмарная болезнь...
   - Да...
   Новая пауза, затем:
   - Тебе  следует  больше  знать  о  его  матери.  Кончик  ее  сигареты
вспыхивал красным угольком. Я насторожился.
   - О его матери?
   - Ты с ней  встречался.  Это  она  организовала  твое  похищение.  Ты
знаешь, она безжалостная, опасная старуха.
   Знал ли я об  этом?  Возможно...  Я  припомнил  ее  болтовню  о  моей
талантливости. Как ловко она обвела  меня  вокруг  пальца  и  усыпила  в
итоге!
   - - Дама с характером, - сказал я.
   - Единственное, что ее интересует, это деньги, Даже сын интересует ее
только с точки зрения его состояния. Она живет во  Фриско.  Ни  разу  не
приезжала повидаться с ним, но зато ежедневно  звонит  и  справляется  о
нем. Ее не трогает состояние его здоровья. Нет! Она хочет  знать,  когда
он умрет. Потому что после (что смерти она станет Президентом корпорации
и унаследует  его  личное  состояние.  Деньги  -  ее  бог.  Поэтому  она
нетерпеливо ждет кончины Джона.
   Вся моя сонливость прошла.
   - Ты - его жена, - скачал я. - Его мать может получить лишь  то,  что
он ей оставит по завещанию. Она не имеет права оставить ей вес. Как  его
жена, ты защищена законом.
   Она откатилась от меня, чтобы загасить  свою  сигарету.  У  нее  была
очень красивая спина. И это был несомненный маневр с ее стороны, который
не ускользнул от меня. И я еще больше насторожился.
   Когда она вернулась на место, то сказала:
   - В этом деле есть две  серьезные  проблемы.  У  Джона  нет  никакого
завещания...
   Я крепко задумался. Трудно было поверить, что такой деловой  человек,
каким был Джон Меррилл Фергюсон, не  составил  завещания.  Но  с  другой
стороны, существуют такие самоуверенные люди, которые не верят в то, что
могут внезапно умереть.
   - Как его жена, ты в любом случае являешься его законной наследницей,
- сказал я. - Конечно, могут возникнуть осложнения, но твои адвокаты  не
дадут тебя в обиду. Да и потом, еще не  поздно.  Неужели  ты  не  можешь
убедить его составить завещание?
   - Никакой надежды... Он даже не узнает меня. Сидит  и  бессмысленными
глазами смотрит вдаль.
   - Ну, а вторая проблема?
   - Она положила руки себе на груди и закрыла глаза.
   - Могу ли я довериться тебе, Джерри? Мы с тобой любовники. Мы  должны
доверять друг другу.
   - Если ты имеешь в виду, что сказанное тобой должно  остаться  строго
между нами, то в  этом  можешь  не  сомневаться,  -  сказал  я  довольно
небрежно.
   - Спасибо, Джерри... Ты единственный, кому я могу об этом сказать,  и
единственный, кому я могу верить.
   - Так что это за вторая проблема?
   - Я не жена его...
   Вот это действительно меня поразило.
   - Что такое ты говоришь?
   Я спустился с кровати и надел на себя свой укороченный  халат,  потом
включил лампу и внимательно посмотрел на Лоретту. Она лежала на кровати,
как будто собиралась позировать для обложки журнала "Плейбой".
   - Не его жена?..
   - Я не жена ему. Подойди и сядь  рядом,  Джерри.  Дай  мне  все  тебе
рассказать.
   Это я должен был знать, поэтому я подошел и сел рядом с  ней,  а  она
взяла меня за руку.
   - Ты хочешь сказать, что он не женат?
   - Да, он не женат.
   Она провела пальцами вверх по моей руке, и мне  сразу  пришли  на  ум
паучьи лапы...
   - Мы познакомились два года назад. Он приезжал по делам в  Лас-Вегас.
Ему нужна была женщина. Маззо явился ко мне. Я работала в шоу. Он  нанял
меня. Кто не пожелает  спать  с  богатейшим  человеком  в  стране!  Джон
никогда не был таким хорошим любовником, как ты, Джерри, но я  влюбилась
в него, а он - в меня. Он предложил мне пожениться. Он говорил  об  этом
совершенно серьезно, но он был настолько  занят,  что  у  него  не  было
времени на пышную свадьбу,  которую  он  намеревался  устроить...  Потом
началось это кошмарное заболевание.  Он  повторял  без  конца,  что  как
только он разделается с какими-то особо важными делами, мы обвенчаемся и
отправимся в кругосветное путешествие. Он привез меня  сюда.  Он  сказал
решительно всем - матери, Дюранту, прислуге, что  я  его  жена,  что  мы
поженились тайно, чтобы не привлекать внимания. Меня считали  и  считают
его законной женой. Но фактически  это  не  так.  Я  просила,  его  даже
умоляла узаконить наш брак, но  к  этому  времени  болезнь  уже  слишком
развилась. Он только обещал...
   Она посмотрела на меня.
   - Так что если он умрет, Джерри, то теперь я твердо знаю, что и  моей
жизни придет конец. Его мать ненавидит меня и она подозревает,  что  наш
брак не оформлен. Она скаредная, злобная старуха, и когда Джон умрет, ей
будет очень просто доказать, что Джон мне не муж.
   Она откинулась на подушки и уставилась на потолок.
   - Вся эта роскошь, вес эти деньги исчезнут. Я не знаю, что  БУДЕТ  со
мной...
   Она посмотрела на меня.
   - Вот так обстоят дела, Джерри! И я теперь прошу тебя о помощи.
   Я поднялся и принялся ходить по огромной спальне. Мне  хотелось  быть
подальше от ласкающих меня паучьих лапок.
   Теперь у меня в мозгу вспыхивали красные тревожные лампочки. Я  думал
о Ларри Эдвардсе. Сообщила ли Лоретта ему то, что сейчас рассказала мне?
Отказался  ли  он  ей  помочь?  Опустила  ли  она  вниз  большой  палец,
приговаривая его к смерти?
   У меня проступил холодный пот. Ведь я был пленником  в  этом  богатом
доме. Я видел  напряженные  взгляды  телохранителей,  стерегущих  сад  и
прилегающие окрестности...
   - Помочь тебе?..
   Я постарался, чтобы мой голос звучал твердо:
   - Как я могу тебе помочь? Послушай, меня наняли, чтобы я  играл  роль
твоего... Фергюсона. Я это и делаю. Это все, за что мне платят.
   Она соскочила с кровати и пришла туда,  где  бросила  свой  халат,  и
очень медленно завернулась в него.
   - Мы любовники, Джерри! Разве  это  для  тебя  ничего  не  значит?  -
спросила она, глядя мне в глаза.
   Можно было подумать, что ее лицо высечено из мрамора. Я был  напуган.
Я думал о Ларри Эдвардсе и Чарльзе  Дювайне...  Сыграй  не  той  картой,
говорил я себе, и ты тоже умрешь. Потому что я прекрасно понимал, что не
в  силах  помешать  им  убить  меня,  если  только  я  откажусь  с  ними
сотрудничать. И поэтому я решил тянуть время.
   - Если я смогу, я тебе помогу...
   По ее взгляду я понял, что она видит, как я смертельно напуган. На се
лице промелькнула насмешливая усмешка.
   - Я знала, что ты мне так ответишь. Она подошла к  креслу  и  села  в
него.
   - Знала, что могу положиться на тебя. Она улыбнулась.
   - Тебе предстоит на мне жениться...
   Это было так неожиданно, что я от изумления вытаращил глаза.
   - Это единственный выход! Снова та же насмешливая улыбка.
   - Ох, да садись же! Я все сейчас объясню, раз ты обещаешь мне помочь.
   Разумеется, я сел, с недоумением глядя на нее.
   - Как бы ты посмотрел на то, чтобы получить два миллиона, Джерри?
   Я продолжал молча смотреть на нес.
   - Джерри, хочешь ли ты ЗАРАБОТАТЬ два миллиона долларов?
   Я взял себя в руки.
   - Огромная сумма, - произнес я. - Да, конечно... Кто бы не захотел?
   - Ты должен жениться на мне в своей маскировке. За это я дам тебе два
миллиона долларов. Она, очевидно, помешалась... Я потянулся за сигаретой
и закурил се. Она не спускала с меня глаз.
   - Из этого ничего не получится, -  произнес  я  наконец.  -  Безумная
мысль! Если будет расследование, а оно, конечно,  будет,  брак  признают
недействительным. На брачном свидетельстве проставляется дата. Его  мать
прекрасно знает, что Джон не в состоянии сейчас жениться. У нас с  тобой
возникнут настоящие неприятности. Да нет! Из этого ничего не получится!
   - Должно получиться!
   Опять в ее голосе послышался свист хлыста,  рассекающего  воздух,  от
которого у меня невольно сжалось сердце.
   - Каким образом?
   - Ты ничего не знаешь о  мощи  больших  денег.  С  их  помощью  можно
устроить все, что угодно. Когда Дюрант сказал мне,  что  ты  превосходно
можешь подделывать подпись Джона, я увидела решение... Я навела  справки
в Лас-Вегасе. Там имеется пожилой священник, который ушел на  покой  два
года назад, примерно в то  время,  когда  мы  встретились  с  Джоном.  Я
слетала туда вчера и переговорила с ним. Ему нужны деньги.  У  его  жены
рак. А его сын живет на  наркотиках.  Мы  договорились...  Вновь  та  же
усмешливая улыбка.
   - Послезавтра Дюрант едет в  Вашингтон.  Я  устроила  так,  что  этот
священник приедет сюда. Он даст мне  свидетельство  о  браке  двухлетней
давности. Ты подпишешь это свидетельство вместо Джона. И  пожалуйста!  Я
замужем за Джоном! Я подумал, потом спросил:
   - Ты все предусмотрела? Ведь должны  быть  свидетели  при  заключении
брака.
   У нее было воистину гранитное лицо, она нетерпеливо махнула рукой.
   - Джерри, все организовано! Наша предполагаемая женитьба пыла тайной,
поэтому свидетелей пригласили с улицы.  Я  нашла  двух  бедняков-негров,
которые за несколько долларов расписались в журнале.  Единственное,  что
необходимо (делать, это поставить подпись Джона. Все предельно просто!
   Но я ясно видел опасность.
   - Не спеши... Ты понимаешь, что таким шагом  ты  легко  можешь  стать
жертвой  шантажиста?  Священник,  эти  двое  свидетелей...  Они   смогут
требовать от тебя все новых и новых подачек.
   Она улыбнулась. Я никогда не видел такой злой, порочной улыбки.
   - Никто не станет шантажировать кого-то из Фергюсонов, Джерри!
   Я сразу же подумал о Ларри Эдвардсе и Чарльзе Дювайне... И  с  ужасом
сообразил, что в ближайшие же дни с этим священником  и  с  этими  двумя
бедняками-неграми что-то случится.
   - Затем имеется еще одно важное задание для тебя, -  сказала  она.  -
Впрочем, ничего сложного... Всего лишь еще одна подпись. На завещании.
   - На завещании?
   - Конечно! Джон два года назад женился на мне. Он составил завещание,
по которому оставил мне все свое состояние.
   - Но ты же говорила, что он не составлял завещания?
   -  Да,  не  составлял...  Но  оно  у  меня  есть.  У   меня   имеется
неопровержимое, юридически обоснованное завещание, полностью  охраняющее
мои интересы. Все что там требуется, это его подпись...
   И вновь та же порочная улыбка.
   - Подделанная тобой подпись, Джерри!
   Теперь мне вес стало ясно. До чего же хитра бестия!
   Я ухватился за соломинку.
   -  Завещание  должно  быть  засвидетельствованно...  Она  нетерпеливо
махнула рукой.
   - Когда мы поженились в Лас-Вегасе,  дна  года  назад,  те  же  самые
несчастные негры засвидетельствовали также  и  завещание.  На  завещании
имеются их подписи. Это все устроено!
   Я сидел, глядя на нее широко открытыми глазами.
   - За твое содействие, Джерри, и за твое молчание в  будущем  я  плачу
тебе два миллиона долларов. Что ты на это скажешь. И злобная улыбочка.
   - У тебя нет таких денег, - сказал я.
   - Они у меня будут! Нам с тобой придется подождать, пока умрет  Джон.
Но не тревожься, два миллиона стоят того, чтобы  немного  потерпеть,  не
так ли? Джон может умереть в течение месяца.  Говорю  тебе,  ему  быстро
становится все хуже...
   Не планировала ли она уже теперь прикончить Джона Меррилла Фергюсона?
Глядя на нее, видя ее улыбку, я был уверен,  что  так  оно  и  есть.  Не
сомневался я и в том, что она не собирается платить  мне  два  миллиона.
Как только она получит требующиеся ей подписи, я перестану существовать.
   Мне надо было выгадывать время.
   - - Дюрант? Знает ли он, что ты задумала?
   - Не волнуйся из-за Дюранта. Ему надо думать о  собственном  будущем.
Он привык держать нос по ветру.
   - Мамаша?
   - Она ничего не сможет сделать, если я докажу,  что  я  его  законная
жена. Не думай о ней! Спрашиваю тебя: за два миллиона долларов  поможешь
ты мне?
   Голос у нее был как сталь.
   Зная, что нахожусь в ловушке, из которой в  данный  момент  не  видел
выхода, и понимая, что если я откажусь, мне не прожить и одного  дня,  я
сказал:
   - Ты можешь положиться на  меня.  Она  долго  смотрела  на  меня,  ее
фиалковые глаза блестели, потом она улыбнулась и вышла из комнаты.

***

   Четырьмя часами позднее я все еще сидел в том  же  кресле.  Появление
Маззо со столиком на колесах удивило меня.
   - Хорошо спали, мистер Фергюсон? - спросил он, хитровато улыбаясь.
   Я не ответил и с отвращением посмотрел на  сосиски  и  пышный  омлет,
покачал головой и потянулся к кофе.
   Шестой кредитный билет  на  Чейзовский  национальный  банк  лежал  на
столике.
   - Вы становитесь богатым человеком, - сказал Маззо, - в банке копится
неплохой капитал.
   Действительно ли  в  его  голосе  прозвучала  насмешка  или  мне  это
показалось?
   Я взял кредитный чек и сунул его в карман.
   - Опять большой день, мистер Фергюсон, - продолжал Маззо. - Вы  снова
едете в офис. Наденьте маску и будьте готовы.
   И он вышел.
   За четыре часа, что я  просидел  в  кресле,  я  о  многом  передумал.
Обещание Лоретты уплатить мне два миллиона долларов было пустым  звуком.
Я был в этом уверен точно так же, как и в том, что являлся  пленником  в
этом доме. Она мне ничего не заплатит.
   Я подошел к окну и посмотрел вниз,  на  просторы  идеальной  лужайки.
Вокруг нее расхаживали две тени. Тогда я  прошел  к  окну  в  спальне  и
посмотрел на плавательный бассейн. Возле него стояли еще две фигуры.
   Я был пленником, содержащимся под неусыпным контролем.  Вернувшись  в
гостиную, я напрасно ломал себе голову, как сбежать отсюда...
   Сейчас, сидя с чашкой прекрасного кофе в руке, я раздумывал над  тем,
что пришло мне в голову, когда я  уловил  намек  на  насмешку  в  голосе
Маззо.
   Разве я мог быть УВЕРЕН, что ежедневно на  мой  счет  переводится  по
тысяче долларов  в  Чейзовский  национальный  банк?  Достав  из  кармана
кредитный чек, я принялся его рассматривать.
   Он гласил, что одна тысяча долларов  была  внесена  на  счет  445990,
принадлежащий мистеру Джерри Стивенсу.
   Я отлично помнил по прошлой своей практике, что когда я вносил в банк
наличные, мне вручали кредитный чек, подписанный и скрепленный  печатью.
На этом чеке подпись имелась, а печати не было.
   Возможно, я тревожился напрасно, но мне необходимо было знать правду.
Если полученные мной шесть кредитных чеков  были  подделкой,  значит,  я
недолго останусь в живых...
   Я должен был знать!
   Я пойду в офис. Прекрасно! Я подумал о Соне Мелколм.  Она,  возможно,
поможет мне найти ответ на эту загадку.
   Я прошел к столу, нашел листок бумаги и написал:

   СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
   Запросите Чейзовский национальный банк, Симор  стрит,  Сан-Франциско,
имеется ли у них счет 445990 на имя Джерри Стивенса. Если есть,  кивните
головой, если нет, покачайте головой, но ничего не говорите.

   Я поставил внизу подпись Джона  Меррилла  Фергюсона,  сложил  записку
узенькой полосочкой и подсунул ее под браслет моих часов. Теперь  я  уже
думал о том, как на это прореагирует Соня? Маззо будет наблюдать.  Когда
я дам ей эту записочку, сохранит ли она хладнокровие? Я решил, что да. В
этой женщине было что-то, внушающее мне уверенность. Она была далеко  не
глупенькой секретаршей.
   Я прошел в ванную и надел маску.

***

   Отправившись в офис Фергюсона, я, Дюрант и Маззо прошли через  те  же
самые препятствия, что и накануне. Газетчики все еще  пытались  со  мной
заговорить,   фоторепортеры   включали   свои   вспышки,   телохранители
отталкивали их в стороны.
   У Дюранта был необычайно мрачный вид. За всю поездку он  не  произнес
ни слова. Он изучал один документ за другим. Мне тоже не о  чем  было  с
ним разговаривать.
   В огромном офисе он взмахом руки приказал мне сесть.
   - У меня имеются бумаги вам па подпись. Обождите.
   И он вышел.
   Маззо сел вдали от стола, скрестил ноги и подмигнул мне.
   - Вот я все думаю, что эти люди делают с такой кучей бумаг? -  сказал
он.
   - Без бумаг они умерли бы от голода...
   - Да-а... Полагаю, что так оно и есть. Вошла  Соня  Мелколм  с  кипой
папок.
   - Доброе утро, мистер Фергюсон.
   Я наблюдал, как она пересекает комнату, я сравнивал  ее  с  Лореттой.
Какая разница! Как женщины отличаются одна от другой!
   Я вытащил полосочку бумаги из-под  браслета,  пока  она  раскладывала
папки на столе.
   - Это все на подпись, мистер Фергюсон. Я  бросил  быстрый  взгляд  на
Маззо, который зевал со скучающим видом.
   - Благодарю вас, мисс Мелколм, - сказал я.
   Потом я поднялся с места, обошел вокруг стола, повернувшись спиной  к
Маззо, и сунул ей в руку записку, внимательно  глядя  в  се  темно-карие
глаза.
   Ее пальцы сомкнулись, записка исчезла. Никакой реакции! Ни испуга, ни
удивления. Я не мог пожелать лучшего.
   - Когда вы будете готовы, мистер Фергюсон, позвоните, пожалуйста.
   И она вышла.
   Я почувствовал такое облегчение, что мог бы запеть. Я поставил на нее
и не ошибся!
   Маззо подошел  к  письменному  столу,  придвинул  стул,  достал  лист
плотной бумаги и сказал:
   - О'кей, мистер Фергюсон, приступим! Он открыл одну из папок, вытащил
оттуда какое-то письмо, закрыл его своим листком и скомандовал:
   - Подписывайте вот здесь!
   Я заставил себя сосредоточиться. Что подумает Соня, прочитав записку?
Предположим, Дюрант будет рядом и увидит, как она се читает? Или же  она
отправится к нему и покажет записку?
   - Эй, - рявкнул Маззо, - ставьте  живее  подпись!  Я  сообразил,  что
уставился глазами в какую-то точку на столе, подняв руку с ручкой.  Надо
быть внимательным! Я принялся подписывать какие-то бесконечные письма  и
документы. Это продолжалось более часа. Потом я выбился из сил,  отложил
в сторону ручку и откинулся на спинку кресла.
   - Перерыв! - сказал  я,  поднимаясь  с  места  и  растирая  онемевшие
пальцы. - Давай-ка, Маззо, чего-нибудь  выпьем...  Он  подмигнул  мне  и
подошел к коктейль-бару.
   - Чего желаете, мистер Фергюсон?
   - Я выпью пива, составь мне компанию.
   - Прекрасно!
   Он открыл холодильник и извлек две жестянки. Отворачивая  крышки,  он
заметил:
   - Завтра мы будем бездельничать. Мистер Дюрант уезжает в Вашингтон. У
нас будет целых два свободных дня. Поиграем в теннис, да?
   Я взял у него стакан пива.
   - Точно.
   Мы оба приподняли наши стаканы и выпили.
   - Ты видел босса? - спросил я равнодушно. - Миссис  Фергюсон  сказала
мне, что ему очень плохо...
   - Им всем хочется думать, что ему плохо, но это неправда... Он  резко
замолчал и бросил на меня недовольный взгляд. - Никаких вопросов!
   Допив пиво, он вернулся на свое место.
   - Давайте продолжать...
   Он допустил оплошность...
   Хотел ли он сказать, что Фергюсону вовсе не так уж и плохо?
   Я перевел взгляд на окно, посмотрел вниз на океан и золотой пляж,  на
счастливых людей, заполнявших его. Как мне хотелось быть среди них!
   - Нам лучше приступить к работе! -  повысил  голос  Маззо.  -  Мистер
Дюрант желает, чтобы все это было быстрее закончено.
   Я вернулся к столу и продолжал подписывать бумаги.
   К полудню  был  подписан  последний  документ.  Я  отодвинул  стул  и
смотрел, как Маззо нажимает на кнопку селектора.
   Клянусь, мое сердце замирало...  Получу  ли  я  от  Сони  информацию,
которая была мне так нужна? Если она подаст  мне  сигнал  "да",  значит,
моей жизни ничто не угрожает. Мне не верилось, чтобы эти  люди  перевели
на мой счет шесть тысяч долларов, а потом убили бы меня.  Зачем  бросать
деньги на ветер? Но если Соня подаст отрицательный знак,  тогда  я  буду
знать наверняка, что как только они перестанут  во  мне  нуждаться,  моя
песенка будет спета. Меня уничтожат.
   Я старался сохранять спокойствие.  Под  этой  ненавистной  маской  по
моему лицу струился пот.  Я  сидел  за  столом  и  наблюдал,  как  Маззо
складывает папки. Наверное, в своей жизни  я  еще  не  переживал  такого
тяжелого момента...
   Отворилась дверь и вошла Соня, подошла к столу и взяла  папки,  в  то
время как Маззо отошел в противоположный конец кабинета.
   Она посмотрела на меня, я - на нее.
   - Это все, мистер Фергюсон? - спросила она, прижимая к себе папки.
   Затем медленно, продолжая смотреть на меня, она отрицательно покачала
головой.
   Если  бы  не  маска  на  моей  физиономии,  она  бы  увидела,  как  я
перепугался...
   - На сегодня все, бэби, -  сказал  Маззо  и  встал  между  нами.  Она
повернулась и вышла.
   - Лакомый кусочек, - сказал Маззо. - Я бы с  удовольствием  предложил
ей покататься на машине. Я ничего не сказал... Не мог...

***

   На обратном пути  в  резиденцию  Маззо,  сидевший  рядом  со  мной  в
"роллсе", неожиданно спросил:
   - Вас что-то грызет, мистер Фергюсон?
   Редкая наблюдательность!
   Откровенно говоря, я был в панике. У меня из головы не выходила  одна
мысль: КАК ДОЛГО МНЕ ЕЩЕ ОСТАЛОСЬ ЖИТЬ? И не этот ли  сидящий  рядом  со
мной обезьяноподобный человек будет моим  палачом?  Мне  вспомнился  его
насмешливый голос, когда он сказал, что у  меня  в  банке  накапливаются
деньги. Я был уверен, что Дюрант обманывал меня.
   Я усилием воли справился с паникой.
   - Поставь себя на мое место, Маззо, - заговорил я.  -  Мне  это  дело
действует на нервы...
   Он подавил смешок.
   - Подумайте о всех тех деньгах, которые у вас накапливаются в  банке,
мистер Фергюсон! Я бы мирился со всем,  если  бы  мне  платили  столько,
сколько вам.
   - Сколько времени это еще продлится? - спросил я.
   - Теперь уже недолго... Мистер Дюрант уже завершает дело.  Завтра  он
уезжает в Вашингтон. Оттуда,  конечно,  привезет  новую  кипу  бумаг  на
подпись. И это все!
   - Недели две?
   Я отчаянно пытался добиться какой-то определенности.
   - Возможно... Может, и меньше...  Все  зависит  от  того,  как  скоро
мистер Дюрант договорится с большими тузами в Нью-Йорке.
   - Мой агент договаривается о работе для меня на телевидении  в  конце
месяца, - соврал я. - Думаешь, я смогу ее получить? Маззо  посмотрел  на
меня злыми глазами.
   - Для чего паниковать? У тебя же будет куча денег! Кому нужна  вшивая
работа на телевидении, когда у тебя будут тысячи в кармане?
   Вот тут уж я точно понял, что они задумали меня убить!
   Но я не разрешил себе испугаться еще больше.
   - Да-а, ты прав, конечно... Но я  еще  не  привык  к  мысли  о  своих
больших деньгах.
   "Ролле" остановился перед входом в резиденцию. Шофер-японец  вылез  и
открыл заднюю дверцу, сняв кепи и кланяясь.
   Мы с Маззо поднялись по ступенькам.
   - Как в отношении тенниса сегодня днем? - спросил он.  Теперь  я  уже
твердо решил, что если я собираюсь остаться в  живых,  Маззо  не  должен
догадаться, что мне известно об их планах. Я должен спокойно делать свое
дело и ни о чем не беспокоиться. Пусть он так думает...
   - Конечно, - ответил я. - Что сегодня к ленчу?
   - Пойду поговорю с шефом. Ты знаешь дорогу наверх.
   - Я бы не возражал против  пары  телячьих  котлет  и  салата.  Ничего
тяжелого, раз мы будем играть в теннис.
   Я поднялся по широкой лестнице и остановился на верхней площадке,  но
Маззо уже исчез. Внезапно мне захотелось выйти  в  сад  и  добраться  до
ворот. На какое-то мгновение я заколебался, но тут услышал неясный звук,
оглянулся и увидел одного из телохранителей, который наблюдал  за  мной.
Когда я посмотрел на него, он приподнял шляпу. Игнорируя его,  я  прошел
по коридору, поднялся на лифте, вошел  в  кабинет  и  прикрыл  за  собой
дверь. Я прямиком направился к бару, налил себе большую порцию  мартини,
отнес бокал на стол и сел в кресло. Посмотрел на три телефонных аппарата
на столе, поочередно поднял трубки и убедился, что все они отключены.
   Закурив сигарету, я задумался о своем будущем. С первого взгляда  оно
выглядело беспросветным. Я был уверен, что как только все  сделки  будут
завершены, я отправлюсь по той же дороге, по которой ушли Ларри  Эдвардс
и Чарльз Дювайн. Думая, я потягивал мартини небольшими глотками.  Паника
постепенно ослабевала. Мысли становились  более  ясными.  Мне  пришло  в
голову, что если они держат меня в ловушке, то ведь и я тоже держу их  в
ловушке. БЕЗ МОЕЙ ПОМОЩИ ЗАДУМАННОЕ ИМИ КАКОЕ-ТО ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ ДЕЛО МОЖЕТ
ПРОВАЛИТЬСЯ.
   Давай-ка подумаем об этом, Джерри, сказал я себе.  Давай  внимательно
вглядимся в создавшуюся ситуацию.
   ОНИ ТАК ДАЛЕКО ПРОШЛИ ПО ЭТОМУ  ПУТИ,  ЧТО  ТЕПЕРЬ  ИМ  БЕЗ  МЕНЯ  НЕ
ОБОЙТИСЬ.
   Допустим, они настолько глупы, что избавятся  от  меня,  как  в  свое
время избавились от Ларри Эдвардса... Что  тогда?  Они  будут  вынуждены
начать все сначала. Им придется отыскать актера, который смог бы  играть
роль  Фергюсона.  Потом  нужно  будет  дожидаться,  когда  он   научится
подделывать подпись Фергюсона и имитировать его голос. Последнее  вообще
весьма сложно. Дюрант уже попробовал иметь дело с одним кандидатом, и  у
него ничего не вышло. Потом он нашел меня. Ему повезло. Ибо я не  только
внешне  подхожу  для  этой  роли,  но  я  научился  подделывать  подпись
Фергюсона и разговаривать его голосом. Чтобы  заменить  меня,  даже  при
наличии их огромных денег, потребуется немало времени.
   Мои мысли перенеслись на Лоретту. Дюрант завтра уезжает в  Вашингтон.
Лоретта сказала, что как только Дюранта не будет, сюда  явится  какой-то
священник и привезет свидетельство о браке.
   За то, что я  поставлю  под  ним,  а  также  под  завещанием  подпись
Фергюсона, она впоследствии заплатит  мне  два  миллиона  долларов.  Это
ерунда! Я не поверил ей с самого начала. Обещание дал для  виду,  потому
что не забывал о судьбах Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна. Факт тот, что
и Лоретта, и Дюрант намереваются разделаться со мной.
   И все же, БЕЗ МЕНЯ ОНИ ПРОПАДУТ! Эта мысль придала мне силы.
   Единственное, что я  должен  сделать,  это  отказываться  подделывать
чьи-либо подписи, пока они...
   Вошел Маззо, толкая перед собой столик.
   - Вот ваш ленч, мистер Фергюсон, как приказано... Он ловко накрыл  на
стол, я наблюдал за ним. У меня исправилось настроение. Мне еще о многом
надо было подумать, но впервые с того дня, как меня  похитили,  в  конце
темного, пугающего тоннеля забрезжил свет.
   - Вот, пожалуйста, мистер Фергюсон, - сказал Маззо, ставя передо мной
блюдо. - Сейчас пойду сам  поем.  Приду  через  полтора  часа,  тогда  и
сыграем в теннис. Хорошо?
   Я ел с аппетитом. Недавняя паника была забыта. Лоретта явится ко мне.
И тогда впервые начнется  игра  начистоту.  Ей  придется  раскрыть  свои
карты. Конечно, сначала она очень удивится. Но что она сможет сделать?
   Я почувствовал себя настолько хорошо, что без труда обыграл  Маззо  в
трех сетах. Я лупил по мячу изо всех своих  сил.  И  по  его  пораженной
физиономии я видел, что мои подачи ему не  по  зубам.  Он  тоже  здорово
старался, но так и не сумел выйти вперед.
   Когда игра была закончена, мы  оба  были  мокрыми  от  пота.  Он  мне
подмигнул.
   - Если вы всегда будете играть с таким подъемом, мистер Фергюсон,  вы
вскоре сможете участвовать в международных  соревнованиях.  Я  давно  не
играл в таком трудном матче!
   - Не думай, и мне пришлось туго, - сказал я со смехом и  пошел  туда,
где оставил свой свитер.
   Я вспомнил, что Лоретта говорила, что Джон  Меррилл  Фергюсон  жил  с
медсестрой в отдельной квартире в левом крыле дома...
   Натягивая на себя свитер, я смотрел на левую половину огромного дома.
На верхнем этаже я увидел три  широких  окна,  на  которых  поблескивали
металлические решетки.
   Металлические  решетки?  Тюрьма?  Был  ли   Джон   Меррилл   Фергюсон
пленником? Мне припомнились слова Маззо:  "Им  хочется  думать,  что  он
очень плох, но..." Неужели я что-то обнаружил?
   - Давайте примем душ,  мистер  Фергюсон,  -  сказал  Маззо,  подбирая
ракетки.
   Когда мы уходили  с  корта,  моя  голова  была  полна  новых  мыслей.
Допустим, что Джон  Меррилл  Фергюсон  не  страдал  никаким  психическим
заболеванием... Допустим, его заперли за решетки для того, чтобы  Дюрант
и миссис Харриет свободно контролировали Фергюсоновскую империю...
   А рассказанная мне Лореттой история о неизлечимой болезни  мужа  была
выдумкой, объясняющей,  почему  им  понадобилось  нанимать  меня,  чтобы
играть его роль? Для чего держать человека за железными решетками,  если
он превратился в безвольное создание?
   Мы  подошли  к  подножию  широкой  лестницы,  ведущей  ко   входу   в
резиденцию. И тут я остановился...
   На верхней площадке стоял белый карликовый пудель.

***

   Когда я раздевался в  спальне,  чтобы  принять  душ,  Маззо  просунул
голову в дверь.
   - Поторопитесь, мистер Фергюсон, вас  хочет  видеть  старая  леди,  -
сказал он, и мне было видно, что он обеспокоен.
   - Миссис Харриет?
   - Да. Она только что приехала. Поторопитесь!  Я  быстро  принял  душ.
Маззо мне приготовил рубашку  с  открытым  воротом  и  белые  полотняные
брюки.
   - Что она здесь делает? - спросил я, торопливо одеваясь.
   - Откуда мне знать? Она здесь, так что держите ухо востро!
   - Должен ли я надевать маску?
   - Нет. Через несколько минут она сама придет сюда. Выходите  и  ждите
се.
   Я надел туфли и вышел в гостиную.  Обеспокоенный  и  растерянный  вид
Маззо оказался заразным. Что здесь делала эта старуха и что ей надо было
от меня? Не прошло и нескольких минут, как дверь распахнулась, и Харриет
с пуделем на руках вошла в комнату.
   - Удивлены новой встречей со мной? - улыбнулась она, стоя на пороге.
   - Приятно удивлен.
   Я выдал ей свою широкую киношную улыбку.
   - Да? - она прошлась к креслу и  уселась  в  него.  -  Я  наслушалась
разных хороших новостей о вас, Джерри... Мистер Дюрант очень доволен.
   Я решил, что наступил момент пустить в ход гаечный ключ к механизму.
   - Миссис Харриет, - произнес я, пуская в ход лучшую из своих  улыбок,
- мне очень не хочется огорчать вас,  но  мне  не  нравится  сложившаяся
ситуация...
   Ее маленькие черные глазки приобрели стальной блеск.
   - Не нравится? - в ее голосе появился скрежещущий звук. -  Почему  не
нравится, Джерри?
   - За то, что я буду играть роль вашего  сына,  мистер  Дюрант  обещал
платить мне по тысяче долларов в день. Она наклонила голову.
   -  Такова  была  договоренность,  Джерри!  Сумма  большая.  Вы   дали
согласие.
   Она внимательно смотрела на меня.
   - Вы просите, чтобы вам платили больше?
   - Нет...
   Я снова широко улыбнулся.
   - Вы умная женщина, миссис Харриет! Поставьте себя на мое  место.  За
мной постоянно наблюдают. Фактически, я пленник. Откровенно говоря, я не
доверял мистеру Дюранту...
   - Пленник?
   Она рассмеялась не слишком искренне.
   - Вас просто необходимо было  изолировать.  Вы  должны  это  понимать
сами. Разве вам не интересно с Маззо? Я велела ему хорошо  кормить  вас,
развлекать...
   - Чтобы вернуть мое доверие к вам, я хотел бы быть уверенным, что мне
действительно платят по тысяче долларов в день, миссис Харриет, -  изрек
я, продолжая улыбаться.
   - Дорогой Джерри, вы ежедневно получаете кредитный чек. Мистер Дюрант
это прекрасно организовал. Разумеется, деньги переводятся на ваш счет.
   - Любой человек может войти в Чейзовский национальный  банк  и  взять
оттуда целую пачку кредитных  билетов.  Любой  человек  может  заполнить
бланк на тысячу долларов в пользу Джерри Стивенса. Любой  человек  может
поставить внизу свою  подпись.  Получая  такие  чеки,  я  не  становлюсь
богаче...
   Я убрал свою улыбку.
   - Хотя я всего лишь безработный актер, но  я  вовсе  не  простачок...
Чтобы быть вполне уверенным, я хочу позвонить в этот  банк  и  спросить,
открыт ли у них кредитный счет на мое имя.
   Я махнул рукой на стоящие на столе телефоны.
   - Эти отключены. Я хочу воспользоваться работающим телефоном. Когда я
услышу собственными ушами, что обещанное мне и заработанные мной  деньги
переведены на мой счет, тогда я снова буду всем доволен.
   Она довольно долго смотрела на  меня,  лицо  у  нее  было  совершенно
каменное.
   - Мистер Дюрант  не  захочет,  чтобы  вы  воспользовались  телефоном,
Джерри, - наконец сказала она. - Вы должны быть благоразумны!
   - Значит, миссис Харриет, вы  заявляете  мне,  что  мне  не  разрешат
воспользоваться телефоном? Я не стану спрашивать, почему... Но  я  хочу,
чтобы вы выслушали меня. До  сих  пор  я  успешно  справлялся  со  всеми
заданиями. Я сотрудничал, как требовалось. Сейчас настала  ваша  очередь
помочь мне... Если мне не разрешат поговорить с банком до  десяти  часов
утра завтрашнего дня, я больше не стану вам помогать!
   Она посмотрела вниз, на пуделя, поласкала его уши, улыбнулась  мне  и
кивнула.
   - Для актера,  Джерри,  вы  обладаете  необычайной  практичностью,  -
сказала  она  и  поднялась  на  ноги.  -  Устрою  так,  чтобы  вы  могли
переговорить с банком завтра в десять утра.
   Она пошла к двери.
   Я вскочил и распахнул перед ней дверь.
   Она задержалась при выходе и положила пальцы на мою руку.
   - Какой же вы разумный молодой человек, раз никому  не  доверяете!  -
сказала она даже с некоторым восхищением. Я посмотрел прямо ей в глаза.
   - А вы сами кому-нибудь доверяете, миссис Харриет? Она  едва  заметно
улыбнулась.
   - Но ведь я не молода, Джерри, дорогой, - ответила  она  и  вышла  из
комнаты.

Глава 6

   Я не хотел, чтобы Лоретта забралась ко мне в постель,  когда  я  буду
спать, поэтому я уселся в кресло и стал ее ждать.
   Маззо подал ужин в моей комнате. Он сказал, что миссис Харриет устала
с дороги и рано легла спать. Он продолжал обеспокоенно  посматривать  на
меня. Я был уверен, что ему  очень  хотелось  узнать,  что  мне  сказала
старуха. Но он молчал.
   После  обеда  я  попытался  заняться  газетами,  но  мысли  мои  были
далеко...  Я  выиграл  свое  первое  сражение  со  старой  дамой.  Я  не
сомневался, что когда я позвоню в банк, мне ответят,  что  причитающиеся
мне деньги переведены на мой счет. Я пошел с козырной  карты,  пригрозив
перестать подчиняться их требованиям.
   Но вообще я  чувствовал,  что  вся  эта  зловещая  афера  близится  к
завершению. Дюрант возвратится из Вашингтона с окончательно  законченным
делом, потребуется только  моя  поддельная  подпись.  И  вот  тогда  мне
придется пустить в  ход  всю  свою  изобретательность,  чтобы  выбраться
отсюда.
   Было совершенно ясно, что  существуют  две  противоборствующие  силы:
миссис Харриет и Лоретта.  Обе  замышляли  прибрать  к  рукам  состояние
Фергюсона и возглавить его империю.
   Кроме них имелся еще и Дюрант. На чьей стороне был он? Тот факт,  что
миссис Харриет появилась, как только он  отбыл  в  Вашингтон,  вроде  бы
указывал на то, что он был на ее стороне. А на чьей стороне  был  Маззо?
По его обеспокоенному виду можно было предположить, что  он  на  стороне
Лоретты.
   Кто отдал распоряжение убить Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна? Миссис
Харриет? Лоретта? После некоторого размышления я решил, что это  сделала
миссис Харриет, действуя заодно с  Дюрантом.  Ворочая  такими  деньгами,
было совсем несложно нанять убийц и поручить им организовать  несчастные
случаи и с тем, и с другим. Возможно,  Маззо  вовсе  не  убийца,  как  я
считал вначале.
   В глубине души я надеялся, что Маззо не питает ко мне  вражды.  Каким
бы зверем он ни был, но я определенно завоевал его симпатию.
   Ну и потом, наконец, был сам  Джон  Меррилл  Фергюсон...  Был  ли  он
безмозглой развалиной или пленником,  содержащимся  за  решетками?  Меня
потрясли эти окна с металлическими перекладинами! Мои комнаты находились
в правой половине дома. Добраться в его половину было  весьма  непросто,
но мне страшно хотелось увидеть его тюрьму. Возможно, я смогу даже и его
самого увидеть... Когда я ложился спать,  меня  не  запирали,  но  всюду
имелась стража.
   Удастся ли мне пробраться незаметно в левую половину дома?
   Я думал об этом, когда совершенно бесшумно появилась Лоретта.
   Закрыв за собой дверь, она остановилась, глядя на меня.
   - Почему ты не в постели?
   На ней был прозрачный пеньюар, ноги были босые. Лицо у нее было очень
бледное, под глазами появились черные круги. Я взглянул на часы:  начало
второго.
   - Я ждал тебя, - ответил я, не двигаясь. Она подошла и села в  кресло
напротив меня.
   - Что тебе сказала эта старая сука? - требовательно спросила она.
   Я внимательно присмотрелся  к  ней.  Было  ясно,  что  она  с  трудом
сдерживает бушующую в ней ярость.
   - Ничего важного. Сказала, что  довольна  тем,  как  я  изображаю  ее
сына...
   - Больше ничего? Обо мне ничего?
   - Больше ничего.
   Она испустила глубокий вздох, ее кулаки разжались.
   - Этот негодяй Дюрант!
   Говорила она негромко, но голос ее дрожал от гнева:
   - Он велел ей приехать! Он хотел, чтобы в его отсутствие она за  мной
следила. Я должна была вызвать священника. Он приезжает завтра. Но он не
сможет сюда явиться, пока здесь эта старая сука.
   Я молчал.
   - Я не знаю, когда у меня снова  появится  такая  же  возможность,  -
продолжала она, не то для меня, не то для себя. - Когда Дюрант вернется,
он все время будет толкаться здесь. Что же мне делать?
   Я молчал.
   Она яростно посмотрела на меня.
   - Не сиди таким проклятым истуканом! Ты сказал, что поможешь  мне!  Я
должна иметь доказательства того, что я законная жена Джона.
   - Я здесь для того, чтобы выполнять то, что мне  говорят.  Жду  твоих
указаний!
   - Если ты хочешь заработать два миллиона  долларов,  такой  пассивной
исполнительности недостаточно! - воскликнула она, повышая голос.
   - Ты можешь положиться на Маззо? Она поразилась:
   - Конечно! Но какое он имеет к этому отношение?
   - Ты уверена? Уверена, что он не  выдаст  тебя  миссис  Харриет?  Она
хитро улыбнулась.
   - Одно время, возможно... Но не сейчас.
   Мне не требовалось разъяснений.  Я  догадался,  что  эта  чувственная
особа соблазнила и Маззо. Она заарканила его точно так, как  воображала,
что заарканила меня.
   Внезапно мне стало противно на нее смотреть.
   - Дай мне немножко об этом подумать, - сказал я, отворачиваясь, чтобы
она не заметила гадливого выражения на моем лице. - Возможно, с  помощью
Маззо мы и могли бы найти решение...
   Она недоверчиво посмотрела на меня.
   - От него никакого толку! Он же совершенно безмозглый! Это я знал. Но
мне нужно было выгадать время, поэтому я сказал:
   - Возможно, он может оказаться не таким уж бесполезным...  Я  подумаю
об этом.
   - Тебе  нужно  сделать  нечто  большее.  Во  всяком  случае,  имеется
завещание! И  ты  его  подпишешь!  Я  договорилась  со  священником.  Он
высылает завещание, засвидетельствованное теми же двумя людьми,  которые
засвидетельствовали и заключение брака. Оно придет завтра. Я принесу его
тебе на подпись завтра ночью.
   - Без свидетельства о браке завещание не имеет силы, - сказал я.
   Я определенно решил, что ни  за  что  не  подпишусь  под  завещанием,
которое даст право этой порочной особе требовать часть состояния.
   Неожиданно я обратил внимание на то, с какой дьявольской улыбкой  она
смотрит на меня.
   - Ну, конечно же! Решение... Теперь-то я поняла, что ты имел в  виду,
говоря о помощи Маззо... Я замер.
   - О чем это ты?
   -  Блестящая  идея,  Джерри!  Ну  конечно!  Маззо!...  Ты,  очевидно,
побоялся, что я буду шокирована? Ничего подобного!
   Я смотрел на нее, ничего не понимая. Но  у  меня  по  спине  побежали
мурашки.
   Она захохотала.
   - Нет, я не шокирована, Джерри! Я часто  мечтала  о  том,  чтобы  эта
старая ведьма подохла.  Разумеется!  Маззо!...  Я  чувствовала,  что  ты
найдешь решение.
   Господи, подумал я с тоской, о чем это она бормочет?
   - Решение?... Я тебя не понимаю! Голос у меня звучал глухо.  И  снова
эта злобная усмешка.
   - Маззо для меня все сделает! Он проберется  в  комнату  этой  старой
суки, когда она будет спать, и придавит ее физиономию подушкой...  Я  от
нее отделаюсь! Тогда останется только справиться с Дюрантом, но  я  и  с
ним легко управлюсь!
   Она поднялась с кресла.
   - Спасибо, Джерри!  Ты  об  этом  не  пожалеешь!  Получишь  свои  два
миллиона долларов. Ты их заработал!
   Я пришел в такой ужас, что у меня язык прилип к  гортани,  я  не  мог
произнести ни единого слова и молча смотрел, как она вышла из комнаты  и
прикрыла за собой дверь.
   Господи, в каком я был состоянии!
   Несколько секунд я сидел тихо, паника поглотила все мои мысли.  Потом
я заставил себя подняться, пройти в ванную и сунуть голову под  холодную
воду.
   Вытерев лицо, я возвратился в гостиную и принялся расхаживать из угла
в угол. Паника постепенно проходила.
   Эта особа была опасной психопаткой!
   Допустим, она на самом деле убедит Маззо убить старую  леди.  Он  был
тугодум, так что секс и деньги могли  на  него  подействовать.  Допустим
далее, что в чем-то произойдет осечка... Скажем,  доктор  заартачится...
Или же вызовут полицию... Лоретта была такой продажной тварью, что  если
только ей придется туго, она свалит вину на меня.  Скажет  полиции,  что
это была моя идея, что я был ее любовником... После этого они ни за  что
не поверят, что я был похищен и находился тут на правах пленника.
   Мне нужно выбраться из этого зловещего  дома!  Неожиданно  я  утратил
всякий интерес к деньгам, которые, как я теперь был уверен, будут  ждать
меня в банке. Признаться, меня нисколько не  трогало,  что  старую  леди
собираются убить... Бог с ней! Лишь бы мне вырваться из этого омута!
   Но как?
   Я подошел к окну и  посмотрел  вниз.  Ну,  конечно,  двое  охранников
расхаживали по дорожкам. А из окна спальни  было  видно,  что  еще  двое
стоят в тени.
   Ну все прямо как в  кинофильме...  Вызов  для  отважного  героя!  При
строжайшей осторожности и, разумеется, если повезет, я  сумею  добраться
до ворот. А там уже будет проще! Меня несколько успокаивала мысль о том,
что  стража  не  станет  по  мне  стрелять.  Конечно,  они  будут   меня
преследовать, если заметят, но они не предпримут попытки убить меня.  До
тех пор, пока я не подписал последних документов... Только  до  тех  пор
моя жизнь еще в цене.
   И  я  решился.  Надо  попытаться  удрать  немедленно.   И   к   черту
последствия!
   Я  подошел  к  стенному  шкафу  с  одеждой.  Поискав,   я   обнаружил
темно-синий костюм для путешествий и пару теннисных туфель на  резиновой
подошве. Переоделся  я  за  пару  минут.  Но  мне  нужно  было  какое-то
оружие... При необходимости я пущу его в ход. Мне надо выбраться  отсюда
любой ценой!
   Я осмотрелся, потом подошел к  письменному  столу.  Я  нашел  тяжелое
серебряное пресс-папье, которое очень удобно помещалось в руке. В ванной
имелся лейкопластырь. Я прикрепил им пресс-папье  к  косточкам  пальцев,
получился  своеобразный  кастет,  удар  которого  свалит  с  ног  любого
человека.
   Я выключил единственную горевшую в комнате лампу,  ощупью  подошел  к
окну и открыл его. Посмотрел вниз. Отвесная стена,  футах  в  пятидесяти
поблескивает бетон. Спуститься вниз было невозможно. Я прошел в  спальню
и открыл окно там. Та же картина.
   Двигаясь неслышно, я открыл дверь  гостиной  и  стал  вглядываться  в
длинный, темный коридор. Из вестибюля пробивался слабый свет. Я добрался
до начала лестницы и посмотрел вниз.
   Неясно видимая фигура человека развалилась в  кресле  перед  парадной
дверью. Пока я наблюдал за ним, он пару раз всхрапнул. Я  не  колебался.
Двигаясь быстро и совершенно бесшумно, я спустился по лестнице и  прошел
в салон. Страж продолжал храпеть. Комната была погружена  в  темноту.  Я
шел ощупью, как слепой, моя левая рука была выдвинута вперед,  чтобы  не
налететь на мебель или на какую-нибудь лампу. До  большого  французского
окна я добирался не менее  пяти  минут.  Скользнул  за  шторы  и  увидел
безукоризненно ухоженную лужайку, ярко освещенную луной. Я положил  руку
на шпингалет, чтобы отворить окно, и замер...
   ИМЕЕТСЯ ЛИ СИГНАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО В ДОМЕ ПРОТИВ ГРАБИТЕЛЕЙ?
   Еще одна минута ушла на то, чтобы я ощупал сантиметр  за  сантиметром
оконную коробку. В конце концов я  натолкнулся  на  проволочку,  которая
сказала мне, что если бы я отворил окно, я  поднял  бы  тревогу.  Как  я
сразу об этом не подумал? Разумеется, все окна  и  двери  первого  этажа
находятся на сигнализации.
   Все еще не оставляя мысль о побеге, я решил  проверить  второй  этаж.
Двигаясь бесшумно, я отворил на пару дюймов  дверь  основного  салона  и
заглянул  внутрь.  Замерев  на  месте,  я   прислушался.   Что-то   меня
беспокоило... Я вернулся в коридор и снова посмотрел  на  темную  фигуру
сторожа, сидевшего у входной двери. Теперь  было  не  похоже,  чтобы  он
спал... Во всяком случае, я не  слышал  его  похрапывания.  Я  терпеливо
наблюдал за ним. Вот он  поднялся...  Потом  помещение  ярко  осветилось
верхней люстрой. Коренастый крепыш стоял и  тревожно  смотрел  на  дверь
нижней гостиной. В руке у него было оружие. Правда, оно меня не  пугало.
Я был уверен, что он не станет стрелять. Думал я в этот  момент  о  том,
подведена ли сигнализация ко входной двери...
   Потом я увидел Маззо, который спускался по лестнице. На нем был халат
зеленого цвета, надетый поверх пижамы.
   - О'кей, Марко, - сказал он, войдя в холл, - я сам  разберусь.  Страж
ткнул пальцем в сторону двери в салон.
   - Понятно, - сказал Маззо, - успокойся!
   Я щелкнул выключателем, большая гостиная осветилась, а  я  прошел  от
двери на середину комнаты.
   Очевидно., ощупывая оконную  раму  и  наткнувшись  на  проволочку,  я
включил сигнал тревоги. Я торопливо сорвал с руки свой импровизированный
кастет и  сунул  его  в  карман  как  раз  в  тот  момент,  когда  дверь
распахнулась.
   Маззо вопросительно посмотрел на меня.
   - Вы чего-то хотите, мистер Фергюсон?
   - Мне не спится, Маззо,  вот  я  и  решил  побродить  по  дому...  Он
усмехнулся.
   - Похоже на то, что вас потянуло на свежий воздух, мистер Фергюсон? -
сказал  он,  оглядывая  мой  дорожный  костюм.  -   Сейчас   для   этого
неподходящее время. Завтра, а?
   - О'кей, Маззо, - согласился я. - Завтра, так завтра... Он  кивнул  и
отступил в сторону.
   - В кровать теперь, да? А если у вас  бессонница,  я  могу  дать  вам
пилюль. Я могу сделать для вас многое, только скажите...
   Я  сдался.  В  холле  сторож,   рядом   Маззо,   входная   дверь   на
сигнализации... Глупо было пытаться бежать. Во всяком случае, я  кое-что
выяснил. Удрать из этого дома будет не просто.
   - Теперь я засну, - сказал я.
   Мы поднимались с Маззо по лестнице, и я не обращал никакого  внимания
на сторожа, который смотрел на меня круглыми от удивления глазами.
   В гостиной Маззо заговорил:
   - Что с вами случилось? Неужели вы думаете, что можете выйти  отсюда?
Все выходы охраняются. Даже я в ночное время не смогу выбраться отсюда!
   Я горестно улыбнулся.
   - Попробовать-то надо было...
   - Какая муха вас укусила? - непритворно удивился  он.  -  Вам  хорошо
платят. Почему вам так хочется сбежать отсюда?
   Я внимательно посмотрел на него. Неужели он настолько глуп?
   - О'кей, Маззо, иди-ка ты спать.  Прошу  извинить  меня  за  то,  что
разбудил тебя.
   И я прошел в спальню.
   Я слышал, как закрылась дверь в гостиной. Обождав довольно  долго,  я
на цыпочках подкрался к ней и повернул ручку.
   Дверь была заперта на ключ.
   Маззо прибыл с завтраком примерно в 9.15.
   Я проспал пару часов, но прежде чем  мне  заснуть,  много  передумал.
Время шло удивительно быстро. Я пришел к выводу, что скорее всего, я  не
сумею отсюда убежать... Во всяком случае,  я  не  представлял,  как  мне
удастся это сделать.
   Допустим, Лоретта убедит Маззо убить миссис  Харриет...  От  подобной
женщины можно ждать чего угодно. Я должен предупредить  миссис  Харриет!
Должен сказать ей, что Лоретта не является законной женой ее  сына,  что
она пыталась заставить меня подписать завещание и брачное свидетельство.
И я должен предупредить старую леди в отношении Маззо.
   Что случится со мной, когда я все это выложу миссис Харриет? Козырные
карты все еще оставались у меня в руках: я мог отказаться  в  дальнейшем
подписывать документы. Затем мои мысли перекинулись на Дюранта.  Он  был
безжалостным. Сможет  ли  он  заставить  меня  подписать  эти  последние
документы? Заставить меня? Я вспомнил рассказы моего отца,  принимавшего
участие во Второй мировой войне, о том, как мучили и  пытали  пленников.
Даже самые стойкие из них под конец  сдавались...  Думая  о  Дюранте,  я
решил, что он может пойти  решительно  на  все,  кроме  убийства,  чтобы
вынудить меня  поставить  подпись  Фергюсона  под  этими  столь  важными
бумагами. Так что была ли моя козырная карта таким уж большим козырем?
   Окончательно измучившись, я заснул от усталости, разбудил меня  Маззо
с подносом.
   - Плохо себя чувствуете, мистер Фергюсон? - спросил он заботливо. - Я
принес вам водки с томатным соусом. Выпьете стаканчик, и все  как  рукой
снимет...
   - Спасибо, Маззо... Просто кофе.
   - Хотите с утра побегать вокруг имения? - спросил он, подмигивая.
   - Нет... Скажи миссис Харриет, что я хочу ее  видеть.  Его  маленькие
глазки забегали.
   - Что вам от нее нужно? В его голосе была тревога.
   - Передай ей мою просьбу.
   Я выбрался из  кровати  и  прошел  в  ванную.  Быстро  приняв  душ  и
побрившись, я вернулся в спальню и обнаружил, что Маззо уже ушел.
   Я выпил кофе, не притронувшись к омлету с  сыром,  закурил  сигарету,
потом оделся.
   Стрелки часов приближались к 10.00. Я вышел в гостиную.  Маззо  сидел
там, уставившись в стену.
   - Ты разговаривал с миссис Харриет? - спросил я.
   - Сейчас для нее еще слишком рано.
   Он ткнул пальцем в один из телефонов на письменном столе.
   -  Этот  работает.  Давайте  звоните  в  свой  банк.  Номер  телефона
Чейзовского национального банка был напечатан на кредитном чеке.  Я  сел
за стол, поднял трубку и набрал номер банка.  В  ожидании  соединения  я
думал о том, что же мне делать... Должен ли я  просить  их  предупредить
полицию? Взывать о помощи? Но я тут же  отказался  от  подобных  мыслей,
потому что Маззо встал, подошел ко мне и застыл рядом.
   - Осторожнее, мистер Фергюсон. Только по делу, да?
   - Да, да, конечно...
   Когда девушка ответила, я сказал:
   - Я хочу проверить, имеется ли у вас кредитный счет  на  имя  мистера
Джерри Стивенса.
   - Минуточку, пожалуйста. Девушку сменил мужчина.
   - Говорит мистер Джерри Стивенс, - сказал я. -  Скажите,  пожалуйста,
открыт ли кредитный счет на мое  имя  и  была  ли  сумма  в  семь  тысяч
долларов переведена на мой счет?
   -  Не  кладите  трубку,  мистер  Стивенс.  Ожидание   было   довольно
продолжительным, но наконец мужчина сказал:
   - Да, мистер Стивенс. Сумма в семь тысяч долларов была переведена  на
ваше имя телексом. Все в полном порядке!
   - Благодарю вас, - сказал я. - Кто... Огромная ручища Маззо нажала на
рычаг. - Достаточно, мистер Фергюсон... Успокоились теперь?
   - Не совсем... Я хотел узнать имя человека, с которым я разговаривал.
   Во всяком случае, я теперь знал, что в банке меня ожидает семь  тысяч
долларов, если только я сумею выбраться из этого кошмарного места.
   - А теперь я хочу поговорить с миссис Харриет.
   - Да-а... Я уже не первый раз слышу об этом, - Маззо подмигнул. -  Вы
с ней поговорите. Она не молоденькая, поднимается поздно. Но  вы  с  ней
поговорите. Я помню об этом... Как насчет разминки?
   - Не сейчас... Я буду ждать.
   - О'кей!
   Маззо пожал плечами.
   - Хотите к ленчу что-нибудь особое?
   - Я хочу поговорить с миссис Харриет! - я  практически  кричал.  -  К
черту ленч!
   - Успокойтесь, мистер Фергюсон!  Тогда  я  сам  поговорю  с  шефом  в
отношении ленча...
   Он вошел в спальню и выкатил оттуда столик на колесах, повернулся  ко
мне и очень вкрадчиво произнес:
   - Не волнуйтесь, не надо...
   Он вышел из комнаты.  Раздался  легкий  щелчок.  Значит,  дверь  была
заперта на ключ.
   А часом позже миссис Харриет с неизменным пуделем на  руках  вошла  в
гостиную. На ней был надет черный брючный костюм с красным воротником  и
обшлагами.  Парик  был  превосходным.  Бриллиантовая   брошь   дополняла
ансамбль.
   - Доброе утро, Джерри, дорогой, - заговорила  она,  улыбаясь  мне.  -
Маззо говорит, что вы хотите со мной побеседовать? Она  указала  мне  на
стул, сама села напротив. - Надеюсь,  что  теперь  вы  удовлетворены?  И
больше не сомневаетесь? Маззо сказал, что вы звонили в  банк.  И  теперь
знаете, не так ли, что обещанные вам деньги выплачены?
   Я уселся.
   - Причитающиеся мне деньги были переведены только вчера по телексу, -
сказал я. - А мне обещали по тысяче долларов в день.  И  только  потому,
что я предупредил,  что  не  стану  вам  больше  помогать,  откажусь  от
сотрудничества, вы перевели мне деньги... Какая же  у  меня  может  быть
уверенность, миссис Харриет?
   Она добродушно рассмеялась.
   - Дорогой Джерри! Я вижу, вы ничего не смыслите в  финансах,  не  так
ли? Разрешите я все объясню... Выплачивать вам по тысяче долларов в день
было бы потерей денег для меня. Деньги зарабатывают деньгами. Даже  одна
тысяча долларов  приносит  владельцу  дополнительные  деньги.  Не  очень
много, но большое постепенно получается из малого.  Когда  работа  будет
закончена, вы получите всю сумму целиком. Уверяю вас,  Фергюсоны  всегда
выполняют  свои  обязательства!  Так  что  у  вас  нет   оснований   для
беспокойства, Джерри, дорогой!  Каждый  день,  проведенный  вами  здесь,
добавляет по тысяче долларов к общей сумме. А в конце  недели  вы  снова
сможете позвонить в банк и убедиться в этом. Чтобы  вы  не  волновались,
деньги будут вам переводиться еженедельно. Она погладила  уши  пуделя  и
улыбнулась мне.
   - Теперь вы довольны?
   Я ничего не мог возразить, только пожал плечами.
   - Маззо говорит, что вы пытались сбежать...  Мне  думается,  что  это
было довольно глупо с вашей стороны! Понимаете, Джерри, мы  надеемся  на
вас... Возможно, это была неожиданная нервная реакция?
   Ее маленькие глазки внезапно утратили дружелюбие.
   - Вы не будете больше пытаться сбежать, не так ли?
   - Сбежал бы, если бы мог, - сказал я. - Не стану ничего обещать...
   - Дорогой Джерри! Как это скверно! Но почему вы хотите нас  оставить,
хотя вы зарабатываете тут такие деньги?
   -  Причина,  по  которой  я  непременно  хотел  с  вами   поговорить,
заключается в следующем: я должен вас предупредить. Лоретта намеревается
вас убить...
   Она приподняла брови.
   - Вы так думаете?
   - Миссис Харриет! Это безумный дом!  Лоретта  сказала  мне,  что  она
может уговорить Маззо пробраться в вашу спальню, когда вы будете  спать,
и задушить вас подушкой. Она соблазнила Маззо и  говорит  мне,  что  она
уверена в нем, он выполнит все, что она ему прикажет. Можете ли вы после
этого удивляться, что у меня появилось желание убежать из этого  дома?..
Говорю вам, вас могут убить, а меня обвинить в этом преступлении...
   - Как это мило с  вашей  стороны,  Джерри!  Я  тронута  тем,  что  вы
подумали обо мне!
   Ее пальцы продолжали ласкать собачьи уши.
   - Вы понимаете, о чем я говорю? - не выдержал я.
   - Конечно, Джерри, дорогой... Конечно! А что еще говорила вам Этта?
   Я смотрел на нее широко открытыми глазами. Я-то воображал, что  когда
я сообщу ей о планируемом убийстве, последует бурная реакция! Но вот она
сидит, ласкает своего пуделя, улыбается, никакого волнения...
   - Или вы с Лореттой обе посходили с ума? - спросил  я  напряженно.  -
Как вы не понимаете, что в любую ночь вы можете погибнуть?
   Она звонко рассмеялась, что ударило мне по нервам.
   - Бедняга  Джерри!  Я  ценю  вашу  лояльность.  Ничего  подобного  не
случится! Пожалуйста, не переживайте из-за этого!
   Я заметил, что вспотел.
   - О'кей, мое дело было вас предупредить. Если  вы  считаете  все  это
ерундой, нужно готовиться к вашим похоронам.
   - Конечно, Джерри, дорогой... Я  вам  бесконечно  признательна.  Этта
говорила вам, что мой сын  психически  нездоров?  Я  сжимал  и  разжимал
кулаки.
   - Да. И что он находится в левом  крыле  этого  дома  и  что  к  нему
приставлена специальная медицинская сестра.
   - А говорила она вам, Джерри, дорогой, что она не  обвенчана  с  моим
сыном?
   Я захлопал глазами.
   - Так вы это знаете?
   - Она говорила вам об этом?
   - Да.
   Опять заразительный смех.
   - А говорила  она  вам,  что  договорилась  с  каким-то  священником,
который должен привезти сюда  свидетельство  о  браке,  под  которым  вы
должны поставить подпись моего сына?
   - Так вы и об этом знаете? Потом имеется еще завещание...
   - Конечно! Бедный Джерри!  В  какую  же  вы  попали  переделку...  Вы
прекрасно выполняете то, что вам  поручено:  заменяете  Джона,  которого
сейчас нет в нашей стране. Вы  проявили  такую  лояльность  в  отношении
меня... Я намерена быть с вами вполне откровенной...
   Она наклонилась вперед и похлопала меня по колену.
   - Я поведаю вам печальную  правду,  но  это  строго  конфиденциально.
Боюсь, что мистер Дюрант не одобрит меня... Ну, да ладно!  Вы  заслужили
право узнать правду.
   Я сидел неподвижно, глядя на нее.
   - А теперь, Джерри, дорогой, дайте слово, что никому не расскажете  о
том, что я вам сообщу.
   Ее маленькие черные глазки сверлили меня.
   - Даете слово?
   Я чувствовал, что скоро окончательно помешаюсь...
   - Да, обещаю, - сказал я.
   - Очень рада, Джерри,  дорогой!  Понимаете,  все  это  уже  случилось
раньше... Этта рассказала ту же самую  историю  Ларри  Эдвардсу,  а  он,
обеспокоенный так же, как и вы, явился ко мне. Полагаю, что она, обещала
вам два миллиона долларов за подпись моего сына?
   Она кивнула, сама отвечая на свой вопрос.
   -  Да,  несомненно...  Она  сделала  такое  же  предложение  и  Ларри
Эдвардсу. Я пыталась его успокоить, но он после этого не пожелал с  нами
дальше сотрудничать.
   Она посмотрела мне в глаза.
   - Я с ним расплатилась...
   Она покачала головой, глаза ее сделались печальными.
   - Такой симпатичный молодой человек! Какая жалость, что он  угодил  в
аварию...
   У меня пересохло во рту. Угроза была неприкрытой.
   - Вы,  наверное,  сомневаетесь  и  беспокоитесь,  дорогой  Джерри?  -
продолжала она. - Конечно, Этта законная жена Джона. Они поженились  два
года назад. Я вовсе не прошу вас поверить мне  на  слово.  У  меня  есть
доказательства.
   Опустив на пол пуделя, она подошла к горке, открыла ее, взяла  оттуда
большой конверт и вернулась с ним.
   - Смотрите сами. Это свадебные фотографии. Было много народу.
   Она положила конверт мне на колени.
   Я достал целую пачку снимков. Сияющая  Лоретта  в  белом  подвенечном
платье с вуалью стояла  под  руку  с  Джоном  Мерриллом  Фергюсоном.  Их
окружала толпа людей, среди них я узнал  миссис  Харриет  и  Дюранта.  Я
просмотрел другие снимки:  Лоретта  разрезает  свадебный  пирог,  они  с
Фергюсоном чокаются бокалами с шампанским, и так далее.
   Я положил фотографии обратно в конверт,  потом  посмотрел  на  миссис
Харрист.
   - Тогда почему же она сказала мне, что  не  является  законной  женой
вашего сына?
   - Ну, этот печальный секрет мы с сыном скрываем вот уже целый год,  -
спокойно ответила миссис Харриет. -  И  нам  требуется  ваша  поддержка,
дорогой Джерри. Вы доказали свою лояльность,  поэтому  вы  имеете  право
знать истину. Вы дали слово ничего не рассказывать, когда уедете отсюда.
Я верю вам.
   Она снова протянула руку и похлопала меня по колену.
   - Лоретта умственно неполноценна...
   Это не было для меня неожиданностью. Я и сам уже решил,  что  Лоретта
ненормальная.
   - Таким образом, все эти разговоры о том, что они с  вашим  сыном  не
женаты,  что  ваш  сын  безумен,  что  она  уговорит  Маззо  вас  убить,
беспочвенная болтовня ненормального человека?
   -  Конечно,  Джерри,  дорогой...   Маззо   не   способен   на   такое
предательство. Я полностью ему доверяю.
   - Она сказала, что он ее любовник. И снова  звонкий  смех,  -  Бедная
Лоретта страдает сексуальным комплексом. Она  не  может  ни  одной  ночи
прожить без мужчины. Она соблазнила и беднягу Ларри.
   Она хитро посмотрела на меня.
   - И, как мне кажется, вас тоже... Я вполне могу это  понять.  Мужчины
не в состоянии устоять перед  ее  чарами,  отказать  ей.  Но  только  не
Маззо... У несчастного Маззо его оборудование,  назовем  это  так,  было
оторвано во время войны во Вьетнаме. Нет, Маззо не в  состоянии  лечь  в
постель с женщиной.
   Мне потребовалась пара минут,  чтобы  переварить  и  эту  информацию.
Потом я спросил:
   - Так вашего сына не держат за металлическими  решетками  в  обществе
медсестры?
   - Вы заметили эти окна? По временам возникает необходимость  запирать
туда Лоретту, ради ее собственной безопасности. Да,  имеется  постоянная
медсестра, которая смотрит за бедняжкой,  когда  у  нее  обострение.  На
окнах поставили решетки, потому что один раз она чуть не выбросилась  из
окна. У нес странное психическое заболевание.
   Миссис Харриет замолчала, чтобы поиграть с пуделем, затем продолжила:
   - Это началось после того, как у нее был  выкидыш.  Мой  сын  и  Этта
мечтали о сыне. Она не доносила  мальчика.  С  того  момента  Этта  явно
помешалась. У нее бывают галлюцинации. Мы обратили внимание на то, что в
полнолуние она становится особенно трудной,  ее  спокойнее  держать  под
замком. Если месяц молодой, Этта успокаивается и может вести  нормальный
образ жизни. Вот  почему  в  отсутствие  сына,  во  время  полнолуния  я
приезжаю сюда. Через несколько дней как  раз  будет  полная  луна,  Этту
придется изолировать. Мы консультировались, разумеется, конфиденциально,
с самыми крупными специалистами, но они ничего не могут сделать...
   Она откинулась на спинку, лаская собачонку.
   - Теперь, Джерри, вам известна наша трагическая тайна...  Мой  сын  в
ужасе от одной только мысли, что кто-то  будет  знать  о  его  горе.  Он
обожает Этту. Прошу вас сохранять спокойствие и по-прежнему сотрудничать
с нами... Теперь уже все скоро кончится.
   Я снова подумал о Ларри Эдвардсе. Похоже, он захотел отсюда вырваться
и отказался помогать этим  страшным  людям.  В  результате  -  фатальный
несчастный случай...
   - Спасибо за доверие  ко  мне,  миссис  Харриет,  -  сказал  я  самым
искренним голосом. - Теперь, когда мне известны факты,  вы,  разумеется,
можете рассчитывать на меня.
   Она улыбнулась.
   - Я очень рада! Вы не пожалеете. Не обращайте  никакого  внимания  на
то, что болтает бедняжка Этта. Будьте с ней подобрее. Притворитесь,  что
сделаете все, о чем она вас попросит. В  ближайшие  несколько  дней  она
станет еще сильнее нервничать, ей будут чудиться всякие ужасы...
   Она поднялась.
   - Помните, Джерри, дорогой... У Джона колоссальное влияние. Фергюсоны
всегда платят сторицей тем, кто им помогает. Она прошла к двери.
   - Поешьте как следует... Заказывайте Маззо  все,  что  придет  вам  в
голову...
   Ее маленькие черные глазки придирчиво всматривались в мое лицо.
   - Желаю хорошо провести день. После этого она ушла.
   После легкого ленча Маззо предложил сыграть в теннис. Мне было  тошно
сидеть в четырех стенах в такой погожий солнечный день, и я  согласился,
но настроение для игры у меня  было  неподходящее.  В  результате  Маззо
выиграл в трех сетах.
   Когда мы одевали свои свитера, Маззо задумчиво разглядывал меня.
   - Вас что-то мучает, мистер Фергюсон? Вообще-то  вы  играете  гораздо
лучше...
   - Просто не в настроении... Я подобрал ракетку.
   - Скажите, Маззо, ты сражался во Вьетнаме?
   - Кто, я? - он рассмеялся своим грустным смехом. - Во Вьетнаме?  Босс
нажал на какие-то пружины и освободил меня  от  мобилизации.  Босса  все
слушаются. Я был слишком  нужен  ему  в  качестве  телохранителя,  чтобы
подставлять меня под пули во Вьетнаме.
   Замолчав, он посмотрел на меня.
   - Почему вы спрашиваете об этом?
   - Сам я  там  побывал.  Вот  и  поинтересовался...  Мне  там  нелегко
досталось!
   - Нет, сэр... Эта каша была только для желторотых. Я пошел  в  ванную
принять душ. Одевшись, прошел в гостиную и сел подумать.
   Миссис Харриет солгала мне, что Маззо был ранен во Вьетнаме и  теперь
не годился для того, чтобы спать с женщиной... Зачем? Если  она  солгала
мне про Маззо, с таким же успехом она могла наврать мне и  про  Лоретту.
Кстати, показанные ею фотографии легко могли быть  поддельными,  простым
фотомонтажом... Ничего  не  стоило  заменить  лицом  Лоретты  физиономию
какой-нибудь другой девушки. Подобные шутки делаются легко...
   Я прошел к горке, из которой  она  достала  конверт  с  фотографиями,
открыл  дверцы  и  пошарил  на  пустых  полках.  Фотографий  не  было...
Очевидно, их забрали, когда мы играли в  теннис.  Я  вернулся  к  своему
креслу. Кому верить?
   Был ли Джон  Меррилл  Фергюсон  пленником,  запертым  за  решетчатыми
окнами, или же это помещение ожидало Лоретту? А не были ли обе эти особы
ненормальными? Теперь я был уверен,  что  в  ночное  время  мне  сбежать
отсюда не удастся. Днем я мог  свободно  ходить  по  поместью  вместе  с
Маззо. Подойдя к окну, я посмотрел на обширную зеленую  лужайку.  Вокруг
нее постоянно расхаживали два охранника. Тогда я прошел к окну  спальни,
откуда открывался вид на плавательный бассейн. И тут два  других  стража
мерили шагами дорожки. Я не знал, находились ли еще  и  другие  постовые
между деревьями, где их не было видно из дома.
   В том, что я мог бы справиться с Маззо,  я  не  сомневался.  Но  куда
потом бежать?
   Поместье было окружено высоченной  стеной.  Смогу  ли  я  перебраться
через нее? Я живо представил себе, как я пытаюсь это сделать, а  ко  мне
со всех сторон бегут охранники... Нет, этот путь отпадает! Я возвратился
к окну в гостиной. Налево стоял гараж на три отделения. Все  двери  были
распахнуты. Мне видны были "ролле", "кадиллак"  и  "ягуар".  Я  вспомнил
большие чугунные ворота в  конце  подъездной  дороги.  Если  мчаться  на
большой скорости в такой тяжелой машине,  как  "ролле",  можно  разнести
ворота, а сторожам не удастся меня задержать.
   Вот где лежал путь к моему освобождению!
   Я подтащил стул к окну и сел. С этого  места  мне  был  хорошо  виден
гараж.
   Время было 17.15.
   Минут через десять спустился по наружной  лестнице  из  квартиры  над
гаражом японец-шофер. На нем  была  надета  рубашка  и  серые  форменные
брюки.
   Про него я совершенно забыл, а ведь  он  мог  помешать  осуществлению
моих планов. Придется ли мне с ним схватиться, как с Маззо, и одолею  ли
я его? Мои надежды немного ослабли... С японцами весьма трудно бороться.
Они были юркими, быстрыми, хорошо владели приемами дзюдо и  каратэ.  Мне
припомнилось, как мы с  одним  японцем  участвовали  в  одном  шпионском
фильме в схватке. По сценарию должен был победить я, но  он  практически
уложил меня на лопатки мгновенно, так что режиссеру  пришлось  приказать
ему несколько умерить свой пыл.
   Может быть, шофера не будет поблизости, когда  я  решусь  на  прорыв?
Интересно, ключи от зажигания оставляют в машине или их куда-то  прячут?
Смогу ли я завести "ролле" без ключа? Конечно,  можно  соединить  руками
проволочки зажигания, но на это потребуется много времени.
   Я видел, как японец закрыл двери гаража,  затем  поднялся  наверх  по
лестнице и исчез.
   Завтра утром, вооружившись своим "кастетом", я скажу Маззо,  что  мне
нужно размять ноги. Мы обойдем вокруг все поместье и закончим прогулку у
гаража.
   Я все еще обдумывал детали предстоящей операции, когда  Маззо  вкатил
обеденный столик.
   - Цыпленок табака, мистер Фергюсон! - сообщил он.  -  Специально  для
вас!
   - Миссис Харрист говорила со мной, Маззо,  -  сообщил  я,  подходя  к
столу. - Она уверяет меня, что миссис Лоретта такая же сумасшедшая,  как
мартовский кролик. А ты как думаешь?
   Он положил мне на тарелку добрую порцию цыпленка.
   - Не забивайте себе голову тем, что говорит миссис  Харриет.  Делайте
свое дело, как я делаю свое. И все будет прекрасно.
   - И еще один момент, - добавил я, глядя ему в лицо.  -  Она  сказала,
что тебе оторвало яйца во Вьетнамской войне...
   Он внимательно посмотрел на  меня,  его  грубая  физиономия  внезапно
побледнела.
   - Что такое?...
   Я повторил сказанное.
   - Я же говорил вам, что не был во Вьетнаме! - огрызнулся он.
   - Совершенно верно!
   Я придвинул к себе цыпленка и принялся за него,  а  Маззо  отошел  на
пару шагов в сторону и пробормотал:
   - С чего бы ей говорить такое...
   - Я объясню тебе, Маззо. Дело в том, что Лоретта сказала мне, что  ты
спишь с ней, а  я  сообщил  об  этом  миссис  Харриет.  Тогда-то  она  и
объяснила мне, почему ты не можешь спать ни с одной женщиной.
   - Я спал с миссис Фергюсон?
   В голосе Маззо слышалось негодование.
   - Это гнусная ложь!
   - Так говорит Лоретта... Она  сказала  мне,  что  подцепила  тебя  на
крючок. Поэтому ты согласишься убить миссис Харриет, проберешься к ней в
спальню и придушишь ее подушкой, - произнес я совершенно спокойно.
   Потом я отложил в сторону нож и вилку и посмотрел  ему  в  глаза.  Он
стоял неподвижно, капельки пота выступили у него на лбу.
   - Я рассказываю тебе об этом, Маззо, потому  что  ты  нужен  мне  как
друг, а я тоже нужен тебе как друг. Лоретта  в  своем  безумии  способна
убить миссис Харриет, а потом она свалит это убийство на тебя.
   Мне опять показалось, что я слышу, с каким скрипом у  него  в  голове
ворочаются мозги.
   Эта огромная человекообразная обезьяна никак  не  могла  собраться  с
мыслями.
   - Я предупреждаю тебя, Маззо... Обе эти женщины опасны. Тебе  на  шею
набросят петлю за убийство, а ты даже  не  будешь  знать,  что  отвечать
судьям...
   Наконец он взял себя в руки.
   - Заткнись! - заорал он. - Только поговори еще  в  таком  духе,  и  я
оторву тебе башку!
   Он вышел, хлопнув дверью.
   Я посеял у него в душе семя страха. В этом не было сомнения.
   Завтра я попытаюсь сбежать.

Глава 7

   Я провел беспокойную ночь. Хотя  я  был  полон  решимости  удрать  на
следующее утро, меня одолевали сомнения. Чем  больше  я  думал  о  своем
плане, тем менее реальным он мне казался.
   Я не сомневался, что справлюсь с Маззо. Но  удастся  ли  мне  одолеть
шофера-японца? Он меня страшно тревожил как неизвестный  фактор.  Далее:
проблема ключа от зажигания...  Оставляет  ли  его  шофер  в  машине?  Я
подумал, что это сомнительно, но поскольку кругом была  стража,  он  мог
считать, что похитить машину невозможно. Поэтому зачем затруднять  себя,
убирая ключи?
   Потом эти высокие чугунные ворота... А что  если  они  выдержат  удар
"роллса", мчащегося на большой скорости?  Вполне  может  случиться,  что
машина отскочит от них, как резиновый мяч от стены.
   Но несмотря на все эти сомнения, решение мое осталось прежним.
   Я брился, когда услышал, как  Маззо  вкатил  столик  с  завтраком.  Я
обтерся лосьоном и вышел в гостиную.
   - Доброе утро, Маззо! -  сказал  я.  -  Давай-ка  разомнемся  сегодня
утром. Как ты смотришь на гимнастику йогов?
   Я планировал обежать по периметру  владения  Фергюсонов  и  закончить
пробежку у гаража. Там я скажу, что никогда не видел двигателя  "роллса"
и хотел бы его посмотреть. Попав внутрь гаража, я намеревался сбить  его
с ног, ударив по голове своим "кастетом", вскочить в  "ролле"  и  дальше
действовать уже судя по обстановке.
   - Сегодня утром вы отправляетесь в офис, - проворчал Маззо. Я вскинул
голову.
   - Что, вернулся мистер Дюрант?
   - Это распоряжение миссис Харриет. Ешьте-ка свой завтрак.
   Неожиданно мне совсем не захотелось есть. Что происходит? Если Дюрант
вернулся для того, чтобы подписать окончательный документ, у меня вообще
не оставалось времени...
   Я выпил кофе, проглотил один тост, а на яичницу с ветчиной даже и  не
взглянул.
   Маззо вошел в спальню. Я прошел за ним и увидел,  как  он  достал  из
одного из шкафов МОЙ СОБСТВЕННЫЙ КОСТЮМ. Я начал паниковать.
   - Не надевайте маску, - сказал Маззо. - Поедете в офис не как  мистер
Фергюсон, а как Джерри Стивенс. Понятно?
   - Почему так?
   - Вы слишком  много  разговариваете.  Вам  платят  за  то,  чтобы  вы
выполняли то, что вам приказывают. Одевайтесь! Мы поедем через полчаса.
   И он ушел.
   Я довольно долго стоял неподвижно. Сердце у меня громко стучало.
   ВЫ ПОЕДЕТЕ В ОФИС НЕ КАК МИСТЕР ФЕРГЮСОН, А КАК ДЖЕРРИ СТИВЕНС.
   Это может означать только  одно:  Дюрант  вернулся  с  окончательными
бумагами, которые я должен подписать. После этого он мне заявит,  что  я
могу идти на все четыре стороны. Возможно,  он  прикажет  Маззо  отвезти
меня в аэропорт Майами и посадить в самолет на Лос-Анжелес.
   Во время поездки в  аэропорт  последует  один  укол,  и  я  перестану
существовать...
   Господи, ну как же мне быть?
   Я подошел к бару и налил себе огромную порцию скотча. Потом тихонечко
постоял,  пока  скотч  не  начал  действовать  на  меня,   укрепив   мою
согнувшуюся было спину.
   Выше голову, Джерри, сказал я себе, ты еще не умер...
   Я решил, что поеду в офис, но  откажусь  подписывать  документы.  Это
нарушит их планы. А я выиграю какое-то время.
   Немного приободрившись, я оделся в свой собственный костюм и ботинки.
Привыкнув к первоклассным вещам Фергюсона, я пришел в ужас, посмотрев на
себя в зеркало. Я забыл, как убого я  выглядел!  Неудивительно,  что  Лу
Прентц перестал приглашать меня к ленчу... Потом я вспомнил, что в банке
у меня лежат семь тысяч долларов. Если мне  удастся  выбраться  из  этой
заварухи, я в первую  очередь  займусь  своим  гардеробом  и  стану  так
донимать Лу, что он вынужден будет отыскать для меня работу. Но  сначала
надо выбраться!
   - Нам понадобится набор для грима, - сказал Маззо, бесшумно  войдя  в
комнату.
   - Что творится? - спросил я требовательно, глядя на него.
   - Вы слышали, что я сказал? Собирайтесь!
   Спокойнее, сказал я себе, входя в ванную. Помни, последнее  слово  за
тобой. Ничего не подписывай...
   Я положил маску, усы и брови в коробку с гримом. Маззо  забрал  се  у
меня.  На  кровати  лежал   чемодан   с   темным   мохеровым   костюмом,
принадлежащим Фергюсону, который я носил. Маззо положил коробку с гримом
в чемодан, опустил крышку и защелкнул замок.
   Мы спустились вниз по лестнице к открытой парадной двери.  Внизу  нас
ожидало старенькое такси. За рулем  сидел  Марко,  знакомый  мне  ночной
сторож.
   Из тени вышел какой-то человек и забрал у Маззо чемодан.
   - Это Педро, - сказал Маззо. - Он позаботится о вас. Делайте то,  что
он вам скажет. Понятно?
   Я посмотрел на человека: невысокий, крепкий, широченные плечи. Одет в
светло-голубой легкий костюм и коричневую панаму.
   За годы работы в кино я встречался со всякого рода  головорезами,  но
этот получил бы Оскара... Мне пришло в голову, что он мог бы  быть  моим
палачом. Во  всяком  случае,  его  наружность  не  противоречила  такому
предположению. Не  он  ли  расправился  с  Ларри  Эдвардсом  и  Чарльзом
Дювайном?
   - А ты не поедешь? - спросил я у Маззо. Он хитровато усмехнулся.
   - Мне надо  тут  кое-чем  заняться.  Поезжайте  с  Педро.  Он  о  вас
позаботится.
   Педро жестом пригласил меня в такси. Я хотел  было  заупрямиться,  но
заметил двух стражей, стоявших на солнышке и наблюдавших за этой сценой.
Пришлось  сесть  на  жесткое  сидение.  Педро  устроился  рядом.   Такси
тронулось с места.
   - Успокойтесь, мистер Стивенс, - проговорил Педро красивым баритоном.
- Вы делаете свою работу, я - свою. Верно? Его работа? Убить меня?
   Я ничего не ответил.
   Когда мы достигли высоких двойных ворот, я наклонился вперед.  Сторож
открыл ворота. Посмотрев на ворота, я почувствовал уверенность, что если
когда-нибудь представится возможность, я сумею протаранить эти ворота на
"роллсе". Но я сомневался, что такая возможность у меня будет. Вроде  бы
слишком поздно...
   Я откинулся на спинку сидения, когда такси покинуло территорию  Ларго
и помчалось дальше. Может быть, мне пуститься наутек, когда я  выйду  из
такси перед входом в Фергюсоновский офис?  Педро  не  осмелится  в  меня
стрелять. И я решил рискнуть... Педро и стражи  не  смогут  преследовать
меня на многолюдной улице.
   И тут я неожиданно заметил, что такси свернуло с главного бульвара  и
мчится по боковой улице.
   Перепугавшись, я посмотрел на Педро.
   - Вы же едете не туда! Он усмехнулся.
   - Мы подъедем с черного хода, мистер Стивенс, - сказал  он.  -  Таким
образом мы не потревожим охотников за новостями.
   Можно было подумать, что он  прочитал  мои  мысли...  На  меня  опять
напала паника. Может, выскочить из такси на ходу? Я взглянул  на  дверцу
машины и убедился, что с нее убрали ручку.
   Тяжелая ручища Педро легла мне на плечо.
   - Не волнуйтесь, мистер Стивенс!
   Машина  замедлила  ход  и  повернула  на  длинный,   темный   пандус,
перегороженный  в  конце  шлагбаумом,   который   поднялся   при   нашем
приближении. Мы оказались в огромном подземном гараже.
   Из тени вынырнули трое из  охраны  Фергюсона.  Они  окружили  машину,
молчаливые, внимательные, зловещие.
   Педро вылез из машины с чемоданом в руке.
   - Пошли, мистер Стивенс!
   Я вышел из такси и оглянулся.  Три  охранника  составляли  арьергард,
поэтому я пошел за Педро к лифту. Мы вошли в кабину, он нажал на кнопку.
Стражи отошли назад, когда дверца кабины начала закрываться.
   Педро провел  меня  по  длинному  коридору,  затем  отворил  дверь  и
отступил вбок.
   - Не волнуйтесь, мистер Стивенс, - снова  сказал  он.  -  Садитесь  и
ждите.
   Я вошел в роскошно  обставленную  комнату  для  ожидания,  в  которой
стояло десятка два удобных кресел и столько же журнальных  столиков,  на
которых лежали газеты, журналы и какие-то брошюрки.
   - Садитесь, - сказал Педро, закрывая дверь.
   Он подошел к одному из  кресел,  развалился  в  нем  и  потянулся  за
журналом "Пентхаус".
   Я подошел к огромному окну и посмотрел вниз на Парадиз-бульвар.  Люди
походили на муравьев, машины - на миниатюрные игрушки. Дальше  виднелись
пляж, пальмы и море. Педро внезапно тихонько присвистнул.
   - Эта куколка даже не нашла нужным скрестить ноги, - пробормотал  он.
- Ну, не бесстыжая ли?
   Я игнорировал его. Я не мог думать ни о чем другом, кроме побега.  Но
все мои планы проваливались... Допустим, я сейчас выскочу из  комнаты  с
воплем: "Убивают!..." Отворилась дверь, на пороге стояла Соня Мелколм.
   Я сразу же почувствовал облегчение. С той поры, как я очутился в этом
страшном кошмаре, она была единственным нормальным человеком, с  которым
мне довелось встретиться. Но я понимал, что не  могу  ее  подводить.  Не
могу даже попытаться объяснить ей, в какую я попал переделку. Во-первых,
у меня нет и не будет такой возможности. Ну, а если бы даже она и  была,
Соня могла просто посчитать меня ненормальным...
   - Мистер Стивенс?  -  спросила  она,  посмотрев  на  меня.  -  Будьте
любезны, пройдите сюда.
   Я видел, как ее милые серьезные глаза скользнули по моему мешковатому
костюму и стоптанным ботинкам. Наверное, она уже  привыкла  к  одетым  с
иголочки богатым бизнесменам, которые приходили в офис, но выражение  ее
лица не изменилось.
   Я посмотрел на нее очень внимательно, но она меня не узнала. Да и как
она могла это сделать? Ведь на этот раз  я  не  скрывался  за  блестящим
фасадом Джона Меррилла  Фергюсона  Для  нее  я  был  всего  лишь  Джерри
Стивенс, безработный актер.
   Я пошел за ней по коридору.
   Что-то пробормотав, Педро уронил журнал,  поднял  с  пола  чемодан  и
пошел следом за мной.
   Когда мы повернули за угол, я увидел впереди дверь в  личный  кабинет
Джона Меррилла Фергюсона.
   За дверью, подумал я, меня ожидает  мистер  Дюрант  с  окончательными
документами, которые я должен буду подписать. Я весь собрался.
   Соня отворила дверь и отступила вбок.
   - Мистер Стивенс, сэр...
   Она знаком предложила мне войти.
   Я вошел в знакомое помещение, заранее предвкушая реакцию  Дюранта  на
мое неповиновение. И остановился, как вкопанный, посмотрев оторопело  на
Соню, которая уже прикрывала дверь.
   ВМЕСТО ДЮРАНТА ЗА СТОЛОМ, ГДЕ ПАРУ  ДНЕЙ  НАЗАД  СИДЕЛ  Я,  НАХОДИЛСЯ
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ИЗОБРАЖАЛ: ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН.
   Мысль движется со скоростью света.
   Когда я стоял, глядя на человека за  столом,  мне  на  память  пришла
история, рассказанная мне  однажды  вдребезги  пьяным  актером,  кстати,
звездой  экрана,  который  схватил  меня  за  отворот  пиджака  и   стал
рассказывать, какой ужас ему довелось пережить.
   "Я спал, Джерри. Потом неожиданно проснулся и вижу, что я стою  возле
кровати, как если бы я вышел из собственного тела. Я вот стою  и  смотрю
на самого себя, на себя, самого настоящего, а не  на  свое  отражение  в
зеркале. Это было что-то чудовищное... Настолько жуткое, что  я  даже  и
описать не могу... Я - вне своего тела!" Я знал, что он пьян, но на меня
произвел впечатление его рассказ.
   И вот теперь я как бы смотрел на самого себя. Сколько раз я смотрел в
зеркало на себя, замаскированного под Джона Меррилла  Фергюсона,  говоря
себе, что я мог бы быть им.
   Вот когда я полностью  понял  чувства  моего  пьяного  киноактера.  Я
пережил нечто, схожее с ним: испуг, ужас...
   Джон Меррилл Фергюсон поднялся на ноги и вышел из-за стола с  широкой
дружеской улыбкой на лице.
   - Мистер Стивенс! - воскликнул он, подходя ко мне.  -  Какой  момент,
а?
   Он схватил мою руку и пожал ее.
   - Вы, должно быть, немного ошеломлены? Садитесь,  давайте  поговорим.
Не выпуская моей руки, он подвел меня к креслу.
   - У вас такой встревоженный вид! Не надо беспокоится. Мне  за  многое
надо вас поблагодарить.
   От его дружеского тона я постепенно расслабился.
   -  Садитесь!  Давайте  выпьем.  Когда  я  сел,  он  подошел  к  бару.
Оглянувшись через плечо, он усмехнулся.
   - Рановато, конечно... Но выпить по  бокалу  шампанского  никогда  не
мешает!
   Я сидел, стараясь восстановить утраченное равновесие, а он подошел  с
бутылкой, разлил шампанское по  красивым  бокалам,  потом  отнес  их  на
журнальный столик, стоящий рядом со мной, и сел напротив, лицом ко мне.
   - Вы проделали потрясающую  работу,  мистер  Стивенс,  -  сказал  он,
поднимая бокал. - Я пью за вас!
   Это было настолько неожиданно, что я не мог произнести ни  слова,  но
все же постарался справиться с собой, поднял  бокал  не  совсем  твердой
рукой, и мы выпили.
   - Никогда не предполагал, что кому-то удастся так блестяще изобразить
меня, как это сделали вы. Он опустил бокал.
   - Я видел ваши фотографии, когда вы играли в теннис, сидели здесь, за
моим столом, входили в офис. Я придирчиво их рассматривал. Это были  мои
фотографии! Я прослушал запись вашего разговора  с  Уолтером  Берном  по
телефону. Ваш голос звучал совершенно так же, как и мой.
   Он говорил так дружески и с таким энтузиазмом... Ну, а я,  как  любой
актер, весьма чувствителен к похвалам. И я постепенно оттаивал.
   - Но, сэр, меня ведь наняли, чтобы я выполнял эту работу. И  я  очень
рад, что вы удовлетворены...
   - Удовлетворен? Это слабо сказано. Я в восторге! Его улыбка стала еще
шире.
   - Вы сэкономили для  меня  кучу  денег,  мистер  Стивенс...  К  черту
"мистера Стивенса". Давайте позабудем об этих  формальностях!  Джерри  и
Джон. Согласны?
   Я моргал глазами.
   Один из самых богатых и самых могущественных  людей  мира  предлагает
мне быть его товарищем?...
   Как вы думаете, значило ли это что-нибудь для моего самолюбия?
   - Ну.., хорошо, сэр. Он рассмеялся.
   -  О'кей!  Я  дам  вам  время  успокоиться,  Джерри!   Вы   проделали
великолепную работу. Обвели вокруг пальца прессу! Вы даже обманули моего
старого дворецкого! Без вас я не смог бы поехать в  Пекин  и  провернуть
огромное дело. Все акулы воображали, что я сижу дома!
   Его лицо внезапно стало серьезным.
   - - Я говорю  вам  это  совершенно  конфиденциально,  Джерри...  Все,
сказанное мной, не должно выйти за пределы этих стен. Хорошо?
   - Да, мистер Ферпосон.
   - Я хочу сделать вам одно предложение. Но сначала мне  нужно  узнать,
что вы думаете о своем будущем.  Хотите  ли  вы  вернуться  к  актерской
работе? Будьте со мной совершенно откровенны. Если вас тянет на сцену, в
кино, скажите мне без утайки. Я все пойму. Но если вы  готовы  от  этого
отказаться, я хочу сделать вам предложение, и если вы  его  примете,  то
будете получать хорошее жалованье и в будущем  вам  больше  не  придется
беспокоиться  из-за  денег.  Я  сразу  же  вспомнил  Лу  Прентца  и  мое
томительное ожидание у телефона... Подумал о возвращении в Голливуд... О
том, как я где-то  разыщу  себе  крохотную  комнатушку...  И  буду  жить
надеждой, что обо мне вспомнят и позовут... От подобных мыслей мне стало
холодно.
   - Позвольте раскрыть перед вами  карты,  Джерри,  -  снова  заговорил
Фергюсон, видя мои колебания. - Опять-таки, то, что я скажу вам, не  для
разглашения. Ваша блестящая игра "в Фергюсона" подсказала  мне  идею.  Я
предлагаю вам постоянное место в штате моего офиса. Всякий раз, когда  я
по тем или иным соображениям вздумаю исчезнуть, вы будете  занимать  мое
место. Вы станете моим  личным  ассистентом.  У  вас  будет  собственный
кабинет. Для вас будет подобрана несложная работа, чтобы объяснить  ваше
присутствие в аппарате. У вас будет много свободного времени.  Но  вашей
настоящей работой будет дублировать меня, когда я не хочу, чтобы за мной
следили. Вы будете подписывать маловажные документы.
   Он замолчал и подмигнул.
   - Я не мог поверить, что это не мои собственные  подписи!  Гениальная
подделка! Таково мое предложение. Я буду платить вам сто  тысяч  в  год,
предоставлю вам квартиру и машину. Мы заключим  контракт  на  семь  лет.
Через три года ваше жалованье увеличится на десять процентов. Вы  будете
вправе уйти от меня, предупредив меня  об  этом  за  шесть  месяцев.  Он
улыбнулся.
   - Фактически, Джерри, вы для меня слишком ценный человек,  чтобы  вас
потерять. Не  стану  скрывать,  я  рассчитываю,  что  таким  образом  вы
поможете мне разрешить многие проблемы и возьмете  на  себя  часть  моих
забот. Что вы на это скажете?
   Я сидел и поражался.  Мне  было  трудно  поверить,  что  все  это  не
сказка...
   - Конечно, вы, наверное, хотите подумать, я не стану вас торопить,  -
продолжал Фергюсон.  -  Во-первых,  я  хочу,  чтобы  вы  посмотрели  ваш
кабинет, посмотрели на то место, где вы  будете  жить,  посмотрели  вашу
машину, а потом вы уже сообщите мне свое решение. Если  вы  примете  мое
предложение, тогда войдете в мой штат. Может случиться, что пару  недель
вы будете свободны, но как только я уеду, вы займете мое место. Когда вы
не играете мою роль, вы можете заниматься чем угодно. Если  ваши  друзья
начнут спрашивать о роде ваших занятий,  отвечайте  им,  что  вы  -  мой
личный помощник, но что ни один член нашей корпорации не болтает о своей
работе. Все мои сотрудники  лояльны.  Я  надеюсь,  что  вы  тоже  будете
довольны.
   Он поднялся, подошел к своему столу и нажал на кнопку селектора.
   - Мисс Мелколм, будьте любезны,  зайдите.  Повернувшись  ко  мне,  он
объяснил:
   - Мисс Мелколм мой доверенный секретарь. Она о  вас  позаботится.  Ей
известно о том, что вы меня подменяли. Кроме нее об  этом  знают  только
мистер Дюрант и Маззо. Вы можете вполне положиться на нее.
   Вошла Соня.
   - Передаю мистера Стивенса вашим  заботам,  мисс  Мелколм,  -  сказал
Фергюсон, улыбаясь ей. - Вы знаете, что надо делать.
   - Да, сэр.
   Я поднялся с места, как в тумане.
   - Подумайте обо всем, Джерри, - сказал Фергюсон, пожимая мне руку.  -
Будьте  добры  сообщить  о  своем  решении  сегодня  до   шести   часов.
Договорились?
   - Да, сэр, - сказал я и вышел следом за Соней из кабинета.
   Голова у меня шла кругом.  Что  за  предложение!  Сто  тысяч  в  год,
квартира,  машина...  Немного  работы...  У   меня   будет   возможность
познакомиться с этим чудо-городом.
   Ни тебе Маззо, ни Педро, ни страха, что меня убьют...
   Я просто не мог этому поверить!
   Соня остановилась около двери и открыла ее.
   - Мы будем делить с вами этот кабинет, мистер Стивенс, - сказала она.
   Мы вошли в просторную светлую, солнечную комнату с двумя  письменными
столами, на которых имелись пишущие машинки, телефоны,  селекторы.  Окна
выходили на отдаленный пляж.
   - Разве тут не поразительно? - воскликнула она, улыбаясь мне. - Он на
самом деле всемогущий бог. Выбирает себе людей и делает их  счастливыми.
Я до сих пор не могу поверить, что его выбор пал на меня.
   - Я тоже счастлив!
   - Я видела вас по телевизору. Как замечательно быть кинозвездой!
   - Вы не поверите мне, - ответил я, глядя на нее и думая, что она  все
больше и больше мне нравится, - я рад, что отошел от этого.
   Она засмеялась.
   - Ну, нет... Вам придется мне все рассказать о вашей прошлой жизни! А
сейчас  поедем.  У  вас  удивительное  жилище,  а  машина...  Мы  прошли
коридором и спустились в гараж.
   - Вот она! - сказала Соня, показывая  на  "мерседес"  светло-голубого
цвета. - Ну, разве не красавица?
   Я всегда мечтал иметь именно "мерседес"...  Теперь  я  обошел  вокруг
машины и любовно похлопал по ней.
   - Изумительно!
   Она открыла боковую дверцу и скользнула на переднее сидение.
   - Нам нужно спешить, мистер Стивенс. У меня сегодня уйма работы.
   Я уселся за руль, не сомневаясь, что сторожа пялят на меня глаза.  Мы
подъехали к шлагбауму, который сразу же поднялся.
   Господи! Я вел машину по облакам!
   - Поверните направо и езжайте по бульвару, - сказала Соня, - я  скажу
вам, где нужно будет повернуть.
   В конце бульвара она скомандовала завернуть в сторону пляжа. Мы ехали
вдоль побережья, потом надо было повернуть направо. В итоге мы оказались
на узкой песчаной дороге.
   - Она ведет к личному пляжу мистера Фергюсона, - пояснила Соня.
   Впереди показались высокие чугунные ворота, которые, отсалютовав нам,
моментально распахнул сторож. Я  проехал  дальше  по  ровной  подъездной
дороге,  которая  привела  к  высоким  зеленым  изгородям  и   пальмовым
деревьям, за которыми скрывались пляжные коттеджи.
   Я остановился.
   - Вот это?
   - Да, один из них. Вот этот ваш.
   - Один из них?
   - Всего на участке четыре домика, но все они сугубо отдельные. Мистер
Фергюсон ими больше не пользуется.
   Я вылез из машины и вместе с Соней подошел к домику.
   "Домик"...
   Это был прекрасный коттедж, выстроенный из сосновых бревен, с большой
верандой, на которой стояла  плетеная  мебель  и  бар.  От  всего  веяло
достатком.
   Соня бегом поднялась  по  ступенькам  на  веранду,  отперла  дверь  и
помахала мне, приглашая войти.
   Я вошел в большую, роскошно меблированную гостиную. Здесь  было  все:
телевизоре стереоприемник, бар, удобные кресла,  полированный  паркет  и
персидский ковер, письменный стол и два телефона, на стенах  современные
картины.
   Мое новое жилище!
   Я стоял на пороге и хлопал глазами.
   - В доме две спальни, две ванных комнаты  и  полностью  оборудованная
кухня, - объясняла Соня. - Вы счастливчик, мистер Стивенс! Это настоящий
рай!
   Она провела меня в основную спальню: огромная  кровать,  телевизор  в
ногах кровати, встроенные шкафы. Вторая спальня была поменьше, но  такая
же уютная и удобная.
   - За домиками следит миссис Свенсон, - сказала Соня.  -  В  настоящее
время вы - единственный постоялец здесь. Она будет приносить вам завтрак
и готовить для вас. Вам нужно только набрать "22" по зеленому телефону и
сказать ей, чего вы желаете. Говорят, она прекрасная  повариха.  Она  же
будет следить за вашим бельем.
   - Изумительно!
   - В  холодильнике  полно  продуктов,  но  заказывайте  то,  чего  вам
захочется.
   Глядя на мое лицо, она рассмеялась.
   - Все как в сказке,  правда?  Вот  что  значит  работать  на  мистера
Фергюсона!
   - В этом нет сомнения!
   Когда мы вернулись в гостиную, раздался сигнал машины.
   - Это меня торопят, мистер  Стивенс.  Мне  нужно  бежать.  Вы  будете
о'кей, да?
   - Еще один момент... Называйте меня просто Джерри. Она улыбнулась.
   - О'кей, Джерри. Пока!
   И она побежала вниз по ступенькам к ожидавшей  ее  машине.  За  рулем
сидел Педро, ковыряя спичкой в зубах.
   Увидев его, я обеспокоился. Он казался самым настоящим убийцей.  Соня
помахала мне, когда машина отъезжала.
   Я уселся в одно из садовых кресел и уставился на море.
   Мне необходимо было привыкнуть, приспособиться...  Все  это  казалось
фантазией.
   Лишь вчера вечером я с ужасом думал о близкой кончине, об убийстве...
И вдруг такая перемена!
   ВЫ СЛИШКОМ ЦЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, ЧТОБЫ ВАС ПОТЕРЯТЬ.
   Обдумывая эти слова Фергюсона, я решил, что в них глубокий смысл.  За
каждым шагом Фергюсона ревниво следили  конкуренты,  иногда  ему  трудно
было совершать важные деловые  поездки.  Bo  мне  он  нашел  прекрасного
двойника, заместителя, который не только внешне походил на  него,  но  и
говорил совершенно так же,  как  он,  и  мог  блестяще  подделывать  его
подпись. За это он готов был предложить  мне  контракт  на  семь  лет  и
платить мне сто тысяч долларов в  год.  Сначала  я  подумал,  что  сумма
слишком велика, но подумал о размерах империи Фергюсона, о его  огромном
состоянии, я решил, что выплата такого жалованья для него сущие пустяки.
   Надо было быть безумцем, чтобы отказаться от такого предложения!
   Приняв решение, я сразу успокоился и почувствовал,  что  время  ленча
давно прошло, и мне очень хочется  есть.  Я  пошел  на  кухню  и  открыл
холодильник. Как сказала Соня, в нем было много холодной еды. Положив на
тарелку отварную курицу, ветчину и салат, я отнес все это на  веранду  и
сел за один из столиков. Господи, подумал я, принимаясь за еду, вот  это
жизнь!

***

   В 17.30 я поехал в Фергюсоновский офис. Вошел туда через черный  ход.
Сторож узнал меня и  впустил  без  разговоров.  На  скоростном  лифте  я
поднялся на верхний этаж.
   Я провел  потрясающий  день,  строя  всевозможные  планы.  Мне  нужна
одежда. Не могу же я разгуливать в своем потрепанном костюме. На  одежду
мне требовались  деньги.  Тут  я  припомнил,  что  у  меня  на  счету  в
Чейзовском национальном банке семь тысяч долларов. Позвонил им  и  велел
перевести деньги в их отделение в Парадиз-сити. Они обещали сделать  это
немедленно. После этого выкупался. Поскольку пляж длиной  в  целую  милю
был совершенно безлюден, я плавал нагишом.
   Позднее поехал в банк, подписал там все необходимые  бумаги,  получил
чековую книжку и взял тысячу долларов. Завтра, сказал  я  себе,  у  меня
будет  день  посещения  магазинов.  Я  чувствовал  себя  совсем   другим
человеком, когда постучал в дверь собственного кабинета и вошел в него.
   - Все о'кей?
   - Лучше не могло бы и быть! - ответил я.  -  Мистер  Фергюсон  просил
меня явиться в шесть часов. - Сейчас он свободен.
   Она нажала на кнопку селектора. Небольшая пауза, затем раздался голос
Фергюсона, который я умел так точно копировать.
   - Да, мисс Мелколм...
   - Здесь мистер Стивенс, сэр.
   - Прекрасно. Пошлите  его  ко  мне,  пожалуйста.  Она  отключилась  и
улыбнулась мне.
   - Идите же, Джерри.
   - Если у вас нет ничего более интересного на  сегодняшний  вечер,  не
согласитесь ли вы пообедать со мной? - спросил я. Ее улыбка стала шире.
   - Я бы очень хотела,  но  сначала  узнайте,  что  вам  скажет  мистер
Фергюсон.
   - Я сейчас вернусь, и тогда мы окончательно договоримся...
   Я прошел по коридору до двери кабинета Фергюсона, постучался и вошел.
   Фергюсон сидел за столом, напротив него, в  кресле  находился  Джозеф
Дюрант. При виде его я невольно вздрогнул от отвращения. Он посмотрел на
меня холодными, недоброжелательными глазами.
   Фергюсон поднялся.
   - Входите, Джерри! -  сказал  он  с  теплой  улыбкой,  но  я  заметил
напряженное выражение в его глазах.
   Я прошел дальше в комнату и закрыл за собой дверь.
   - Буду счастлив работать на вас, сэр. Напряжение сразу исчезло.
   - Садитесь.
   Он указал на кресло неподалеку от того места, где сидел Дюрант.
   - Хорошая новость! Вы довольны своим кабинетом, Мишиной и жилищем?
   - Кто бы мог быть недоволен, сэр!
   - Прекрасно. У Джо готов контракт на семь лет. Вы понимаете?
   - Да, сэр.
   - Месячное жалование вам будут платить авансом - восемь тысяч  триста
тридцать три доллара. Мисс Мелколм вычтет полагающийся подоходный налог.
Она же выдаст вам чек для оплаты.
   Когда я сел, Дюрант достал из  портфеля  бумаги  и  передал  их  мне.
Оказалось,  что  это  контракт,  сформулированный  очень  просто,  но  я
тщательно прочитал его. Он  констатировал  факты.  Я  назначаюсь  личным
помощником Фергюсона. Мне должны платить сто тысяч долларов в год. Через
три года жалованье повышается на десять тысяч. Контракт  заключается  на
семь лет, но может быть прерван любой стороной с условием предупреждения
об этом  за  шесть  месяцев.  Дюрант  сунул  мне  в  руки  авторучку,  я
подписался. Один экземпляр,  под  которым  стояла  его  подпись  "Джозеф
Дюрант, вице-президент", он вручил мне.
   - Теперь вы состоите в штате наших сотрудников, - сказал Фергюсон.  -
И вы должны помнить, что мои сотрудники ни с кем не  обсуждают  то,  что
здесь делается. Помните также, что если  к  вам  обратятся  с  вопросами
представители прессы,  вы  им  можете  сказать,  что  вы  -  мой  личный
помощник. И только. Никаких разъяснений! Понятно?
   - Да, сэр.
   - А теперь у меня для вас есть работа. Он улыбнулся.
   - Очень сожалею, что пришлось вас так быстро  задействовать,  но  это
необходимо. Я уезжаю  через  час.  Мне  необходимо  избежать  встречи  с
газетчиками и прочими.
   Он махнул рукой в сторону ванной.
   - Там  вы  найдете  свой  ящик  с  гримом  и  одежду.  Переоденьтесь,
пожалуйста. Я хочу, чтобы вы вышли отсюда через главный  вход  вместе  с
Маззо.  Вы  возвратитесь  в  резиденцию  и  останетесь  там   до   моего
возвращения. Возможно, я вернусь уже через день. После моего возвращения
вы будете свободны недели две и сможете использовать это время по своему
усмотрению.
   Я чувствовал страшное  разочарование,  главным  образом  потому,  что
мечтал о вечере в обществе Сони. Но я ни  на  секунду  не  забывал,  что
теперь  являлся  официальным  помощником  Фергюсона  и  получал  за  это
жалование.
   - Да, сэр, - сказал я.
   В ванной я нашел чемодан, который запаковывал Маззо.
   Мне потребовалось минут пятнадцать, чтобы переодеться и надеть маску.
Я, прихрамывая, добрался до двери ванной и открыл ее.
   Фергюсон вышел из-за стола и стоял возле окна. Дюранта не было.
   При звуке отворяющейся двери,  Фергюсон  повернулся  и  посмотрел  на
меня. Он стоял, широко расставив ноги,  затем  поднял  руку  к  лицу.  Я
повторил этот жест. Он отступил на шаг назад, я шагнул вперед.
   - Великий боже! - воскликнул он. - Это что-то сверхъестественное!
   - Великий боже!  -  сказал  я,  имитируя  его  голос.  -  Это  что-то
сверхъестественное!
   Затем уже собственным голосом добавил:
   - Очень рад, сэр, что вы так считаете. Он потрясение засмеялся.
   -  Вы  восхитительны,  Джерри!  Черт  побери!  Это  все  равно,   что
смотреться в зеркало...
   Он подошел поближе и уставился на меня.
   - Изумительная маскировка... Он похлопал меня по плечу.
   - Никогда бы не подумал, что такое возможно. Он снова засмеялся.
   - И голос...
   Он взглянул на часы.
   - У меня остались всего несколько  минут.  Подойдя  к  селектору,  он
нажал на кнопку и сказал:
   - Маззо, все готово.
   Дверь отворилась, и вошел Маззо.
   - Отвези Джерри назад домой, Маззо, - сказал Фергюсон.
   Потом повернулся ко мне: - Пожалуйста, делайте  то,  что  вам  скажет
Маззо.
   Он улыбнулся.
   - Вы чертовски хороший артист!
   - Пошли, - сказал Маззо.
   Я вышел следом за ним из кабинета, и мы прошли по коридорам к  лифту.
Проходя мимо двери моего кабинета, я заколебался. Я хотел зайти к  Соне,
но Маззо решительно потянул меня дальше.
   Пресса, разумеется, ждала внизу, но охрана довела меня  до  "роллса".
Все было так, как будто я заново прокручивал старую пластинку.
   "Роллс" тронулся с места, вслед нам донеслись жалобные крики:
   - Мистер Фергюсон! Одну минуточку! Мистер Фергюсон!
   - Эти мерзавцы никогда не успокоятся, - заворчал Маззо.
   Я подумал о том,  что  еще  накануне  планировал  украсть  "роллс"  и
совершить прорыв...  Теперь  я  был  сотрудником  Фергюсона,  получающим
баснословное жалованье.
   Я успокоился и принялся думать о Соне. Она  принадлежала  к  женщинам
того типа, которые нравились мне. Через несколько дней я  все  же  смогу
пригласить ее пообедать. Мне  очень  хотелось  укрепить  наше  дружеское
расположение друг к другу.
   Возвратившись в апартаменты Фергюсона, я первым делом стянул  с  себя
маску, потом вернулся к ожидавшему меня Маззо.
   - Я получил указания, - сказал он. - Они таковы. Вы  должны  помнить,
что вам  не  следует  приближаться  к  воротам,  где  вас  может  кто-то
заметить. В остальном ходите, где вам угодно.
   - Ты хочешь сказать, что мне не обязательно сидеть в четырех стенах?
   - Совершенно верно. Теперь ты один из нас, приятель! Я говорил  тебе,
что ты выживешь, не так ли?
   Он показал на зеленый телефон на столе.
   - Если ты хочешь чего-то  съесть,  если  ты  вообще  чего-то  хочешь,
воспользуйся этим телефоном. Он пошел к дверям.
   - У меня свидание с одной курочкой, - он подмигнул. -  Я  ей  покажу,
что такое настоящий мужчина... Ты теперь развлекайся сам! Только держись
подальше от ворот!
   Все еще усмехаясь, он удалился.
   Часы показывали пять  минут  шестого.  Я  прошел  к  заднему  окну  и
взглянул на плавательный бассейн. Он выглядел соблазнительно.  Мне  было
трудно поверить, что я могу делать все, что мне вздумается, лишь  бы  не
выходить с территории поместья.
   Я разделся, надел на  себя  плавки,  которые  обнаружил  в  одном  из
шкафов, захватил полотенце из ванной и спустился вниз, в холл.
   Когда я шел по террасе к бассейну, я заметил Маззо,  который  ехал  к
воротам на "ягуаре". Я помахал ему рукой, но он меня не заметил.
   Я провел целый час  в  бассейне.  Вечернее  солнце  было  удивительно
ласковым. Когда я растирался полотенцем, появился Джонас.
   - Может быть, стаканчик, мистер Стивенс?
   - А почему нет? Большой бокал очень сухого мартини.
   - Понятно, мистер Стивенс.
   И он пошел к бару.
   Господи, подумал я, вот это жизнь!
   Я устроился в одном из шезлонгов, ловя последние лучи солнца.
   Джонас принес мартини.
   - На обед, мистер Стивенс,  я  предлагаю  куриное  филе  в  соусе  из
креветок, - сказал он. - Креветки исключительные!
   - Дельное предложение, - засмеялся я, чувствуя, что  у  меня  потекли
слюнки.
   - Вы предпочитаете обедать в столовой или в своих апартаментах?
   Я посмотрел на него. Лицо старика было бесстрастным.
   - Миссис Харриет?
   - Она предпочитает обедать у себя.
   - Миссис Лоретта?
   - Она тоже будет обедать у себя.
   - О'кей, я тоже буду обедать в апартаментах мистера Фергюсона.
   - Понятно, мистер Стивенс.
   И он ушел.
   Я лежал в шезлонге, пил маленькими глоточками  мартини  и  следил  за
тем, как солнце медленно уходит за горизонт. Было трудно  поверить,  что
все эти чудеса  происходят  со  мной.  Стражи  исчезли.  Я  находился  в
фантастическом мире грез. Я припомнил  те  унылые  дни,  когда  сидел  у
телефона,  полуголодный,  ожидая  с  покорностью  умирающего,  когда  же
раздастся долгожданный звонок. А теперь вот такой рай!
   Я дождался, пока солнце полностью скрылось где-то в океане и на  небе
появилась луна. И мне вспомнились слова миссис Харриет:
   "КОГДА НАСТУПАЕТ ПОЛНОЛУНИЕ, ЕЕ ЗАПИРАЮТ." Луна  была  почти  полной,
полнолуние наступит дня через три.
   Я обратился мыслями к Лоретте, хотя мне казалось,  что  я  больше  не
буду о ней думать. Она должна была полностью исчезнуть из  моей  головы.
Но  разговоры  миссис  Харриет  о  новолунии  не  могли  оставить   меня
равнодушным.
   О чем мне беспокоиться? Я снова и снова  повторял  себе,  что  теперь
стал сотрудником Фергюсона. Я был  свободен,  за  мной  больше  не  было
надзора. Джон Меррилл Фергюсон,  баснословно  богатый  и  могущественный
человек, был мной доволен. Чего еще оставалось мне желать?
   Я возвратился в апартаменты и принял душ, затем переоделся в одну  из
рубашек Фергюсона и его брюки.
   Появился Джонас с обеденным столиком.
   Еда была замечательной. Обслужив меня, Джонас исчез. Я  сожалея,  что
ем в одиночестве. Как бы мне хотелось, чтобы рядом сидела Соня...  Через
день-другой, уговаривал я себя, я это организую, но это будет не  здесь,
а в каком-нибудь тихом ресторанчике на побережье, залитом лунным светом,
и под тихую музыку.
   Пообедав, я вышел на балкон и уселся в шезлонг. Я примирился со  всем
миром, сидел и восхищался серебряным лунным светом, огромной лужайкой  и
деревьями. Даже тени сторожей,  расхаживающих  по  саду,  не  раздражали
меня. Они перестали быть проблемой! Как  резко  иногда  меняется  жизнь,
подумал я. Вчера я  был  напуган  перспективой  быть  убитым,  а  теперь
позабыл обо всех своих страхах...
   Где-то около одиннадцати я погасил свою сигарету и  решил,  что  пора
ложиться спать, тем более, что  среди  принесенных  мне  когда-то  Маззо
книжонок было несколько новых детективов. Я выключил свет в  гостиной  и
вошел в спальню, по дороге щелкнув выключателем одной из ламп.
   Я широко зевнул и потянулся. День оказался утомительным.  Да  и  обед
был слишком обильным. Возможно, я даже и не стану читать, а сразу засну.
   Затем я замер от удивления.
   ВОЗЛЕ ОКНА СИДЕЛА ЛОРЕТТА.

Глава 8

   Как может  резко  изменяться  жизнь,  думал  я,  сидя  на  балконе  и
размышляя  о  своем  семилетнем  контракте,  чувствуя  себя   в   полной
безопасности. Я примирился со всем миром, но стоило мне увидеть Лоретту,
как чувство мира и покоя исчезло.
   - Хэлло, Джерри! - произнесла она и улыбнулась мне. - Я наблюдала  за
тобой. У тебя такой счастливый вид...
   У меня пересохло во рту, я не мог произнести ни слова  и  смотрел  на
нее, как кролик на удава.
   В приглушенном свете лампы Лоретта выглядела  особенно  красивой.  На
ней был  надет  светло-голубой  шелковый  пеньюар,  стройные  ноги  были
босыми.
   Зачем она пришла? Чтобы разделить со мной постель? Мысль о том, чтобы
прикоснуться к этой ненормальной женщине, меня ужасала.
   - Что-то случилось, Джерри? - спросила она, прищурив глаза и  склонив
голову на плечо.
   - Просто удивлен, - выдавил я из себя, потом подошел к креслу и  сел.
- Не ожидал тебя...
   - Я должна поговорить с тобой. Дюрант вернулся.
   - Да...
   - Ты ездил в офис?
   - Да.
   - Чего он хотел?
   - Подписать бумаги.
   - Он говорил что-нибудь обо мне?
   - Нет.
   - Завещание не пришло, но оно должно прийти завтра. Я промолчал.
   - Мне  больше  не  разрешают  видеться  с  Джоном.  Я  ходила  в  его
апартаменты сегодня утром. Какая наглость! У  дверей  стоит  сторож.  Он
сказал, что Джон плохо себя чувствует и не хочет никого видеть.
   Я вспомнил то, что сказала миссис Харриет: "НЕ ОБРАЩАЙТЕ ВНИМАНИЯ  НА
ТО, ЧТО БОЛТАЕТ БЕДНЯЖКА ЛОРЕТТА. БУДЬТЕ С НЕЙ ДОБРЫ. ПРИТВОРИТЕСЬ,  ЧТО
ВЫ СДЕЛАЕТЕ ВСЕ ТО, ЧТО ОНА ПРОСИТ ВАС СДЕЛАТЬ. В БЛИЖАЙШИЕ  ДНИ  У  НЕЕ
ВСЕ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ БУДЕТ ГАЛЛЮЦИНАЦИЙ".
   - Крайне сожалею, - сказал я.
   - Его комната над моей. Я слышу, как он ходит взад и вперед,  взад  и
вперед... Это похоже на то, как мечется по клетке зверь. Взад и  вперед,
взад и вперед...
   Она посмотрела на меня большими испуганными глазами.
   - Последний раз, когда я его видела, шторы были задернуты. Он сидел в
полутьме и был похож на каменное изваяние. Когда я заговорила с ним,  он
мне ничего не ответил. Его сиделка не подпустила меня к  нему  ближе.  А
теперь мне не разрешают даже повидаться  с  ним.  И  меня  не  оставляет
мысль: не умирает ли он?
   Она внезапно яростно стукнула своими кулаками по подлокотнику.
   - Если он умрет, что случится  со  мной?  Старая  сука  захватит  все
деньги!
   Я приходил все в больший и больший ужас...
   - Вчера ночью я попробовала отворить дверь к ней, но она стала теперь
запираться. Я разговаривала с Маззо... Она в отчаянии развела руками.
   - Он ее боится...
   Я засомневался, что она действительно говорила с  Маззо.  Скорее  это
был плод ее воображения. Мне больше всего хотелось уговорить ее оставить
меня в покое.
   Наступило долгое молчание. Лоретта внимательно смотрела на меня.
   - Ты ничего не говоришь, Джерри... А я надеюсь только на тебя  одного
Мне необходима твоя помощь! Я заплачу тебе за нее. Ты только  подумай  -
два миллиона долларов!
   Миссис Харриет сказала: "ПРИТВОРИТЕСЬ, ЧТО ВЫ СДЕЛАЕТЕ  ТО,  ЧТО  ОНА
ПРОСИТ ВАС СДЕЛАТЬ. ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ БУДЕТ ПОЛНОЛУНИЕ,  И  ТОГДА  ЕЕ
ПРИДЕТСЯ ИЗОЛИРОВАТЬ".
   - Я ничего не забыл, - сказал я, - но мне необходимо снова  подумать.
Уверен, что я найду выход.
   - Ты должен! - голос у нее стал пронзительным.
   Она вскочила на ноги.
   - Подумай, они следят за мной!  Я  думала,  что  могу  положиться  па
Маззо...
   Она подошла ко мне и стала пропускать сквозь пальцы мои волосы.  О  г
прикосновения се пальцев у меня по спине пробежали марашки.
   - Дорогой Джерри...  Подумай,  как  можно  мне  помочь.  Я  торопливо
вскочил.
   - Они не должны знать про нас. Тебе лучше уйти! Она  положила  пальцы
на мою руку.
   - Бога ради, Джерри, не верь тому, что эта старая  сука  рассказывает
про меня. Не верь Дюранту. Слушай только меня одну!
   Я посмотрел в ее глаза, глаза  затравленного  зверька,  и  подумал  о
Ларри Эдвардсе и Чарльзе Дювайне...
   - Слушай меня! - исступленно повторила она. - Никому  нельзя  верить!
Верь только мне, Джерри! Я довел се до двери.
   - Да... Успокойся! Я на твоей стороне. Она задержалась у выхода.
   - Ради  самого  себя,  оставайся  на  моей  стороне!  Не  позволь  им
уговорить себя. Предупреждаю  тебя...  Эта  старая  ведьма  и  Дюрант  -
злобные, жадные преступники. Настоящие дьяволы! Они  могут  меня  убить,
Джерри! Они могут убить и тебя...
   В се голосе было столько отчаянья, что ко мне сразу вернулись прежние
страхи и сомнения.
   - Я обязательно  найду  выход,  -  сказал  я  и  отворил  дверь.  Она
уставилась в темный коридор и прошептала:
   - У нас так мало времени,  Джерри...  Я  приду  завтра  ночью.  Отыщи
решение...
   И она совершенно неслышно побежала по коридору.
   Закрыв дверь, я вышел на балкон, стоял и смотрел на освещенную лунным
светом землю. Миссис Харриет говорит, что Лоретта  ненормальная.  Должно
быть,  это  так...   И   однако   же,   как   страстно   прозвучало   ее
предостережение: "ОНИ МОГУТ УБИТЬ  МЕНЯ,  Т;ЖБГРИ!  ОНИ  МОГУТ  УБИТЬ  И
ТЕБЯ..." Я заставил себя подумать беспристрастно о  пугающих  фактах.  Я
был уверен, что они убили Ларри  Эдвардса  и  Чарльза  Дювайна.  С  этим
нельзя было не считаться.
   Меня охватила паника. Напрасно я уговаривал себя... Я думал  о  Джоне
Меррилле Фергюсоне с его чарующей улыбкой... ВЫ СЛИШКОМ ЦЕННЫЙ  ЧЕЛОВЕК,
ЧТОБЫ ПОТЕРЯТЬ ВАС. Я думал о миссис Харриет. МАЛЬЧИКА ОНА НЕ  ДОНОСИЛА.
С  ЭТОГО  МОМЕНТА  ЭТТА  ПСИХИЧЕСКИ  НЕУРАВНОВЕШЕНА.  У   НЕЕ   НАЧАЛИСЬ
ГАЛЛЮЦИНАЦИИ.
   Комната с зарешетчатыми окнами, по словам миссис  Харриет,  были  тем
местом, куда запирали Лоретту,  когда  у  нее  начинались  приступы.  По
словам же Лоретты, там содержался душевнобольной Джин Меррилл Фергюсон.
   ЕГО КОМНАТА НАД МОЕЙ. Я СЛЫШУ, КАК ОН ХОДИТ ВЗАД И ВПЕРЕД. ЭТО ПОХОЖЕ
НА ТО, КАК МЕЧЕТСЯ ПО КЛЕТКЕ ЗВЕРЬ. ВЗАД И ВПЕРЕД. Галлюцинации?
   Я обтер вспотевшее лицо тыльной  стороной  ладони.  Сегодня  утром  я
встретился и разговаривал с Джоном Мерриллом  Фергюсоном  в  его  офисе.
Звуки  шагов,  которые  она  якобы  слышала,  ей  чудились...   Фергюсон
определенно не мог быть заперт в левом крыле здания.  Потом  я  вспомнил
несчастные, затравленные глаза Лоретты  и  решил  узнать,  находится  ли
кто-то в этой комнате с решетками...
   Пройдя в гостиную, я попробовал ручку двери. Не заперто... Пройдя  по
коридору на цыпочках, я добрался до  начала  лестницы.  Свет  горел,  но
сторожей не было. Маззо сказал, что я теперь один из них... Похоже,  что
сторожей убрали. Я довольно долго стоял на  месте,  размышляя,  как  мне
попасть в левое крыло... Наконец  я  возвратился  в  главный  коридор  и
спустился в коридор левой стороны, почти не освещенный. Хорошо бы  знать
план этого колоссального дома...  Судя  по  внешнему  фасаду,  забранные
решетками окна были в дальнем краю, поэтому я покрался дальше.
   Впереди коридор поворачивал. Я прижался к стене и осторожно  заглянул
за угол, чтобы посмотреть, что там находится... Сторожа не было.  Вообще
никого не было видно. И  я  снова  пошел  вперед.  Сюда  выходили  двери
четырех комнат, окна которых были по фасаду здания.
   Три окна были с решетками... Я прошел мимо первой  двери  и  прижался
ухом ко второй... По моим расчетам, она была первой комнатой из  трех  с
решетчатыми окнами. Осторожно  попробовал  открыть  ее,  но  дверь  была
заперта. Изнутри ничего не доносилось, ни звука... Тогда  я  двинулся  к
третьей двери  и  снова  проверил  ручку.  И  эта  дверь  была  заперта.
Нагнувшись, я приложил ухо к замочной скважине.
   Изнутри раздавались звуки довольно тяжелых шагов человека,  ходившего
По комнате взад и вперед... Мне показалось, что у меня от  ужаса  волосы
встали дыбом...
   Потом  человек  откашлялся,  последовала  небольшая  пауза,  и  вновь
шаги...
   Я отошел от двери.
   Лоретте ничего  не  почудилось...  Это  не  было  галлюцинацией...  В
комнате находился человек, мужчина, который метался, как зверь в клетке.
   Это не мог быть Джон Меррилл Фергюсон, я  разговаривал  с  ним  всего
несколько часов назад. Так кто же это был?...
   Когда я снова подошел к двери, чтобы послушать, что-то дотронулось до
моих ног. Я буквально подпрыгнул от ужаса и чудом не закричал.
   На задних лапках стоял пудель миссис Харриет и умильно тряс передними
лапами, по всей видимости, просясь на руки.
   Я лежал на кровати в залитой лунным светом комнате,  не  в  состоянии
заснуть от одолевавших меня мыслей.
   Кто был  тот  человек,  которого  содержали  пленником  в  комнате  с
решетками на окнах? В одном я был совершенно уверен: это не Джон Меррилл
Фергюсон, как уверяла Лоретта. Разве я не  разговаривал  с  ним  сегодня
утром и в конце дня? Разве не он дал мне на подпись контракт на семь лет
и не сказал мне, что я был слишком ценным для него человеком, чтобы меня
потерять?
   Кем может быть этот пленник?
   Когда я возвращался к себе в  апартаменты,  пуделек  плелся  за  мной
следом. Я успел закрыть дверь перед его носом,  страшно  боясь,  что  он
может поднять визг. Но этого не случилось.
   И вот теперь, лежа на кровати, я думал о человеке, который расхаживал
взад и вперед по своей тюрьме,  о  Лоретте,  которая  собирается  завтра
снова прийти ко мне.
   Нервы у меня были напряжены до предела. Я пытался успокоить себя тем,
что Лоретта ненормальная. Утром я сообщу миссис Харриет, что Лоретта  не
дает мне покоя. Может быть, уже пора запереть ее на несколько дней?
   Сквозь незашторенное окно я хорошо видел луну, которая почти достигла
полной фазы.
   Запереть?
   Но ведь миссис Харриет сказала, что комнаты с решетками на окнах  как
раз и предназначались для Лоретты, когда она становится неуправляемой...
А в них уже находился пленник!
   Я поднялся с кровати, поняв, что все равно не смогу заснуть, прошел в
гостиную и включил лампу на письменном столе.
   Этот дом давил на меня,  я  жаждал  уехать  отсюда.  Здесь  творилось
что-то  скверное,  настолько  сложное,  что  я  никак  не  мог  в   этом
разобраться.
   Я сел за стол.
   В доме царила какая-то давящая, тяжелая  тишина.  Единственный  звук,
который я  хорошо  различал,  было  биение  моего  сердца.  Лунный  свет
нарисовал затейливые пятна на ковре.
   Настольные часы показывали 01.50.
   Я попробовал себя урезонить. Это же не мое дело! Теперь  я  сотрудник
Фергюсона.  Я  подписал  контракт  на  семь  лет,  обязавшись   заменять
Фергюсона, когда он бывает в отъезде, за что  мне  положили  невероятное
жалование в сто тысяч долларов в год.
   Считай себя счастливчиком, говорил я себе. Даже в самых смелых  своих
мечтах тебе не приходила в  голову  мысль  о  подобной  работе.  Как  бы
вытаращил глаза Лу Прентц, если бы он об  этом  узнал!  Ложись  поскорее
спать! То, что здесь происходит, тебя  совершенно  не  касается...  Джон
Меррилл Фергюсон сказал, что он возвратится через несколько дней,  тогда
ты  переберешься  в  роскошный  коттедж  у  моря.  Ты  пригласишь   Соню
пообедать! Потерпи всего несколько дней!
   Но призраки Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна, казалось, бродят где-то
совсем рядом со  мной...  Меня  преследовали  молящие  глаза  Лоретты...
Миссис Харриет со своим пуделем как будто находилась в этой комнате...
   И я сидел, со страхом прислушиваясь к этой  мертвой  тишине  в  доме,
которая тяжело давила на меня.
   Неожиданно я услышал слабый звук, показавшийся в гробовой тишине чуть
ли не взрывом. Я вскочил на ноги, насторожившись, и сразу же понял,  что
это может быть. Я быстро подошел к двери и нажал на ручку.
   КТО-ТО ПОВЕРНУЛ КЛЮЧ.
   Я смотрел на дверь. Панический ужас напал на  меня.  Что  происходит?
Кто меня запер? И  зачем  меня  понадобилось  запирать?  Тишину  нарушил
женский вопль...
   Ужас, прозвучавший в нем, заставил меня в панике отскочить от  двери.
На какое-то мгновение сердце у меня вообще остановилось.
   За криком  последовал  короткий  промежуток  тишины,  потом  какой-то
шаркающий звук и, наконец глухой стук от падения тяжелого тела, который,
казалось, потряс дом... Такой звук производит человеческое тело, упавшее
с большой высоты.
   Я ждал, руки и лицо у меня стали липкими от пота, ноги подкосились.
   Потом раздались мужские голоса. Я подошел к двери и  прижался  к  ней
ухом. Я различил голос Маззо:
   - Отойдите! Не трогайте ее!
   Мужчина что-то сказал, я не разобрал, что именно.
   - Вызовите доктора Вейсмана! - рявкнул Маззо.
   Тогда я понял, что женщина умерла.
   Миссис Харриет? Лоретта?
   Залаял пудель миссис Харриет.
   Этот вопль ужаса... Затем звук падения... Убийство!
   Голосов  стало  больше,  они  гудели.  Потом   раздался   отчетливый,
спокойный голос миссис Харриет. Но говорила она негромко, так что слов я
не разобрал.
   Лоретта!
   ОНИ МОГУТ УБИТЬ МЕНЯ, ДЖЕРРИ! ОНИ МОГУТ УБИТЬ И ТЕБЯ.
   Она сказала мне это менее двух часов назад... Теперь они это сделали.
   Ноги не держали  меня,  я  вынужден  был  сесть.  Голоса  снизу  едва
доносились. Вой пуделя прекратился.
   Через несколько минут щелкнул в замке ключ, ручка повернулась и дверь
отворилась.
   В дверях стояла миссис Харриет, глядя  на  меня.  На  ней  был  надет
черный шелковый халат поверх ночной  рубашки.  Пудель  сидел  у  нее  на
руках.
   - Джерри, дорогой, - сказала она, входя в комнату и закрывая за собой
дверь, - я так рада, что вы еще не ложились. Произошел весьма  печальный
несчастный случай...
   Ее лицо совершенно ничего не выражало,  но  маленькие  черные  глазки
поблескивали.
   - Вы слышали? Бедняжка Этта! Она же была лунатиком. Бродила во сне по
дому и упала с лестницы...
   Миссис Харриет подошла и села рядом со мной.
   - Когда у нее бывает приступ, она всегда разгуливает во сне. Я  молча
смотрел на эту страшную старуху и молчал.
   - Так неудачно упала...  Сломала  себе  шею...  -  продолжала  миссис
Харриет, лаская собаке уши. - Мой сын  ужасно  расстроится!  Он  ее  так
сильно любил.
   Я почувствовал приступ тошноты.  Пришлось  бежать  в  ванную.  Прошло
несколько минут, прежде чем я взял себя в руки.
   ОНИ МОГУТ УБИТЬ И ТЕБЯ.
   Я медленно вернулся в гостиную.
   - Бедный Джерри! - спокойно произнесла миссис Харриет. - Вы, артисты,
невероятно чувствительны... Вот, выпейте-ка это.
   И она сунула в мои дрожащие  руки  до  половины  наполненный  скотчем
стакан.
   Я выпил.
   - Так-то лучше!
   Она похлопала меня по руке.
   - Теперь, Джерри, вы должны нам помочь. Доктор Вейсман уже выехал. Он
должен будет вызвать полицию. Я прошел к креслу и уселся.
   - Джерри!
   Этот окрик заставил меня насторожиться.
   - Вы здесь, чтобы помогать нам! Перестаньте  вести  себя,  как  малый
ребенок! Вы слышите меня? ОНИ МОГУТ  УБИТЬ  И  ТЕБЯ.  Я  допил  скотч  и
справился с нервами.
   - Что вы хотите, чтобы я сделал? - спросил я, не глядя на нее.
   - Все думают, что Джон находится  здесь.  Он  будет  отсутствовать  с
неделю. Я не собираюсь сообщать ему о случившемся  до  его  возвращения,
потому что он сразу же примчится сюда. А дело,  которым  он  занимается,
имеет колоссальное  значение.  Вы  должны  занять  его  место.  Вы  меня
слушаете?
   - Да.
   - Пойдите и загримируйтесь. Я скажу доктору Вейсману, что вы в  шоке,
но полиция может пожелать поговорить с вами. Я постараюсь, чтобы они вас
не тревожили. Если все же это произойдет, вы скажете им, что  Этта  иной
раз разгуливала во сне. Вот и все, что вам нужно будет сказать, если они
будут вас допрашивать. Но я сомневаюсь, что они это сделают. Джон всегда
заботился о нуждах полиции. Будет предварительное расследование, но  вас
не вызовут. Джон всегда заботился и о  нуждах  коронеров.  Вам  придется
присутствовать на похоронах. Они будут сугубо семейными. А теперь  идите
и приведите себя в надлежащий вид.
   У меня не было выбора.., я безумно боялся этой страшной старухи! Я не
сомневался, что это именно она приказала убить  Лоретту,  как  до  этого
приказала ликвидировать Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна.
   В ванной я натянул маску  дрожащими  руками  и  закончил  маскировку.
Когда приедет полиция, не получу ли я  возможность  вырваться  из  этого
кошмара? Может, мне следует сорвать с себя маску и сообщить правду?
   Я подумал о теплой улыбке  Джона  Меррилла  Фергюсона...  ВЫ  СЛИШКОМ
ЦЕННЫЙ ДЛЯ МЕНЯ ЧЕЛОВЕК, ЧТОБЫ ВАС ПОТЕРЯТЬ.
   Подумал я о своем контракте на семь лет. Вспомнил о тех беспросветных
днях, когда я сидел возле телефона, почти ни на что не надеясь, голодный
и нищий...
   Эта кошмарная старуха после  похорон  возвратится  во  Фриско,  я  ее
видеть не буду.
   Подумал я о роскошном коттедже, который был отведен мне  под  жилище.
Подумал и о Соне.
   Это не мое дело, твердил я себе.  Мое  дело  -  зарабатывать  деньги,
которые Фергюсон мне платил.
   Возможно, это скотч придал мне храбрости. Но заканчивая маскировку, я
твердо решил, что останусь сотрудником Фергюсона.

***

   Поговорка, что деньги - сила, - всеми признанная истина. В мире  кино
я слышал ее достаточно часто, но поскольку у меня самого никогда не было
особенно много денег, правильность этого  изречения  я  не  проверял  на
собственном опыте.
   Но в эту ночь я собственными глазами убедился, что это так.
   В маске и в темном мохеровом костюме я вышел на  террасу,  выходившую
на площадку перед парадным въездом в поместье.
   Сейчас весь сад был залит светом, начиная от огромных чугунных ворот,
являвшихся пограничным столбом этой крепости.
   С десяток людей стояли полукругом у  этих  ворот  -  надежная  личная
охрана. Я видел, как блестящий "кадиллак" подкатил к  воротам,  замедлил
бег, затем ворота  отворились,  и  "кадиллак"  помчался  к  центральному
входу.
   Я догадался, что прибыл доктор Вейсман.
   Я быстро вышел из гостиной и перегнулся через перила.
   Холл был тоже освещен. На полу,  у  подножия  лестницы,  лежало  тело
Лоретты Фергюсон. Она была в том же светло-голубом пеньюаре и  с  босыми
ногами. Подле нее с бесстрастной физиономией стоял Маззо.
   Я посмотрел вниз на его бритую голову.
   Рубящий удар каратэ!
   Она, возможно, увидела, как он  подкрадывается  к  ней,  и  завопила.
Потом он нанес ей резкий удар, называемый "чопом", сзади, по шее,  и  ее
бездыханное тело покатилось вниз по лестнице.
   Высокий, откормленный, импозантно выглядевший мужчина с густой шапкой
седых волос разговаривал с миссис Харриет. Говорили они очень тихо.
   Я его хорошо видел. Тяжелое лицо с мощными  челюстями  (он  наверняка
большой любитель покушать!), безукоризненно сидящий черный костюм, - все
вместе источало авторитет и надменную самоуверенность.
   Это был, несомненно, доктор Вейсман.
   Он подошел и опустился на колени возле Лоретты, осторожно прикоснулся
к ней, слегка повернул ее голову, поднял веки. После этого поднялся.
   - Тут уже ничего не сделаешь, миссис Фергюсон... Бедная леди  умерла,
- произнес он сочным баритоном. - Оставьте все на месте. Вы не должны до
нее дотрагиваться. Я позвоню шефу полиции Терреллу.
   -  Мне  думается,  дорогой  доктор,  что  сначала  нам  надо  немного
поговорить, - заявила миссис Харриет.  -  На  это  уйдет  не  так  много
времени...
   Она твердо положила  свою  старую  руку  на  его,  весьма  пухлую,  и
потянула его в гостиную, прикрыв за собой дверь.
   Я уперся локтями в перила и ждал. Маззо начал расхаивать по холлу.  Я
видел, что на его физиономии было встревоженное выражение.
   Прошло минут десять. Потом дверь гостиной распахнулась, оттуда  вышли
миссис Харриет и доктор.
   - Мой сын в отчаянии, доктор - заявила миссис Харриет, - я  не  хочу,
чтобы его тревожили.
   - Конечно, конечно... Может быть,  мне  его  посмотреть?  Я  дам  ему
успокоительное.
   - Ему просто надо побыть одному.
   - Вполне его понимаю. А теперь, миссис  Фергюсон,  вернитесь  в  свою
комнату и непременно лягте. Оставьте все на меня. В случае необходимости
я вас позову.
   - Я надеюсь на вас, доктор!
   Старая дама похлопала его по руке. У  этой  кошмарной  старухи  очень
хорошо получается похлопывание по руке собеседника...  Так  и  слышалось
слово "дорогой", произнесенное добреньким голоском.
   - Я появлюсь, как только вы скажете.
   Когда она повернулась, чтобы подняться по лестнице, я быстро отступил
и юркнул в гостиную, закрыл дверь и вышел на балкон.
   Полиция прибыла на двух машинах  через  десять  минут.  Следом  ехала
машина скорой помощи.
   Доктор Вейсман на самом деле развил бурную деятельность.
   Я наблюдал,  как  двое  детективов  в  штатском  и  сержант  в  форме
поднялись по ступенькам.
   Тогда я снова поспешил в  гостиную  и  приоткрыл  дверь.  Теперь  уже
миссис Харриет стояла там, где до этого был я. Ее старые руки  упирались
в перила.
   Я слышал голоса. Богатый баритон  доктора  Вейсмана  доминировал,  но
расслышать его слова было невозможно.
   Все было кончено менее чем через двадцать минут.
   Стоя у двери и глядя через щелку,  я  думал  о  том,  сколько  миссис
Харриет заплатила доктору...
   Мое первое впечатление о нем было таково: этого человека легко купить
при условии, что сумма будет достаточно солидной.
   Я увидел, что миссис  Харриет  отошла  от  перил  и  начала  медленно
спускаться вниз. Я моментально занял ее пост.
   Внизу находились двое детективов,  у  двери  стоял  сержант.  Главным
действующим лицом был доктор Вейсман.
   Миссис Харриет достигла подножия лестницы.
   - Очень сожалею, мадам, что вынужден задавать  вам  вопросы  в  такое
время, - сказал один из детективов. - Конечно, конечно...
   Миссис  Харриет  приложила  к  глазам  носовой  платок,  у  нее   это
получилось неплохо.
   - Вам следует знать, что мой  сын  в  крайнем  отчаянии.  Его  нельзя
беспокоить. У него настоящий  шок,  что  может  вам  подтвердить  доктор
Вейсман.
   - Все о'кей, мадам, - заявил детектив и  двинулся  к  дверям  большой
гостиной, за ним вошли миссис Харриет и доктор.
   Вошли двое санитаров в белых халатах. Они моментально  положили  тело
Лоретты на носилки, покрыли его сверху простыней и вынесли из холла.
   Второй детектив негромко разговаривал с  Маззо,  который  то  и  дело
пожимал своими обезьяньими плечами.
   Я вернулся в  гостиную  и  сел,  обхватив  голову  руками.  Мне  было
настолько тошно, что я даже не мог думать.
   Внизу  захлопали  дверцы  машин,  заревели  моторы,  и   я   невольно
выпрямился и вышел на балкон посмотреть, как уезжали полицейские  машины
в сопровождении санитарной.
   Все так просто и легко! Власть денег!
   Я успел возвратиться с гостиную, и сразу же отворилась дверь и  вошла
миссис Харриет. Закрыв за собой дверь,  она  внимательно  посмотрела  на
меня.
   - Дорогой Джерри, все устроено.  Вы  не  понадобились.  Торжествующая
улыбка тронула ее губы.
   - Ложитесь спать. Примите снотворное. И  помните,  что  для  бедняжки
Этты это был лучший исход...
   Подойдя к дверям, она добавила:
   - Вам не надо присутствовать на дознании, Джерри. Доктор Вейсман  все
организует. Такой полезный человек! Но  вы,  разумеется,  должны  будете
присутствовать на кремации. Однако вас никто не побеспокоит... Спокойной
ночи!
   Она помахала мне пальцами и исчезла.
   Следующие шесть дней тянулись для меня как шесть лет...
   Маззо приносил мне еду. Он ничего не говорил, да и  мне  нечего  было
ему сказать. Я часами торчал  на  балконе,  читая  книжонки  в  бумажных
переплетах. По вечерам я смотрел телевизор.  Спал  я  только  с  помощью
снотворного. Я пытался успокоить себя рассуждениями о том, что я работаю
на Фергюсона за сотню тысяч в год.
   Но сколько раз на дню я вспоминал дикий вопль Лоретты и звук удара ее
тела о пол холла! Передо мной возникали переполненные отчаянием глаза, я
слышал, как она говорит: "РАДИ БОГА, ДЖЕРРИ,  НЕ  ВЕРЬ  ТОМУ,  ЧТО  ТЕБЕ
ГОВОРИТ ЭТА СТАРАЯ СУКА, НЕ ВЕРЬ ДЮРАНТУ. ВЕРЬ ТОЛЬКО МНЕ!" Кроме  того,
я думал о человеке, расхаживающем взад и вперед  по  комнате  с  окнами,
забранными решетками...
   На шестой день Маззо, подавая мне завтрак, сказал:
   - Все в порядке. Дознание прошло, как сон. Наденьте маску. Ее  сожгут
сегодня утром в одиннадцать.
   Мне хотелось  съездить  кулаком  по  его  обезьяньей  роже.  Хотелось
крикнуть ему: это ты убил ее!
   Я поднялся и молча прошел в ванную.
   - Что-то вас беспокоит? - спросил Маззо, идя следом за мной.
   - Мне ничего не надо. Выйди отсюда!
   - Успокойтесь! Говорю вам: никаких проблем!  -  и  он  усмехнулся.  -
Надевайте маску и черный костюм.
   Миссис Харриет, ее пудель и я  были  единственными  участниками  этой
траурной церемонии. Мы поехали в крематорий в "роллсе". Перед нами ехала
одна машина, позади нас - другая.
   Новость, видимо,  все  же  просочилась.  Ворота  крематория  осаждали
газетчики и репортеры с телевидения. Охрана высыпала  из  сопровождавших
нас машин, устроила свободный  проезд  для  "роллса"  и  оттеснила  всех
зевак.
   Церемонией руководил пожилой священник. Его морщинистое лицо привычно
приняло скорбное выражение. Казалось, он трепещет перед миссис Харриет и
благоговейно произносит слова утешения. Возможно, именно из  уважения  и
почтения к большим деньгам заупокойная служба тянулась бесконечно долго.
   Когда гроб поехал в печь, я опустился  на  колени.  Я  не  произносил
молитв с детского возраста, но за Лоретту я молился искренне.
   Проклятый пудель начал тявкать.
   Подыскивая проникновенные слова для молитвы о Лоретте, я услышал, как
миссис Харриет сказала собачке:
   - Тише, дорогой! Надо уважать мертвых...
   Прошло еще два дня... Я ел, сидел на балконе, читал и ждал.
   На третий день, когда я сидел на балконе после завтрака,  я  заметил,
как подкатил "ролле". Появился Джонас с чемоданом, который  он  сунул  в
багажник. Потом на крыльцо вышла миссис Харриет с пуделем на руках.  Она
задержалась, чтобы сказать что-то Джонасу, тот поклонился.  Она  села  в
машину, и ее увезли.
   Как же я обрадовался!
   В комнату неслышно вошел Маззо.
   - Вы сегодня поедете в офис, - сказал он. - Наденьте  маску.  Он  сам
подвез меня на "ягуаре" к парадному входу в  офис,  где  охрана  провела
меня  через  толпу  ожидающих  репортеров.   Как   всегда,   раздавались
просительные голоса и щелкали киноаппараты.
   Мы поднялись на лифте, и Маззо провел меня до офиса Фергюсона, где  я
увидел за письменным столом Джо Дюранта.
   - Входите, Стивенс, - сказал он, кривовато улыбаясь мне. - Садитесь.
   Он указал мне на стул. Я уселся.
   - Я должен поблагодарить вас за ваше  превосходное  представление  на
похоронах, - сказал  Дюрант.  -  Я  понимал,  каким  это  было  для  вас
мучением...
   Я посчитал, что мне нечего на это ответить, и промолчал.
   - Мистер Фергюсон вернулся, - продолжал Дюрант. - Вы свободны и,  как
минимум, две недели можете  заниматься  чем  угодно.  Вы  показали  себя
весьма ценным сотрудником, мы вами весьма довольны.
   - Благодарю вас, сэр, - сказал я.
   Дюрант наклонился вперед и расстегнул портфель,  из  которого  достал
чек.
   - Вот  ваше  жалование  за  первый  месяц,  Стивенс,  плюс  небольшие
премиальные.
   Я поднялся и взял чек. Он был выписан на  десять  тысяч  долларов.  -
Благодарю вас, сэр, - повторил я, пряча чек в бумажник.
   - Вы свободны. Маскарад не нужен. Вы найдете свою одежду  во  второй,
ванной комнате, дальше по коридору. Переоденьтесь. Его  недобрая  улыбка
чуть приподняла кончики тонких губ.
   - Предполагается, что из города вы не уедете. Не будете разговаривать
с прессой. Ничего не расскажете о своей работе.
   - Да, сэр.
   - О'кей, Стивенс, бегите и хорошо проведите свободное время. Я прошел
к двери, затем остановился.
   -  Будьте   любезны   передать   мистеру   Фергюсону   мои   глубокие
соболезнования по поводу смерти его жены. Улыбка исчезла.
   - О'кей, Стивенс, бегите...

***

   Я  потратил  три  следующих  часа  на  приобретение   гардероба.   На
Парадиз-бульваре имелся огромный универсальный магазин "Все для мужчин",
и я решил не скупиться. Наконец, решив, что теперь у меня есть все,  что
требуется, я отнес пакеты в "мерседес" и поехал в свой коттедж.
   Сторож у шлагбаума придирчиво  посмотрел  на  меня,  затем  кивнул  и
поднял преграду.
   Пока я ехал к своему бунгало, мне пришло в голову, что я сменил  одну
тюрьму на другую... Я все равно находился под наблюдением. Но  меня  это
не трогало. У меня были деньги! И я выбрался из этого проклятого дома. У
меня было свободное время, которое я постараюсь провести хорошо!
   Как только я распаковал свои покупки,  разложил  и  развесил  все  по
местам, позвонил в  Фергюсоновский  офис  и  попросил  к  телефону  Соню
Мелколм.
   - Это Джерри Стивенс, - сказал я, как только услышал ее голос. -  Как
у вас сегодня со временем? Могли бы вы и хотели  бы  пообедать  со  мной
сегодня вечером?
   - С большим удовольствием! - ответила она. Мне  показалось,  что  это
было сказано от души.
   - Послушайте, Соня, я чужой в этом городе. Куда  мы  сможем  сходить?
Это должно быть  действительно  симпатичное  место,  предпочтительнее  у
моря. Мне только что заплатили жалованье, так что цены для меня не имеют
значения.
   Она рассмеялась.
   - Ну...
   Долгая пауза. Потом она сказала:
   - Есть небольшой ресторанчик "Альбатрос" на Оушн-бульваре. Я слышала,
что это нечто особенное, но дорогое.
   - Звучит прекрасно! Я заеду за вами. Где вы живете?
   - Нет, этого не делайте. Мы встретимся там. У меня есть  машина.  Мой
дом трудно разыскать.
   - Ни один дом не будет трудно  разыскать,  если  в  нем  живет  такая
красивая девушка... Где он? Я имею в виду "Альбатрос"?
   Она все объяснила, сказала, что будет там  приблизительно  в  8.30  и
повесила трубку.
   Я медленно положил свою на рычаг. О'кей...  Значит,  ей  не  хочется,
чтобы я узнал, где она живет. Возможно,  она  делит  квартиру  с  другой
девушкой. Может быть, ей не нравится ее окружение. Может быть... Я пожал
плечами.
   По-настоящему меня интересовало только то, что  мы  с  Соней  Мелколм
отправляемся обедать... Но мне было любопытно. Я попытался  отыскать  ее
фамилию в телефонном справочнике, но ее там не было. Потом я  сообразил,
что она была новой секретаршей, ее могли не внести в справочник.
   После ленча я отправился  на  пустынный  пляж,  поплавал,  позагорал,
потом опять поплавал.
   Когда я улегся в тени пальмового дерева, я мысленно снова вернулся  к
Лоретте... Я  старался  не  думать  о  ней,  но  ее  вопль,  за  которым
последовал  этот  кошмарный  глухой  звук  падения   чего-то   тяжелого,
преследовали меня. Я снова вспомнил похороны, священника и пуделя...
   Неожиданно я почувствовал себя страшно одиноко  на  пустынном  пляже.
Будет ли мне так уж хорошо жить в этом роскошном бунгало, как я  сначала
вообразил? Я посмотрел на золотой песок пляжа. Я ведь  привык  толкаться
среди  людей,  говорить  с  ними,   шутить...   Нет,   это   неожиданное
одиночество, когда  в  голову  приходят  невольно  мрачные  мысли,  меня
совершенно не устраивало. Я медленно  поплелся  назад,  в  коттедж.  Его
пустота тоже угнетала меня. Я старался уговорить себя, что  мне  следует
быть благодарным за то, что у меня такое роскошное жилье, но я  понимал,
что я себя обманываю...
   Как бы все изменилось, если бы Соня согласилась разделить все это  со
мной.
   Я понял, что влюбился в нее в ту минуту, когда впервые  увидел.  Если
бы она была здесь, тогда, несомненно, я был бы  счастлив.  Я  подумал  о
сегодняшнем вечере. У меня не было уверенности. Вроде бы она  относилась
ко мне по-дружески. Может ли  быть  с  ее  стороны  нечто  большее,  чем
дружба? Ведь теперь  я  уже  не  безработный  актеришка!  Я  был  Джерри
Стивенс,  личный  помощник  одного  из  самых  богатых  людей  в   мире,
получающий огромное жалованье...
   - Что заставляет тебя думать, что она не может влюбиться  в  тебя?  -
подумал я. Господи, если бы такое случилось!...
   Почувствовав  непреодолимое  желание  поскорее  выбраться  из   этого
одинокого жилища, я прошел в ванную,  принял  душ,  аккуратно  побрился,
потом оделся в голубовато-серый костюм,  который  я  только  что  купил,
подобрал в тон рубашку, галстук цвета красного вина и  туфли  от  Гуччи.
Придирчиво  осмотрев  себя  в  зеркале,  я  решил,  что  выгляжу  вполне
элегантно.
   Я решил, что поеду на  Оушн-бульвар,  отыщу  ресторан  "Альбатрос"  и
закажу уютный столик, где мы с Соней сможем без помех поговорить.  После
этого я смогу заняться обследованием города.
   В тот момент, когда я выходил из бунгало,  зазвонил  телефон.  Звонок
меня испугал, потому что был неожиданным. Поколебавшись, я снял трубку.
   - Да?
   - Мистер Стивенс? Мужской голос.
   - Да. Кто это?
   - Мистер  Стивенс,  я  -  Джек  Маклин,  инспектор  по  кадрам  нашей
корпорации.
   Голос  был  мягкий,  но  уверенный.  Этот  человек  привык   отдавать
распоряжения.
   - Так?
   Инспектора по кадрам были в моем  представлении  не  слишком  важными
персонами.
   - Как новый член нашей корпорации, мистер Стивенс, вы,  возможно,  не
имели возможности ознакомиться со  служебными  правилами  и  положениями
нашей корпорации.
   - Я даже и не знал, что существуют служебные правила и  положения,  -
сказал я, не скрывая скуки.
   -  Вот  именно,  мистер  Стивенс...  Поэтому  я  откладываю  для  вас
справочник по внутреннему распорядку, он придет к вам  по  почте  завтра
утром. Я просил бы вас внимательно изучить его.
   - О'кей, - сказал я, - спасибо за звонок.
   - Мистер Стивенс, чтобы избавить вас от разочарования, скажу вам, что
одно из наших строжайших правил запрещает членам нашей корпорации  иметь
какие-то личные взаимоотношения друг с другом.
   - Не понимаю... - сказал я.
   - Как я понимаю, вы пригласили мисс Мелколм пообедать?
   - Это вас не касается! - рявкнул я.
   - Мисс Мелколм тоже новый член нашего штата. Она не знала о том,  что
по нашим правилам строго запрещено иметь какие-либо личные  отношения  с
другими членам нашей корпорации, - продолжал  он,  как  будто  я  вообще
ничего не произнес. - Это правило было ей теперь объяснено, а  сейчас  я
объясняю это вам.
   Я пришел в такую ярость, что на секунду лишился дара речи.
   А спокойный голос продолжал:
   -  Есть  еще  одно  правило,  мистер  Стивенс...  Определенным  людям
предоставлено  право  пользоваться  собственностью  мистера   Фергюсона.
Например, вам предоставлен  в  пользование  один  из  коттеджей  мистера
Фергюсона... Но приглашать к себе посетителей вы не имеете права.
   - Послушайте меня! Я почти кричал:
   - Я - личный помощник мистера Фергюсона! Все  эти  дикие  правила  на
меня не распространяются! Я могу делать то, что мне угодно!
   - Понимаю вас, мистер Стивенс... Вы, конечно, можете спросить мистера
Дюранта в отношении приема посетителей, но мисс Мелколм будет делать то,
что я ей сказал.
   И он повесил трубку.
   Не помня себя от ярости, я позвонил в корпорацию. Девушка с приятным,
певучим голосом произнесла:
   -  Фергюсоновская  Электрик  и  нефтяная  корпорация.  Чем  могу  вам
помочь?
   - Соедините меня, пожалуйста, с мисс Мелколм!
   - Извините, сэр, вы не по личному делу?
   - Не имеет значения! Соедините!
   - Одну минуточку, сэр...
   Я ждал, кровь стучала у меня в висках.
   Продолжительная пауза, потом я услышал тот же певучий голос:
   - Мисс Мелколм нельзя вызвать, сэр... Если хотите, я  могу  соединить
вас с нашим инспектором по кадрам. Я бросил трубку. На меня было в  пору
надевать смирительную рубашку.

Глава 9

   Пальмы шелестели на ветру, море поблескивало  на  солнце.  Берег  был
похож на серебристый ковер. Кому, черт возьми, все  это  нужно?!  Тоска,
чувство одиночества и ярость одолевали меня. Мне нужна была Соня!
   Я сидел на веранде, глядя на пустой пляж. Чайка вынырнула из волны  и
исчезла с жалобным стоном.
   В ушах стояли слова проклятого инспектора по  кадрам:  "МИСС  МЕЛКОЛМ
БУДЕТ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я ЕЙ СКАЗАЛ".
   Я заставил себя успокоиться... Если этот недоумок воображает, что ему
удастся мне диктовать, ему придется разочароваться. Решать  будем  мы  с
Соней. Он может идти ко всем чертям! Приняв решение, я поднялся и  пошел
к тому месту, где припарковал "мерседес", под тенью  нескольких  высоких
пальм. Я подъехал к барьеру. Сторож, теперь  уже  другой,  но  не  менее
свирепого вида детина, кивнул и поднял преграду.
   Я поехал в город. Было начало  шестого.  Я  не  имел  понятия,  когда
Фергюсоновская  корпорация  отпускает  с  работы  своих  сотрудников.  Я
подумал, что сотрудники, вероятно,  пользуются  черным  ходом,  и  решил
перехватить Соню. , Я свернул на боковую улицу, которая вела  к  заднему
входу и подземному гаражу, нашел место для стоянки и  ухитрился  прижать
свой "мерседес" у обочины. После этого я приготовился ждать... Позицию я
выбрал прекрасную. Мне хорошо был виден въезд в гараж и  даже  сторож  у
барьера.
   Время тянулось медленно, я то и дело поглядывал на часы. Сразу  после
18.00 появились первые сотрудники. Сначала из гаража выехали  машины.  Я
смотрел на людей, сидящих за  рулем.  Все  это  были  прекрасно  одетые,
состоятельные люди.  Затем,  минут  через  двадцать,  выпорхнула  стайка
секретарш, клерков, менее важных работников. Эти шли пешком.
   Я включил двигатель, наклонился вперед. Сердце у меня громко стучало.
Казалось,  поток  мужчин  и  женщин  неиссякаем.   Некоторые   оживленно
разговаривали, некоторые останавливались, чтобы перекинуться на прощание
парой слов. Потом я увидел ее... Она поднималась вверх по уклону. На ней
было простенкое, но достаточно элегантное платье бежевого цвета.  Вид  у
нее был озабоченный. Рядом с ней никого не было.
   С ней никто не заговорил, никто не  помахал  ей  рукой.  Естественно,
ведь она была новым членом штата сотрудников.  Она  пошла  по  улице  от
центра по направлению к главному бульвару. Я пропустил ее далеко вперед,
потом медленно поехал следом.
   Один раз на бульваре произошла заминка, мне пришлось влиться в  поток
направляющихся по домам машин, которые двигались на небольшой  скорости.
А Соня быстро шагала по тротуару. Нигде не было видно ни щелочки,  чтобы
загнать туда  свой  "мерседес".  Пришлось  воспользоваться  возможностью
прибавить скорость и обогнать ее, при этом я чуть не врезался  в  идущую
передо мной машину, потому что все время следил за Соней в зеркальце.
   Боковая улица была такая же, забитая транспортом, как и бульвар.  Что
будет, если я потеряю Соню? Я не знал, где она живет. И тут мне повезло:
я заметил, как впереди от обочины отъехала какая-то машина и  влилась  в
общий поток. Я моментально занял освободившееся  место,  даже  не  запер
машину и побежал по тротуару, расталкивая людей и высматривая Соню.
   Я заметил ее в тот момент, когда она завернула  в  боковую  улицу.  Я
пустился туда бегом, не обращая  внимания  на  проклятия  тех,  на  кого
наталкивался.
   А вот и Соня, шагает  энергично,  старается  выбраться  из  толпы.  Я
увеличил шаги и поравнялся с ней.
   - Соня!
   Она обернулась.
   Возле нас почти не было людей. Они спешили дальше, не обращая на  нас
внимания.
   Соня посмотрела на меня.
   - Чего вы хотите?
   Это была не та Соня, о которой  я  мечтал.  Выражение  ее  лица  было
враждебным, глаза смотрели испуганно.
   - Соня, я...
   Я не смог продолжить.
   С холодной решительностью она отчеканила:
   - Оставьте меня в покое. Я  не  хочу  иметь  с  вами  ничего  общего.
Оставьте меня!
   - Но, послушайте... Вы не  должны  волноваться  из-за  этого  болвана
Маклина. Я - личный помощник мистера Фергюсона, я не обязан  подчиняться
их глупым правилам. Если я пригласил вас  пообедать,  не  будет  никаких
проблем. Я...
   - Не будет проблем для вас, мистер Стивенс! - отпарировала она.  -  А
теперь послушайте меня! Я столько дней гнула спину, чтобы  получить  это
место. Сейчас я работаю  личным  секретарем  мистера  Фергюсона.  Мистер
Маклин предупредил меня, что если я сведу дружбу с вами или с кем-то еще
из сотрудников корпорации, меня уволят. Так что уходите! Я  откажусь  от
любого мужчины ради этой работы! Если вы не оставите  меня  в  покое,  я
пожалуюсь мистеру Маклину.
   Она повернулась и пошла прочь, а я остался  стоять,  пригвожденный  к
месту чувством отчаяния.
   - Здорово! - позади меня раздался хорошо известный мне голос.
   Я повернулся и увидел Маззо, улыбающегося своей обезьяньей улыбкой.
   - Женщины - порождение ада, - продолжал он, - но  она  говорит  дело.
Она занимает шикарное место, Джерри, так что подумайте о  ней,  а  не  о
себе...
   Я изумленно посмотрел на него. Вот уж никогда бы не подумал, что  эта
бритоголовая обезьяна способна на такое сентиментальное высказывание!
   - Пойдемте-ка лучше и выпьем как следует, - предложил он.  Но  тут  я
вспомнил, что смотрю на человека, убившего Лоретту...
   - Плевал я на тебя и плевал я на твою выпивку! - буркнул я.
   Не глядя в его сторону, я пошел к своему "мерседесу", сел за  руль  и
стал думать о своей неудаче. В конце концов мне удалось себя  уговорить.
Соня была для меня потеряна. Я догадался, что она наверняка была так  же
одинока, как и я, и с радостью приняла мое приглашение пообедать. Но тут
Маклин включил передо мной красный свет, и она сразу же отказалась. Надо
было смотреть в глаза горькой правде: для  Сони  я  представлял  интерес
всего лишь как человек, с которым она могла провести вечер. Не более...
   Так как же я проведу этот вечер? Я не знал никого  в  этом  роскошном
городе. Я подумал о своем пустом бунгало... Возвращаться туда  и  сидеть
там в одиночестве было немыслимо. Отправиться в какой-нибудь ресторан  и
занять там одному столик? Это меня тоже не привлекало. Я вспомнил о всех
тех людях в Голливуде, которых я мог бы навестить, тех самых, которых  я
бросил и которые бросили меня, потому что у меня не было  больше  денег,
но которые прибежали бы ко мне моментально, если бы узнали, что я теперь
зарабатываю сто тысяч долларов в год.
   Это настроение быстро прошло.
   Друзья "хорошей погоды" не стоили того, чтобы о них вспоминать.
   Я сидел  в  машине,  не  зная,  что  придумать...  Затем,  совершенно
внезапно мне в голову пришла толковая мысль... Мне нужно найти  какое-то
занятие по душе, которое будет спасать меня от мрачных мыслей и  чувства
тоски. Почему бы не написать подробную историю того, что=я пережил с той
минуты, как Лиз Мартин, секретарша Лу Прентца, позвонила мне и сообщила,
что Лу нашел мне работу?
   Роскошное бунгало больше не будет меня тяготить чувством одиночества.
Я буду сидеть за  машинкой,  и  никто  не  станет  мне  мешать  излагать
пугающую историю моей замены Джона Меррилла  Фергюсона,  убийство  Ларри
Эдвардса, Чарльза Дювайна и Лоретты. Опишу миссис Харриет с ее  пуделем,
Маззо и Дюранта. Самое главное - ничего не упустить. Стоит  ли  написать
все это в  форме  романа,  изменив  имена  и  название  местности?  Нет,
пожалуй... Пускай это будет настоящим дневником. А если  впоследствии  я
надумаю опубликовать свои заметки, тогда я  изменю  все  имена,  оставив
подлинным лишь имя Лу Прентца; Уверен,  что  он  пришел  бы  в  восторг,
увидев свое имя в романе!
   Мне казалось, что история получится уникальной. Черт возьми, а ведь я
и правда сумею выпустить книжонку в бумажном переплете! А потом  по  ней
кто-нибудь поставит интереснейший фильм, в котором я, конечно  же,  буду
играть главную роль!
   Хотя нет... Все же надо изменить имена действующих лиц... Если  книга
будет написана в форме романа  с  вымышленными  именами,  Фергюсоновская
корпорация не сможет возражать. Ведь  никто  не  поверит,  что  подобное
могло произойти  на  самом  деле!  Ну,  а  я  подожду  окончания  своего
семилетнего  контракта.  Было  бы  глупо  отказываться  от  стотысячного
жалованья. Этот роман  явится  своего  рода  страховой  премией  мне  на
старость.
   Однако писать я его буду СЕЙЧАС, пока все события свежи в  памяти.  И
писать буду все, как  оно  было,  позднее  можно  будет  отредактировать
роман.
   Бунгало было отличным местом для такого рода занятия. Никто  меня  не
будет отрывать от дела. Я  буду  писать  по  утрам,  ходить  на  пляж  и
купаться, продумывать сюжет с тем, чтобы продолжить работу по вечерам.
   Я запустил мотор  и  поехал  по  Парадиз-бульвару,  пока  не  заметил
магазина по продаже товаров по сниженным ценам. Продавец  уговорил  меня
купить подержанную  электрическую  пишущую  машинку.  Приобрел  я  также
упаковку лент, целую коробку копирки и уйму бумаги.
   Положив покупки в машину, я поехал назад, в бунгало. По  дороге  я  с
удивлением заметил, что так недавно терзавшее меня  чувство  одиночества
полностью исчезло. Мне не терпелось приступить к работе.
   Когда я вошел в коттедж,  я  увидел  рослую  улыбающуюся  негритянку,
которая прибиралась в гостиной. Она сообщила мне, что  ее  зовут  миссис
Свенсон. Я вспомнил, что Соня говорила мне об этой уборщице в прибрежном
имении Фергюсона.
   - Не хотите ли вы, чтобы я  вам  что-нибудь  приготовила  сегодня  на
обед? - спросила она. - Только скажите, чего  бы  вам  хотелось,  мистер
Стивенс.
   - Да, благодарю вас. Если  вас  это  не  слишком  затруднит.  Мне  не
хотелось бы в одиночестве идти в ресторан. Приготовьте  что  угодно,  по
вашему усмотрению.
   - У меня есть отличное мясо для отбивной.
   - Вот и прекрасно.
   - О'кей, мистер Стивенс. Около восьми часов я принесу вам ваш обед.
   Как только она ушла, я достал пишущую машинку из "мерседеса", включил
ее в розетку  и  попробовал  печатать.  Среди  многих  случайных  работ,
которыми я занимался в  ожидании  приглашения  сниматься  в  фильмах,  я
надпечатывал конверты, писал и рассылал просьбы о  финансовой  поддержке
Школы слепых.
   После некоторого  раздумья  я  на  отдельном  листке  написал  имена,
придуманные мной для всех  участников  событий,  которые  я  намеревался
описать. Этот кодовый листок я решил класть во время работы у себя перед
глазами, чтобы ничего не напутать.
   Через час упражнений я стал печатать с приличной скоростью.
   Налив в стакан солидную порцию скотча, я  вышел  на  веранду  и  стал
подробно обдумывать схему будущего романа, количество  глав,  содержание
каждой.
   К тому времени, как я  закончил  эту  подготовительную  фазу,  пришла
миссис Свенсон. Она приготовила мне  на  кухне  потрясающую  отбивную  с
необыкновенным гарниром. Она обещала на следующий вечер приготовить  мне
ее "специальное  блюдо"  -  цыпленка-кэрри.  Видя  мое  недоумение,  она
сказала, что это особая приправа из кунжутового корня, чеснока и  разных
пряностей. Я дал ей пять долларов.  Ее  широкая  улыбка  говорила  о  ее
радости и удивлении.
   Когда она ушла, я расправился с едой, отнес грязную посуду на  кухню,
как следует вытер стол и принялся за работу.
   Я печатал без остановки до двух часов ночи, потом подобрал  страницы,
перечитал их, запер в стол и пошел спать.
   Прежде чем заснуть, я подумал о Соне... К моему изумлению она  отошла
на задний план, точно так, как случалось с теми фильмами,  в  которых  я
участвовал:  я  их  помнил,  но  они  не  казались  мне   реальными.   Я
почувствовал, что больше в ней  не  нуждаюсь.  Она  была  в  упоении  от
открывающейся перед ней карьерой, я же для нее ничего не  значил...  Уже
засыпая,  я  решил,  что  она  была  для  меня  всего  лишь   мимолетным
увлечением...
   На  протяжении  шести  дней  и  ночей  я  выковывал  свою  историю  с
Фергюсоном. Миссис Свенсон приходила убираться  два  раза  в  неделю,  а
хороший обед она готовила мне ежедневно.  Фергюсоновская  корпорация  не
подавала признаков жизни, однако чувство одиночества больше  ко  мне  не
возвращалось. Мне было чем заняться, причем  работа  над  дневником  или
книгой, назовите это как  угодно,  настолько  меня  захватила,  что  все
остальное для меня перестало существовать. Даже женщины...
   Наконец, на шестой день, вернее, ночь, когда  я  стучал  на  машинке,
сидя  у  огромного  распахнутого  окна,  изредка  посматривая  на  море,
посеребренное луной, я услышал звук приближающейся машины.
   Я сразу же вообразил, что это Джо Дюрант соизволил приехать проверить
меня. Если он войдет и увидит пишущую машинку, да еще напечатанные  мной
листы, он пожелает узнать, что же это  такое...  А  этого  он  знать  не
должен был!
   Я поспешно сгреб бумагу и все остальное в ящик стола, а машинку отнес
в спальню и сунул ее под кровать. Затем прошел к дверям спальни.
   На  веранде  раздались  шаги.  Я  пошел  им   навстречу.   В   проеме
французского окна стоял Джон Меррилл Фергюсон.  Это  было  поразительно!
Кого-кого, а уж его-то я не ожидал увидеть!
   - Хэлло, Джерри, - произнес он, проходя в комнату. - Надеюсь,  я  вам
не помешал?
   Я медленно втянул в себя воздух.
   - Ни капельки, сэр... Я ничего не делал. Могу  ли  я  предложить  вам
чего-нибудь выпить?
   - Нет, благодарю вас.
   Он подошел к столу, взял стул и уселся.
   - Я хотел поговорить с вами.  Ошеломленный  и  обеспокоенный,  я  сел
напротив его. На столе горела лампа, которая была мне необходима,  когда
я печатал. Он потянулся и повернул ее в сторону, потом  вообще  погасил.
Остались гореть только два бра на стенах, от которых было мало толку.
   - Ну, Джерри, - заговорил он, - как вы находите свою жизнь?
   Черт побери, подумал я, что же это значит? Что здесь делает  один  из
самых  богатых  и  влиятельных  людей  в  мире?  Почему  это  вдруг  его
интересует, каковы дела у какого-то второстепенного актеришки?
   Мое беспокойство усиливалось.
   - Жизнь превосходна, сэр, - ответил я. - Благодарю вас. Я очень  ценю
то, что вы для меня делаете.
   Он кивнул, руки его беспокойно задвигались.
   - Чем вы занимались это время?
   -  Ничем  особенно...  Отдыхал.  Купался.   Гулял   по   городу,   он
потрясающий...
   Он посмотрел на меня, глаза его смотрели напряженно.
   - Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня, Джерри. Я ни капельки не
удивился. Он бы и не приехал сюда без причины.
   - С удовольствием, сэр.
   - Грим и все прочее у вас здесь?
   - Конечно, сэр.
   - Я хочу, чтобы вы подменили меня в резиденции сегодня на ночь.
   Я удивился, но ответил:
   - О'кей, сэр. Все, что прикажете...
   -  Никаких  трудностей  не  будет.   Моя   машина   здесь,   снаружи.
Переоденьтесь, замаскируйтесь  и  поезжайте  в  мою  резиденцию.  Стража
пропустит вас туда  беспрепятственно.  Проходите  в  мои  апартаменты  и
оставайтесь там до тех пор, пока  не  получите  от  меня  дополнительные
распоряжения. Никто не знает, что вы будете меня заменять. Стража примет
вас за меня. Я уже сказал Джонасу, чтобы  меня  не  беспокоили.  Вы  все
поняли?
   - Да, сэр.
   - Прекрасно. Вы неоценимый работник! А теперь идите и приведите  себя
в надлежащий вид.
   И тут случилось нечто непредвиденное...
   ПРАВАЯ БРОВЬ ДЖОНА МЕРРИЛЛА ФЕРГЮСОНА  ОТКЛЕИЛАСЬ  И  СВАЛИЛАСЬ,  КАК
КАКАЯ-ТО ГУСЕНИЦА, ПРЯМО НА СТОЛ ПЕРЕД НАМИ.
   Долгое, взрывоопасное молчание повисло в тускло  освещенной  комнате.
Подобное напряжение может возникнуть только в результате шока.
   Человек, которого я принимал за  Джона  Меррилла  Фергюсона,  жалобно
застонал, затем  отбросил  свой  стул  и  хотел  вскочить.  Он  диковато
оглянулся,  совсем  как  панически  напуганный  зверь,   ищущий   способ
удрать... Затем прыгнул в сторону распахнутого окна.
   Моя реакция была автоматической. Я выбросил вперед ногу,  ударил  его
по колену и сбил на пол с таким грохотом, что затряслись стены  бунгало.
Я упал на него, захватил беспорядочно размахивающие  руки  и  прижал  их
коленями, так что он больше ничего не мог сделать.
   Я смотрел на него сверху вниз, сорвал  сначала  вторую  бровь,  потом
усы.
   - Кто вы такой, черт побери? - потребовал  я  в  ярости.  Он  пытался
сбросить меня, но я был гораздо сильнее.
   - Отпустите меня! - взмолился он.
   Усилив нажим на его руки, я ухитрился сорвать с него маску.
   То, что я увидел, настолько потрясло меня, что я онемел от изумления,
по спине у меня пробежали холодные волны.
   В голове у меня возникло воспоминание о насмешливой физиономии Маззо,
который  сказал,  что  с  подобными  молокососами  или  сопляками  часто
случаются транспортные аварии.
   ПРИДАВЛЕННЫЙ К ПОЛУ МОИМИ КОЛЕНЯМИ ЛЕЖАЛ ЭДВАРДС. ЛАРРИ ЭДВАРДС...
   Я вскочил на ноги и отошел в сторону, с изумлением глядя на него.
   - Ларри! Великий боже! Они мне сказали, что ты погиб! - воскликнул я.
   Он медленно поднялся на ноги, вид у него был испуганный и смущенный.
   -  Мне  необходимо  выбраться  отсюда!  -  пронзительно  закричал  он
истерическим голосом.
   - Ну нет! Я тебя отсюда не выпущу, пока  ты  мне  не  объяснишь,  что
происходит, - твердо заявил я.  -  Садись!  Я  дам  тебе  выпить.  Он  с
отчаянием посмотрел на распахнутое окно, потом на меня.
   - И не пытайся, Ларри! - сказал я. - Я  запросто  сломаю  тебе  руку,
если ты не сядешь спокойно и не поговоришь со мной.
   Он поколебался, потом безнадежно пожал плечами и упал  в  кресло.  Не
спуская с него глаз, я подошел к  стенному  бару,  налил  полный  стакан
скотча и протянул ему. Он с жадностью выпил.
   - Почему ты  здесь?  С  какой  стати  ты  пытался  отправить  меня  в
резиденцию? - требовательно спросил я, стоя рядом с ним.
   - Я хотел выиграть время, - невразумительно пробормотал он.  -  Очень
сожалею, Джерри, теперь мне стыдно... Но тогда я  мог  думать  только  о
себе.
   Обойдя его со спины, я сел напротив. - Что ты имеешь в  виду,  Ларри?
Давай-ка,  выкладывай   все   с   самого   начала.   Что   ты   делаешь,
замаскированный под Фергюсона?
   И он заговорил.
   С ним произошло совершенно то же самое, что  и  со  мной.  Лу  Прентц
договорился о том, что он отправится на "смотрины" в отель "Плаза".  Там
он встретился с миссис Харриет. Его одурманили наркотиками по  дороге  в
дом миссис Харриет. Там ему  предложили  немыслимые  деньги:  по  тысяче
долларов в день. Он принял предложение сразу же. С  ним  работал  Чарльз
Дювайн. Он научился подделывать  подпись  Фергюсона  и  довольно  сносно
имитировал его голос. Затем они прилетели в резиденцию Фергюсона.  Одним
словом, точное повторение моей истории...
   - Ты познакомился с Лореттой? - спросил я. Он обтер пот со лба.
   - Я не мог выставить эту ненормальную суку из  своей  постели.  Потом
пошли всякие разговоры о том, что она незамужем и что  приедет  какой-то
священник. Очевидно, ей надо было заполучить  завещание  на  одну  себя.
Думаю, что с тобой она проделывала те же самые штучки.
   - Она умерла. Они ее убили... Он побледнел:
   - Они мне говорили, что она разгуливает во сне...
   - Я был там, когда это случилось... Я слышал, как  она  закричала  от
ужаса... Лунатики не кричат. Маззо сломал ей шею.
   - Нет. Маззо не таков. Уж если ей на самом деле свернули шею, то  это
мог сделать только Педро. Он самый настоящий палач у Дюранта. Когда  они
обнаружат, что меня нет на месте, они бросятся за мной.  Мне  необходимо
убраться как можно дальше от этого проклятого города.
   - Но для чего же два дублера? Я не понимаю... Что ты делал?
   - Я находился в Пекине. Фергюсон душевнобольной. Вот им и приходилось
здесь иметь тебя, а в Китае - меня. Ты дурил голову прессе, а  я  в  это
время обманывал правительство Китая. Я отправился туда с  целой  сворой.
Мое дело было подписывать  бумаги,  а  свора  вела  переговоры.  Сам  же
Фергюсон заперт за решетками в собственной резиденции.
   Я вспомнил про человека, который метался по  комнате  в  левом  крыле
здания.
   Фергюсон!...
   - Ну, а что ты делаешь здесь? Он протянул мне пустой бокал.
   - Повтори, пожалуйста.
   На этот раз я налил скотча и себе.
   После того, как мы выпили, Ларри сказал:
   - Джон Меррилл Фергюсон умер сегодня в шесть часов вечера...
   Я чуть не выронил бокал.
   - Умер?
   - Да... Обширный инфаркт, очевидно...
   - Откуда ты знаешь?
   - В этом нет сомнения. Повезло, иначе и не скажешь... Тут мне здорово
повезло! Я без дела слонялся в  апартаментах  Фергюсона,  когда  в  доме
внезапно поднялась  суматоха.  Раздались  голоса,  забегали  люди.  И  я
услышал,  как  в  моей  двери  повернулся  ключ...   Меня   заперли.   Я
прислушивался. Голоса усиливались. Потом на письменном  столе  тихонечко
затренькал телефон.  К  счастью,  я  поднял  трубку.  Они  позабыли  его
отключить... Маззо звонил миссис Харриет. Он  ей  сказал,  что  Фергюсон
умер. Что за женщина! Ведь это ее сын! Она выслушала это  известие  так,
как будто ей передали прогноз  погоды...  Она  велела  Маззо  ничего  не
предпринимать до ее приезда. Дюрант находится в Вашингтоне. Она сказала,
что сама предупредит его. А потом она сказала... У меня  до  сих  пор  в
ушах звучит ее ровный  холодный  голос:  "Скажи  Педро,  что  Эдвардс  и
Стивенс больше не нужны. Ты понял? Педро будет знать, что нужно делать".
   Я онемел.
   - Она так и сказала?
   - Я повторил тебе слово в слово. Маззо ей ответил, что Педро уехал на
ночь в Майами, но он все сделает завтра. Она хотела еще знать,  известно
ли мне о смерти сына. Маззо ответил, что  нет,  что  я  заперт  в  своих
комнатах. Тогда она сказала, что приедет завтра, и повесила трубку.
   - Ты действительно считаешь, что она распорядилась нас убить?
   Мне как-то не верилось, что возможно такое вероломство.
   - Сколько раз можно повторять тебе одно и то же! - заорал Ларри. -  Я
дождался, когда Маззо отправится спать. Я надел маску. Вытолкнул ключ на
газету, подтянул его в комнату, отпер дверь и вышел.  Хотя  страже  было
известно, что ты  играл  роль  Фергюсона,  меня  они  считали  настоящим
Фергюсоном. Поэтому я без труда сел в "ягуар"  и  приехал  сюда.  Сторож
меня пропустил, тоже посчитав за Фергюсона.
   - Но зачем же ей понадобилось  нас  убивать?  -  я  все  еще  не  мог
поверить в это.
   Он нетерпеливо махнул рукой.
   - Пошевели мозгами! Пекинская операция закончена. Фергюсон умер. Мы с
тобой можем доказать, что это мы  подписывали  все  документы.  И  тогда
разразится дикий скандал! Тут уж никакие деньги не  помогут!  Им  просто
необходимо заткнуть нам рты.
   Я в ужасе смотрел на него.
   - А ты просил меня вернуться в резиденцию!
   У него забегали глаза.
   - Да.., я очень сожалею... Я испугался до потери сознания. Если бы ты
туда приехал, они бы подумали,  что  я  на  месте.  Я  пытался  выиграть
время...
   Я посмотрел на него с отвращением.
   - Какой же ты подлец! Ты посылал меня на верную смерть, чтобы  самому
уцелеть!
   - Не сердись, я потерял голову!  А  теперь  нам  обоим  надо  уносить
отсюда ноги! Мы напрасно  теряем  время.  Когда  Маззо  утром  явится  с
завтраком и обнаружит, что я исчез, они начнут охоту. Послушай,  Джерри,
я видел, как эти люди  работают,  у  них  повсюду  связи.  Я  постараюсь
скрыться в таком месте, где они меня не смогут найти, и пробуду  там  до
тех пор, пока они не убедятся, что я  уже  не  стану  болтать.  Если  ты
хочешь остаться в живых, поступай таким же образом. Как бы ни  сложились
обстоятельства, никому и ничего не рассказывай. Мы с  тобой  ведь  можем
разрушить их империю... Но я не сумасшедший, чтобы делать  это!  У  меня
есть деньги. Я затеряюсь. Советую и тебе последовать  моему  примеру.  У
нас есть восемь часов форы.
   Он вскочил с места и мгновенно растворился в темноте.
   Я не пытался его задерживать. Если бы у него не отвалилась  бровь,  я
бы отправился в резиденцию, а завтра утром умер бы...
   Но сказанное имело смысл. Пора было и мне уезжать. Я не задумался  ни
на минуту. У меня тоже имелись деньги. Уехав из  города,  я  смогу  дать
указание своему банку перевести мои деньги в другой банк.
   Куда же ехать?
   Я должен был сначала справиться  с  паникой...  Войдя  в  спальню,  я
обследовал свой бумажник. У меня было немногим больше  тысячи  долларов.
Сейчас я поеду в Майами, оставлю машину  в  аэропорту,  а  сам  улечу  в
Нью-Йорк. Ну, а там очень просто затеряться.
   Я уложил одежду в два чемодана, потом вспомнил о рукописи.  Ее  я  не
собирался оставлять. Напечатанные листы прекрасно уместились в  один  из
чемоданов. Машинку тоже надо было забрать. Если они увидят ее здесь, они
подумают, что я печатал заявление. Я положил машинку на  заднее  сидение
машины, отнес туда же чемоданы, затем вернулся в коттедж проверить,  все
ли я забрал. Выключил везде свет и уехал.
   Подъезжая к шлагбауму,  я  подумал,  не  будет  ли  здесь  каких-либо
осложнений со сторожем? Но он сразу же поднял преграду и даже кивнул мне
на прощание.
   Заставив себя немного успокоиться, я поехал по Приморскому  шоссе.  В
этот час движение было редким, но все-таки я ехал осторожно, не превышая
скорости, хотя мне и хотелось выжать из мотора максимум.
   Машинка действовала мне на нервы... Придется ее где-нибудь выбросить.
Я знал, рано или поздно  моя  машина  будет  найдена.  Оставлять  в  ней
машинку было просто глупо. После этого охота за мной  проводилась  бы  с
удвоенной силой.
   Через несколько миль я увидел придорожную площадку для стоянки  машин
рыбаков и затормозил. Дождавшись, когда на шоссе не было видно ни  одной
машины, я вышел, взял машинку, отнес ее к перилам и сбросил в воду.
   Разрешив эту проблему, я поехал дальше к Майами. Почему-то я думал  о
Лоретте, в ушах у  меня  звучал  ее  голос:  ОНА  БЕЗЖАЛОСТНАЯ,  ОПАСНАЯ
СТАРУХА. ОНА ДУМАЕТ ТОЛЬКО О ДЕНЬГАХ. КОГДА ОН УМРЕТ, ЕЙ ДОСТАНЕТСЯ ВСЕ.
   Вот теперь Джон Меррилл Фергюсон умер, и миссис Харриет осталась  его
единственной  наследницей.  Она  щелкнула  пальцами,  и  Чарльз  Дювайн,
который сделал возможным мне и Ларри играть роль ее сына, был убит.  Она
еще раз щелкнула пальцами,  и  умерла  Лоретта,  которая  могла  бы  все
унаследовать. А теперь безжалостная старуха  приказала  расправиться  со
мной и с Ларри, которые столько для нее сделали... От этих  мыслей  меня
прошиб пот.
   Потом я подумал о машине,  на  которой  я  ехал.  Если  ее  найдут  в
аэропорту, они сразу поймут, что я куда-то улетел...  С  их  деньгами  и
разветвленной организацией они сумеют найти меня в Нью-Йорке.
   Да, если я хочу остаться в живых, надо все хорошенько  обдумать...  Я
утопил машинку, теперь надо было избавиться и от "мерседеса".
   Я взглянул на часы на щитке приборов. 1.05. Как быстро  летит  время!
Уже через семь часов Маззо  узнает  про  исчезновение  Ларри.  Сразу  же
проверят и коттедж, и окажется, что и меня тоже нет.  И  тогда  начнется
горячка...
   Теперь я приближался к Парадиз-сити. Допустим, что один из  наемников
Фергюсона,  в  настоящее  время  отдыхающий,  заметит  знакомый  голубой
"мерседес"... Я ехал по Оушн-бульвару. Сердце у меня начало  колотиться.
Уж не сошел ли я с ума, поехав этим путем? Я мог бы свернуть в сторону и
направиться на Западное побережье...
   Слишком поздно!
   Я с опаской то и дело смотрел в зеркальце  заднего  обозрения,  боясь
что за мной уже кто-нибудь увязался. Позади  виднелись  машины,  но  они
постепенно сворачивали, кто направо, кто налево.  Люди  возвращались  по
домам.
   Выбравшись за пределы города и  направившись  к  форту  Лодердейл,  я
начал успокаиваться.
   И тут мне в голову пришла идея: НАДО ПУСТИТЬ  ИХ  ПО  ЛОЖНОМУ  СЛЕДУ.
НАДО ОСТАВИТЬ МАШИНУ В АЭРОПОРТУ, ЧТОБЫ ОНИ ПОДУМАЛИ, ЧТО  Я  УЛЕТЕЛ.  А
САМОМУ НАДО ОСТАТЬСЯ ПОБЛИЗОСТИ ОТ МАЙАМИ, ПОКА СТРАСТИ НЕ УЛЯГУТСЯ.
   По шоссе были десятки отелей. Я оставлю  машину  в  аэропорту,  затем
возьму такси и устроюсь в каком-нибудь немноголюдном мотеле.
   Несомненно, мотель рядом с Парадиз-сити будет последним  местом,  где
они станут меня искать.
   Я так и поступил. Припарковав "мерседес", я взял такси, причем не  из
тех, которые  стояли  вереницей  в  ожидании  пассажиров.  Шофер  привез
кого-то  из  Палм-Бич  и  теперь   возвращался   назад.   Он   был   рад
подзаработать. Я сказал, что мне нужен хороший мотель на одну ночь. И он
привез меня в мотель "Белком".
   Заспанная девушка за столом дежурного едва взглянула на меня, когда я
расписывался в регистрационном журнале. Я назвался  Уорреном  Хиггинсом.
Она вручила мне ключ, объяснила, где найти домик, и,  по-моему,  тут  же
снова задремала.
   Я запер дверь на ключ и включил свет. Помещение было комфортабельным.
Я опустил чемоданы на пол и глубоко вздохнул. Теперь я чувствовал себя в
безопасности!
   Господи, до чего же я устал! Я хотел только спать...
   Я разделся. У меня не было даже сил  принять  душ.  Лег  сразу  же  в
постель и моментально заснул.

***

   Меня разбудил звук отъезжающих машин. Маленькая комнатка была  залита
солнечным светом. Я услышал голоса. На  секунду  на  меня  напал  страх.
Неужели они меня уже нашли?
   Я отбросил одеяло и выскочил из кровати, прошел в гостиную и выглянул
наружу из-за ситцевых занавесок.
   Увиденная  мной  картина  успокаивала.  Люди  нагружали  свои  машины
вещами, они переговаривались, шутили, смеялись. Люди в отпуске.
   Тогда я посмотрел на часы. Время 9.15. Я принял душ, оделся  и  вышел
на солнышко. К этому времени большинство машин и людей исчезли. Остались
припаркованными только три машины.
   Ресторан я нашел без особого труда.
   Официантка добродушно заулыбалась.
   - Мистер Лежебока, да? Что будем кушать?
   Я заказал яичницу с жареной ветчиной, кофе  и  попросил  газету.  Она
принесла мне "Парадиз Геральд". Я просмотрел ее от начала до  конца,  но
так и не нашел упоминания о смерти Джона  Меррилла  Фергюсона.  Конечно,
было еще слишком рано, но мне не терпелось узнать новости.
   Покончив  с  завтраком,  я  прошел  к  столу  администратора.   Тощий
черноволосый человек, оказавшийся  управляющим,  встретил  меня  широкой
улыбкой.
   - Я - Фред Вейн, - сказал он, пожимая мне  руку.  -  Спалось  хорошо,
мистер Хиггинс? Удобно?
   - Все прекрасно, - ответил я. - Я хочу пожить здесь некоторое  время.
Я пишу книгу, - тут я  скромно  улыбнулся,  -  и  не  хочу,  чтобы  меня
беспокоили.
   - Книгу?
   На него это произвело впечатление.
   - Никаких проблем, мистер Хиггинс! Живите, сколько вам  захочется,  и
вас никто не будет тревожить.
   - Не найдется ли у вас пишущей машинки, которую я  мог  бы  взять  на
время? Я заплачу, сколько полагается.
   - Никакой платы! У меня есть лишняя. Пожалуйста, пользуйтесь ею.
   -  Вы  действительно  необычайно  любезны,  -   совершенно   искренне
воскликнул я.
   - Послушайте, мистер  Хиггинс,  если  вы  не  хотите  отвлекаться  от
работы, я могу сделать так, что ваши завтраки, обеды и ужины  вам  будут
приносить в ваш домик. Это не составит никакого труда.  Утром  горничная
за четверть часа уберется, вот и все.
   - Это было бы очень удобно! Благодарю вас!
   - Никаких проблем,  мистер  Хиггинс!  Боже,  вот  если  бы  я  был  в
состоянии сочинить книгу! Он вздохнул.
   - Для этого требуется талант...
   - Пустяки, - сказал я и вернулся в свой  домик.  Я  решил  как  можно
скорее закончить "Историю Фергюсона". Примерно недели три  я  буду  жить
тихонько, не высовывая носа. К этому  времени  страсти  поутихнут,  и  я
смогу решить, какой следующий шаг предпринять.
   Вскоре  появилась  молоденькая  негритянка  с   портативной   пишущей
машинкой. Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами.
   - Мой брат тоже хочет написать книгу, мистер Хиггинс, но он не знает,
как начать, - объяснила она, включив пылесос, - говорит, что у него есть
очень интересный сюжет, а конца не может придумать.
   - Посоветуйте ему начать с середины, - сказал я совершенно  серьезно.
- Потом он распишется, и все получится.
   От лишних разговоров я заперся в ванной.
   Когда она ушла, я достал свой манускрипт и потратил все утро  на  то,
чтобы его перечитать, кое-что исправить, внести некоторые дополнения.
   В комнате имелся кондиционер, но я  мечтал  о  том,  чтобы  выйти  на
солнышко. И все же я поборол это искушение, мне  надо  было  сторониться
людей.
   Мне показалось, что написано неплохо.
   Перекусив бифштексом и кофе, я уселся за пишущую машинку. И  просидел
за ней до 18.00, после  чего  сделал  перерыв,  налив  себе  мартини  из
солидного запаса вин и съестного в холодильнике.
   Я уже дошел до того момента, когда Ларри  Эдвардс  явился  ко  мне  в
бунгало  под  видом  Джона  Меррилла  Фергюсона.  Мне   нравилось,   как
развивались  события  в  моем  повествовании.  В  нем  не  было  больших
отступлений, я старался передавать свое состояние  таким,  каким  оно  и
было в действительности. Старался я и не забегать вперед. Я подумал, что
мне надо как следует отдохнуть, прежде чем я приступлю к  очень  важному
описанию того, как Ларри изображал Фергюсона.
   Я с завистью посмотрел из окна на бассейн. В  нем  плавали  и  просто
плескались в свое удовольствие мужчины, женщины и дети. Вроде бы  никого
подозрительного там не было... Но нет,  как  говорится,  береженого  бог
бережет... Надо запастись терпением и обождать.
   Около половины девятого чернокожая девушка принесла обед.  Я  дал  ей
пару долларов, но ее глаза с любопытством смотрели на  стол,  заваленный
рукописными листами.
   После обеда я задернул  занавески  и  продолжал  работать  до  начала
двенадцатого. Я довел свое повествование уже до сегодняшнего дня.
   По книге я находился в мотеле, что соответствовало истине, и  страшно
беспокоился о том, какие мне следует предпринимать  шаги  в  дальнейшем.
Самым естественным было затаиться и ждать продолжения событий.
   Подобрав по порядку страницы, я  добавил  их  к  остальной  рукописи,
потом принял душ и лег спать.
   Но заснуть мне не удавалось. Я думал о своем  будущем...  Следует  ли
мне возвратиться в Лос-Анджелес? Но ведь именно  там  они  будут  искать
меня в первую очередь... При условии, что они вообще будут меня искать.
   В банке у меня было около  десяти  тысяч  долларов.  Возможно,  стоит
купить машину и отправиться в Мексику... Ну, а что я  там  буду  делать?
Оставшиеся от покупки машины тысяч восемь быстро испарятся.
   Я подумал, какая снова начнется кошмарная жизнь, когда я буду бояться
отойти от телефона, и буду все ждать и ждать заветного звонка.
   Может быть, удастся кого-то заинтересовать моей книгой?
   Эта мысль немного успокоила меня, так что я в конце концов заснул.
   На следующее утро чернокожая горничная принесла мне завтрак и  свежий
номер "Парадиз Геральд".
   Первая страница была отведена смерти Джона Меррилла Фергюсона.
   Доктор Вейсман сообщил репортерам, что мистер Фергюсон слишком  много
работал и переутомился. Он заключил потрясающий контракт с  Китаем,  это
отняло много сил. Но особенно тяжело он пережил  смерть  горячо  любимой
жены. В результате - сердечный приступ с фатальным исходом.
   Имелся портрет опечаленного доктора,  а  также  не  менее  печального
Джозефа Дюранта. В газете упоминалось о том,  что  теперь  Дюрант  будет
руководить огромной  корпорацией  Фергюсона.  Имелся  и  портрет  миссис
Харриет и  ее  пуделя.  Она  выглядела  печальной,  и  даже  пудель  был
опечален... В газете было  сказано,  что  сейчас  основной  пакет  акций
корпорации находится в руках у  миссис  Харриет  Фергюсон,  так  что  по
общему согласию она должна стать Президентом корпорации.
   Тайное   соглашение   было   подписано   Фергюсоном    с    китайским
правительством.  Корпорация  будет  поставлять   в   Китай   электронные
компьютеры и детали искусственных спутников,  так  что  Китай  в  скором
времени сравняется  с  русскими.  Эта  сделка  предусматривала  поставки
примерно на два миллиарда долларов. Все это я читал за едой.
   Два миллиарда долларов! Мы с Ларри могли  бы  развеять  эту  аферу  в
дым... От этой мысли у  меня  пропал  аппетит.  Я  отодвинул  в  сторону
тарелку и уселся в кресло.
   Если бы стало известно, что под многими документами стоит подделанная
мной или Ларри подпись Фергюсона, последовал бы скандал,  который  можно
было бы сравнить разве что с  атомным  взрывом...  Я  невольно  вспомнил
последние слова Ларри, с которыми он уходил из моего бунгало: КАК БЫ  НЕ
СЛОЖИЛИСЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА. НИКОМУ И НИЧЕГО НИ  РАССКАЗЫВАЙ.  МЫ  С  ТОБОЙ
МОЖЕМ РАЗРУШИТЬ ИХ ИМПЕРИЮ. НО Я НЕ СУМАСШЕДШИЙ, ЧТОБЫ ЭТО ДЕЛАТЬ.
   В этом нет  сомнения,  Ларри,  подумал  я.  Любой  эксперт  сразу  же
установит, что подписи поддельные, и конкуренты корпорации не оставят от
нее камня на камне. Но я боюсь за свою  жизнь  и  тоже  буду  молчать...
Потом  я  подумал   о   рукописи.   Не   исключено,   что   какой-нибудь
сообразительный репортер, читая мою книгу, если она  когда-нибудь  будет
издана, сообразит, что к  чему...  Ну,  и  что  из  этого?  Время  будет
упущено, никто ничего уже не сможет доказать. Эта рукопись была,  как  я
уже раньше думал, сбережением на мою старость. Я  буду  ждать,  пока  не
уляжется пыль, но сам ее поднимать я не намерен!
   Просматривая дальше газету, я обратил внимание на маленькую заметочку
в отделе  происшествий.  Она  занимала  скромное  место  в  самом  конце
последней страницы.

   СМЕРТЬ ТВ ЗВЕЗДЫ.
   Ларри Эдвардс, известный по своим ролям в вестернах...

   Газетный листок выпал у меня из рук. Меня затрясло...
   Ларри! Я с трудом встал с кресла и подошел к  шкафчику  со  спиртным,
чтобы налить себе добрую порцию скотча. Стакан стучал о зубы...  Закурив
сигарету, я стал расхаживать по комнате, сердце громко стучало.
   Ларри.., мертв!
   Заставив себя поднять с полу газету, я прочитал подробности.
   Ларри Эдвардс, сказано было  в  газете,  ехал  на  взятом  на  прокат
"форде", на него налетел грузовик на шоссе Майами -  Нейл,  сбил  его  и
скрылся с места происшествия.  "Форд"  был  буквально  сплюснут  тяжелой
машиной и сброшен под  откос.  Полиция  ведет  розыск  грузовика.  Ларри
Эдвардс проводил во Флориде отпуск.
   Значит, с ним они разделались!
   Пот катился по моему лицу.
   Он где-то оставил "ягуар", как я оставил  свой  "мерседес",  взял  на
прокат неприметный "форд" и помчался по Восточному побережью... И все же
действовал он недостаточно хитро и быстро!
   Был ли я здесь в безопасности?
   И опять мне вспомнились слова Ларри: ПОСЛУШАЙ, ДЖЕРРИ, Я  ВИДЕЛ,  КАК
ЭТИ ЛЮДИ РАБОТАЮТ. У НИХ ПОВСЮДУ СВЯЗИ.
   Сами подумайте, был ли я в панике?
   Усевшись, я попытался взять себя в руки. Ну, каким образом им удастся
разыскать меня в этом отдаленном мотеле?.. Но  нашли  же  они  Ларри!  К
этому времени они, конечно, уже обнаружили "мерседес". Подумают ли  они,
что я улетел самолетом? Но ведь можно проверить и легко установить,  что
из Майами не вылетал ни один человек, похожий на меня по  описанию...  И
тогда они придут к выводу, что я прячусь где-то поблизости...
   Теперь я точно знал, что должна чувствовать лисица, когда позади себя
слышит собачий лай...
   Вокруг Майами не менее трехсот мотелей, а в пригородах их еще больше.
Станут ли они проверять каждый?
   Я стал  успокаиваться.  Нельзя  поддаваться  панике!  Надо  принимать
контрмеры!
   И тут я подумал о своей рукописи... Вот что может спасти мне жизнь! Я
напишу миссис Харриет о том, что записал всю историю с того момента, как
встретился с ней в отеле "Плаза". Я предупрежу  ее,  что  если  со  мной
что-то случится, манускрипт попадет в полицию! Я дам ей  честное  слово,
что если я останусь в живых, я никому ничего не расскажу.
   Это показалось мне неплохой идеей. Я тут же сел за машинку и  написал
письмо.
   Но каким образом доставить его ей?
   Посылать  его  отсюда  по  почте  опасно.  Почтовый  штемпель  Майами
подскажет ей, что я в этом районе. Мне нужно отыскать  кого-нибудь,  кто
отправит мое письмо  в  другом  месте.  Я  адресовал  конверт  следующим
образом: миссис Харриет, Ларго, Парадиз-Сити. Тот,  кто  будет  опускать
письмо в ящик,  не  должен  знать,  что  оно  предназначено  кому-то  из
Фергюсонов. Положив письмо в конверт, я заклеил его.
   Ну, а как быть с  рукописью?  Я  решил  отправить  ее  Лу  Прентцу  с
просьбой  передать  Лиз  Мартин,  чтобы  она  сохранила  ее  для   меня.
Специально для нее я напишу записочку,  в  которой  перешлю  расшифровку
действующих лиц и попрошу в случае моей смерти дать ход рукописи.
   Выйдя из домика, я прошел к зданию конторы. Фред Вейн  встретил  меня
улыбкой.
   - Привет, мистер Хиггинс, как дела?
   - О'кей. Не дадите ли вы  мне  бумаги  и  шпагат?  Я  хочу  отправить
посылочку.
   - Никаких проблем!
   Он прошел куда-то в угол и достал оттуда коричневую бумагу и шпагат.
   - Это годится?
   - Конечно. Благодарю вас! Еще один вопрос, мистер Вейн. У  меня  есть
письмо, которое я хочу опустить где-нибудь подальше,  чтобы  не  узнали,
где я сейчас...
   Я протянул ему конверт.
   - Миссис Харриет - моя теща. Если она узнает, что я в Майами...
   Я ему заговорщицки подмигнул.  Сначала  он  слегка  поразился,  потом
кивнул головой.
   - Конечно, мистер Хиггинс... Представляю, что  вы,  писатели,  иногда
должны пожить в тишине... Сегодня утром  у  меня  одна  пара  уезжает  в
Нью-Йорк. Вот они и отправят  оттуда  ваше  письмо.  Очень  милые  люди.
О'кей?
   - Это было бы прекрасно!
   Я протянул ему десятидолларовую бумажку.
   - Вот, отдайте им.
   - Непременно. Они  с  удовольствием  выполнят  вашу  просьбу,  мистер
Хиггинс. Я все это устрою для вас. Никаких проблем!
   Я вернулся в свой домик.
   Чернокожая девушка прибиралась и убирала постель.
   Я чувствовал себя гораздо уверенней.
   Усевшись за машинку, я довел "Историю Фергюсона" до последнего  часа,
потратив на это немало времени.
   ТЕПЕРЬ Я ЧУВСТВУЮ УВЕРЕННОСТЬ, ПИСАЛ Я, ЧТО Я  ОСТАНУСЬ  В  ЖИВЫХ.  Я
НАМЕРЕН ЗАПАКОВАТЬ ЭТУ РУКОПИСЬ И ОТОСЛАТЬ ЕЕ НА ИМЯ ЛУ ПРЕНТЦА ДЛЯ  ЛИЗ
МАРТИН, ЧТОБЫ ОНА СОХРАНИЛА ЕЕ ДЛЯ МЕНЯ. Я НИЧЕГО НЕ БУДУ ПРЕДПРИНИМАТЬ,
ОТСИЖУСЬ В ЭТОМ МОТЕЛЕ,  ПОКА  НЕ  ПОЧУВСТВУЮ  УВЕРЕННОСТИ,  ЧТО  МИССИС
ХАРРИЕТ ПОЛУЧИЛА МОЕ ПИСЬМО. ОНА РАЗБИРАЕТСЯ В ЛЮДЯХ.  Я  ДАЛ  ЕЙ  СЛОВО
НИКОМУ НИЧЕГО НЕ РАССКАЗЫВАТЬ, НО ПРЕДУПРЕДИЛ, ЧТО ЕСЛИ СО  МНОЙ  ЧТО-ТО
СЛУЧИТСЯ, МОЯ РУКОПИСЬ ОКАЖЕТСЯ В ПОЛИЦИИ. ЗАЧЕМ ЕЙ МЕНЯ УНИЧТОЖАТЬ?
   ЧЕРЕЗ ПАРУ НЕДЕЛЬ Я ВОЗЬМУ НА ПРОКАТ МАШИНУ  И  ПОЕДУ  В  МЕКСИКУ,  А
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ВЕРНУСЬ "В ГОЛЛИВУД, БУДУ СИДЕТЬ В  КАКОЙ-НИБУДЬ
УБОГОЙ КОМНАТУШКЕ, ОЖИДАЯ, КОГДА ЗАЗВОНИТ ТЕЛЕФОН.
   ПЕРСПЕКТИВА НЕ ИЗ ПРИЯТНЫХ, НО ВСЕ ЖЕ ЭТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ БЫТЬ УБИТЫМ.

ЭПИЛОГ

   У Лу Прентца было  дурное  настроение.  Во  внешнем  офисе  сидели  в
ожидании встречи с ним четыре типа, которые  давно  уже  перешагнули  то
время,  когда  какая-нибудь  кинокомпания  захотела  бы  или  смогла  бы
использовать их. Думал он о том, что в его списках  почти  четыре  сотни
таких ископаемых, и он чувствовал, что у него опускаются руки. Возможно,
ему пора отойти от дел... Вот уже двадцать пять лет он  занимается  этим
бизнесом. На его счету в банке скопилось  уже  порядочно.  Для  чего  же
сидеть в этом офисе день за днем и морочить головы этим  людям,  которые
все еще считали себя "ходовым товаром",  хотя  в  действительности  явно
никому не были нужны?
   Он посмотрел сквозь  закоптелое  окно  на  смог,  который  навис  над
Голливудом и действовал ему на нервы. Да, он  отойдет  от  дел.  Продаст
свое заведение, уедет с женой на Вирджинские острова и проведет  остаток
дней своих на чистом воздухе. Пусть идут ко всем  чертям  ожидающие  его
развалины!
   Вдруг  распахнулась  дверь  его  личного  кабинета  и  ворвался   Сол
Хавенштейн.
   Сол был директором по подбору актеров  небольшого,  процветающего  ТВ
Синдиката, который не столько  умом,  сколько  удачливостью  выпустил  в
последнее время много хороших телепрограмм.
   Огромный, толстый, одетый в светло-голубой, прекрасно сшитый  костюм,
Сол являл собой внушительную фигуру.
   - Привет, Лу! - заорал он.
   Сол любил думать о себе,  как  о  персоне  заметной  на  общественном
поприще, и поэтому всегда кричал.
   - Когда, черт возьми, ты купишь себе новый костюм? Предвидя возможный
бизнес, Лу вскочил и протянул руку.
   -  Сол!  Как  поживаете,  наш  красавчик?  Вы  выглядите  на  миллион
долларов! Ну, как идут дела?
   - Прекрасно, прекрасно! Хотите сигару?
   Сол вытянул из кармана две сигары,  одну  сунул  Лу,  откусил  кончик
второй и сунул ее себе в зубы. Усевшись в  кресло  для  посетителей,  он
завопил:
   - Неужели нельзя купить мебель получше? Лу подмигнул ему.
   - От некоторых посетителей хочется поскорее  избавиться.  С  удобного
кресла их и не выгонишь!
   Солу это понравилось, он громоподобно захохотал, потом спросил:
   - Что за мастодонты там у тебя?
   - Четверо прекрасных характерных актеров, - с достоинством ответил Лу
в самых лучших традициях профессиональной верности.
   - Неужели? Мне они показались живыми  покойниками...  Ну,  да  бог  с
ними! Пусть у тебя болит за них голова. У меня же есть работа для одного
из твоих парней... Но только чтобы не заломил слишком дорого!  Послушай!
Я договорился с Международной... Мы  начинаем  снимать  двадцатисерийный
фильм. Потрясающая история! Золотой Запад! Мне не хватает лихого  парня.
Хочу  пригласить  Джерри  Стивенса,  но  пусть  на  большие  деньги   не
рассчитывает! Лу поморщился, как будто у него внезапно заболел зуб.
   - Вы не можете его получить,  Сол...  Но,  послушайте,  у  меня  есть
парень,  который  несравненно  лучше  Стивенса.   Он   вам   понравится.
Высоченный, грудь волосатая, ездит верхом, как будто  работал  в  цирке,
моментально выхватывает пистолет. Для вас он будет просто находкой!
   Лу заулыбался.
   - Шелл Мак-Гиверн. Тянет на первые роли. Сол затянулся сигарой.
   - Мне нужен Джерри Стивенс. Мои ребята в один голос говорят, что  это
роль для Стивенса. Они лучше знают!
   - Очень жаль, Сол... Разве вы ничего не знаете?  Сол  сделал  большие
глаза.
   - Что, черт возьми, должен знать?
   - Он умер...
   - Умер?.. Как это может быть? Что случилось?
   - Я знаю только то, что прочитал в газетах. Парень остался мне должен
пятьсот двадцать три доллара...
   - Ты счастливый человек, раз у тебя есть время читать  газеты...  Так
что же случилось?
   - Этот глупый  парень  отправился  среди  ночи  купаться  в  бассейне
какого-то модного мотеля неподалеку от Майами. Дня ему, видите ли,  было
мало... Говорят, что он пробил свою глупую башку, когда нырял. Его нашли
уже потом. Утонул, бедняга...
   - Господи! Сол поморщился.
   - Значит, мы не можем его получить?
   - В этом нет сомнения. Он умер. И еще меня убивает  одна  вещь...;  -
продолжал Лу. - Он написал чертову книгу...  Прислал  ее  мне  до  этого
несчастья. Подумать только, надумал сочинять романы!
   У Сола прищурились глаза.
   - Ну, что же, о'кей... Некоторые парни пишут интересные книги. О  чем
она?
   - Откуда мне знать? Я не читаю книг. Мне хватает  мороки  и  с  моими
парнями. Я  отдал  рукопись  Лиз.  Ей  она  понравилась.  Но  Лиз  может
понравится все, что угодно. У нее нет коммерческого чутья... Послушайте,
Сол, так что в отношении Шелла Мак-Гивсрна? Давайте попробуем, а?
   Сол поднялся.
   - Поговорю с ребятами... Мы хотели Джерри Стивенса.
   - Вы мне говорили. Но он же умер...
   - Да-а...
   Сол стряхнул пепел на потертый ковер, потом пожал плечами.
   - Ну, что же, они приходят и уходят... Мы тоже когда-то уйдем, Лу,  -
он постоял, задумавшись, снова пожал плечами. - Увидимся, Лу...  Все  же
купи себе новый костюм... Я поговорю с парнями...
   Лу смотрел, как он уходит, потом  тяжело  вздохнул.  Потянувшись,  он
нажал на кнопку, предупреждая Лиз, что она может послать к нему  первого
из просителей.

КОНЕЦ 

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт:

Комментарии (1)