своем местонахождении отвечали отказом. Диагноз тоже не называли, смеялись в
лицо: "Сумасшедший". И поясняли: "Только сумасшедшие ходят жаловаться в ЦК
КПСС..."
Через несколько месяцев Анисимова поездом переправили в Новосибирскую
психбольницу. А там (может накладка какая вышла) признали его совершенно
здоровым и выпустили. Даже на учет не поставили Зато вызовы в местный КГБ
продолжались регулярно: обвиняли в злостной пропаганде против Советской
власти, рекомендовали "не мутить народ", снова угрожали психушкой.
Из неофициальных источников:
"...В результате воздействия электромагнитных излучений могут возникать
нарушения в нервной системе, расстройства вестибулярного аппарата,
дерматиты, зуд, боли... Высокочастотное поле намного сильнее действует на
тех, кому с помощью уколов или с пищей ввели вещества, ионизирующие кровь и
ткани организма..."
(Из выступления кандидата технических наук В. Слепухи в г. Зеленограде).
...В невеселую сказку в качестве главного героя попал Анисимов. После
возвращения из "психушки" начался качественно новый этап его жизни.
В тот день, когда он собрался идти в отдел кадров, чтобы устроиться на
работу, которую потерял за время своих мытарств, раздался телефонный звонок.
Незнакомый голос насмешливо предупредил: "Не ходи, не стоит, работать не
дадим..." Звонок его испугал: Николай Иванович ни с кем не делился своими
планами, как же мог узнать таинственный абонент о его намерении пойти на
работу именно сегодня?
Но упрямый Анисимов только закусил губусколько он уже выслушал таких угроз!
Но когда стал собираться, его туфли начали буквально на глазах расползаться,
трещать и рваться по швам. За спиной раздался грохот-это опрокинулись стулья
Стакан с водой, стоявший посредине стола, скользнул к краю, завис на
мгновение и упал на пол...
Не обращая внимания на взбесившиеся вещи, Анисимов достал другие ботинки, но
и их не смог надеть. Пальцы на ногах вдруг согнулись, будто их свела
судорога, и никакой силой невозможно было их распрямить.
Пальцы сжимались каждый раз, когда Николай Иванович собирался обуться.
Рвались новенькие капроновые шнурки. Дверной замок эаклинило. Неведомая
сила, мешавшая покинуть квартиру, сбивала с ног упругими ударами. А когда
обессилевший Анисимов прилег на постель, в голове его что-то громко щелкнуло
и противный писклявый голос зачастил как автомат одно и то же слово:
"Шизофреник! Шизофреник! Шизофреник!"...
Дочитав до этого места письме Анисимова, я понял, что начинаю сомневаться в
нормальном состоянии автора. Вывод напрашивался сам собой: усталый мозг не
выдержал напряжения и дал сбой. Но я продолжал читать.
"Я прекрасно сознавал,- писал Анисимов,- что никакое это не психическое
расстройства (врачи-психиатры из Независимого центра подтвердили чуть позже,
что я здоров), не ударился в мистику, не запаниковал, так как чувствовал,
что мне противостоит не неведомая сила, а вполне конкретная земная
организация. Что было удивительно, так это их технические возможности, и
еще-почему они тратят столько средств и времени на обыкновенного в общем-то
человека? Но то, что меня облучают с помощью какихто приборов, сомнения не
вызывало. "Обрабатывали" меня круглые сутки. По ночам пытали звукамив
квартире не переставая наяривал духовой оркестр. Репертуар убогий:
похоронный марш сменялся "Интернационалом", "Интервационал" - похоронным
маршем, иногда для разнообразия протяжно выла милицейская сирена. Я пробовал
затыкать уши, накрываться подушкой-ничего нe помогало. Звуки возникала
где-то под черепной коробкой, как будто туда встроили радиодинамик.
Последствия "обработки" стали сказываться уже через несколько дней. Я
похудел настолько, что одежда болталась на мне, как на швабре, резко
ухудшилось зрение, мышцы то и дело сводило судорогами, холодный пот сменялся
невыносимым жаром, тело, едва я пытался расслабиться, помимо моей воли
группировалось в какую-то неестественную позу, постоянная pвота доводила до
изнеможения, начали выпадать волосы и зубы, на груди появилась язва, из ушей
и носа время от времени тонкой струйкой текла кровь, кожа шелушилась и
кое-где сходила целыми клочьями... В голове "поселились" два голоса -
мужской и женский. Они посменно комментировали каждый мой шаг, каждое мое
действие, а потом начали приказывать: "Иди направо, теперь налево, сделай
то-то". Если я не подчинялся, тело пронизывала непереносимая боль.
Голоса смеялись: "Запомни раз и навсегда, каждый шорох, каждое твое движение
у нас как на ладони. Твои глаза-наша кинокамера, не вздумай чтолибо делать
без нашего разрешения..." Когда я чувствовал себя совсем плохо и пытался
вызвать "Скорую", телефон переставал работать. Когда пытался выйти из дома,
меня постоянно что-то удерживало - то отключалась память и я не мог найти
найти одежду, то у самой двери начиналась неудержимая рвота, то заклинивало
дверной замок. Невидимые голоса издевались: "Шизик! Не суетись, подумай о
своем будущем! В психушку и на тот свет всегда успеешь!"
Словом, жизнь превратилась в настоящий ад. Я перестал ориентироваться во
времени, перестал отличать день от ночи.
Последствия мождо было предположить заранее- я снова оказался в психушке.
Интересная деталь: среди санитаров, которые перевозили меня, оказался уже
знакомый мне милиционер. Ударив меня по лицу, он сказал; "Ну что, скотина
диссидентская, власть тебя не устраивала? Сейчас поедешь куда следует, там
из тебя быстро сделают шизика!"
В психбольнице мне стали вводить "галоперидол", "сульфозин" и еще какие-то
неизвестные лекарства, от которых мое состояние только ухудшилось. Врач ко
мне ни разу не заходил, хотя я неоднократно пытался связаться с ним через
медсестер.
Через сорок дней, когда меня выписали, я уже еле передвигался, чуть ли не
падая на каждом шагу. А "внутренние голоса" не умолкали: "Это не последняя
психушка, так и сдохнешь среди помешанных! Скоро арбуз от слона отличить не
сможешь..." Голову по-прежнему словно сковывал невидимый обруч, а тело
постоянно ощущало действие слабого электрического тока .."
К письму были приложены многочисленные справки, фотографии, документы... Вот
экспертное заключение, подписанное врачом-психиатром, членом исполкома
Международного независимого исследовательского центра по психиатрии
Александром Пащенко. В нем значится:
"...В результате исследования .. у Анисимова Н. И. хронического
прогредиентного психического заболевания в форме шизофрении обнаружить не
удалось. Признаков, свидетельствующих о якобы перенесенном ранее психическом
нарушении высшей нервной деятельности, в ходе исследования не выявлено. В
принудительном медицинском учете и в наблюдении у психиатра не нуждается".
Подпись, печать - все как полагается. Дата - 28 июня 1991 года.
Убеждает в нормальности Анисимова и другой документ. Его автор-заслуженный
деятель науки и техники РСФСР, лауреат премии Совета Министров СССР,
профессор, доктор технических наук Павленко Владимир Георгиевич.
На личном бланке профессор пишет:
Я,..., заведующий кафедрой НИИВТ, с 1956 года проживаю в Новосибирске по
улице. , дом № , квартира N... В течение многих лет проживал с семьей
Анисимовых на одной лестничной площадке Знаю Николая Ивановича как
вежливого, начитанного, без каких-либо странностей человека".
Дата - 6 июня 1988 года И подпись.
Чтобы вот так выступить в защиту всего лишь "соседа по лестничной площадке",
бросить на чашу весов справедливости свой немалый авторитет и поддержать
человека, о котором весь город знает, что он "под колпаком у КГБ", надо
обладать мужеством и полной уверенностью в своей правоте.
Так поверим экспертному заключению Независимого центра по психиатрии и
заслуженному деятелю науки и задумаемся над рассказом Анисимова.
Встречаюсь с Николаем Ивановичем.
- Уверен, что подвергаюсь воздействию биоэлектронного генератора,
находящегося на вооружении у спецслужбы,- подтверждает он свое письмо.-
"Обработка" продолжается и сегодня. Но им меня не сломить Никогда не думал,
что займусь политикой,- жизнь заставила. Принял участие в выпуске
газеты "Тайны КГБ", посвященной проблемам психотеррора, собрал группу людей,
подвергающихся, как и я, регулярному воздействию...
Из неофициальных источников (по данным общественного Комитета социальной
защиты):
- Малышева Нина Федоровна (г. Новосибирск). Была инженером в Институте
ядерной физики Сибирского отделения АН СССР. После отказа сотрудничать с
некоей научной мафией, впервые ощутила на себе дистанционное
биоэнергетическое воздействие. Была уволена из института, работала уборщицей
в Новосибирском облисполкоме. Уволена и оттуда.
- Кувакин Геннадий Алексеевич (г. Новосибирск). Последнее место
работы-старший инженерэнергетик при комитете гос. резервов. Подвергается
дистанционному биоэнергетическому воздействию с 1987 года. Три раза
помещался в психбольницу. Диагноз поставлен не был.
- Краснов Анатолий Емельянович (г. Новосибирск). Критиковал систему, вслух
осуждал войну в Афганистане. В 1984 году был избит неизвестными лицами до
потери сознания. Прокуратура уголовного дела по этому факту не возбудила,
несмотря на неоднократные обращения. В 1985 году помещен в психбольницу.
После выхода стал подвергаться биоэнергетическому воздействию.
- В вашей группе только новосибирцы? - спросил я у Анисимова.
- Ни в коем случае, издевательства над людьми происходят в самых разных
городах. В Москве тоже есть группа пострадавших.
Так я узнал адрес Эмилии Сергеевны Чирковой, депутата Зеленоградского
Совета, члена депутатской комиссии по правам человека.
ПОИСКИ СИМПТОМОВ
Чиркова охотно согласилась встретиться со мной. Я положил перед ней письма
людей, утверждающих, что они подвергаются психической обработке.
"Можно ли верить рассказам этих людей? Или все это творчество
душевнобольных?"
- Можно, - ответила Эмилия Сергеевна. - Говорю так потому, что познала эту
"кухню" не только с чужих слов, но и на самой себе. Ощущения следующие:
удары в мышцы, судороги ног, жжение, боль в ушах, аритмия сердца, щелчки в
голове, появление ожоговых пятен на теле... считаю, что воздействие на меня
осуществляется из верхней квартиры. Болевые ощущения тут же проходят, стоит
отойти в сторону. Но потом сверху слышен шум (возможно, это перемещают
аппаратуру), и все начинается сначала...
Из официальных источников:
"При длительном воздействии электромагнитных полей часто возникают сжимающие
боли в области сердца, ощущение песка в глазах, выпадение волос, ломкость
ногтей, кровоточивость десен, похудание. Периодически развивается чувство
онемения в конечностях, потеря в них чувствительности, похолодание пальцев".
"Профессиональные болезни". Томск, 1980.
"Не правда ли, очень похоже на то, что испытывали Анисимов, Чиркова, многие
другие... Но, с другой стороны, их рассказы вписываются и в другой диагноз.
"На ранних этапах больные становятся малоразговорчивыми, необщительными,
замыкаются в себе; они теряют интерес к своей работе, учебе... Ими
овладевает интерес к таким областям знаний и к таким занятиям, к которым они
ранее не испытывали никакого влечения (философия, математика, религия,
конструирование, коллекционирование)... Нередко на задаваемые вопросы они
отвечают длинными путаными рассуждениями, бесплодным мудрствованием,
лишенным конкретности. Один из важнейших симптомов - мания преследования".
Так описывают шизофрению во многих медицинских справочниках.
Чиркова как будто почувствовала мои сомнения.
