спустя.
Его матери тогда было сорок пять сублет. Родители постоянно
откладывали решение завести ребенка, поскольку были слишком заняты научной
карьерой и общественными делами. Все это рассказывала мать и голос у нее
при этом был раздраженный и неприятный. Потом, поскольку она приближалась
к возрастному рубежу в смысле деторождения, они решили использовать свой
последний шанс. Так Джеф-Один, здоровый мальчик, появился на свет после
кесарева сечения. Это был первый и последний ребенок доктора Кэрда и
доктора Сервантес. И хотя этой паре, благодаря их высокому
профессиональному положению и отличным генам было дозволено иметь двоих
детей, доктору Сервантес понадобилось получать разрешение из-за ее
возраста. И оно было получено - ученые использовали свои связи с
высокопоставленными чиновниками. Без этого ей никогда бы не видать
лицензии на второго ребенка. В пять лет он, конечно же, ничего во всем
этом не понимал Не знал он и про иммеров. Теперь же стало ясно, почему его
мать не могла информировать власти о том, что ее хронологический возраст
сорок пять лет, а физиологический - лишь тридцать два. Она стала иммером в
семнадцать лет, и тогда же ей ввели ФЗС.
Малыш Джеф-Один умер. Первые несколько минут после стоунирования
ребенка родители еще собирались вызвать "скорую помощь" и органиков, хотя
сознавали, что помочь малышу ничем нельзя. Потом доктора Кэрда осенила
идея. Они с женой очень желали иметь собственного ребенка, по крайней мере
думали об этом уже в эти минуты.
Его отец дестоунировал дитя и взял у него клетки кожи. Затем
стоунировал их. О смерти не сообщили. С помощью подпольной организации
иммеров Кэрд и Сервантес доставили стоунированное тело Джефа-Один в
хранилище в лесах Нью-Джерси. Для учета тела иммеры ввели в банк данных
фальсифицированные сведения.
Джеф-Один - отныне названный Бейкер Но Вили - занял свое место среди
безмолвных и недвижных рядов в хранилище в окрестностях Хобокена.
Клон выращивался в лаборатории, возглавляемой доктором Кэрдом, но
только он знал, что это был клон. Доктор Кэрд позаботился и об отчетах о
псевдоэксперименте, и об объяснениях по поводу его завершения, и о мнимом
размещении тела. Джеф-Два был тайно доставлен в дом супругов и занял место
Джефа-Один. После небольшой операции отец образовал у него искусственный
пупок. Несколько друзей, видевших мальчика, не заметили разницы в
возрасте.
- О Боже! Если бы я не предложила ему назвать его воображаемого
товарища Бейкером Но Вили! - говорила мать сквозь рыдания. - Почему я это
сделала? Он попросил меня назвать какое-нибудь имя, и оно явилось мне на
ум так внезапно! Едва произнеся его, я поняла, что совершила ошибку. И вот
теперь, когда я слышу, как он произносит это имя, а иногда даже и не зовет
вовсе своего товарища, я думаю о нашем малыше там...
- У нас есть Джеф.
- Да, да, я люблю его. Но клон - это не то же самое существо, что
донор. Разные впечатления, переживания... Как бы то ни было - клон - это
другое. Даже если у него та же самая организация генома. Это другая
личность.
- Нам обоим это известно, - согласился отец. - Какой смысл вновь
пересказывать эту историю?
- Это не история! - вспыхнула мать. - Это жизнь! Реальность! Это
причиняет страдания!
- Ты никак не в состоянии адаптироваться, - сказал отец.
- Не желаешь ли ты сказать, что я нуждаюсь в лечении? Одна струя
тумана - и все раскроется. Тебе это известно.
- Возможно, мы совершили ошибку, - с грустью заметил доктор Кэрд.
- Нет! Никогда! Я люблю Джефа и ты тоже! Но...
Бейкер Но Вили сказал:
- Эй, Джеф!
Джеф спросил:
- Что?
Он оцепенел, не мог двинуться, мозг заторможен, мысль пробуждается
медленно, слова - словно лава сползает по отлогому склону кратера - но
холодная-холодная.
Бейкер поднялся с дивана и стоял перед ним. Он выглядел мрачным,
отталкивающим, но очень сильным и смелым. Джеф чувствовал себя так, словно
он должен взорваться криками, рыданиями, слезами, но все в нем сковано. А
Бейкер вообще закрыл глаза, будто страдая от боли.
- Есть лишь один способ действия, - сказал Бейкер.
- Какой?
- Давай сделаем вид, будто я реальный человек, а ты - это я.
Свет на экране стал ослабевать. Когда он угасал совсем и перед тем,
ка к воцарилась полная темнота, Джеф увидел, как Джеф-Один и Бейкер Но
Вили обнялись и соединились. Как будто Бейкер был Т-клеткой [большой класс
клеток, участвующих в различных иммунных реакциях (Т-клетка-поглотитель,
Т-клетка-киллер (убийца), Т-клетка-супрессор, Т-клетка-хелпер (помощник) и
проч.] и поглотил его, Джефа-Один. Он стал ими обоими.
И как последняя частичка света, быстро угасающая искрой, промелькнула
мысль: должно быть, я лгал психологу в детстве, когда он проверял меня
туманом. Я никогда не говорил ему про это. Либо все было так глубоко
сокрыто во мне, что даже ТИ оказался бессилен.
36
- Он - пятилетний мальчик в теле взрослого человека, - сказала Сник.
Она следила за Джефферсоном Кэрдом на экране. Он возился с большим
плюшевым медвежонком, разговаривая с ним и то и дело перебрасываясь
словами с кем-то невидимым. Дети в просторной игровой комнате постепенно
привыкали к мальчику и порою позволяли участвовать в их забавах. Но они
все-таки не знали, как вести себя с ним. Хотя ребятам сказали, что мальчик
не умственно отсталый, они, очевидно, воспринимали его как некое
чужеродное существо. Детям велели не делать Джефу даже малейших замечаний,
но кое-кто не мог удержаться. За Джефом приходилось все время
присматривать. Пятилетний с силой и весом взрослого мог представлять
опасность для малышей.
- Нам придется отказаться от этого специфического эксперимента, -
сказала психиатр.
- Но ребенка нельзя изолировать Он же не сможет развиваться
нормально. Что вы собираетесь делать с ним? - спросила Сник.
- Еще не знаю, - ответила психиатр. - Он уникален. Никогда не было
подобного случая.
- Надеюсь, вы не помышляете о его стоунировании? Хранить на складе,
пока не появятся новые методы? Если они вообще будут созданы.
- Нет. Случай слишком интересный, слишком исключительный. Со временем
мы разработаем новые способы. Ни мои коллеги, ни я не хотим упустить
возможность исследовать его.
- Это все?
- Поймите меня правильно, - сказала психиатр. - Конечно же я отношусь
к к нему как к человеческому существу, имеющему проблемы, которые
необходимо решить - а не как к объекту эксперимента. Я не столь черства и
равнодушна. Он не насекомое, а я не энтомолог. Психиатр наблюдала за
Кэрдом, пока он, крепко сжимая игрушку и раскачивая ее взад и вперед,
говорил с мальчиком, которого только он один и мог видеть. Психиатр
направила на Кэрда усилитель звука - теперь его глубокий голос был хорошо
слышен.
- Что мы сейчас будем делать, Джеф?..
- Это Джеф? - спросила Сник. - Он - собственной персоной?
Доктор покачала головой.
- Я так не считаю. Это загадка. Но он не второе я. Право, не
понимаю... пока.
- Он опять сбежал, - проговорила Сник.
- Что?! О, я понимаю, о чем вы. Сбежал от себя.
- Да-а, - протянула Сник, имея в виду совсем другое: он еще раз
ускользнул от властей.
Сник взглянула на экран времени.
- Мне надо возвращаться на работу. Но я время от времени буду
заглядывать сюда. Еще раз спасибо за такую возможность.
- Вы любили его?
- Он единственный мужчина, с которым я могла жить довольно долго.
- Не отчаивайтесь, - обнадеживала психиатр. - Он превратится в
нормального взрослого...
- Которым он никогда не был... - продолжила Сник.
- Но он может им стать. Или взрослый всплывет в нем вновь.
- Но какой взрослый?
Психиатр улыбнулась, подняла брови.
- Кто знает?
Сник последний раз взглянула на Джефа Кэрда и его медвежонка и вышла
из комнаты. Она вспомнила, какую тарабарщину он нес, когда она упала на
пол в хранилище. Но две фразы звучали ясно для понимания:
"Мир дней разрушается. Подобно мне".
37
С начала Перехода прошло двадцать пять лет, двадцать пять лет,
измеряемых вращением Земли вокруг Солнца. Уже десять лет как полностью
прекратилось деление времени на субъективное и объективное. Календарь
Новой Эры из тринадцати месяцев в году сохранился, но люди теперь жили
горизонтально в соответствии с ним, а не как в прежние времена -
вертикально. И дни рождения отныне праздновались ежегодно, а не раз в семь
лет.
Строительство многих городов завершилось уже давно - пятнадцать лет
назад, до нынешних дней. А другие возведены совсем недавно - им было пять
лет.
Ариэль Кэрд ошиблась, предсказывая, что всемирная кровавая революция
сметет правительство и закончится созданием новой власти. Кое-где
происходили восстания, но они быстро и зачастую жестоко подавлялись. В
целом население, хоть часто и недовольное своей участью, смирилось с нею.
А большинство было вполне удовлетворено тем, чем "революция" завершилась.
Во-первых, концом системы жизни в Новой Эре, во-вторых, обеспечением ФЗС -
фактором замедления старения - всех жителей Земли, Луны и Марсианских
колоний и, наконец, узаконением и доступностью анти-ТИ. Люди сохранили
свою извечную возможность обманывать.
Одно из требований революционеров заключалось в том, чтобы за всеми
членами правительства по всей его иерархии велось тщательное наблюдение.
Такое правило обеспечит выявление продажных чиновников и предотвратит
дальнейшее разложение.
Были проведены незначительные реформы, но вот с непременным
подслушиванием чиновников и наблюдением за ними и правом специальных
контрольных комитетов устранять коррупционеров ничего не вышло. От случая
к случаю все еще раздавались подобные требования групп граждан - но
безрезультатно.
Хотя Мировой Совет и губернаторы на местах избирались народным
голосованием, сам Мировой Совет представлял кандидатуры, которые могут
занять должности.
А вот неустанное наблюдение за гражданами со стороны властей
оставалось в полной форме. Это во благо людей, настаивало правительство, и
никакие демонстрации или массовые петиции положения не изменили.
Супругам разрешалось иметь только двоих детей, хотя некоторые
граждане продолжали добиваться увеличения лимита до трех наследников.
Ничтожное меньшинство не прекратило требовать права верующих на
строительство церквей, синагог, мечетей и храмов и отмены закона,
запрещающего верующим работать в правительственных учреждениях.
Оценивая достигнутое и неудавшееся, Пантея Пао Сник думала о Джефе
Кэрде. Будь он подлинным Кэрдом, говорила она себе, он бы непременно
где-то продолжал борьбу за бескомпромиссные перемены.
За двадцать пять лет после начала Перехода Пантея Сник сменила семь
различных занятий, жила в трех городах: Трентоне, штат Нью-Джерси,
Спрингфилде, Иллинойс, и вот теперь в Денвере, штат Скалистые горы. Когда
грянул Переход, ей было тридцать сублет, а теперь ей - двести пятьдесят
облет. Физиологический возраст согласно ее идентификационной карте -
тридцать три с половиной года.
Последние семь лет Сник служила координатором проектов
землеустройства в Департаменте реконструкции. По характеру работы
приходилось много времени проводить вне стен учреждения и в поле. Она все
более и более уходила в работу. Женщина действия, Сник становилась все
