Фэнтези - Филипп Фармер

Врата мироздания

                            Филип Жозе ФАРМЕР

                            ВРАТА МИРОЗДАНИЯ




                                    1

     Тысячи лет назад Властелины пользовались  лекарствами,  электроникой,
гипнозом и психотехникой, чтобы обходиться без сна. Дни  и  ночи,  полными
месяцами  их  глаза  не  затуманивались,  а  тела  оставались  свежими   и
энергичными. Но со временем мозг  разрушался.  Галлюцинации,  безграничная
злоба и беспричинное чувство  близкой  гибели  овладевало  ими.  Некоторые
навсегда сходили с ума и их приходилось убивать или заключать в тюрьмы.
     Именно тогда Властелины обнаружили, что даже они,  творцы  вселенной,
властелины науки, которая поставила  их  на  ступень  ниже  богов,  должны
спать. Бессознательно их разум, лишенный сна,  взбунтовался.  Его  оружием
стало сумасшествие, которое опрокидывало опоры разума.
     Поэтому все Властелины теперь спали и видели сны.
     Роберт   Вольф,   которого   когда-то   звали   Джадавин,   Властелин
многоэтажной  планеты  вселенной,   которая   была   построена   наподобие
вавилонской башни, видел сон.
     Ему снилось, что  в  его  спальню  через  окно  вплыла  шестиконечная
звезда.  Кружась,  она  повисла  в  воздухе,  в  ногах  кровати.  Это  был
панлоголаз, один из древних символов религии. Вольф,  имевший  обыкновение
думать главным образом по-английски, подумал о ней как о Гексакулуме.  Это
была шестигранная звезда, ее центр сиял белым,  каждая  ее  грань  бросала
разноцветные лучи:  красный,  оранжевый,  лазурный,  пурпурный,  черный  и
желтый. Гексакулум пульсировала, как  сердцевина  солнца,  и  лучи  метали
молнии, слегка обстреливая его  ресницы.  Лучи  скребли  кожу,  как  могла
скрести домашняя кошка, расправив когти, чтобы разбудить  спящего  хозяина
осторожным царапаньем.
     - Чего ты хочешь? - спросил Вольф, он знал, что видит сон.
     Гексакулум несла опасность. Даже тени, которые  образовывались  между
лучами, были густыми и зловещими. И он узнал, что Гексакулум  послана  его
отцом, которого он не видел в течение двух тысяч лет.
     - Джадавин!
     Голос был тихим, слова формировались шестью  лучами,  которые  теперь
изгибались, свертывались кольцами и корчились как огненные змеи. Буквы,  в
которые они превращались, были древними - из  первоначальной  письменности
Властелинов. Он видел их светившимися перед собой, однако  воспринимал  их
не столько глазами, сколько на слух, как голос, шепчущий из глубины.  Было
так, как будто цвета проникали  в  центр  его  мозга  и  воскрешали  давно
умерший голос. Голос был сильный, он так глубоко потрясал  его  внутреннюю
сущность, что приводил в  смятение  и  угрожал  принять  кошмарный  облик,
который навсегда сохранит свою форму.
     - Проснись, Джадавин! - воззвал голос его отца.
     При этих словах Вольф понял, что  Гексакулум  со  светящимися  лучами
была не только в его разуме, она существовала и в действительности.  Глаза
его открылись.  Он  уставился  на  вогнутый  потолок,  освещенный  мягким,
струящимся  светом,  испещренный  красными,  черными,  желтыми,   зелеными
бликами. Он протянул руку, чтобы дотронуться до Хрисенды,  своей  жены,  и
обнаружил, что ее сторона постели пуста.
     Когда он сел, огляделся и увидел,  что  ее  не  было  в  комнате,  он
позвал:
     - Хрисенда!
     Потом увидел сверкающий, пульсирующий шестилучевой  предмет,  который
висел в шести футах над краем кровати. Из него донесся, но не в огне, а  в
звуках, голос отца:
     - Джадавин, сын мой, враг мой! Не ищи утраченное. Ты оказал ей честь,
сделав своим другом. Она исчезла и не вернется.
     Вольф выпрямился, а потом спрыгнул с кровати. Как эта штука  проникла
в замок, считающийся неприступным?  Задолго  до  того,  как  шестиугольник
достиг спальни, находящейся в центре  замка,  его  должны  были  разбудить
сигналы тревоги, массивные двери в громадном замке должны были  закрыться,
лазерные лучи в залах - нацелиться и уничтожить  нарушителя,  должны  были
сработать  сотни  хитроумных  ловушек.  Гексакулум  должны   были   сжечь,
разрушить, взорвать, сокрушить, утопить.
     Но ни единый огонек  не  засиял  на  противоположной  стене,  которая
казалась только фантастическим украшением,  но  на  самом  деле  она  была
световым сигнализатором тревоги и контрольной  панелью  всего  замка.  Она
тускло и спокойно светилась,  как  будто  непрошенный  гость  пребывал  за
тридевять земель.
     Голос Уризена, его отца засмеялся и произнес:
     - Ты ведь не думал, что можешь удержать Властелина Властелинов  своим
слабым оружием, не так ли Джадавин? Я мог бы убить тебя сию же  секунду  -
там, где ты стоишь, так глупо удивляясь, такой бледный, дрожащий, покрытый
потом.
     - Хрисенда! - снова воскликнул Вольф.
     - Хрисенды больше нет. Безопасность твоих кроватей и вселенной уже не
для нее. Ее захватили так быстро и бесшумно, как вор крадет драгоценность.
     - Что ты хочешь, отец? - спросил Вольф.
     - Я хочу, чтобы ты последовал за ней. Попробуй-ка найди ее.
     Вольф в  ярости  вскочил  на  кровать  и  бросился  через  спинку  на
Гексакулум.  На  мгновение  он  потерял  рассудок,  потерял  осторожность,
предупреждающую его, что каждое его движение может  стать  последним.  Его
руки устремились  к  многоцветной  сверкающей  звезде.  Они  сомкнулись  в
воздухе, а он стоял на полу, глядя вверх туда, где мгновением раньше сияла
Гексакулум. В  тот  миг,  когда  его  пальцы  коснулись  огненных  бликов,
многогранная звезда исчезла.
     Следовательно   она   не   была   физическим   телом,   а    являлась
просто-напросто изображением, переданным неизвестным ему способом.
     Но он сам не верил такому выводу. Все же шестиугольник являлся формой
энергии, моментально образованным и переданным из другого мира.
     Источник мог находиться в  соседней  комнате  или  за  миллион  миров
отсюда. Расстояние не имело значения. Важно было то, что Уризен  проник  в
личный мир Вольфа. И тайно похитил Хрисенду.
     Вольф больше не ждал отцовских слов, Уризен не сказал, куда отправили
Хрисенду, как Вольфу следует искать ее и что с ней сделают. Однако,  Вольф
уже  составил  план.  Любым  способом  ему  придется  обнаружить  скрытый,
самоограниченный мир отца, затем отыскать врата, через которые  он  сможет
туда проникнуть. Наконец,  распознать  ловушки,  поставленные  Уризеном  и
избежать их. Если он  преуспеет,  а  вероятность  удачи  очень  мала,  ему
предстоит добраться до Уризена и убить его. Только так  он  сумеет  спасти
Хрисенду.
     Таков был пример древней  игры,  в  которую  играли  Властелины.  Сам
Вольф, будучи Джадавином, седьмым сыном Уризена, прожил десять тысяч  лет,
наслаждаясь  каждым  днем.  Но   ему   удалось   сделать   очень   многое,
довольствуясь  жизнью  собственного  мира.  В   отличии   от   большинства
Властелинов, он не уставал от сотворенного мира. Он наслаждался им,  хотя,
как  признавал  теперь,  развлечения  были   жестокими.   Он   не   только
эксплуатировал местных жителей, но соорудил  оборону,  которая  поймала  в
ловушки десятки Властелинов. Захваченные мужчины и женщины - в  том  числе
его несколько  братьев  и  сестер  -  умирали  медленно  и  ужасно.  Вольф
почувствовал раскаяние за недоброе  отношение  к  населению  своего  мира.
Убитые и замученные Властелины не вызывали в нем чувства вины.  Они  знали
на что шли, когда проникали в его мир, и если кто-то попадался в  ловушку,
то долго страдал прежде чем умереть.
     Потом Властелину Уимаксу удалось забросить его в мир  Земли,  хотя  и
ценой того, что он сам  попал  туда  вместе  с  Джадавином.  Тем  временем
Властелин Арвур завладел миром Джадавина.
     Воспоминания Джадавина о прежней жизни  остановились  на  потрясении,
которое он испытал от выселения в чуждый мир, совершенно безоружный  и  не
имеющий средств к возвращению: Джадавин стал пустым местом.
     Усыновленный кентуккийцем по имени Вольф, потерявший память, Джадавин
принял имя Роберта Вольфа. Ему не исполнилось еще и шестидесяти лет, когда
он вспомнил, что  же  произошло  до  того  времени,  как  он  свалился  на
Кентуккийскую  гору.  Он  перестал  обучаться  латинскому,  греческому   и
индийскому языкам, чем занимался всю свою жизнь в этом месте и удалился на
территорию Феникса Аризоны.
     И там, наблюдая небо из только что приобретенного и перестроенного им
дома, он предпринял ряд рискованных экспериментов, которые  позволили  ему
пройти через "врата" обратно в тот мир, который он  создал  и  которым  он
правил в течении десяти тысяч лет.
     Там он с боем пробивал себе путь от самого нижнего этажа многоэтажной
планеты, похожей на Вавилонскую башню к замку Властелина  Арвура.  Там  он
встретил и полюбил Хрисенду, одну из  собственных  полусозданий.  И  снова
стал Властелином, но уже  не  таким,  каким  покинул  этот  мир.  Он  стал
человечным.
     Его слезы, вызванные потерей Хрисенды, и  ужас,  охвативший  его  при
мысли о том, что  с  ней  может  случиться,  служили  доказательством  его
человечности. Ни один Властелин не проливал слез над  другими  существами,
хотя говорили, что Уризен плакал от радости, когда поймал в  ловушку  двух
своих сыновей несколько тысяч лет назад.
     Не теряя времени, Вольф приступил к  делу,  которое  необходимо  было
выполнить.
     Прежде всего ему предстояло убедиться, что никто не  захватит  замок,
пока он будет отсутствовать. Он не хотел повторения того, что случилось  в
прошлый раз, когда покинул этот мир: вернувшись,  он  обнаружил  на  своем
месте другого Властелина. Теперь был только один человек, способный занять
его место, которому он мог  доверять.  Это  был  Кикаха.  (Урожденный  Пол
Дантус Финнеган из местечка Хауте в Индии на Земле).
     Именно Кикаха передал ему рог и дал возможность вернуться в этот мир.
Кикаха  оказал  ему  необходимую  помощь,  которая  позволила  ему   вновь
завоевать свое владение.
     Рог.
     С ним он сможет выследить мир Уризена и отыскать вход в него!
     Вольф прошел по хризолитовому полу вдоль стены и повернул фрагмент  с
вырезанным изображением гигантской орлицы. У него перехватило дыхание и он
остолбенел:  в  потайном  месте  больше  не  было  спрятанного  там  рога.
Выдолбленная часть, в которой хранился рог, была пуста.
     Итак, Уризен не только захватил Хрисенду, но еще и выкрал древний рог
Шамбаримена.
     Пусть! Вольф будет оплакивать Хрисенду, но не станет  проливать  слез
над вещью, какую бы ценность она не представляла.
     Он быстро прошел через зал, отмечая, что ни одно средств оповещения в
случае тревоги не срабатывало. Придворные и челядь  спали,  как  будто  их
ждал еще один день  покоя  и  счастья,  пришедших  с  завоеванием  Вольфом
Владения с дворцом на вершине мира. Он не мог сдержать  дрожи.  Он  всегда
боялся отца. Теперь же  получив  доказательство  огромной  силы  родителя,
Вольф ужаснулся, но страх не встанет на его пути. Он выследит и убьет  его
или погибнет в битве.
     Войдя в просторную комнату, Вольф уселся перед  контрольной  панелью,
имеющей форму пагоды, и включил установку автоматического обзора всех мест
планеты, где установлены телекамеры. Их было около  тысячи  на  каждой  из
четырех нижних ступеней; замаскировав  камеры  под  скалы  и  деревья,  их
установили так, чтобы иметь возможность наблюдать за всем  происходящим  в
ключевых местах планеты. В  течение  двух  часов  он  сидел,  наблюдая  за
меняющимися на экране видами. Потом, зная,  что  мог  бы  прождать  так  в
течение нескольких дней, включил  аппаратуру  на  поиск  Кикаха  и  вышел.
Теперь, если на  экране  появится  изображение  разыскиваемого,  сработает
стоп-кадр и соответствующий сигнал уведомит его о выполнении задания.
     Вольф задействовал еще несколько дисплеев. Компьютер  сверял  данные.
Записи были семидесятилетней давности, поэтому количество вновь  созданных
вселенных допускалось равным 1000. Именно ими Вольф интересовался в первую
очередь. Последним местом пребывания Уризена  был  мир  Гардаэримтаж,  где
вырос Вольф со своими  родными  и  двоюродными  братьями  и  сестрами.  Но
Уризен, которому  миры  надоедали  столь  же  быстро,  как  новые  игрушки
избалованному ребенку, давно покинул Гардаэримтаж и трижды  переселялся  с
тех пор.
     Возможно, что теперь он избрал резиденцией новый,  четвертый  мир,  и
вот его-то и следовало отыскать и найти способ проникнуть туда.
     Будь даже все миры зарегистрированы, не было бы  никакой  возможности
вычислить  вселенную  отца.  К  тому  же  каждая  была  изолирована  и  не
поддавалась обнаружению. Единственным уязвимым  местом  являлись  "врата",
появившиеся  в  какой-то  момент  времени  и  с   тех   пор   периодически
становящиеся видимыми. И если в тот момент, когда видоискатели  разведчики
будут искать тот коридор,  "врата"  будут  закрыты,  то  местность  сочтут
"пустой".
     Однако, Уризен, завлекая Вольфа, наверняка должен был  облегчить  ему
поиск.
     Даже властелины испытывают голод. Вольф съел легкий завтрак,  который
принес ему робот - один из полубелковых андроидов, выглядевших как  рыцарь
в панцире. У Вольфа было больше тысячи таких. Потом он побрился  и  принял
душ в теплой ванне, вырезанной из целого изумруда.  После  чего  оделся  в
вельветовые  ботинки,  которые  плотно  облегали   вельветовые   брюки   и
вельветовую куртку; подпоясался коротким поясом из мамонтовой кожи и надел
на шею золотую цепь.
     С цепи свисал красный нефритовый талисман Шамбаримена, подаренный ему
великим ученым и механиком Властелинов в бытность,  когда  Вольф  был  еще
десятилетним мальчиком. Красный цвет нефрита  ярким  пятном  выделялся  на
фоне однотонной коричневой одежды. Находясь в замке, Вольф одевался просто
и  небрежно.  Лишь  в  редких  случаях,  вынужденный   присутствовать   на
церемониальных  приемах,  он  спускался  на  нижние  этажи  облаченный   в
роскошные одеяния и а особой шляпе Властелина. Во всякое другое  время  он
покидал свои апартаменты инкогнито, переодевшись в наряды местных жителей.
     Покинув замок, Вольф вышел на один из сотен балконов-садов. На дереве
нахохлился "Ско", огромный как  стервятник  ворон.  Он  один  из  немногих
остался в живых после штурма замка Вольфом, предпринятого, чтобы  отобрать
этот мир у Арвура. Ныне, когда Арвур покоился в земле,  вороны  присягнули
на верность Вольфу.
     Вольф приказал ворону разыскать Кикаху и  сообщить  об  этом  задании
всем остальным воронам, а также орлам Подарги. Кикахе  надлежало  передать
что он срочно нужен. Если же Кикаха получив приказ и явившись в замок, уже
не застанет там Вольфа, пусть возложит на себя обязанности  Властелина.  В
случае, если Вольф не вернется, Кикаха принимает на себя все полномочия.
     Он знал, что Кикаха последует за ним и бесполезно запрещать.
     Ворон взлетел, осчастливленный  заданием.  Вольф  вернулся  в  замок.
Наблюдатели все еще искали Кикаху, но безуспешно. Однако  искатели  "врат"
которым требовались микросекунды  чтобы  обнаружить  их,  прошли  по  всей
вселенной и уже повторяли свой заход. Он позволил им продолжать  поиск  на
тот случай, если какие-либо "врата" обладали дискретностью  во  времени  и
пространстве.  Результаты  первого  обхода  уже   отпечатали   на   бумаге
классическими иероглифами древнего языка.
     Обнаружено было тридцать пять новых миров. Из них единственные  врата
имел только один.
     Вольф вывел изображение этого мира на дисплей, и на  экране  возникла
шестиконечная звезда - только не с белым, а  с  красным  центром.  Красное
обозначало опасность.
     Врата вели в мир Уризена, и понять это было так же просто,  как  если
бы раздался голос врага и произнес:  "Вот  он  я!  Приди  и  завоюй,  если
осмелишься!"
     Перед мысленным взором Вольфа возникло лицо отца - красивые соколиные
черты, большие похожие на бриллианты глаза. Властелине не были старыми. Их
тела сохраняли физиологическую молодость  двадцатипятилетних,  но  чувства
побеждали всесильную науку властелинов, атакуя в союзе  со  временем,  они
накладывали морщины на твердости плоти. Когда Вольф видел отца в последний
раз, лицо его заметно покрывали морщины ненависти. Бог знает, как  глубоко
избороздила ненависть его лик с тех пор.
     Будучи  Джадавином,  Вольф  платил  за  отцовскую  ненависть  той  же
монетой. Но он не разделял кровавой жажды мщения своих братьев и сестер  и
не предпринимал никаких шагов. Теперь же, когда надругались  над  невинной
Хрисендой, ненависть в его душе взывала к мести.
     "Врата", ведущие в мир Уризена,  соответствовали  часто  повторяемому
изображению гексакулум. Роботам потребовалось  двадцать  два  часа,  чтобы
соорудить аналогичную установку.
     К тому времени все наблюдатели планеты передали сообщение.  Кикахи  в
поле зрения не оказалось. Отсюда  не  следовало,  что  неуловимый  паренек
покинул планету - он вполне мог  находиться  в  одном  из  тысяч  укромных
уголков. Планета по площади превосходила Землю и наблюдатели, естественно,
не могли охватить всю ее территорию. Ждать его появления не было смысла.
     Вольф решил не терять времени. В ту секунду, как закончили  постройку
Аналога Гексакулума, он стал собираться в путь. Перекусив  и  напившись  в
волю - неизвестно, когда ему еще придется сесть за стол  -  он  вооружился
лучеметом,  ножом,  луком  с  полным  стрел  колчаном.  Могло   показаться
странным, что он рассчитывал с помощью такого примитивного оружия  одолеть
автоматику Властелинов. Но по иронии технического развития  самые  простые
способы убийства оказывались самыми эффективными.
     Впрочем, он и не обольщался на  сей  счет.  Он  слишком  хорошо  знал
разнообразные ловушки Властелинов.
     - Итак, произнес Вольф, - в путь! Больше ждать нет смысла.
     Он вошел в узкое пространство Аналога Гексакулума.
     Вихрем засвистел и рванулся к нему ветер. Упала тьма. Словно огромные
руки сдавили грудь. В одно стремительное мгновение нахлынула и  спала  вся
масса ощущений.
     И вот он стоит на  траве,  близ  гигантских  деревьев,  а  неподалеку
плещется прибой. Над островом кромкой солнце и светящееся  ровным  светом.
Одежда оставалась на нем, хотя при проходе сквозь  врата  ему  показалось,
что ее сорвало. Оружие также  уцелело.  Конечно  это  не  было  внутренним
двором крепости Уризена. Потому что в противном случае  крепость  была  бы
самым неудобным местом жительства Властелина.
     Он оглянулся на доставившую его  Гексакулум  -  врата  исчезли,  лишь
высокий широкий шестиугольник образовался на месте, где  только  что  были
они на плоскости валуна. Вольфу вспомнилось, как что-то подтолкнуло его  в
проходе и заставило сделать несколько шагов, чтобы не упасть.
     Довольно быстро он понял, что Уризен сдублировал врата  Гексакулум  и
перебросил его в неизвестное место.
     Вольф  отчетливо  представлял,  что  может  произойти   при   попытке
вернуться сквозь ворота. Но он никогда не сдавался без боя.
     Обойдя валун, Вольф обнаружил, что врата, как он и ожидал  служили  и
для выхода и для входа.
     Позади кто-то кашлянул. Вольф  резко  повернулся,  держа  лучемет  на
голове.



                                    2

     В нескольких футах от Вольфа на  самом  краю  скалистого  обрывистого
берега  расположилось  странное  существо,  похожее  на   жабу.   Подогнув
колонноподобные  ноги,  не  имеющие,  казалось,  костей,  оно  сидело   на
корточках  и  покачивалось  на  огромных  ступнях.  Жирное,   похожее   на
человеческое туловище оказалось  безголовым,  а  вот  из  живота  выпирала
длинная, гибкая как шея гуся, завершающаяся вполне  человеческой  головой,
шея. Правда ушей не было, а череп, равно как и все лицо и  тело,  покрывал
темно-синий маслянистый мех. Плоский нос очерчивал длинные  узкие  ноздри,
рот окаймляли усики из красной плоти. Большие  глаза  цвета  зеленого  мха
глядели на Вольфа.
     - Джадавин! - произнесло существо на древнем языке властелинов.  -  О
Джадавин! Не убивай меня! Разве ты меня не узнаешь?
     Джадавин был ошеломлен, однако не забыл оглянуться, странное существо
вполне могло служить отвлекающим маневром.
     - Джадавин! Неужели ты не узнаешь своего родного брата?
     Вольф покачал головой. Тюлене-лягушачье тело, безухая  голова,  синий
мех и расплющенный нос с длинными  ноздрями,  а  также  время  существенно
затрудняли идентификацию. Если существо когда-то называлось его братом, то
с тех пор должно быть минули тысячелетия.
     Вот только голос...  Вольф  покопался  в  пыли  воспоминаний,  словно
собака в старой ветоши, но...
     Он вновь покачал головой и взглянул на жабообразное существо.
     - Кто ты? - спросил Вольф.
     Существо захныкало и по холодному завыванию нетрудно было догадаться,
что его брат - если только это действительно был его  брат  -  пребывал  в
таком состоянии долгое время. Ибо ни один властелин не унижался до плача.
     - Неужели ты отречешься от меня?! Неужели и ты  прогонишь?  Все  надо
мною смеются, все меня гонят прочь, бьют, все плюют на меня и говорят... -
он прикрыл плавниками лицо и огромные слезы покатились из зеленых глаз  по
синему меху щек. - О Джадавин, не будь таким, как остальные! Ведь я  любил
тебя больше всех! Так не будь же жестоким.
     - Другие, - подумал Вольф. Были и другие. Но как давно это было?
     Вслух же он нетерпеливо спросил: - Не будем играть в прятки,  кто  бы
вы ни были. Ваше имя?
     Существо привстало на  бескостных  ногах  и,  силой  мускулов  подняв
жирную тушу, сделало шаг вперед. Вольф не отступил, но  переложил  лучемет
поудобнее.
     - Больше ни шагу! Как тебя зовут?!
     Существо остановилось, не переставая плакать.
     - Ты такой же плохой, как и другие. Ты думаешь только  о  себе,  тебе
безразлично, что случилось со мной. Неужели мое страдание, мое одиночество
и муки, длившиеся так долго, так бесконечно долго, ничуть не трогают тебя?
     - Возможно, я и растрогался бы, если бы знал, кто ты такой, - заметил
Вольф. - Так что случилось?
     - О властелин властелинов! О, мой родной брат!
     Жабообразное чудовище сделало  еще  один  гигантский  косолапый  шаг,
оставив за собой перепончатый мокрый след, и протянуло ласту, словно делая
умоляющий жест рукой. Потом замерло, метнув взгляд поверх  головы  Вольфа.
Вольф резко отскочил и  обернулся  так,  чтобы  держать  под  обстрелом  и
существо, и того, кто мог  подкрасться  сзади.  Однако  позади  никого  не
оказалось.
     Существо явно рассчитывало на это, и в тот самый момент, когда  Вольф
отпрыгнул  и  развернулся,  оно  метнулось   вперед:   нижние   конечности
распрямились словно освобожденная катапульта, и  бросили  тушу  в  воздух.
Если бы Вольф только повернулся, чудовище погребло бы его под своим весом.
Отступив в сторону, он избежал столкновения, но все же не успел увернуться
от удара ластом по левому плечу. Толчок был столь сильным, что он  отлетел
в сторону, выронив лучемет.  При  этом  не  следует  забывать,  что  Вольф
обладал мощной мускулатурой, а первые импульсы бежали по  его  телу  вдвое
быстрее обычного, ускоренные с помощью научных открытий властелинов.  Будь
он простым землянином, его левая рука осталась бы навсегда покалеченной  и
он не смог бы избежать второго нападения.
     Вопя от ярости и разочарования, жабообразная тварь,  приземлилась  на
том месте,  где  мгновением  раньше  стоял  Вольф,  повернувшись  и  резко
оттолкнувшись, словно вместо ног у нее были  пружины,  вновь  бросилось  в
атаку. Вся  схватка  протекала  настолько  быстро,  что  напоминала  кадры
ускоренной киносъемки.
     Вольф, не теряя ни секунды, метнулся к оружию. Тварь уже нависла  над
ним в прыжке, ее воинственный крик  резал  барабанные  перепонки.  Схватив
лучемет Вольф несколько раз  перевернулся  и  вскочил  на  ноги.  Чудовище
прыгнуло в третий раз. Вольф перехватил лучемет в правую  руку  и  обрушил
удар в темечко противника. Удар отшвырнул жабообразное существо назад, оно
рухнуло наземь с окровавленной головой.
     Поодаль  послышались  аплодисменты.  Повернувшись,  Вольф  увидел   в
тридцати ярдах от  поля  боя  мужчину  и  женщину,  укрывшихся  под  сенью
фрондов. Одетые в роскошные одежды властелинов, они направлялись  к  нему;
руки их были пусты, шпаги укрыты в ножнах,  выделанных  не  то  из  грубой
кожи, не то из рыбьей  чешуи.  Вольф  не  ослабил  бдительности,  и  когда
свидетели схватки приблизились на расстояние двадцати ярдов,  приказал  им
остановиться. Поверженная тварь застонала и шевельнулась,  но  не  сделала
попытки сесть. Вольф все же отошел на безопасное расстояние.
     - Джадавин! - окликнула женщина.  Нежное,  взволнованное  его  сердце
пробудило воспоминание. Хотя они и не виделись пятьсот лет, он узнал ее.
     - Вала! - воскликнул он. - Что ты здесь делаешь?
     Вопрос был чисто риторический. Он понял,  что  ее  должно  быть  тоже
пленил отец. Узнал он и спутника сестры - это был  Ринтрах,  один  из  его
братьев. Вала и Ринтрах, несомненно, попались в ловушку.
     Вала улыбалась и сердце  Вольфа  забилось  сильнее.  Она  была  самой
красивой женщиной из всех, кого он знал, если  не  считать  очаровательной
Хрисенды и его сестры, Ананы Великолепной. Однако  он  любил  и  ненавидел
Анану сильнее, чем Валу.
     Вала вновь похлопала и сказала:
     - Молодец Джадавин! Теперь ты нисколько не утратил умения  сражаться.
Твой противник опасен и отвратителен. Он раболепствует и  хнычет,  пытаясь
завоевать доверие, но тут же - прыг! - хватает за горло! Он чуть  не  убил
Ринтраха, когда тот впервые пришел сюда, и убил бы, если бы я  не  ударила
его куском скалы и не лишила сознания. Итак ты видишь, что я тоже имела  с
ним дело.
     - А почему вы не добили его тогда? - спросил Вольф. Ринтрах улыбнулся
и пояснил:
     - Неужели ты не узнаешь собственного братца, Джадавин?  Это  существо
твой любимый маленький умненький Теорион.
     - Боже! - воскликнул Вольф. - Теорион! Кто же его сделал таким?
     Никто из двоих не ответил, да и ответа не потребовалось. Это был  мир
Уризена, только он мог сделать таким их братца.
     Теорион тяжело вздохнул и сел, положив ласты на кровоточащее место на
голове, он качался из стороны в сторону и стонал. Его зеленые как лишайник
глаза  уставились  на  Вольфа,  и  он  тихо  произносил  ругательства,  не
осмеливаясь говорить громко.
     Вольф произнес:
     - Уж не собираетесь ли вы утверждать,  что  сохранили  ему  жизнь  из
братских чувств? Не стоит пытаться, я все равно не поверю.
     Вала засмеялась:
     - Конечно нет! Я думала, что его можно будет использовать позднее. Он
хорошо знает эту маленькую  планету,  так  как  находится  здесь  довольно
давно. Он трус, брат Джадавин. У него не было мужества испытать свою жизнь
в лабиринте Уризена, он остался на этом  острове  и  стал  таким  же,  как
вырождающиеся местные жители. Наш отец устал ждать, когда он  соберется  с
несуществующим мужеством. Чтобы наказать его за  отсутствие  мужества,  он
забрал его в свою крепость Аппирмадзум. Там он придал  ему  другую  форму,
превратив его в отвратительное морское чудовище.  Даже  когда  Теорион  не
осмелился пройти через ворота во дворе Уризена, он остался здесь и жил как
отшельник, ненавидя и презирая себя и все другие живые существа,  особенно
Властелинов.
     Он  живет  здесь  питаясь  птицами,  фруктами   и   другими   морским
обитателями,  которых  может  поймать.  Он  ест   их   сырыми.   А   когда
предоставляется возможность, он убивает и ест местных жителей. Не  потому,
что они заслужили такую участь, они сыновья и дочери  других  властелинов,
проявивших как и Теорион трусость. Они провели свою жалкую жизнь  на  этой
планете, имели детей, вырастили их, затем умерли.
     Уризен сделал с ними то же самое, что и с Теорионом. Он забирал их  к
себе в Аппирмадзум, превращал в страшные существа и  возвращал  сюда.  Наш
отец думал, что превращение их в чудовищ несомненно заставит их ненавидеть
его, что они тогда испытают дверь в Аппирмадзум и отомстят за себя, но они
все были трусы. Они предпочитали  жить  в  своем  переделанном  виде,  чем
умереть как настоящие Властелины.
     - Мне нужно побольше узнать об этой переделке моего отца.  Но  как  я
могу поверить вам? - сказал Вольф.
     Вала снова засмеялась.
     - Все мы, попавшие в ловушку  Уризена,  находимся  на  этом  острове.
Некоторые из нас только несколько недель, хотя Лувах уже полгода.
     - Кто такие другие?
     - Некоторые твои родные и двоюродные братья. Кроме Ринтраха и Луваха,
еще два брата Энион и Аристон, и кузены Тармас и Паламброн.
     Она весело засмеялась, показала на красное небо и сказала:
     - Все, все пойманы в ловушку нашим отцом! Все  снова  собрались,  все
снова  после  горестного  отсутствия  тысячелетий.   Счастливая   семейная
встреча, какой не могут представить себе смертные.
     - Я могу представить, - сказал Вольф. - Вы все еще не ответили на мой
вопрос о доверии.
     - Мы все дали клятву об общем  перемирии,  -  сказал  Ринтрах.  -  Мы
нуждаемся  друг  в  друге,  поэтому  должны  отбросить  нашу  естественную
враждебность и действовать  сообща.  Только  тогда  можно  будет  победить
Уризена.
     - На сколько я помню, общего перемирия не было давно, - сказал Вольф.
- Я помню как мать говорила мне, что такое перемирие было за четыреста лет
до моего рождения, когда Черные Колокольники угрожали Властелинам.  Уризен
совершил тогда два чуда. Он поймал в ловушку сразу  восемь  Властелинов  и
принудил их заключить перемирие. А это перемирие несет с собой его гибель.
     Затем Вольф сказал, что готов принести клятву на перемирие. И  именем
отца всех Властелинов, Великого Эпинима Лоса, он  поклялся  соблюдать  все
пункты мирного соглашения, пока не наступит время, когда все согласятся от
него, или все, кроме одного будут мертвы. Но даже тогда,  когда  он  давал
клятву, он твердо знал, что на других  нельзя  положиться,  нельзя  верить
тому, что они не предадут его. Он знал, что Ринтрах и Вала сознавали это и
доверяли ему не более,  чем  доверял  он  им.  По  крайней  мере  они  все
некоторое время будут действовать вместе. И не было вероятным, что  кто-то
из них нарушит перемирие. Они это сделают  только  тогда,  когда  появится
очень   большая,   огромная   возможность   и   полная    уверенность    в
безнаказанности. Теорион скулил:
     - Джадавин! Мой родной брат! Мой любимый брат, тот кто  всегда  любил
меня и защищал. Ты как и другие.  Ты  хотел  повредить  мне,  убить  меня.
Своего собственного маленького брата.
     Вала плюнула на него и сказала:
     - Ты мерзкое, трусливое животное! Ты не  властелин  и  не  наш  брат.
Почему ты не нырнешь в глубину и  не  утонешь  там?  Убери  свой  страх  и
предательство с наших глаз и от всех, дышащих воздухом. Пусть рыбы  сожрут
твое жирное тело, хотя даже они могут изрыгнуть тебя.
     Ползя и протягивая ласты, Теорион волочил свое тело к Вольфу.
     - Джадавин! Ты не знаешь как я страдаю. Неужели у тебя нет жалости ко
мне? Я всегда думаю, что у тебя, по крайней мере, есть то, что не  хватает
другим. У тебя теплое сердце и есть  сострадание,  чего  не  хватает  этим
бездушным чудовищам.
     - Ты пытался убить меня, - сказал Вольф. - И  ты  снова  попытаешься,
если решишь, что есть хорошая возможность сделать это.
     - Нет, нет, - сказал Теорион, пытаясь улыбнуться. - Ты совершенно  не
понял меня. Я думал, что ты будешь ненавидеть меня за  то,  что  я  больше
люблю эту подлую жизнь, чем смерть, как Властелин. Я  хотел  забрать  твое
оружие, чтобы ты не причинил мне вреда. Потом я бы объяснил, что случилось
со мной и как я дошел до этого. Тогда ты бы понял меня. Ты бы искал меня и
любил также как тогда, когда ты был еще мальчиком во дворце нашего отца, а
я был твоим младшим братом. Вот все, что я хотел сделать: объяснить  тебе,
а не снова стать ненавистным. Я не хотел причинить тебе вред. Именем  Лоса
я клянусь тебе в этом.
     - Мы еще поговорим, - бросил Вольф, - а теперь прощай, уходи.
     Теорион пошел прочь, широко расставляя ноги.  Когда  он  достиг  края
острова, он повернулся и выкрикнул непристойности и  оскорбления  в  адрес
Вольфа. Вольф поднял лучемет, хотя намеревался только  попугать  Теориона.
Чудовище пронзительно закричало и прыгнуло как гигантская лягушка в  воду,
причем его перепончатые ноги тащились позади него. Он погрузился в воду  и
больше не появлялся. Вольф поинтересовался  у  Валы,  как  долго  тот  мог
оставаться под водой.
     - Не знаю. Возможно, полчаса. Но сомневаюсь, что он будет  сдерживать
дыхание. Вероятно он  в  одной  из  пещер,  которые  имеются  в  корнях  и
кавернах, образующих основание острова.
     Потом она сказала, что они должны идти, чтобы встретиться с  другими.
Пока они шли через Фрондовый лес, она объяснила ему физические факты этого
мира, насколько сама их знала.
     - Ты наверно уже заметил, как близок горизонт. Эта  планета  имеет  в
диаметре около 2170 миль (приблизительно столько, сколько и земная луна  -
подумал про себя Вольф). Сила притяжения  резко  падает  при  подъеме  над
атмосферой, как бы растекаясь, размазываясь в  окружающую  Вселенную.  Все
остальные планеты этой галактики имеют подобное поле.
     Вольф не интересовался этим.  Властелины  могли  делать  с  полями  и
притяжением то, о чем земляне и не мечтали.
     - Эта планета полностью покрыта водой...
     - А как насчет острова? - спросил он.
     - Он плавает. Источник его происхождения - растение,  которое  растет
на дне моря. Когда оно выросло наполовину, его пузыри  начали  наполняться
газом, вырабатываемым бактериями. Оно оторвалось от корней  и  всплыло  на
поверхность. Там оно выпустило корни, или полоски, которые  встречаются  с
полосками другого вида. Очевидно в  таких  растениях  встречаются  твердые
массы. Верхняя часть растения отмирает, в то время как  нижняя  продолжает
расти. Гниющая верхняя часть образует почву. Птицы добавляют почву  своими
экскрементами. Они перелетают к новым островам, перенося в  полете  зерна.
Те вырастают во фронды, которые ты видишь, и другую растительность. -  Она
указала на группу растений похожих на бамбук.
     Он спросил:
     - Откуда взялись эти камни?
     За  бамбуком  виднелось   несколько   беловатых   валунов,   примерно
двенадцати футов в диаметре.
     - Газопузырчатые растения, которые образуют остров,  являются  только
одним из возможно нескольких тысяч видов. Есть вид, который  прикрепляется
к скалам морского дна  и  выносит  их  на  поверхность,  когда  становится
достаточно плавучим. Местные жители приносят их и  помещают  на  островах,
если они не слишком большие. Белые валуны чем-то  привлекают  птиц  гаржу,
жители убивают их или приручают.
     - А как насчет питьевой воды?
     - Это океан свежей воды.
     Вольф, глядя через просвет  зарослей  пурпурных  с  желтыми  полосами
фрондов и отягощенных ягодами кустов  вышиной  до  пояса,  увидел  как  на
горизонте  появилась  огромная  черная  арка,  через  минуту   она   стала
окружностью, поднимающейся над горизонтом.
     - Это луна, - сказала Вала. - Здесь все изменено.  Солнца  нет,  свет
исходит от неба. Поэтому луна обозначает ночь, или отсутствие  света.  Это
бледный вид ночи, но все же лучше, чем никакой. Позднее ты увидишь планету
Аппирмадзум. Она находится в центре этой вселенной, а вокруг нее вращается
пять второстепенных планет. Ты увидишь их тоже, все черные и погруженные в
небо как наша луна.
     Вольф спросил, как она узнала так много о мире Уризена. Она  сказала,
что эти сведения ей дал, хотя и без желания,  Теорион.  Он  узнал  многое,
пока был пленником Уризена. Он не хотел расставаться с  этой  информацией,
так как был злым и эгоистичным. Но когда кузены, братья и  сестры  поймали
его, то заставили его заговорить.
     - Большинство шрамов заживает, - сказала она и засмеялась.
     Вольф хотел знать не было  ли  в  конце  концов  у  Теориона  хорошей
причины для желания убить их. И он хотел знать насколько правдива  история
об их  отношениях.  Ему  придется  поговорить  когда-нибудь  с  Теорионом,
конечно на безопасном расстоянии.
     Вала замолчала и схватила Вольфа за руку.  Он  начал  отталкивать  ее
думая, что она пытается выкинуть какой-нибудь  трюк.  Но  она  с  тревогой
смотрела вверх, как и Ринтрах.



                                    3

     Фронды высотой в шестьдесят футов скрывали какой-то предмет  в  небе.
Теперь он увидел массу шириной по крайней мере четверть  мили,  пятидесяти
футов толщины  и  почти  милю  длины,  плывущую  в  пятидесяти  футах  над
островом. Она дрейфовала с ветром,  который  дул  из  неизвестной  стороны
света. В этом мире без солнца север, юг, восток и запад ничего не значили.
     - Что это? - спросил он.
     -  Это  остров,  который  плавает  в  воздухе.  Поспешим,  мы  должны
добраться до деревни, пока не началась атака.
     Вольф отправился за ними. Время от времени он поглядывал вверх  через
заросли  фрондов   на   аэронес.   Он   спускался   довольно   быстро   на
противоположный конец  острова.  Вольф  догнал  Валу  и  спросил  ее,  как
управляется этот небоплаватель. Она ответила,  что  его  жители  применяют
клапаны в гигантских  пузырях,  чтобы  выпускать  водород.  Эта  процедура
требует усилий  почти  всех  жителей,  так  как  каждый  пузырь  и  клапан
управляются  вручную.  Во  время  спуска  им  всем  приходится  заниматься
управлением.
     - Как они ведут его?
     - Пузыри имеют выходные отверстия; когда абуталы хотят  чтобы  остров
летел  в  определенном  направлении,  они  выпускают  газ  из  пузырей  на
противоположной стороне. Они не получают сильных толчков, так как в  своем
деле очень искусны. Но даже при этом им приходится бороться с ветром и они
не всегда эффективно маневрируют. Нас они уже дважды атаковали и оба  раза
не сумели сесть на остров. Они бросают морские якоря -  большие  камни  на
концах  канатов  -  чтобы  медленно  спускаться.  Первые  разы   атакующие
опускались близко к острову, вместо  того  чтобы  повиснуть  как  раз  над
островом, и им пришлось довольствоваться  атакой  с  моря.  Они  потерпели
неудачу.
     Она покачала головой и добавила.
     - О нет! Это должно быть, Илмавиры. Да поможет нам Лос.
     Сперва Вольф подумал, что полсотни летательных аппаратов,  выпущенных
из аэронеса, были маленькими самолетами.  Когда  же  они,  кружась  против
ветра, спустились к земле, он увидел, что это  планеры.  Крылья  длиной  в
пятьдесят футов были сделаны из какого-то блестящего металла и украшены на
концах  зубцами.  Под  каждым  крылом  был  нарисован   краской   глаз   с
перекрещенными над ним шпагами,  фюзеляж  был  не  покрыт,  корпус  и  его
оснастка, элероны и рули были покрашены в пурпурный цвет.  Пилот  сидел  в
плетеной корзине как  раз  впереди  развернутых  крыльев.  Нос  судна  был
закруглен и имел длинный  рог,  выступающий  вперед  на  расстояние  около
двадцати футов.
     Как рог нарвала, подумал Вольф. Как он узнал позднее, рога были взяты
у гигантских рыб.
     Планер прошел над ними до тропинки,  на  которой  приземлился.  Вольф
бросил взгляд на пилота. Его рыжие волосы торчали по крайней мере на фут в
высоту, они блестели от какого-то фиксатора. Лицо его было выкрашено,  как
у краснокожего индейца, красными  и  зелеными  кругами,  и  черные  полосы
спускались по его шее к плечам.
     - Деревня находится примерно в полумиле отсюда, - заметила Вала. - На
самом конце острова.
     Вольфа заинтересовало, почему она так обеспокоена. Почему  Властелина
беспокоило то, что случится с другими. Она объяснила,  что,  если  Илмавир
совершит успешную вылазку, они убьют всех женщин  на  острове.  Потом  они
оставят несколько лишних своих людей, как в колонии.
     Остров не был совершенно  плоским.  Там  и  тут  были  возвышенности,
образованные неровно выросшими пузырями. Вольф взобрался на вершину  одной
из них  и  посмотрел  поверх  фрондов.  Абута  спустилась  теперь  уже  до
пятидесяти футов, медленно снижаясь и направляясь  прямо  к  деревне.  Это
была группа, насчитывающая около сотни похожих на ульи хижин,  построенных
из фронды. Стена высотой в двадцать футов окружала деревню. Дома выглядели
так, как будто были построены  из  камней,  бамбука,  фрондов  и  каких-то
скучно серых  столбов,  которые  могли  быть  костями  гигантских  морских
животных.
     За  стеной  располагались  мужчины  и  женщины,  а  несколько   групп
находились снаружи на открытой местности. Они  были  вооружены  копьями  и
луками со стрелами.
     За деревней были доки, построенные из обычного бамбука. Вдоль них  на
берегу были лодки различных размеров.
     Дно летающего острова было густым сплетением толстых кореньев. Однако
в нем были отверстия и из нескольких таких отверстий выбрасывались большие
камни на канатах, сплетенных из каких-то растений. Камни-якоря, вырезанные
в форме дисков, были белыми, похожими на  гипс.  Они  тащились  с  моря  и
волоклись по острову, ударяясь  о  землю,  некоторые  якоря  попадали  под
лодки.
     Другие якоря падали ударяясь  о  стены  деревни.  Они  натыкались  на
сплетение материалов образующих стены из высоких столбов. Они ударялись  о
голубую без травы землю и задевали хижины. Те рушились под ударами камней.
В то же самое время из отверстий стреляли из луков, метали копья и бросали
горящие факелы на людей, находящихся  внизу,  некоторые  островитяне  были
сбиты с ног, хижины начинали гореть. Горящие факелы взрывались  и  от  них
поднимался густой черный дым.
     Однако защитники не были обеспокоены. Из большого  центрального  дома
вышли мужчины и женщины со странными приспособлениями. Они подожгли  их  и
выпустили вверх и те быстро достигли нижней части острова  небоплавателей,
коснулись  сплетения  ветвей  и  загорелись  там,  потом  они   неожиданно
взорвались и разнесли огонь по окружающим их корням.
     Крыша одной из хижин поднялась и повернулась  на  одну  сторону,  как
крышка люка. Стены аккуратно разошлись во внешние стороны, падая на землю,
и хижина  приняла  вид  распустившегося  цветка.  В  центре  ее  оказалась
катапульта, гигантский  лук  со  стрелой,  сделанной  из  рогов  существа,
которое издает гудение, словно планер.
     К стреле было прикреплено несколько горящих пузырей. Лук отпустили  и
горящая  стрела  взвилась  вверх  и  вонзилась  в  нижнюю  часть   острова
небоплавателей.
     Команда катапульты снова начала натягивать тетиву.
     Из отверстия небесного острова выпал мужчина, за ним последовало  еще
десять. Они спускались как на парашютах. Их спуск тормозили пучки пузырей,
прикрепленные ремнями вокруг плеч и груди. Стрела пронзила первого абутала
как раз в тот момент, когда тот коснулся земли, а потом были проколоты еще
трое из десяти, опускавшихся следом.
     Оставшиеся в живых приземлились невредимыми  вблизи  катапульты.  Они
отстегнули ремни  и  пузыри  рванулись  вверх.  К  этому  времени  их  уже
окружили.  Десантники  сражались  весьма  ожесточенно,  один  добрался  до
катапульты, но был сражен двумя копьями.
     Летающий остров, подгоняемый ветром, начал  проходить  над  деревней.
Начали падать новые камни на канатах и несколько из них попало в сплетение
стен не разрушив их. Потом веревка  упала  на  фронды,  и  огромная  петля
охватила деревья.
     Затормозив, небесный путешественник повернулся так, чтобы его большая
часть нависла  над  этой  частью  острова.  К  тому  времени  все  планеры
приземлились, хотя и  не  все  успешно.  Из-за  густой  растительности  им
пришлось  спускаться  на  фронды.   Некоторые   перевернулись,   некоторые
разбились  о  фронды.  Часть  проскользнула  между  фрондами  и  разбилась
вдребезги о плотные густые кусты.
     Но оттуда, где стоял Вольф,  было  видно  по  крайней  мере  двадцать
невредимых пилотов, которые теперь ускользали в джунгли. Там  должны  были
быть и другие.
     Он услышал как его позвали по имени. Это вернулась Вала  и  стояла  у
подножия холма.
     - Что ты собираешься делать? - сердито спросила  она.  -  Тебе  нужно
стать на чью-то сторону, Джадавин, хочешь ли ты  этого  или  нет.  Абуталы
убьют тебя.
     - Возможно ты права, - сказал он, спустившись  с  холма.  -  Я  хотел
получить представление о том, что происходит. Не хочется слепо вмешиваться
в это дело, не зная где кто находится и как идет бой.
     - Ты всегда осторожен и хитер, Джадавин, -  сказала  она.  -  Но  это
хорошо, это показывает, что ты не дурак, о чем  я  знаю.  Поверь  мне,  ты
нуждаешься во мне, так же как я в тебе. Ты не можешь сделать все один.
     Он последовал за ней и вскоре они  наткнулись  на  Ринтраха,  который
припал к земле под фрондой. Он сделал им знак, чтобы они соблюдали тишину.
Когда они приблизились, Вольф посмотрел туда, куда  указывал  Ринтрах.  Не
более чем в двадцати футах от них стояли пять  воинов-абуталов.  Слева  от
них из кустов поднимался хвост разбитого планера.  У  них  были  маленькие
круглые щиты из кости,  метательные  костяные  копья  были  с  бамбуковыми
древками, а некоторые имели луки  со  стрелами.  Луки  короткие  и  сильно
изогнутые, были сделаны из какого-то рогоподобного материала и состояли из
двух частей, которые соединялись в центральной впадине рогов.
     Воины были слишком далеко от них,  чтобы  можно  было  подслушать  их
разговор.
     - Какова дальность действия твоего лучемета? - спросила Вала.
     - Он убивает до пятидесяти футов, - сказал он. - Третья степень ожога
- следующие двадцать футов, а после этого  вторая  степень  ожога,  дальше
легкий ожог и совсем ничего.
     - Теперь твой шанс. Нападай на них. Ты  сможешь  убить  всех  пятерых
одним движением, прежде чем они поймут, что происходит.
     Вольф вздохнул.  Настанет  ли  время,  когда  не  нужно  будет  ждать
наставлений Валы? Прежде он давно бы убил их и  продолжал  бы  действовать
совместно с Валой и Ринтрахом. Но он не  был  больше  Джадавином,  он  был
Робертом Вольфом. Вала не  поймет  этого,  она  примет  его  колебания  за
слабость. Он не хотел убивать, но сомневался в том, что существует  другой
способ  защиты,  заставить  абуталов  прекратить  нападение.  Вала   знала
островитян и, возможно, говорила ему правду. Поэтому, нравится ему это или
нет, придется ему встать на их сторону.
     Позади них раздался пронзительный крик. Вольф перекатился через  себя
и привстал, увидев еще троих воинов-абуталов примерно в  сорока  футах  от
него. Они вышли из-за фронды и целились в  них,  подняв  свои  метательные
копья.
     Вольф повернулся кругом, чтобы встать лицом к трем абуталам, и  нажал
на пластинку на нижней стороне  трехфутового  ствола.  Ослепительно  белый
луч, толщиной с палец, прошел  через  животы  всех  троих.  Растительность
между ними и позади них задымилась. Все трое упали вперед,  роняя  из  рук
копья и скользя по траве лицом.
     Вольф поднялся на одно колено  и  повернулся  лицом  к  пятерым.  Два
стрелка прицелились в него. Вольф сбил их первыми, потом троих  остальных.
Он полз, оглядываясь кругом и разыскивая других,  которых  могли  привлечь
крики.
     Но слышен был только ветер, дующий на  фрондах,  затихающие  крики  и
приглушенные звуки битвы в деревне.
     Запах  горелой  плоти  вызывал  в  нем  отвращение.  Он  поднялся   и
перевернул три трупа, а потом и те пять,  что  лежали  в  стороне.  Он  не
думал, что они еще живы,  но  хотел  удостовериться.  Каждый  из  них  был
перерезан лучом почти пополам.  Кожа  вдоль  глубоких  ран  подгорела  под
лучом. Крови было мало, так как луч сжег их легкие и все внутренности.  Их
кишки сократились и выпустили содержимое.
     Вала смотрела на лучемет. Она была очень  любопытна,  но  знала,  что
напрасно просить Вольфа дать ей оружие в руки.
     - У тебя две ступени регулировки, - сказала она. - Что  же  он  может
сделать на полной мощности?
     - Он способен разрезать десятифунтовую плиту из стали, - ответил  он.
Но заряд иссякнет  через  60  секунд.  На  половинной  мощности  он  может
работать в течение десяти минут, пока не понадобится перезарядка.
     Она посмотрела на его карманы, и он улыбнулся. Он вовсе не  собирался
говорить ей сколько в карманах у него зарядов.
     - Что случилось с вашим оружием, - спросил он.
     Вала издала проклятие и сказала:
     - Его украли, пока мы спали. Я не знаю,  сделал  ли  это  Уризен  или
хитрый Теорион.
     Вольф пошел по направлению к месту  битвы,  двое  других  последовали
следом за ним. Остров над ними бросил на них бледную тень,  которая  скоро
станет  гуще  когда  приносящая  ночь  луна  покроет  эту  часть  планеты.
Алмавиры, мужчины и женщины, продолжали спускаться с летающего острова  из
отверстия на дне его. Другие поддерживаемые пучками пузырей, тушили  пожар
на его днище. Они пользовались странными предметами,  которые  при  сжатии
испускали струи воды.
     - Они живые,  кроткие  существа,  -  сказала  Вала.  -  Амфибии.  Они
путешествуют по суше, выбрасывая струи воды, передвигаясь толчками.
     Вольф переключил лучемет на полную мощность. Всякий  раз,  когда  они
проходили мимо каната, прикрученного к  дереву  или  каменному  якорю,  он
перерезал канат. Трижды они наталкивались на абуталов и он переключал свой
лучемет на полмощности. К тому времени, когда  он  оказался  в  нескольких
ярдах от деревни, то перерезал сорок канатов  и  убил  двадцать  мужчин  и
женщин.
     - Счастье для нас, что ты прибыл вовремя, - сказала Вала. - Думаю что
мы не смогли бы справиться с ними, если бы ты не пришел.
     Вольф вздрогнул. Он извлек заряд лучемета  и  сунул  в  ствол  другой
маленький цилиндрик. У него осталось еще шесть цилиндриков,  и  если  дело
будет так дальше продолжаться, то скоро он останется без  них.  Но  делать
нечего, сберечь их было невозможно.
     Деревня была окружена со стороны суши  абуталами,  их  было  примерно
девяносто человек. Очевидно те, которые оставались в деревне, были  заняты
тушением пожаров, однако им больше не нужно  было  беспокоиться  об  атаке
сверху непосредственно. На остров илмавиров  подействовало  то,  что  было
обрезано очень много канатов. Он скользнул по ветру  на  четверть  мили  и
только из-за сотни других веревок и якорей, которыми они пользовались, еще
держался за поверхность острова.
     Вольф  срезал  лучеметом  группу  офицеров,   стоявших   на   вершине
единственного ближайшего к деревне холма.
     Вскоре абуталы стали  понимать,  что  происходит.  Половина  оставила
осаду, чтобы окружить холм.  Местность  ощетинилась  копьями  и  стрелами.
Властелины были в зоне поражения концентрированного залпа  стрел,  но  они
находились под защитой группы из четырех каменных идолов на холме.
     Вала сказала:
     - Теперь они перешли к обороне. Если они не  поняли  этого  пока,  то
скоро узнают. И это будет хорошо для нас. Возможно...
     Она  молчала  некоторое  время,  пока  Вольф  расправлялся  с   тремя
мужчинами бежавшими по впадине на холме. Потом он сказал:
     - Что возможно?
     - Наш любимый отец оставил для нас здесь  весточку.  Он  сообщил  нам
кое-что из того, что нам нужно сделать, чтобы найти "врата", которые ведут
к нему. Их нет на этом острове. Он сообщил, что есть пара ворот на  другом
острове, но где именно не указал. Нам нужно будет самим найти их,  поэтому
я думаю...
     Послышался рев абуталов и передовые отряды бросились на холм. Стрелки
создали прикрытие залпом из по крайней мере тридцати луков. Вала и Ринтрах
укрылись за идолом, как им велел Вольф. Как бы сильно он не желал,  он  не
мог не расходовать заряды и был вынужден сделать это.
     Он переключил лучемет на  полную  мощность  и  выстрелил  по  головам
первых рядов. От растительности и от тел поднимался дым, когда он описывал
круг ослепительно белым лучом. Стрелкам пришлось  обнаружить  себя,  чтобы
обеспечить прицельность стрельбы, и поэтому большинство упало сраженными.
     Стрелы засвистели вокруг Вольфа, отскакивая от каменных идолов.  Одна
ударила его в плечо, другая рикошетом от камня пролетела  между  его  ног.
Потом стрел больше не было. Абуталы во вторых рядах,  увидев  перед  собой
сморщенные тела и  почуяв  запах  горелого  мяса,  дрогнули.  Вольф  начал
направлять луч на них, и они бросились в джунгли.
     - Что ты думаешь? - спросил он Валу.
     - Мы можем искать тысячи лет, используя этот остров как корабль, и не
найти острова, на котором находятся врата. Возможно  такова  и  была  цель
нашего  отца.  Он  будет  наслаждаться,  видя  бесполезные  наши   поиски,
наслаждаясь  нашим  отчаянием,  и  разногласиями  и  убийствами,   которые
возникнут между нами за столь долгий срок. Но если бы мы  были  на  абуте,
который даст нам возможность не только передвигаться быстрее, но и  видеть
гораздо больше с высоты...
     - Прекрасная мысль! -  сказал  Вольф.  -  А  как  уговорить  абуталов
позволить  нам  сопровождать  их?  И  какая  гарантия  того,  что  они  не
набросятся на нас при первой же возможности?
     - Ты совсем забыл о своей младшей сестре. Как мог ты, единственный из
всех, кто любил меня, не помнить какой убедительной я могу быть?
     Она встала и закричала в сторону безлюдных на первый взгляд джунглей.
Некоторое время ответа не было. Она повторила. Вскоре из-за  фронды  вышел
офицер. Это был высокий, хорошо сложенный человек,  старше  тридцати  лет,
красивый, несмотря на круги наведенные у него на лице. Кроме черных  полос
вниз по шее и плечам, он был украшен нарисованной на груди морской птицей.
Это был инфтара. Он служил знаком командира планерных войск.  Позади  него
стояла его жена, одетая в короткую  юбку  из  птичьих  перьев  красного  и
синего цвета, ее рыжие волосы были закручены, лицо  выкрашено  красными  и
белыми ромбами, вокруг шеи висело  ожерелье  из  костей  пальцев,  поперек
груди был нарисован инфтара и вокруг пупка три концентрических  окружности
малинового, черного и желтого цветов. По обычаю абуталов, она сопровождала
мужа в бою. Если он умирал, ее долгом было атаковать его убийц,  пока  она
не убьет их или не погибнет сама.
     Оба приблизились к холму, пока Вольф  не  приказал  им  остановиться.
Вала начала говорить и мужчина заулыбался.  Его  жена  однако  внимательно
наблюдала за Валой во время этого разговора.



                                    4

     Лугарн, офицер капитулировал только  тогда,  когда  были  согласованы
определенные условия. Отказался он покинуть  остров  пока  не  получит  по
крайней мере то, что намеревался захватить Илмавир, начиная атаку. Вала не
колебалась и обещала ему, что военными трофеями  будут  домашняя  птица  и
животные (морские крысы и молодые тюлени) защитников. Кроме того,  абуталы
могут изуродовать трупы своих врагов и снять с них скальпы.
     Островитяне плавучего острова, который назывался Фринкан,  возражали,
когда услышали эти условия. Тогда Вольф сказал их вождям, что если они  не
примут условия - война будет продолжаться. И он, Вольф, не  станет  на  их
сторону. Конечно они ответили, что сделают  так,  как  он  хочет.  Абуталы
отняли у жителей деревни все, что сочли ценным и нужным.
     Другие Властелины - Лувах, Энион, Аристон, Тармас, Паламброн - были в
деревне, когда началась атака. Они очень удивились, увидев  Вольфа,  и  не
могли скрыть зависти к его лучемету. Только Лувах оказался рад видеть его.
Лувах, самый низкорослый из всех, имел песочного цвета волосы  и  красивые
черты лица,  за  исключением  широкого  и  пухлого  рта.  Его  глаза  были
темно-голубыми, по переносице бежали дорожки веснушек. Он обнял  Вольфа  и
крепко сжал и даже чуть не всплакнул.  Вольф  разрешил  ему  обнять  себя,
потому что верил - Лувах не воспользуется возможностью заколоть его. Когда
они были детьми,  то  крепко  дружили,  имели  много  общего,  будучи  оба
фантазерами, склонными другим позволять думать и  делать,  что  те  хотят.
Фактически  Лувах  никогда  не  принимал  участия  в   смертельных   играх
Властелинов, пытавшихся лишить других собственности или убить.
     - Как нашему отцу удалось выманить тебя из твоего мира?  Ты  был  там
счастлив и в безопасности, - сказал Вольф.
     Лувах криво усмехнулся и сказал:
     - Я мог бы спросить тебя о том же. Возможно он проделал тот же трюк и
с тобой, как и со мной. Он прислал посыльного - сверкающую Гексакулум, она
поведала, что послана тобой. Ты хотел, чтобы я навестил тебя,  потому  что
ты  страдаешь  от  одиночества  и  хочешь  повидать  своего  единственного
родственника, не жаждущего твоей гибели. Поэтому я, приняв, как  я  думал,
необходимые предосторожности покинул свою планету. Я вошел, как считал,  в
твои ворота и очутился на этом острове.
     Вольф покачал головой и заметил:
     - Ты всегда был слишком стремительным, брат, слишком опрометчивым.  И
все же я преисполнен  уважения  к  тебе,  как  к  человеку,  пренебрегшему
собственной безопасностью, чтобы навестить меня. Только...
     - Только мне  следовало  бы  быть  осмотрительным  и  увериться,  что
посыльный прибыл действительно от тебя. В другое время я так бы и  сделал.
Но в тот момент, когда появилась Гексакулум, мои мысли были полны тобой, я
скучал по тебе. Даже мы, Властелины, имеем слабости, ты же знаешь.
     Вольф некоторое время молчал, наблюдая, как ликующие Илмавиры волокут
домашнюю птицу,  животных,  награбленные  ожерелья  и  кольца  из  морских
нефритов. Потом произнес:
     -  Мы  безусловно  в  отчаянном  положении.  И  наибольшую  опасность
представляет отец. Но почти равная смертельная угроза нависла и над  теми,
кто стал нашими союзниками. Данное ими  слово,  не  оставляет  обязанности
присматривать за ними. Я предлагаю тебе взаимную поддержку, мы будем спать
и бодрствовать поочередно.
     Лувах вновь усмехнулся:
     - Однако во сне ты не забудешь держать один глаз  приоткрытым,  чтобы
следить за мной, а, брат?
     Вольф нахмурился и Лувах поспешно продолжал:
     - Не сердись, Джадавин. Нам с тобой удалось прожить  так  долго  лишь
потому, что мы не утрачиваем взаимного доверия,  причем  поступали  так  с
самыми благими намерениями. Подумать только, ведь было  время,  когда  все
мы,  двоюродные  братья  и  сестры,  жили,  учились   и   играли   вместе,
благословенные невинностью взаимной любви. Теперь же мы словно злые волки,
готовые перегрызть друг другу глотки.  А  почему,  спрашивается?  Я  скажу
тебе. Потому что Властелины сумасшедшие. Они считают  себя  богами,  тогда
как в действительности они самые обыкновенные  люди,  не  лучше  вот  этих
дикарей. Только нам посчастливилось быть наследниками могущественной науки
и техники, достижениями которых мы  пользуемся,  не  понимая  их  законов.
Подобно злым  детям  мы  забавляемся  игрушками,  способными  создавать  и
разрушать целые миры. Великие и мудрые люди,  придумавшие  эти  "игрушки",
давно  почили,  знание  их  обратилось   в   прах   и   лишь   технология,
унаследованная  у   космических   государств,   продолжает   существовать,
используемая для утех и насыщения алчности.
     - Мне все это хорошо известно, брат, - согласился Вольф,  -  возможно
даже лучше чем  тебе,  поскольку  было  время,  когда  я  сам  наслаждался
эгоизмом и пороками. Мне многое пришлось пережить, когда-нибудь я расскажу
тебе - и собственный горький опыт пробудил во мне  человеческую  сущность,
которую, надеюсь, ты сможешь оценить.
     Илмавиры спустили с абуты огромные лестницы, увлекаемые вниз  тяжелым
грузом. Награбленное добро привязали к направляющим веревкам и  подняли  к
отверстиям в донной части острова. Так же подняли и  те  планеры,  которые
еще можно было починить. Вольф расположился  в  упряжке,  прикрепленной  к
паре пузырей;  двигаясь  вверх,  он  держал  лучемет  наготове,  поскольку
отдавал себе отчет, что находится во власти абуталов,  и  те  вполне  были
воодушевлены успехом. Но как ни странно, никто не проявил враждебности. Он
прошел через отверстие,  две  ухмыляющиеся  женщины  подхватили  его.  Они
оттащили его в сторону и сняли упряжь.
     Затем отнесли и бросили пузыри в самом дальнем углу.
     Когда подняли всех Властелинов, Лугарн со своей  женой  Ситаз  отвели
своих союзников в верхнюю часть острова. Ступени, изготовленные из  весьма
тонкого  и  легкого  материала,  но  очень  прочные,  представляли   собой
уплотненную оболочку газовых пузырей. На абуте, где газ считался  жизненно
важным, все  делалось  как  можно  более  легким.  Это  повлияло  даже  на
разговорный язык, как заметил потом Вольф. В целом их речь  отличалась  от
основного запаса предков незначительно, но  фонетический  строй  претерпел
некоторые изменения. Кроме того, появились новые слова, уточняющие понятия
связанные  с  весом,  формой,   гибкостью,   размерами,   вертикальным   и
горизонтальным направлением движения.
     Лестничный колодец представлял собой цилиндр, вырезанный в  сплетении
корней. Поднявшись по нему, Вольф очутился в своего рода амфитеатре. Полом
просторного помещения служили широкие полосы оболочек пузырей,  а  покатые
стены и потолок были огромными пузырями, связанными корнями.  На  обширной
палубе находилось только  одно  общественное  здание  с  крышей,  покрытой
тростником,  а  также  длинная   скрытая   со   всех   сторон   постройка,
предназначенная для увеселений. В доме имелись плоские камни,  на  которых
каждая семья готовила пищу. В проходах копошилась домашняя  птица,  бегали
морские крысы, а в дюймовой глубины пруду играли стокилограммовые  тюлени,
которых разводили на мясо.  Ситаз,  жена  вождя,  отвела  новоприбывших  в
предназначенное для них помещение. Комнаты в виде небольших  кабинок  были
вырезаны в корнях, а полом и стенами служили все те же  оболочки  пузырей.
Двери заменяли вырезанные в полу отверстия,  куда  поднимались  с  помощью
складных  лестниц.  Свет  проникал  через  единственный  иллюминатор:  для
освещения также использовались лампы,  заправленные  рыбьим  жиром.  Места
едва хватало, чтобы сделать два шага в сторону и  два  шага  в  другую.  В
качестве кроватей использовались ниши  в  стенах,  по  форме  напоминающие
гроты, заправленные матрасами из перьев, набитых  в  рыбью  кожу.  Большая
часть  дневной  и  ночной  деятельности  проходила  на  "Главной  палубе".
Уединиться было негде, кроме капитанского мостика.
     Вольф ожидал, что абуталы тотчас же отплывут,  подняв  якоря.  Однако
Лугарн сказал,  что  им  придется  некоторое  время  подождать.  Во-первых
острову необходима большая высота, чтобы  лететь  над  открытым  морем.  А
бактериям, вырабатывающим газ в пузырях потребуется,  даже  при  усиленной
подкормке, самое меньшее два дня,  чтобы  наполнить  пузыри,  иначе  полет
будет небезопасным.
     Во-вторых, при сражении абуталы понесли огромные потери,  людей  явно
не хватало чтобы эффективно управлять островом, поэтому  Лугарн  предложил
последовать древнему  обычаю  и  пополнить  команду  вербовкой  фринканов.
Убедившись,  что  гости  благополучно  разместились,  Лугарн  вернулся  на
поверхность. Вольф с любопытством последовал за ним. Вала  также  настояла
на своем участии, хотя служило ли ее желание  удовлетворению  прихоти  или
она собиралась не спускать с него глаз - это Вольф не знал.  Возможно  это
решение было продиктовано и тем и другим. Лугарн объяснил вождю фринканов,
что от него требуется. Вождь удрученно махнул рукой, давая понять, что ему
все равно. Лугарн собрал выживших и огласил свое предложение. К  удивлению
Вольфа многие пожелали стать добровольцами.  Вала  сказала,  что  эти  два
народа были заклятыми врагами, но сейчас фринканы ослаблены и кроме  того,
молодежь привлекла романтика жизни на летающем острове.
     Лугарн осмотрел добровольцев и выбрал тех, кто проявил себя во  время
битвы. В первую очередь он  старался  брать  женщин,  особенно  с  детьми.
Последовала церемония ритуальной пытки, заключавшаяся  в  прижигании  паха
кандидата или кандидатки. Обычно захваченного противника пытали до смерти,
если он не проявил должной стойкости и смелости. Потом его могли принять в
племя.
     При крайней необходимости, как в данном случае, пытали символически.
     Позднее, когда  остров  отплывет,  новобранцы  пройдут  церемонию,  в
которой каждый смешает свою кровь с кровью  илмавирцев.  Это  предотвратит
месть со стороны земных  жителей,  поскольку  кровное  братство  считается
священным.
     - Есть и другая причина, обусловленная  время  от  времени  пополнять
команду, - сказала Вала. - Абуталы -  и  земные  и  воздушные  островитяне
склонны к кровосмешению. Поэтому-то обычай предписывает принимать в  племя
пленников.
     Вала была теперь очень дружелюбной с Вольфом  и  настаивала  на  том,
чтобы проводить с ним все время. Она даже стала снова называть его Уивкрат
- термин Властелинов, означавший "дорогой".  Она  опиралась  на  его  руку
всякий раз когда предоставлялась  возможность,  и  однажды  даже  легонько
поцеловала его в щеку. Вольф не ответил на ласку. Даже теперь, пятьсот лет
спустя, он не забыл, что когда-то они были  любовниками,  и  она  пыталась
убить его.
     Вольф отправился  к  вратам,  через  которые  вошел.  Вала  увязалась
следом. На ее вопросы  он  ответил,  что  хочет  еще  разок  поговорить  с
Теорионом.
     - С этой морской жабой? Чего ради? Что он может знать?
     - Посмотрим.
     Они приближались к вратам. Теориона не было видно. Вольф прошелся  по
краю острова, чувствуя что то тут, то там земля проседает под  его  весом.
Очевидно пузыри в этих местах были не такими полными.
     - Сколько таких островов имеется на планете и каков  их  максимальный
размер? - спросил он.
     - Не знаю. За время, что я здесь, мы видели  два,  фринканы  говорят,
что таких островов множество. Они упоминали еще о матери  островов,  самом
большом острове,  имеющим,  если  верить  слухам,  огромные  размеры.  Все
остальные летающие острова приблизительно одного  размера.  Слушай,  зачем
нам говорить об этих скучных материях? Разве нам нечего вспомнить?
     - Что же? - осведомился Вольф.
     Она повернулась к нему, приблизив лицо так, что поднятые губы чуть не
коснулись его подбородка.
     - Почему бы нам не забыть прошлое? В конце концов  прошло  так  много
времени, мы тогда были так молоды и глупы.
     - Сомневаюсь, чтобы ты сильно изменилась.
     Вала улыбнулась:
     - Почему ты так уверен? Разреши мне доказать,  что  теперь  я  совсем
другая.
     Она обняла его и положила голову на грудь.
     - Кое в чем я действительно стала  другой.  Но  ведь  я  любила  тебя
когда-то и теперь, когда я вижу тебя снова, то  понимаю,  что  никогда  не
переставала любить тебя.
     - Даже тогда, когда пыталась убить меня в моей постели? - спросил он.
     - Ах это, дорогой мой,  я  была  уверена,  что  ты  изменяешь  мне  с
противной и хитрой Алаградой. Я думала,  что  ты  предал  меня.  Можно  ли
бранить женщину, которая сходила с ума от ревности? Ты ведь знаешь,  какая
я собственница.
     - Даже слишком хорошо. - Вольф оттолкнул ее и добавил: - Еще ребенком
ты была эгоисткой. Эгоистичны все Властелины, но ты  своего  рода  уникум,
чего я тогда в тебе нашел?
     - Ах мерзавец! - воскликнула она. - Ты любил меня,  потому  что  я  -
Вала. Вот и все.
     Вольф покачал головой.
     - Возможно когда-то так и  было.  Но  теперь  прошло.  И  никогда  не
повторится.
     - Ты любишь другую? Я знаю ее? Это случаем не Анана, не моя глупая  и
кровожадная сестра?
     - Нет! - отрезал Вольф. - Анана кровожадна, но не глупа. Ведь она  не
попалась в ловушку Уризена. Кстати почему я не вижу ее здесь?  Или  с  ней
что-нибудь случилось? Она умерла?
     Вала пожала плечами и отвернулась.
     - Понятия не имею. Но твое беспокойство доказывает, что ты ее любишь.
Анана! Кто мог подумать!
     Вольф не пытался убедить ее в обратном. Он счел неразумным  упоминать
о Хрисенде, пусть даже Вала  никогда  с  ней  не  встречалась.  Не  стоило
рисковать.
     Вала повернулась и спросила:
     - А что случилось с твоей девицей - землянкой?
     - Какой землянкой? - переспросил он ошеломленный ее злобой.
     - Как какая? - скривилась  Вала.  -  Я  имею  в  виду  эту  Хрисенду,
смертную, которую ты привез с Земли около двух с половиной столетий назад.
Из района под названием  Троя  или  что-то  в  этом  роде.  Ты  сделал  ее
бессмертной и она стала твоей возлюбленной.
     - Как и несколько тысяч ей подобных, - заметил он.  -  Почему  именно
она привлекла твое внимание?
     - Не спорь,  я  все  знаю,  ты  и  впрямь  стал  выродком,  мой  брат
Вольф-Джадавин.
     - Тебе даже известно мое земное  имя  -  имя  которым  я  предпочитаю
называться? А как много ты еще знаешь? И почему это так тебя интересует?
     - Просто я всегда отличалась любопытством по отношению к Властелинам,
- усмехнулась Вала, - вот почему я и остаюсь так долго в живых.
     - А не подскажешь ли ты, отчего умерло так много других?
     Ее голос снова стал нежным и она улыбалась.
     - Нам нет причин ссориться. Почему бы не оставить прошлое в прошлом?
     -  Ссориться?  О  нет!  Что  прошло,  то  прошло,  если  только   оно
действительно было, только вот Властелины никогда не помнят хорошего и  не
забывают обид. И до тех пор, пока ты  не  убедишь  меня  в  ином,  я  буду
считать тебя прежней Валой. Такой же  прекрасной,  может  даже  еще  более
прекрасной, чем раньше, но с черной гнилой душой.
     Она попыталась улыбнуться.
     - Ты всегда был слишком резок. Может поэтому я тебя и любила.  И  как
мужчина ты был лучше других, ты был самым великим из моих любовников.
     Она ждала, что он вернет ей комплимент, но вместо этого он ей сказал:
     - Любовь - вот что творит любовников,  и  я  тебя  любил.  Но  все  в
прошлом.
     Вольф повернулся и вновь зашагал по краю берега.  Вала  следовала  за
ним на расстоянии  двадцати  футов.  Почва  местами  прогибалась  под  его
ступнями. Он помедлил чтобы Вала догнала его и сказал:
     - На дне должно быть много пещер, как можно вызвать Теориона?
     - Никак, а пещер действительно много. Иногда  погибает  целая  группа
пузырей - по болезни или от старости, или их  съедают  рыбы,  которым  они
приходятся  по  вкусу.  Тогда  образуется  каверна,  хотя  постепенно  она
заполняется новыми растениями.
     Вольф отложил сведения в уголок памяти, если дела  пойдут  плохо,  то
человек всегда может найти укрытие под островом. Вала очевидно  догадалась
о его мыслях - дар, который поражал его, когда они были дружны - поскольку
заметила:
     - Я бы туда ни за что не отправилась: вода кишит рыбами-людоедами.
     - Как справляется Теорион?
     - Не знаю. Вероятно он превосходит их  силой  и  быстротой.  В  конце
концов он приспособился к такой жизни, если это можно назвать жизнью.
     Вольф решил  махнуть  рукой  на  Теориона.  Он  направился  назад,  в
джунгли. Вала шла следом. Теперь он позволил ей идти  сзади.  Она  слишком
нуждалась в нем, чтобы покушаться на его жизнь.
     Он прошел всего несколько ярдов, когда  он  был  сбит  с  ног  ударом
сзади. Сначала  он  подумал,  что  Вала  все-таки  прыгнула  на  него.  Он
откатился, стараясь одновременно выхватить из  кобуры  лучемет,  и  только
тогда увидел, что сбит другим. Огромное, блестящее тело Теориона летело на
него. Жирная туша навалилась на  него,  и  дыхание  Вольфа  прервалось  от
четырехсотфунтовой тяжести. Потом Теорион уселся на  нем  и  стал  жестоко
бить лапами по лицу.  Первый  удар  привел  Вольфа  в  полубессознательное
состояние, второй - вверг его в темноту.



                                    5

     Хотя Вольф и лишился на несколько мгновений чувств, он видимо даже  в
бессознательном состоянии продолжал  бороться.  Вытащив  обе  руки  из-под
навалившейся туши, он схватил ласты. Какими бы они не были скользкими,  их
удалось зажать. Способность мыслить ясно вернулась к Вольфу в тот  момент,
когда он в ярости  сдавил  ласты  так,  что  Теорион  завопил  от  боли  и
поднялся. Этого было достаточно; Вольф пнул противника в толстый  живот  и
частично освободился.
     Поднявшись на ноги, Вольф еще раз ударил ногой в самую чувствительную
часть туловища - в голову. Теорион схватился за  лоб  и  откинулся  назад.
Вольф двинул ему в челюсть, потом еще раз пнул в живот.  Зеленые  как  мох
глаза потускнели, лягушачьи ноги подогнулись и Теорион рухнул на землю.
     Однако он не  потерял  сознания  и  когда  Вольф  приблизился,  чтобы
завершить дело, Теорион ударил его  громадной  ступней.  Вольф  перехватил
ступню, и таким образом блокировал удар, но все же  его  отбросило  назад.
Теорион вскочил, пригнулся и снова прыгнул вперед. Вольф также бросился на
противника, выставляя правое колено. Удар пришелся Теориону в подбородок и
оба снова  упали  на  землю.  Вольф  поднялся,  нащупывая  лучемет  но  не
обнаружил его в кобуре. Теорион тоже поднялся, оба противника стояли лицом
друг к другу, только теперь ощущая боль.
     Благодаря особым средствам, естественная сила Вольфа  была  увеличена
вдвое и  его  кости  окрепли,  не  став  хрупкими,  чтобы  соответствовать
возросшей мускульной силе. Однако подобный курс прошли все Властелины, так
что борясь друг с другом, обладали сравнительно одинаковой мощью. Теорион,
чье тело переделал Уризен, весил теперь по  крайней  мере  на  160  фунтов
больше брата. Но Уризен очевидно не намного увеличил  силу  Теориона,  так
как Вольф еще держался в схватке. Хотя вес конечно имеет большое  значение
в борьбе, и Вольфу следовало держаться настороже,  чтобы  не  дать  братцу
воспользоваться преимуществом.
     Теорион отдышавшись, рявкнул:
     - Я из тебя еще выколочу дух, Джадавин! А затем нырну в море,  оттащу
тебя в пещеру и буду держать там, скармливая своим любимцам.
     Вольф огляделся. Вала стояла поодаль, странно улыбаясь.  Он  не  стал
тратить силы и время прося ее о помощи. Подпрыгнув в воздухе, Вольф ударил
Теориона обеими ногами. Урод на мгновение замер, потом присел.  Именно  на
это Вольф и рассчитывал. Он провел удар снизу, но Теорион оказался  весьма
проворен. Скользнув ботинками по спине чудовища, Вольф перелетел на другую
сторону, и тот час же развернулся. Теорион прыгнул, надеясь смять его,  но
был остановлен ударом в челюсть.
     Для большей уверенности Вольф врезал ему пару раз по ребрам.
     Вала зааплодировала:
     - Хвалю, хвалю, не даром я любила такого мужчину и все еще люблю...
     На этот раз Теорион не поднялся, он лежал,  шумно  сопя  разможженным
носом. Теплый котиковый мех пропитался кровью, сочившейся из разбитых  губ
и сломанной челюсти.
     - Почему ты не помогла мне? - поинтересовался Вольф.
     - В этом не было нужды. Я и так не сомневалась,  что  ты  выбьешь  из
этого болтливого мешка все его жабьи мозги.
     Вольф тщетно искал в траве лучемет. Вала, продолжая стоять на  месте,
спросила:
     - Почему ты не воспользовался ножом?
     - Не стоило, мне он нужен живой, мы возьмем его с собой.
     Глаза ее широко раскрылись.
     - Во имя Лоса, зачем?
     - Нам могут понадобиться кое-какие его способности.
     Теорион застонал и сел. Вольф, не  спуская  с  него  глаз,  продолжал
поиски. Наконец он повернулся к Вале.
     - Ладно, детка, давай сюда оружие.
     Вала пошарила в одежде и вытащила лучемет.
     - Я ведь могу тебя убить.
     - Ну что ж, стреляй, только не морочь мне  голову  пустой  болтовней.
Меня не напугаешь.
     - Ах так! Держись! - она в ярости подняла лучемет.
     На какое-то мгновение Вольф решил, что слишком  раздразнил  ее.  Ведь
отличаясь болезненным самолюбием  и  отменной  реакцией  Властелины  редко
спускают оскорбления.
     Но Вала нацелила свое оружие на Теориона и белый луч  коснулся  конца
ласты. Заклубился дым, засмердела горящая плоть.  Теорион  рухнул  наземь,
испустив вопль, глаза его выпучились.
     Вала с улыбкой опустила лучемет и вручила его Вольфу.
     Тот выругался и заметил:
     - Для стрельбы не было никакой  причины,  кроме  твоей  злобы,  Вала.
Злобы и глупости. Я же сказал тебе, что он мог бы стать спасением для  нас
во многих вопросах жизни и смерти.
     Вала  медленно  прошла  по  влажной  траве  и  наклонилась  осмотреть
Теориона. Поднял ласту с обугленным концом, она заметила:
     - Он жив... пока. Его еще можно спасти,  если  так  хочешь.  Но  ласт
придется ампутировать по плечо.
     Вольф молча повернулся и  отправился  позвать  нескольких  илмавиров,
чтобы они помогли переправить Теориона на летающий остров.
     С помощью четырех пузырей это было сделано. Там его уложили  на  полу
Брига. Это была клетка с очень легкими, но крепкими как сталь прутьями  из
расщепленных оболочек пузырей. Вольф  принялся  за  операцию.  Силой  влив
лекарство,  которое  дал  илмавирский  лекарь,  в  горло  Теориона,  Вольф
осмотрел  хирургический  инструмент.  Он  принадлежал   колдуну,   который
заботился как  о  физическом,  так  и  о  духовном  благоденствии  жителей
острова.
     Воспользовавшись пилой из акулоподобной рыбы, Вольф отпилил ласт чуть
ниже плеча. Плоть  расчленилась  легко,  но  вот  чтобы  перепилить  кость
потребовалось дважды менять зубья. Затем шаман  прижал  к  культе  горящий
факел, чтобы закупорить кровоточащие сосуды, и наложил  на  ожог  целебную
мазь,  уверяя  Вольфа,  что  чудодейственное  средство  помогало  и  вовсе
обгорелым.
     Вала наблюдала за ампутацией с легкой  усмешкой.  И  когда  Вольф  на
секунду оторвавшись от работы, встретился с ней взглядом, рассмеялась.  Он
пожал  плечами.  Прекрасный  чарующий  смех  напоминал  ему  звуки  гонга,
слышанные им некогда на реке  Гизирит,  во  время  путешествия  по  стране
Хамшем на третьем этаже своей вселенной. В них  также  звучали  золотистые
нотки, а это единственное, с  чем  можно  сравнить,  вероятно,  из  бронзы
изготовленный, звенел в темной алитуше древних развалин храма  из  нефрита
или халцедона. Звук его отдавался в камнях и зарослях джунглей.  Гонг  был
бронзовым, но набат его звучал золотом. И вот также  звенел  смех  Валы  -
бронзово и золотисто - полный потаенного и темного чувства.
     Она сказала:
     - Он никогда не отрастит себе новый ласт, ты ведь  знаешь,  что  если
постоянно не счищать струпья, ткань зарубцовывается и не регенерирует.
     - Вот это уже не твоя забота, - отрезал он. - Все, что могла, ты  уже
сделала.
     Вала фыркнула и поднялась по винтовой  лестнице  на  главную  палубу.
Вольф выждал некоторое время и, убедившись что Теорион не умер, последовал
за ней. Там обучали обязанностям  принятых  в  племя  фринканов,  и  Вольф
заинтересовался.  Он  спросил  Лугарна,  чем  питаются  огромные   газовые
растения, ибо ему казалось, что корм должен иметь  гигантский  вес.  А  на
летающем острове было по крайней мере тысяча пузырей, каждый из которых  -
размером с газовую камеру цеппелина.
     - Растущий пузырь действительно надо кормить,  -  принялся  объяснять
Лугарн. -  Но  когда  растение  созреет,  пузырь  отмирает.  Его  оболочка
становится сухой и твердой и ее специально обрабатывают,  чтобы  сохранить
гибкость и способность растягиваться. Внутрь  же  помещают  новые  колонии
газовыделяющих бактерий. Им тоже нужна пища, но  в  весьма  незначительном
количестве, а газа они вырабатывают много. На корм им идет главным образом
сердцевина растений, хотя бактерии могут питаться  и  рыбой,  и  мясом,  и
гнилью.
     Некоторое время спустя Лугарн оставил его, сославшись  на  занятость.
Лунные сумерки кончились и вернулся полный дневной свет.  Остров  с  силой
натягивал веревки. Наконец Лугарн решил, что грузоподъемность достаточна и
пора отправляться в путь. Каменные якоря подняли, веревки закрепленные  на
фрондах обрубили. Медленно поднимаясь, остров проплыл над  полуразрушенной
деревней. Некоторое время он оставался на высоте 150 футов. Потом, по мере
того как газ продолжал наполнять пузыри, поднялся до пятисот футов. Лугарн
приказал уменьшить подачу пищи бактериям и отправился  на  обход  острова.
Осмотр занял у него несколько часов, после чего он вернулся на мостик.
     Вольф  опустился  посмотреть,  как  чувствует  себя  Теорион.  Колдун
доложил, что самочувствие пациента хорошее, даже лучше, чем можно было  бы
ожидать.
     Вольф поднялся по лестнице на вершину стен. Здесь он обнаружил Луваха
и одного из кузенов, Паламброна - прекрасно  сложенного  красавца,  самого
темного в семье. Его конусообразную шляпу с шестиугольным ободком украшали
изумрудно-зеленые совы. Черная мантия со стоячим воротником и эполетами  в
форме львиных лап  была  сделана  из  зеленой  мерцающей  ткани  с  узором
трилиотина,  пронзенного  окровавленным  копьем.  Рубашку  цвета  электрик
украшала отделка из канта с белыми  черепами.  Большой  кожаный  пояс  был
отделан золотом и украшен бриллиантами, изумрудами и топазами.  Мешковатые
брюки с белыми и черными полосами. На ногах одеты ботинки из  мягкой  кожи
красного цвета.
     Паламброн был исключительным красавцем, о чем и сам хорошо  знал.  Он
кивнул на приветствие Вольфа и ушел. Тот глядел ему вслед усмехаясь:
     -  Паламброн  никогда  не  питал  ко  мне  дружеских  чувств.  Я   бы
встревожился, если бы он вдруг изменил ко мне свое отношение.
     - Пока мы на летающем  острове,  можно  не  беспокоиться,  -  заметил
Лувах. - По крайней мере, если поиск не  слишком  затянется.  Хотел  бы  я
знать как долго он продлится. Так можно вечно  летать  над  этим  морем  и
никогда не наткнуться на "врата".
     Вольф посмотрел на красное небо, сине-зеленую воду и островок который
они покинули - кусочек дрейфующей  суши,  с  высоты  кажущийся  не  больше
монетки. Чуть поодаль кружили белые птицы с  огромными  крыльями,  желтыми
кривыми клювами и оранжевыми круглыми глазами. Одна из них с резким криком
опустилась рядом с тем местом, где они стояли, подняла голову и уставилась
на них немигающими глазами. Вольфу вспомнились вороны  собственного  мира.
Есть ли у этих птиц хоть капля разума? Следили ли они и  подслушивали  для
Уризена? У отца наверняка имелись способы наблюдения за ними, иначе он  не
получил бы полного удовлетворения от этой игры.
     - Лугарн сказал мне, что абута следует всегда одним и тем же  курсом.
Ветер здесь постоянный и он гонит остров вокруг водного мира по спиральной
орбите. Так что в конечном счете полет острова охватывает всю  поверхность
планеты.
     - Но остров, на котором находятся "врата", также двигается. Что  если
наши курсы никогда не пересекутся?
     Вольф пожал плечами.
     - Тогда мы не найдем его.
     - Этого-то Уризен и добивается. Вот уж он порадуется,  когда  увидит,
как мы все свихнемся тут от безделья и перегрызем друг другу глотки.
     - Вполне вероятно.  Однако  курсом  абуты  можно  управлять.  Поиски,
конечно, потребуют времени, но шанс есть. Вот только...
     Вольф умолк и молчал так долго, что Лувах забеспокоился.
     - Что "только"?
     - Наш любимый отец поселил не только людей,  я  имею  ввиду  не  рыб,
животных и птиц. Так что следует ожидать, что некоторые водные и воздушные
острова населены злобными существами.
     Снизу раздался голос Валы, сзывающей на обед. Собеседники  спустились
и расположились за столом вождя.  Лугарн  рассказал  о  своих  планах.  Он
намеревался изменить путь абуты, поскольку где-то на юго-западе  дрейфовал
еще один остров, которым правил его злейший враг Ваериш. Теперь, когда  на
Илмавире находится Вольф с лучеметом, они без труда  разделаются  с  ними.
Победа покроет Илмавир славой, Ваериша навсегда похоронят в океане.
     Вольф не стал возражать. Он только надеялся, что Ваериша  не  найдут,
поскольку хотел сберечь заряды для более важных дел.
     Ярко-красные дни и бледно-розовые  ночи  тянулись  однообразно.  Лишь
первое время для Вольфа нашлось занятие. Он разузнал  все,  что  смог,  об
управлении абутой. Тщательно изучил нравы племени и  характер  каждого  ее
члена. Другие Властелины, за исключением Валы, не интересовались подобными
вещами. Большую часть времени они проводили  слоняясь  по  носовой  части,
высматривая остров, на котором располагались "врата"  Уризена.  Они  вечно
сетовали на судьбу, изливали душу то абуталам, то друг другу, и  постоянно
задирались, правда не доводя дело до дуэли.
     По мере того, как проходили дни, Вольф все больше  проникался  к  ним
отвращением. Они  явно  не  стоили  того,  чтобы  спасать  их,  все  -  за
исключением, пожалуй, Луваха. Высокомерие Властелинов к тому же раздражало
абуталов. Вольф неоднократно напоминал собратьям, что их жизнь зависит  от
островитян. Стоит только разгореться антагонизму -  и  пришельцев  тут  же
выбросят за борт. Сначала к его советам прислушивались, но прошло время  и
тысячелетняя вера в свою богоподобность вновь овладела Властелинами.
     Вольф целые дни проводил на мостике с  Лугарном,  считая  необходимым
хоть как-то разряжать напряженность, бездумно создаваемую его  братьями  и
кузенами. Он также посещал занятия по  планеризму,  поскольку  человек  не
владеющий крыльями, не мог рассчитывать на уважение абуталов. Вольф как-то
спросил Лугарна, почему это  так,  поскольку  считал  сам  планеры  пустой
тратой времени.
     Вопрос удивил Лугарна. Вождь отыскал слова и сказал:
     - Почему?.. Просто потому, что так и есть. Ни один мужчина не  станет
мужчиной пока не совершит взлет и посадку. А уж говорить, что  планеры  не
стоят хлопот!.. Нет, ты тут заблуждаешься.  Подождите,  вот  придет  день,
когда мы встретимся с врагом, и тогда все вы возьмете свои слова обратно.
     На следующий день Вольф совершил пробный полет. Они с Лугарном сели в
тренировочный планер и  два  пузыря  подняли  его  вверх,  пока  абута  не
превратилась в крошечный овал. На этой высоте ветер дул сильнее и  они  на
несколько миль обогнали остров. Лугарн  выступавший  в  роли  инструктора,
отцепил подъемный механизм. Пузыри потянулись вниз  на  абуту  тонкой,  но
крепкой веревкой - чтобы их снова использовать.
     Будучи Джадавином, Вольф имел представления о самых  различных  типах
летательных аппаратов. На  Земле  он  получил  лицензию,  позволяющую  ему
пилотировать одномоторным самолетом. Он уже давненько не летал, но  старые
навыки не забылись. Когда  планер  начал  спускаться  по  спирали,  Лугарн
передал ему рычаг управления. Потом похлопал Вольфа по плечу, одобрительно
кивнул и вновь взялся за штурвал. Машина шла по ветру, слегка отклоняясь в
сторону, и в последний момент приземлилась на широкой палубе.
     Вольф совершил еще пять тренировочных вылетов, причем два последних с
самостоятельной посадкой. На четвертый день он  поднялся  в  воздух  один,
Лугарн был поражен: ведь большинству  новичков  требовалось  вдвое  больше
времени.   Вольф   поинтересовался,   что    будет,    если    выполняющий
самостоятельный полет ученик не сможет  посадить  самолет  на  абуту.  Как
островитяне подбирают его?
     Лугарн  улыбнулся,  поднял  руки  ладонями  кверху  и   сказал,   что
неудачника оставляют на волю судьбы. Больше на эту тему  не  говорили.  Но
перед первым самостоятельным полетом Лугарн просил Вольфа оставить лучемет
на абуте. Вольф передал оружие на хранение Луваху, поскольку не думал, что
тот употребит его во зло.
     Во всяком случае вероятность была намного меньше, чем если довериться
кому-нибудь другому.
     Лугарн также выразил желание побрататься  с  ним.  Услышав  об  этом,
другие Властелины принялись глумиться.
     - Неужели Джадавин, сын Уризена, прямой потомок самого  Лоса,  станет
братом вождя раскрашенных дикарей? Неужели нет у тебя гордости, брат?
     - Не вам говорить о братстве, - ответил он. -  Эти  люди  по  крайней
мере не пытались меня убить - чего нельзя сказать о вас, если  не  считать
Луваха. И не вам презирать их, ведь они хозяева собственного  мира,  тогда
как вы, скитальцы, попавшие в ловушку, как безмозглые  гуси.  Так  что  не
спешите кичиться, а лучше постарайтесь подружиться с островитянами.  Может
случиться так, что их расположение вам очень понадобится.
     Теорион, прижимая к груди полуотросший  ласт,  сидя  на  корточках  в
мелком бассейне, воскликнул:
     - Проклятье всем вам! Уризен в конце концов захлопнет ловушку и будет
долго наслаждаться вашими воплями. Но вот что я скажу о  Джадавине.  Он  -
настоящий мужчина, не то что вы. И я желаю ему удачи. Пусть  он  доберется
до нашего любимого папочки и отомстит, а вы - сдохните.
     - Закрой свой безобразный рот, ты, жаба! - закричал Аристон. - У меня
спазмы в желудке, когда я тебя вижу. А уж слушать тебя - не дай бог! О как
бы мне хотелось очутиться в своем мире и видеть тебя, закованного в цепи у
моих ног. Я быстро бы заставил тебя молить о пощаде, мерзкое  животное.  А
потом бы скормил твою жирную тушу своим любимым псам.  О,  мои  прекрасные
любимцы!..
     - Размечтался! - съязвил Теорион. - Погоди, как-нибудь ночью я сброшу
тебя с этого острова. Вот уж я посмеюсь,  глядя  как  ты  будешь  молотить
кулаками воздух, летя вниз!
     - Довольно детских пререканий! - оборвала Вала. - Разве вы не знаете,
что любая ссора меж нас восторгает отца?! Он порадуется от души,  если  вы
растерзаете друг друга на куски.
     - Вала права! - заметил Вольф.  -  Вы  называете  себя  Властелинами,
творцами, правителями всех миров. Однако ведете себя как избалованные злые
дети. Даже если вы в немалой степени ненавидите друг друга,  помните,  что
тот кто научил вас этой ненависти и возвел на эшафот,  жив.  А  он  должен
умереть. Даже если нам самим придется погибнуть,  чтобы  удостовериться  в
его смерти.  Так  что,  потрудитесь  жить,  как  подобает  Властелинам,  и
достойно встретить конец.
     Неожиданно Аристон рванулся  к  Вольфу.  Его  лицо  побагровело,  рот
перекосился. Остановившись перед братом, который был явно сильнее, Аристон
с  такой  яростью  махнул  рукой,  что  его  шафранового  цвета  мантия  с
пурпурно-зеленой вышивкой распахнулась.
     - Довольно я натерпелся, ненавистный брат! - вскричал он. - Больше  я
не намерен сносить твои оскорбления. Он видите ли лучше  нас,  потому  что
стал ближе к человеку! Говорю тебе я, не смей нас равнять с этими скотами!
Ненавижу тебя, как ненавидел всегда! Ты ничто!.. Ты подкидыш!..
     С этими словами - надо заметить,  что  для  Властелинов  нет  худшего
оскорбления, чем обвинение в том, что он не  является  потомком  избранной
расы - Аристон схватился за нож.
     Вольф согнул колени, готовясь к схватке и до последнего надеясь,  что
все устроится миром. Престиж Властелинов сильно упадет,  если  они  начнут
ссориться на глазах абуталов.
     В этот момент с гондолы на носу острова раздался крик. Тотчас  забили
барабаны и островитяне побросали свои  дела.  Вольф  схватил  пробегавшего
мимо аборигена и поинтересовался, что за шум.
     Мужчина указал на небо. Вольф повернулся и увидел  на  фоне  красного
небосвода темный силуэт.



                                    6

     Еще на бегу к мостику Вольф увидел второй темный  силуэт,  потом  еще
два. Его охватило смутное  беспокойство,  предчувствие  того,  что  сейчас
произойдет нечто необычное. Поначалу он не отдавал себе отчета  в  причине
смятения, но внезапно понял в чем  дело:  пятнышки  двигались  под  прямым
углом к ветру.
     На мостике Лугарн  приказал  Вольфу  остаться  с  ним.  Что  касается
Властелинов, то настало и для них время отработать свое содержание. Лугарн
слышал, как они похвалялись своей силой. Пусть же  действуют  мечами,  как
языками, и подтвердят слова делом.
     Связь на летающем острове  во  время  боя  осуществлялась  барабаном.
Приказы тем, кто находился во внутренних  помещениях,  передавались  через
проходы в боковых частях и через отверстия в дне.  Всю  абуту  пронизывала
сеть тонких трубок. Изготовленные из  костей  рыбы  гиролы,  они  обладали
хорошей звукопроводимостью. Голос по этим трубкам был слышен на расстоянии
до семидесяти пяти футов. На более далекие расстояния  сигнал  передавался
кодом, выстукиваемым молотком.
     Вольф наблюдал за Лугарном: приказы вождя выполнялись быстро и четко,
чувствовалась выучка. Даже дети по мере возможности брались за  поручения,
высвобождая таким образом взрослых для более трудных и важных  дел.  Вале,
которая тоже поднялась на мостик, Вольф заметил:
     - Мы,  так  называемые  божественные  Властелины,  могли  бы  многому
поучиться  у  этих  так   называемых   дикарей   в   том,   что   касается
сотрудничества.
     - Не сомневаюсь, - согласилась Вала и, посмотрев на воздушный  океан,
добавила:
     - Их уже шесть, кто они?
     - Лугарн называет их нечидлорами, но у него не было времени объяснить
подробнее. Имей  терпение,  довольно  скоро  все  прояснится.  Думаю  даже
слишком скоро.
     К этому времени к планерам уже прикрепляли подъемные  пузыри.  Пилоты
рассаживались по кабинам,  а  люди  из  "наземной  службы"  подвешивали  к
крыльям взрывчатые  пузырь-бомбы.  Вдоль  строя  планеров  прошел  колдун,
облаченный в мантию и в маску. Он нес двойной анкх,  которым  благословлял
пилотов и машины:  останавливался  перед  каждым  планером,  тряс  двойным
анкхом над пуфом, произносил заклинания.  Лугарн  терял  терпение,  но  не
осмеливался торопить колдуна. Как только  последний  из  двадцати  пилотов
получил благословение, подкрепленное соответствующим  заклинанием,  Лугарн
подал сигнал. Пузыри с белокрылым грузом тотчас взмыли  ввысь,  поднявшись
на сто футов над островом.
     Лугарн сказал:
     -  Они  освободятся  от  смертельного  груза,  как  только  нечидлоры
окажутся в пределах досягаемости. Да ведет их Лос.  Немногие  уцелеют,  но
гнезда разобьют...
     - Их уже восемь, - заметил Вольф.
     Ближайший из нападавших находился не далее, как в полумиле.  Странное
сооружение имело форму шара трехсот ярдов в диаметре,  неопределенность  в
очертании  придавалась  множеством  отростков.  Поросль  скрывала  газовые
пузыри,   образовавшие   неправильные   концентрические   окружности.   На
поверхности сфероида-гнезда виднелись сотни коричневых кругов.
     "Воздушный помет" - подумал Вольф. Лугарн  указал  рукой  на  небо  и
Вольф увидел несколько маленьких темных точек.
     - Разведчики, - пояснил Лугарн, - нечидлоры не начнут атаки, пока  не
получат разведданных.
     - Кто они такие, нечидлоры?
     - Вот один спускается, чтобы рассмотреть нас поближе.
     Огромные пятидесяти футов крылья с черными  перьями  росли  прямо  на
широченных плечах, завершая  безволосый  почти  человеческий  торс.  Четко
виднелась грудная клетка, ниже  -  живот  с  пупком.  Тонкие  с  огромными
ступнями ноги походили скорее на лапы  с  когтями.  Сзади  торчал  длинный
черный хвост с перьями. Лицо было человеческим, за исключением  носа.  Тот
торчал на несколько футов и походил на хобот слона. Пролетая над островом,
нечидлор пронзительно затрубил.
     Лугарн бросил взгляд на лучемет Вольфа,  но  тот  покачал  головой  и
сказал:
     - Не стоит раскрываться перед ними раньше  времени.  Тем  более,  что
запас снарядов у меня ограничен. Подождем,  может  удастся  сразить  одним
выстрелом нескольких.
     Нечидлор  тяжело  взмахивая  крыльями  летел  к  ближайшему   гнезду.
Крылатые люди являлись несомненно работой Уризена,  поместившего  их  сюда
ради  собственного  удовольствия.  Род  их  наверняка   брал   начало   от
человеческих существ, хотя  не  обязательно  Властелинов,  переделанных  в
колбах лаборатории. Их вполне могли похитить  из  других  миров,  возможно
даже, что  некоторые  имели  земное  происхождение.  Теперь  же  они  вели
странную жизнь под красными небесами и темной луной, рождаясь и вырастая в
воздушном  гнезде,  носимом  ветром  над  просторами  бескрайнего  океана.
Питались  они  главным  образом  рыбой,  которую  ловили  клювами  подобно
пеликанам. Но когда попадались надводные или летающие  острова,  нечидлоры
сеяли смерть, пожирая свежее человеческое мясо.
     Теперь Вольф разглядел, каким образом гнезда движутся  против  ветра.
Сотни  нечидлоров,  ухватившись  клювами  за  отростки,  усиленно   махали
крыльями.  Отвратительная  небесная  колесница   была   запряжена   самыми
странными птицами, которые когда-либо существовали.
     Когда гнездо приблизилось на четверть мили,  черные  крылья  замерли.
Постепенно  сократилось  расстояние  до   других   гнезд.   Два   сфероида
опустились, чтобы атаковать дно острова, два - облетели и заняли позицию с
противоположной стороны.
     Лугарн невозмутимо ожидал, пока нечидлоры приготовятся к атаке.
     Вольф поинтересовался, почему он не приказывает планерам атаковать.
     -  Если  отпустить  планеры  раньше,  чем  подойдут   основные   ряды
противника, то нечидлоры  поднимутся  и  преградят  им  путь,  -  объяснил
Лугарн. - Планеры просто не смогут пробраться среди них.  Только  если  мы
отвлечем основные силы крылатых людей  на  себя,  у  планеров  будет  шанс
пробиться к гнездам. Я это знаю по собственному опыту.
     - Почему же нечидлоры не уничтожат сначала планеры? - удивился Вольф.
- Ведь так для них было бы намного разумнее.
     Лугарн пожал плечами.
     - Я бы на их месте так и поступил. Но они  почему-то  следуют  всегда
одной и той же тактике, по-моему природа лишила их не  только  рук,  но  и
ума. Правда ступни и хобот до  некоторой  степени  заменяют  им  руки,  но
орудиями труда они пользуются значительно реже, чем мы.
     -  Могу  предложить  еще  одно  объяснение,  если  угодно.   Возможно
нечидлоры  сознательно  предоставляя  планерам  возможность   действовать,
находят в этом  своего  рода  удовольствие.  Скажем,  они  самонадеянны  -
подобно  морским  орлам,  которые  нападают  на  акул  на  тысячу   фунтов
превышающих их собственный вес, нападают даже несмотря  на  то,  что  даже
прикончив эту злобную тварь, они не в силах удержать ее на поверхности.
     Ветер доносил до абуты бормотание и  рев  сотен  голосов.  Неожиданно
наступила тишина. Потом медленно подняв  руку,  Лугарн  застыл  напряженно
озираясь. Воин, стоявший рядом с пузырем в руках возле каменной с горящими
углями, не спускал с вождя глаз.
     Тишина прервалась дружным воплем нечидлоров,  затрубивших  в  змеиные
носы, с оглушительным громыханием они поднялись с гнезд и сложили крылья в
первом взмахе. Лугарн махнул рукой. Воин тотчас же опустил короткий фитиль
пузыря в  огонь  и  выпустил  его.  Пузырь  взмыл  на  пятьдесят  футов  и
взорвался.
     Планеристы  отцепили  подъемные  пузыри  и   устремились   каждый   к
предназначенному ему гнезду. Вольф взглянул на темные тучи  приближающейся
орды и почувствовал, что теряет  веру  в  лучемет.  Неся  большие  потери,
илмавиры все же отбили первую атаку, прежде  чем  удалось  пустить  в  ход
оружие. Но положение по-прежнему оставалось серьезным потому,  что  раньше
абуту не окружали восемь гнезд сразу.
     В этот миг у него над головой тенью промелькнула большая белая  птица
с огромными крыльями. Ее крик донесся до Вольфа и он подумал, не  была  ли
она "оком" Уризена? Не следил ли отец за ними  посредством  мозга  и  глаз
этой птицы? Если так, то зрелище битвы несомненно  наполнит  его  жестокое
сердце.
     Тем временем нечидлоры, которых было так много, что они  походили  на
черные тучи, окружили остров. Замедлив приближение  на  расстоянии  полета
стрелы, они принялись описывать круги вокруг  абуты,  все  время  уменьшая
дистанцию. Илмавиры-лучники напряженно ждали, когда  вождь  отдаст  приказ
открыть огонь. Женщины, вооруженные пращами, также замерли в ожидании.
     Лугарн знал, что разместив людей вдоль стен, он  ослабит  оборону,  и
сконцентрировал защитников на  носу  абуты.  Ничто  не  мешало  нечидлорам
совершить посадку на дальнем конце острова. Однако они не  опускались,  не
полагаясь на свои слабые ноги.
     Вольф поискал взглядом планеры. Некоторые скрылись  из  поля  зрения,
атакуя  два  гнезда,  находящиеся  под  дном.  Другие  продолжали  кружить
опускаясь к целям. Из гнезда навстречу им пустились нечидлоры.
     Две машины пролетели мимо ближайшего  гнезда,  скинув  шар  дымящейся
бомбы. Хлопая крыльями, к ним тотчас  же  направились  женщины-нечидлорки.
Раздался взрыв, ввысь взметнулся язык пламени. Почти сразу же рвануло  еще
раз.
     Оба планера резко взмыли вверх  и  развернулись  для  нового  захода.
Снова упали бомбы. Огонь мигом распространился по сухим веткам  и  охватил
газовые ячейки. Нечидлоры завыли так пронзительно, что перекрыли  хлопанье
крыльев диких кружащих орд. Торопливо покидали они горящее  гнездо,  держа
пальцами ног детей. Шар разлетелся  на  части;  осколки  задевали  женщин,
обжигая и переворачивая их вверх ногами. Выроненные дети камнем  падали  в
море, беспомощно трепеща короткими крылышками.
     Вольф увидел как одна нечидлорка сложила крылья и и стремглав упала к
ребенку. Подхватив его у самой воды, она направилась к еще целому гнезду.
     К этому времени уже два шара, разлетавшиеся на части, падали в океан.
Около  сотни  нечидлоров  отделились  от  кольца,  осаждавшего   абуту   и
устремились к планерам, которые виднелись далеко внизу, готовясь к посадке
на воду.
     Гнезда, находящиеся на одном уровне с островом были  недосягаемы  для
лучемета. Понадеявшись, что с двумя гнездами  внизу  дело  обстоит  иначе,
Вольф сообщил Лугарну о своем намерении и спустился  по  пятидесятифутовой
лестнице к отверстию в днище. Как он и ожидал, вражеские  шары  находились
совсем близко и он  взмахом  лучемета,  включенного  на  полную  мощность,
поразил оба сфероида. Гнезда рванули  с  такой  силой,  что  его  чуть  не
скинуло с площадки взрывной волной. Отверстие в днище окуталось  дымом,  и
когда  он  рассеялся,  Вольф  увидел  летящие   во   все   стороны   куски
растительности. Тела женщин и детей как гирьки падали в море.
     Воины-нечидлоры не оставляли попыток пробраться в  донные  отверстия.
Вольф  вдвое  уменьшил  мощность  лучемета  и  очистил   пространство   от
нападающих. Затем пробежал вдоль сходен, останавливаясь у  каждого  входа,
чтобы снова пустить в ход  оружие.  Он  насчитал  по  крайней  мере  сотню
атакующих. Некоторым из них удалось пробиться  сквозь  ряды  защитников  к
отверстиям в дальнем конце острова.  Ему  потребовалось  некоторое  время,
чтобы уничтожить  их,  так  как  приходилось  соблюдать  осторожность  при
стрельбе, поскольку в днище располагалось множество несущих пузырей.
     Хотя Вольф уничтожил около тридцати нападающих, со всеми ему было  не
справиться, остров был слишком велик, чтобы он мог обойти все днище.
     К тому времени, как он снова поднялся к люку,  нечидлоры  предприняли
еще одну массированную атаку. Восточная часть острова  представляла  собой
кружащую, воющую, взвизгивающую толпу. Повсюду валялись трупы.
     Лучники и пращники понесли тяжелые потери за время первых двух  атак.
Но когда нечидлоры вновь ринулись  на  штурм,  завязался  рукопашный  бой.
Единственным оружием крылатых людей являлись  мощные  крылья  и  когти  на
ногах. Взмахом крыла нечидлор сбивал илмавира с ног,  а  затем  прыгал  на
оглушенного и рвал его  кривыми  когтями.  Абуталы  защищались  копьями  с
плоскими наконечниками, усеянными зубами акул, и ножами, изготовленными из
бамбукообразного растения.
     Вольф принялся методично  расстреливать  нечидлоров,  находящихся  на
главной палубе. Властелины  сражались  плечом  к  плечу,  рубя  нападающих
мечами.  Тщательно  целясь,  Вольф  уничтожил  окружающих  их  нечидлоров.
Какая-то тень опустилась на него, он упал и  выстрелил  вверх.  На  палубу
упало два нечидлора, крыло  одного  покрыло  его  как  знамя.  Морщась  от
рыбного запаха, Вольф выбрался как раз вовремя,  чтобы  убить  еще  двоих,
прижавших Лугарна к стене. Жена вождя стояла рядом, когда копье  крылатого
воина попало ей в грудь.  Ее  лицо  и  тело  были  истерзаны  и  нечидлор,
одурманенный запахом горячей крови,  уже  принялся  вспарывать  ей  живот,
потянув за собой внутренности.
     В течение следующей минуты Вольф находился в  смертельной  опасности.
По меньшей мере двадцать нечидлоров напали на  него  со  всех  сторон.  Он
кружился как волчок рассекая огненным лучом нападающих. Потом забрался  на
гору трупов поближе к воздуху. Бой кипел  вовсю,  Вольф  стрелял  по  всем
направлениям и обычно попадал в цель, хотя в  пылу  сражения  два  абутала
попали под его смертоносный луч. Этого нельзя  было  избежать,  и  он  был
счастлив, что не убил больше.
     Илмавиры, несмотря на отчаянное сопротивление потеряли половину своих
людей.  Даже  помощь  Вольфа  не  спасала  положения.  Нечидлоры   теснили
защитников острова. Огромные потери, казалось, нисколько не поколебали  их
решимости разгромить врага, даже если для этого  придется  пасть  всем  до
одного.
     Вольф снова очистил от  атакующих  пространство  вокруг  Властелинов.
Залитые вражеской кровью, они  твердо  стояли,  размахивая  мечами.  Вольф
крикнул, чтобы они собрались  вокруг  него.  Властелины  сдержат  крылатых
воинов, а он тем временем будет стрелять поверх них. Стоя на  куче  трупов
нечидлоров, упираясь ногами в скользкие тела, он  хладнокровно  продолжать
обстрел. Внезапно он понял, что у него осталось только два заряда лучемета
для крепости Уризена, но, видно, ничего не поделаешь. Если не пользоваться
лучеметом - их ждет неминуемая смерть.
     В тот же миг  раздался  крик  Валы.  Он  взглянул  наверх,  куда  она
указала. По небу стремительно двигался темный предмет - черная комета. Она
появилась в то время когда все были охвачены боем.
     Стоявшие неподалеку абуталы тоже  взглянули  наверх,  и  издав  вопль
отчаянно  побросали  оружие.  Не  обращая  внимания  на  крылатых  воинов,
островитяне сломя голову  кинулись  к  ближайшему  люку.  Но  и  нечидлоры
взглянули на небо, чтобы узнать причину паники, и их  тоже  охватил  ужас.
Они поднялись в воздух,  чтобы  спрятаться  в  гнездах  или  спастись  под
островом.
     Вольф не бросил лучемет,  но  подобно  другим  ринулся  к  ближайшему
укрытию. Лугарн  рассказывал  ему  о  черных  кометах,  время  от  времени
появлявшихся над планетой, так что Вольф представлял себе последствия.
     Вольф мчался к люку, когда раздался свистящий звук. Над  поверхностью
главной  палубы  появился  дым,  на  поверхностях  стен  появились   дыры.
Нечидлор, нависший на высоте десяти футов над островом,  неистово  замахал
пятидесятифутовыми крыльями, пронзительно заревел и рухнул на палубу, кожа
его была продырявлена в нескольких местах,  крылья  дымились.  Повсюду  на
палубу падали  крылатые  люди  и  вместе  с  ними  падали  абуталы.  Трупы
подергивались от ударов раскаленных капель.
     Ударом ртути, или как его здесь называли, жидкого серебра,  у  Вольфа
выбило из рук лучемет. Наклонившись он подобрал его и возобновил  бег,  на
минуту перед  люком  образовалась  пробка:  Властелины  расталкивали  друг
друга, ругались и взывали к Лосу. Некоторые даже молили Уризена и поминали
умершую мать.
     На какое-то мгновение у Вольфа мелькнула дикая мысль: расчистить себе
путь лучеметом. Именно так поступил бы любой из них, за исключением  разве
Луваха. Оставаться здесь снаружи означало быть убитым. Каждая секунда была
дорога.
     Однако, каким-то образом толпившиеся пробились в люк,  и  уже  другие
пробивали себе путь к спасению.
     Что-то раскаленное прожгло Вольфу брюки, свистнуло над  ухом,  задело
затылок. Вольф сиганул вниз головой и пролетев  вдоль  невысокой  лестницы
приземлился на обе руки, выпустив при падении лучемет. Паламброн, стоявший
у люка в следующий пролет, вскрикнул и нырнул в отверстие. Вольф  заглянул
в колодец и увидел, что все Властелины попадали в кучу, крича  и  ругаясь.
Паламброн восседал сверху. Однако никто вроде не пострадал.
     В другое время бы Вольф рассмеялся. Теперь же он  был  слишком  занят
соскабливанием  горячей   ртути   с   волос.   Затем   осмотрел   ноги   и
удостоверившись, что раскаленные  капли  лишь  задели  его,  спустился  по
лестнице.  Следовало  укрыться  как  можно  ниже.  Если   ртутный   ливень
продолжиться, верхние  палубы  будут  разрушены.  А  если  огненные  капли
поразят большие пузыри, то останется лишь сказать всему - прости-прощай.



                                    7

     Вала со смехом приветствовала его в полумраке  шарообразного  отсека.
Смеялась она не в истерике, а испытывая  подлинное  наслаждение  поворотом
событий. Вольф не сомневался, что будь у сходен посветлее,  он  несомненно
разглядел бы в ее глазах счастливый блеск.
     - Рад, что ты находишь это смешным, -  произнес  он.  Его  качало  от
усталости, кровь нечидлоров покрывала его с головы до ног, одежда липла от
пота. - Ты, Вала, всегда была со странностями. Даже ребенком обожала  всех
дразнить и жестоко подшучивать. А став женщиной,  испытывала  куда  больше
удовольствия от крови и страданий, чем от любви.
     - Не забывай, что я - Властительница, - сказала она.  -  Дочь  своего
отца. И как можно было бы добавить - сестра своего  брата.  Ты  был  точно
таким   же,   Джадавин,   пока   не   превратился    в    сентиментального
человекоподобного Вольфа - выродка  и  полуземлянина.  -  Приблизившись  и
понизив голос, Вала добавила: - Я  уже  давненько  никому  не  отдавалась,
Джадавин. И ты не прикасался  к  женщине  с  тех  пор,  как  прошел  через
"врата". А ведь я знаю твою мужскую силу, ты страдаешь, если не  переспишь
с женщиной хоть раз в день... Отбрось свою непонятную  ненависть  ко  мне!
Пойдем, на острове найдется сотня темных и теплых укромных  местечек,  где
нам никто не помешает, я прошу тебя.
     Вала говорила правду; как  мужчина  он  был  действительно  силен.  И
теперь Вольф чувствовал, как им овладевает желание,  которое  он  день  за
днем подавлял делами. А по ночам, ложась в постель, он занимал свои  мысли
планами борьбы с отцом, стараясь  обдумать  тысячи  случайностей  и  найти
способ уберечься от них.
     - Сначала кровавый пир, а на десерт вожделение и страсть, -  произнес
он. - Не я возбудил тебя, а удары клинков и вид крови.
     - И то и другое, - сказала Вала и протянула ему  руку,  -  пойдем  со
мной.
     Вольф покачал головой:
     - Нет! И давай больше не будем  об  этом  говорить.  Между  нами  все
кончено раз и навсегда.
     Она процедила сквозь зубы:
     - Так скоро будет кончено и с тобой, еще никто не смел...
     Она резко повернулась и ушла.  Потом  некоторое  время  спустя  Вольф
увидел ее, разговаривающую с принцем Паламброном, затем  оба  удалились  в
полумрак переходов.
     В первое мгновение он собирался вернуть их.  Ведь  они,  в  сущности,
дезертировали со своих постов.  Опасность  нападения  нечидлоров,  похоже,
миновала, но если ртутный ливень усилится, то капли ртути  могут  серьезно
повредить или даже разрушить остров.
     Вольф пожал плечами и  отвернулся.  В  конце  концов,  его  никто  не
уполномачивал  распоряжаться.  Властелины  согласились  сотрудничать  лишь
формально, а о мерах наказания вообще не  было  сказано  ни  слова.  Кроме
того, любую попытку с его стороны  остановить  парочку  расценили  бы  как
проявление ревности. И нельзя сказать, что  подобное  объяснение  не  было
лишено оснований. Ему действительно было больно, когда Вала ушла с  другим
мужчиной, очевидно, что она все еще нравилась ему. Что поделать, если  эхо
чувств,  которые  он  питал  к  ней  более  пятисот  лет  назад,  все  еще
сохранились в его сердце и даже предательство не стерло воспоминаний.
     Вольф осведомился у Лугарна:
     - Как долго длится такой ливень?
     - Около получаса, - ответил вождь. - Капли проносятся вместе с черной
кометой. Мы  называем  это  смехом  Уризена.  Только  Уризен,  жестокий  и
кровожадный бог, мог создать такую пакость.  Он  наслаждается  страданиями
своего народа.
     Лугарн  относился  к  Уризену  иначе,  чем  Властелины.   За   многие
тысячелетия, которые потомки Властелинов провели  на  этом  острове  из-за
попавших в ловушку своих предков, имя Уризена стало  олицетворять  злобное
божество в пантеоне абуталов.
     Послышался грохот, и Вольф на мгновение испугался, решив  что  лопнул
газовый пузырь на заднем  конце  острова.  Однако  скоро  выяснилось,  что
взорвалось гнездо  нечидлоров.  Оно  попало  под  концентрированный  поток
капель, несущие пузыри начали один за другим выходить  из  строя.  Наконец
цепная реакция охватила весь сфероид и он разлетелся на куски.
     Вольф подошел к Теориону, сидящему в углу на  корточках  и  попытался
заговорить  с  ним.  Брат  бросил  на  него  взгляд,  полный  ненависти  и
страданий, несколько минут оба молчали. Наконец Теорион беспокойно заерзал
и произнес:
     -  Отец  говорил  мне,  что  его  крепость   находится   на   планете
Аппирмадзум. Вокруг нее вращаются еще четыре планеты,  каждая  из  которых
примерно такого же размера как эта. И все удалены от Аппирмадзума не более
чем на двадцать тысяч миль. Планеты не новые, отец создал  их  как  серию,
примерно пятнадцать тысяч лет  назад,  но  держал  закрытыми,  их  "врата"
действовали лишь тогда, когда через  них  проходил  отец,  потому  они  не
поддавались обнаружению.
     - Так вот почему я видел тоже три планеты,  -  сказал  Вольф.  -  Они
располагаются квадратом, и одна скрыта Аппирмадзумом.
     Его не интересовало, каким образом тела таких больших размеров тем не
менее удерживаются в сравнительной близости и  тем  не  менее  остаются  в
стороне от исхоженных путей (наука Властелинов была  вне  его  понимания).
Они унаследовали и использовали силы, принцип действия которых  больше  не
понимали. Достаточно было того, что они ими владели.
     Недостаток знаний делал  Властелинов  уязвимыми.  У  каждого  из  них
имелось  множество  машин  и  механизмов,  но  если  что-нибудь  ломалось,
терялось или было украдено, Властелину ничего не оставалось, как  похитить
подобную  вещь  у  соседа,  если  у  того  еще  имелся   аналог.   Поэтому
оборонительные сооружения, какими бы неприступными они не казались, всегда
имели бреши. Но обнаружить их можно было только непрестанно  нападая.  Так
что, несмотря на беспомощность группы в  данный  момент,  Вольф  не  терял
надежды на победу.
     Ожидая пока прекратится ртутный ливень, он размышлял. Из уголка мозга
всплывала мысль, уже давно беспокоившая  его  и  не  имеющая  казалось  бы
никакого отношения к происходящим событиям.  Подсознательно  он  продолжал
тревожиться о Хрисенде, помочь которой в данный момент ничем не мог.
     Имена отца, братьев и сестер, кузенов не переставали удивлять  Вольфа
с тех пор, как он восстановил в памяти свою  жизнь  Джадавина,  Властелина
мира Тнерса.
     Уризен, Вала,  Лувах,  Анана,  Теорион,  Паламброн,  Энион,  Аристон,
Тармас, Ринтрах - именно под этими именами упоминал Уильям Блейк  в  своих
символических и дидактических  произведениях  Властелинов  и  таинственных
космогонов. Это не могло быть простым совпадением.  Вольф  был  убежден  в
этом. Но как прознал про них английский  поэт-мистицист?  Встретил  ли  он
какого-нибудь изгнанного Властелина,  скитающегося  по  Земле,  и  тот  по
неизвестной причине поведал о своих  собратьях  землянину.  Может  быть  и
Блейк использовал некоторые эпизоды из жизни Властелинов, как основу своих
апокалиптических стихов. Хотя конечно сильно исказил слышанные истории.
     Когда-нибудь, если он выберется из этой ловушки, надо будет  поискать
его на Земле, а так же порасспрашивать тех  Властелинов,  которые  решатся
побеседовать с ним.
     Ртутный град прекратился. Выждав для полной уверенности еще  полчаса,
островитяне вернулись на главную палубу.  Глазам  их  предстало  печальное
зрелище; настил  был  сожжен  и  исковеркан,  стены  испещрены  пробоинами
настолько, что корни и листья превратились  в  лохмотья.  Особенно  сильно
пострадала гондола - от нее остались одни  обломки.  Всю  палубу  усеивали
капли ртути.
     Теорион произнес:
     - Ртутный ливень нельзя сравнить с  метеоритным.  Капли  летят  всего
лишь сотню миль в час, когда входят в атмосферу, и, прежде чем  достигнуть
поверхности, еще больше снижают скорость и распадаются на  брызги.  И  все
же...
     Он махнул ластом, указывая на причиненный ущерб.
     Вольф  посмотрел  вокруг  над  морем.   Уцелевшие   гнезда   медленно
удалялись. У крылатых людей хватало своих забот, им было не до атаки.
     Лишившиеся крова нечидлоры так перегрузили один из сфероидов, что  он
заметно терял высоту.
     Лугарн был мрачен. Огромные потери среди островитян сильно затрудняли
маневрирование островом и сделали невозможным его защиту в случае  другого
нападения. Племя останется беззащитным до тех пор, пока не подрастут дети.
Однако не было никакой надежды, что за этот долгий срок не  произойдет  ни
одного столкновения.
     - Мой народ обречен, - сказал Лугарн.
     - Положение серьезное, - согласился Вольф. - Но в конце концов вам не
обязательно затевать  бой  с  каждой  встречной  абутой  или  островом  на
поверхности океана. Вы как-то говорили мне, что единственным  поводом  для
боя между племенами абуталов служит сближение их островов.  Так  избегайте
этого, а нечидлоры  встречаются  редко.  Ведь  вы,  если  я  не  ошибаюсь,
натолкнулись на такое большое гнездование пятнадцать лет назад.
     - Что? Уклоняться от сражений?! - воскликнул Лугарн. От  удивления  у
него отвисла челюсть. - Ну знаете... такое даже в голове не  укладывается.
Ведь мы прослывем трусами, а наши имена станут оскорбительными  словами  в
устах врага.
     - Вздор, - возразил Вольф. - Как они разглядят вас, если вы не дадите
им приблизиться, если вам этого так хочется, если не можете отказаться  от
своих предрассудков.
     И Вольф вместе с другими принялся расчищать остров. Мертвых и раненых
нечидлоров  выбросили  за  борт.  Павшим  в  сражении  абуталам   устроили
похоронную церемонию. Погребальный обряд совершил Лугарн, так как  колдуну
в стычке разбили голову. Тела погибших столкнули  за  борт  и  их  приняло
море.
     Днем и ночью остров медленно двигался по ветру. Долгими часами  Вольф
глядел на огромную сферу Аппирмадзума. До нее было двадцать тысяч  миль  -
так близко и одновременно  недосягаемо.  С  таким  же  успехом  она  могла
находиться и за миллион миль. Неужели нельзя отыскать способ попасть туда?
В голове у Вольфа мелькнула идея - идея  столь  сумасшедшая,  что  он  сам
посмеялся над собой. И все же, будь под рукой необходимые материалы,  план
можно было бы претворить в жизнь.
     Абута  пролетала  над  полярной  областью,  поверхность  которой   не
отличалась от других  районов  планеты.  Дважды  на  горизонте  появлялись
вражеские острова. Но как только они меняли курс на  сближение  с  абутой,
Лугарн печально приказывал спасаться бегством. Клапаны  по  бокам  острова
регулировались так, чтобы придать ему боковое ускорение и расстояние между
летающими островами оставалось неизменным. Через некоторое время противник
прекращал преследование, не рискуя больше  использовать  газ  из  пузырей.
Лугарн объяснил, что маневры абуталов при столкновении продолжаются иногда
до пяти дней.
     - Никогда не встречал людей, которые бы  так  стремились  умереть,  -
откровенно высказался Вольф.
     Однажды, когда уже всем Властелинам казалось,  что  они  будут  вечно
летать над бескрайними просторами океана, раздался крик впереди  стоящего.
Все сбежались на крик.
     - Мать всех островов! - кричал он. - Как раз впереди! Мать островов!
     По сравнению с  матерью  островов  ее  дети  выглядели  действительно
небольшими. С высоты трех тысяч футов Вольф не мог окинуть плывущую  массу
от берега до берега одним взглядом.  Остров  был  около  двадцати  миль  в
ширину и около тридцати миль в длину. Все на  свете  относительно  и  мать
островов была на этой планете почти континентом.
     Побережье изрезали заливы и бухты, в низинах виднелись озера  морской
воды. Некий катаклизм, возможно столкновение с другими островами, сморщили
часть острова, образовав горы. И именно на  вершине  одной  из  них  Вольф
увидел "врата".
     Шестиугольных сооружений из светящегося материала было два, и  каждое
по величине равнялось газовой камере цеппелина.
     Вольф поспешил объяснить новость Лугарну. Вождь уже знал о "вратах" и
выкрикивал приказы. Он давно пообещал Вольфу выполнить  соглашение:  когда
найдутся "врата", Вольф с лучеметом и Властелины смогут покинуть абуту.
     Следовало торопиться и снизить летающий остров так, чтобы он пролетел
над Митцой, матерью островов, на желаемой высоте, прежде  чем  отправиться
дальше. Поэтому Властелины, не мешкая, спустились на нижнюю палубу, где на
них уже приготовили упряжки на пузырях для спуска.  Они  застегнули  пояса
вокруг плеч, груди и ног и пошли к отверстию. Лугарн и  абуталы  пришедшие
проводить гостей, стояли  вокруг.  Из  всех  Властелинов  они  попрощались
только с Вольфом и Лувахом, расцеловали их и вручили  по  цветку  молодого
газового растения. Крикнув "до свидания", Вольф прыгнул в люк и устремился
вниз со скоростью падающего  парашютиста,  за  ним  последовали  остальные
Властелины. Вольф метил на поляну между фрондов, но  не  принял  в  расчет
ветер и врезался в верхушку дерева, та спружинила,  оборвав  его  падение.
Остальные также приземлились успешно, хотя некоторые  ушиблись.  Теориону,
весившему четыреста пятьдесят фунтов, выделили дополнительную  упряжь,  но
тем не менее он опустился гораздо быстрее других. Приняв удар на ноги,  он
упал, перекувырнулся и тут же с воплем подскочил, стукнувшись  обо  что-то
головой.
     Дожидаясь, пока все придут в себя,  Вольф  помахал  рукой  Илмавирам,
выглядывавшим из донных отверстий. Летающий остров удалялся все  дальше  и
дальше и вскоре исчез из виду. Властелины начали пробираться через джунгли
к горе. Они держались настороже, так как  видели  с  абуты  много  местных
деревень. Однако на пути к "вратам" аборигены  не  встретились,  и  вскоре
путешественники стояли перед возвышающимися гексагонами.
     - Почему два? - осведомился Паламброн.
     - Очевидно, загадка нашего  отца,  -  пожала  плечами  Вала.  -  Одни
"врата" ведут очевидно в его дворец на Аппирмадзуме. Другие - кто знает?
     - Как же быть? - спросил Паламброн.
     - Тупица! - не сдержалась Вала. - Конечно, придется идти на риск.
     Вольф  слегка  улыбнулся;  с  тех  пор  как   Вала   развлекалась   с
Паламброном, она обращалась с ним с еще большей усмешкой и презрением, чем
с другими. Паламброн был сбит этим с толку.  Очевидно,  он  ожидал  своего
рода благодарности.
     Вольф сказал:
     - Мы все должны пойти в одни "врата". Было бы  неразумно  разъединять
наши силы. Правильные "врата" или нет, но нам следует держаться вместе.
     - Ты прав, брат, -  согласился  Паламброн.  -  Кроме  того,  если  мы
разделимся и одна группа доберется до Уризена и убьет его, то она захватит
власть и, несомненно, предаст тех, кто пошел во второй группе.
     - Призывая держаться вместе, я не имел ввиду это, - заметил Вольф.  -
Но мыслишь ты правильно.
     - Макушкой он мыслит, - буркнула  Вала,  -  из  Паламброна  такой  же
никудышный мыслитель, как и любовник.
     Паламброн побагровел и схватился за рукоятку меча.
     - Мне надоело сносить твои оскорбления, мегера! - гневно вскричал он.
- Еще одно слово, и твоя голова повалится с плеч.
     - Вам еще представится случай  воспользоваться  оружием,  -  вмешался
Вольф. - Попридержите свой пыл для  того,  кто  находится  по  ту  сторону
"врат".
     Тут в сотне ярдов от них,  он  заметил  какое-то  движение.  За  ними
наблюдал туземец. Вольф не прочь был узнать, не пытался ли  кто-нибудь  из
местных жителей пройти через "врата".  Если  попытки  предпринимались,  то
исчезновение  людей  наверняка  напугало  аборигенов  и  место,  возможно,
считалось запретным табу.
     Он интересовался реакцией туземцев еще и потому,  что  рассчитывал  в
будущем на их помощь. Однако он просто не мог позволить себе  потерять  на
расспросы ни одной секунды. Хрисенда томилась в крепости Уризена и  каждая
секунда в застенках причиняла ей не  только  моральные,  но  и  физические
страдания.
     Вольф вздрогнул и постарался выбросить  из  головы  мрачную  картину,
встававшую  перед  его  мысленным  взором.  Следовало  сосредоточиться  на
насущных делах.
     Он окинул взглядом Властелинов, внимательно наблюдавших за ним.  Хоть
они и стали отрицать это, но в душе считали  его  вожаком.  Вольф  не  был
самым старшим, он был моложе одного из кузенов. Но когда наступал  кризис,
он действовал решительно и дальновидно. У него был лучемет. Однако главная
причина крылась в другом, в том, что Властелины внутренне  ощущали  в  нем
некую внутреннюю силу, которой не обладали сами, хотя и это они  стали  бы
отрицать, если бы их спросили. Его жизненный  опыт  как  землянина  Вольфа
развил в нем умение в делах, которые прочими считались слишком низменными,
чтобы марать себе руки. Избавленные от тяжелого труда и  от  необходимости
заниматься простыми или на их взгляд примитивными вещами, они  чувствовали
себя потерянными. Когда-то Властелины создавали миры, теперь же они  стали
не лучше дикарей, которых сами так презирали. Только Джадавин, или  Вольф,
как его стали теперь  называть,  был  среди  них  единственным  человеком,
знавшим этот варварский мир.
     - Те "врата" или эти... - пробормотал Вольф. - На все воля  случая...
ини мини мики мой.
     - Что это за тарабарщина? - поинтересовалась Вала.
     - Один  из  земных  языков.  Сейчас  поймете.  Поскольку  Вала  здесь
единственная женщина...
     - Но более мужчина, чем большинство  из  присутствующих,  -  объявила
она.
     - ...поэтому, почему бы ей не выбрать, в какие ворота  войти?  Думаю,
что этот метод ничуть не хуже других.
     - Сукина дочь в жизни не поступала правильно, - негодовал  Паламброн.
- Но впрочем пусть выбирает. Мы пойдем не в те ворота, которые она укажет,
а в другие, тогда уж точно не ошибемся.
     - Дело ваше, - пожала плечами Вала. - Но я говорю,  надо  идти  в  те
"врата".
     Она указала на гексагон справа.
     - Что ж, прекрасно, - сказал Вольф. - Поскольку  у  меня  лучемет,  я
пойду первым. Не знаю, что меня ждет  по  ту  сторону.  Скорее  всего  там
смерть, трудно сказать, какую форму она примет.  Однако  на  прощание  мне
хотелось бы напомнить вам вот о чем. Было время,  когда  мы,  братья  мои,
кузены и сестры, любили друг друга. Тогда была еще жива  наша  мать  и  мы
были счастливы. Мы боялись отца, мрачного, страшного, далекого Уризена. Но
не чувствовали к нему ненависти. Потом мать умерла. Как  это  случилось  -
никто не знает. Кое-кто, я в том числе, уверены, что мать погибла от  руки
Уризена. Ведь не прошло и трех дней после ее кончины, как отец взял в жены
Агару, Властительницу соседнего мира, и таким образом объединил ее и  свои
владения.
     Но пусть убийца матери неизвестен, зато  мы  все  знаем  о  том,  что
последовало за ее смертью. Уризен пожалел, что имеет детей. Он  был  одним
из немногих, кто воспитывал своих отпрысков  как  Властелинов.  Ведь  наша
раса вымирает. Мы владеем бессмертием, мы обладаем  властью,  но  наш  род
постепенно угасает. К тому же  мы  платим  за  свое  могущество  тем,  что
потеряли возможность любить.
     - Ах, любовь! - усмехнулась Вала.
     Послышались смешки. Лувах тоже улыбнулся, но сдержанно.
     - Вы похожи на стаю гиен, - негодовал Вольф. - Да на  гиен,  на  этих
пожирателей падали -  сильных,  отвратительных  и  злобных  животных,  чье
зловоние и мерзкие повадки вызывают к ним везде негодование  и  презрение.
Но даже они выполняют полезную функцию, чего нельзя сказать о вас.
     - Да любовь, я не боюсь этого слова, хотя оно ничего  не  значит  для
вас. Ведь прошли тысячелетия с тех пор, как вы испытывали нечто  подобное.
Да, я уже говорил, мы  узнали,  что  Уризен  задумал  погубить  нас.  Или,
сохранив жизнь, отречься и сослать на одну из захудалых  планет,  лишенную
"врат",  в  одной  из  своих  вселенных,  чтобы  мы  влачили  свое  жалкое
существование там с  аборигенами  и  никогда  не  смогли  бы  нанести  ему
ответный удар. Мы сбежали. Он последовал за нами и  попытался  убить.  Нам
удалось выжить, уничтожив других Властелинов и завладев их мирами.
     Шли  годы  и  мы  забыли  о  своем  родстве.  Мы   стали   настоящими
Властелинами  -  полными  ненависти,  интригующими  друг   против   друга,
завистливыми собственниками. Убийцами, не щадившими  ни  себя,  ни  людей,
населявших наши миры.
     - Довольно разглагольствовать, брат, - сказала  Вала.  -  К  чему  ты
клонишь?
     Вольф вздохнул, он понапрасну тратил время и силы.
     - Я хотел сказать, что Уризен, сам не зная того, вполне  мог  оказать
нам услугу. Возможно, нам как-то удастся воскресить в себе детскую любовь,
вновь вспомнить, что мы кровные братья. Жить, как подобает...
     Вольф запнулся. Лица  обращенные  к  нему  напоминали  лики  каменных
идолов. Время разгладит их черты, любовь - никогда.
     Он повернулся и шагнул в правые "врата".



                                    8

     Поскользнувшись, Вольф упал на бок и покатился по гладкой  стеклянной
поверхности вниз с горы, на  вершине  которой  стояли  "врата".  Склон  по
которому он мчался вниз был сухим и скользким, хотя  создавал  впечатление
смазанного маслом. Несмотря на все  старания  притормозить  каблуками  или
ладонями, он продолжал нестись вниз.
     Это было похоже на спуск по льду.
     Скорость  все  возрастала.  Изогнувшись  он  бросил  взгляд  по  ходу
движения.  Отлогий  склон  постепенно  выравнивался,   падение   несколько
замедлялось. Но все же он спускался со скоростью по  меньшей  мере  триста
пятьдесят миль в час, не имея возможности остановиться. Он лишь  приподнял
руки и голову, предохраняя их от ожога. Одежда перекрутилась  и  порвалась
от трения, но нагрелась не сильно.
     В  пурпурном  небе  над  краем  горизонта  показалась  яркая  луна  -
почему-то  он  решил,  что  это  луна.  Арка  выделялась  на   фоне   неба
темно-багровым оттенком. Место не походило на дворец Властелина, он  попал
на другую планету. Судя по  расстоянию  до  горизонта,  эта  планета  была
приблизительно такого же размера что и та, которую он только что  покинул.
И собственно говоря не было никакой уверенности, что  планета  -  одна  из
тех, которые он видел с поверхности водного мира.
     Уризен сыграл с ним злую шутку. Он устроил "врата" переместившие  его
лишь на другую планету, вращающуюся вокруг  Аппирмадзума.  Другие  "врата"
водного мира привели бы его в мир Уризена. Но могли доставить и  сюда  же.
Теперь узнать об этом было невозможно.
     Куда бы ни вел  другой  выход,  было  поздно  что-либо  изменить.  Он
беспомощно попался в западню отца, практическую западню, если смерть можно
назвать практичной.
     Вольф скользил пожалуй около двух миль, когда скат  начал  изгибаться
кверху. Еще через полмили скорость замедлилась примерно до тридцати миль в
час, хотя  утверждать  что-либо  было  трудно,  поскольку  имелись  только
косвенные данные. По правую сторону вдали виднелись  причудливые  деревья.
Но не зная их высоты и расстояния до  них,  он  не  мог  точно  определить
скорость скольжения.
     Еще несколько минут спустя склон резко оборвался, и Вольф вылетел  за
край  уступа  не  сдержав  крика.  Он  падал  в  пропасть.   Под   ним   в
сорока-пятидесяти  футах  катила  воды  река.  Противоположный  берег  был
примерно в ста футах, образовывая отвесную стену из того же  стекловидного
материала, по которому он катился от самых "врат".
     Вольф падал в каньон, дергая ногами и пытаясь сохранить  вертикальное
положение. До реки оказалось не так далеко, как  он  думал  и,  ударившись
ногами, он погрузился в холодную воду. По  инерции  он  ушел  на  глубину,
потом выплыл. Течение быстро потащило его между стенами ущелья  к  изгибу.
Перед тем как течение унесло его за изгиб реки, он успел заметить,  что  в
воду упал еще один Властелин,  третий  взмыл  над  обрывом.  Вскоре  стены
ущелья расступились и река расширилась, начались пороги, камни  к  счастью
были ровные и гладкие -  очевидно  из  того  же  стекловидного  материала,
поэтому  он  отделался  несколькими   ушибами.   После   порогов   течение
замедлилось. Вольф поплыл к берегу,  полого  поднимавшемуся  из  воды.  Но
выбраться из воды не смог, потому что все время  соскальзывал  по  гладкой
поверхности.
     Не оставалось  ничего  другого,  как  плыть  вдоль  берега  дальше  и
надеяться, что рано или поздно объявится место, где удастся выйти из воды.
Одежда, нож, лук и лучемет тянули  его  вниз.  Вольф  понимал,  что  нужно
избавиться от груза, но откладывал это до  последнего.  Все  же  усталость
одолевала, и он бросил лук и колчан со стрелами, еще через некоторое время
отстегнул пояс с кобурой и ножнами, а лучемет и нож засунул в  брюки.  Еще
немного спустя освободился и от ножа.
     Время от времени он оглядывался, различая  вверх  по  течению  восемь
голов.  Пока  что  все  выжили,  но  если  и   дальше   берега   останутся
неприступными, то всем будет конец.
     Утонут пожалуй все, кроме может быть Теориона, который продержится  в
воде дольше любого из них, даже с одним полуотросшим ластом.
     Именно тогда Вольфа  осенило.  Он  поплыл  против  течения,  пока  не
оказался рядом с Лувахом, Валой и Тармасом. Приблизившись, он крикнул  им,
чтобы они тоже плыли против течения, если хотят спастись.
     Наконец появилась огромная маслянистая сине-черная туша Теориона,  за
ним следовали Аристон, Энион и Ринтрах. Больше всех похвалявшийся,  однако
вошедший во "врата" последним, был Паламброн. Лицо его  было  бледным,  он
тяжело дышал.
     - Спаси меня, брат! - крикнул он. - Я больше не могу, я умираю.
     - Побереги дыхание, - отозвался Вольф.
     Он обратился к Теориону:
     - Ты нам нужен, брат. Именно ты, некогда презираемый нами, можешь нам
помочь. Без тебя мы все утонем.
     Теорион ухмыльнулся, плывя против течения с легкостью.
     - Чего ради вам помогать? - Ведь всем плевать на меня, вас тошнит  от
одного моего вида, не так ли?
     - Ты никогда не был мне безразличен, - возразил Вольф. - Я никогда не
говорил, что меня тошнит от твоего вида. Именно я настоял на том, чтобы ты
отправился с нами. Потому что предвидел день, когда мы будем  нуждаться  в
твоей помощи. Взгляни на свое тело: ты можешь сделать многое, что  нам  не
под силу. По иронии судьбы Уризен, устроивший нам  эту  ловушку  видно  не
учел того, что сам превратил тебя в морское чудовище, способное выжить при
таких обстоятельствах. Поступив неразумно, он  предоставил  в  твоем  лице
средство к спасению.
     Учитывая ситуацию, речь была длинновата, и Вольф  запыхался.  Тем  не
менее, следовало похвалить Теориона, ведь тому ничего не стоит бросить  их
умирать, да еще посмеяться, когда они пойдут ко дну.
     Теорион задумчиво произнес:
     - Ты хочешь сказать, что Уризен перехитрил сам себя?
     Вольф кивнул.
     - И как же я могу спастись?
     - В воде ты быстрый и сильный как тюлень. Ты можешь разогнаться  так,
что выскочишь на берег, и сможешь вытолкнуть на сушу одного за другим нас.
Я знаю ты сумеешь это сделать.
     Теорион хитро усмехнулся.
     - Ради чего мне выталкивать вас в безопасное место?
     - Если ты это не сделаешь, то останешься один в этом странном мире, -
сказал Вольф. - Может ты и выживешь, но  будешь  одинок.  Сомневаюсь,  что
здесь найдется  хотя  бы  еще  одна  живая  душа.  Тебе  не  с  кем  будет
перемолвиться словом. Кроме того нужно будет  разыскать  "врата",  которые
ведут из этого мира. Сможешь ли ты найти их один? Как только ты ступишь на
землю, тебе понадобятся товарищи.
     - К черту вас всех! - крикнул Теорион и, не добавив ни слова  скрылся
под водой.
     - Теорион! - воскликнул Вольф.
     Властелины принялись звать беглеца. Но тщетно они приподнимались  над
водой и оглядывали поверхность реки, с отчаянием поглядывая друг на друга.
Тот  не  появлялся.  На  их  лицах  теперь  не  осталось  и  следа  былого
высокомерия.
     Неожиданно Вала воскликнула и, всплеснув руками, исчезла  под  водой.
Она скрылась так быстро, словно ее потащили вниз.
     Прошло  несколько   секунд.   Наконец   на   поверхности   показалась
маслянистая голова Теориона и мгновение спустя рыжие волосы Валы.  Длинные
пальцы брата запутались в ее волосах, голову сестры он поддерживал ногой.
     - Скажи, что сожалеешь! Скажи, что я не отвратительная медуза! Скажи,
что я красивый! Обещай любить меня, как ты любила на острове Паламброна!
     Вала рванулась, оставив между пальцами Теориона темно-рыжие пряди,  и
воскликнула:
     - Я убью тебя, жалкий прыщ! Я еще далека от смерти. Но даже если бы я
умирала, то уж лучше это, чем лебезить перед тобой!
     Глаза Теориона расширились. Шлепнув по воде ногами, он отплыл от Валы
и повернулся к Вольфу.
     - Вот видишь! Так чего ради мне спасать ее и кого-либо  из  вас?  Все
равно вы будете ненавидеть меня а я вас.
     Паламброн завопил, яростно разбрызгивая воду:
     - Спаси меня, Теорион! Я больше не могу! У меня нет сил! Я умираю!
     - Помни, что я говорил об одиночестве, - тяжело дыша произнес Вольф.
     Теорион усмехнулся и нырнул, а  вскоре  он  уже  толкал  перед  собой
Паламброна, упершись головой  в  ягодицы  брата,  загребая  воду  ластами.
Паламброн  выскользнул  из  воды  на  стекловидный  берег,  на  расстояние
приблизительно равное двум его ростам. Там он  остался  лежать,  дыша  как
загнанная лошадь. С одежды капала вода, изо рта стекала струйка слюны.
     Одного за другим Теорион всех вытолкал на  берег,  где  они  остались
лежать чуть живые. Только Вала отказалась от его помощи, собрав  все  силы
она продолжала плыть. Вольф только подивился ее мужеству. Приблизившись  к
берегу, она послала свое тело вперед  и,  медленно  отталкиваясь  локтями,
поползла  по  покатому  склону.  Достигнув  наконец  ровного  места,   она
осторожно приняла сидячее положение. Затем окинула остальных презрительным
взглядом.
     -  И  это  мои  братья?  Всемогущие   Властелины   вселенных?   Кучка
полузатонувших крыс, вот вы кто!  Лизоблюды  морского  слизня,  канючившие
спасти свои жалкие жизни!
     Теорион  мощным  толчком  вытолкнул  себя  на  берег  и  прошел  мимо
спасенных. На Валу он даже не взглянул. Вскоре  все  восстановили  силы  и
дыхание и выбрались на ровную землю. Вид у них был жалкий, так  как  почти
все сбросили с себя в воде одежду и оружие... Только  Вольф  и  Вала  были
одеты. Но Вольф лишился своего оружия,  кроме  лучемета.  Да  еще  у  Валы
сохранился меч. Если не считать мокрых волос, то не верилось, что  девушка
побывала в реке; ее платье было сшито из водостойкой ткани.
     Лувах дважды пытался идти, но оба раза шлепался на землю. Наконец  он
добрался до Вольфа ползком. Лицо его вновь порозовело и  веснушки  уже  не
были так заметны. Он сказал:
     - Отец поймал нас, как детей, играющих в прятки. Только из  детей  мы
превратились в младенцев. Мы даже не можем ходить, только ползать. Как  ты
думаешь, что он еще задумал?
     - Не знаю, - пожал плечами Вольф. - Уверен я только в том, что Уризен
долго вынашивал свои планы. И теперь мне начинает казаться, что он  создал
все планеты, которые вращаются вокруг Аппирмадзума только для того,  чтобы
мучить и испытывать нас.
     Лувах безрадостно рассмеялся.
     - И какая же награда ждет нас в конце всех мук и испытаний?
     - Мы получим шанс пасть от руки отца или убить его.
     - Неужели ты действительно веришь, что он поступит честно?
     Что он не сделает свою крепость абсолютно неприступной? Не думаю, что
он способен на такое.
     -  Честно?  А  что  такое  "честно"?  Согласно   неписанному   закону
предполагается, что каждый Властелин оставляет в  своей  обороне  лазейку,
какой-либо дефект, который может использовать искусный противник. Не знаю,
многие  ли  следуют  этому  правилу.  Но  Властелинов  убивают  и   лишают
собственности. Властелинов, убежденных в своей безопасности,  уверенных  в
том, что их защитные сооружения оградят их от атак более могущественных  и
умных соперников. Не думаю, чтобы победителям везло из-за  слабых  мест  в
системе защиты. Оборона оказывается уязвимой по другой причине.
     Причина эта заключается  в  том,  что  Властелины  наследуют  оружие.
Больше его взять неоткуда, либо получить в  наследство,  либо  отобрать  у
кого-нибудь другого. Наша раса растеряла древнюю мудрость. Вы  стали  лишь
потребителями и расточителями.  Поэтому  Властелин  вынужден  пользоваться
тем,  что  имеет,  а  если  уж  с  наличным  вооружением  он  в  состоянии
предусмотреть все непредвиденные  обстоятельства,  что  невозможно,  то  в
обороне волей-неволей оказываются лазейки и  тогда  к  нему  действительно
можно пробиться.
     Следует учитывать еще одно, Властелины  сражаются  за  свою  жизнь  и
сражаются так, чтобы убить противника. Но большинство живет долго.  И  они
устали от жизни. Они хотят умереть. Глубоко, в самом  уголке  разума,  под
пластами тысячелетнего могущества и недостатка любви -  они  ищут  смерти.
Вот что делает их уязвимыми.
     Лувах был удивлен.
     - Ты в самом деле веришь в эту галиматью, брат? Я,  например,  ничуть
не устал от жизни. Я и сейчас люблю так сильно, как  и  тогда,  когда  мне
было сто лет. Другие стремятся к смерти ничуть не больше, они сражаются  и
будут сражаться за свою жизнь.
     Вольф пожал плечами.
     - Это только теория. Мысль пришла мне в голову, когда я был  Робертом
Вольфом. Став им, я понял, что не понимал раньше, и что недоступно  никому
из вас.
     Он подполз к Вале и попросил:
     - Одолжи мне на минутку свой меч. Я хочу проделать опыт.
     - Как, например, легко ли отделится голова от шеи? - поинтересовалась
она.
     - Если бы я хотел  убить  тебя,  то  вполне  мог  бы  воспользоваться
лучеметом, - ответил он.
     Она вытащила короткий клинок и отдала  Вольфу.  Он  легонько  стукнул
острием по стекловидной поверхности. Видя,  что  первый  удар  не  оставил
никакой отметины, он ударил посильнее.
     - Что ты делаешь! - возмутилась Вала. - Прекрати, испортишь лезвие.
     Вольф указал на царапину оставленную вторым ударом.
     - Похоже на царапину, сделанную на льду. Это вещество  гораздо  более
твердое и стойкое, но в остальном напоминает замерзшую воду.
     Он отдал ей меч и вытащил лучемет, установив его на полную мощность и
направил  на  поверхность.   Стекловидное   вещество   покраснело,   затем
запузырилось и наконец потекло. Вольф выключил лучемет и вынул  из  выемки
жидкость. Остальные подползли, заинтересовавшись происходящим.
     - Странный ты человек, - заметила Вала. - Ну кому бы такое  пришло  в
голову?
     - Зачем он это делает?  -  заметил  Паламброн.  -  Глупость  какая  -
вырезать дыры в земле.
     - Нет, это не глупости, - возразила Вала. - Вольф любознателен, вот и
все. А впрочем ты наверное позабыл, что такое любознательность, Паламброн?
- Какой-то у тебя бледный вид... и движения вялые. А ведь еще  недавно  ты
действовал куда оживленнее.
     Паламброн вспыхнул, но ничего не сказал. Он наблюдал, как росла горка
кристаллов на стенках выемки и вдоль царапины.
     - Самовосстановление, - произнес Вольф. - Странно.  Я  прочитал  все,
что мог достать о древней науке предков, но нигде не  встречал  упоминания
ни о чем подобном. Уризен, видимо, владеет знаниями, которые другие  давно
утратили.
     - Может быть эти знания достались ему от Рыжего Орка,  -  высказалась
Вала. - Говорят, что Рыжий Орк знает больше, чем все остальные  Властелины
вместе взятые. Он последний из старшего поколения.  Ходят  слухи,  что  он
родился свыше полумиллиона лет назад.
     - Говорят, говорят, - скривился Вольф. - А ведь на самом  деле  никто
не видел Рыжего Орка. Сотни тысячелетий. Я лично считаю, что он давно умер
и только легенда о нем продолжает жить. Но довольно  об  этом.  Нам  нужно
найти следующую группу "врат", хотя трудно сказать, куда они нас приведут.
     Он осторожно поднялся и  сделал  несколько  шагов,  медленно  ступая.
Стекловидная поверхность этой планеты не была бесплодной.  В  сотне  ярдов
виднелись редкие деревья, а  между  ними  кусты  в  форме  грибов.  Тонкие
спиральные стволы деревьев с красными и белыми полосами  напоминали  щипцы
парикмахеров.  Там,  где  начинался  изгиб,  росли  ветви,  походившие  на
горизонтальные девятки; их покрывали мягкие серые нити длиной  около  двух
футов.
     Обнаженный Ринтрах дрожал. Он произнес:
     - Не холодно, но что-то  тревожит  меня  так,  что  пробирает  дрожь.
Наверное, эта тишина. Вы только послушайте, как тихо.
     Все замолкли. Слышался только отдаленный шелест - это ветер шуршал  в
кустах и мохнатых ветвях, да журчание воды в реке. Больше ничего. Ни пения
птиц, ни рева животных, ни человеческих голосов. Только шум ветра и  реки,
да и он,  казалось,  звучал  приглушенно,  словно  придавленный  пурпурным
небосводом.
     Глянцево-белое поле вокруг них простиралось во все стороны горизонта.
Поодаль возвышалось несколько  холмов,  над  ними  выступала  закругленная
вершина горы, с которой они скатились. Им были отчетливо видны ее склоны и
"врата" - крошечный темный предмет на самой верхушке.
     "Как же нам выбраться?" - подумал Вольф. -  "Без  ключа  здесь  можно
бродить вечно, но и это нам вряд ли удастся, если мы не найдем пищу".
     Вслух он сказал:
     -  Я  считаю,  что  нам  нужно  идти  вдоль  реки.  Она  течет  вниз,
следовательно должна привести нас к какому-нибудь большому водоему. И  то,
что Уризен бросил нас в реку,  может  означать,  что  она  является  нашим
проводником до следующих врат, одних или... нескольких.
     - Звучит логично, - заметил Энион. - Но у твоего отца  и  моего  дяди
извращенный ум. Используя реку в качестве указателя, он мог  вполне  иметь
ввиду, что нам надо продвигаться вверх по течению.
     - Возможно ты и прав, кузен, - согласился  Вольф.  -  Однако  имеется
только один способ выяснить истину. Я предлагаю идти вниз по течению, хотя
бы потому, что так двигаться будет легче.
     Он обратился к Вале:
     - А что ты думаешь?
     Вала пожала плечами.
     - Не знаю. Я ведь ошиблась, выбирая "врата".  Почему  ты  спрашиваешь
меня?
     - Ну как же, ты ведь всегда была ближе всех к отцу,  и  лучше  других
должна знать его манеру думать.
     Она слегка улыбнулась.
     - Сомнительный комплимент! Но все же благодарю. Как ни сильна во  мне
ненависть к Уризену, я не могу не восхищаться им. Ведь он выжил  там,  где
большинство  его  современников  погибло.  -  Ладно,  коль  уж   ты   меня
спрашиваешь, скажу: я за то, чтобы идти вниз по реке.
     - Есть еще мнения? - спросил Вольф. Для себя он уже сделал выбор,  но
не хотел, чтобы другие жаловались, если путь окажется неверным. Пусть  все
разделят ответственность за принятое решение.
     Паламброн заявил:
     - Я говорю нет, я настаиваю, чтобы...



                                    9

     Ветер донес рев, и Властелины обернулись на звук. В нескольких сотнях
ярдов вверх по  течению  реки  из-за  холма  появилось  высокое  как  слон
животное. Оно стояло между двумя  валунами,  задрав  верблюжью  голову  на
длинной шее, украшенную оленьими рогами. Глаза у него  были  огромными,  а
зубы - длинными и острыми, как у плотоядных. Скошенное от  плеч  туловище,
покрытое  бурой  шерстью,  опиралось  на  тонкие  как   у   жирафа   ноги,
оканчивающиеся растопыренными темно-синими чашами.
     Увидев  чашеподобные  ступни,  нетрудно   было   догадаться   об   их
назначении. Они походили  на  присоски  или  вакуумные  подушки  и  делали
возможным передвижение по гладкой поверхности планеты.
     - Стойте спокойно, - распорядился Вольф. - Мы не  сможем  убежать,  а
если бы и могли, то бежать некуда.
     Животное фыркнуло и не спеша направилось к  ним,  раскачивая  шеей  и
время от времени  оглядываясь.  Правая  передняя  и  левая  задняя  ступни
поднимались одновременно и чашки издавали чмокающие звуки. Животное делало
шаг и присоски закреплялись на  новом  месте.  Затем  аналогичным  образом
передвигалась левая передняя и правая задняя ступни. Примерно в пятидесяти
футах огромная тварь остановилась и, задрав голову,  издала  пронзительный
вопль. Затем изогнуло шею и, упершись челюстью в землю, стала ее  скрести,
скользя из стороны в сторону по глянцевой поверхности.
     Странные движения напоминали поведение земного быка перед нападением.
Вольф установил лучемет на половинную мощность и  стал  ждать.  Неожиданно
тварь вновь задрала  голову  и,  завизжав  как  раненный  кролик,  галопом
рванулось в  атаку.  Скакало  чудовище  значительно  медленнее,  поскольку
присоски  мешали  развить  скорость.  Но   Властелинам   его   продвижение
показалось даже излишне стремительным.
     Вольф позволил себе выждать  некоторое  время,  дабы  убедиться,  что
тварь не блефует. Когда же расстояние между ними сократилось  до  двадцати
ярдов, он направил лучемет в место  сочленения  шеи  и  груди.  Бурый  мех
тотчас же задымился  и  почернел.  Тварь  вновь  завизжала,  но  атаку  не
прекратила. Еще через мгновение Вольф понял, что при  такой  скорости  она
все-таки успеет до них добраться и переключил лучемет на полную мощность.
     Громадный зверь издал предсмертный вопль. Его тонкие ноги  продолжали
присасываться ступнями к земле. Они  подогнулись  и  туловище  осело.  Шея
ослабла и голова вытянулась вперед, из клыкастой пасти вывалился пурпурный
язык, светло-коричневые глаза остекленели.
     Наступившую тишину прервал смех Валы:
     - Вот и обед!  Да,  пожалуй,  тут  еще  и  на  завтрак  останется.  И
заметьте, что бифштекс уже поджарен.
     - Если он только  съедобный,  -  буркнул  Вольф,  глядя  как  Вала  с
Теорионом, зажавшим нож пальцами ноги, вышли  из  укрытия  и  отрезали  по
кусочку полузапеченного  мяса.  Теорион  отказался  пробовать  его.  Тогда
вперед выдвинулся Вольф, однако как он не берегся, через  пару  шагов  его
ноги скользнули в разные стороны. Вала с Теорионом, которые  добрались  до
зверя, ни разу не упав, засмеялись.
     Вольф поднялся и продолжая свой путь произнес:
     - Раз смелых нет, то попробую мясо я. Что  толку  стоять  и  спорить,
можно ли его есть или нет.
     - Я не боюсь... - сказала Вала. - Просто мне противно. Оно так  дурно
пахнет.
     Все  же  она  откусила  кусочек  и,  пожевав,  с   брезгливым   видом
проглотила. Вольф решил,  что  ему  теперь  рисковать  незачем.  Вместе  с
другими он принялся ждать, когда же прошло полчаса и Вала не почувствовала
себя  плохо,  тогда  начал  есть  и  он.  Остальные,  кто   ползком,   кто
по-стариковски  шаркая,  добрались  до  туши  убитого  зверя  и  разделили
трапезу. Съедобного мяса было не так уж много, так как большая часть  либо
обуглилась либо осталась сырой.
     Вольф одолжил у Теориона нож и вырезал еще один кусок мяса.  Затем  с
неохотой, жалея растраченный заряд, пропек вырезку. Каждый из  Властелинов
взял по куску, и отряд пошел вниз по реке. Вольф задержался  на  некоторое
время, считая возможным отделить присасывающие ступни  и  использовать  их
для передвижения. Но отбросил эту идею, почувствовав толщину  и  жесткость
костей и крепость связок между ногой и присосками. Мечом Валы  можно  было
бы наверняка перерубить кости и сухожилия, но лезвие наверняка  затупилось
бы так, что стало бы непригодным.
     После двухмильного продвижения  ползком,  отряд  подошел  к  зарослям
кустов на берегу реки. Крона кустарника простиралась  во  все  стороны  от
грибовидного ствола длиной три фута. Толстые винтообразные ветви, как и на
деревьях, покрывали волоски, напоминающие вблизи  иглы.  С  концов  ветвей
свисали кисти темно-красных ягод.
     Вольф сорвал одну ягоду и понюхал. Было похоже на запах ореха пекона.
Кожура была влажной и  гладкой.  Пока  он  колебался,  Вала  вновь  первой
отведала незнакомый плод, причмокивая  от  удовольствия.  За  полчаса  она
съела  шесть  штук,  потом  к  ней  присоединились  остальные.  Паламброн,
решившийся последним, пожаловался что ему мало оставили.
     - Кто же виноват, что ты такой трус, - хмыкнула Вала.
     Паламброн промолчал и лишь свирепо взглянул на нее.
     Вала отошла, и за нанесенное оскорбление  пострадал  Теорион.  Решив,
что тот осмелился проявить негодование, Паламброн ударил Теориона по лицу.
Последний зарычал от ярости и прыгнул  на  обидчика,  однако  в  последний
момент он поскользнулся и упал ему  под  ноги.  Паламброн  покатился,  как
сбитая кегля, еле увернувшись от молотящего  плавниками  Теориона.  Оба  в
бешенстве предпринимали тщетные попытки вцепиться друг в друга.
     Наконец Вольф,  не  разделявший  общего  смеха,  приказал  прекратить
драку.
     - Пора, наконец, бросить эти детские выходки, которые только отнимают
время. Предупреждаю, если еще раз повторится что-нибудь  подобное,  я  сам
займусь драчунами. И не лучеметом, жаль тратить заряды.  Тех,  кто  начнет
ссору, просто бросят одних или отправят назад. Наша сила  в  сплоченности,
поэтому никаких раздоров быть не должно.  Иначе  Уризен  лишь  порадуется,
видя как мы уничтожаем друг друга.
     Теорион и Паламброн обменялись  плевками,  однако  драку  прекратили.
Молча скользя в бледно-пурпурном свете луны, отряд продвигался  вперед.  С
приходом  ночи  тишина  прекратилась.   Полумрак   наполнился   отдаленным
блеянием, похожим на овечье, вроде бы  коровьим  мычанием  и  мощным,  как
будто львиным, рыком. Пройдя еще одни заросли кустарника, путники  увидели
небольших двуногих животных, поедающих ягоды. Их тела покрывал  коричневый
мех. Большие щелевидные глаза поглядывали с мордочек лемуров, уши  торчали
как у зайцев. Верхние конечности кончались лапами, нижние присасывающимися
дисками, сзади виднелись короткие кроличьи  хвостики.  Увидев  пришельцев,
они  перестали  есть  и  Воззрились  на  Властелинов,  подергивая  носами.
Убедившись, что незнакомцы не являют собой опасности,  вновь  вернулись  к
ягодам. Однако глаз с путников не спускали  и  время  от  времени  на  них
по-собачьи лаяли.
     В это время  из-за  холма  вышло  четвероногое  животное  размером  с
норвежского лося, покрытое желтовато-бурым мехом и лохматое  как  овчарка;
очертаниями оно напоминало лису. Ноги его заканчивались тонкими  костяными
коньками и оно довольно быстро катило к двуногим. Те  пролаяли  тревогу  и
все как один сорвались с места.  Травоядные  удирали  со  всей  скоростью,
какую позволяли присоски,  но  волк-конькобежец  двигался  быстрее.  Вожак
двуногих, видя что стаду не спастись, замедлил ход и отставал до тех  пор,
пока не поравнялся с самым медленным. Затем подтолкнул слабака, сбив его с
ног, и побежал догонять остальных. Упавший завизжал и попытался встать  на
присоски, но тут же был снова  сбит  с  ног  рычащим  волком-конькобежцем.
Последовала короткая ожесточенная  схватка,  закончившаяся  когда  челюсти
волка сомкнулись на шее двуногого.
     - Вот вам и объяснение царапин, которые мы замечали на поверхности, -
произнес Вольф. - Некоторые представители местной фауны - конькобежцы.
     Некоторое  время  он  молчал,  насколько   быстрее   они   могли   бы
передвигаться, если бы у них были коньки. Эта проблема угнетала его.
     Отряд миновал еще одно животное - с длинной шей,  туловищем  гиены  и
оленьими рогами. Оно мирно вгрызалось в  скалу,  вырывала  кусок  массы  и
мерно жевало его. Тварь не  сводила  с  них  глаз,  рыча  от  наслаждения,
упиваясь вкусом скалы, и ее желудок урчал, как  испорченный  водопровод  в
старом доме.
     Путники отправились дальше и вскоре  подошли  на  расстояние  трехсот
ярдов к стаду местного  подобия  антилоп,  пасущихся  на  скалах.  Молодые
детеныши резвились, бегая друг за другом и  прижимаясь  к  матерям.  Самцы
предостерегающе заревели на незнакомцев, а один даже попытался последовать
за отрядом. Белую шкуру антилоп покрывали  ромбовидные  узоры,  на  голове
красовались закрученные рога, ступни оканчивались коньками.
     Вольф, уже подыскавший место для ночлега,  повел  отряд  в  изогнутую
амфитеатром ложбину, образованную четырьмя холмами.
     - Первым на стражу  встану  я,  -  распорядился  он.  -  Затем  будет
сторожить Лувах, потом Энион.
     Энион запротестовал и осведомился, на каком  основании  Вольф  выбрал
именно его.
     - Ты конечно можешь отказаться выполнить свой долг, - холодно  заявил
Вольф. - Но если ты будешь спать,  когда  придет  твой  черед,  то  вполне
можешь проснуться в челюстях вот такого красавца.
     Он указал на что-то за спиной Эниона, и тот  повернулся  так  быстро,
что не удержался на ногах. Остальные тоже посмотрели туда, куда  указывала
рука Вольфа. С вершины одного из холмов на них глядело огромное  гривастое
животное. Кошачье  туловище  венчала  голова  коротконогого  крокодила,  а
ступни оканчивались большими чашками-присосками.
     Вольф переключил лучемет на половинную мощность  и  выстрелил.  Грива
зверя окуталась дымом, а сам он скрылся за холмом.
     - Настала пора сосредоточить официальную  власть  в  одних  руках,  -
произнес Вольф. - До сих пор мы, а точнее вы, уклонялись от решений,  хотя
и не возражали против того, что командую я. Главным  образом  потому,  что
слишком ленивы и слишком заняты своими делишками, чтобы набраться смелости
и взять на себя ответственность. Больше откладывать нельзя. Без вождя, чьи
приказы  будут  незамедлительно  и  безоговорочно  выполняться  в   случае
необходимости.
     - Любимый брат, - сказала Вала. - Думаю,  что  ты  уже  доказал,  что
являешься человеком, способным повести за собой. Я голосую за тебя. К тому
же у тебя есть лучемет, а это делает тебя сильнее всех.  Конечно,  если  у
кого-нибудь еще нет припрятанного оружия.
     - Ты единственная, у кого достаточно одежды, чтобы спрятать оружие, -
заметил Вольф. - Что же касается лучемета,  то  он  будет  у  стоящего  на
страже. Я не пытаюсь этим сказать, что доверяю вам.  Просто  полагаюсь  на
здравый смысл. Думаю, что у вас  хватит  ума  не  использовать  лучемет  в
корыстных целях. Утром же, надеюсь, мне вернут оружие.
     Все  согласились,  за  исключением  Паламброна,  заявившего,  что  он
считает  голосование  бессмысленным,  поскольку  и   так   очевидно,   что
большинство за Вольфа.
     - Брат, ты  конечно  не  собирался  выставлять  свою  кандидатуру,  -
съехидничала Вала. - Не верится, что подобное могло придти тебе в голову -
даже несмотря на твой ужасный эгоизм.
     Паламброн оставил ее слова без внимания и обратился к Вольфу:
     - Почему меня не назначили на стражу? Разве ты мне не доверяешь?
     - Завтра вечером ты первым будешь охранять нас,  -  сказал  Вольф.  -
Давайте все спать.
     Властелины улеглись на твердой постели из белых скал, а Вольф остался
на страже. Издалека доносились  звуки  ночной  жизни:  резкий  вой,  писк,
жалобное рычание, свист. Однажды послышался звон и  хлопанье  крыльев  над
головой. Время от времени он вставал и прохаживался, внимательно оглядывая
холмы. По истечении получаса Вольф разбудил Эниона и передал ему  лучемет.
У него не было часов, но как и все Властелины он определял время без  них.
Еще  ребенком  он  подвергался  своего  рода  гипнозу   позволившему   ему
чувствовать время с точностью хронометра.
     Улегшись, Вольф некоторое время ворочался без сна. Он  беспокоился  о
первой вахте следующей ночи, когда он  доверит  свой  лучемет  Паламброну.
Ведь Паламброн ненавидит Валу. Устоит ли он перед искушением убить  ее  во
сне? Вольф решил непременно переговорить с ним утром. Брат должен  понять,
что смерть одного из них повлечет за собой смерть всех остальных. Конечно,
он может перебить их всех, но тогда останется одинок,  Властелины  терпеть
не могли друг  друга,  но  как  ни  странно,  еще  больше  они  страшились
одиночества. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, они бы ни секунды  не
оставались вместе, однако в  данной  ситуации  их  объединял  страх  перед
отцом, да и каждый чувствовал себя спокойнее, имея товарища по несчастью.
     Вольф уже засыпал, когда ему в голову пришла идея. Он даже выругался,
почему  это  не  пришло  ему  в  голову  раньше?  Ведь  не  было   никакой
необходимости ползти на карачках по этой гладкой поверхности -  они  могли
бы передвигаться гораздо быстрее не лодках. Да и находились бы  в  большей
безопасности... Утром следует поразмыслить, что тут можно сделать.
     На рассвете Вольф разбудили крики  и  рев.  Вскочив,  он  увидел  что
Тармас стреляет в гривастое животное,  похожее  на  того  льва-аллигатора,
которого он отпугнул, опалив  шерсть.  Зверь  быстро  спускался  с  холма,
шлепая присосками. Позади него лежали три мертвые самки.  Выживший  хищник
успел подойти на  расстояние  десяти  футов,  затем  упал  с  перерезанной
пополам мордой.
     Тармас продолжал палить, уставившись на тушу. Вольф заорал, чтобы тот
выключил лучемет - луч врезался в холм. Тармас очнулся от шока и  выключил
оружие, но к тому времени большая часть заряда была израсходована.  Вольф,
изрыгая проклятия, отобрал лучемет. Теперь  у  него  оставалась  последняя
энергообойма.
     Властелины принялись за работу. Ножами Теориона и Валы они по очереди
срезали с мертвого животного жесткую кожу. Дело  шло  медленно,  поскольку
работники  из  них  были  никудышные.  То  и   дело   поскальзывались   на
стекловидной поверхности и не  могли  удержаться,  чтобы  не  поспорить  с
Вольфом, раздраженно заявляя о бесполезности занятия. Ну где достать остов
для лодок, о которых он говорит, да и не хватит этой шкуры на обтяжку.
     Вольф велел им замолчать и продолжать работу. Он знает, что делает. С
Лувахом, Валой и Теорионом он направился к  ближайшему  кустарнику.  Здесь
опять пришлось воспользоваться лучеметом, чтобы прикончить поедавшее ягоды
животное. Подобие китайского дракона  зашипело,  стоило  им  приблизиться.
Кожа его была вся в складках и толстая как броня, так что пробить ее можно
только лучом полной мощности. Вольф нацелился и выстрелил  по  глазам.  Но
заряд  ударил  в  костяной  щиток  перед  мордой  зверя  и   не   причинил
существенного вреда. Дракон лишь замотал головой. В  конце  концов  Вольфу
удалось пробить броню  с  тыльной  стороны  черепа.  Хищник  задергался  в
смертельной агонии и рухнул на землю, задрав в небо зубчатые  пластинки  и
крошечные присасывающие диски, с помощью которых он передвигался.
     - Если так будет продолжаться, то скоро у нас не останется ни  одного
заряда, - вздохнул Вольф. - Хоть бы этот миг не настал.
     Осмотрев кору кустарника, Вольф убедился, что она достаточно  крепка.
Однако предстояло обрубить кусты, срезать  соответствующим  образом  кору,
сплести остов - работа требовала массу усилий и времени, тем более что меч
был один и наверняка затупился бы. Именно  тогда,  взглянув  на  дракатера
(как он назвал его), Вольф увидел готовое судно. Ну не совсем готовое,  но
для его завершения надо  было  положить  гораздо  меньше  усилий,  чем  на
постройку лодки по первоначальному плану.
     Твердо сжимая  в  руке  меч,  Вольф  отделил  двигательные  пластинки
дракатера от костяной брони. Затем, орудуя мечом и ножом, из туши  удалили
внутренности. К  этому  времени  к  убитому  дракатеру  подошли  остальные
Властелины и все работали по очереди. Кровь забрызгала их с ног до головы,
залила площадку и сделала поверхность еще более  скользкой.  Чуть  поодаль
появилось  несколько  львов-аллигаторов,   привлеченных   запахом   крови.
Обезумев от кровавого аромата, они напали на  кораблестроителей,  так  что
Вольфу вновь пришлось прибегнуть к лучемету.
     В результате всех трудов  Властелины  получили  в  свое  распоряжение
довольно сносное каноэ длинною в шестьдесят футов. Рот и ноздри  оказались
единственными отверстиями, доставившими много  беспокойства.  Этот  дефект
устранили, выгнув полую переднюю часть  лодки  кверху  и  привязав  к  ней
плащом Валы несколько валунов. Все камни обеспечили достаточную  нагрузку,
чтобы  нос  не  мог  распрямиться  и  такими   образом   удерживался   над
поверхностью воды - по крайней мере они надеялись, что так будет. И  вновь
Вольфу пришлось потратить энергию из лучемета, чтобы выжечь  куски  хрящей
из кровавого мяса, прилипших к внутренним стенкам костяной  брони.  Затем,
ползая на коленях, Властелины потянули свое сооружение к реке.  Добравшись
до  берега,   путешественники   принялись   забираться   в   лодку-дракон,
переваливаясь борта. Они делали это парами, чтобы судно не  перевернулось.
Когда все кроме Вольфа и Валы были внутри,  эти  двое  спустили  лодку  на
воду. К счастью склон был пологим. Как только каноэ заскользило  по  воде,
Вольф с Валой ухватились за борта и втянулись внутрь.
     Луна, приносящая ночь, скрылась за  горизонтом  и  лодка  поплыла  по
течению, два Властелина остались дежурить на веслах, в то время как другие
попытались заснуть. Вскоре небо озарилось ярким пурпуром.  Путешественники
миновали каньон и вновь выплыли на широкое пространство  между  холмистыми
берегами. День прошел без происшествий. Властелины с трудом  терпели  вонь
мяса и крови, от которых невозможно было избавиться. Ворчали, что  прошлой
ночью почти не сомкнули глаз, подшучивали над тем,  что  им  нечего  есть,
болтали о том, что их ждет, когда они отыщут "врата", ведущие к отцу.
     Так минули день и ночь. Утром на вторые сутки каноэ проплыло  широкий
поворот, и  путники  увидели  посреди  реки  белый  купол  скалы,  вершину
которого венчала пара золотистых шестигранных "врат".



                                    10

     Сидя на берегу реки, куда вытащили лодку-дракон, Вольф обдумывал, как
добраться до "врат". Вскарабкаться  по  отвесной  гладкой  стене  пытаться
бесполезно. Единственный  способ,  пожалуй,  забросить  наверх  веревку  и
зацепить ее за что-нибудь. Гексагоны слишком широки, чтобы накинуть петлю.
Остается абордажный крюк - и то, если допустить, что по ту сторону "врат",
то есть на другой планете, есть за что зацепиться.
     Если нарезать шкуры животных полосами и связать их, то будет веревка,
хотя сначала надо будет продубить кожу, чтобы она стала гибкой. Металл для
крюка тоже представлял проблему.
     Возможно где-нибудь в этом мире и есть металл, но добраться  до  него
было практически невозможно.  Поэтому  оставалось  одно,  и  он  не  очень
рассчитывал на то, что к его плану отнесутся благосклонно.
     Так и вышло. Ни Вала, ни Теорион  не  желали  расставаться  со  своим
оружием.
     Вольф тщетно проспорил с ними, убеждая несколько часов,  в  том,  что
если они сейчас не отдадут нож и меч, то их со временем ожидает  медленная
смерть.
     Наконец, после решительного отказа Теориона, Вольф заявил:
     - Ну хорошо, оставайтесь при  своем  упрямстве.  Но  если  мы  отыщем
другой способ добраться до "врат", вас с собой не возьмем. Клянусь в этом!
Вы навеки останетесь здесь, в этом тусклом мире ледяных  камней  и  будете
влачить здесь жалкое существование до тех пор, пока вас  не  сожрет  здесь
какой-нибудь зверь, или пока вы не умрете от старости.
     Оглядев сидящих рядом Властелинов, Вала улыбнулась и сказала:
     - Ладно. Можешь взять мой меч.
     - Моего ножа ты все равно не получишь! - воскликнул Теорион.
     Властелины не вставая заскользили  к  нему.  Теорион  встал  и  хотел
бежать  -  огромные  ступни  давали  ему  возможность   передвигаться   по
стекловидной поверхности лучше, чем другим, но Вольф потянулся  и  схватил
его  за  лодыжку.  Теорион  упал  и  все  кучей  навалились  на  него.  Он
сопротивлялся изо всех сил, но в конце концов расплакался и сдался.  Потом
скуля и ругаясь, отошел в сторону и в одиночестве уселся на берегу реки.
     Похожим на мел камнем Вольф расчертил меч Валы, поставил  лучемет  на
полную мощность и быстро вырезал  треугольник.  Потом  уложил  еще  три  и
положил поверх еще несколько круглых пластинок, вырезанных  из  лезвия.  С
помощью лучемета он сварил три кругляшка и зубца  в  единое  целое.  Затем
охладил в воде, вновь разогрел и придал им слегка изогнутую форму. Наконец
согнул еще одну полоску меча в петлю и приварил к концу зубца  так,  чтобы
можно было привязать веревку.
     Нож не понадобился, и Вольф отдал его Теориону. Рукоять  с  остатками
лезвия отдал Вале - там еще было что-то вроде короткого меча.  Все  лучше,
чем вообще никакого оружия, как он заметил.
     Изготовление веревки заняло несколько дней. Убить животных,  а  потом
нарезать их шкуры полосами не составило труда, но  вот  с  дублением  было
хуже. Несмотря на все поиски - отыскать  дубильные  вещества  не  удалось.
Наконец Вольф решил смазать самодельную веревку  жиром  животных  и  таким
образом добился успеха.
     И вот на рассвете, когда зашла пурпурная луна, лодку-дракон подвели к
скале с "вратами". Властелины гребли против течения,  удерживая  каноэ  на
месте, а Вольф стоял на носу. Размахнувшись, он метнул крюк под арку.
     Трехзубый крюк пролетел "врата" и исчез. Вольф потянул за  веревку  и
лодка причалила к основанию скалы. Вольф решил было, что  крюк  зацепился,
но тот вдруг выскочил из "врат" и упал  в  воду.  Неустойчивое  равновесие
лодки нарушилось и они попадали  в  воду.  Но  им  удалось  ухватиться  за
перевернутую лодку. Вольф удерживал веревку и крюк.
     Полчаса спустя они повторили маневр.
     - Попытка - не пытка, - утешил товарищей Вольф, - это  старая  земная
поговорка.
     - Одолжи мне свои поговорки, - буркнул Ринтрах. - Я промок как старая
крыса,  и  я  чувствую  себя  просто  жалким.  Думаешь,  есть  смысл   еще
попытаться?
     -  Разве  у  нас  есть  выбор?  Но  -  к  делу!   Вспомню-ка   старые
университетские денечки.
     Властелины непонимающе посмотрели на него,  а  затем  неохотно  вновь
повели лодку. На этот раз Вольф исполнил более сложный бросок. Он направил
крюк на самую верхушку  гексагона,  высотой  по  крайней  мере  двенадцать
футов, что вместе со скалой составляло сорок два фута  над  уровнем  воды.
Бросок удался и зубцы зацепились на другой стороне сооружения.
     - Попал! - крикнул он,  ухмыляясь  и  потянул  веревку  за  свободный
конец. В этот момент лодка скользнула вдоль правой  стороны  скалы,  Вольф
приказал грести против течения, что Властелины и  попытались  сделать,  но
безуспешно. Лодка начала поворачиваться, влекомая течением  вокруг  скалы.
Вольф, стоя на носу, знал, что если будет сносить с лодки, то еще  немного
и зубцы соскользнут.
     Ухватившись за веревку покрепче, Вольф повис и лодка ушла от него. Он
попробовал упереться о скалу  ногами,  но  ноги  соскальзывали  с  гладкой
поверхности. Пришлось подтягиваться вверх, перебирая руками покрытые салом
полоски кожи, а это было нелегко, так как скала изгибалась довольно отлого
и веревка плотно прилегала к ней, а наиболее сильное натяжение приходилось
на то место, где он держался. Ему приходилось с  силой  проталкивать  руки
между веревкой и скалой.
     Хоть и медленно, но все же Вольф поднимался. Он уже  прошел  полпути,
когда раздался треск, чуть слышный в шуме водоворота.  У  основания  скалы
натяжение веревки ослабло и, вскрикнув от неожиданности, Вольф плюхнулся в
воду.
     Когда Вала с Энионом вытащили его из воды, он обнаружил, что на крюке
отломилось два зубца. Теперь они валялись где-то на дне реки.
     - И что же теперь делать! - застонал  Паламброн.  -  Ты  изломал  все
оружие,  израсходовал  почти  всю  энергию  лучемета,  а  мы  так   и   не
приблизились к "вратам" ни  на  шаг.  Наоборот,  мы  еще  дальше  от  них.
Посмотри на меня, с меня течет, как со старой крысы, вытащенной из  омута,
а как я устал! О Лос! Как я устал!
     - Что делать? Зондировать почву [игра  слов:  "зондировать  почву"  -
"запускать змея"], - сказал Вольф. - Еще одно выражение землян...
     Он замолчал. Вдруг глаза его расширились и он пробормотал:
     - Интересно...
     - Ну нет! - всплеснул руками  Паламброн.  -  Довольно  с  меня  твоих
экзотических идей.
     - Экзотические или нет, но это идеи, - отрезал Вольф. - И пока что  я
единственный, кто что-то может предложить... а не только скулить,  ныть  и
злословить.
     Некоторое время он лежал на спине, устремив взгляд в пурпурное  небо,
и жуя кусочек мяса, который дал ему Лувах. Насколько фантастична  мысль  о
воздушном змее? Даже если его удастся изготовить, выйдет ли что-нибудь  из
этого? Нет вряд ли. Каким большим не делай змея, он не долетит  с  тяжелым
крюком через шестигранник-гексагон. "Погоди-ка, - сказал он  себе,  -  что
если перелетит?" Вольф застонал. Нет ничего не получится.
     Неожиданно он сел и воскликнул:
     - И все-таки можно! Только потребуется не один, а два!
     - Чего "два"? - осведомился Лувах, очнувшись от дремоты.
     - Не змея, конечно.
     - Кто говорит о змеях? - удивился Лувах.
     - Два человека и две лодки - тогда можно будет забросить! -  Вольф  в
возбуждении почти кричал. - Да как сработает. Хо-хо! А я уже начал думать,
что иссяк. Ладно, все равно ясно, что от вас благодарности  не  дождешься.
Ведь все эти тысячелетия ваши мозги работали только в  одном  направлении:
как бы только убить друг друга! Ни на что другое не годились.
     - Ты устал, - тихо сказала Вала, - ляг и отдохни.
     Она улыбалась ему. Чему  она  радуется,  удивился  Вольф.  Ведь  сама
промокла до нитки. Тело наверняка ломит от  усталости,  да  и  случившимся
расстроена небось не меньше других.
     Неужели она все еще любит его, скрывая чувство под маской  ненависти?
Скорее просто гордится  тем,  что  он  не  опускает  руки  в  унынии,  как
остальные, а продолжает бороться и искать выход.
     Или она делает только вид, что питает к нему симпатию? Но  если  так,
то что таится под напускным самолюбием?
     Ответа не было. Но Вольф знал, что никоим образом нельзя доверять  ни
любезным речам, ни кажущемуся благородству Властелинов и не без оснований.
     К тому времени,  как  остов  второй  лодки  закончили  плести,  Вольф
наметил первоначальный  план.  Будет  лучше,  если  к  скале  с  "вратами"
подойдут не две а три небольшие лодки.
     Используя стволы, ветви деревьев и полосы шкур  для  крепления  Вольф
изготовил подобие высоких козлов. Четыре  стойки  сооружения  укрепили  на
трех плетеных лодчонках и на большой лодке-драконе. Тщательно  растолковав
Властелинам, что им нужно делать, Вольф приступил к  осуществлению  плана.
Лодки с гигантскими козлами со всеми предосторожностями спустили на  воду.
Образуя прямоугольник, они медленно двинулись от берега.  Пока  Властелины
подталкивали лодки, Вольф взобрался по одной из стоек на  верхние  мостки.
Сооружение слегка покачнулось, но устояло.
     Пловцы первыми забрались в лодку,  стараясь  равномерно  распределить
вес, и первыми принялись грести к скале с "вратами". Поначалу было нелегко
согласовывать движения легких лодчонок, больше похожих на корзины.  Однако
после  неудачных  попыток  путешественники  все  же  направили   неуклюжие
суденышки к скале. Вольф раскачивался на перемычке,  поглядывая  на  белый
купол  с  двумя  золотыми  гексагонами.  Перед  самой  скалой  он  крикнул
Властелинам грести против течения, чтобы смягчить толчок при  столкновении
- козлы держались на честном слове и вполне могли рассыпаться от удара.
     Предыдущий раз Властелины выбирали  правые  "врата",  поэтому  теперь
Вольф решил выбрать левые. Однако лодки несло ветром, и помост сместился к
правому гексагону. Проверив,  хорошо  ли  прикреплен  к  поясу  лучемет  и
поправив веревку, Вольф присел на корточки и, когда  постройка  с  громким
треском врезалась в скалу, прыгнул вперед и влетел во "врата".



                                    11

     У Вольфа не было ни малейшего представления о том, что ждет его по ту
сторону "врат". Он мог попасть на другую планету,  а  мог  и  оказаться  в
крепости Уризена. Однако вряд ли Уризен  достаточно  позабавился  с  ними,
поэтому наиболее вероятным казалось то, что  "врата"  вели  на  третью  из
планет, вращающихся вокруг Аппирмадзума. Другое дело, что он мог свалиться
в яму с дикими зверями или в пропасть.
     Каменный склон холма оказался приятной неожиданностью. Вольф довольно
удачно приземлился на вытянутые руки, чуть не врезавшись в гладкий  валун.
Оглядевшись он понял, почему  зубья  крюка  выскользнули  из  "врат",  при
первой попытке. Основание гексагона на этой стороне изобиловало  гладкими,
но не скользкими камнями, так что зацепиться было не за что.
     Вольф усмехнулся, поняв, что отец предвидел вариант с крюком и весьма
эффективно пресек всякую возможность их использования. Но сын  обошелся  и
без них.
     Мерцающая пустота арки гексагона отличалась от "врат"  через  которые
они прошли в водный мир, этот выход не был однонаправленным.  По  той  или
иной причине Уризена не беспокоило, вернутся ли они на планету  пурпурного
неба. Скорее всего он понимал, что вряд ли у них возникнет такое желание.
     Вольф немного спустился по склону холма и привязал  конец  веревки  к
дереву, потом вернулся к "вратам", швырнул свободный конец сквозь "врата".
Тот исчез. Вскоре веревка задергалась, и под  "вратами"  показалась  Вала.
Вольф  помог  ей  пройти,  и  они  оба  принялись  встречать  Властелинов,
взбирающихся по веревке.
     Когда Ринтрах, последний из отряда, оказался  в  безопасности,  Вольф
просунул голову во "врата", чтобы бросить прощальный взгляд  на  покинутый
мир. Глядел он одно мгновение, поскольку благоразумно опасался, зная,  что
его голова находится на расстоянии двадцати  тысяч  миль  от  туловища.  А
выключить "врата" - такая шутка вполне в духе Уризена.
     Помост, соединявший верх козел, все еще находился  в  трех  футах  от
"врат". Конечно, через некоторое время течение раскачает лодки,  и  шаткое
сооружение рухнет в воду.
     Вольф убрал голову из под арки с чувством, будто вытащил  ее  из  под
гильотины.
     По идее Властелинам следовало ликовать, но  уж  слишком  измотали  их
тяжелые труды, да и будущее своей неизвестностью вселяло  тревогу.  Теперь
уже не было сомнения, что они находятся на другом  спутнике  Аппирмадзума.
Темно-желтое небо нависло над равниной покрытой густой  высокой  травой  и
зарослями кустарника. Растительность походила на земную,  хорошо  знакомую
Вольфу. Ветки усыпали ягоды самых различных форм, цветов и размеров.
     Плоды однако имели одно общее свойство - неприятный запах. Неподалеку
от "врат" виднелся берег моря. Широкая полоса желтого  песка  тянулась  до
самого горизонта. В противоположной стороне  вздымались  скалистые  холмы.
Один из них напоминал  очертания  человеческого  лица.  Чем  больше  Вольф
смотрел на него, тем более уверялся, что физиономия ему знакома.
     - Похоже, отец подает нам знак, - заметил он спутникам. -  Глядите-ка
какой указатель он поставил на дороге к  следующим  "вратам".  Сомневаюсь,
правда, что с нашей стороны было бы  разумно  следовать  по  предложенному
пути.
     И Властелины направились по  равнине  к  отдаленному  горному  кряжу.
Вскоре они подошли к широкой реке и двинулись вверх  по  течению.  Вода  в
реке оказалась приятной на вкус и чистой.  Путешественники  поели  мяса  и
ягод, которые принесли с собой из  светло-пурпурного  мира.  Вскоре  из-за
горизонта выплыла луна принесшая ночь.  Розовато-лиловое  ночное  светило,
как и  на  других  планетах,  едва  озаряло  тусклым  светом  сгустившиеся
сумерки.
     Отдохнув ночью, Властелины  вновь  отправились  в  путь  и  шли  весь
следующий день. Отряд продвигался в молчании: все устали, посбивали ноги и
нервничали, потому что у них не  было  оружия.  Их  молчание  сливалось  с
нависшей над местностью тишиной. Не кричал ни  один  зверь,  не  слышалось
пения птиц, не видно было даже признаков  животной  жизни.  Несколько  раз
путникам мерещились лесные  существа,  но  приблизившись,  они  ничего  не
находили.
     Так  прошло  три  дня.  По  мере  продвижения  черты  лица  на  скале
становились отчетливее. На второй день к вечеру они узнали  лицо  Уризена.
Казалось, он глядел на них сверху вниз и усмехался. Властелины  стали  еще
молчаливее и нервознее, не в силах избежать пристального взгляда  каменных
глаз.
     На четвертый день они подошли к  подножию  горы  и  остановились  под
крутым подбородком Уризена. Чуть поодаль в твердой скале  телесного  цвета
виднелись отверстия - узкий каньон, протянувшийся до вершины горы, высотой
по меньшей мере в десять тысяч футов.
     - Похоже, кроме этого ущелья, пути наверх нет, -  произнес  Вольф.  -
Конечно, можно обследовать гору со всех сторон, но  по-моему  мы  попросту
потратим время.
     - Зачем нам делать то,  к  чему  нас  подталкивает  отец?  -  спросил
Паламброн.
     - У нас нет выбора, - ответил Вольф.
     - Считаешь, что мы  должны  плясать  под  его  дудку?  Чтобы  попасть
прямиком к нему на вертел? - возмутился Паламброн. - Нет уж хватит с  меня
походов! И так нет никаких сил.
     - И где же ты обоснуешься на отдых? - осведомилась Вала. -  Здесь?  В
этом раю? Ты видно не только глуп, но и слеп:  у  нас  почти  не  осталось
припасов. Мясо кончается, и мы съели сегодня утром последние ягоды. До сих
пор мы не видели в этом  мире  ничего  съестного.  Ты  можешь  попробовать
местные плоды, но я лично думаю, что они ядовиты.
     - О, Лос! Неужели ты хочешь сказать, что Уризен  собирается  заморить
нас голодом? - воскликнул Паламброн.
     - Если мы не отыщем пищу, то безусловно  умрем  с  голоду.  А  ничего
съестного нам найти не удастся, если мы будем стоять здесь.
     Вольф повел отряд в каньон. Властелины шли по гладкому голому  камню,
бывшего некогда дном горного потока. Теперь река обмельчала  и  бежала  на
несколько футов ниже берегов. По краям прохода росли кусты.
     Путники весь день поднимались по извилистому ущелью. В тот вечер  они
съели остатки припасов. Когда наступил  рассвет,  Властелины  поднялись  с
пустыми желудками и мрачной уверенностью, что на этот раз счастье покинуло
их. Вольф вел отряд вперед, без устали подгоняя спутников. Он полагал, что
чем быстрее они выйдут из каньона, тем легче отыскать что-либо пригодное в
пищу. Рыбы в реке не было. И не было заметно даже насекомых.
     На второй день вынужденного голодания путники  увидели  первое  живое
существо. Они брели в молчании и, обогнув с подветренной стороны  поворот,
застали зверя врасплох. Двухфутовое  травоядное  стояло,  как  кенгуру  на
задних лапах и сжимало  ветку  передними  лемуроподобными  лапами.  Увидев
незнакомцев, оно застыло, судорожно оглянулось и бросилось наутек большими
скачками, вытянув стрелой длинный хвост.
     Вольф бросился в погоню, но остановился, увидев с какой скоростью оно
скачет. Отбежав на сотню  ярдов,  животное  вновь  замерло  и  оглянулось.
Шоколадного  цвета  голова  вызывала  в  памяти   мордочку   чистокровного
персидского   кота,   вот   только   красивые   уши   торчали,    как    у
северо-африканского зайца.
     Вольф  вновь  двинулся  вперед,  но  животное  испуганно  прыгнуло  и
скрылось из виду. Он решил, что было бы неплохо обзавестись  дубинками  на
тот случай, если прыгун вновь встретится на пути. С этой целью он  нарезал
из кустарника тяжелых сучьев.
     Паламброн поинтересовался, почему Вольф не убил  животное  лучеметом.
Вольф объяснил, что старается экономить энергию.
     - И кроме того, эта тварь так быстро поскакала, что я не был  уверен,
попаду ли в нее.
     Однако Вольф понимал, что  в  следующий  раз  придется  позабыть  про
энергию и стрелять в  любом  случае:  Властелины  нуждались  в  пище.  Они
продолжили  путь.  Прыгуны  попадались  еще  несколько  раз,   но   видимо
предупрежденные первым, держались на  недосягаемом  расстоянии.  Два  часа
спустя путники подошли к широкой расщелине в стене ущелья. Вольф спустился
по ней и обнаружил, что проход ведет к углублению.  Оно  располагалось  на
тридцать футов ниже каньона и было около трехсот ярдов шириной и четыреста
длиной. Дно бокса густо поросло кустарником,  среди  которого  он  заметил
пасущегося прыгуна.
     Вольф вернулся к  оставшимся  и  тихо  отдал  распоряжения.  Лувах  с
Теорионом остались в узком проходе, остальные же,  пройдя  в  бокс-каньон,
разошлись широким полукругом и двинулись к животному.
     Прыгун стоял на поляне, мотал головой и подергивал носом. Вольф велел
загонщикам остановиться, а  сам  отправился  к  зверю,  держа  дубинку  за
спиной. Животное выждало, пока Вольф не оказался в тридцати футах от него.
Затем оно исчезло, примерно три секунды спустя появилось  вновь  -  теперь
уже в сорока футах от него. Только Вольф шагнул  к  нему,  как  оно  снова
исчезло.
     Спустя три секунды на поляне было уже два прыгуна: один  -  в  десяти
футах от Валы, другой в пятнадцати футах слева от Вольфа.
     - Что за дьявольщина! - пробормотал  Вольф.  Непонятное  исчезновение
удивило его, раздвоение же и вовсе сбило с толку.
     В этот момент прыгун, стоявший неподалеку от Валы,  исчез  и  остался
только один. Вольф вскинул дубинку и с криком  бросился  на  него.  Однако
шанса нанести удар не было, прыгун исчез. Чуть позже он снова появился  на
этот раз справа. И опять животных стало двое.
     Властелины начали смыкать кольцо. Животных вдруг стало пять.
     С дружным криком все бросились на них, когда к полному замешательству
вдруг увидели, что позади скачут еще несколько прыгунов. Часть  загонщиков
кинулась назад, и тут появилось еще два  существа,  которых  Вольф  назвал
темпосфуджерами. Эти двое мгновенно растворились, когда за  ними  началась
погоня.
     Потом снова животное осталось в единственном числе.
     Властелины погнались за одним и неожиданно увидели перед собой  двух.
Три секунды спустя они преследовали троих.
     Потом опять оказалось одно.
     Властелины  со  всех  ног  бросились  за  ним,  когда  прыгун   вновь
раздвоился,  причем  появившийся  двойник  оказался  прямо   перед   носом
несущегося во весь дух Паламброна. Тот отчаянно  попытался  уклониться  от
столкновения, но споткнулся и растянулся на земле.  Существо  перепрыгнуло
через него и, едва Ринтрах замахнулся дубинкой, испарилось.
     Мгновение спустя меж ловцами вновь оказалось два прыгуна.
     Три. И в следующий миг не осталось вдруг ни одного.
     Властелины  застыли,  уставившись  друг  на  друга.  В   бокс-каньоне
слышался только шум ветра, да их тяжелое запыхавшееся дыхание.
     И вдруг посередине круга появилось три животных.
     Погоню возобновили.
     Появилось одно.
     Пять.
     Шесть.
     В течение шести секунд - три.
     Снова шесть.
     Вольф приказал прекратить погоню. Он отвел Властелинов назад к узкому
проходу, где все уселись, чтобы некоторое время отдохнуть и перевести дух.
Придя через некоторое  время  в  себя,  они  принялись  обсуждать  повадки
прыгунов,  однако  никто  не  мог   предложить   увиденному   мало-мальски
вразумительное истолкование.
     Вольф пристально разглядывал шестерых  прыгунов,  как  ни  в  чем  не
бывало пасшихся на полянке.
     Охи и удивленные восклицания наконец стихли, и Властелины  воззрились
на задумавшегося брата. Вала осведомилась:
     - Ну что ты на это скажешь, Джадавин?
     - Я все вспоминаю как исчезло первое животное, - произнес он.
     -   И   пытаюсь   отыскать   взаимосвязь   между   продолжительностью
исчезновений и числом скакунов. - Он покачал головой. - Не знаю. Пусть это
невозможно, но как еще можно истолковать происходящее?  Ну-ка  скажи  мне,
кто-нибудь слышал о Властелине, которому  удавалось  произвести  опыт  над
перемещением во времени?
     Паламброн рассмеялся, а Вала, бросив ему: "Болван!"  -  обратилась  к
Вольфу:
     - Ходят слухи, что над проблемой путешествия во времени не  один  год
ломал голову некий Блайд Орк. Но говорят также,  что  в  конце  концов  он
отказался от этой затеи. Он заявил, что проблема времени  якобы  столь  же
неразрешима,  сколько   и   гипотезы   пытающиеся   разрешить   вопрос   о
происхождении вселенной.
     - А почему ты спрашиваешь об этом? - поинтересовался Аристон.
     - Видите ли, существует крошечная субатомная частица, которую  ученые
земляне называют нейтрино, - ответил Вольф. - Та частица не несет заряд  и
обладает нулевой массой покоя. Вы понимаете, о чем я говорю?
     Все покачали головами. Лувах попытался оправдаться:
     - Мы действительно получили прекрасное образование. Но, как ты знаешь
Джадавин, прошли тысячелетия с тех пор,  как  нас  перестали  интересовать
науки. Нас интересует только техника, которую мы имеем под рукой, и лишь в
той степени, чтобы удовлетворить наши насущные проблемы и потребности.
     - Да-а, вот  уж  подобралась  компания!  -  съязвил  Вольф.  -  Самые
могущественные существа космоса, можно сказать боги -  а  на  деле  просто
неграмотные дикари?!
     - Какое это имеет  значение  в  создавшейся  ситуации?  -  возмутился
Энион. - И почему ты оскорбляешь нас? Сам ведь говорил, что надо покончить
с оскорблениями, если мы хотим выжить.
     - Извините, - вздохнул Вольф. - Меня иногда одолевают сомнения...  не
обращайте внимания. Так вот, нейтрино обладает рядом странных  свойств.  В
частности, предполагается, что оно может перемещаться во времени...
     - Не может быть! - удивился Паламброн.
     - Я не настаиваю. Но поведение нейтрино можно  охарактеризовать  этим
термином, независимо от того, входит ли частица в обратный хронологический
механизм или нет. Я уверен,  что  данную  гипотезу  можно  приложить  и  к
прыгунам. Возможно, что они способны  перемещаться  во  времени.  Возможно
также, что подобным качеством их наделил Уризен, но в этом  я  сомневаюсь,
скорее всего, он  просто  натолкнулся  на  этих  животных  в  какой-нибудь
малоизвестной вселенной и переместил их сюда. Но  каково  бы  ни  было  их
происхождение, я считаю, что прыгуны действительно  обладают  способностью
перемещаться во времени, затрачивая на каждое такое перемещение около трех
относительных секунд.
     Вольф начертил на земле палкой кружок.
     - Пусть это будет первое животное, которое мы увидели.
     Затем он нарисовал второй кружок и соединил оба линией.
     -  Изобразим  таким   образом   его   отсутствие   во   времени   или
"исчезновение". Предположим, что прыгун сместился во времени.
     - Могу поклясться, что до его появления не прошло и  трех  секунд,  -
заметила Вала.
     Вольф протянул от второго круга еще одну линию и  присоединил  к  ней
третий кружок добавочной линией.
     -  Скакун  переместился  вперед  во  времени,  вот  так   это   можно
изобразить. Потом, через уже проделанный во времени туннель, он вернулся в
положение, которое занимал, когда делал первый прыжок. Мы видели  животное
в течение шести секунд, но не поняли, что оно  прошло  взад  и  вперед  во
времени  и  попало  в  момент,  на  который  наложилось  его...   м-м-м...
изображение из первого прыжка. Таким образом мы увидели  двоих...  скажем,
темпосфуджеров. То есть, второе было тем же животным,  что  и  первое,  но
расщепленным во времени. Оно прыгнуло на три секунды вперед и на это время
исчезло. Второе же осталось и начало бегать. Затем и оно  прыгнуло  и  тут
появился темпосфуджер номер два. Причем, в этот момент прыгнул назад номер
один и мы увидели обоих.
     - Как же их стало пять? - спросил Ринтрах.
     - Давай проверь. У него было два прыгуна, вскоре сделал прыжок  номер
один, он-то и был одним из пяти. Затем он еще раз прыгнул  вперед  и  стал
номером третьим из пяти, номер два прыгнул, когда был  один  темпосфуджер,
чтобы стать номером два из пяти. Номера один и два тоже прыгнули вперед  и
стали номерами четыре и пять из пяти, номера четыре и пять в свою  очередь
прыгнули вперед, когда их  было  только  двое.  Тем  временем  номер  один
прыгнул через три секунды, номер четыре не прыгнул, а номер пять  прыгнул.
Поэтому в тот момент их было только двое. По  сути  дела  получается,  что
одно животное как бы рассеялось, раздробилось во времени.
     Вольф с усмешкой глянул на откровенно скучающие физиономии.
     - Теперь понятно?
     - Это невозможно, - высказался  Тармас.  -  Путешествие  во  времени!
Знаешь, я просто не могу себе представить!
     -  Я  тоже.  Но  путешествие  во  времени  -  единственно   возможное
объяснение их исчезновения. И если  хронологическая  гипотеза  поможет  их
поймать, почему бы не принять ее на веру?!
     - Тебе надо было просто пальнуть  из  лучемета,  -  удрученно  сказал
Ринтрах.  -  Мы  и  так  столько  уже  голодаем.  А  теперь   после   этой
бессмысленной беготни за призраками я и вовсе без сил.
     Вольф пожал плечами, поднялся  и  пошел  к  темпосфуджерам.  Животные
продолжали пастись, но стоило  ему  приблизиться  на  расстояние  тридцати
ярдов, как тотчас же поскакали прочь. Вольф последовал за ними. Добравшись
до глухой стены каньона, прыгуны разбрелись.  Вольф  настроил  лучемет  на
полную мощность и прицелился.
     Вероятно  темпосфуджер  испугался  поднятого  оружия,   когда   Вольф
выстрелил, он исчез, и энергия луча была поглощена валуном позади него.
     Вольф  выругался,  повернулся  и  нацелился  на  другого.  Тот  резко
отпрыгнул и избежал первого выстрела. Вольф не выключая лучемета, повернул
его вдогонку. Животное снова прыгнуло,  едва  избежав  луча.  Вольф  снова
изменил прицел и тут прыгун исчез.
     Вольф резко развернулся и направил луч на третьего темпосфуджера.  Он
исчез в тот самый миг, когда белый луч казалось коснулся его.  Тут  позади
него раздался возглас. Вольф повернулся и увидел, что Властелины указывают
на мертвое животное лежащее в нескольких ярдах от него. Шкура прыгуна была
продырявлена.
     Вольф заморгал от удивления. Вала подбежала и объяснила:
     - Он выпал из воздуха уже мертвый и поджаренный.
     - Но я же не попал ни в одного, если не считать последнего, -  сказал
Вольф. - И тот, в которого я попал, еще не появился.
     - Не знаю, но этот фуджер был уже мертв,  когда  упал  на  землю  три
секунды назад - за три секунды до того, как ты попал в другого.
     Вала умолкла усмехнувшись и добавила:
     - Что я говорю... другого. Это ведь  тот  же  самый,  в  которого  ты
попал. Он был убит прежде чем ты выстрелил.  Или  ты  поразил  его  в  тот
момент, когда он прыгал назад.
     Вольф медленно произнес:
     - Ты говоришь, что сперва я убил его, а потом выстрелил?
     - Ну уж ты скажешь!  Конечно  нет,  вот  только...  ну  не  знаю.  Но
выглядело это так.
     - Ладно, - буркнул он. - Как бы это не было, еда у нас есть.  Хотя  и
немного, но на всех хватит.
     Вольф повернулся и провел лучом над землей. Луч  чиркнул  по  скалам,
затем приблизился к фуджеру и погас. Вольф продолжал нацеливать лучемет на
фуджера, который оцепенев стоял на задних лапах  мигая  широко  раскрытыми
глазами.
     - Энергия израсходована, - сказал Вольф.
     Он вытащил израсходованную энергообойму и засунул  лучемет  за  пояс.
Теперь оружие бесполезно, но он не собирался его  выбрасывать.  Все  равно
наступит время, когда удастся достать новые заряды.
     Вольф уже собирался  продолжить  работу  с  дубинками,  но  остальные
запротестовали. Слабые и голодные Властелины требовали немедленного начала
приготовления  еды.  Хотя  мясо  наполовину  сгорело,  они   с   жадностью
набросились на него и проглотили в один миг, урчание  в  желудках  утихло.
Все немного отдохнули, затем снова принялись гоняться за темпосфуджерами.
     План был таков: разойтись  в  широкое  кольцо,  чтобы  охватить  всех
животных, затем медленно смыкать его приближаясь к прыгунам на  расстояние
взмаха дубинки. Фуджеры начали отчаянно метаться то в реальном мире, то  в
темпоральном потоке. Одно мгновение не было видно ни одного животного.  На
протяжении всей охоты никто толком не понимал, что происходит.
     Сначала Вольфу было трудно вести счет животным. Было шесть, потом  ни
одного, потом снова шесть, потом три, потом шесть, потом один, потом семь.
     Назад, вперед, туда сюда метались прыгуны, в то время как  Властелины
носились по лужайке размахивая дубинками и издавая простые вопли в надежде
застать фуджера в тот миг, когда тот выскочит из временного прыжка.
     Неожиданно дубинка Тармаса ударила  по  голове  одного  из  фуджеров,
когда тот материализовался. Прыгун свалился, дернулся пару раз и затих.
     Тут восемь внезапно выскочили из воздуха. Одни оказались позади туши,
в то время как другие исчезли. В следующий миг их должно было  быть  семь,
но снова было восемь, три секунды спустя  их  стало  три.  Еще  через  три
секунды - девять, еще через три - ни  одного.  Девять,  два,  одиннадцать,
семь, два.
     Одиннадцать. Вольф метнул дубинку и попал одному по хребту. Тот  упал
вперед мордой. Вала бросилась к нему и добила, прежде чем  он  очнулся  от
шока.
     Затем численность увеличилась до пятнадцати, но быстро сократилась до
тринадцати, когда Ринтрах и  Теорион  убили  по  одному.  Потом  опять  ни
одного.
     В течение минуты, казалось, что темпосфуджеры  рассвирепели.  Страшно
напуганные, они метались взад и  вперед;  их  стало  двадцать  восемь,  ни
одного, двадцать девять, ни одного, пятьдесят шесть - или примерно столько
по приблизительному подсчету Вольфа. Конечно  подсчитать  их  точнее  было
невозможно. Еще немного позднее - полагаясь  при  определении  численности
лишь на удвоение - Вольф был уверен, что их 8192.
     Больше стадо не несло потерь, Властелины не могли  убить  ни  одного.
Все возрастающее количество прыгунов ударяло охотников,  людей  сбивали  с
ног. Неведомо откуда  появляющиеся  животные  неслись  на  них,  царапали,
лягали, мелькали перед самым носом.
     Неожиданно  прыгуны  обратились  в  паническое  бегство   и   лавиной
устремились ко входу в каньон. То один, то другой кувыркались,  падали  на
землю и стадо могло бы застрять в узком проходе, однако в последний момент
животные каким-то образом восстановили порядок и скрылись.
     Расстроенные  и  потрясенные  Властелины  медленно   поднялись.   Они
посмотрели  на  четырех  убитых   животных   и   покачали   головами.   Из
восемнадцатитысячного стада, крутившегося под самыми  дубинками,  остались
только эти четыре маленькие тушки.
     - По половине фуджера каждому - лучше, чем ничего, - заметил Вольф. -
Но что мы будем есть завтра?
     Все промолчали и  отправились  собирать  хворост  для  костра.  Вольф
одолжил нож у Теориона и стал снимать шкуры.
     Утром Властелины позавтракали остатками вчерашнего пиршества и  Вольф
повел отряд в путь. Безмолвие  каньона  как  и  прежде  нарушалось  только
журчанием реки. Стены продолжали сходиться. Высоко  в  небе  сияло  желтое
солнце. Ближе к полудню в отдалении появилось  несколько  фуджеров.  Вольф
бросил в одного из них  камень,  но  увидел  лишь  как  тот  исчез,  будто
скользнув за невидимый воздушный  угол.  Он  снова  появился  три  секунды
спустя на двадцать футов дальше,  стремительно  прыгая,  точно  спешил  на
важное свидание, потом снова исчез.
     Еще два дня спустя после того как Властелины отобедали прыгунами, они
были  готовы  к  тому,  чтобы  отведать  ягод.  Паламброн  утверждал,  что
отталкивающий запах этих ягод вовсе не означает,  что  они  несъедобны.  И
пусть вкус у ягод отвратительный, но вряд ли они ядовиты. Раз им  так  или
иначе грозит смерть, то почему бы им не попробовать эти плоды?
     - Ну что ж, давай, - сказала Вала. - Ты предложил, ты и пробуй.
     Она как-то  особенно  улыбнулась  ему,  словно  наслаждаясь  зрелищем
противоборства страха и голода.
     - Ну уж нет, - возмутился Паламброн. - Не буду я подопытной  свинкой.
Почему именно я должен жертвовать собой? Я начну есть ягоды только  вместе
со всеми.
     - Ты упускаешь возможность встретить смерть в прекрасной компании,  -
заметил Вольф. - И вообще, назвался груздем - полезай в кузов, как говорят
земляне. Так что или пробуй или заткнись.  Пустые  споры  только  отнимают
время.
     Паламброн понюхал ягоду, которую держал в руках,  скорчил  гримасу  и
бросил ее на землю. Вольф продолжал движение и Властелины  последовали  за
ним. Примерно час спустя перед путниками открылся еще один вход в  боковой
каньон. Свернув в ответвление, Вольф подобрал круглый камень,  подходивший
по весу и размеру для броска. Только  бы  удалось  подобраться  к  фуджеру
достаточно близко.
     Этот бокс-каньон был намного меньше  первого.  В  его  дальнем  конце
пасся  один  единственный  темпосфуджер.  Вольф  лег  на  траву  и  пополз
по-пластунски, используя как прикрытие каждую скалу, каждый кустик, и  ему
удалось  покрыть  половину  расстояния,  прежде  чем  животное  неожиданно
перестало двигать челюстями, село и настороженно огляделось.  Нос  у  него
подергивался, а уши  вибрировали,  как  телевизионная  антенна  в  сильный
ветер. Вольф припал к земле и застыл. От нервного  напряжения  его  прошиб
пот. Голодная диета сильно ослабила  его  организм,  хотелось  вскочить  и
побежать к фуджеру, наброситься на него,  разорвать  на  куски  и  тут  же
проглотить. Он чувствовал, что готов сожрать прыгуна целиком, от  кончиков
ушей до самого хвоста, а затем еще перебить кости и высосать мозг.
     Но он заставил себя лежать неподвижно, животное скоро  успокоилось  и
тогда можно продолжать черепашье продвижение.
     В этот момент из-за скалы неподалеку от фуджера  появилось  еще  одно
животное. Зверь был серым, за исключением красных заячьих ушей, с  длинной
мордой, пушистым хвостом и величиной с лисицу или койота. Фуджер смотрел в
другую сторону и хищник прыгнул, намереваясь впиться  в  шею  жертвы.  Его
зубы лязгнули в воздухе: прыгун исчез.
     Хищник тоже исчез, пропав раньше, чем успел приземлиться.
     Появилось трое животных, два фуджера и  один  хищник.  Вольф  имевший
склонность к классификации, тотчас же назвал его хроноволком. В первый раз
он видел существо, волею природы или Уризена  заселившее  этот  мир,  дабы
препятствовать чрезмерному размножению прыгунов.
     Устроившись поудобнее, Вольф с интересом наблюдал за  ходом  событий.
Прыгунов было двое. Потом ни одного. Потом трое. Таким  образом  настоящий
фуджер и хроноволк прыгнули вперед, но фуджер задержался в будущем лишь на
мгновение и тут же выпрыгнул назад, так он воспроизвел себя, и теперь волк
охотился сразу за двумя прыгунами. Затем животные вновь исчезли  и  вскоре
вновь  появились,  но  уже  вчетвером.  Два  фуджера,  два  волка.   Охота
продолжалась не только в пространстве, но  и  в  страшных  серых  туннелях
прошлого и будущего.
     Еще прыжок, и волк скрылся в кустарнике у ближайшего валуна.
     Вновь семь. На этот раз волк возник ниоткуда, прямо за спиной жертвы.
Он бросился  вперед  и  его  челюсти  сомкнулись  прямо  на  шее  фуджера.
Послышался треск костей и прыгун упал замертво.
     Семь живых и один мертвый фуджер.  Прыгнув  в  сторону,  волк  исчез:
очевидно решил отложить трапезу на потом. Вновь на поляне  запрыгало  семь
животных. Вот сцепились два волка - один перегрыз другому горло.
     На три секунды сцена опустела, Вольф мигом добрался до места  схватки
и бросился наземь. Хотя он и оставался лежать на виду,  но  надеялся,  что
оставаясь неподвижным не привлечет к себе внимания, тем более что  фуджеры
были охвачены ужасом, а волкам слепила глаза собственная кровожадность.
     Еще один волк  вынырнул  из  временного  подпространства.  Два  волка
набросились друг на друга, третий наблюдал за  схваткой;  фуджеры  очумело
метались вокруг сцепившихся хищников.
     Вскоре  третьему  волку  надоела  роль  наблюдателя,  и  он   активно
включился в игру, схватив за горло фуджера, налетевшего на него в сплошной
суматохе.
     Уже валялись мертвыми фуджер и волк.  Оставшиеся  в  живых  исчезали.
Когда  животные  вновь  появились  в  поле  зрения  Вольфа,  волк  схватил
ближайшего фуджера за шею и сломал ее.
     Вольф медленно поднялся на ноги. В тот самый  миг,  когда  один  волк
благополучно перегрыз горло другому, Вольф швырнул зажатый в руке камень в
победителя. Тот должно быть заметил краем  глаза  угрозу,  так  как  исчез
раньше, чем камень успел коснуться его. Выскочив из туннеля, он  припустил
со всех ног к выходу из каньона.
     - Не обессудь, что лишил тебя законной добычи, -  крикнул  ему  вслед
Вольф. - Удачи тебе на следующей охоте!
     Он позвал своих спутников и  объявил,  что  удача  вернулась  к  ним.
Шестерых животных хватит, чтобы всем набить  животы  и  еще  останется  на
следующий день.
     Однако хорошие времена  продлились  недолго.  Три  дня  спустя  голод
терзал Властелинов пуще прежнего. Они  исхудали,  щеки  у  них  ввалились,
глаза  казались  темными   и   глубокими   ямами,   желудки   прилипли   к
позвоночникам. В тот день Вольф разбил их на пары  и  отправил  охотиться.
Сам он намеревался пойти один, но Вала настояла на том, чтобы  он  взял  с
собой Луваха, а охотиться в одиночку  вызывалась  сама.  На  недоумевающий
вопрос Вольфа ответила, что не хотела  бы  иметь  сопровождающим  мужчину,
причем в единственном числе.
     - Ты нас людоедами считаешь, что ли? - осведомился Вольф.
     - Вот именно, - отрезала она сухо. - Как  будто  ты  не  знаешь,  что
стоит нам поголодать немного, и мы наверняка бросимся друг на друга. Очень
может  быть,  что  Уризен  на  это  и  рассчитывает.  Пиршество  людоедов!
Представляю, какое удовольствие он получит от этого зрелища.
     - Ну поступай, как знаешь, - буркнул Вольф.
     И они с Лувахом отправились осматривать боковые каньоны.  Вскоре  они
увидели несколько фуджеров, пасшихся в зарослях  кустарника,  и  со  всеми
предосторожностями принялись подкрадываться к ним. За час они подползли  к
самым кустам и были  близко  к  успеху.  Но  Вольф  промахнулся  и  камень
пролетел в дюйме  от  головы  намеченной  жертвы.  После  этого  все  было
потеряно. Фуджеры даже не стали уходить  во  время,  они  просто  ускакали
прочь и скрылись в соседнем каньоне.
     Властелины поворчали, поругались, но вскоре усталость и  сон  сморили
их.
     Вольф тоже уснул, но среди ночи проснулся. Ему почудилось, что  вдали
кто-то кричит. Он сел  и  оглядел  спящих.  Все  они  были  на  месте,  за
исключением Паламброна и Эниона.
     Вала тоже проснулась.
     - Ты тоже слышал? -  спросила  она.  -  Или  то  было  урчание  наших
желудков?
     -  Кричали  около  реки,  -  сказал  Вольф  вставая.  -  Надо   пойти
посмотреть.
     - Я с тобой, - сказала Вала, - все равно мне больше не уснуть.  Стоит
мне только подумать, что они там, может быть пируют  себе,  как  меня  всю
трясет.
     - Крошкой-прыгуном не попируешь, - пробормотал он.
     - Неужели ты думаешь... - ахнула Вала.
     - Не знаю. Ты сама указала первой на такую  возможность.  И  она  мне
кажется все более правдоподобной по мере того, как мы слабеем от голода.
     Вольф  прихватил  дубинку  и  они  отправились  вдоль  берега   реки.
Сумрачный свет луны освещал им дорогу и шагать было легко.
     Так случилось,  что  они  первыми  заметили  Паламброна.  Его  голова
мелькнула над стеной каньона и вновь исчезла. На цыпочках они  подобрались
к скале. Из-за нее доносились звуки, похожие на удары камня о камень.
     - Он пытается разжечь огонь, - прошептала Вала.
     Вольф ничего не ответил. Ему стало дурно. Так как он мог  представить
только одну  причину,  по  которой  Паламброн  разводил  костер.  Медленно
подавляя ужас и отвращение, внушаемое  ему  картиной,  которую  он  ожидал
увидеть, Вольф заставил себя обойти скалу.
     Паламброн стоял на коленях спиной к ним перед кучей веток и листьев и
ударял два куска кремня.
     У Вольфа отлегло от сердца: около Паламброна валялась тушка фуджера.
     Но где же Энион.
     Вольф бесшумно подошел и стал сзади Паламброна. Вскинув  дубинку,  он
громко сказал:
     - Ну, Паламброн?
     Тот вскрикнул и бросился на кучку, приготовленную для  костра.  Затем
вскочил и повернулся к  ним  лицом.  В  руке  он  держал  грубо  сделанный
кремневый нож.
     - Он мой! - прорычал Паламброн. - Я его убил, и я  голоден!  Я  умру,
если не съем его!
     - Так же как и все мы, - заметил Вольф. - Где брат?
     Паламброн сплюнул.
     - Скотина! Он мне не брат. Откуда я знаю, где он? Я ему что, нянька?
     - Вы ушли вместе, - возразил Вольф.
     - Не знаю я где он. Мы охотились по одиночке.
     - Тут кто-то кажется кричал, - сказала Вала.
     - А-а, это я кричал, - пробормотал  Паламброн.  -  Наткнулся  тут  на
спящего фуджера и крикнул, когда пристукнул его.
     - Может быть, - с сомнением произнес Вольф.
     Не спуская глаз с Паламброна он отошел к реке и  поднялся  метров  на
сто  вверх  по  течению,  когда  заметил  выглядывающую  из   под   валуна
человеческую руку. Он обошел валун  и  увидел  труп  Эниона.  Затылок  был
разбит, рядом валялся окровавленный камень.
     Вольф вернулся, но Паламброна с тушей фуджера уже не было. Вала ждала
его одна.
     - Почему ты не остановила его? - спросил Вольф.
     Она пожала плечами и улыбнулась.
     - Я только женщина, как я могла задержать его?
     - Могла бы, если захотела. Небось  рассчитывала  развлечься  погоней?
Боюсь, что буду вынужден огорчить: погони не будет. Я и не подумаю тратить
силы на этого дурака. А если он еще успеет поесть, то тем более удерет  от
любого из нас.
     - Ну и ладно, - согласилась Вала. - Так что мы теперь будем делать?
     - Пойдем завтра дальше и будем надеяться на лучшее.
     - И умрем от голода. - Вала указала на валун, скрывающий труп  Эниона
и тихо сказала:
     - Там достаточно пищи для всех.
     С минуту Вольф не отвечал. Предложение Валы заставило  его  внутренне
содрогнуться, но обстоятельства складывались так, что не осталось выбора.
     Вала была права. Как не претила мысль о такой  еде,  без  нее  им  не
выжить. Так что Паламброн в известной степени оказал им  любезность.  Убив
брата, он принял вину на себя. Теперь  они  могли  есть,  не  считая  себя
убийцами. Не то чтобы факт  насильственной  смерти  сильно  беспокоил  его
спутников, но сам бы он неизбежно мучился угрызениями совести, если бы был
вынужден лишить другого человека жизни, чтобы не умереть с голоду самому.
     Что  касается  лишь  самой  еды,  то  теперь  он  чувствовал   слабое
отвращение. Голод притупил естественный ужас перед каннибализмом.
     И Вольф отправился будить остальных Властелинов, в то время как  Вала
подобрала кремни, оброненные Паламброном. Когда они все собрались, она  не
только развела костер, но и успела  разделать  труп.  На  мгновение  Вольф
отшатнулся. Но затем подумал,  что  коль  скоро  он  собирается  разделить
трапезу, ему следует поработать. Он одолжил  у  Теориона  нож  и  принялся
нарезать куски. Остальные предложили свои услуги, но он отогнал их.
     Казалось он хотел наказать себя, выполняя самую ужасную работу.
     Когда мясо было готово, он взял свою долю и пошел за скалу. Он  знал,
что не удержится и съест кусок, но знал также и то, что при виде спутников
пожирающих человечину, его непременно стошнит. Поэтому  он  решил  есть  в
одиночестве.
     Рассвет застал их все еще за  трапезой.  Лишь  к  полудню  они  снова
тронулись в путь. Оставшееся мясо завернули в листья и взяли с собой.
     - Если Уризен наблюдал за нами, - заметил Вольф.  -  Он  должно  быть
неплохо повеселился.
     - Пусть веселится, - отозвалась Вала. - Придет и мой черед.
     - Твой? Ты наверно имеешь ввиду наш.
     - Другие меня не касаются. Меня интересует, что сделаю я.
     - Типично по-властелински, - заметил Вольф без уточнения.
     Некоторое время после этого он наблюдал за Валой. Ее жизнеспособность
поражала. Походка ее  была  легкой,  щеки  порозовели,  движения  казались
проворными и изящными. Возможно на нее такое влияние оказала еда. "Но  это
не так, - думал Вольф. - Даже  когда  мы  голодали,  она  не  страдала  от
недоедания и не выглядела усталой".
     - Если кому-то удастся выжить и схватить отца за горло, - думал он. -
Это будет Вала.
     - Пусть и у меня хватит сил, - молил он.



                                    12

     Они голодали уже целые сутки, когда ущелье кончилось.  Отлогий  склон
постепенно переходил в равнину,  простиравшуюся  до  самого  горизонта.  В
четверти мили от подножия горы виднелся небольшой холм  и  на  нем  -  два
гигантских гексагона.
     Властелины остановились и тупо воззрились на них.
     - Чем скорее мы  пройдем  через  какие-либо  "врата",  тем  лучше,  -
произнес Вольф. - Надеюсь по ту сторону найдется пища.
     - А если нет? - спросил Тармас.
     - Лучше уж помереть, пробираясь через оборону Уризена,  чем  сдохнуть
от голода. А наши дела обстоят так, что...
     Вольф взглянул на унылые физиономии спутников и осекся.
     Властелины  устало  последовали  за  ним   к   подножию   золотистых,
украшенных золотистыми камнями сооружений.
     - Ну что ж, сестра, - обратился Вольф к Вале,  -  предоставляем  тебе
право выбора. Поспеши, наши силы на исходе.
     Вала подобрала камешек, повернулась спиной к "вратам" и швырнула  его
через плечо. Камень пролетел через правые "врата", чуть  не  ударившись  о
перекладину арки.
     - Так тому и быть, - объявил Вольф.
     Он посмотрел на спутников и рассмеялся:
     - Что, ждете  команду?  Вперед  братья,  бравые  Властелины!  Вперед,
бродяги! Дубинки, поломанный меч, нож,  мускулы,  одрябшие  от  усталости,
желудки, ворчливо требующие мяса - к бою!  Ну  где  вы  еще  видели  такой
презренный штурмовой отряд?!
     Вала рассмеялась и заметила:
     - У тебя, Джадавин,  хватит  мужества  на  всех!  Это  что-нибудь  да
значит.
     - Надеюсь, -  отозвался  Вольф  и,  разогнавшись,  прыгнул  в  правые
"врата".
     Он приземлился на мягкой почве,  чуть  поддавшейся  под  ногами.  Над
равнинной местностью раскинулось голубое небо. Кое-где возвышались  крутые
холмы, такие каменистые и темные, что  больше  походили  на  наросты,  чем
насыпи земли. Сомнения его усиливало и то, что поверхность на  которой  он
стоял, была непохожа на землю. Она была коричневой,  гладкой,  испещренной
отверстиями: из каждой дыры рос тонкий трубчатый стебель высотой в фут.
     "Похоже на кожу великана", - подумал Вольф.
     Единственной растительностью, если это можно назвать растительностью,
были редкие деревья высотой  около  сорока  футов  с  тонкими  стволами  и
остроконечными ветвями, выступавшими кверху от ствола под  углом  в  сорок
пять градусов.  Ветви  были  темнее,  чем  шафранового  цвета  стволы:  их
покрывали двухфутовые листья, похожие на лопасти.
     Минуту спустя через "врата" прошли остальные Властелины.
     Вольф повернулся и произнес:
     - Я рад, что обошелся без вашей помощи.
     - Они были уверены, что на  этот  раз  "врата"  приведут  в  крепость
Уризена, - объяснила Вала.
     - И ждали, пока я очищу площадку от ловушек для их прибытия, - сказал
Вольф. - Решили пожертвовать мной,  получить  шанс  прожить  на  несколько
секунд больше.
     Властелины промолчали. Вольф укоризненно посмотрел  на  покрасневшего
Луваха.
     Затем принялся исследовать "врата". Они были либо уже отключены, либо
однополярны по конструкции. Вдали виднелась длинная черная линия, возможно
берег реки или моря. Этот мир, столь похожий на тот,  который  они  только
что покинули, не давал никакого указания, в каком направлении им надлежало
двигаться. Лишь с того склона, куда он ступил по выходу из  "врат",  Вольф
увидел  два  темных  холма,  возвышающихся  неподалеку  друг   от   друга.
Возвышенности могли служить  своеобразным  знаком  поставленным  Уризеном.
Существовал только один способ проверить  правильность  догадки,  и  Вольф
принял решение без колебания.
     Он пошел по слегка пружинящей поверхности, остальные  последовали  за
ним. Над головами спутников мелькнула тень птицы, и все посмотрели  вверх.
Белая птица с красными лапками  была  размером  со  стервятника.  Мордочка
напоминала обезьянью с изогнутым клювом  вместо  носа.  Птица  летела  так
низко, что Лувах не удержался и бросил  дубинку,  но  промахнулся,  слегка
задев по  расширяющемуся  хвосту.  Птица  негодующе  вскрикнула  и  быстро
поднявшись исчезла из виду.
     - На дереве вроде бы гнездо, - сказал Вольф. - Посмотрим нет  ли  там
яиц.
     Лувах побежал было вперед, чтобы подобрать  дубинку,  но  на  полпути
застыл как вкопанный.
     Земля  заструилась.   Поверхность   вздыбилась   дюймовыми   волнами,
покатившимися к упавшей дубинке. Лувах развернулся, собираясь убежать,  но
потом передумал и  кинулся  к  своему  единственному  оружию.  Поверхность
позади него вспухла, вздыбилась еще выше и  штормовой  волной  устремилась
вперед.
     Вольф вскрикнул. Лувах оглянулся, увидел  грозящую  ему  опасность  и
стремительно бросился в сторону,  пытаясь  обежать  катящийся  вал.  Вольф
помчался вслед за гребнем, не зная чем помочь Луваху.
     Внезапно волна спала. Вольф с Лувахом остановились, и тут  почва  под
ними вновь стала вспухать. Оба со всех ног бросились прочь, а  земля,  или
то что это было, двинулась за ними.
     Они мчались что было духу к "вратам", надеясь, что они установлены на
устойчивом месте, и рассчитывая обрести там твердую почву под ногами.
     Властелины  добрались  до  безопасного  места,   как   раз   вовремя.
Поверхность за ними  внезапно  выгнулась,  образовав  широкое  углубление,
затем впадина превратилась в узкий колодец, стенки его  сомкнулись,  издав
чавкающий звук. Еще несколько мгновений - и дыра исчезла. Вновь перед ними
расстилалась гладкая ровная поверхность, испещренная норами  со  стеблями,
все еще продолжавшими вибрировать.
     - Ну и ну! - пробормотал Лувах. - Клянусь Лосом!
     Он был бледен, веснушки проступили на его лице, как млечный путь.
     Вольфу тоже было не по себе, словно  попал  в  землетрясение.  И  его
сильно тревожило смутное подозрение, что на самом  деле  все  обстоит  еще
хуже.
     Позади послышалось чье-то  восклицание.  Повернувшись,  Вольф  увидел
Паламброна, пытающегося вернуться через "врата", сквозь которые он  только
что вошел. Паламброн очевидно следовал  за  ними  и  выждав  время,  чтобы
Властелины успели отойти на  приличное  расстояние,  рискнул  шагнуть  под
арку. Теперь он тоже попал в ловушку.
     Впрочем его ждало  нечто  похуже.  Приказав  Властелинам,  пытающимся
растерзать убийцу на куски, оставить его в покое, Вольф приблизился и,  не
скрывая своего презрения, оглядел трясущегося и стучащего зубами брата.
     - Паламброн, - объявил Вольф, - тебя приговорили к смерти, потому что
ты нарушил перемирие и убил своего брата.
     Паламброн,  увидев  что  ему  грозит  немедленная   расправа,   обрел
мужество. Считая, что у него еще есть шанс, вскричал:
     - По крайней мере я не ел своего собственного брата!  Я  не  виноват!
Мне пришлось его убить, так как он напал первым!
     - Эниона ударили по затылку, - возразил Вольф.
     - Я не виноват, - кричал Паламброн. - Он упал в драке, а когда  начал
подниматься я схватил камень  и  ударил  его.  Разве  я  виноват,  что  он
подставил свой затылок? Неужели я  должен  ждать,  пока  он  повернется  и
набросится на меня?
     - Я вижу, говорить с тобой бесполезно, - сухо  заметил  Вольф.  -  Ты
свободен, никто не станет марать об тебя руки. Но  с  нами  ты  не  можешь
оставаться. Иначе никто не будет чувствовать себя в безопасности.
     - Вы позволяете мне уйти? - удивился Паламброн. - Но почему?
     - Хватит болтать! - рявкнул Вольф. - Если через десять  минут  ты  не
скроешься с глаз, я больше никого не  буду  сдерживать.  Тебе  лучше  уйти
подобру-поздорову. Ну!
     - Минуточку! - встревожился Паламброн. - Что-то тут не  так.  Нет,  я
никуда не пойду!
     Вольф сделал знак остальным:
     - Вперед! Убейте его!
     Паламброн завопил и повернувшись со всех ног бросился  бежать.  Ярдов
через тридцать он обернулся и, убедившись что  его  никто  не  преследует,
перешел на шаг.
     В этот момент почва за ним вспухла,  вздыбилась  в  два  человеческих
роста. В тот  миг  когда  волна  набрала  максимальную  высоту,  Паламброн
обернулся вновь. При виде устремившегося к нему гигантского вала он  издал
отчаянный крик и кинулся прочь. Волна опала, и сотрясение почти опрокинуло
беглеца, сбив его с ног. Паламброн с трудом  поднялся  шатаясь  и  побежал
дальше.
     Тут почва перед ним  ушла  вниз.  Он  вскрикнул  и  круто  свернул  в
сторону. Ужас,  казалось,  вновь  придал  ему  силы.  Вновь  на  его  пути
разверзлась дыра, и снова ему удалось увернуться.  Но  навстречу  ему  уже
поднималась  новая  волна.  Несчастный  попытался  еще  раз  свернуть,  но
поскользнулся и упал. Вздыбившийся вал скрыл его от глаз  Властелинов.  На
минуту волна застыла, чуть заметно подергиваясь, потом осела и поверхность
снова стала гладкой - лишь холмик слегка выпирал длиной в шесть футов.
     - Проглочен, - выдохнула Вала. Она была  заметно  возбуждена:  широко
открытые глаза сияли, рот приоткрыт. Она провела языком по губам.
     - Похоже, что отец действительно создал для нас чудовище, -  произнес
Вольф. - Не удивлюсь, если вся планета покрыта шкурой этого... велтизмира.
     - Что-что! - переспросил Теорион. Его глаза все еще были полны ужаса.
И хотя недавний голод явно не пошел ему на пользу, за последние три минуты
он похудел еще на пятьдесят фунтов. Кожа на нем висела складками.
     - Велтизмир. Животное - мир. Германская мифология. Это земной язык.
     "Планета покрытая шкурой", - думал он. - Или, возможно, не  шкура,  а
амеба размером с континент. Амеба, завладевшая этим миром. Жуткая  картина
наводила ужас.
     Оболочка амебы жила, и этого нельзя отрицать. Но как же  эта  чертова
тварь не умирает от голода? Миллионы тонн  живой  протоплазмы  нужно  ведь
чем-то кормить. Конечно она поедает животных, но вряд ли здесь найдется их
достаточное  количество,  чтобы  поддерживать  жизнь  в  этой  разросшейся
клетке.
     Вольф решил выяснить этот  момент,  если  конечно  ему  предоставится
такая возможность. Он был любопытен, как  обезьяна  или  сиамский  кот,  и
всегда готов исследовать, размышлять, анализировать.  Он  не  успокаивался
пока не узнавал, почему и как.
     Вольф присел и погрузился в раздумья, как быть дальше. Властелины, за
исключением Валы, тоже расположились на отдых. Вала же  осторожно  ступая,
отправилась прочь от безопасной зоны. Некоторое время Вольф  с  удивлением
следил за ней, когда вдруг  понял  в  чем  тут  дело.  И  как  он  сам  не
догадался? Вала шла, тщательно избегая волосков, торчащих из него.  Пройдя
круг радиусом около двадцати пяти ярдов, девушка благополучно вернулась  в
зону "врат". И ни разу поверхность не  задрожала,  ни  разу  не  покрылась
смертоносной рябью.
     Вольф поднялся на ноги со словами одобрения:
     - Молодец, Вала. Один ноль в твою пользу. Животное, или что бы там ни
было, пробуждается от прикосновения к  волоскам  или  щупальцам.  Если  мы
будем двигаться так же  осторожно,  как  лавируют  корабли  на  рифах,  мы
пересечем эту местность. Единственно, что внушает  беспокойство,  так  это
вон те горки.
     Он указал на возвышающиеся вдали не то холмы, не то  грубые  наросты.
Волоски густо покрывали подножия бугров, а за  ними  плотно  усеивали  всю
землю.
     Вала пожала плечами:
     - Не знаю.
     - Ладно, побеспокоимся  когда  доберемся  туда,  -  буркнул  Вольф  и
зашагал внимательно глядя под ноги. Властелины гуськом последовали за ним.
Вала же шла параллельно, держась от отряда на расстоянии пять-шесть ярдов.
     - Трудновато будет охотиться в таких условиях, -  произнес  Вольф.  -
Придется одним глазом все время смотреть на волоски. Будь они неладны!
     - Я бы  на  твоем  месте  не  переживала,  -  заметила  Вала.  -  Еще
неизвестно, есть ли на кого охотиться.
     - Ну уж в существовании одного представителя местной фауны я  уверен,
- отозвался Вольф.
     Он больше ничего  не  добавил  по  этому  поводу  и  Вала  недоуменно
подумала, - что он имеет ввиду? Вольф тем временем направился к дереву, на
ветвях которого виднелось  гнездо.  Кучка  палок  и  листьев  фута  три  в
поперечнике, скрепленных похоже каким-то клейким  составом,  располагалось
на стыке ствола и одной из ветвей.
     Остановившись меж двух волосков, Вольф протянул дубинку и  ударил  по
стволу. Вдали, приблизительно на таком же  расстоянии  какое  они  прошли,
виднелись верхушки гексагонов. Дерево никак не прореагировало  на  удар  и
Вольф, взобравшись по стволу, засунул руку в гнездо.  Пошарив,  он  извлек
оттуда два яйца с  зелеными  и  черными  пятнами,  размером  вдвое  больше
индюшачьих, и передал их Вале.
     В это время вернулась мать-птица. Тельце, чуть  больше  лысого  орла,
покрывал белый  пух  с  голубыми  полосами.  Обезьянью  мордочку  украшали
орлиный клюв и волчьи уши: еще  более  странно  выглядели  крылья  летучей
мыши, хвост археоптерикса и лапы хищника.
     Сложив крылья, птица камнем рассекла  воздух  и  рухнула  на  Вольфа.
Перед самым ударом она завизжала - словно  пилили  железо:  визг  вероятно
предназначался для запугивания  жертвы.  Если  так,  то  все  ее  старания
пропали впустую: едва заметив угрозу Вольф отпустил ствол и упал.  За  ним
послышался треск и повторное взвизгивание - на  этот  раз  от  боли  и  от
паники, так как разъяренный стервятник, не рассчитав  скорости,  со  всего
лету врезался в дерево.
     Свалившись на землю, Вольф покатился.  Он  чувствовал,  что  задевает
волоски, но не в силах был избежать этого. Наконец он поднялся,  отряхивая
листья и ветки, осыпавшиеся  из  полуразрушенного  гнезда,  и  едва  успел
уклониться  от  полуоглушенной  птицы;  та   однако   падая   инстинктивно
расправила крылья.
     К этому времени земля-шкура среагировала на прикосновение  щупальцев,
которые затронул не только Вольф, но и остальные  Властелины,  отскочившие
когда тот упал с дерева.
     - Назад, на дерево! - крикнул он.
     Вала предварила его совет и уже карабкалась по стволу.  Он  полез  за
ней и почувствовал, как острые когти,  словно  раскаленные  добела  крюки,
впились ему в спину. Летающий хищник придя в себя вновь напал на обидчика.
Вольф опять рухнул наземь, подминая животное под себя.
     Хищник надсадно дышал. Менее пострадавший Вольф скатился  и  вскочив,
ударил зверя по ребрам. Пасть животного под коричневым клювом  раскрылась,
обнажая два саблезубых клинка, покрытых слюной и  кровью.  Вольф  еще  раз
ударил его и вернулся к дереву.
     Но Властелины, неистово стремящиеся добраться до безопасного места на
ветвях,  словно  обезумели.  Тармас   наступил   Вольфу   на   голову   и,
воспользовавшись ею как трамплином, устремился наверх. Ринтрах потащил его
вниз, отпихнул и полез по стволу. Слетев вниз Тармас рухнул на стоящего на
четвереньках Вольфа.
     Сидя на ветке недалеко от верхушки дерева, Вала  истерично  смеялась,
хлопая себя  по  бедрам.  Но  вдруг  она  пронзительно  вскрикнула.  Ветка
обломилась и она не удержавшись свалилась на землю. Удар был сильным,  она
видимо лишившись чувств осталась лежать. Теорион перепугался больше  всех.
Он сильно похудел за последние дни, но весил все еще немало,  да  и  ласты
здорово мешали, так что взбираться по дереву ему было трудно. Он все время
скатывался вниз и то и дело оглядывался через плечо, что-то бормоча.
     Вольфу наконец-то удалось встать  на  ноги.  Вокруг  него,  а  точнее
вокруг дерева, шкура  сходила  с  ума.  Поверхность  вздыбилась  огромными
валами, охотящимися  за  Лувахом  и  Аристоном.  Эти  двое  с  невероятной
скоростью мчались по кругу, ужас  придавал  новые  силы  их  измученным  и
голодным телам. Земляная плоть гналась  за  ними  по  пятам.  Впереди  уже
появилась новая волна. Под ногами разверзались новые волны и ямы.
     Лувах и Аристон резко свернули  и  двинулись  навстречу  друг  другу.
Опухоли  и  впадины,  упустив  близкую  добычу,   столкнулись.   Вольф   в
ошеломлении следил как  протоплазма  хаотично  колыхалась,  вспучиваясь  и
опадая,  издавая  чавкающие  звуки.  Больше  всего  эта  сцена  напоминала
скопление водоворотов.
     Прежде чем шкура могла получить новые сигналы о Лувахе и  Аристоне  и
перестроится, им удалось добраться до дерева, но  они  мешали  друг  другу
подняться. Пока двое обезумевших беглеца цеплялись друг  за  друга,  Вольф
схватил тело летающего зверя и изо всех сил швырнул его. Труп  птицы  упал
на приближающуюся  опухоль,  замершую  в  тот  самый  миг,  когда  мертвое
животное  коснулось  ее.  В  месте  соприкосновения  тут  же  образовалась
впадина, которая быстро углубилась, потом края колодца сомкнулись, оставив
на поверхности только выпуклость и  рубец  указывающий  на  то,  что  было
внутри.
     Хотя  Вольф  и  хотел  употребить  птицу  в  пищу,  но  ею   пришлось
пожертвовать. Поверхность вокруг дерева разгладилась и, совершив несколько
пульсаций, вновь стала инертной, будто и в самом деле была обычной почвой.
Вольф подошел к Вале. Та сидела, тяжело дыша, с искаженным от боли  лицом.
Поскольку поверхность-шкура была пружинящей, то  удар  оказался  не  таким
сильным, как если бы она упала на твердую землю, но все же ее лицо и плечи
были покрыты синяками и некоторое время она не могла пошевелить рукой.
     Больше   того,   казалось,   пострадало   чувство   ее   собственного
достоинства. Пылая негодованием, она  обзывала  их  всех  кучей  трусливых
глупцов, годных лишь  на  то,  чтобы  быть  рабами.  Властелины  смущенные
оскорблениями держались угрюмо. Они чувствовали правоту и им было  стыдно.
Но разумеется никто из них не собирался в этом признаваться.
     Вольф к этому времени счел происходящее забавным. Он даже  рассмеялся
но со стоном выпрямился - рана, нанесенная когтями  летающего  зверя,  все
еще болела. Лувах осмотрел его спину и сказал, что  сочившаяся  кровь,  по
его мнению, скоро остановится, но следует  опасаться  заражения,  так  как
лекарств у них нет.
     - Да, весело, - пробормотал Вольф.  Он  поискал  глазами  яйца.  Одно
разбившееся растекалось у корней дерева. Другого не было видно -  вероятно
его проглотила шкура.
     - О, Лос! - простонал Аристон. - Что нам теперь делать? Мы умираем от
голода и не можем шагу ступить от этого дерева, иначе  чудовище  проглотит
нас живьем. Отец убил нас, а мы даже не приблизились к его крепости.
     - Эх вы, Властелины и Создатели миров! Да вы просто жалкие  человечки
без своих крепостей и оружия, - возмутился Вольф. - Напомню вам  еще  одну
присказку землян: "Есть не один способ содрать шкуру с кота".
     - Какого кота? - оживился Теорион. - Я сейчас мог  бы  съесть  дюжину
котов.
     Вольф только поднял глаза кверху, но ничего не сказал. Он велел  всем
забраться на дерево, а сам взял у Теориона нож и отошел на несколько футов
в сторону. Присев на корточки, он изо всех сил всадил клинок в шкуру: если
она достаточно податлива  чтобы  образовывать  псевдовпадины  и  дыры,  то
наверняка поддается металлу.
     Вольф вырвал нож из раны, поднялся и  отступил  на  несколько  шагов.
Шкура раздвинулась, превратилась в дыру,  затем  вокруг  раны  образовался
конус и начал  сжиматься  в  кратер,  заполняя  сам  себя.  Вскоре  кратер
распрямился и рана затянулась. Вместо крови, которую Вольф ожидал увидеть,
выступила бледно-красная сукровица.
     Вольф приблизился к  шраму,  стараясь  не  касаться  волосков.  Затем
быстро вырезал из  шкуры  кусок,  вытащил  трепещущую  массу  и  стремглав
побежал назад к дереву. Снова протоплазма вздыбилась бурей  хаоса.  Волны,
кратеры, гребни и короткие водовороты. Затем плоть осела.
     - Шкура вокруг дерева кажется гораздо крепче и менее податливой,  чем
на некотором расстоянии, - заметил Вольф. -  Думаю,  что  мы  находимся  в
безопасности, пока  стоим  на  ней,  хотя  шкура  может  быть  способна...
приливная волна может смыть нас. Так или иначе нам надо поесть.
     Властелины поделили между собой  кусок  плоти.  Свежевырезанное  мясо
было упругим, скользким от сукровицы и неприятно пахло, но его можно  было
жевать и глотать. Набив желудки, путешественники почувствовали себя  более
оптимистично и более сильнее. Некоторые легли спать. Вольф  отправился  на
берег протекавшей поблизости речки. Вала и Теорион последовали за  ним.  И
Лувах, глядя  на  них,  тоже  решил  пройтись.  Земляная  местность  резко
обрывалась. Волосков над обрывом было мало, так  что  исследователи  могли
расслабиться.
     Вольф стоял на самом краю и смотрел в воду. Солнца не было,  но  вода
была прозрачной и позволяла видеть далеко в глубину.
     У самого берега плавало множество рыб самых различных размеров,  форм
и расцветок. Наблюдая за ними Вольф увидел, как  тонкие  длинные  щупальца
высунулись из-под обрыва и схватили большую рыбину. Та сопротивлялась,  но
ее быстро утащили под обрыв. Вольф опустился на колени и перегнулся  через
край, чтобы посмотреть кому досталась добыча. Обрыв, на котором он  стоял,
выдавался очень далеко. Но основания выступа Вольф так и не увидел: крутой
склон усеивали тысячи копошащихся щупалец, многие из которых  тянулись  за
рыбинами. Щупальца виднелись в воде насколько хватало глаз. Вскоре одно из
них свернулось, вытянув из глубины гигантскую рыбину.
     Вольф  поспешил  убрать  голову,  так  как  в  этот  момент  одно  из
гигантских щупалец поползло в его направлении. Он сказал:
     - Я  недоумевал,  как  такое  чудовище  добывает  себе  пищу.  Теперь
понятно, что оно питается главным образом морской  живностью.  И  я  готов
поспорить, что животное на котором  мы  стоим  -  это  огромное  плавающее
чудовище. Подобно островам водного мира оно ни к чему не прикреплено.
     - Приятно знать это, но каким образом  нам  это  поможет?  -  заметил
Лувах.
     - Пожалуй нам пора еще разок поесть, - заметил Вольф в ответ.
     - Теорион, ты среди нас самый лучший пловец. Прыгни в воду и поплавай
немного. Держись поближе к берегу и будь готов выскочить оттуда.
     - Почему я? -  закричал  Теорион.  -  Ты  только  посмотри,  как  эти
щупальца хватают рыбу.
     - По-моему они движутся вслепую, может быть чувствуют вибрацию  воды.
А ты двигаешься достаточно быстро, чтобы ускользнуть. Кроме того под  этим
краем щупальца короткие.
     Теорион покачал головой.
     - Нет, я не буду рисковать своей жизнью.
     - Ты умрешь с голоду, если не поймаешь рыбу,  -  настаивал  Вольф.  -
Нельзя больше трогать шкуру, она становится все более раздражительной.
     Он  указал  на  рыбу,  скользившую  под  поверхностью  -   жирную   и
медлительную рыбу с головой похожей на голову сфинкса.
     - Как по-твоему, хороша будет на вкус?
     У Теориона потекли слюни, в желудке заурчало, но он не пошевелился.
     - Ладно, давай свой нож, - сказал Вольф.
     Он выхватил нож у Теориона, прежде чем  тот  успел  перехватить  руку
пальцами ноги, и, разбежавшись как можно дальше,  бросился  в  воду.  Рыба
тотчас же бросилась от него прочь.  Она  плыла  медленно,  но  все  же  не
настолько, чтобы он мог догнать ее. Впрочем он и не собирался  ее  ловить.
Он и не думал об этом. Гораздо больше его интересовала реакция щупальца на
его появление в воде.
     Одно из щупалец действительно  отделилось  от  толстого  основания  и
поползло по направлению к  нему.  Вольф  погрузил  голову  в  воду,  чтобы
наблюдать за ним и поплыл к  берегу.  Заметив  что  псевдоподия  увеличила
скорость и приблизилась к нему, он протянул руку  и  ухватился  за  кончик
отростка. До сего момента у него не  было  уверенности,  что  щупальца  не
ядовитые, как у медузы. Успокаивал лишь  тот  факт,  что  схваченная  рыба
отчаянно боролась, не выказывая признаков отравления.
     Отросток сложился  кольцом  и  схватил  его  за  кисть.  Вольф  резко
высвободился и отсек ножом довольно легко футов двенадцать плоти. Щупальце
отпрянуло и начало отползать. Приблизившись к берегу Вольф положил  добычу
на край обрыва и начал подтягиваться сам, когда  почувствовал  как  что-то
схватило его за ступню. Он глянул  вниз  и  увидел  у  основания  щупальца
пасть. Пасть была беззубой, но смыкалась достаточно сильно, чтобы удержать
его ногу. Вольф вцепился руками в обрыв и выдохнул:
     - Помогите мне!
     Теорион сделал по направлению к нему несколько  шагов  подпрыгивающей
походкой и остановился. Вала стояла в  сторонке,  глядела  на  щупальца  и
улыбалась. Лувах выхватил из ножен поломанный меч и прыгнула в воду.  Вала
рассмеялась и нырнула следом. Вынырнув, она взяла у Вольфа кинжал и вместе
с Лувахом принялась трудиться над щупальцем в нескольких футах  от  пасти.
Наконец они отрезали отросток и Вольф выбрался на сушу,  волоча  за  собой
вцепившуюся в ногу пасть с куском щупальца.
     Отрезанную плоть можно было есть лишь поколотив о ствол дерева -  для
размягчения. Но даже после этого мясо напоминало жесткую резину. Как бы то
ни было желудки их заполнились.
     Некоторое время спустя,  они  вновь  тронулись  в  путь  по  равнине,
соблюдая при движении все меры предосторожности. Достигнув первого  холма,
подножие которого обросло пучками волос, путники остановились. Теперь  они
уже видели свою цель. На  вершине  высокого  холма,  в  полумиле  от  них,
возвышалась пара золотых гексагонов.
     Вольф размахнулся и швырнул ветку, обломанную  Валой  при  падении  с
дерева, в  самую  гущу  волосков.  Все  пространство  мгновенно  пришло  в
движение, причем поверхность колыхалась более энергично, чем в тех местах,
где волоски покрывали землю не так густо.
     - О, Лос!  -  воскликнул  Аристон.  -  Мы  погибли!  Нам  никогда  не
добраться до "врат"! - он погрозил кулаком небу и  прокричал:  -  Отец!  Я
ненавижу тебя! И ненавижу тот день, когда ты меня зачал! Ты  думаешь,  что
остановил нас там, где  тебе  было  угодно,  но  клянусь  Лосом  и  Хромым
Энитармором - мы еще доберемся до тебя!
     - Вот это характер! - заметил Вольф. - Я уже мгновение  назад  решил,
что ты  собираешься  заскулить,  как  больная  собака.  Выскажись  братец,
выскажись, возможно этот старый ублюдок и услышит тебя!
     Тяжело дыша и сжимая кулаки Аристон заявил:
     - На проклятия у меня смелости хватает. Но все-таки хотел бы я знать,
что же нам делать?
     -  Есть  какие-нибудь  идеи?  -  поинтересовался   Вольф,   оглядывая
спутников.
     Властелины покачали головами.
     - Где же ваша дьявольская одаренность и лисий ум, который  полагается
иметь детям Уризена? - осведомился Вольф. - Или лгут истории,  воспевающие
ловкость  каждого  из  вас,  когда  вы  силой  или  хитростью  захватывали
неприятельские крепости? В чем же дело теперь?
     - Все они храбрецы и умники, - заметила Вала, -  когда  вооружены  до
зубов. А теперь я думаю, что они все еще не оправились от  шока,  что  так
легко попались в ловушку отца, да еще к тому же лишились  апартаментов.  А
без них они утратили то, что делало их  Властелинами.  Теперь  это  просто
людишки и притом жалкие.
     - Мы так устали! - воскликнул Теорион. - Мои мускулы гудят и ноют  от
напряжения. Я так  слаб,  словно  нахожусь  на  планете  с  двойной  силой
тяжести.
     - Мускулы, как же! - буркнул Вольф.
     Развернувшись, он повел отряд назад к дереву. Он работал не  покладая
рук, несмотря на жгучую огонь в спине, охватывающий его всякий раз, как он
обламывал ветку - раны от когтей при каждом движении причиняли мучительные
страдания. Властелины дружно помогали ему и вскоре у каждого в  руке  было
по пучку веток.
     Путешественники  вернулись   к   краю   густо   заросшего   волосками
пространства и принялись бросать ветки в скопление волосков. Они кидали не
одновременно,   а   соблюдая   строгую   очередность.    Поверхность-шкура
зарокотала, как море во время  урагана.  Волны,  кратеры,  рябь  искривили
ровные пространства.
     Однако по мере того, как продолжали раздражать волоски, буря стихала.
И к тому времени как запас веток подошел к  концу,  поверхность  почти  не
реагировала. Последняя палка  вызвала  лишь  мелкие  углубления  и  быстро
спавшую дрожь.
     - Похоже, она устала, - объяснил Вольф. -  Однако  поверхность  может
ожить довольно скоро. Поэтому предлагаю идти немедленно.
     И он быстро зашагал вперед. Шкура заколыхалась и сгорбилась,  отвечая
на раздражение  волосков,  в  поверхности  появились  широкие  углубления,
вогнутые до трех футов. Вольф обошел их, затем побежал и не останавливался
пока не достиг холма. Этот  холм  подобно  первому,  который  они  прошли,
казался наростом, огромной бородавкой на шкуре. Хотя склоны его вздымались
почти отвесно, все же они были достаточно сморщенными,  чтобы  за  складки
можно было цепляться руками и ставить ноги. Подъем был не легким, но и  не
невозможным. Все Властелины добрались до вершины без неприятностей.
     - Честь выбора снова предоставлен  тебе.  Какие  "врата"?  -  спросил
Вольф у Валы.
     - До сих пор она не слишком-то преуспела в своей  задаче,  -  заметил
Аристон. - Почему все время выбирает Вала?
     Вала как тигрица повернулась к нему.
     - Если ты думаешь, брат, что можешь сделать выбор лучше - выбирай! Но
в доказательство своей правоты, тебе придется первым пройти "врата".
     Аристон тотчас отступил пробурчав:
     - Ладно, ладно, не стоит нарушать обычай.
     - Ах, уже обычай! - воскликнула Вала. -  Так  вот,  я  выбираю  левые
"врата".
     Вольф не колебался. Он был слаб и безоружен, и зная, что на этот  раз
может прямиком попасть в крепость Уризена, он все  же  решительно  прыгнул
под арку.
     В течение минуты он не мог понять, где он очутился и что  происходит.
Голова у него закружилась. В воздухе мелькнуло нечто странное.



                                    13

     Он стоял на огромном быстро вращающемся цилиндре из  серого  металла.
При каждом обороте в поле зрения вплывали  все  новые  и  новые  цилиндры,
крутящиеся над ним со всех сторон на фоне бледно-розового неба.
     Над каждым цилиндром сияли по три розовато-лиловых луча, начинающихся
в футах двенадцати над центром основания. Время от времени лучи  красными,
оранжевыми, черными, белыми  и  пурпурными  огоньками,  вспыхивающими  как
сигнальные ракеты. Огоньки подскакивали по лучам,  словно  их  дергали  за
невидимые веревочки и, доходя до точки расположенной примерно в двенадцати
футах от основания другого цилиндра, взрывались яркой вспышкой и гасли.
     Вольф закрыл глаза, чтобы побороть головокружение и  боль.  Когда  он
вновь открыл их, остальные Властелины уже прошли сквозь "врата". Аристон и
Тармас упали на металлическую поверхность и изо  всех  сил  прижимались  к
ней. Теорион сел, будто боясь что вращение потащит его прочь  и  вытолкнет
его в пространство  между  цилиндрами.  Только  Вала  казалось  ничуть  не
удивилась. Она спокойно  улыбалась,  хотя  быть  может  мужество  ее  было
показным. Но даже если и так, она достойна восхищения.
     Вольф, насколько возможно, изучал окружающую обстановку. Все цилиндры
были размером с небоскреб. Он не понимал,  почему  его  сразу  не  сорвало
центробежной силой. Для этого тело должно было обладать изрядной массой.
     Как ни странно, но так оно и было.
     Возможно...  нет,  нельзя  верить,  что  Уризену  удалось  установить
равновесие сил так, чтобы тела с большой  силой  тяжести  удерживались  от
падения друг на друга. Вероятно разноцветные огоньки бегающие вдоль  лучей
и являлись проявлением постоянного  восстановления  равновесия,  какая  бы
статика и динамика  не  использовались,  чтобы  удерживать  небольшие,  но
весящие как и на земле предметы.
     Вольф понятия не имел, как это делалось, но он очень хорошо знал, что
наука  унаследованная  Властелинами  далеко  опередила   науку   известную
землянам.
     Вокруг виднелись тысячи, а может быть и сотни тысяч таких  цилиндров,
расположенных в миле друг от друга. Они  вращались  вокруг  своих  осей  и
медленно перемещались относительно друг друга, словно в слитном танце.
     Издалека отдельные тела выглядели  бы  так  же,  как  одна  отдельная
масса, это должно быть одна из планет, которые видны с водного мира.
     Было одно преимущество  в  их  затруднительном  положении.  На  таком
крошечном мире им не придется далеко идти до следующих "врат".  Хотя  вряд
ли Уризен сделал такой короткий путь легким.
     Вольф вернулся к "вратам" и попытался выйти. Он  легко  шагнул  через
раку, но, как и ожидал, оказался  снова  на  цилиндре.  Развернувшись,  он
предпринял попытку пройти "врата" с другой стороны, однако и она оказалась
бесполезной. Тогда Вольф принялся искать другие "врата", обходя цилиндр по
окружности. Он не прошел и половины пути, когда увидел два гексагона.
     "Врата" располагались в нескольких  дюймах  от  поверхности  и  между
рамами и поверхностью цилиндра розовела полоска  неба.  Отряд  двинулся  к
"вратам".  Вольф  не  отрывал  взгляда  от  шестиугольника,  стараясь   не
отвлекаться на кружащиеся и перемещающиеся со всех сторон цилиндры.
     Он  шел  впереди,  поэтому  первым  заметил   неожиданное   поведение
гексагонов-близнецов.  Когда  путешественники  приблизились   к   ним   на
расстояние пятьдесят  футов,  "врата"  начали  отодвигаться.  Вольф  пошел
быстрее, но "врата" сохраняли постоянное расстояние между  Властелинами  и
собой. Когда он побежал, они двинулись быстрее, но  он  все  таки  выиграл
несколько дюймов.
     Остальные  Властелины  бежали  за  ним.   Они   топали   по   тяжелой
металлической конструкции и в воздухе слышалось их тяжелое дыхание.  Вольф
снова остановился, "врата" тоже. Все кроме  Валы  собрались  вокруг  него.
Раздались возгласы:
     - Лос! Сперва он морит нас голодом до полусмерти... потом  до  смерти
загоняет бегом.
     Вольф подождал, пока у него восстановится дыхание, затем сказал:
     - По-моему их можно  поймать.  Как  только  я  бросался  бежать,  они
замедляли скорость. Это пропорциональное уменьшение. Но я не  могу  бежать
достаточно быстро и долго,  чтобы  ухватиться  за  них.  Кто  здесь  самый
быстрый?
     - Я всегда мог побить всех в беге, - сказал  Лувах.  -  Но  сейчас  я
очень устал и у меня нет сил, абсолютно...
     - Попробуй, - распорядился Вольф.
     Лувах неопределенно улыбнулся и осторожно двинулся  к  "вратам".  Они
отодвинулись.  Он  бросился  бежать  и  вскоре  скрылся  за   закруглением
цилиндра. Вольф повернулся и побежал в противоположном  направлении.  Вала
двинулась  за  ним.  Головокружительно  горизонт  метнулся  навстречу.  Он
побежал дальше и тотчас  увидел  Луваха  и  "врата",  разделенные  десятью
футами. Но Лувах уже выдыхался: дыхание с хрипом вырывалось из его легких,
ноги чуть двигались. Наконец он остановился, и  тут  же  застыли  "врата".
Вольф приблизился к гексагонам  с  противоположной  стороны  и,  когда  он
оказался на таком же расстоянии от них как и Лувах, "врата"  скользнули  в
сторону, как мыло из рук. Вала направилась к ним под углом, но  они  вновь
изменили  направление.  Наконец  запыхавшиеся   Властелины   остановились.
Образовался как бы квадрат: в  трех  углах  стояли  люди,  в  четвертом  -
"врата".
     - Где остальные? - спросил Вольф.
     Лувах ткнул пальцем. Вольф  поглядел  и  увидел,  как  оставшиеся  из
отряда идут вразброд вокруг закругления этого крошечного мира.  Он  позвал
всех и голос прозвучал у него  жутко  в  этой  странной  атмосфере.  Лувах
прошел  было  вперед,  но  Вольф  скомандовал  ему  остановиться.   Следуя
указаниям  Вольфа,  Аристон,  Тармас,   Теорион   и   Ринтрах   образовали
восьмигранник с "вратами" в центре. Потом все начали  сходиться,  сохраняя
одинаковое расстояние между собой и двигаясь с равной  скоростью.  "Врата"
раскачивались из стороны в сторону, но висели на месте.
     После двух минут медленного и терпеливого движения Властелины наконец
ухватились за гексагоны. На этот раз Вольф  не  спросил  у  Валы  в  какие
"врата" входить. Он направился в левые.
     Остальные последовали за ним, и физиономии у них  тотчас  вытянулись.
Они стояли на другом цилиндре, и на противоположном  конце  его  виднелась
еще пара "врат". Вновь последовали утомительная погоня и сближение.  Вновь
Властелины прошли через "врата", на этот раз правые. И вновь оказались  на
другом цилиндре.
     Так случилось пять раз. Властелины смотрели друг  на  друга  красными
усталыми глазами. Ноги у них дрожали от  изнеможения,  груди  болели.  Они
покрылись потом, горло у каждого пересохло как при самуме в Сахаре, и  они
едва держались на ногах, цепляясь за гексагоны.
     - Так продолжаться больше не может, - заявил Ринтрах.
     - Спасибо за откровение, - заметила Вала. - Мог бы  для  разнообразия
высказать что-нибудь пооригинальнее.
     - Очень хорошо. Мне ужасно хочется пить, так хочется,  что  я  бы  не
отказался глотнуть чьей-нибудь крови. Твоей, например.
     Вала рассмеялась.
     - Только подойди, и я точно  проткну  тебя  этим  мечом.  Твоя  кровь
жидковата и дурно пахнет, но не беспокойся, я заткну нос.
     - Почему-то мы всегда выбираем "врата", которые ведут куда угодно, но
только не те, которые ведут к Уризену, - сказал Вольф. - Пожалуй  на  этот
раз нам следует разделиться. По крайней мере хоть кто-то попадет к отцу.
     Все заспорили, Вала и Лувах молчали. Наконец Вольф объявил:
     - Мы с Валой и Лувахом пойдем в  одни  "врата",  остальные  пойдут  в
другие, так-то вот.
     - Почему с Валой и  Лувахом?  -  спросил  Теорион.  Он  подозрительно
прищурился, и в его голосе послышались злобные нотки. - Почему с ними?  Вы
трое знаете что-то, чего не знаем мы? Вы собираетесь покинуть нас?
     - Я беру Луваха, потому что он единственный кому я могу  доверять,  -
объяснил Вольф. - А Валу - потому что она среди вас лучший мужчина.
     Он оставил Властелинов пререкаться, а сам пошел вместе  с  сестрой  и
Лувахом в левые "врата".  Несколько  минут  спустя  во  "врата"  прошли  и
остальные. Увидев Вольфа, Луваха и Валу они смутились.
     - Но мы прошли в правые "врата"! - заявил Ринтрах.
     Вала рассмеялась.
     - Похоже отец сыграл с нами еще одну жестокую шутку. И  те  и  другие
"врата" ведут на один и тот же цилиндр. Я подозреваю, что  они  все  здесь
такие.
     - Он играет нечестно! - возмутился Аристон.
     При этом Вольф с Лувахом расхохотались, минутой позже и остальные, за
исключением Аристона, присоединились к ним.
     Когда смех, в котором правда слышались нотки отчаяния,  замер,  Вольф
сказал:
     - Может быть я и ошибаюсь, но по-моему каждый из цилиндров в  этом...
этом кружащемся мире имеет "врата",  и  если  мы  будем  также  продолжать
действовать, то в конце концов пройдем через все, которые есть.  Только  в
таком случае мы умрем раньше, чем отыщем хотя бы намек на  истинный  путь.
Нам следует придумать что-нибудь новенькое.
     Наступила  тишина.  Властелины  сидели  и  лежали  на  твердом  сером
металле,  а  над  ними   в   беззвучной   серенаде   вращались   цилиндры.
Близнецы-гексагоны над основаниями цилиндров,  казалось,  насмехались  над
ними.
     Наконец Вала сказала:
     - Я не верю, что ситуация безвыходная. Это не похоже на отца.  Он  не
прекратит игру, пока у нас не останется хотя бы крупица дыхания и силы для
борьбы. Он хочет довести нас до агонии и сломить. И он  рассчитывает  -  я
уверена в этом - что в конце концов мы найдем  "врата",  которые  приведут
нас в его крепость. Он должно быть делает ставку на то, что мы  догадаемся
в чем дело, и примем  решение,  и  будет  разочарован,  если  мы  спасуем.
Поэтому я считаю, что нам следует хорошенько подумать. Очевидно "врата" на
всех цилиндрах замкнуты между собой, то есть, они  ведут  друг  на  друга,
если входить в них  обычным  путем,  через  ту  сторону  которая  украшена
драгоценностями. Но что если "врата" двуполярны? Что если  другая  сторона
приведет нас к цели?
     - Я пробовал другую сторону, - сказал Вольф, - как только  мы  попали
сюда.
     - Да, ты опробовал входные "врата". Но проверил ли ты какие-нибудь из
двойных "врат" на цилиндрах?
     Вольф покачал головой.
     - Усталость и жажда лишили меня разума.  Я  должен  был  подумать  об
этом. В конце концов это единственное, что нам остается попробовать.
     - Тогда поднимайтесь и пошли, - скомандовала  Вала.  -  Соберитесь  с
силами, возможно это и окажется выходом из  этого  проклятого  крутящегося
мира.
     Снова Властелины загнали в тупик близнецов-гексагонов и ухватились за
них. Вала первой прошла через сторону не украшенную  драгоценностями.  Она
исчезла, Вольф последовал за ней. Пройдя через "врата" и опять  очутившись
на цилиндре, он почувствовал что его воодушевление рассеивается как вино в
вакууме. Потом он увидел на основании  "врата"  и  понял,  что  они  пошли
верным путем.
     В нескольких дюймах над поверхностью нависал только один гексагон. Но
он вращался вокруг своей собственной оси, совершая  полный  оборот  каждые
полторы секунды.
     К  этому  времени  на  цилиндре   собрались   остальные   Властелины,
раздраженные тем, что все еще  находятся  на  крутящейся  поверхности.  Но
когда они увидели вращающиеся "врата", то взбодрились и одновременно  пали
духом при мысли о выходе и связанной с этим опасностью.
     - Почему они вращаются? - слабым голосом спросил Аристон.
     - Понятия не имею, братец,  -  ответила  Вала.  -  Но  зная  отца,  я
подозреваю, что "врата" имеют только одну  безопасную  сторону.  То  есть,
если мы выберем  правильную  сторону,  то  пройдем  невредимыми!  Но  если
ошибемся...  Как   видите,   ни   одна   из   сторон   не   инкрустирована
драгоценностями, обе выглядят совершенно одинаково и ничем не отличаются.
     - Я так измучен, что мне все равно, - заявил Аристон.  -  Пусть  даже
смерть - лишь бы избавиться от этих страданий навсегда.
     - Так не стоит противиться душевным порывам, - сейчас  же  отозвалась
Вала. - Ты можешь первым испытать "врата".
     Вольф  ничего  не  сказал,  но  другие  присоединили  свои  голоса  к
предложению Валы. Однако  Аристону  похоже  уже  расхотелось  умирать:  он
запротестовал, говоря, что не настолько глуп, чтобы рисковать  собой  ради
них.
     - А ты, братец, оказывается не только слабоволен,  но  и  труслив,  -
заметила Вала. - Ладно, я пойду первой.
     Уязвленный Аристон шагнул  все  же  к  вращающимся  "вратам",  однако
подойдя на несколько футов остановился. Так он и стоял, глядя на  гексагон
несмотря на насмешки Валы. Наконец она не выдержала и оттолкнула его  так,
что он свалился на серую поверхность, а сама  присела  на  корточки  перед
золотым  гексагоном  и  несколько  минут  пристально   разглядывала   его.
Неожиданно она бросилась вперед и исчезла под  аркой.  "Врата"  продолжали
вращаться.
     Аристон поднялся и ни на кого не глядя  и  не  отвечая  на  насмешки,
подошел к "вратам", на секунду приостановился и бросился в них.
     В то же мгновение он выскочил  с  другой  стороны  и  упал  на  серую
поверхность цилиндра.
     Вольф подбежал к нему и перевернул тело на спину.  Рот  Аристона  был
широко раскрыт, глаза остекленели, кожа приобрела серый оттенок.
     - Он прошел не  с  той  стороны,  -  произнес  Вольф,  обернувшись  к
остальным. - Что ж, теперь мы знаем, что это за "врата".
     - Ну и везет же этой чертовой  ведьме,  -  воскликнул  Тармас,  -  ты
заметил через какую сторону она прошла?
     Вольф покачал головой и в сумрачном розовом свете  еще  раз  осмотрел
"врата". Стороны были совершенно одинаковые. Он  подозвал  Луваха.  Вдвоем
они подняли труп Аристона, и по команде Вольфа  швырнули  под  арку.  Труп
вылетел с другой стороны.
     Вольф с Лувахом зашли  с  другой  стороны,  снова  раскачали  тело  и
бросили в отверстие. На этот раз труп исчез. Вольф повернулся к Ринтраху.
     - Ну что?
     Ринтрах кивнул.
     - Подними палец, когда  повернется  нужная  сторона,  -  распорядился
Вольф. - Только не тяни.
     Ринтрах выждал пару оборотов и  ткнул  пальцем,  Вольф  бросился  под
арку, уповая что Ринтрах не ошибся - и упал на труп Аристона. Слышался шум
моря, освещенного багровым небом.
     Чуть поодаль посмеиваясь стояла Вала, явно забавляясь шуткой отца.
     Они вновь находились на острове водного мира.



                                    14

     Один за другим появились остальные Властелины. Как ни странно,  никто
не выглядел удрученным. Наконец-то они были на знакомой земле, почти дома,
так сказать. И по словам Теориона, наконец-то могли отъесться.
     "Врата" через которые они прошли, были правым гексагоном  в  огромной
паре, установленной на высоком  холме.  Окрестности  выглядели  знакомыми.
Властелины тотчас напились в ближайшем ручье и  отобедали  рыбой,  которую
наловил Теорион. Выставив охрану, все уснули. И  лишь  на  следующий  день
обследовали местность.
     Через полчаса не осталось ни капли сомнений,  что  они  вернулись  на
громадный остров, который местные жители называли Мать всех островов.
     - Да это те самые "врата", с которых  начались  наши  злоключения,  -
сказал Вольф. - Тогда мы прошли в правый гексагон.  Так  что  левый  может
привести нас в мир Уризена.
     - Ну и что? - отозвался  Тармас.  -  Не  сказал  бы,  что  это  самый
желанный  из  миров,  но  не  лучше  ли  наслаждаться  жизнью  здесь,  чем
отправиться навстречу верной  гибели  и  провести  остаток  своих  дней  в
застенках Уризена? - Почему бы нам не забыть о "вратах"? Здесь есть  пища,
вода и женщины-аборигены. Пусть Уризен сидит на своем троне  и  ждет  нас,
пока не сгинет.
     - Не забывай, что  без  соответствующих  лекарств  ты  состаришься  и
умрешь. Тебе этого хочется? Кроме того, нет никакой гарантии что Уризен не
заявится к нам, если мы не пойдем к нему.  Нет,  вы  можете  прохлаждаться
здесь сколько угодно, но я намерен продолжать борьбу.
     - Видишь ли Тармас, у Джадавина есть веская  причина  действовать,  -
криво усмехнулась Вала. - Его любовница - между прочем, не из Властелинов,
а простолюдинка с Земли - захвачена в плен Уризеном. Так что  пока  она  в
руках отца, нашему брату не сидится.
     - Вы вольны поступать, как вам вздумается, - сказал Вольф. - Но я сам
себе хозяин.
     Он поглядел на небо. Две огромные планеты, видневшиеся в этот момент,
на чуть заметную полоску, похожую на черную комету и добавил:
     - Кстати, для чего нам ломиться в парадные двери, где  нас  намеренно
поджидает Уризен? Почему бы не  воспользоваться  черным  ходом  или,  если
угодно, форточкой?
     В ответ на последовавшие недоуменные вопросы,  Вольф  изложил  мысль,
осенившую его, когда он смотрел на другие  планеты  и  комету.  Властелины
решили, что он сошел с ума, а идея его просто безумна.
     - Почему бы и нет? - настаивал Вольф. -  Все  необходимое  мы  вполне
можем достать даже если для этого придется вновь пройти через  "врата".  А
до Аппирмадзума всего двадцать пять тысяч миль. Почему бы  не  отправиться
туда на ракете?
     - Построить аэростатный космический корабль?! - воскликнул Ринтрах. -
Джадавин, жизнь на Земле повредила твой рассудок.
     - Мне конечно потребуется ваша помощь, - продолжал Вольф как ни в чем
ни  бывало.  -  Осуществить  задуманное  представляется  задачей   большой
сложности. Понадобятся не только время, но и колоссальные  усилия.  Однако
задача осуществима, уверяю вас!
     - Допустим, что так, - заметила Вала. - Но что помешает отцу заметить
и уничтожить корабль, когда мы будем в космосе?
     - Тут придется рискнуть. Будем надеяться, что он не  установил  между
планетами детекторов. В конце концов, зачем они нужны?  Ведь  единственный
вход в мир - через "врата", которые сделаны им самим.
     - А что, если один из  нас  предатель?  -  спросила  Вала.  -  Ты  не
подумал, что кое-кто из нас может быть доносчиком и обо всем информировать
Уризена?
     - Такая мысль приходила мне в голову, как наверно и  всем  остальным.
Однако мне не верится,  что  предатель  согласился  бы  подвергаться  всем
опасностям наравне со всеми.
     - А откуда нам знать, что Уризен не  видит  и  не  слышит  нас  прямо
сейчас? - спросил Теорион.
     - Ты прав, конечно такая возможность не исключена. Значит придется  и
здесь рискнуть.
     - Предложение Вольфа в любом случае лучше, чем сидеть сложа руки.
     Последовавшая  дискуссия  закончилась   тем,   что   все   Властелины
согласились помогать Вольфу. Даже самые  ярые  оппоненты  осознавали,  что
если план удастся, бездельников оставят на острове. И  при  мысли,  что  у
кого-то  вновь  появится  шанс  стать  Властелином,  а  кому-то   придется
разделить жалкое существование аборигенов, последние возражения рухнули.
     Первым делом Вольф наладил  отношения  с  местными  жителями.  К  его
удивлению аборигены ни в чем не  проявили  враждебности.  Они  видели  как
Властелины исчезли во "вратах", а затем вновь вышли из них. Такое было под
силу только богам или почти богам. Вот почему Властелинов сочли особыми...
и опасными существами. Туземцы были более  чем  счастливы  сотрудничать  с
Вольфом,  и  решение  было  предопределено  их  религиозными  верованиями,
представлявшими мистическую искаженную веру Властелинов. Они почитали Лоса
добрым богом, а Уризена - злым, своего рода сатаной. Местные предсказатели
и  знахари  утверждали,  что  наступит  день,  когда  злого  бога  Уризена
низвергнут и тогда придет для всех Алулос, рай.
     Вольф не пытался разъяснить им факты. Пусть верят во что хотят,  лишь
бы помогли. Собрав какие имелись в этом мире материалы, он  загрузил  всех
посильной  работой,  а  сам  вместе  с  Лувахом  прошел  во  "врата".  Оба
продвигались по воздуху с помощью прикрепленных к спинам газовых пузырей и
были вооружены мечами, луками и стрелами. Одни за  другими  проходили  они
"врата" в поисках необходимых вещей. Они знали, что  их  ожидает  и  каких
опасностей следует остерегаться. И все  же  приключений,  выпавших  на  их
долю, хватило бы на несколько книг.
     Однако одного похода оказалось недостаточно и  на  следующий  раз  их
сопровождали Вала и Ринтрах. Из мира животных, катающихся  на  ороговевших
подобиях коньков и передвигающихся с помощью  присосок,  они  несли  куски
стекловидной  массы.  Из  Велтизмира  -  кучи  птичьего  помета,   которые
совместно с испражнениями их и  туземцев  шли  на  изготовление  натриевой
соли.
     Ртуть добыли у туземцев, в больших количествах собиравших ее во время
ливней,  приносимых  черными  кометами.  Капли  ртути  служили  священными
реликвиями, и их передали Вольфу только после того, как он  заверил  их  в
том, что серебристый металл потребуется для свержения Уризена. Выяснилось,
что одно из растений острова является источником древесного спирта. Сжигая
прочие  деревья,  заготовили  древесный  уголь.   Планета   темпосфуджеров
обеспечила строителей серой.
     Когда  Вольфу  понадобились  платиновые  катализаторы  для  получения
азотной кислоты, он вспомнил о цилиндрах вертящегося мира.
     Платина имеет точку плавления 1773,5 градусов по Цельсию  и  обладает
высокой прочностью. Ни выплавить,  ни  отрезать  кусок  цилиндра  не  было
никакой  возможности.  Однако   Вольф   решил   задачу,   воспользовавшись
собственными устройствами Уризена.
     Он взял с собой  всех  Властелинов,  хотя  Теорион  и  Тармас  сильно
возражали.  Окружив  подвижные  гексагоны-близнецы,  их  подвели  к   краю
цилиндра. Здесь-то Теорион понял, зачем ему было необходимо совершить  это
путешествие. Его  вес  потребовался  для  того,  чтобы  заставить  "врата"
опуститься к изгибающемуся краю цилиндра. Силы  удерживающие  "врата"  над
поверхностью были сильны, но  не  могли  сопротивляться  весу  и  мускулам
Властелинов.
     Часть дуги  прошла  в  один  гексагон.  Если  бы  "врата"  оставались
неподвижными, кусок цилиндра просто бы выступил через  парные  "врата"  на
другом цилиндре. Но "врата"  перемещались  и,  действуя  как  своего  рода
ножницы, отрезали ту часть, которая прошла через арку.
     Установив "врата" на место, Властелины прошли через них на  следующий
цилиндр и нашли кусок платины. Затем они  воспользовались  имеющимися  там
"вратами", чтобы рассечь кусок на более мелкие части.
     Перенесшись на цилиндр с вертящимися смертоносными  "вратами",  Вольф
кидая камни и, следя за  их  исчезновением,  подметил  безопасную  сторону
мазком желтой краски, принесенной с Водного мира. Больше  эти  "врата"  не
доставляли им затруднений.
     Постепенно Вольф определил точную направленность каждого гексагона  и
мог попадать в нужный ему мир кратчайшим путем.
     Остров водной  планеты  к  этому  времени  превратился  в  гигантскую
кузницу, полную дыма и зловония. Выслушивая жалобы туземцев и Властелинов,
Вольф то насмехался, то грозил соответственно. Он без устали подгонял всех
и так минуло шестьдесят темных лун. Работа  продвигалась  медленно,  то  и
дело принося разочарования: часто отдельные  операции  бывали  опасны  для
жизни. Вольф с Лувахом продолжали походы по мирам,  доставляя  необходимые
материалы.
     Аэростатный космический  корабль  был  уже  на  половину  готов.  Еще
немного и  он  покинет  планету.  В  стратосфере  поле  притяжения  быстро
ослабевает,  в  чем  Теорион  сильно  сомневался,  и  корабль   использует
притяжение темной луны, чтобы набрать большую  скорость.  Затем  пороховые
ракеты придадут ему ускорение. Изменять направление движения можно будет с
помощью небольших взрывов пороха и газовыми струйками из пузырьков.
     Вольф  еще  не  решил  всех  проблем,  связанных  с  регенерацией   и
циркуляцией   воздуха   в   герметической   гондоле   и   с    трудностями
жизнеобеспечения в невесомости. Впрочем сила тяжести на  корабле  частично
останется. До верхних слоев атмосферы они поднимутся  за  счет  расширения
газа в пузырях, но затем попадут в поле притяжения луны. И лишь  пороховые
ракеты должны придать  кораблю  достаточное  ускорение,  чтобы  преодолеть
притяжение водного мира.
     Если же тяготение планеты преодолеть не  удастся,  они  вполне  могут
оказаться пленниками лунной орбиты.
     - Никакие математические расчеты  не  подскажут,  как  избавиться  от
притяжения и выбрать необходимое направление, - заметил  Вольф  Луваху.  -
Придется действовать по наитию.
     - Будем надеяться, что у нас  неплохой  нюх,  -  отозвался  Лувах.  -
Скажи, ты и вправду считаешь, что у нас есть шанс?
     - Надеюсь, - ответил Вольф. -  Но  сейчас  стоит  подумать  о  других
вещах. Например, о космических костюмах, в которых мы будем работать.  Нам
придется носить скафандры, когда мы будем в гондоле, так как нельзя  будет
полагаться на ее полную герметичность.
     Уже приготовили гремучую ртуть для взрывных головок. Это была  темная
коричневая   смесь,   полученная   взаимодействием   ртути,    спирта    и
концентрированной азотной кислоты.
     Азотную кислоту, окислившую серу до серной  кислоты,  получили  путем
нескольких  химических  превращений.  Соль  натрия,  кристаллизованную  из
птичьего помета и человеческих  испражнений,  нагрели  с  серной  кислотой
(последнюю получили сжигая серу с селитрой) то есть с калием или натрием.
     Свободный азот,  выделенный  из  воздуха,  смешали  с  водородом  (из
газовых  пузырей)  и  получили  аммоний,   аммоний   при   соответствующей
температуре смешали с кислородом  (из  пузырей  вырабатывающих  кислород).
Смесь пропустили через тонкий проволочный смеситель,  выполненный  в  виде
контактной платины, чтобы одновременно подвергнуть катализу.
     Полученные в результате  азотные  окислы  смешали  с  водой  и  путем
перегонки  получили  концентрированную  кислоту.  Материалом  для  тиглей,
контейнеров и труб послужило стекловидное вещество с планеты конькобежцев.
     Черный порох приготовили из древесного угля, серы селитры.
     Вольфу также удалось получить из  солей  азотной  кислоты  взрывчатый
порох. Однажды Вала сказала:
     - Не кажется ли тебе, что мы делаем чересчур много  пороха?  Мы  ведь
все равно не сможем взять с собой  так  много,  иначе  корабль  просто  не
оторвется от земли.
     - Верно, - ответил Вольф. Но может быть ты поинтересуешься, почему  я
размещаю взрывчатку в разных местах? Потому,  что  порох  самовозгорается.
Храня запасы по отдельности, я сохраню большую  часть,  если  какой-нибудь
склад взорвется.
     Властелины побледнели, а Ринтрах осведомился:
     - Ты имеешь в виду, что взрывчатка, которую мы  возьмем  на  корабль,
может взорваться в любую минуту?
     - Именно так. И боюсь, что это еще один  неизбежный  риск.  Шансы  на
успех малы, но не следует отчаиваться. Разве вы  не  чувствуете  иронии  в
том, что Уризен сам снабдил нас материалами для собственной гибели? Он сам
вложил в наши руки оружие, которым мы разрушим его сверхтехнику - если нам
повезет конечно.
     - Если мы останемся живы,  то  непременно  посмеемся,  -  пробормотал
Ринтрах. - Однако мне почему-то кажется, что смеяться будет Уризен.
     - Старая русская пословица гласит: "Когда деньги  уплатил,  веселись,
что хватит сил". И еще: "Хорошо смеется тот, кто смеется последним".
     В ту ночь Вольф пошел в хижину Луваха. Почувствовав  на  плече  руку,
Лувах моментально проснулся. Он уже схватился за нож, сделанный из  кремня
на планете фуджеров, но Вольф сказал:
     - Я пришел поговорить с тобой, а не убивать. Лувах, ты  единственный,
кому я могу довериться. Мне нужна помощь.
     - Спасибо, брат. Ты  лучший  из  нас.  Я  знаю,  ты  не  способен  на
предательство.
     - Часть того, что я собираюсь  сделать  может  показаться  на  первый
взгляд предательством. Но  это  необходимо.  Слушай  внимательно,  младший
брат...
     Час спустя, нагруженные лопатами и топорами, они вышли  из  хижины  и
направились к холму, на котором стояла пара "врат".  Здесь  их  уже  ждали
двадцать туземцев, пользующихся доверием у Вольфа. Они  принялись  копать,
обрубая сплетения гниющей растительности и корни  пузырей,  образовывающих
остров. Все работали слаженно и быстро, так что к тому времени, когда луна
зашла и увела с собой  ночь,  канава  вокруг  холма  была  закончена.  Все
продолжали работать до тех пор, пока лишь несколько футов древесных корней
не отделяли дно раскопок от уровня моря. Затем в канаву  заложили  азотную
селитру и взрывчатку и старательно  забросали  их  нарезанными  корнями  и
грязью, стараясь замаскировать все следы земляных работ.
     - Стоит только взглянуть, и любой догадается,  что  здесь  копали,  -
сказал Вольф. - Но будем надеяться, что  сюда  никто  не  придет.  Я  ведь
объявил, что сегодня день отдыха, так что все будут спать. -  Он  поглядел
на "врата". - Теперь нам предстоит обойти все планеты и сделать  это  надо
быстро.
     Добравшись до планеты темпосфуджеров, Вольф дал Луваху одно из  своих
духовых ружей. Оно было сделано из полого, похожего  на  бамбук  растения,
входившего в флору  Матери  островов.  Аборигены  пользовались  им,  чтобы
стрелять дротиками с наконечниками из костей особого  вида  рыбы.  С  этим
оружием они охотились на птиц и крыс живущих на острове.
     Вольф и Лувах зашли в каньон и сбили там пять фуджеров.  Когда  Вольф
подбирал их, он нашел нору, в которой жили хроноволки.  Он  засунул  конец
духового ружья в нору и выпустил дротик. Выждав минуту, он просунул в нору
руку и вытащил оттуда спящего хроноволка.
     Животных, которые находились в бессознательном состоянии, бросили  во
"врата", которые вели, по всей вероятности, в мир Уризена.  Возможно,  что
те и другие "врата" вели лишь  на  следующий  второстепенный  мир,  как  и
"врата" на планете вращающихся цилиндров.
     - Я надеюсь, что маленькие животные заденут сигналы тревоги  Уризена,
- сказал Вольф. - Эти сигналы на некоторое время  отвлекут  его.  Возможно
также, что способность фуджеров и хроноволков  удваиваться  и  прыгать  во
времени, даст им шанс выжить некоторое время. Может быть им  даже  удастся
размножиться, попасть во дворец и разрушить какое-то количество ловушек  и
сигнальных устройств.  Пока  Уризен  будет  ломать  голову  над  тем,  что
происходит, он отвлечется от "врат" через которые ожидает нашего прихода.
     - Хорошо, если так, - отозвался Лувах. - Боюсь только, что  гексагоны
близнецы здесь и на водном мире  просто  ведут  на  другую  второстепенную
планету.
     - Нет ничего надежного в этих  мирах,  -  заметил  Вольф.  -  И  даже
бессмертных Властелинов за каждым углом ожидает смерть. Так  что  давай-ка
завернем за угол.
     Они прошли через "врата" Велтизмира. Не обнаружив  никаких  признаков
хроноживотных, Вольф очень обрадовался, так как считал  весьма  вероятным,
что они попали в крепость Уризена.
     Спутники вернулись в водный мир, и Вольф отправил Луваха с  заданием,
провожая его задумчивым взглядом. Возможно, он и ошибался, подозревая Валу
в тайном сговоре с отцом. Но уж слишком ей везло.
     При малейшем подозрении на опасность она почему-то оказывалась всегда
в безопасном месте. А как уверенно она держалась, когда  они  скатились  в
реку с ледяных скал! Даже Теорион тогда устал до  полусмерти,  хотя  вода,
можно сказать, его  родная  стихия:  она  же  плавала  без  устали.  Вольф
подозревал, что в ее поясе скрывалось устройство позволяющее  ей  с  такой
легкостью  держаться  на  поверхности  воды;  а  гексагоны?   Каждый   раз
выбираемые ею "врата" вели на второстепенную планету. Неужели ни  один  из
них не вел в крепость Уризена? Нет, уж слишком самоуверенно она держалась,
это на нее не похоже. Она явно вела двойную игру.
     Вала ненавидела отца, но могла  сговориться  с  ним,  чтобы  погубить
братьев и кузенов. Ведь их она ненавидела  не  меньше.  Она  вполне  могла
носить при себе ловко припрятанный передатчик. Таким  образом  Уризен  мог
все слышать, а возможно и видеть. Она же наслаждалась этой игрой, совмещая
роль  беспристрастной  наблюдательницы  и  участницы,  подверженной   всем
опасностям.
     Уризену  же  зрелище  смертельно  опасных   приключений   тем   более
доставляло   удовольствие,   что   напоминало   своеобразные    спортивные
соревнования.
     Вернувшись к холму, Вольф принялся претворять в жизнь последний  этап
плана. Аборигены почти закончили грузить корабль черным порохом,  селитрой
и  гремучей  ртутью.  Наполовину  выстроенный  корабль  состоял  из   двух
каркасов,  сделанных  из  полого  бамбука  с  газовыми  ячейками.  Каркасы
представляли собой верхние и нижние  палубы  и  соединить  их  можно  было
позднее.
     С  самого  начала  он  знал,  что  использовать  этот   корабль   для
космического путешествия невозможно. Он  вообще  сомневался,  что  корабль
взлетит, а если и взлетит, то сможет  ли  преодолеть  притяжение  планеты.
Шансов на успех практически не было.
     Но он делал вид, что уверен в успехе, и поэтому работы  продолжались.
Так  что  любой  шпион,  будь  он  среди   Властелинов   или   посторонний
наблюдатель, был бы одурачен.
     Возможно, что Уризен наблюдает за ними и сейчас, недоумевая, что  они
собираются предпринять. Если  так,  то  когда  он  узнает,  будет  слишком
поздно.
     Аборигены отпустили канаты, которыми были пришвартованы обе половинки
корабля и те, поднявшись на несколько футов в воздух, остановились - тонны
взрывчатки  не  давали  взлететь  выше.  Высота  была  примерно  той,  что
требовалась Вольфу. Он подал сигнал, и туземцы начали  толкать  обе  части
корабля в сторону холма до тех пор пока не подвели их  к  самим  "вратам".
Каждая половина была как раз таких размеров, чтобы пройти в  шестиугольную
арку, собственно для этой цели Вольф  и  приказал  строить  корабль  двумя
раздельными частями - цельный корабль никак не мог бы протиснуться в узкое
пространство,  даже  сейчас  каркасы  проходили  в   отверстие   буквально
впритирку.
     Вольф поджег фитили на обоих парящих в воздухе половинках  корабля  и
дал сигналы людям. С  дружным  возгласом  туземцы  принялись  подтаскивать
каркасы. Стоя чуть поодаль, Вольф смотрел сквозь арку на ландшафт острова.
Но вот нос одной из половинок вошел во "врата" и исчез словно обрубленный.
Следом исчезла и корма.
     Из зарослей вышел Лувах с бесчувственной  Валой  на  плечах.  За  ним
встревоженные и озабоченные шагали остальные  Властелины.  Вольф  объяснил
им, что собирается делать.
     - Я не мог доверить свои планы никому, кроме Луваха, - сказал он. - Я
подозреваю, что Вала шпионит для отца. Может быть,  она  не  виновата,  но
рисковать не стоит. Поэтому и попросил Луваха позаботиться о ней. Надеюсь,
он ударил ее не слишком сильно. Мы возьмем ее с собой и  к  тому  времени,
как она придет в себя - оправданы ли подозрения  или  нет  -  она  уже  не
сможет нам помешать.
     Теперь одевайте скафандры.  Они  будут  действовать  в  воде  так  же
хорошо,  как  и  в  космосе.  Даже  пожалуй  лучше,  поскольку  их  делали
специально для погружения в воду.
     Лувах посмотрел на "врата".
     - Ты думаешь, что взрывчатка сработает?
     - Трудновато сказать. - Вольф пожал плечами. - "Врата"  односторонние
так что с этой стороны мы конечно взрыва не услышим. Но  будем  надеяться,
что запал сработал и часть ловушек  уничтожена.  И  если  так,  то  Уризен
должен весьма расстроиться и удивиться.
     Лувах облачил  Валу  в  защитный  костюм,  затем  оделся  сам.  Вольф
смотрел, как бежит огонь по фитилям, укрытым в  полые  бамбуковые  трубки.
Фитили подходили непосредственно к взрывчатке - пороху, аммониевой селитре
и гремучей ртути - уложенным по дну вокруг холма с "вратами".



                                    15

     Раздался грохот и земля дрогнула. В воздух поднялось  облако  черного
дыма, обгорелые ветки и корни.  Как  только  дым  рассеялся,  Вольф  повел
Властелинов к холму, быстро погружающемуся в воду. Взрыв  как  бы  вырубил
кусок острова, и под тяжестью гексагонов вырубленная часть уходила вниз.
     Вольф  бросил  пару  бомб  к  основанию  "врат",  чтобы  ускорить  их
погружение и подождал, пока их верхняя часть не сравняется с  поверхностью
острова. Как только "врата" скользнули в воду, он повел отряд вперед.  Его
лицо скрывала кислородная маска, на  спине  крепились  баллоны  со  сжатым
воздухом, в одной руке Вольф держал  копье  с  кремневым  наконечником,  в
другой - нож, за пояс был заткнут топор.
     Верхушка "врат" открылась в море как раз тогда, когда он вынырнул  на
поверхность, чтобы осмотреться. Вода  взбаламученная  обломками  корней  и
перегноем, была такой  мутной,  что  ничего  нельзя  было  разглядеть.  Он
схватился за арку гексагона, давая увлечь себя на дно моря.
     Лувах погружался следом, одной рукой схватившись за  его  лодыжку,  а
другой держа бесчувственную Валу.  Остальные  Властелины  в  свою  очередь
держались за Луваха. Лишь Теорион плыл сам по себе, пока отряд  не  прошел
через "врата".
     Убедившись, что он  находится  у  левого  гексагона,  Вольф  вплыл  в
шестиугольную арку - точнее его затащило туда напором воды.
     Мощное течение стремительно понесло его по длинному  холлу.  В  свете
люминесцентных ламп взору Вольфа предстала живописная картина.  Чудовищной
силы взрыв вырвал часть плит, которыми был выложен проход: массивные двери
из  белого  металла  в  конце  холла  сорвало  с  петель   и   покорежило.
Корабль-бомба сделал свое дело.  Даже  если  бы  взрыв  не  сорвал  двери,
отделявшие холл от остальных помещений дворца, они в конце концов были  бы
сметены под напором воды; правда к этому времени Властелинов расплющило бы
давлением.
     Вольфа вынесло в проход и увлекло  вниз  по  другому  коридору.  Чуть
впереди бурлящий поток с ревом ударялся о стену и сворачивал в сторону.  В
свете  ламп  Вольф  разглядел,  что  дно  коридора  усеяно  рядом  длинных
металлических костылей. Несомненно, они предназначались  для  Властелинов,
которые  теперь  проплывали  над  ними.  Приблизившись  к  повороту  Вольф
развернулся и оттолкнувшись ногами последовал по течению.
     Наклон коридора внезапно увеличился и поток устремился вниз под углом
в пятьдесят градусов. Вольф едва успел заметить, что проход  разветвляется
надвое, его неотвратимо влекло к водопаду, срывающемуся с большого окна  в
конце спуска.
     Водоворот  морской  воды  крутил  и  кидал  его   как   щепку,   мимо
стремительно проносились стены. Наконец, ревущий  поток  вышвырнул  его  в
окно и, уже падая, Вольф увидел под собой вышедший из берегов пруд.
     Удар оглушил его. Но почти бессознательно он вынырнул и  добрался  до
берега. "Нам определенно повезло",  -  подумал  Вольф,  разглядывая  пруд.
Иначе он неминуемо бы разбился насмерть. Все еще сжимая копье, он выбрался
на камни.
     Вскоре на поверхность один за  другим  вынырнули  другие  Властелины.
Первым показался Теорион, за ним Лувах с  пришедшей  в  себя  перепуганной
Валой. Еще через  несколько  секунд  выплыл  Ринтрах.  Тармас  безжизненно
покачивался на воде, лицом вниз с распростертыми руками. Его  должно  быть
ударило об окно перед тем как  увлечь  водопадом,  около  колена  виднелся
кровоподтек, лицо покрывали синяки.
     Вала было набросилась с упреками на Вольфа, но он велел ей молчать  -
на разговоры не было времени. В нескольких  словах  он  объяснил  ей,  что
сделал и почему. Вала быстро овладела собой. Она улыбнулась, хотя была все
еще бледной и сказала:
     - Опять ты добился своего, Джадавин! Обратил механизм Уризена  против
него самого!
     - Вот что, Вала, - перебил ее Вольф. - По-моему ты в сговоре с отцом.
Может быть я чересчур  мнителен,  хотя  такое  трудно  представить,  когда
имеешь дело с Властелинами.  В  общем,  если  ты  окажешься  невиновна,  я
попрошу прощения, если же нет, то он решит, что ты переметнулась  на  нашу
сторону и вряд ли станет выслушивать твои объяснения. Он просто убьет тебя
при первой же возможности. У тебя нет выбора.
     - Да-а, братец, ты всегда отличался коварством! Что ж, твоя взяла. Но
с отцом я и сама справлюсь. Кто знает, может быть у  меня  и  будет  такой
шанс! Несколько часов назад я поклялась бы, что мы попадем в западню,  как
только вступим в его  владения,  но  вот  мы  здесь  и  отцу  тоже  грозит
смертельная опасность.
     Она указала на окно, из которого мощным потоком  извергалась  морская
вода. - Очевидно "врата" находятся в верхних этажах дворца. А  вода  бежит
вниз. Если Уризен не примет в ближайшее время экстренных  мер,  то  утонет
как крыса в собственной норе.
     Оглядев окрестности дворца, Вала продолжила:
     - Как видишь, дворец расположен в долине, со всех  сторон  окруженной
высокими горами. Через некоторое время  все  море  водного  мира  вольется
через "врата", если только они не затонули на мелководье. Долину  затопит,
а потом вода хлынет сквозь горы и затопит всю планету.
     - Предлагаю забраться на гору и  полюбоваться,  как  утонет  отец,  -
предложил Ринтрах.
     Вольф покачал головой.
     - Нет. Во дворце Хрисенда.
     - А нам-то что? - пожал плечами Ринтрах.
     - Не забывай, у Уризена есть самолет, - сказал Вольф. -  Так  что  он
наверняка спасется и непременно отыщет  нас.  Но  даже  если  нам  удастся
спрятаться, мы все равно обречены: довольно скоро этот мир затопит. Уризен
может просто бросить нас здесь на произвол судьбы, мы окажемся в западне и
неизбежно умрем с голода. Нет,  если  уж  вы  хотите  выбраться  отсюда  и
вернуться  в  свои  вселенные,  вам  придется  помочь  мне  разделаться  с
Уризеном. - Вольф повернулся к Теориону и сказал:
     - Ты должен знать здесь какие-нибудь  ходы,  ведь  отец  держал  тебя
здесь пленником. Есть ли  возможность  пробраться  внутрь,  так  чтобы  не
нарваться на ловушки?
     - В саду, который теперь залила вода, был вход, - сказал  Теорион.  -
Пожалуй это лучший вариант. Так мы сможем проплыть к "вратам", которые еще
не затоплены. Достаточно не притрагиваться к полу и стенам, и  ловушки  не
сработают.
     Властелины снова погрузились в воду и, держась стен пруда,  чтобы  не
попасть под водопад, спустились на глубину. Найти вход оказалось нетрудно:
их буквально затащило туда течением. Они проплыли с лившимся туда  потоком
и вскоре добрались до широкой лестницы выложенной из  черного  и  красного
камня. Поднявшись по ней и проплутав некоторое время в коридорах,  путники
очутились на втором этаже. Он тоже был затоплен  и  Властелины  продолжали
подъем. Пол следующего этажа вода покрывала всего на несколько дюймов,  но
уровень ее быстро повышался. Скинув маски, они  взбежали  по  лестнице  на
четвертый этаж.
     Дворец Уризена, как и обиталища прочих Властелинов, был  великолепен.
В  другое  время  Вольф  бы  непременно  задержался,  чтобы   полюбоваться
картинами, драпировками, скульптурами и  прочими  бесценными  сокровищами,
награбленными из десятков миров. Теперь же  лишь  две  мысли  владели  его
сознанием: убить Уризена и спасти свою жену, большеглазую Хрисенду.
     Перед тем как дать команду идти вперед, Вольф спросил:
     - Где Вала?
     - Минуту назад она шла за мной следом, - отозвался Ринтрах.
     - Значит жива-здорова, - заметил Вольф.  -  Но  как  быть,  если  она
ускользнет к Уризену.
     - Лучше бы нам опередить ее, - поторопил их Лувах.
     Вольф отправился вперед, каждую секунду ожидая, что вот-вот сработает
смертельная ловушка.  Любые  двери  наверняка  защищались  заградительными
устройствами, хотя коридор - был такой шанс - мог оставаться свободным для
прохода.  Вполне  вероятно  также,  что  Уризен  считал   себя   здесь   в
безопасности. Возможно также, что  заливая  здание,  вода  могла  нарушить
режим работы накопителей  энергии.  К  каким  бы  случайностям  Уризен  не
готовился, вряд ли ему приходило в голову, что море другой  планеты  может
опустошить себя, залив его владения.
     - Комната, где меня держали, на следующем этаже.  Личные  апартаменты
Уризена там же.
     Вольф  поднялся  по  первому  пролету   лестницы,   к   которой   они
приблизились. Он шел медленно, внимательно  разыскивая  признаки  ловушек.
Все было в порядке. Властелины без неприятностей  поднялись  на  следующий
этаж и на минуту остановились. Чем ближе  они  подходили  к  Уризену,  тем
больше нервничали. Ненависть уступала перед былым трепетом, наполнявшим их
сердца в детстве.
     Они находились в огромном зале, стены  которого,  выложенные  плитами
белого мрамора,  украшало  множество  барельефов,  изображающих  различные
сцены из жизни Властелинов. Вот Уризен восседает на троне. Вот он стоит на
лугу, окруженный резвившимися детьми. Вольф узнал себя, братьев, сестер  и
кузенов. То была счастливая пора, хотя время от времени их терзали смутные
предчувствия грядущего, ненависти и тревог.
     - Слышите грохот волны? - тихо спросил Теорион. - Еще немного и  этот
этаж тоже затопит.
     - Хрисенду, наверное, держат в той же камере, что и  тебя,  -  сказал
Вольф. - Веди нас туда.
     Теорион отталкиваясь мощными ногами, пружинистой походкой  направился
туда. Он не колебался, когда находил дорогу в путанице комнат и переходов,
казавшихся постороннему взгляду запутанными лабиринтами.
     Наконец он остановился перед  высоким  овальным  входом  из  красного
камня, украшенного пурпурными шероховатыми барельефами крылатых  созданий.
За ним виднелся огромный зал, залитый тусклым светом.
     - Вот здесь меня и держали, - сказал  Теорион.  -  Но  я  боюсь  туда
входить.
     Вольф сунул копье в сводчатый проход.
     - Подожди минутку,  -  посоветовал  Теорион.  -  Реле  ловушки  может
срабатывать с опозданием, чтобы вошедший не мог спастись.
     Вольф продолжал держать  копье,  считая  секунды  и  прикидывая,  как
далеко удастся войти в помещение. Неожиданно в  зале  что-то  ослепительно
вспыхнуло и Вольфа отбросило назад.
     Когда зрение вернулось, Вольф  увидел,  что  половины  копья  как  ни
бывало. В проходе веяло жаром, воздух наполнился запахом гари.
     - Твое счастье, что пламя локализовано в направлении вверх, - заметил
Теорион.
     Ловушка занимала около двадцати ярдов. Дальше  помещение  могло  быть
безопасным, но как миновать смертельную преграду.
     Вольф отступил на шаг, швырнул в зал остаток копья  и  повернулся  ко
входу спиной. Снова последовала вспышка, откинувшая на пол  коридора  тени
Властелинов, из зала хлынула волна  жара.  Вольф  повернулся  и  метнул  в
комнату стрелу, считая секунды. Ровно через три секунды стрела вспыхнула в
пламени. Вольф объяснил спутникам свой план и Властелины спустились этажом
ниже и окунулись в воду. Затем  мокрые  вернулись  к  сводчатому  проходу.
Вольф метнул стрелу. Последовала  вспышка,  и  как  только  жар  чуть-чуть
схлынул, он опрометью кинулся в помещение.  За  ним  помчались  Теорион  и
Лувах. У них было всего три секунды  чтобы  преодолеть  двадцать  ярдов  -
времени немного, но достаточно. Пламя высушило намокшие  одежды  и  слегка
опалило волосы. Но преграда осталась позади.
     У дверей остались Ринтрах и Тармас. Ринтрах метнул стрелу и кинулся в
раскаленный  воздух.  Вольф  наблюдавший  за  ними  заметил,  что   Тармас
заколебался, и предупреждающе крикнул, советуя подождать и попытаться  еще
раз. Но Тармас не обратил на его слова внимания, а может  быть  просто  не
расслышал их. Он понесся изо всех сил и глаза его были широко раскрыты под
кислородной маской. Вольф приказал  всем  отвернуться.  Вновь  последовала
ослепительная вспышка и одновременно раздался пронзительный крик.  Горячий
воздух полыхнул в лица Властелинов и одновременно запах  горелой  плоти  и
сожженной рыбьей шкуры, из которой были сделаны  одежды.  Остатки  Тармаса
темной грудой лежали на полу, пальцы его рук и ног обуглились.
     Властелины молча отвернулись и, не говоря ни слова, направились через
зал.  Подойдя  к  следующему  проходу,  Теорион,   после   соответствующей
проверки, провел из в узкую  дверь.  Отряд  вошел  в  полукруглую  комнату
длиной около ста ярдов. Вдоль стен стояло множество клеток и все  они,  за
исключением одной, были пусты. Вольф увидел ее обитателя первым.
     - Уризен! - воскликнул он.



                                    16

     В клетке размером  десять  на  десять  футов  имелось  только  тонкое
одеяло,  кран  с  питьевой  водой,  дыра  в  полу,  заменявшая  парашу  да
автоматический раздатчик пищи. Человек в ней был худым и высоким. Лицо его
все еще странным образом сохраняло соколиное выражение, но борода  отросла
ниже колен, а грязные спутанные  волосы  спадали  до  икр.  Увидев  клочья
седины Вольф понял, что отца держали здесь долго: даже прекратив принимать
так называемое средство бессмертия, Властелин еще долгие  годы  испытывает
действие препарата.
     Уризен подошел к решетке, но  держался  осторожно,  не  прикасался  к
стальным прутьям. Вольф тихо приказал всем отступить, а сам приблизился  к
клетке. Остановившись в нескольких дюймах от нее, он спросил:
     - Ты все еще ненавидишь нас  так  сильно,  отец,  что  жаждешь  нашей
смерти?
     Вольф поскреб прутья кончиком стрелы:  по  металлу  тотчас  пробежали
блики света.
     Уризен печально улыбнулся и заговорил глухим, полным боли голосом:
     - Дотрагиваться до решетки только болезненно, но не  смертельно.  Ах!
Джадавин, ты всегда был самым  хитрым!  Кому  бы  еще  удалось  дойти  так
далеко? Никому - разве только Вале, да возможно, Рыжему Орку.
     - Так, значит, моей  сестрице  удалось  пробраться  сквозь  все  твои
ловушки, да еще и поймать того, кто их расставлял!  -  произнес  Вольф.  -
Да-а, она действительно выдающаяся личность.
     - Где она? - спросил Уризен. - Неужели умерла? Я знаю, что она должна
быть с вами, она говорила мне о своих планах.
     - Вала во дворце, и ее все еще следует остерегаться, - ответил Вольф.
- Она непрестанно убеждала нас, что ты по-прежнему  царствуешь  на  троне.
Она забавлялась, деля выпавшие на нашу долю невзгоды и изображая  из  себя
союзницу. Я подозревал, что она действует в  сговоре  с  тобой,  но  чтобы
она... нет, такое мне в голову не приходило.
     - Я обречен, - сказал Уризен. - Мне не выбраться отсюда, да ты  и  не
сможешь открыть клетку. Не сможешь, даже если бы захотел помочь мне. Да  и
все равно я скоро умру. Вала ввела мне медленно действующую и  болезненную
культуру рака. Собственно говоря, она делала это уже трижды, и каждый раз,
когда я был уже при смерти вылечивала меня, возвращая здоровье.
     - Сказал бы, что мне жаль, но не хочу лгать, - заметил  Вольф.  -  Ты
получил по заслугам.
     - Выслушивать нотации от тебя?!  -  воскликнул  Уризен  и  глаза  его
вспыхнули прежним огнем. Внутри у Вольфа что-то  дрогнуло  -  былой  страх
перед отцом еще не угас. - Я слышал, Джадавин, что ты сильно  изменился  с
тех пор, как пожил на Земле, но не мог этому поверить. Теперь я вижу,  что
это правда.
     - Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой, -  оборвал  Вольф
излияния старика. - Да и времени для  этого  нет.  Скажи,  отец,  как  нам
добраться до комнаты управления? Скажи если хочешь отомстить.  Вала  снова
свободна и находится там.
     - Зачем мне помогать вам? - возразил Уризен. - Пусть я  умру,  но  по
крайней мере буду знать, что ты, Ринтрах, Лувах и Теорион погибнете вместе
со мной.
     - Разве тебе приятна  мысль  о  торжестве  Валы?  Разве  ты  получишь
удовольствие от того, что Вала будет жить? Что она сделает из твоего  тела
мумию и выставит на показ среди прочих трофеев?
     Уризен горько улыбнулся.
     - Если я тебе сообщу те сведения, которые тебя интересуют,  то  тогда
Вала может быть и умрет, но вы-то будете жить. Это  отвратительный  выбор.
Как ни поверни - в проигрыше я.
     - Ты можешь ненавидеть нас, но мы ведь никогда не делали тебе  ничего
плохого, - настаивал Вольф. - Вала же...
     - Море скоро наводнит и этот этаж, тогда мы все погибнем, -  вмешался
Теорион. - Вот уж посмеется Вала, сидя в  безопасности  перед  контрольной
панелью. И над Хрисендой она потешится как захочет.
     Чувство беспомощности овладело  Вольфом.  Какими  угрозами  заставить
Уризена говорить? Он сделал все, что было в его силах - что же еще?  Вольф
сказал:
     - Пошли, больше нельзя терять ни секунды, - и добавил, обратившись  к
Уризену:
     - Прощай отец.  Твоя  смерть  близка.  Я  знаю,  твое  сердце  жаждет
отмщения.  Несколько  слов  и  справедливая  кара  настигла  бы  Валу.  Но
ненависть слепит тебя. Ты сам лишаешь возможности свершить возмездие.
     - Подожди! - крикнул ему вслед Уризен.
     Вольф быстро вернулся к клетке. Уризен облизал пересохшие губы.
     - Если я помогу тебе, выполнишь ли ты одно условие?
     - Я не могу освободить тебя,  отец,  -  ответил  Вольф.  -  Тут  надо
подумать, а ты сам видишь, что у нас нет ни минуты. А если бы  и  смог,  я
все равно убил бы тебя, как только открыл бы клетку.
     - Я предлагаю услугу за услугу, - произнес Уризен. - Я прошу тебя  об
одном - о смерти. Я бесконечно  страдаю,  сын  мой.  Гордость  мешала  мне
сознаться. Но каждая минута такой жизни кажется мне тысячелетиями. Будь на
моем месте кто-то другой, он давно бы пал на колени, умоляя положить конец
его мукам. Уризен же никогда не унизится до просьб. Обмен - другое дело.
     - Согласен, - сказал Вольф. - Стрела избавит тебя от мук.
     Уризен склонился к решетке и прошептал несколько слов.  Не  успел  он
закончить, как в дальнем конце  помещения  послышался  смех.  Вольф  резко
повернулся и увидел идущую навстречу Валу.  Он  мигом  положил  стрелу  на
тетиву лука, хотя знал, что Вала ни за что  не  решилась  бы  войти  сюда,
будучи ненадежно защищенной.
     Однако в следующий момент он заметил, что тело  Валы  просвечивает  и
даже сквозь нее видно противоположную стенку. Тотчас же стало понятно, что
перед ними проекционное изображение. "Хоть бы она  не  подслушала,  о  чем
сказал Уризен, - взмолился про себя Вольф. - Иначе все пропало".
     - Отлично! Лучшего я и желать не могла, - заявило изображение. -  Все
в сборе -  меня  это  полностью  устраивает.  Счастливое  семейство  снова
вместе! Советую хорошенько поразвлечься,  перегрызая  друг  другу  глотки.
Надеюсь, что это будет достойное  зрелище!  Мне  к  сожалению  некогда:  я
покидаю планету и отправляюсь на охоту за еще живыми  братьями  и  любимой
сестричкой Ананой. Правда перед  отлетом  я  немного  отдохну...  с  твоей
Хрисендой.
     - Тебе еще ни разу не удавалось и не удастся взять верх! - воскликнул
в ярости Вольф. - Даже если ты убьешь нас,  то  недолго  будешь  упиваться
победой. Слышала ли ты о яде эстфагво туземцев водяного мира? Он не  имеет
ни вкуса, ни запаха и его очень легко подмешать в еду. Яд этот проникает в
кровь и долгое  время  остается  там,  никак  не  проявляясь.  Лишь  через
несколько дней ужасная боль скрючивает жертву, и  несчастный  долгие  часы
бьется  в  предсмертных  судорогах.  Знаешь  ли  ты,  что  от   него   нет
противоядия? Так вот, Вала, я подсыпал эстфагво тебе в ужин вчера вечером,
подозревая тебя в предательстве. Скоро яд начнет действовать, вот тогда ты
сможешь посмеяться.
     Ничего подобного, конечно Вольф не делал,  и  до  последнего  момента
даже не думал об этом. Но он рассчитывал,  что  если  он  умрет,  то  Вала
заплатит хоть несколькими часами ожидания смерти.
     Изображение вскрикнуло от ярости и отчаяния.
     - Ты лжешь, Джадавин! Ты никогда бы не решился на  такое!  Ты  просто
пытаешься запугать меня!
     - Подожди немного  и  увидишь,  правду  я  сказал  тебе  или  нет,  -
отпарировал Вольф.
     Он повернулся и с луком направился к  клетке,  намереваясь  выполнить
данное Уризену обещание. Изображение Валы вспыхнуло и исчезло.
     Тотчас из скрытых в потолке труб забили потоки зеленой пены. Жидкость
моментально залила весь пол и поднялась до колен, едкие испарения  вызвали
у Властелинов приступ кашля. Глаза у Вольфа заслезились.  Он  нагнулся  за
луком, который случайно выронил, и закашлялся еще сильнее.
     Пена уже поднялась до уровня груди. Вольф с трудом  шагал  по  вязкой
массе, пробираясь к противоположной двери -  хотя  там  его  вполне  могла
ждать  очередная  ловушка.  Когда  пена  начала  захлестывать  голову,  он
задержал дыхание и надел кислородную маску, затем немного отодвинул ее  от
лица и  вынул  накопившийся  там  состав,  надеясь  что  другие  сохранили
присутствие духа и вспомнили о масках.
     Затем буквально за несколько шагов до выхода Вольф почувствовал,  что
пена начинает  твердеть.  Он  протискивался,  насколько  хватало  сил,  но
сопротивление вязкой массы все росло. Еще движение и пена  превратилась  в
твердую массу. Он был схвачен, как муха в янтаре.
     Вольф не мог видеть идущих за ним следом Властелинов,  стоя  лицом  к
сводчатому проходу, к которому так стремился. Он попробовал шевельнуться и
обнаружил, что может немного двигать руками и ногами. Прилагая неимоверные
усилия, он протиснулся еще на полдюйма.
     Но желе как бы спружинило и вернуло его назад и вновь  сжало,  как  в
тисках. Ему стало невозможно что-либо предпринять, оставалось одно - ждать
пока  не  кончится  запас  воздуха.  Система  циркуляции  кислорода   была
замкнутой и перерабатывала выдыхаемый углекислый газ. Будь  она  открытой,
он уже давно бы умер: желе охватило его  так  плотно,  что  выдыхать  было
некуда. Ему оставалось жить возможно  часа  два.  Похоже  что  Вала  будет
смеяться последней. А Хрисенда,  большеглазая  красавица  Хрисенда  -  что
будет с ней? Неужели ее заставят смотреть как  он  умирает?  Или  же  Вала
развлекается, описывая ей предстоящие пытки?
     Так прошло минут пятнадцать, и  все  его  мысли  были  направлены  на
поиски  выхода.  Но  спасения  не   было.   Близился   конец   более   чем
двадцатипятитысячелетней жизни и власти бога.  Годы  прошли  напрасно,  не
стоило и рождаться. Он умрет, и Хрисенда тоже умрет, обоих их мумифицируют
и выставят в трофейном зале среди прочих экспонатов.
     Нет, уж этого не будет - во всяком случае Вале придется покинуть  это
место, Вода врывающаяся на верхнем этаже дворца,  лишит  ее  удовольствия.
Первые тела - его и Хрисенды - останутся под  водой,  в  темноте  прохода,
пока плоть не сгниет и кости не разнесет течением.
     Вода! Он совсем забыл про мощный поток, стремительно наполнявший этаж
за этажом. Если бы только!
     Первая волна прокатилась по коридору, устремилась под арку  и  вымыла
кусок желеобразного вещества. Коридор  быстро  наполнялся  водой,  и  желе
начало разжижаться.  Однако  время  шло.  И  с  каждой  минутой  вода  все
приближалась к нему пожирая пространство и превращая желе в зеленую  пену.
Так минуло полчаса, воздуха у него оставалось примерно на сорок минут.  Он
сдерживал дыхание, экономя каждый глоток кислорода.
     Желе вокруг него уже опадало зеленой пеной. Вот густая масса растаяла
- и он был свободен. Однако опасность  не  миновала.  Ведь  оставаясь  под
водой, он неминуемо задохнется, как только кончится воздух.
     Приплыв к спутникам, которых Вольф разглядел сквозь зеленую массу, он
рывком освободил их от мертвой хватки  желеобразного  вещества.  Все  были
живы, кроме Ринтраха - он вовремя надел кислородную маску,  но  что-то  не
сработало. Махнув Теориону и Луваху, Вольф  поплыл  к  выходу  ведущему  к
единственной надежде. Но проникнуть в двери, сквозь которые в зал врывался
поток воды, оказалось невозможно. Их неизбежно сносило к другой арке.
     На минуту Вольф застрял в  желе,  закупорившем  выход.  Наконец  вода
размыла  преграду  и  Властелинов  вынесло  в  соседнюю  комнату.  Течение
столкнуло их у противоположной стены. Они выкарабкались из потока и встали
на ноги. Вольф выключил  подачу  воздуха  и  снял  маску.  Не  было  нужды
говорить братьям, что через пару минут это помещение  затопит,  и  что  им
следует беречь тот небольшой запас воздуха, который остался в баллонах.
     - Уризен сказал мне, что во дворце есть еще  один  командный  зал,  и
объяснил, как до него добраться. Он установил контрольную  панель  на  тот
случай если кому-то удастся завладеть главным пультом. Но  потайная  дверь
находится за залом с  ловушкой  испепеляющих  лучей,  У  него  не  хватило
времени сказать, как отключить эти лучи. Поэтому нам  придется  подождать,
когда уровень воды поднимется, потом надеть маски и  попробовать  миновать
ловушку в воде. Надеюсь она ослабит лазеры.
     Властелины надели кислородные маски и пробрались в угол около  входа,
чтобы иметь какую-нибудь  защиту  от  напора  течения.  Ударяясь  о  стену
напротив арки, поток несся по полу к противоположной стене. Видя что  вода
не вызывает действия лучей, Вольф метнул в  проход  свой  каменный  топор.
Тотчас же последовала ослепительная вспышка, от воды столбом пошел пар.
     Уровень воды быстро поднимался и Властелины  постепенно  всплывали  к
потолку. Когда между поверхностью воды  и  потолком  осталось  только  фут
воздуха, они опять надели маски. Вольф  нырнул  к  полу  и  поплыл.  Вдруг
воздух кончился. Он задержал дыхание и продолжал путь.
     Вспышка света ослепила его и вода, превратившаяся в кипяток  ошпарила
незащищенные руки и шею. Потом его швырнуло о стойку  двери  и  вынесло  в
соседнее помещение. Здесь Вольф оттолкнулся от пола и стремительно  всплыл
к потолку, вытянув вперед руки, чтобы не удариться.
     Коснувшись камня, он скинул  маску  и  вздохнул.  Легкие  наполнились
воздухом, но рот тут же захлестнуло водой и он закашлялся. Теорион и Лувах
держались рядом. Вольф поднял руку и указал вниз:
     - Следуйте за мной!
     Он вновь нырнул, держа глаза открытыми и скользя рукой  по  стене,  и
через мгновение добрался до ниши. В ней стояла нефритовая статуя  сидящего
на корточках идола - божества бог знает какого племени.
     Вольф  повернул  его  голову  и  часть  стены  отошла  внутрь.  Троих
Властелинов тотчас втянуло в большую комнату. Обретя  под  ногами  твердый
пол, Вольф подбежал к кронштейну и потянул рычаг с красной  ручкой.  Дверь
медленно закрылась под напором воды и в помещении воды  осталось  примерно
на фут. О том, как найти нужный кронштейн, а их было по крайней мере  штук
тридцать, Уризен успел сказать.
     Вольф нажал еще и прямоугольную пластинку с  идеограммой  на  древнем
языке Властелинов. Потом  отступил  назад  и,  впервые  за  долгое  время,
улыбнулся.
     - Вала больше не сможет пользоваться своим пультом, более того она  в
ловушке, - сказал  он.  -  Все  "врата"  спасения  в  контрольной  комнате
отключены. Действуют только долговременные "врата" дворца,  поддерживающие
связь с водным миром.
     Вольф протянул руку к кнопке, приводившей в действие обзорный  экран.
Но отдернул руку и с минуту стоял в раздумье.
     - Чем меньше сестра  будет  знать  о  действительном  положении,  тем
лучше, - решил он наконец. - Теорион, иди сюда и слушай внимательно.
     Вольф с Лувахом укрылись за кронштейном и  смотрели  на  экран  через
узкую щель. Теорион нажал ластом кнопку. Вала уставилась на  него.  Волосы
ее стали рыжими от влаги, лицо искажено яростью.
     - Ты! - воскликнула она.
     - Приветствую тебя, сестра, - сказал Теорион. - Как видишь, я жив. Ты
удивлена? Я вот думаю, как ты почувствуешь себя узнав, что я отрезал  тебе
все пути к спасению. Ты в моих руках.
     - А где же твои братцы? Где  твои  родственники?  -  поинтересовалась
Вала, стараясь заглянуть мимо него в помещение.
     - Погибли. У них кончился  запас  воздуха.  У  меня  тоже,  но  тело,
которое мне дал отец, позволило мне задержать дыхание, пока вода не  смыла
твое желе.
     - Неужели  Джадавин  наконец-то  мертв?  Прямо  не  верится.  Или  ты
разыгрываешь меня, а глупый слизень?
     - Ты не в том положении, чтобы ругаться.
     - Покажи-ка мне его труп, - сказала она.
     Теорион пожал плечами.
     - Это невозможно. Он плавает где-то во дворце. Я  сам  едва  добрался
сюда. И не могу сходить за ним - комната наполняется водой.
     Вала глянула на тонкий слой воды, покрывающей пол, и улыбнулась.
     - А, так ты тоже в ловушке! Ах ты, воняющий рыбой идиот. У рыб  и  то
больше мозгов - ты сам признался, что так же беспомощен как и я.
     Теорион зевнул.
     - Хм-м...
     - Ты ведь думаешь, что  я  в  твоей  власти,  -  продолжала  Вала.  -
Пожалуй, ты даже уверен в этом. Но твое положение на самом деле ничуть  не
лучше моего. Я знаю, где находится космический корабль. Он может доставить
нас на другую планету,  на  которой  есть  "врата",  через  которые  можно
покинуть пределы этой системы вселенной. Ну а что собираешься делать ты  в
своем безвыходном положении?
     Теорион почесал мех на голове концом ласта.
     - Не знаю.
     - М-да, ты не знаешь! Ты глуп, но  не  настолько  же.  Слушай,  давай
заключим сделку. Ты выпустишь меня, а я позволю тебе улететь  со  мной  на
корабле. Другого пути нет ни для одного из нас.
     - Вольфу не видно было лица Теориона, но тон его изобличал хитрость и
подозрение.
     - Откуда мне знать, что я могу доверять тебе?
     - А разве я могу доверять тебе? Нам нужно  устроить  все  так,  чтобы
никто не мог заманить другого в ловушку. Согласен?
     - Ну-у, я не...
     - Моя контрольная комната не пострадает, даже  если  море  поднимется
еще на милю. У меня тут пищи на целый год. Я просто могу  сидеть  здесь  и
ждать, когда ты умрешь. А потом  отыскать  какой-нибудь  способ  выбраться
отсюда. Уж поверь, я что-нибудь придумаю.
     - Если ты такая умная, то что же не выходишь? - съязвил Теорион.
     - Мне тут просто нравится. И дел у меня хватит на год, не меньше.
     - Ладно. А как насчет Хрисенды?
     - И ее захвачу с собой, я кое-что задумала, - ответила Вала, но голос
ее стал более подозрителен. - А почему тебя это беспокоит?!
     - Никто меня не беспокоит, просто мне интересно. Может быть...  может
быть ты отдашь ее мне? Судя по словам Джадавина,  она  должна  быть  очень
красивой.
     Вала засмеялась.
     - О такой пытке для нее я не подумала!  Но  нет,  братец.  Ты  ее  не
получишь!
     - Тогда никакой  сделки,  -  сказал  Теорион.  -  Хоть  подавись  ею!
Посмотрим, чем вы будете развлекаться целый год. Да и не думаю, чтобы тебе
удалось доплыть до  космического  корабля.  Давление  воды  будет  слишком
сильным.
     - Ах ты глупая, эгоистичная, скользкая кишка! Да ты скорее  сдохнешь,
чем хоть чем-нибудь поделишься! Ладно бери ее.
     Вольф улыбнулся. Он  велел  Теориону  выторговать  Хрисенду  и  таким
образом отвести от себя подозрения Валы. Желание обладать  Хрисендой  было
настолько  неуместным  и  эгоистичным,  что  Вала  только  утверждалась  в
искренности Теориона.
     Теорион от радости хлопнул ластами, Вольф хоть и надеялся, что  столь
бурное выражение восторга было притворным, не сдержал  мысль  о  возможном
предательстве брата. Теорион продолжил:
     - Ладно. Ну, а как мы доберемся до космического корабля?
     - Сначала выпусти меня, я все равно ничего не скажу  тебе,  а  то  ты
улетишь один.
     - Но если я открою дверь, то ты сможешь выйти раньше меня.
     - Неужели ты не  сможешь  установить  рычаги  так,  чтобы  моя  дверь
открылась только тогда, когда ты выйдешь?
     Теорион заворчал, как будто эта мысль была для него новой.
     - Ладно, только из комнаты ты выйдешь раздетой. Мы оба выйдем  голыми
и с пустыми  руками.  Без  оружия.  Выйдем  одновременно  и  встретимся  в
коридоре, который соединяет обе комнаты.
     - А я-то думала!.. - вздохнула Вала. - Ты  хочешь  сказать,  что  все
время знал, как попасть сюда... так вот где находится запасной контрольный
пульт! А я была уверена, что коридор упирается в глухую стену.
     - Все равно это тебе уже ничего не даст, - буркнул Теорион.
     - Работаешь без риска, а? Да ты похоже умнее, чем я думала?
     Что же Вала задумала? Если она действительно встретит его на середине
коридора,  то  окажется  совершенно  беспомощной  против  огромной  силищи
Теориона. А он нападет  на  нее  в  тот  же  миг,  как  она  раскроет  ему
местонахождения космического корабля, и Вала не может не знать об этом.
     Дело еще в том, что Вольф, Лувах и Теорион на самом деле  знали,  где
находится корабль. Теорион только притворился незнающим  для  того,  чтобы
дать ей мнимое преимущество. Надо было  как-то  вытащить  ее  из  комнаты,
иначе бы она ни за что не вышла. Вольф знал свою сестру. Она скорее умрет,
прикончив перед  этим  Хрисенду,  чем  сдастся.  А  мысль,  что  Властелин
действительно может сдержать данное слово, даже не приходила ей в  голову.
И для этого у нее были веские причины.
     Так что же она все-таки задумала?
     Теорион вновь стал спорить с Валой, прикидываясь дурачком и  во  всем
сомневался. Наконец он выключил экран и  повернулся  к  Вольфу  и  Луваху.
Вольф открыл дверь. Как сказал Теорион, коридор соединял  обе  контрольные
комнаты.  Помещения  и  холл  образовывали  единый   блок   и   защищались
металлической оболочкой четырнадцатифунтовой толщины, способной  выдержать
любое давление воды и  даже  противостоять  прямому  попаданию  водородной
бомбы. Внутреннюю поверхность стен покрывал  слой  специального  вещества,
отражающего проникающую радиацию нейтронной бомбы. Именно  поэтому  Уризен
расположил запасную контрольную  комнату  в  непосредственной  близости  к
основной. Кто бы не завладел главным пультом, тот даже не подумает, что из
помещения существует выход в коридор, до тех пор пока не  откроется  часть
стены, кажущейся монолитной.
     Сам коридор был обставлен так роскошно, что в нем вполне  можно  было
устраивать приемы. Даже у  всех  земных  миллиардеров  вместе  взятых,  не
хватило  бы  состояний,  чтобы  купить  собранные  там  картины,   мебель,
скульптуры. На огромной цепи из золотого сплава висела полутонная  люстра,
высеченная из цельного алмаза. И она была не самым  центральным  местом  в
коридоре.
     Вольф спрятался за тахтой,  покрытой  шелковистой  шоколадно-лазурной
шкурой. Лувах укрылся за статуей. Теорион,  убедившись  что  его  спутники
готовы, вернулся в контрольную комнату  и  сообщил  Вале,  что  она  может
выходить. Потом нажал кнопку, освобождающую ее двери от запора.
     Вала высунула наружу  голову,  осторожно  осматриваясь.  Проем  залил
свет. Теорион столь же  осторожно  выглянул  из  своей  комнаты  и  шагнул
вперед, готовый сразу же отскочить, если только  у  нее  окажется  оружие.
Вала усмехнулась и вышла, разведя руки, чтобы показать, что в  них  ничего
нет. Она выглядела великолепно в своей наготе.
     Вольф глянул на нее лишь мельком. Он смотрел на женщину, которая  шла
за ней. Это была  Хрисенда,  прекрасная,  большеглазая  нимфа  с  тигриной
походкой и распущенными волосами. Она тоже была нагой.
     - Рог Шамбаримена! - воскликнул Теорион. - Я чуть  было  не  забыл...
где он?
     - В контрольной комнате, - ответила Вала. - Я не захватила его только
потому, что ты велел выйти с пустыми руками.
     - Пойди и принеси его, Хрисенда, - распорядился Теорион. -  Но  когда
будешь нести, держи его  высоко  над  головой,  на  всю  длину  рук  и  не
нацеливай на меня. Любое неожиданное движение - и я убью тебя.
     Смех Валы заполнил коридор.
     - Ты так мнителен, что подозреваешь даже ее?  Она  не  причинит  тебе
вреда! Она определенно не собирается выступать на моей стороне.
     Теорион не ответил. Соответствующим образом проинструктированный,  он
играл  роль  чрезвычайно  настороженного   Властелина,   чтобы   Вала   не
заподозрила его в предательстве. Будь Теорион подоверчивее, она  сразу  бы
заподозрила неладное.
     Затем Вала и Теорион двинулись навстречу друг другу, шагая медленно и
не сводя друг с друга пристального взгляда. Все выглядело так,  будто  они
играли или были  партнерами  в  церемониальном  танце  -  так  величаво  и
ритмично они двигались.
     Вольф согнул колени в  ожидании.  Он  скинул  костюм,  чтобы  тот  не
стеснял его движений. От напряжения тело покрылось потом. Ни он  ни  Лувах
не были вооружены. Оба растеряли  все  свое  оружие,  пока  добирались  до
потайного  контрольного  пункта.  А   в   контрольной   комнате,   к   его
разочарованию,  не  было  никакого  оружия.  Очевидно  Уризен  считал  его
ненужным. Или, что более вероятно, оно было спрятано так,  что  найти  его
мог только человек, знающий секрет. А  сообщить  его  Уризену  не  хватило
времени... а может быть у него  не  было  такого  желания.  Весь  их  план
заключался в том, чтобы дождаться,  пока  она  пройдет  мимо  спрятавшихся
Вольф и Луваха, а затем все трое прыгнули бы на нее.
     В нескольких  футах  от  бриллиантовой  люстры  Вала  остановилась  и
сказала:
     - Ну, мой безобразный братец! Похоже ты выполнил свою часть сделки.
     Он кивнул.
     - Итак, где же находится космический корабль?
     Теорион шагнул вперед, надеясь, что Вала тоже  сделает  шаг.  Однако,
она стояла неподвижно, затем насмешливо сказала:
     - Вход как раз в другом конце коридора, в розовой оправе зеркала.  Ты
мог бы пройти в него, оставив меня умирать... если бы знал! Ты  безмозглая
мерзкая тварь!
     Теорион зарычал и прыгнул на  нее.  Лувах  вскочил  из-за  укрытия  и
бросился было вперед, но столкнулся с Хрисендой.  Вольф  кинулся  прямо  к
Вале.
     Она пронзительно вскрикнула и вытянула правую руку, отведя ладонь под
прямым углом к руке и направив жестко растопыренные пальцы к  потолку.  Из
ладони выплеснулся интенсивный белый луч не толще иглы. Выла повела рукой,
луч скользнул по шее Теориона и его голова свалилась. Какое-то время  тело
еще стояло, из шеи фонтаном лила кровь. Потом труп рухнул на пол.
     Почему   Вала   раньше   не   убила   Вольфа   крошечным   лучеметом,
имплантированным в ладони, так и осталось  тайной.  Возможно,  она  хотела
сохранить кого-нибудь в качестве будущей жертвы, которую  можно  истязать,
такое решение оправдывалось бы психологией Властелинов.
     Вольф был беспомощен, в этот  раз  Вала  была  в  этом  уверена.  Она
шагнула к нему.
     - Теперь я убью тебя, - сказала она. -  Ты  так  опасен,  что  нельзя
оставлять тебя в живых даже на секунду больше, чем необходимо.
     - Я еще не мертв, - процедил Вольф.
     Пальцы его сжались на голове Теориона и он метнул ее  в  Валу.  Затем
вскочил на ноги и кинулся к ней зная, что у него нет ни одного  шанса,  но
надеясь, что случиться чудо и хоть на мгновение ее внимание отвлечется.
     Вала подняла руку, чтобы отправить вызывающий ужас снаряд. Луч рассек
голову, но половина все еще продолжала лететь к ней.
     Однако луч был направлен к потолку и  моментально  перерезал  золотую
цепь. Полутонная люстра рухнула на девушку. Вольф еще был в  атаке,  когда
все это произошло. Он бросился на пол, спасаясь от луча - на  тот  случай,
если она еще жива. Вала пристально смотрела на него, глаза ее еще сверкали
яростью. Но тело и руки ее  были  придавлены  тяжестью  алмазов,  по  полу
растекалась кровь.
     - Ты... победил... брат, - выдохнула она.
     Хрисенда вышла  из-за  статуи  и  бросилась  к  Вольфу.  Зарыдав  она
прильнула к нему. Он не мог ругать ее за это, но нужно было действовать.
     Крепко  обняв  ее,  он  несколько  раз  поцеловал  девушку  и   потом
отстранил.
     - Нам нужно выбираться отсюда, пока это  возможно,  -  сказал  он.  -
Нажми на третью горгулью с левой стороны на верхнем украшении зеркала.
     Она нажала и зеркало повернулось, открыв  проход.  Вольф  вскинул  на
плечо потерявшего сознание брата и двинулся к потайному проходу.
     - Роберт! - позвала Хрисенда. - А как же она?
     Он остановился.
     - Что - "как она"?
     - Неужели ты собираешься бросить ее здесь? Ведь она при  смерти!  Она
же страдает!
     - Ну и что? - ответил он. - Она это заслужила.
     - Роберт!
     Вольф вздохнул. Похоже, он снова стал настоящим Властелином,  прежним
Джадавином.
     Он положил Луваха на пол и подошел к Вале. Она повернулась и ее  рука
освободилась, причем кусок отколотого алмаза упал на  пол.  Вольф  прыжком
подскочил к ней и схватил руку в тот момент, когда из ладони сверкнул луч.
Он выкрутил ей руку так сильно, что затрещали  кости.  Она  вскрикнула  от
боли и умерла.
     Предназначенный для Вольфа лазерный луч рассек ее надвое.


     Вольф, Хрисенда и Лувах вошли в корабль. Звездолет поднялся по стволу
пусковой шахты на самую вершину дворца. Стартовав, Вольф повел  корабль  к
"вратам", укрытым в горах планеты темпосфуджеров.  Только  после  этого  у
него нашлось время узнать, как Вале удалось выманить Хрисенду из постели и
похитить ее из его мира.
     - Меня разбудил Гексакулум, - объяснила Хрисенда.  -  Ты  спал,  Вала
предупредила меня, что если я попытаюсь разбудить тебя, ты умрешь страшной
смертью. Она сказала, что, только неукоснительно выполняя ее  указания,  я
спасу тебя от смерти.
     - Тебе следовало бы знать ее получше, - заметил Вольф. - Если бы  она
могла причинить мне вред, она давно бы это сделала.  Но  только  тогда  ты
слишком испугалась  за  меня,  я  понимаю  тебя.  Ты  не  осмелилась  даже
подумать, что она блефует.
     - Да. Мне хотелось закричать, но я боялась, что она  осуществит  свои
угрозы. Я так боялась за тебя, что не могла даже думать. Поэтому я  прошла
через указанные ею "врата" - те, которые ведут в нижние  этажи  вселенной.
Перед тем как выйти, я по ее приказу выключила  сигнализацию.  Вала  ждала
меня в пещере у "врат", чтобы перенести в этот мир. Остальное ты знаешь.
     Вольф передал рычаги управления Луваху,  чтобы  обнять  и  поцеловать
Хрисенду. Она заплакала и его глаза тоже наполнились слезами. То  были  не
только слезы облегчения, что он вернулся с Хрисендой, целой и невредимой и
освободился от неимоверного напряжения, в  котором  жил  последнее  время,
скитаясь по этой жестокой вселенной. Он плакал также по Вале и братьям, но
не по тем, какими они были, а по тем, какими они могли быть.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: