Роберт Хайнлайн.
Успешная операция
Robert A. Heinlein, Successful Operation, 1940
Перевод с английского: С.Трофимова
Источник: Рига, издательская фирма "Полярис", 1994
OCR: Andrey Petrovsky
Для любого из пишущей братии самым дорогим и ценным словом, конечно же,
является короткое и круглое англосаксонское NO!!! А одну из особенностей
отношения публики к работе прозаика характеризует тот факт, что люди,
никогда не ожидающие от таксиста свободного маршрута движения или от рынка
свободного набора товаров, без малейшего смущения требуют от
профессионального писателя все новых и новых даров его авторучки.
Это нетерпеливое "а ну-ка давай" - повальное заболевание среди фанатов
научной фантастики, в острой форме проявляющееся у организованных фанатов НФ
и в самой опасной форме - у фанатов-которые-издают-журналы-для-фанатов.
Следующая история появилась на свет сразу после продажи моего первого
рассказа; то есть возникла в результате того, что я в то время еще не
научился говорить NО!
- Как ты смеешь такое предлагать!
Главный придворный врач упорно стоял на своем.
- Я бы не осмелился, сир, если бы вашей жизни не грозила опасность.
Кроме доктора Ланса, в отечестве нет другого хирурга, который мог бы сделать
пересадку гипофиза.
- А я говорю, оперировать будешь ты!
Медик покачал головой.
- Тогда вы умрете, вождь. Моего искусства недостаточно.
Глава государства стремительно закружил по комнате. Казалось, он
вот-вот даст выход одному из тех истерических взрывов гнева, которых так
боялись его приближенные. Неожиданно он сдался.
- Приведите его ко мне! - приказал он.
Сохраняя достоинство - достоинство и присутствие духа, не сломленные в
течение трех лет "превентивного заключения", - доктор Ланс предстал перед
вождем. Бледность и истощение выдавали в нем узника концентрационного
лагеря; впрочем, люди его расы уже привыкли к притеснениям.
- Я понял, - произнес он. - Да, я понял... Я могу сделать операцию.
Каковы условия оплаты?
- Условия оплаты? - возмутился вождь. - Ты еще смеешь говорить об
условиях, грязная свинья? Тебе дается возможность хотя бы частично искупить
грехи своей расы!
Хирург поднял брови.
- Думаете, я не знаю, что, будь у вас под рукой другой вариант, вы бы
никогда не послали за мной? Но вам понадобилась именно моя помощь.
- Ты сделаешь, что тебе скажут! Ты и твой род должны быть счастливы
уже тем, что остались живы.
- И все же без гонорара я оперировать не собираюсь.
- А я сказал, тебе еще повезло, что ты жив... - В голосе диктатора
чувствовалась неприкрытая угроза.
Ланс молча развел руками в стороны.
- К тому же мне говорили, что у тебя есть семья...
Хирург облизал пересохшие губы. Его Эмми... они могут погубить ее... и
маленькую Розу. Но он должен быть мужественным - таким, каким хотела бы его
видеть Эмма. И он будет играть по самым высоким ставкам... ради них и только
ради них.
- Мертвым им не будет хуже, чем теперь, - твердо ответил он.
Прошло немало времени, прежде чем вождь убедился, что Ланса ему не
сломить. Не стоило даже пытаться - хирург впитал мужество вместе с молоком
матери.
- Какова твоя цена?
- Разрешение на выезд для меня и моей семьи.
- Скатертью дорога!
- Компенсация за имущество...
- Да подавись им!
- ...выплаченная золотом до операции!
Вождь по привычке хотел возразить, но сдержался. Пусть этот
самонадеянный глупец думает что угодно. Вразумить его можно будет и после
операции.
- А теперь последнее... операция будет проводиться в зарубежном
госпитале.
- Но это нелепо!
- Я настаиваю.
- Так ты не доверяешь мне?
Ланс, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Вождь ударил доктора -
ударил сильно, по губам. Хирург даже не шевельнулся, чтобы избежать удара;
он принял его, не изменив выражения лица...
- И вы действительно согласились на это, Самуэль?
Молодой человек без страха взглянул на доктора и ответил:
- Да, согласился.
- Нет никаких гарантий, что вы оправитесь после операции. Гипофиз
вождя поврежден, и ваше молодое тело может не справиться с ним... Вы должны
учесть такую возможность.
- Я все понимаю... но тогда я выйду из концлагеря!
- Да. Все верно. Если вы выживете, вас освободят. Я сам буду
заботиться о вас, пока вы не будете готовы к путешествию.
Самуэль улыбнулся.
- Да это же просто удовольствие - болеть в стране, где нет
концлагерей!
- Тогда все в порядке. Давайте начинать.
Они вернулись к группе людей, которые нетерпеливо, но молча ждали их в
другом конце помещения. С точностью до пенни были отсчитаны деньги, которые
знаменитый хирург посмел потребовать, несмотря на постановление диктатора о
том, что люди его религии не нуждаются в деньгах. Ланс сложил половину
золотых монет в широкий пояс и обмотал им талию. Где-то на дородном теле его
супруги была укрыта другая половина.
Через час и двадцать минут Ланс положил на стол последний инструмент,
кивнул хирургам-ассистентам и стянул операционные перчатки. Бросив последний
взгляд на двух пациентов, он покинул помещение. Скрытые бинтами, оба под
стерильными покрывалами, они были неотличимы друг от друга, и
неосведомленный человек ни за что бы не разобрал, кто из них диктатор, а кто
заключенный. Хотя, если вдуматься, благодаря обмену крошечных желез в жертве
сейчас была частица диктатора, а в диктаторе - частица жертвы.
Доктор Ланс вернулся в госпиталь в тот же день к вечеру, после того как
устроил жену и дочь в отеле первого класса. Поступок, конечно, не слишком
разумный, принимая во внимание их неопределенное положение изгоев и
беженцев, но они так давно уже не жили по-человечески там - доктор в мыслях
не называл свою страну родиной, - что небольшое безумство им только на
пользу.
Вернувшись в госпиталь, доктор осведомился о своем втором пациенте.
Но его здесь нет, - с недоумением ответил дежурный.
- Нет?
- Конечно, нет. Парня увезли домой вместе с Его Величеством - обратно
в вашу страну.
Ланс ничего не сказал. Самуэля нагло надули, но помочь бедняге доктор
ничем не мог. Он возблагодарил Бога за то, что перед операцией
предусмотрительно оградил себя и семью от вероломства диктатора. Хирург
простился с дежурным и ушел.
К вождю возвращалось сознание. В уме все путалось, но он уже вспоминал
события, которые предшествовали усыплению. Операция! Значит, она уже прошла!
И он жив! Вождь никогда бы не признался в том, как страшил его исход
пересадки гипофиза. Но он выжил... он жив!
Глава государства начал нащупывать шнурок колокольчика. Не найдя его,
он заставил себя открыть глаза и осмотреться. Что происходит, черт бы их
побрал! Как они посмели поместить своего вождя в такую конуру? Он с
отвращением разглядывал грязно-белый потолок и голый деревянный пол. А
постель! Да это же просто раскладушка!
Он закричал. Кто-то вошел - человек в форме рядового из корпуса его
личной охраны. Прежде чем послать солдата под арест, вождю безумно
захотелось обругать его. Но диктатора грубо оборвали.
- А ну заткнись, мерзкая свинья!
Вождь онемел от изумления. Потом завизжал как резаный:
- Встань смирно, когда обращаешься к вождю! Честь... отдай мне честь!
Солдат сначала удивился, потом захохотал.
- Может быть, так? - - Он подошел к раскладушке и вытянул правую руку
в воинском приветствии. В руке была резиновая дубинка.
- Хайль, мой вождь! - проревел солдат и резко опустил руку вниз.
Дубинка раздробила скулу.
Привлеченный шумом, в комнату вошел еще один рядовой. Первый все еще
смеялся над своей остротой, тыкая в диктатора пальцем.
- Что за дела, Джон? Знаешь, я бы не стал обходиться так грубо с этой
обезьяной: он все еще значится в больничном списке. - Солдат равнодушно
осмотрел окровавленное лицо вождя.
- Ты что? Не в курсе? - Первый солдат подошел поближе и что-то
прошептал напарнику на ухо.
Второй оскалился в ухмылке.
- Ах вот оно что! Значит, они не хотят, чтобы он поправился? Жаль, я
не знал, а то бы уже с утра с ним позабавился...
- Давай позовем Толстяка, - предложил второй.
- Он такой выдумщик по части забав!
- Хорошая идея. - Солдат подошел к двери и крикнул:
- Эй, Толстяк!
И они на самом деле не тронули вождя, пока на помощь не пришел Толстяк.
