Пол Андерсон
Литания
Монастырь Св. Марты Бетанской стоит на высокой горе в
Лунных Карпатах. Его стены сложены из дикого камня и неотли-
чимы от окружающих скал, они возносятся в вечно черное здесь
небо словно темный утес. Когда вы подлетаете со стороны Се-
верного полюса, стараясь держаться пониже, в тени защитных
противометеоритных экранов вдоль дороги Платона, то видите
венчающий башню крест, который четко вырисовывается на фоне
голубого диска Земли. Оттуда не донесется колокольный звон
-- где нет воздуха, нет и звуков.
Но зато вы сможете в положенные часы услышать колокола
внутри монастыря и внизу, в криптах, где трудятся машины,
поддерживающие здесь подобие земной среды. Если же вы немно-
го задержитесь, то услышите и призыв к заупокойной молитве.
Такова традиция обители Св. Марты: возносить молитвы за тех,
кто канул в Пространстве, а число этих жертв прибывает с
каждым годом.
Главная забота монахинь не молитвы. Их дело помогать
недужным, бедным, убогим, сошедшим с ума, -- всем, кого Про-
странство изломало и швырнуло обратно. На Луне таких отвер-
женных полно; потому ли, что им больше не по силам выносить
притяжение Земли, или из-за страха землян, что они принесут
с собой неведомую инопланетную чуму. А может, просто потому,
что люди так заняты раздвиганием рубежей неведомого, что им
некогда тратить время на неудачников. Сестры одевают скафан-
дры не реже, чем свое монашеское одеяние, и медицинские инс-
трументы в их руках столь же обычны как четки.
Но и у сестер есть время, чтобы предаваться размышлени-
ям. Лунной ночью, когда на полмесяца исчезает солнечный
блеск, ставни часовни раскрывают и через ее прозрачный купол
звезды смотрят на огоньки свечей. Звезды здесь не мерцают и
их свет по-зимнему холоден. Есть одна монахиня, чаще других
приходящая в часовню помолиться за своего покойника. И абба-
тисса специально следит за тем, чтобы эта женщина обязатель-
но смогла присутствовать на ежегодной мессе, которую заказа-
ла еще до того, как дала обет.
Requiem aeternam dona eis, Domine,
et lux perpetua luceat eis.
Kyrie eleison, Christe eleison.
Kyrie eleison.
В экспедицию к сверхновой Сагиттари входило пятьдесят
человек и одно пламя. Экспедиция проделала долгий путь, на-
чавшийся на околоземной орбите, а последнего своего участни-
ка подобрала на Эпсилоне Лиры. После этого шаг за шагом ко-
рабль начал приближаться к своей цели.
Парадокс времени и пространства в том, что одно есть
проявление другого. С момента взрыва минула уже сотня лет,
когда люди на Последней Надежде заметили его. Эти люди явля-
ли собой часть длящихся поколениями стараний создать цивили-
зацию существ, совершенно на нас не похожих. Однажды ночью
они взглянули на небо и вдруг увидели свет настолько яркий,
что у предметов выросли тени. Этому волновому фронту пред-
стояло достигнуть Земли лишь через несколько столетий. Но к
тому времени он бы ослаб настолько, что в небе просто появи-
лась бы новая яркая точка -- и только. Однако корабль, спо-
собный прокалывать пространство, по которому вынужден ползти
свет, сумел проследить всю историю гибели колоссальной
звезды.
Сначала расположенные на безопасном удалении приборы
записали все, что происходило перед взрывом. Пекло, рушаще-
еся внутрь себя после того, как догорели последние остатки
его ядерного топлива. Прыжок сквозь пространство -- и люди
увидели, что творилось сто лет назад: судороги звезды, буря
квантов и нейтрино, излучение, по мощности равное сотне мил-
лиардов солнц в этой галактике.
Эта буря затихала, оставляя в небесах после себя пусто-
ту, и "Ворон" переместился поближе к звезде. На пятьдесят
световых лет -- на пятьдесят лет -- ближе, и вот он уже изу-
чает сжимающийся огненный комок посреди тумана, сверкающего
ярче молний.
Еще двадцать пять лет -- и центральный шар совсем сжал-
ся, а окружающая его туманность расширилась и померкла. Но
поскольку и расстояние теперь было намного меньше, все каза-
лось крупнее и ярче. Невооруженный глаз видел лишь источник
ослепительного блеска, смотреть на который было невыносимо,
а созвездия по сравнению с ним казались совсем тусклыми. В
телескоп удавалось разглядеть голубовато-белую искорку, пря-
чущуюся в серцевине опалесцирующего облака со струящейся ба-
хромой по краям.
"Ворон" готовился к финальному прыжку -- в непосредст-
венную близость к сверхновой.
Капитан Теодор Сцили отправился в последний контрольный
обход. Вокруг него тихо мурлыкали системы корабля, разгоняв-
шегося до нужной собственной скорости при ускорении в 1 g.
Гудели силовые генераторы, пощелкивали регуляторы, шелестела
вентиляционная сеть. Капитан ощущал, как по его жилам текла
энергия. Но вокруг был сплошной металл, безликий и неуютный.
За иллюминаторами горели яростные полчища звезд и призрачная
дуга Млечного Пути; там был вакуум, космические лучи, холод
чуть выше абсолютного нуля, невообразимое расстояние до бли-
жайшего человеческого очага. Капитану предстояло сейчас по-
вести людей туда, где еще никто никогда не бывал; в условия,
о которых ничего нельзя было сказать наверняка -- и это тя-
желым грузом давило на его плечи.
Элоизу Уаггонер он обнаружил на ее рабочем месте, в
клетушке, соединенной прямой связью с капитанским мостиком.
Его привлекла музыка, торжествующая просветленность незнако-
мой мелодии. Остановившись на входе в кабину, капитан увидел
Элоизу сидящей за столом, на котором стоял маленький магни-
тофон.
- Что это? - требовательно спросил он.
- Ой, - женщина (он никак не мог заставить себя думать
о ней как о девушке, хотя она была еще почти подростком)
вздрогнула. - Я... я ждала, когда мы прыгнем.
- Ждать полагается наготове.
- А что я должна делать? - ответ прозвучал менее сму-
щенно, чем ей бы того хотелось. - Я ведь не член экипажа и
не ученый.
- Вы входите в состав команды. Техник специальной связи.
- С Люцифером! А он любит музыку. Он говорит, что среди
всего известного ему про нас, именно в музыке мы ближе всего
подошли к единению.
Сцили приподнял брови:
- Единению?
На тонких щеках Элоизы заиграл румянец. Она уставилась
на свой стол и сплела пальцы.
- Может, это и не то слово. Мир, гармония, единство...
Бог?.. Я чувствую, что именно он хочет сказать, но у нас нет
подходящего выражения.
- Хм... Что ж, вам положено следить, чтобы ему было хо-
рошо, - Капитан оглядел ее и вновь его охватила неприязнь,
которую он постарался подавить. Он считал Элоизу в общем-то
славной на свой тихий и неприметный лад, но вот внешность!
Костлявая, с огромными ступнями и здоровенным носом, с гла-
зами навыкате и волосами словно пыльная пакля -- и вдобавок
капитану всегда становилось не по себе от телепатов. Она,
конечно, утверждала, что может читать только мысли Люцифера,
но кто мог сказать, так ли это на самом деле?
Нет. Нельзя так думать. Одиночество и непохожесть на
остальных могут сломать здесь человека в два счета, даже ес-
ли к этому не добавлять еще и подозрения товарищей по ко-
манде.
Если, конечно, Элоизу Уаггонер можно было назвать чело-
веком в полном смысле этого слова. Она была скорее чем-то
вроде мутанта. Что еще можно сказать о существе, способном
обмениваться мыслями с живым вихрем?
- Что это за музыка? - спросил Сцили.
- Бах. Третий Бранденбургский концерт. Он, то-есть Лю-
цифер, не поклонник современной муры. Да и я тоже.
Уж ты-то точно, решил Сцили. Вслух он сказал:
- Послушайте, до прыжка осталось всего полчаса. Никто
не знает, что ждет там, где мы вынырнем. Мы первыми пытаемся
так близко подобраться к звезде, которая совсем недавно была
сверхновой. Только одно известно наверняка -- что жесткое
излучение убъет нас на месте, если не выдержат защитные по-
ля. Во всем остальном остается полагаться на теорию. А сжи-
мающееся звездное ядро настолько ни на что не похоже в этой
вселенной, что я сильно сомневаюсь в надежности любых тео-
рий. Нельзя сейчас просто сидеть и мечтать. Надо готовиться.
- Так точно, сэр, - когда она говорила шепотом, голос
ее терял обычную резкость.
Капитан посмотрел мимо нее, мимо змеиных глах индикато-
ров и приборных шкал, словно его взляд мог проникнуть через
стальную обшивку и достичь космоса. Там, он знал, рядом с
кораблем плывет Люцифер.
Он представил знакомый образ: огненный шар двадцати
метров в поперечнике, переливающийся белым, красным, золо-
тым, бирюзовым, огненные языки развеваются словно пряди во-
лос Медузы, кометный хвост горит на сотню метров позади --
сияние, светоч, исчадие ада. Среди всего, что тревожило ка-
питана, не последнее место занимали мысли о том создании,
что сопровождало корабль.
Капитан изо всех сил цеплялся за научные объяснения, на
поверку оказывавшиеся ничем не лучше догадок. В множествен-
ной звездной системе Эпсилона Возничего, где пространство
насыщено газом и энергией, происходили вещи, ни в какой ла-
боратории не мыслимые. Там возникло нечто, столь же похожее
на обычную шаровую молнию, сколь похожи были на выплеснувшу-
юся из океанов жизнь те простенькие органические молекулы,
что зарождались в доисторических морях. В системе Эпсилона
Возничего магнитная гидродинамика сыграла роль химии на
древней Земле. Появились и стали расти устойчивые вихри. По
мере роста они становились все сложнее, пока наконец за мил-
лионы лет не превратились в подобие живых организмов. Это
была форма существования ионов, ядер и силовых полей. В ее
метаболизме участвовали электроны, нуклоны и рентгеновское
излучение; она на протяжении всего своего существования со-
храняла постоянную структуру; она воспроизводила себе подоб-
ных; она мыслила.
Но вот о чем? Немногие способные общаться с ауригеанца-
ми телепаты (Возничий по-латыни - aurigea), те, кто сообщил
человечеству о самом факте существования этой расы, так и не
сумели внятно это объяснить. Они и сами были странной публи-
кой.
Капитан Сцили сказал:
- Я хочу, чтобы вы кое-что передали ему.
- Так точно, сэр, - Элоиза приглушила звук магнитофона.
Ее взгляд устремился в пустоту. Уши ее ловили слова, а мозг
(интересно, насколько хорошим он оказывался передатчиком?)
посылал их смысл наружу, тому, кто скользил рядом с "Воро-
ном" на персональной ядерной тяге.
- Послушай, Люцифер. Я знаю, ты часто слышал это преж-
де, но мне хочется быть уверенным, что ты все до конца пони-
маешь. Твоя психология, должно быть, очень далека от нашей.
Почему ты согласился отправиться с нами? Я не знаю. Техник
Уаггонер говорит, что ты любопытен и ищешь приключений. Вся
ли это правда?
Неважно. Через полчаса мы совершим прыжок и окажемся в
пятистах миллионов километров от сверхновой. Там-то и на-
чнется твоя работа. Ты сможешь проникнуть туда, куда мы
лезть не рискуем, наблюдать то, что нам недоступно, расска-
зать нам больше, чем позволят даже предположить наши прибо-
ры. Но прежде всего мы должны убедиться, что сумеем удержа-
ться на орбите вокруг звезды. Это касается и тебя. Мертвецы
не смогут доставить тебя обратно домой.
Итак. Для того, чтобы тебе целому и невредимому попасть
в область действия прыжкового поля, нам придется выключить
защитные экраны. Вынырнем мы в зоне смертельных лучевых на-
грузок. Ты должен сразу же удалиться от корабля, так как че-
рез шестьдесят секунд после появления мы снова включим защи-
ту. После этого ты должен обследовать окрестности. Прове-
ришь, нет ли следующих опасностей... - Сцили все их перечис-
лил. - Конечно, это только то, что мы можем предугадать.
Скорее всего, мы столкнемся с непредсказуемыми неприятностя-
ми. Если что-то покажется тебе угрожающим, немедленно воз-
вращайся, предупреди нас и готовься к прыжку назад. Ты все
понял? Повтори.
Из Элоизы полились слова. Они правильно повторяли речь
капитана, он все ли она воспроизводила?
- Ну хорошо, - Сцили нерешительно замолчал. - Если хо-
тите, можете продолжить свой концерт. Но закончите его за
десять минут до нулевого отсчета и будьте наготове.
- Да, сэр, - она не смотрела на него. Непонятно было,
на что вообще она смотрит.
Шаги капитана прозвучали по коридору и стихли.
- Почему он опять повторял все то же? - спросил Люцифер.
- Он боится, - ответила Элоиза.
- ?
- Подозреваю, ты про страх ничего не знаешь, - сказала она.
- А ты можешь мне показать? Нет, не надо. Я чувствую,
что это больно. Тебе не должно быть больно.
- Я все равно не смогу испугаться, пока мой разум дер-
жится за твой.
(Элоиза ощутила прилив теплоты. В нем таилось веселье,
оно плясало язычками пламени на поверхности того-как-отец-
ведет-ее-девчонкой-за-руку-и-они-выходят-в-поле-летним-днем-
собирать-цветы, поверх силы и мягкости, Баха и Бога.) Люци-
фер залихвастской дугой пронесся вокруг корабля. Его след
усеивали пляшущие искры.
- Подумай еще о цветах. Пожалуйста.
Она попыталась.
- Они похожи на... (человеческий мозг воспринял этот
образ как переливающиеся радугой фонтаны гамма-излучения по-
среди всепроникающего света). Но такие крохотные! Какая ми-
молетная нежность! - откликнулся Люцифер.
- Я не представляю, как тебе удается все схватывать, -
прошептала она.
- Для меня понимаешь ты. Пока тебя не было, я и не
знал, что можно это любить.
- Но у тебя столько всего прочего! Как ни стараюсь я
проникнуть в твой мир, мне не дано понять, что такое звезда.
- А мне -- что такое планета. И при этом мы понимаем
друг друга.
Ее щеки снова вспыхнули. Его мысль текла дальше, кон-
трапунктом вплетаясь в торжественную музыку:
- Знаешь, я ведь поэтому и полетел с вами. Из-за тебя.
Я -- огонь и воздух. Пока ты мне не показала, я не знал о
прохладе воды и терпении земли. Ты сама словно лунный свет в
океане.
- Не надо, - сказала она, - пожалуйста!
Озадаченность:
- Почему же? Разве от радости бывает больно? Разве ты к
ней не привыкла?
- Я... наверное, да, - она мотнула головой. - Нет! Будь
я проклята, если начну себя жалеть!
- С чего бы вдруг? Разве нет у нас целого мира, чтобы в
нем жить, разве он не полон солнц и песен?
- У тебя есть. Расскажи мне о нем.
- Если за это ты расскажешь мне... - мысль оборвалась.
Но связь без слов осталась, в точности такая, как соединяла
влюбленных в ее мечтах.
Она сердито взглянула на шоколадное лицо Мотилала Ма-
зундара -- физик стоял в дверном проеме.
- Что вам надо?
Он удивился:
- Только убедиться, что с вами все в порядке, мисс Уаг-
гонер.
Она закусила губу. Мазундар больше других на корабле
старался быть с нею добрым.
- Простите, - сказала Элоиза, - я не хотела на вас
огрызаться. Это все нервы.
- Мы все на взводе, - физик улыбнулся. - Хотя этот по-
лет прекрасен, хорошо будет вернуться домой, правда?
Домой, подумала она. Четыре стены комнатушки над грохо-
чущей городской улицей. Книги и телевизор. Можно представить
доклад на очередной научной конференции -- но никто не при-
гласит потом на вечеринку. Неужели я так отвратительна, по-
думала она. Конечно, глядеть особо не на что, но ведь я ста-
раюсь быть милой и интересной. Может быть, чересчур сильно
стараюсь?
- Со мной -- нет, - заметил Люцифер.
- Ты другой, - объяснила ему Элоиза.
Мазундар заморгал в недоумении:
- Прошу прощения?
- Это я так, - торопливо ответила она.
- Меня интересует один вопрос, - сказал Мазнудар, ста-
раясь поддержать разговор. - Предположим, Люцифер подлетит
совсем близко к сверхновой. Сумеете ли вы удержать контакт с
ним? Существует эффект замедления времени, не слишком ли
сильно он изменит частоту передачи его мыслей?
- Какое еще замедление времени? - она выдавила из себя
смешок. - Я не физик. Просто девчонка из библиотеки, у кото-
рой нашли странные способности.
- Вам не говорили? Я полагал, что это объясняли всем.
Дело в том, что мощное поле тяготения влияет на время так
же, как большие скорости. Грубо говоря, все процессы начина-
ют течь медленнее, чем в свободном пространстве. Именно поэ-
тому свет от массивных звезд становится красным. В ядре на-
шей сверхновой заключено почти три солнечных массы. Более
того, оно достигло такой плотности, что притяжение на его
поверхности, э-э-э... невероятно сильно. Поэтому по нашим
часам сжатие до радиуса Шварцшильда займет бесконечное вре-
мя, а для наблюдателя на самой звезде весь процесс произой-
дет очень быстро.
- Радиус Шварцшильда? Будьте добры, объясните, - Элоиза
поняла, что это Люцифер говорит ее голосом.
- Если у меня получится без формул... Понимаете, эта
масса, которую мы собираемся изучать, так велика и чудовищно
сжата, что ни одна сила не может превзойти тяготение. Ничто
не способно ему противостоять. Поэтому процесс будет продол-
жаться до тех пор, пока вся энергия не окажется заперта в
звезде. Тогда эта звезда просто исчезнет из нашей Вселенной.
Теоретически, сжатие будет продолжаться до нулевого объема.
Конечно, как я уже сказал, с нашей точки зрения этот процесс
займет вечность. К тому же теория пренебрегает квантово-
механическими эффектами, которые в самом конце начнут играть
решающую роль. Они еще по-настоящему не поняты. Я надеюсь,
что как раз эта экспедиция обогатит наши познания. - Мазун-
дар пожал плечами. - Короче говоря, мисс Уаггонер, я волно-
вался, не помешает ли соответствующий сдвиг частот вашему
другу связываться с нами, когда он будет совсем близко к
звезде.
- Я сомневаюсь, - это все еще говорил Люцифер; она была
сейчас его инструментом и с удивлением для себя обнаружила,
как приятно, когда тобой пользуется тот, кто любит. - Теле-
патия не волновое явление и не может им быть, поскольку рас-
пространяется мгновенно. И, по-видимому, не имеет предельно-
го радиуса действия. Скорее ее можно рассматривать как резо-
нанс. Мы двое настроены в лад, и, возможно, смогли бы обща-
ться через весь космос. Во всяком случае, мне не известны
физические явления, способные этому помешать.
- Понятно, - Мазундар пристально посмотрел на нее. -
Спасибо, - сказал он неуверенно, - э-э-э, я должен идти к
себе место. Счастливо!
Он удалился, не дожидаясь ответа.
Элоиза этого не заметила. Ее разум стал песней, пылаю-
щим факелом.
- Люцифер, - прокричала она, - это правда?
- Думаю, что да. Вся наша раса -- телепаты, и мы разби-
раемся в этом лучше вас. Наш опыт приводит к выводу, что
пределов действительно нет.
- Ты сможешь быть со мной всегда? И всегда будешь?
- Я рад, если ты этого хочешь.
Живая комета пустилась в пляс, огненный мозг тихонько
засмеялся:
- Да, Элоиза, я бы очень хотел с тобой остаться. Никог-
да еще никому не было так... Радость! Радость! Радость!
Ох, Люцифер, они и не догадывались, как метко тебя на-
звали, хотела она сказать, и наверное даже сказала. Они ду-
мали, что пошутили; думали, что если назвать тебя в честь
дьявола, ты станешь таким же привычно маленьким, как они са-
ми. Но Люцифер -- это не настоящее имя дьявола. Оно значит
лишь "светоносный". В одной молитве на латыни так обращаются
к Христу. Прости меня, Господи. Ведь Ты не возражаешь? Он не
христианин, но ему, я думаю, это и не обязательно. Наверное,
он никогда не знал греха. Люцифер. Люцифер.
Он посылала ему музыку все то время, что разрешил ей
капитан.
Корабль совершил прыжок. Одним изменением параметров
мировой линии он на двадцать пять световых лет приблизился к
разрушению.
Каждый ощутил прыжок по-своему, и только Элоиза разде-
лила эти переживания еще и с Люцифером.
Она почувствовала удар и услышала скрежет взбесившегося
металла, в нос ударил запах озона и чего-то горелого; она
кувыркалась в бесконечном падении, которое и есть невесо-
мость. Едва придя в себя, Элоиза принялась нащупывать клави-
шу переговорного устройства. Через треск прорвались обрывки
фраз:
- ... взорван блок... обратный скачок электромагнитных
сил... Да откуда я знаю, сколько теперь займет ремонт этой
разорвавшейся штуковины! ... Резерв, резерв...
Перекрывая все звуки, взвыла аварийная сирена.
В ней поднималась волна ужаса и в конце концов Элоиза
вцепилась что было сил в висящий на шее крестик и в сознание
Люцифера. И сразу же рассмеялась, ощутив прилив гордости за
его могущество.
После прыжка Люцифер немедленно отлетел подальше от ко-
рабля и теперь мчался по той же орбите. Туманность заполняла
все окружающее пространство беспокойными радугами. "Ворон"
казался Люциферу не тем металлическим цилиндром, которым он
представился бы человеческому взору, а переливами цветов на
защитном экране, отражающем почти весь спектр. Впереди лежа-
ло ядро сверхновой, совсем крошечное на таком удалении, но
все в огне, в огне.
- Не надо слез, - ласково обратился он, - я все пони-
маю. Турбулентность еще очень сильна, слишком мало времени
прошло после детонации. Мы выскочили в области, где плазма
особенно плотна. Ваш главный генератор расположен вне корпу-
са, он остался без защиты на несколько мгновений, пока не
успело включиться охранное поле, и накоротко замкнулся. Но
вы в безопасности. Все это можно починить. А я -- я купаюсь
в океане энергии! Никогда еще не чувстововал такого прилива
сил! Давай окунемся вместе!
Голос капитана Сцили грубо вернул ее на место.
- Уаггонер! Скажите этому аурегианцу, чтобы занялся де-
лом. Мы обнаружили какой-то источник излучения на орбите,
пересекающей наш курс. Он может оказаться не по зубам нашей
защите, - капитан передал координаты. - Что это еще такое?
Элоиза впервые почувствовала, как Люцифер встревожился.
Он рванулся дугой прочь от корабля.
Его мысленные послания не потеряли яркости. Ей не хва-
тало слов, чтобы передать жутковатую мощь зрелища, которое
они созерцали вдвоем: ослепительно сияющий шар из ионизован-
ного газа размером в миллион километров мчался сквозь дымку
вокруг обнаженного сердца звезды, полыхая электрическими
разрядами. Это тело не могло издавать звуков, пространство
здесь было, можно сказать, вакуумом по провинциальным земным
стандартам, но она слышала его громыхание и ощущала изрыга-
емую им ярость.
Элоиза передала слова Люцифера:
- Это сгусток выброшенного звездой материала. Должно
быть, из-за трения и статических градиентов он потерял ради-
альную скорость и перешел на кометную орбиту. Внутренние си-
лы на некоторое время удерживают его от распада. Это солнце
словно все еще пытается рожать планеты...
- Он столкнется с нами прежде, чем мы будем в состоянии
ускориться, - сказал Сцили, - и нашей защите с ним не спра-
виться. Если вы умеете молиться, сейчас самое время.
- Люцифер! - позвала она, ей так не хотелось умирать,
когда он оставался жить.
- Думаю, что сумею оттолкнуть его в сторону, - отозвал-
ся он в ответ с суровостью, которой она раньше никогда за
ним не замечала. - Мои поля можно перемешать с его, энергии
вокруг сколько угодно, конфигурация сгустка неустойчива...
да, я, пожалуй, могу вам помочь. Но и ты мне помоги, Элоиза.
Поборись со мною вместе.
Его сияние устремилось навстречу неумолимо надвигавше-
муся сгустку.
Она почувствовала, как хаос полей плазменного шара
впился в Люцифера. Она ощутила, как его мнет и разрывает на
части. Это была ее боль. Он бился сейчас за свою жизнь, и
это была ее битва. Аурегианец и газовое облако сплелись в
схватке. Скреплявшие его тело силы удерживали противника
словно руки; он изливал из своего ядра энергию, увлекая гро-
мадное разреженное облако плазмы внутрь летящего от солнца
магнитного потока, он глотал атомы и выбрасывал их прочь,
пока через все небо не простерся шлейф реактивной струи.
Элоиза сидела в своей клетушке и отдавала ему до капли
всю свою волю к жизни и победе, ее руки в кровь были разбиты
о стол.
Несколько часов прошло в борьбе.
Наконец она едва уловила послание, промелькнувшее в его
усталости: "Победа!"
- Твоя! - заплакала она.
- Наша.
С помощью приборов люди увидели, как пылающая смерть
пронеслась мимо. Раздались радостные крики.
- Вернись! - взмолилась Элоиза.
- Не могу. Я слишком много отдал и слился с этим сгуст-
ком. Мы падаем на звезду. (Словно израненная рука протяну-
лась ее утешить.) Не бойся за меня. Когда мы подлетим ближе
к солнцу, я наберусь в его сиянии свежих сил, напьюсь ве-
ществом туманности. Чтобы уйти от его притяжения, понадобит-
ся время. Но теперь я не могу к тебе не вернуться. Элоиза,
ты слышишь? Жди меня. Отдохни. Усни.
Товарищи по команде отвели ее в госпитальный отсек. Лю-
цифер слал ей сны про огненные цветы и веселье, про солнца,
где был его дом.
Но когда она наконец очнулась, то зашлась в крике. Вра-
чам пришлось срочно дать ей успокаивающее.
Он не представлял себе, что значило противостоять той
мощи, в которую сплелись здесь пространство и время.
Его скорость устрашающе росла. Так казалось ему -- а с
"Ворона" его падение наблюдали несколько дней. Свойства ве-
щества изменялись. Он не мог оттолкнуться так быстро или так
сильно, как было нужно, чтобы вырваться.
Излучение, лишенные оболочек ядра, рождающиеся, гибну-
щие и вновь возникающие частицы -- все это сочилось и крича-
ло в нем. Его собственное вещество обдиралось и слой за сло-
ем уносилось прочь. Ядро сверхновой горячечно белело впере-
ди. По мере его приближения оно сжималось, становясь все
меньше и плотнее, ярче и ярче, пока яркость не потеряла
смысл. Под конец силы тяготения сжали его мертвой хваткой.
- Элоиза! - вскричал он в агонии распада, - Помоги же
мне, Элоиза!
Звезда проглотила его. Он вытянулся во что-то бесконеч-
но длинное, сжался в неизмеримо тонкое -- и сгинул.
Корабль курсировал в отдалении от звезды. Еще многое
предстояло узнать.
Капитан Сцили навестил Элоизу в госпитальном отсеке.
Внешне она шла на поправку.
- Я бы назвал его настоящим человеком, - объявил он
сквозь бормотание механизмов, - но это слишком слабо сказа-
но. Мы даже не из его расы, но он погиб, чтобы нас спасти.
Она взлянула на капитана неестественно сухими глазами.
Он с трудом смог разобрать ее ответ.
- Он человек. Разве у него нет бессмертной души?
- Ну, наверное, да, есть. Если вы верите в души, здесь
я соглашусь с вами.
Она покачала головой.
- Но почему же тогда ему не дано покоя?
Сцили оглянулся в поисках врача и обнаружил, что они
остались одни в узкой комнате с металлическими стенами.
- Что вы хотите сказать? - он заставил себя погладить
ее руку. - Я знаю, он был вашим хорошим другом. Но смерть
оказалась к нему милосердна. Быстрая и чистая -- хотел бы и
я так уйти из жизни.
- Для него... да, наверное, так и есть. Должно быть.
Но... - она не смогла закончить и внезапно зажала уши. - Пе-
рестань! Пожалуйста!
Сцили пробормотал что-то успокаивающее и покинул пала-
ту. В коридоре он столкнулся с Мазундаром.
- Как она там ? - спросил физик.
Капитан поморщился.
- Неважно. Надеюсь, не сломается окончательно прежде,
чем мы сумеем доставить ее к психиатру.
- А в чем дело?
- Ей мерещится, что она все еще слышит его.
Мазундар стукнул кулаком по ладони.
- Я так надеялся, что нет! - выдохнул он.
Сцили скрестив руки ждал объяснения.
- А она слышит, - сказал Мазундар, - конечно же, она
слышит.
- Но это невозможно! Он мертв!
- Он будет с нею всегда. Вспомните о замедлении време-
ни, - ответил Мазундар. - Да, он камнем упал с небес и по-
гиб. Но это по времени сверхновой. А оно отличается от наше-
го. Для нас окончательный коллапс звезды тянется бессчетное
количество лет. А расстояния для телепатии не помеха. - Фи-
зик повернулся и быстро пошел прочь, подальше от этой
палаты.
Пол Андерсон. Литания.
перевод с англ. -
Poul Anderson. Kyrie.
